Страница:
«Нет, он никогда не доверится мне полностью – на это Пресвелу ума достанет, – но если я сумею заморочить, оплести, усыпить его бдительность и вырвать Аннас из хищных лап…»
Рохалла изобразила ослепительную улыбку.
– Только позволь мне покормить девочку и собрать ее в дорогу. Я мигом: жду не дождусь, когда же мы вернемся в Тиаронд!
– А… ну да, разумеется. Возьми ключ.
Поднимаясь по лестнице, девушка думала лишь об одном. Защитить малышку. Чего бы ни стоило: унижений тела, пропащей души – пусть, лишь бы выжила Аннас. Нужно лгать? Тогда она будет лгать до посинения! Только бы жертвы оправдались и подмога подоспела вовремя. Потому что долго несчастным заложникам не продержаться.
А по ту сторону магического барьера горстка всадников решила перевести дух по дороге в Каллисиору. Маленький каменный домик пришелся как нельзя кстати. Близилось утро – промозглое, блеклое, будто бы непогода каким-то образом просачивалась сюда сквозь Завесу. Путешественникам пришлось разложить костры, чтобы насладиться теплом и светом среди хмурого ненастья, а заодно сготовить еду. Ночная поездка утомила всех.
Тулак расхаживала меж огнями, наблюдая за товарищами. Кто-то проверял оружие и сбрую, кто-то негромко беседовал, стараясь взять от короткого привала все, что можно. Блейд – Аморн, поправила себя старуха – тронулся в путь собственной персоной, оставил страховитого Маскулу вместо себя во главе Тайного Совета. Теперь архимаг находился в домике; новый рекрут по имени Дарк осматривал его раны; Вельдан, хоть и сердилась на отца за опрометчивое решение, все же была рядом с ним. И, без сомнения, дракен всюду следовал за хозяйкой, словно тень. Внутри он, разумеется, не поместился бы, но зато уселся у самой стены, верно ожидая напарницу.
Элион болтал у костра одновременно с Завалем и Этоном. Сколль сидел там же, однако держался чуть поодаль. Чародея-то юноша хорошо знал, а вот бывший иерарх до сих пор вселял в него благоговейный трепет.
Другой костер окружили еще восемь участников Тайного Совета, незнакомых наемнице. Нет, они, конечно, представились по дороге, но разве удержишь в голове столько имен сразу? Тулак запомнила лишь одного – неунывающего молодого блондина с длинными волосами, за спиной у которого висело престранное приспособление, по виду какое-то оружие. Кер – так его звали – возглавлял небольшой отряд лучников, воинов и умельцев по взрывам. Последние направлялись в самое сердце города, чтобы подорвать туннель, ведущий к Святым Пределам.
Именно там, судя по последним сведениям, гнездилось большинство ак'загаров, так что один-единственный точный удар мог бы избавить землю Каллисиоры от львиной доли бедствий – в том случае, если Завесы будут восстановлены и новые твари не займут место погибших. Ответственное задание намечалось выполнить при свете дня, пока хищники отдыхают. Как заложить заряд, не потревожив чудищ? На этот вопрос архимаг только усмехался и намекал на некое секретное оружие, тайну которого отказался поведать даже дочери, чем весьма рассердил ее.
Наемница побродила по хрустящей от инея земле, разминая затекшие в поездке ноги – все-таки милого Мазаля не заменит и самый лучший конь! – и лишь потом уселась завтракать с приятелями. Рисковать любимым скакуном она не стала: как ни болело сердце, оставила красавца на попечении Харраля. Если, храни Мириаль, со старухой что-нибудь случится, исполин навсегда останется с ним – и пусть только этот лошадник попробует недоглядеть за новым сокровищем!
Тулак не могла сдержать улыбки, стоило ей подумать обо всех кобылицах, ожидающих очереди познакомиться с Мазалем. Добрые старые денечки возвращаются! Кстати, одной из первых будет Огневица, что, по счастью, вошла в пору созревания аккурат перед возвращением в родные края. Аморн выполнил слово – переупрямил-таки воинственного конюха и передал гнедую во владение Сколля. Но с двумя оговорками. Во-первых, на время опасного путешествия красавицу решили оставить в поселке. Во-вторых, первый жеребенок по праву отходит Харралю, чтобы порода продолжилась и в Гендивале. Юноша принял оба условия, хотя и с крайней неохотой. Глядя на мальчика, наемница с восхищением припомнила, как твердо тот заявил, что непременно вернется к своим друзьям, в погибающую Каллисиору. Ни архимагу, ни кому-либо другому так и не удалось сломить его наивное, верное, непоколебимое сердце.
Сама-то старуха уже подумывала, а не зря ли пустилась в столь нелегкий путь. Тем более что погода стояла самая подходящая для подобных размышлений.
«Понесло меня, дурочку. Чего мне тут делать? Сидела бы сейчас в теплом трактире, услаждала бы желудок стряпней Аили, опять же – Мазаль под боком».
Кого морочишь, Тулак? Да ты извертелась бы как на иголках! Тогда, на лесопилке, любимый конь был рядом – и что толку? Ты терзалась от одиночества и отчаяния. И вот однажды раненая девушка с дракеном постучались у порога. Теперь у тебя куча друзей. Двое из них – Аили и седеющий конюх – ждут в городе, но прочие-то здесь. Элион, Каз, Заваль и даже юный Сколль. И особенно Вельдан. Жизнь только начинается! И уж предательству в ней точно нет места. Да, к слову: как это ты и вдруг не понадобишься? Разве ребятам не требуется хоть кто-нибудь в здравом рассудке?»
Действительно, бредовая у них затея. Столько всего не продумано, пущено на самотек! Неписаный закон, в точности которого старуха убеждалась слишком часто, гласил: любая брешь в самом лучшем плане повышает его риск в десятки раз. Замысел Аморна так и кишел пробелами. Иди туда не знаю куда, ищи то не знаю что, и уповай, что пронесет.
«Вот потому-то и нельзя им без меня», – удовлетворенно заключила наемница.
Пока Дарк осматривал раны архимага, тот выслушивал сомнения Вельдан – впрочем, они мало отличались от тех, что снедали его самого.
– По крайней мере кое-что нам, точно не по плечу – раздобыть перстень. Ак'загаров сотни, а он один. Или кольцо у них в логове, или припрятано в Тиаронде. Мы даже не знаем, где начать поиски!
– Не могу не согласиться, – кивнул Аморн. – А когда взорвем туннель, надежды почти не останется, ибо наш ключ к разгадке на веки вечные затеряется в горах обломков. Но я почему-то верю, что это не единственный путь. Если бы Этон порылся в памяти рода и увидел там иной выход… – Он развел руками: – Попытка – не пытка, Вельдан! Ты предпочла бы смотреть, как рушится мир?
