Галич Александр Аркадьевич. Когда я вернусь

   А на дворе - то дождь, то снег,
   То дождь, то снег - то плач, то смех.
   И чей забой - того казна...
   А кто - в запой, а кто - в "козла".
   "Пользуйтесь услугами Аэрофлота,
   Экономьте время", и тра-ля-ля!
   - В общежити замок на двери, - В нос шибает то пивком, то потком... - Отвори, - она кричит, - отвори!.. - Тут его и цап-царап на партком!..
   А на дворе - то дождь,то снег,
   Сперва - чуть-чуть, а там - и сверх,
   Кому - во Львов, кому - в Казань,
   А кто - в любовь, а кто - в "козла"!
   "Покупайте к завтраку рыбные палочки,
   Вкусно и питательно", и тра-ля-ля!
   - Говорят, уж не первый сигнал... - А он им в чай и подмешай нембутал... - А им к празднику давали сига... - По-советски, а не как-нибудь там!..
   А на дворе - то дождь, то снег,
   И тот же смех, один на всех.
   И, словно бой, гремит гроза,
   А кто - в любовь, а кто - в "козла".
   "Граждане, подписку на газеты и журналы
   Оформляете вовремя", и тра-ля-ля! - В общем, вышло у него так на так... - А она опять : "Подлец ты, подлец!.." - Подождите, не бросайте пятак!.. - Ну, поставили на вид и конец!..
   А на дворе все тот же снег,
   Все тот же смех и тот же снег...
   И не беда, что то же смех,
   А вот беда - все тот же век!
   "Предъявляйте пропуск в развернутом
   виде
   При входе и выходе", и тра-ля-ля!
   (190)
   - 75
   ИСТОРИЯ ОДНОЙ ЛЮБВИ, ИЛИ КАК ЭТО ВСЕ
   БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ
   ( Рассказ закройщика )
   Ну, была она жуткою шельмою, Одевалась в джерси и мохер, И звалась она дамочкой Шейлою, На гнилой иностранный манер.
   Отличалась упрямством отчаянным -Что захочем, мол, то и возьмем... Ее маму за связь с англичанином Залопатили в сорок восьмом.
   Было все -- и приютская коечка, Фотоснимочки в профиль и в фас, А по ней и не скажешь нисколечко, Прямо дамочка -- маде ин Франс !
   Не стирала по знакомым пеленки, А служила в ателье на приемке, Оформляла исключительно шибко, И очки еще носила для шика.
   И оправа на очках роговая, -Словом, дамочка вполне роковая, Роковая, говорю, роковая, Роковая, прямо, как таковая !
   Только сердце ей, вроде как, заперли, На признанья смеялась -- вранье ! Два закройщика с брючником запили Исключительно из-за нее.
   Не смеяться, надо молиться ей, Жизнь ее и прижала за то,
   Вот однажды сержант из милиции Сдал в пошив ей букле на пальто. И она, хоть прикинулась чинною, Но бросала украдкою взгляд, Был и впрямь он заметным мужчиною -Рост четвертый, размер пятьдесят. И начались тут у них трали-вали, Совершенно, то есть,стыд потеряли, Позабыли, что для нашей эпохи Не годятся эти "ахи" да "охи". Он трезвонит ей, от дел отвлекает, Сообщите, мол, как жизнь протекает ? Протекает, говорит, протекает, Мы-то знаем -- на чего намекает ! Вот однажды сержант из милиции У "Динамо" стоял на посту, Натурально, при всей амуниции, Со свистком мелодичным во рту. Вот он видит -- идет его Шейлочка И, заметьте, идет не одна ! Он встряхнул головой хорошенечко -Видит -- это и вправду она. И тогда, как алкаш на посудинку, Невзирая на свист и гудки, Он бросается к Шейлину спутнику И хватает его за грудки ! Ой, сержант, вы пальцем в небо попали ! То ж не хахаль был, а Шейлин папаня ! Он приехал повидаться с дочуркой И не ждал такой проделки нечуткой !
   - 76
   Он приехал из родимого Глазго, А ему суют по рылу, как назло, Прямо назло, говорю, прямо назло, Прямо ихней пропаганде, как масло !
   Ну, начались тут трения с Лондоном, Взяли наших посольских в клещи ! Раз, мол, вы оскорбляете лорда нам, Мы вам тоже написаем в щи !