Девушка вздохнула.
– Ясно. Уверена, мы что-нибудь придумаем. Должны придумать. Хотя бы избавимся от ак'загаров – уже доброе дело. – Чародейка помолчала с видом заговорщицы. – Ну давай же, выкладывай. Что там за козырь у тебя в рукаве? Как мы заложим заряды под носом у хищных тварей? Долго еще будешь таиться?
Попробуй устоять перед этакой лисицей, улыбнулся про себя архимаг. Ну да ладно, теперь пусть узнает, обратно им уже не повернуть. Услышит новичок? А что такого? Правителю Дарк понравился. Отличный выйдет чародей, ему бы только подучиться. И лечит на славу, сразу видно: труды Грима не пропали даром.
Дочь нетерпеливо кашлянула. Ах да. Аморн встряхнулся и собрался с мыслями. Лишь в этот миг он понял, как устал. Девушка нахмурилась.
– Говорила тебе: не езди! – с упреком начала она.
– Даже не заикайся.
Пора бы отвлечь грозную обвинительницу.
– Ладно, сдаюсь. Сейчас ты все увидишь. – Архимаг слегка повысил голос: – Эй, секретное оружие! Покажешься нам?
Очертания скамейки в углу заискрились, затрепетали и расплылись крупным черным пятном.
– Такуру! – ахнула Вельдан.
– Это моя идея, – похвалился правитель. – Я попросил Калевалу дать одного из ее людей, дабы тот принял вид ак'загара и заложил заряды в туннель. И вот она обещала, что кое-кто встретит нас прямо здесь. Заранее никому не объявлял: хотел сделать вам сюрприз, а если честно – устал от споров. Добро пожаловать, – обратился он к оборотню, – и спасибо за помощь.
– Это я благодарю вас за приглашение. – Голос неожиданно оказался женским. – Почту за честь присоединиться. Однако чувство долга велит мне открыться перед вами, архимаг. Вас это, конечно, расстроит.
– Сомневаюсь, – широко улыбнулся Аморн.
Такуру зашевелила многочисленными лапами: человек на ее месте пожал бы плечами.
– Как скажете. Тогда вам следует узнать мое имя – Вифанг.
– Что-о?
Правитель вскочил. Вельдан еще стремительнее прыгнула вперед и обнажила меч. Существо не дрогнуло.
– Ну вот, я предупреждала, – угрюмо промолвила оборотень.
– Калевала заявила, что избавится от тебя! – вскипел от гнева Аморн. – Ваше слово хоть чего-нибудь стоит?
– Ошибка, – негромко поправила его такуру. – Вождь обещала избавить вас от опасности, и она это сделала. Когда я услышала, что вы не потребовали моей казни, хотя по всем законам имели на это право, достоинство рода повелело мне отдать спасенную жизнь для служения вашим интересам. Итак, если вам все еще нужен оборотень…
– Погоди, а как насчет верности Кергорну? – еле оправился от изумления правитель.
И снова такуру «пожала плечами».
– Кентавр использовал меня, да и всех нас, в течение многих лет. Сулил золотые горы, как и его супруга, однако достаточно было выполнить поручение – память словно отказывала этим обманщикам. Мы устали ждать, когда же оборотни войдут в Тайный Совет и наравне со всеми смогут приносить пользу миру. Но человек, изменивший это унизительное положение за день, – бывшая наемная убийца поклонилась, почтительно сложив лапы на груди, – заслуживает глубочайшей признательности моего народа. Поверьте, архимаг, больше у вас никогда не возникнет надобности в преданном телохранителе.
На сей раз в голосе такуру послышалась тонкая невеселая усмешка.
Пораженный Аморн безмолвствовал, не зная, что и сказать. Зато не растерялась Вельдан: общение с Тулак принесло-таки свои плоды. Чародейка ухмыльнулась во весь рот.
– Ну и ну, парни, заройте меня в собачье дерьмо!
32
Рохалла изобразила ослепительную улыбку.
– Только позволь мне покормить девочку и собрать ее в дорогу. Я мигом: жду не дождусь, когда же мы вернемся в Тиаронд!
– А… ну да, разумеется. Возьми ключ.
Поднимаясь по лестнице, девушка думала лишь об одном. Защитить малышку. Чего бы ни стоило: унижений тела, пропащей души – пусть, лишь бы выжила Аннас. Нужно лгать? Тогда она будет лгать до посинения! Только бы жертвы оправдались и подмога подоспела вовремя. Потому что долго несчастным заложникам не продержаться.
А по ту сторону магического барьера горстка всадников решила перевести дух по дороге в Каллисиору. Маленький каменный домик пришелся как нельзя кстати. Близилось утро – промозглое, блеклое, будто бы непогода каким-то образом просачивалась сюда сквозь Завесу. Путешественникам пришлось разложить костры, чтобы насладиться теплом и светом среди хмурого ненастья, а заодно сготовить еду. Ночная поездка утомила всех.
Тулак расхаживала меж огнями, наблюдая за товарищами. Кто-то проверял оружие и сбрую, кто-то негромко беседовал, стараясь взять от короткого привала все, что можно. Блейд – Аморн, поправила себя старуха – тронулся в путь собственной персоной, оставил страховитого Маскулу вместо себя во главе Тайного Совета. Теперь архимаг находился в домике; новый рекрут по имени Дарк осматривал его раны; Вельдан, хоть и сердилась на отца за опрометчивое решение, все же была рядом с ним. И, без сомнения, дракен всюду следовал за хозяйкой, словно тень. Внутри он, разумеется, не поместился бы, но зато уселся у самой стены, верно ожидая напарницу.
Элион болтал у костра одновременно с Завалем и Этоном. Сколль сидел там же, однако держался чуть поодаль. Чародея-то юноша хорошо знал, а вот бывший иерарх до сих пор вселял в него благоговейный трепет.
Другой костер окружили еще восемь участников Тайного Совета, незнакомых наемнице. Нет, они, конечно, представились по дороге, но разве удержишь в голове столько имен сразу? Тулак запомнила лишь одного – неунывающего молодого блондина с длинными волосами, за спиной у которого висело престранное приспособление, по виду какое-то оружие. Кер – так его звали – возглавлял небольшой отряд лучников, воинов и умельцев по взрывам. Последние направлялись в самое сердце города, чтобы подорвать туннель, ведущий к Святым Пределам.
Именно там, судя по последним сведениям, гнездилось большинство ак'загаров, так что один-единственный точный удар мог бы избавить землю Каллисиоры от львиной доли бедствий – в том случае, если Завесы будут восстановлены и новые твари не займут место погибших. Ответственное задание намечалось выполнить при свете дня, пока хищники отдыхают. Как заложить заряд, не потревожив чудищ? На этот вопрос архимаг только усмехался и намекал на некое секретное оружие, тайну которого отказался поведать даже дочери, чем весьма рассердил ее.
Наемница побродила по хрустящей от инея земле, разминая затекшие в поездке ноги – все-таки милого Мазаля не заменит и самый лучший конь! – и лишь потом уселась завтракать с приятелями. Рисковать любимым скакуном она не стала: как ни болело сердце, оставила красавца на попечении Харраля. Если, храни Мириаль, со старухой что-нибудь случится, исполин навсегда останется с ним – и пусть только этот лошадник попробует недоглядеть за новым сокровищем!
Тулак не могла сдержать улыбки, стоило ей подумать обо всех кобылицах, ожидающих очереди познакомиться с Мазалем. Добрые старые денечки возвращаются! Кстати, одной из первых будет Огневица, что, по счастью, вошла в пору созревания аккурат перед возвращением в родные края. Аморн выполнил слово – переупрямил-таки воинственного конюха и передал гнедую во владение Сколля. Но с двумя оговорками. Во-первых, на время опасного путешествия красавицу решили оставить в поселке. Во-вторых, первый жеребенок по праву отходит Харралю, чтобы порода продолжилась и в Гендивале. Юноша принял оба условия, хотя и с крайней неохотой. Глядя на мальчика, наемница с восхищением припомнила, как твердо тот заявил, что непременно вернется к своим друзьям, в погибающую Каллисиору. Ни архимагу, ни кому-либо другому так и не удалось сломить его наивное, верное, непоколебимое сердце.
Сама-то старуха уже подумывала, а не зря ли пустилась в столь нелегкий путь. Тем более что погода стояла самая подходящая для подобных размышлений.
«Понесло меня, дурочку. Чего мне тут делать? Сидела бы сейчас в теплом трактире, услаждала бы желудок стряпней Аили, опять же – Мазаль под боком».
Кого морочишь, Тулак? Да ты извертелась бы как на иголках! Тогда, на лесопилке, любимый конь был рядом – и что толку? Ты терзалась от одиночества и отчаяния. И вот однажды раненая девушка с дракеном постучались у порога. Теперь у тебя куча друзей. Двое из них – Аили и седеющий конюх – ждут в городе, но прочие-то здесь. Элион, Каз, Заваль и даже юный Сколль. И особенно Вельдан. Жизнь только начинается! И уж предательству в ней точно нет места. Да, к слову: как это ты и вдруг не понадобишься? Разве ребятам не требуется хоть кто-нибудь в здравом рассудке?»
Действительно, бредовая у них затея. Столько всего не продумано, пущено на самотек! Неписаный закон, в точности которого старуха убеждалась слишком часто, гласил: любая брешь в самом лучшем плане повышает его риск в десятки раз. Замысел Аморна так и кишел пробелами. Иди туда не знаю куда, ищи то не знаю что, и уповай, что пронесет.
«Вот потому-то и нельзя им без меня», – удовлетворенно заключила наемница.
Пока Дарк осматривал раны архимага, тот выслушивал сомнения Вельдан – впрочем, они мало отличались от тех, что снедали его самого.
– По крайней мере кое-что нам, точно не по плечу – раздобыть перстень. Ак'загаров сотни, а он один. Или кольцо у них в логове, или припрятано в Тиаронде. Мы даже не знаем, где начать поиски!
– Не могу не согласиться, – кивнул Аморн. – А когда взорвем туннель, надежды почти не останется, ибо наш ключ к разгадке на веки вечные затеряется в горах обломков. Но я почему-то верю, что это не единственный путь. Если бы Этон порылся в памяти рода и увидел там иной выход… – Он развел руками: – Попытка – не пытка, Вельдан! Ты предпочла бы смотреть, как рушится мир?
Девушка вздохнула.
– Ясно. Уверена, мы что-нибудь придумаем. Должны придумать. Хотя бы избавимся от ак'загаров – уже доброе дело. – Чародейка помолчала с видом заговорщицы. – Ну давай же, выкладывай. Что там за козырь у тебя в рукаве? Как мы заложим заряды под носом у хищных тварей? Долго еще будешь таиться?
Попробуй устоять перед этакой лисицей, улыбнулся про себя архимаг. Ну да ладно, теперь пусть узнает, обратно им уже не повернуть. Услышит новичок? А что такого? Правителю Дарк понравился. Отличный выйдет чародей, ему бы только подучиться. И лечит на славу, сразу видно: труды Грима не пропали даром.
Дочь нетерпеливо кашлянула. Ах да. Аморн встряхнулся и собрался с мыслями. Лишь в этот миг он понял, как устал. Девушка нахмурилась.
– Говорила тебе: не езди! – с упреком начала она.
– Даже не заикайся.
Пора бы отвлечь грозную обвинительницу.
– Ладно, сдаюсь. Сейчас ты все увидишь. – Архимаг слегка повысил голос: – Эй, секретное оружие! Покажешься нам?
Очертания скамейки в углу заискрились, затрепетали и расплылись крупным черным пятном.
– Такуру! – ахнула Вельдан.
– Это моя идея, – похвалился правитель. – Я попросил Калевалу дать одного из ее людей, дабы тот принял вид ак'загара и заложил заряды в туннель. И вот она обещала, что кое-кто встретит нас прямо здесь. Заранее никому не объявлял: хотел сделать вам сюрприз, а если честно – устал от споров. Добро пожаловать, – обратился он к оборотню, – и спасибо за помощь.
– Это я благодарю вас за приглашение. – Голос неожиданно оказался женским. – Почту за честь присоединиться. Однако чувство долга велит мне открыться перед вами, архимаг. Вас это, конечно, расстроит.
– Сомневаюсь, – широко улыбнулся Аморн.
Такуру зашевелила многочисленными лапами: человек на ее месте пожал бы плечами.
– Как скажете. Тогда вам следует узнать мое имя – Вифанг.
– Что-о?
Правитель вскочил. Вельдан еще стремительнее прыгнула вперед и обнажила меч. Существо не дрогнуло.
– Ну вот, я предупреждала, – угрюмо промолвила оборотень.
– Калевала заявила, что избавится от тебя! – вскипел от гнева Аморн. – Ваше слово хоть чего-нибудь стоит?
– Ошибка, – негромко поправила его такуру. – Вождь обещала избавить вас от опасности, и она это сделала. Когда я услышала, что вы не потребовали моей казни, хотя по всем законам имели на это право, достоинство рода повелело мне отдать спасенную жизнь для служения вашим интересам. Итак, если вам все еще нужен оборотень…
– Погоди, а как насчет верности Кергорну? – еле оправился от изумления правитель.
И снова такуру «пожала плечами».