   А как приняли лорды решение Выслать этих, и третьих, и др., -Наш сержант получил повышение, Как борец за прогресс и за мир !
   И никто и не вспомнил о Шейлочке, Только брючник надрался -- балда ! Ну, а Шейлочку в "раковой шеечке" Увезли неизвестно куда !
   Приходили два хмыря из Минздрава -Чуть не сутки проторчали у зава, Он нам после доложил на летучке, Что у ней, мол, со здоровием лучше.
   Это ж с-психа, говорит, ваша дружба Не встречал в ней ответа, как нужно ! Так, как нужно, говорит, так, как нужно ... Ох, до чего ж все, братцы, тошно и скушно !
   (193)
   ПРО МАЛЯРОВ, ИСТОПНИКА И
   ТЕОРИЮ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ
   Чувствуем с напарником - ну и ну, Ноги прямо ватные, все в дыму, Чувствуем - нуждаемся в отдыхе, Чтой-то нехорошее в воздухе. Взали "жигулевского" и "дубняка", Третьим пригласили истопника, Приняли, добавили еще раза, Тут нам истопник и открыл глаза На ужасную историю Про Москву и про Париж, Как наши физики проспорили Ихним физикам пари. Все теперь на шарике вкривь и вкось, Шиворот-навыворот, набекрень, И что мы с вами думаем день - ночь, А что мы с вами думаем ночь - день. И рубают финики лопари, А в Сахаре снегу - невпроворот, Это гады-физики на пари, Раскрутили шарики наоборот. И там, где полюс был, там тропики, А где Нью-Йорк - Нахичевань, А что люди мы, а не бобики, Им на это начихать! Рассказывал нам все это истопник, Вижу, мой напарник, ну прямо сник, Раз такое дело - гори огнем! Больше мы малярничать не пойдем!
   - 77
   Взяли в поликлинике бюллетень, Нам башку работою не морочь! И что ж тут за работа, если ночью день, А потом обратно не день, а ночь!
   И при всей квалификации Тут возможен перекос, Это ж все-таки радиация, А не медный купорос!
   Пятую неделю я не сплю с женой, Пятую неделю я хожу больной, Тоже и напарник мой плачется, Дескать, он отравленный начисто.
   И лечусь "столичною" лично я, Чтобы мне с ума не стронуться, Истопник сказал - "столичная" Очень хороша от стронция.
   И то я верю, а то не верится, Что минует та беда... А шарик вертится и вертится, И все время не туда!
   (195)
   Я ПРИНИМАЮ УЧАСТИЕ В НАУЧНОМ СПОРЕ
   между доктором филологических наук, проф. Б.А.Бяликом и действительным членом
   Академии наук СССР С.Л.Соболевым по вопросу о том, может ли машина мыслить.
   Я не чикался на курсах, не зубрил сопромат, Я вполне в научном мире личность лишняя.
   Но вот чего я усек: Газированной водой торговал автомат, За копейку - без сиропа, за три - с вишнею. И такой торговал вольностью, Что за час его весь выпили, Стаканы наливал полностью, А людям никакой прибыли, А людям никакой выгоды, Ни на зуб с дуплом компенсации, Стали люди искать выхода Из безвыходной ситуации. Сели думать тут ребятки, кто в беде виноват, Где в конструкции ошибка, в чем неправильность, Разобрали тут ребята весь как есть автомат, Разобрали, устранили неправедность. А теперь крути, а то выпорем, Станешь, дура, тогда умною. Приспособим тебя к выборам, Будешь в елках стоять урною. Ты кончай, автомат, школьничать, Ты кончай, автомат, умничать! Мы отучим тебя вольничать, Мы научим тебя жульничать.
   - 78
   Он повкалывал недельку - с ним обратно беда Весь затрясся он, как заяц под стужею, Не поймешь, чего он каплет - не сироп, не вода, Может, краска, может, смазка, может хужее.
   И стоит, на всех шавкой злобится, То он плачет, то матюкается, Это люди - те приспособятся, А машина - та засекается! Так и стал автомат шизиком, Всех пугает своим видиком, Ничего не понять физикам, Не понять ничего лирикам.
   Так давайте ж друг у друга не воруйте идей, Не валите друг на друга свои горести,
   И вот чего я вам скажу: Может, станут автоматы не глупее людей, Только очень это бутет не вскорости!