– Кентавр использовал меня, да и всех нас, в течение многих лет. Сулил золотые горы, как и его супруга, однако достаточно было выполнить поручение – память словно отказывала этим обманщикам. Мы устали ждать, когда же оборотни войдут в Тайный Совет и наравне со всеми смогут приносить пользу миру. Но человек, изменивший это унизительное положение за день, – бывшая наемная убийца поклонилась, почтительно сложив лапы на груди, – заслуживает глубочайшей признательности моего народа. Поверьте, архимаг, больше у вас никогда не возникнет надобности в преданном телохранителе.
На сей раз в голосе такуру послышалась тонкая невеселая усмешка.
Пораженный Аморн безмолвствовал, не зная, что и сказать. Зато не растерялась Вельдан: общение с Тулак принесло-таки свои плоды. Чародейка ухмыльнулась во весь рот.
– Ну и ну, парни, заройте меня в собачье дерьмо!
32
ЖЕРТВА
Группа, возглавляемая Аморном, штурмовала крутой юго-восточный склон горы Чаикар. Извилистая стежка вела к Змеиному перевалу. Здесь, на скалистом уступе, всадники спешились, чтобы восстановить силы и дать передышку лошадям. В зимние месяцы это были довольно суровые места – холодные, пустые, открытые всем ветрам. Порывы мягкого, мокрого снега налетали крутящимися вихрями. Одежда и волосы путешественников тут же отяжелели, пропитавшись влагой; конские крупы заблестели от сырости. По сторонам головокружительно вздымались грозные откосы – громады, обремененные ношей кривых сосен, рыхлой породы и заболоченной почвы, готовые в любую минуту обрушиться дикой лавиной. Ветер свистел и стонал в тесном ущелье, куда ныряла петлистая тропа и где протекала мелкая речушка, берущая начало в горных верховьях.
Перевал означал поворотную точку на пути чародеев. Где-то там, за спиной остались бескрайние торфяники с их трясинами и склонами, поросшими вереском, магические барьеры и родной Гендиваль. Впереди же виднелась впадина реки, окаймленная скалистыми кряжами, где и случился роковой оползень, едва не оборвавший жизни Каза и Вельдан, а также до неузнаваемости изменивший судьбу Заваля. Далее всадникам встретится домик наемницы, а за ним будет спуск на тиарондское плато.
Каждый молчал, погрузившись в собственные безрадостные мысли. Чародеев главным образом удручало состояние Завесы. Тревожные донесения и без того не утешали, но увидев собственными глазами, как мерцают и гаснут силовые барьеры, участники Тайного Совета пришли в отчаяние. Чистое сияние выродилось в пятна грязноватой окраски; в воздухе так щелкало и потрескивало, что у людей свело зубы, да и головы разболелись от ужасного неблагозвучия. Но еще сильнее угнетала мертвая тишина – в те минуты, когда защитный покров исчезал вовсе. Невыносимо было думать о том, как подобное творится по всему миру, открывая путь бедствиям и разрушениям. «Дни планеты сочтены», – с болью отозвалось в каждом сердце. Медлить больше нельзя.
«А тут еще эти ак'загары!»– сокрушалась Вельдан. Хорошо, если Аморн и Тулак не ошиблись и твари в самом деле не гнездятся в нижних горных туннелях, опасаясь частых потопов. Однако не только летучие хищники беспокоили девушку. Взор ее омрачался при виде узкого черного ущелья. Однажды она уже видела, как древние горы стряхнули опостылевший гнет земли, камней и деревьев, и жуткий обвал устремился вниз, собираясь погрести под собой чародейку вместе с ее друзьями.
– Как-то мне не по себе, – пожаловалась она дракену. – Время точно повернуло вспять, и мы идем туда, где все только начиналось.
Казарл пожал одним плечом, чуть не стряхнув при этом хозяйку.
– Какая разница, куда его несет, твое Время, лишь бы оползень не повторился.
– Точно! – с чувством отозвалась Вельдан.
Удивительно: девушка шла тою же дорогой – и не могла поверить, что была здесь всего несколько дней назад. Пролетели по крайней мере годы! Впрочем, главное, чтобы на сей раз путешествие принесло меньше неожиданностей.
«Ну-ну, блажен, кто верует. Кроме вероломных скал, впереди еще логово летучих убийц и храмовые подземелья!»
Прочие участники отчаянного предприятия стояли рядом, плечом к плечу, и бросали вниз напряженные взгляды, полные противоречивых чувств.
Элиону тоже припомнилось последнее путешествие в эти края. Тиришри тогда предрекла снежный буран, который завалит перевал, а значит, и единственную дорогу на Тиаронд, до самой весны. Фея воздуха в жизни не ошибалась – разве что сейчас, в тяжелые для всей планеты дни, когда природа будто сошла с ума. Серебристый шар – находка Сколля – показал чистый от снега путь, и потому они тут.
«Уж лучше бы окаянное ущелье засыпало доверху! Нечего мне делать в мертвом городе!
Перестань, не малодушничай, Элион. Вельдан и Каз пострадали почти так же. И вот они здесь. А ты хнычешь, желаешь обратно? Не предавай память Мельнит, не обесценивай ее смерть.
Все верно. Жаль только, что нельзя разорваться на части: напарники сопровождают Аморна в подземелья, а меня тянет уйти с другой группой, подорвать треклятый туннель».
– Ну так в чем дело? – по обычаю, бесцеремонно вмешался дракен. – Следуй голосу сердца, мы с Вельдан поймем.
Элиона захлестнула ярость. Какой-то неуродившийся хамелеон без спросу влезает в его самые сокровенные думы! Некоторые никогда не бросают своих мерзких привычек!
Но тут смысл сказанного постепенно дошел до чародея.
– Вы… вы, правда?..
– Считай меня гнусным бессовестным ящером, который любит соваться в чужие дела, – беззаботно откликнулся Каз, – но лично я не возражаю. Насчет хозяйки – сам у нее спроси.
Девушка уже не скрывала улыбки. Набралась-таки манер от невоспитанного друга!
– Элион, поступай так, как требует твой долг. Избавь мир от кровожадных тварей. Расквитайся с ними за нас троих и за несчастную Мельнит.
Соскочив со спины дракена, чародейка крепко обняла товарища. Затем чуть отстранила его за плечи и заглянула в глаза.
– Только будь осторожен. Слышишь? Не надо пустого геройства. Помни, у тебя в Гендивале так много друзей! Если посмеешь угодить на ужин ак'загарам – знай, что мы тебя не простим.
Взгляд Вельдан говорил красноречивее, чем ее слова. Элион понял все. Она боится, что безутешный напарник добровольно примет гибель вслед за возлюбленной. Странно, однако теперь ему и самому не хотелось этого. Последние дни оставили глубокий след в каждом сердце. Страдалец понял, что в жизни есть еще смысл и назначение, и даже – возможно, когда-нибудь – появится радость.