   (197)
   ЖУТКОЕ СТОЛЕТИЕ
   В понедельник, дело было к вечеру, Голова болела, прямо адово. Заявляюсь я в гараж, к диспетчеру, Говорю, что мне уехать надобно. Говорю, давай путевку выпиши, Чтоб куда подале, да посеверней, Ты меня не нюхай, я не выпивши, Это я с тоски такой рассеянный. Я гулял на свадьбе в воскресение, Тыкал вилкой в винегрет, закусывал, Только я не пил за счастье Ксенино, И вообще не пил, а так... присутствовал. Я ни шкалика, и ни полшкалика, А сидел, жевал горбушку черного, Все глядел на Ксенькина очкарика, Как он строил из себя ученого. А я, может,сам из семинарии, Может, шоферюга я по случаю, Вижу, даже гости закемарили, Даже Ксенька, вижу, туча тучею. Ну, а он поет, как хор у всенощной, Все про иксы, игреки, да синусы, А костюмчик -- и взглянуть то не на что Индпошив, фасончик -- на-ка, выкуси ! И живет-то он не в Дубне атомной, А в НИИ каком-то под Каширою, Врет, что он там шеф над автоматною Электронно-счетною машиною.
   - 79
   Дескать, он прикажет ей, помножь-ка мне Двадцать пять на девять с одной сотою, И сидит потом, болтает ножками, Сам сачкует, а она работает.
   А она работает без ропота, Огоньки на пульте обтекаемом ! Ну, а нам-то, нам-то среди роботов, Нам что делать, людям неприкаянным ?!
   В общем, слушал я, как замороженный, А потом меня как чтой-то подняло, Встал, сказал -- за счастье новорожденной ! Может, кто не понял -- Ксенька поняла !
   И ушел я, не было двенадцати, Хлопнул дверью -- празднуйте, соколики ! И в какой-то, вроде бы, прострации Я дошел до станции Сокольники.
   В автомат пятак засунул молча я, Будто бы в копилку на часовенку, Ну, а он залязгал, сука волчая, И порвал штаны мне снизу доверху.
   Дальше я не помню, дальше -- кончики ! Плакал я и бил его ботинкою, Шухера свистели в колокольчики, Граждане смеялись над картинкою.
   Так, давай, папаша, будь союзником, До суда поезжу дни последние, Ах, обрыдла мне вся эта музыка, Это автоматное столетие!
   (201)
   ФЕСТИВАЛЬ ПЕСНИ В СОПОТЕ В АВГУСТЕ 1969
   Над черной пажитью разрухи, Над миром, проклятым людьми, Поют девчонки о разлуке, Поют мальчишки о любви! Они глядят на нас в тревоге И не умеют скрыть испуг, Но наши страхи, наши боги Для них - пустой и жалкий звук. И наши прошлые святыни Для них - пустые имена, И правда, та что посредине, И им и нам еще темна! И слышит Прага, слышит Сопот, Истошный шепот: "Тру-ля-ля!" Но пробивается сквозь шепот Кирзовый шепот патруля! Нас отпустили на поруки, На год, на час,на пять минут, Поют девчонки о разлуке, Мальчишки о Любви поют! Они лады перебирают, Как будто лезут на рожон. Они слова перевирают, То в соль-мажор, то в ре-мажор. А я, крестом раскинув руки, Как оступившийся минер Все о беде, да о разлуке, Все в ре-минор, да в ре-минор...
   (203)
   - 80
   ОТРЫВОК ИЗ РАДИО-ТЕЛЕВИЗИОННОГО
   РЕПОРТАЖА
   О ФУТБОЛЬНОМ МАТЧЕ МЕЖДУ СБОРНЫМИ
   КОМАНДАМИ ВЕЛИКОБРИТАНИИ И
   СОВЕТСКОГО СОЮЗА
   ...Итак, судья Бидо, который, кстати,
   превосходно проводит сегодняшнюю встречу,
   просто превосходно, сделал внушение
   английскому игроку, - и матч продолжается. И
   снова, дорогие товарищи болельщики, дорогие
   наши телезрители, вы видите на наших экранах,
   как вступают в единоборство центральный
   нападающий английской сборной, профессионал из
   клуба "Стар" Боби Лейтон и наш замечательный
   мастер кожаного мяча, аспирант Московского
   педагогического института Владимир Лялин
   капитан и любимец нашей сборной! В этом
   единоборстве (кстати, обратите внимание,
   интересный игровой момент), итак, в этом
   единоборстве соперники соревнуются не только в
   технике владения мячом, но в понимании самой,
   так сказать, природы игры, в умении
   предугадать и предупредить самые тончайшие
   стратегические и тактические замыслы
   соперника...
   А он мне все по яйцам целится, Этот Боби, сука рыжая, А он у них за то и ценится Мистер-шмистер, ставка высшая!
   А я ему по-русски, рыжему,Как ни целься - выше, ниже ли, Ты ударишь - я, бля, выживу, Я ударю - ты, бля, выживи!
   Ты, бля, думаешь, напал на дикаря, А я сделаю культурно, втихаря, Я, бля, врежу, как в парадном кирпичом Этот, с дудкой не заметит нипочем! В общем, все - сказал по-тихому, Не ревел, Он ответил мне по-ихнему "Вери вэл..."
   ...Судья Бидо фиксирует положение вне игры
   великолепно проводит матч этот орбитр из
   Франции, великолепно, по-настоящему спортивно,
   строго, по-настоящему арбитр международной
   квалификации. Итак, свободный удар от наших
   ворот, мяч рикошетом попадает снова к Боби
   Лейтону, который в окружении остальных игроков
   по центру продвигается к нашей штрафной пло
   щадке. И снова перед ним вырастает Владимир
   Лялин. Володя! Володечка! Его не обманул
   финт англичанина - он преграждает ему дорогу к
   нашим воротам...
   Ты давай из кучи выгляни, Я припас гостинчик умнику, Финты-шминты с фигли-миглями Это, рыжий,- все на публику! Не держи меня за мальчика, Мы еще поспорим в опыте, Что ж я,бля, не видел мячика? Буду бегать, где ни попадя?! Я стою, а он как раз наоборот, Он, бля, режет, вижу угол у ворот, Натурально, я на помощь вратарю Рыжий - с ног, а я с улыбкой говорю
   - 81
   Думал вдарить, бля, по-близкому, В дамки шел?! А он с земли мне по-английскому "Данке шен!..."
   ...Да, странно, странно, просто непонятное
   решение - судья Бидо принимает обыкновенный
   силовой прием за нарушение правил и назначает
   одиннадцатиметровый удар в наши ворота. Это
   неприятно, это неприятно, несправедливо и...
   а... вот здесь мне подсказывают - оказывается,
   этот судья Бидо просто прекрасно известен
   нашим журналистам, как один из самых продажных
   политиканов от спорта, который в годы
   оккупации Франции сотрудничал с гитлеровской
   разведкой. Ну, итак,мяч установлен на
   одиннацатиметровой отметке, кто же будет бить,
   а, ну, все тот же самый Боби Лейтон, он просто
   симулировал травму, вот он разбегается,
   удар!.. Да, досадный и несправедливый гол,
   кстати, единственный гол за всю эту встречу,
   единственный гол за полминуты до окончания
   матча, единственный и несправедливый, досадный
   гол, забитый в наши ворота.
   Да, игрушку мы просерили, Протютюкали, прозяпали, Хорошо б она на Севере, А ведь это ж, бля, на Западе.
   И пойдет теперь мурыжево Федерация, хренация, Как, мол, ты не сделал рыжего Где ж твоя квалификация?!
   Вас, засранцев, опекаешь и растишь, А вы, суки, нам мараете престиж!
   Ты ж советский, ты же чистый, как кристал! Начал делать, так уж делай, чтоб не встал! Духу нашему спортивному Цвесть везде! Я отвечу по-партийному Будет сде...!
   (207)
   - 82
   ГОРЕСТНАЯ ОДА СЧАСТЛИВОМУ ЧЕЛОВЕКУ
   посвящается Петру Григорьевичу Григоренко
   Когда хлестали молнии ковчег, Воскликнул Ной, предупреждая страхи: "Не бойтесь, я счастливый человек, Я человек, родившийся в рубахе!"
   Родившийся в рубахе человек Мудрейшие, почтеннейшие лица С тех самых пор, уже который век, Напрасно ищут этого счастливца.
   Который век все нет его и нет, Лишь горемыки прут без перебоя, И горячат умы, и застят свет, А Ной наврал, как видно, с перепоя!