– Не волнуйся, – твердо ответил он. – Этим я переболел. Не любовью к Мельнит – она со мной навсегда, – но… Думаю, хватит уже горевать. Благодарю за помощь, друзья. – Элион звонко чмокнул ошеломленную чародейку и покосился на дракена. – Тебя целовать не буду, чудовище, хотя все равно спасибо.
– И не пытайся! – проворчал Каз.
Архимаг ушел в себя, совершенно не замечая того, что происходило вокруг. Его пробирал знакомый, неприятный озноб. Вот она, страна долгих лет изгнания и бескрайней тоски!
«А я-то думал, что вырвался. Зачем же так скоро?..»
В милом сердцу Гендивале Аморн вернулся к нему легко, будто и не пропадал. Что, если здесь, в Тиаронде, правителя поджидает Блейд? Зорко высматривает ледяным взором, чтобы подчинить себе его душу – и на сей раз необратимо?
«Чушь. Аморн и Блейд – это один и тот же человек, я сам».
Это-то и страшно. Мудрый, невозмутимый архимаг Тайного Совета должен вечно платить за «целесообразные» поступки безжалостного, одержимого командира Мечей Божьих.
Аморна передернуло. Призраки прошлых злодеяний жгли душу огнем запоздалого раскаяния. Что-то подсказывало: подлинная кара еще впереди. Архимаг обернулся на дочь – та беседовала со своими друзьями.
«Боже. Возьми что угодно, но только не ее».
А ближе к подножию горы, под тиарондским плато, Пресвел и его жертвы с трудом карабкались вверх по крутой скале. Последнюю часть восхождения им пришлось проделать пешком: измученные кони, просто-напросто пали, отказываясь идти дальше. В другое время преступник прибил бы упрямую скотину, однако ночь, проведенная с Рохаллой, немного смягчила его нрав. К тому же он торопился укрыться вместе со спутницами от возможной погони.
Дорога изнурила всех. Рохалла и несносное отродье Тормона шагали, разумеется, впереди, а что взять с маленькой девчонки? Все трое задыхались и почти не разговаривали. Впрочем, Аннас и так не раскрывала рта с самого рассвета. Обидно, что и белокурая красотка отмалчивалась, ссылаясь то на холод, то на усталость – и это после того, как им было так хорошо вместе? Ничего, образумится, утешал себя Пресвел, стоит ей узнать его поближе. Да еще детеныш этот путается под ногами!
«Как только станет не нужна, сразу избавлюсь. Пусть не отнимает драгоценного времени у моей женщины».
Пленницы поминутно капризничали, поэтому прошла целая вечность, прежде чем они добрались до чернеющей норы туннеля. На этот раз заныла Рохалла.
– Пожалуйста, меня ноги не держат. Позволь нам присесть и отдышаться, а тогда уж лезть внутрь.
Пресвел закатил глаза к небесам. Как же ему надоел этот скулеж! С другой стороны, почему бы не проявить благородство? Это произведет впечатление на красотку и удержит ее от дальнейших сетований до самого конца туннеля. Кроме того, как ни стыдно признаться, воспитание горожанина и сидячий образ жизни уже давали о себе знать, ноги устало гудели, требуя покоя.
– Ладно. Только недолго. Нечего тут рассиживаться.
Заложницы буквально рухнули на холодный камень и сырую землю. Мужчина не стал проявлять непристойной слабости – всего лишь прислонился спиной к скале, оглядывая безлюдный пейзаж. Внезапно преступник выпрямился и разразился жестокой бранью. Далеко позади – там, где дорога вилась меж холмов, как нить распущенного клубка, показалось несколько движущихся точек. Их оказалось больше, чем он ожидал. Горцы. Ищут возмездия за своего колдуна.
Наплевав на усталые мускулы, злодей кинулся к пленницам и рывком поднял обеих на ноги.
– Живее! Нечего время терять! Пошли в туннель!
За мгновение до того, как он втащил их внутрь, белокурая девушка тоже заметила далеких всадников. Впервые со времени похищения надежда заставила ее сердце бешено заколотиться. Если б можно было сказать Аннас: «Твой папа идет!» Но нет, еще успеется. К чему ей излишние ожидания?
Лишь когда непроглядная тьма поглотила их целиком, Пресвел решился затеплить светильник, взятый ночью в заброшенном доме. Огромные тени тут же заплясали, извиваясь, на склизких стенах подземелья. Рохалла содрогнулась от ужаса, подумав о том, как ее товарищи едва уцелели в стремительном горном потопе. Тормон рассказывал, что наводнения нельзя предсказать, судя по погоде снаружи. Они зависят лишь от капризов самой скалы. Всякую минуту безудержный поток может сорваться вниз, пронестись по коридорам и утопить незваных гостей.
Страх придал девушке сил, о которых та и не подозревала. Забыв об утомлении, она подхватила Аннас на руки.
– Чего стоишь? Вперед! – прикрикнула Рохалла на оторопевшего мучителя.
Найти загадочный туннель Сколля оказалось не так-то просто. Лампа бросала обманчивые тени на грубо отесанный камень, и поначалу троица миновала дыру в потолке, продолжая идти до тех пор, пока впереди не забрезжил дневной свет. Девушка, у которой болело все – спина, руки, немеющие ноги, – едва не расплакалась и вдруг, припомнив уличное воспитание, разродилась такой выразительной тирадой, что даже Пресвел сообразил: она на грани, и снисходительно взял у красотки ребенка. Покорно развернувшись, все трое двинулись в обратный путь. Каждый миг Рохалле чудился рев бушующего потока, готового уничтожить ее и Аннас.
На этот раз девушка вовсю напрягала глаза, высматривая не столько отверстие, сколько ту крестообразную распорку, на которой, по словам Сколля, он удержался во время наводнения, когда волны вознесли его под самый потолок. Теперь, под новым углом зрения, распорка легче бросилась в глаза.
– Наконец-то, – выдохнул мужчина, опуская Аннас, и с громким хрустом распрямился.
Рохалла, нервы которой были напряжены до предела, не меньше его обрадовалась, обнаружив выход из этого кошмарного места. И тут она опомнилась. Горцы и Тормон идут на помощь. Но как они найдут беглеца? Никто ведь не знал, куда тот собирается! Что, если спасители проследуют дальше, в город? Логично, не правда ли? О небо!..
Похититель наклонился к девочке.
– Значит, так. Сейчас я подсажу тебя в тот коридор, ясно? Полезай и жди. Не вздумай убежать. Если заберусь и не увижу тебя, Рохалла умрет. И ты будешь виновата. Поняла?