   И стал он утешеньем для калек, И стал героем сказочных забавок,Родившийся в рубашке человек, Мечта горластых, повивальных бабок!
   А я гляжу в окно на грязный снег, На очередь к табачному киоску, И вижу, как счастливый человек Стоит и разминает папироску.
   Он брал Берлин! Он, правда, брал Берлин, И врал про это скучно и нелепо, И вышибал со злости клином клин, И шифер с базы угонял "налево".
   Вот он выходит в стужу из кино, И сам не зная про свою особость, Мальчонке покупает "эскимо", И лезет в переполненный автобус. Он водку пил и пил одеколон, Он песни пел и женщин брал нахрапом! А сколько он повкалывал кайлом! А сколько он протопал по этапам! И сух был хлеб его, и прост ночлег! Но все народы перед ним - во прахе. Вот он стоит - счастливый человек, Родившийся в с м и р и т е л ь н о й рубахе!
   (209)
   - 83
   ПЕСНЯ ПРО СЧАСТЬЕ
   Ты можешь найти на улице копейку И купить коробок спичек, Ты можешь найти две копейки И позвонить кому-нибудь из автомата, Ну, а если звонить тебе некому, Так зачем тебе две копейки? Не покупать же на две копейки Два коробка спичек!
   Можно вообще обойтись без спичек, А просто прикурить у прохожего, И заговорить с этим прохожим, И познакомиться с этим прохожим. И он даст тебе номер своего телефона, Чтоб ты позвонил ему из автомата... Но как же ты сможешь позвонить ему из автомата, Если у тебя нет двух копеек?!
   Так что лучше уж не прикуривай у прохожего, Лучше просто купить коробок спичек. Впрочем, и для этого сначала нужно Найти на улице одну копейку...
   (210)
   ПЕСНЯ О ТБИЛИСИ
   "На холмах Грузии лежит ночная мгла..."
   А.Пушкин
   Я не сумел понять Тебя в тот раз, Когда в туманы зимние оправлен, Ты убегал от посторонних глаз, Но все же был прекрасен без прикрас, И это я был злобою отравлен. И Ты мены провел на том пиру, Где до рассвета продолжалось бденье, А захмелел - и головой в Куру, И где уж тут заметить поутру В глазах хозяйки скучное презренье! Вокруг меня сомкнулся, как кольцо, Твой вечный шум в отливах и прибоях. Потягивая кислое винцо, Я узнавал усатое лицо В любом пятне на выцветших обоях. И вновь зурна вступила в разговор, И вновь с бокалом истово и пылко Болтает вздор подонок и позер... А мне почти был сладок Твой позор, И в самолете, по пути домой, Я наблюдал злорадно, как грузины, В Москву еще объятую зимой, Везут мешки с оранжевой хурмой, И с первою мимозою корзины. И я не понял, я понять не мог, Какую Ты торжествовал победу,
   - 84
   Какой Ты дал мне гордости урок, Когда кружил меня, сбивая с ног, По ложному, придуманному следу!
   И это все - и Сталин, и хурма, И дым застолья, и рассветный кочет,Все для того, чтоб не сойти с ума, А суть Твоя является сама, Но лишь, когда сама того захочет!
   Тогда тускнеют лживые следы, И начинают раны врачеваться, И озаряет склоны Мтацменды Надменный голос счастья и беды, Нетленный голос Нины Чавчавадзе!
   Прекрасная и гордая страна! Ты отвечаешь шуткой на злословье, Но криком вдруг срывается зурна, И в каждой капле кислого вина Есть неизьенно сладкий привкус крови!
   Когда дымки плывут из-за реки, И день дурной синоптики пророчат, Я вижу, как горят черновики! Я слышу, как гремят грузовики! И сапоги охранников грохочут
   И топчут каблуками тишину, И женщины не спят, и плачут дети, Грохочут сапоги на всю страну! А Ты приемлешь горе, как вину, Как будто только ты за все в ответе!
   Не остывает в кулаке зола, Все в мерзлый камень памятью одето, Все, как удар ножом из-за угла... "На холмах Грузии лежит ночная мгла..." И как еще далеко до рассвета!
   (213)
   - 85
   ВЕК НЫНЕШНИЙ И ВЕК МИНУВШИЙ
   Понимая, что нет в оправданиях смысла, Что бесчестье кромешно и выхода нет, Наши предки писали предсмертные письма, А потом, помолившись: - Во веки и присно...Запирались на ключ - и к виску пистолет.