Малышка побледнела, как будто встретила призрака. Вспомнила мать, догадалась вторая заложница. Девушке страстно захотелось придушить мерзавца.
«Да как ты смеешь напоминать ей об этом! Клянусь Мириалем, скорее бы Тормон и горцы выпотрошили твои кишки!»
Но в последнюю секунду рассудок все же взял верх. Как же подать знак? Мысль заработала с бешеной скоростью. Когда Пресвел запыхтел, поднимая дочку Тормона к отверстию, Рохалла молниеносно склонилась, оторвала от потрепанного подола длинный лоскут, скатала его и запрятала в кулак. Тут похититель обернулся к ней.
– Я полезу первым и втащу тебя следом.
Девушка заскрипела зубами. Знает ведь, что ей не убежать, пока маленькая Аннас в лапах этого зверя! Лишь после нескольких попыток злодею удалось вцепиться в железную балку, и вот он повис над полом, раскачиваясь и болтая ногами.
– Чего уставилась? Руку дай! – прохрипел он, побагровев от натуги.
«Эх, мне бы сейчас оружие», – подумала заложница, глядя на его незащищенный живот. Но делать нечего – уперлась пятками в пол и подталкивала преступника наверх, пока тот не уселся кое-как на ржавой распорке. После этого мужчина ухватил заложницу за запястья и увлек за собой на железный нашест. Потом неуклюже встал и, взявшись за край отверстия, подтянулся.
Рохалла немедля привязала лоскут к балке и сдвинула узел к стене, так чтобы преступник ничего не разглядел сверху. Белая лента заколыхалась на сквозняке подобно боевому стягу. Пресвел склонился и протянул девушке руку – его встретили невинно распахнутые глаза и самая искренняя из улыбок.
«Поторопись же, Тормон! Пока еще не слишком поздно».
«Слишком поздно, – сокрушалась Гиларра. – Народ уже не спасти».
Жизнь беженцев превратилась в один сплошной кошмар. Кайта, Шелон и прочие целители сбивались с ног, помогая несчастным, однако смертельный недуг неудержимо распространялся по всему храму. Те, кого зараза обходила стороной, порой завидовали тем, кто уже навсегда отмучился. Исполняя печальный долг, Мечи Божьи едва успевали таскать наверх, к выходу, охладевшие тела. Провести хотя бы одни подобающие похороны или сожжение не позволяли жестокие условия осады. Трупы просто-напросто сбрасывали со скалы вниз. Когда-нибудь крылатые убийцы и прочие падалыцики очистят долину от испорченной плоти. Плохое утешение любому, утратившему самых дорогих людей.
Что же ей теперь делать? Гальверон так и не вернулся. О небо, как не хватало иерарху его надежного плеча, его умения ладить с народом и пастырского перстня!
Без помощи командира Гиларра совсем пала духом. В храме творилось нечто невообразимое. Беженцы не успели оправиться от первого удара судьбы, как та уже припасла для них новые горести. Можно было сойти с ума, слушая эти бесконечные причитания и завывания. Люди с железной волей и крепким здоровьем – а такие встречались редко – иной раз выживали после болезни и бродили по коридорам бледными призраками, жалким подобием самих себя.
Кайта и Шелон попытались ввести строжайшие правила гигиены, но те оказалось невозможно выполнить. Где уж тут, к примеру, «кипятить всю питьевую воду», когда любое топливо, не исключая деревянной мебели, на исходе! Кончалось также мыло и жир, необходимый для его изготовления. Изможденным целительницам оставалось лишь отделять хворых от пока еще здоровых и надеяться на чудо.
Спасительное убежище превратилось в западню. Гиларра с болью осознавала: очень многие опускают руки, не хотят противиться недугу, ибо с потерей близких утратили последний смысл жизни. Телимон так спешил последовать за своим близнецом, что и не пытался лечиться. Фелисса, осиротевшая племянница Агеллы, тоже угасла бы в мгновение ока, если бы не их неожиданная дружба с Джелиной. Бывшая воровка столь нежно и самоотверженно ухаживала за несчастной, что дело вроде пошло на поправку. Побольше бы таких добрых вестей! Но нет. Владелец конюшен Фергист покинул этот мир, и кузнец Агелла, чтобы заглушить тоску, рьяно взялась помогать целительницам, чем только могла.
Перевал означал поворотную точку на пути чародеев. Где-то там, за спиной остались бескрайние торфяники с их трясинами и склонами, поросшими вереском, магические барьеры и родной Гендиваль. Впереди же виднелась впадина реки, окаймленная скалистыми кряжами, где и случился роковой оползень, едва не оборвавший жизни Каза и Вельдан, а также до неузнаваемости изменивший судьбу Заваля. Далее всадникам встретится домик наемницы, а за ним будет спуск на тиарондское плато.
Каждый молчал, погрузившись в собственные безрадостные мысли. Чародеев главным образом удручало состояние Завесы. Тревожные донесения и без того не утешали, но увидев собственными глазами, как мерцают и гаснут силовые барьеры, участники Тайного Совета пришли в отчаяние. Чистое сияние выродилось в пятна грязноватой окраски; в воздухе так щелкало и потрескивало, что у людей свело зубы, да и головы разболелись от ужасного неблагозвучия. Но еще сильнее угнетала мертвая тишина – в те минуты, когда защитный покров исчезал вовсе. Невыносимо было думать о том, как подобное творится по всему миру, открывая путь бедствиям и разрушениям. «Дни планеты сочтены», – с болью отозвалось в каждом сердце. Медлить больше нельзя.
«А тут еще эти ак'загары!»– сокрушалась Вельдан. Хорошо, если Аморн и Тулак не ошиблись и твари в самом деле не гнездятся в нижних горных туннелях, опасаясь частых потопов. Однако не только летучие хищники беспокоили девушку. Взор ее омрачался при виде узкого черного ущелья. Однажды она уже видела, как древние горы стряхнули опостылевший гнет земли, камней и деревьев, и жуткий обвал устремился вниз, собираясь погрести под собой чародейку вместе с ее друзьями.
– Как-то мне не по себе, – пожаловалась она дракену. – Время точно повернуло вспять, и мы идем туда, где все только начиналось.
Казарл пожал одним плечом, чуть не стряхнув при этом хозяйку.
– Какая разница, куда его несет, твое Время, лишь бы оползень не повторился.
– Точно! – с чувством отозвалась Вельдан.
Удивительно: девушка шла тою же дорогой – и не могла поверить, что была здесь всего несколько дней назад. Пролетели по крайней мере годы! Впрочем, главное, чтобы на сей раз путешествие принесло меньше неожиданностей.
«Ну-ну, блажен, кто верует. Кроме вероломных скал, впереди еще логово летучих убийц и храмовые подземелья!»