   А нам и честь, и чех, и черт Неведомые области! А нам признание и почет За верность общей подлости! А мы баюкаем внучат И ходим на собрания, И голоса у нас звучат Все чище и сопраннее!..
   (214)
   ЗАПОЙ ПОД НОВЫЙ ГОД
   По-осеннему деревья налегке, Керосиновые пятна на реке, Фиолетовые пятна на воде, Ты сказала мне тихонько:"Быть беде". Я позабыл твое лицо, Я пьян был к полдню, Я подарил твое кольцо,Кому, не помню... Я подымал тебя на смех, И врал про что-то, И сам смеялся больше всех, И пил без счета, Из шутовства, из хвастовства В то - балаганье, Я предал все твои слова На поруганье, Качалась пьяная мотня Вокруг прибойно, И ты спросила у меня: "Тебе не больно?" Не поймешь - не то январь, не то апрель, Не поймешь - не то метель, не то капель. На реке не ледостав, не ледоход. Старый год, а ты сказала - Новый год. Их век выносит на гора, И - марш по свету, Одно отличье - номера, Другого нету!
   - 86
   О, этот серый частокол Двадцатый опус, Где каждый день, как протокол, А ночь, как обыск,
   Где все зазря, где все не то, И все не прочно, Который час, и то никто Не знает точно.
   Лишь неизменен календарь В приметах века Ночная улица. Фонарь. Канал. Аптека...
   В этот вечер, не сумевший стать зимой, Мы дороги не нашли к себе домой, А спросил тебя: "А может, все не зря?" Ты ответила - старинным быть нельзя.
   (216)
   НОВОГОДНЯЯ ФАНТАСМАГОРИЯ
   В новогодний бедлам, как в обрыв на крутом
   вираже, Все еще только входят, а свечи погасли уже, И лежит в сельдерее, убитый злодейским ножом, Поросенок с бумажною розой, покойник - пижон. А полковник - пижон, что того поросенка принес, Открывает "боржом" и целует хозяйку взасос. Он совсем разнуздался,подлец,он отбился от рук, И следят за полковником три кандидата наук. А хозяйка мила, а хозяйка чертовски мила, И уже за столом, как положено, куча-мала Кто-то ест, кто-то пьет,кто-то ждет,что ему
   подмигнут, И полковник надрался, как маршал, за десять
   минут. Над его головой произносят заздравную речь И суют мне гитару, чтоб общество песней
   развлечь... Ну, помилуйте, братцы, какие тут песни,пока Не допили еще, не доели цыплят табака. Вот полковник желает исполнить романс
   "Журавли", Но его кандидаты куда-то поспать увели, И опять кто-то ест, кто-то пьет,кто-то плачет
   навзрыд, Что за праздник без песни,- мне мрачный сосед
   говорит,Я хотел бы ,товарищ, от имени всех попросить,Не могли б вы, товарищ, нам что-нибудь
   изобразить,
   - 87
   И тогда я улягусь на стол, на торжественный тот, И бумажную розу засуну в оскаленный рот, И под чей-то напутственный возглас, в дыму и в
   жаре, Поплыву, потеку, потону в поросячьем желе...
   Это будет смешно, это вызовет хохот до слез, И хозяйка лизнет меня в лоб, как признательный
   пес, А полковник, проспавшись, возьмется опять за свое, И, отрезав мне ногу, протянет хозяйке ее...
   ...А за окнами снег, а за окнами белый мороз, Там белеет чья-то белая тень мимо белых берез, Мимо белых берез, и по белой дороге, и прочь Прямо в белую ночь, в петоргадскую Белую Ночь...
   В ночь, когда по скрипучему снегу, в трескучий
   мороз, Не пришел, а ушел, мы потом это поняли, Белый
   Христос, И поземка, следы заметая, мела и мела... А хозяйка мила, а хозяйка чертовски мила.
   Зазвонил телефон, и хозяйка махнула рукой,Подождите, не ешьте, оставьте кусочек, другой,И уже в телефон, отгоняя ладошкою дым,Приезжайте скорей, а не то мы его доедим!И опять все смеются, смеются, смеются до слез...
   ...А за окнами снег, а за окнами белый мороз, Там бредет моя белая тень мимо белых берез...