Прочие участники отчаянного предприятия стояли рядом, плечом к плечу, и бросали вниз напряженные взгляды, полные противоречивых чувств.
Элиону тоже припомнилось последнее путешествие в эти края. Тиришри тогда предрекла снежный буран, который завалит перевал, а значит, и единственную дорогу на Тиаронд, до самой весны. Фея воздуха в жизни не ошибалась – разве что сейчас, в тяжелые для всей планеты дни, когда природа будто сошла с ума. Серебристый шар – находка Сколля – показал чистый от снега путь, и потому они тут.
«Уж лучше бы окаянное ущелье засыпало доверху! Нечего мне делать в мертвом городе!
Перестань, не малодушничай, Элион. Вельдан и Каз пострадали почти так же. И вот они здесь. А ты хнычешь, желаешь обратно? Не предавай память Мельнит, не обесценивай ее смерть.
Все верно. Жаль только, что нельзя разорваться на части: напарники сопровождают Аморна в подземелья, а меня тянет уйти с другой группой, подорвать треклятый туннель».
– Ну так в чем дело? – по обычаю, бесцеремонно вмешался дракен. – Следуй голосу сердца, мы с Вельдан поймем.
Элиона захлестнула ярость. Какой-то неуродившийся хамелеон без спросу влезает в его самые сокровенные думы! Некоторые никогда не бросают своих мерзких привычек!
Но тут смысл сказанного постепенно дошел до чародея.
– Вы… вы, правда?..
– Считай меня гнусным бессовестным ящером, который любит соваться в чужие дела, – беззаботно откликнулся Каз, – но лично я не возражаю. Насчет хозяйки – сам у нее спроси.
Девушка уже не скрывала улыбки. Набралась-таки манер от невоспитанного друга!
– Элион, поступай так, как требует твой долг. Избавь мир от кровожадных тварей. Расквитайся с ними за нас троих и за несчастную Мельнит.
Соскочив со спины дракена, чародейка крепко обняла товарища. Затем чуть отстранила его за плечи и заглянула в глаза.
– Только будь осторожен. Слышишь? Не надо пустого геройства. Помни, у тебя в Гендивале так много друзей! Если посмеешь угодить на ужин ак'загарам – знай, что мы тебя не простим.
Взгляд Вельдан говорил красноречивее, чем ее слова. Элион понял все. Она боится, что безутешный напарник добровольно примет гибель вслед за возлюбленной. Странно, однако теперь ему и самому не хотелось этого. Последние дни оставили глубокий след в каждом сердце. Страдалец понял, что в жизни есть еще смысл и назначение, и даже – возможно, когда-нибудь – появится радость.
– Не волнуйся, – твердо ответил он. – Этим я переболел. Не любовью к Мельнит – она со мной навсегда, – но… Думаю, хватит уже горевать. Благодарю за помощь, друзья. – Элион звонко чмокнул ошеломленную чародейку и покосился на дракена. – Тебя целовать не буду, чудовище, хотя все равно спасибо.
– И не пытайся! – проворчал Каз.
Архимаг ушел в себя, совершенно не замечая того, что происходило вокруг. Его пробирал знакомый, неприятный озноб. Вот она, страна долгих лет изгнания и бескрайней тоски!
«А я-то думал, что вырвался. Зачем же так скоро?..»
В милом сердцу Гендивале Аморн вернулся к нему легко, будто и не пропадал. Что, если здесь, в Тиаронде, правителя поджидает Блейд? Зорко высматривает ледяным взором, чтобы подчинить себе его душу – и на сей раз необратимо?
«Чушь. Аморн и Блейд – это один и тот же человек, я сам».
Это-то и страшно. Мудрый, невозмутимый архимаг Тайного Совета должен вечно платить за «целесообразные» поступки безжалостного, одержимого командира Мечей Божьих.
Аморна передернуло. Призраки прошлых злодеяний жгли душу огнем запоздалого раскаяния. Что-то подсказывало: подлинная кара еще впереди. Архимаг обернулся на дочь – та беседовала со своими друзьями.
«Боже. Возьми что угодно, но только не ее».
А ближе к подножию горы, под тиарондским плато, Пресвел и его жертвы с трудом карабкались вверх по крутой скале. Последнюю часть восхождения им пришлось проделать пешком: измученные кони, просто-напросто пали, отказываясь идти дальше. В другое время преступник прибил бы упрямую скотину, однако ночь, проведенная с Рохаллой, немного смягчила его нрав. К тому же он торопился укрыться вместе со спутницами от возможной погони.
Дорога изнурила всех. Рохалла и несносное отродье Тормона шагали, разумеется, впереди, а что взять с маленькой девчонки? Все трое задыхались и почти не разговаривали. Впрочем, Аннас и так не раскрывала рта с самого рассвета. Обидно, что и белокурая красотка отмалчивалась, ссылаясь то на холод, то на усталость – и это после того, как им было так хорошо вместе? Ничего, образумится, утешал себя Пресвел, стоит ей узнать его поближе. Да еще детеныш этот путается под ногами!
«Как только станет не нужна, сразу избавлюсь. Пусть не отнимает драгоценного времени у моей женщины».
Пленницы поминутно капризничали, поэтому прошла целая вечность, прежде чем они добрались до чернеющей норы туннеля. На этот раз заныла Рохалла.
– Пожалуйста, меня ноги не держат. Позволь нам присесть и отдышаться, а тогда уж лезть внутрь.
Пресвел закатил глаза к небесам. Как же ему надоел этот скулеж! С другой стороны, почему бы не проявить благородство? Это произведет впечатление на красотку и удержит ее от дальнейших сетований до самого конца туннеля. Кроме того, как ни стыдно признаться, воспитание горожанина и сидячий образ жизни уже давали о себе знать, ноги устало гудели, требуя покоя.
– Ладно. Только недолго. Нечего тут рассиживаться.
Заложницы буквально рухнули на холодный камень и сырую землю. Мужчина не стал проявлять непристойной слабости – всего лишь прислонился спиной к скале, оглядывая безлюдный пейзаж. Внезапно преступник выпрямился и разразился жестокой бранью. Далеко позади – там, где дорога вилась меж холмов, как нить распущенного клубка, показалось несколько движущихся точек. Их оказалось больше, чем он ожидал. Горцы. Ищут возмездия за своего колдуна.
Наплевав на усталые мускулы, злодей кинулся к пленницам и рывком поднял обеих на ноги.
– Живее! Нечего время терять! Пошли в туннель!
За мгновение до того, как он втащил их внутрь, белокурая девушка тоже заметила далеких всадников. Впервые со времени похищения надежда заставила ее сердце бешено заколотиться. Если б можно было сказать Аннас: «Твой папа идет!» Но нет, еще успеется. К чему ей излишние ожидания?
Лишь когда непроглядная тьма поглотила их целиком, Пресвел решился затеплить светильник, взятый ночью в заброшенном доме. Огромные тени тут же заплясали, извиваясь, на склизких стенах подземелья. Рохалла содрогнулась от ужаса, подумав о том, как ее товарищи едва уцелели в стремительном горном потопе. Тормон рассказывал, что наводнения нельзя предсказать, судя по погоде снаружи. Они зависят лишь от капризов самой скалы. Всякую минуту безудержный поток может сорваться вниз, пронестись по коридорам и утопить незваных гостей.
Страх придал девушке сил, о которых та и не подозревала. Забыв об утомлении, она подхватила Аннас на руки.
– Чего стоишь? Вперед! – прикрикнула Рохалла на оторопевшего мучителя.
Найти загадочный туннель Сколля оказалось не так-то просто. Лампа бросала обманчивые тени на грубо отесанный камень, и поначалу троица миновала дыру в потолке, продолжая идти до тех пор, пока впереди не забрезжил дневной свет. Девушка, у которой болело все – спина, руки, немеющие ноги, – едва не расплакалась и вдруг, припомнив уличное воспитание, разродилась такой выразительной тирадой, что даже Пресвел сообразил: она на грани, и снисходительно взял у красотки ребенка. Покорно развернувшись, все трое двинулись в обратный путь. Каждый миг Рохалле чудился рев бушующего потока, готового уничтожить ее и Аннас.
На этот раз девушка вовсю напрягала глаза, высматривая не столько отверстие, сколько ту крестообразную распорку, на которой, по словам Сколля, он удержался во время наводнения, когда волны вознесли его под самый потолок. Теперь, под новым углом зрения, распорка легче бросилась в глаза.
– Наконец-то, – выдохнул мужчина, опуская Аннас, и с громким хрустом распрямился.
Рохалла, нервы которой были напряжены до предела, не меньше его обрадовалась, обнаружив выход из этого кошмарного места. И тут она опомнилась. Горцы и Тормон идут на помощь. Но как они найдут беглеца? Никто ведь не знал, куда тот собирается! Что, если спасители проследуют дальше, в город? Логично, не правда ли? О небо!..
Похититель наклонился к девочке.
– Значит, так. Сейчас я подсажу тебя в тот коридор, ясно? Полезай и жди. Не вздумай убежать. Если заберусь и не увижу тебя, Рохалла умрет. И ты будешь виновата. Поняла?
Малышка побледнела, как будто встретила призрака. Вспомнила мать, догадалась вторая заложница. Девушке страстно захотелось придушить мерзавца.
«Да как ты смеешь напоминать ей об этом! Клянусь Мириалем, скорее бы Тормон и горцы выпотрошили твои кишки!»
Но в последнюю секунду рассудок все же взял верх. Как же подать знак? Мысль заработала с бешеной скоростью. Когда Пресвел запыхтел, поднимая дочку Тормона к отверстию, Рохалла молниеносно склонилась, оторвала от потрепанного подола длинный лоскут, скатала его и запрятала в кулак. Тут похититель обернулся к ней.
– Я полезу первым и втащу тебя следом.
Девушка заскрипела зубами. Знает ведь, что ей не убежать, пока маленькая Аннас в лапах этого зверя! Лишь после нескольких попыток злодею удалось вцепиться в железную балку, и вот он повис над полом, раскачиваясь и болтая ногами.
– Чего уставилась? Руку дай! – прохрипел он, побагровев от натуги.
«Эх, мне бы сейчас оружие», – подумала заложница, глядя на его незащищенный живот. Но делать нечего – уперлась пятками в пол и подталкивала преступника наверх, пока тот не уселся кое-как на ржавой распорке. После этого мужчина ухватил заложницу за запястья и увлек за собой на железный нашест. Потом неуклюже встал и, взявшись за край отверстия, подтянулся.
Рохалла немедля привязала лоскут к балке и сдвинула узел к стене, так чтобы преступник ничего не разглядел сверху. Белая лента заколыхалась на сквозняке подобно боевому стягу. Пресвел склонился и протянул девушке руку – его встретили невинно распахнутые глаза и самая искренняя из улыбок.
«Поторопись же, Тормон! Пока еще не слишком поздно».
«Слишком поздно, – сокрушалась Гиларра. – Народ уже не спасти».
Жизнь беженцев превратилась в один сплошной кошмар. Кайта, Шелон и прочие целители сбивались с ног, помогая несчастным, однако смертельный недуг неудержимо распространялся по всему храму. Те, кого зараза обходила стороной, порой завидовали тем, кто уже навсегда отмучился. Исполняя печальный долг, Мечи Божьи едва успевали таскать наверх, к выходу, охладевшие тела. Провести хотя бы одни подобающие похороны или сожжение не позволяли жестокие условия осады. Трупы просто-напросто сбрасывали со скалы вниз. Когда-нибудь крылатые убийцы и прочие падалыцики очистят долину от испорченной плоти. Плохое утешение любому, утратившему самых дорогих людей.
Что же ей теперь делать? Гальверон так и не вернулся. О небо, как не хватало иерарху его надежного плеча, его умения ладить с народом и пастырского перстня!
Без помощи командира Гиларра совсем пала духом. В храме творилось нечто невообразимое. Беженцы не успели оправиться от первого удара судьбы, как та уже припасла для них новые горести. Можно было сойти с ума, слушая эти бесконечные причитания и завывания. Люди с железной волей и крепким здоровьем – а такие встречались редко – иной раз выживали после болезни и бродили по коридорам бледными призраками, жалким подобием самих себя.
Кайта и Шелон попытались ввести строжайшие правила гигиены, но те оказалось невозможно выполнить. Где уж тут, к примеру, «кипятить всю питьевую воду», когда любое топливо, не исключая деревянной мебели, на исходе! Кончалось также мыло и жир, необходимый для его изготовления. Изможденным целительницам оставалось лишь отделять хворых от пока еще здоровых и надеяться на чудо.
Спасительное убежище превратилось в западню. Гиларра с болью осознавала: очень многие опускают руки, не хотят противиться недугу, ибо с потерей близких утратили последний смысл жизни. Телимон так спешил последовать за своим близнецом, что и не пытался лечиться. Фелисса, осиротевшая племянница Агеллы, тоже угасла бы в мгновение ока, если бы не их неожиданная дружба с Джелиной. Бывшая воровка столь нежно и самоотверженно ухаживала за несчастной, что дело вроде пошло на поправку. Побольше бы таких добрых вестей! Но нет. Владелец конюшен Фергист покинул этот мир, и кузнец Агелла, чтобы заглушить тоску, рьяно взялась помогать целительницам, чем только могла.