   (219)
   ПОСЛЕ ВЕЧЕРИНКИ
   Под утро, когда устанут, Влюбленность, и грусть, и зависть, И гости опохмелятся И выпьют воды со льдом, Скажет хозяйка - хотите Послушать старую запись?И мой глуховатый голос Войдет в незнакомый дом. И кубики льда в стакане Звякнут легко и ломко, И странный узор на скатерте Начнет рисовать рука, И будет звучать гитара, И будет крутиться пленка, И в дальний путь к Абакану Отправятся облака... И гость какой-нибудь скажет: - От шуточек этих зябко, И автор напрасно думает, Что сам ему черт не брат! - Ну, что вы, Иван Петрович,Ответит ему хозяйка,Боятся автору нечего, Он умер лет сто назад...
   (220)
   - 88
   СЧАСТЬЕ БЫЛО ТАК ВОЗМОЖНО
   Когда собьет меня машина, Сержант напишет протокол, И представительный мужчина... И представительный мужчина Тот протокол положит в стол.
   Другой мужчина - ниже чином, Взяв у начальства протокол, Прочтет его в молчаньи чинном... Прочтет его в молчаньи чинном И пододвинет в дырокол!
   И продырявив лист по краю, Он скажет: "В мире счастья нет Покойник пел, а я играю... Покойник пел, а я играю,Могли б составить с ним дуэт!"
   (221)
   СМЕРТЬ ИВАНА ИЛЬИЧА
   Врач сказал: "Будь здоров! Паралич!" Помирает Иван Ильич...
   Ходят дети с внуками на цыпочках,
   И хотя разлука не приспела,
   Но уже месткомовские скрипочки
   Принялись разучивать Шопена. Врач сказал: "Может день, может два, Он и счас уже дышит едва".
   Пахнет в доме горькими лекарствами,
   Подгоревшим давешним обедом,
   Пахнет в доме скорыми мытартсвами
   По различным загсам и собесам. Врач сказал: "Ай-ай-ай, вот те раз! А больной-то, братцы, помер у нас".
   Был он председателем правления,
   Но такая вещь житье-бытье,
   Не напишешь просьбу о продлении,
   Некому рассматривать ее Врач сказал: "Извиняюсь, привет!" Ждал врача подгоревший обед.
   (222)
   - 89
   СЛАВА ГЕРОЯМ
   У лошади была грудная жаба, Но лошадь, как известно, не овца! И лошадь на парады выезжала, И маршалу про жабу ни словца.
   А маршал, бедный, мучился от рака, И тоже на парады выезжал, Он мучился от рака, но, однако, Он лошади об этом не сказал.
   Нам этот факт Великая Эпоха Воспеть велела в песнях и стихах, Хоть лошадь та давным-давно издохла, А маршала сгноили в Соловках.
   (223)
   БОЛЬНИЧНАЯ ЦЫГАНОЧКА
   А начальник все, спьяну, про Сталина, Все хватает баранку рукой, А потом нас, конечно, доставили Санитары в приемный покой Сняли брюки с меня и кожаночку, Все мое покидали в мешок, И прислали Марусю-хожалочку, Чтоб дала мне живой порошок. А я твердил, что я здоров, А если ж, печки-лавочки, То в этом лучшем из миров Мне все давно до лампочки, Мне все равно, мне все давно До лапмочки! Вот лежу я на койке, как чайничек, Злая смерть надо мною кружит, А начальник мой, а начальничек, Он в отдельной палате лежит. Ему нянечка шторку повесила, Создают персональный уют, Водят к гаду еврея-профессора, Передачи из дома дают! А там икра, а там вино, И сыр, и печки-лавочки! А мне - больничное говно, Хоть это и до лампочки, Хоть все равно, мне все давно До лампочки! Я с обеда для сестрина мальчика Граммов сто отолью киселю,
   - 90
   У меня ж ни кола, ни калачика, Я с начальством харчи не делю! Я возил его, падлу, на "Чаечке", И к Маргоше возил и в Фили, Ой, вы добрые люди, начальнички! Соль и гордость родимой земли!
   Не то он зав, не то он зам, Не то он печки-лавочки. А что мне зам! Я сам с усам, И мне чины до лампочки, Мне все чины да ветчины До лампочки!
   Надеваю я утром пижамочку, Выхожу покурить в туалет, И встречаю Марусю-хожалочку,Сколько зим, говорю, сколько лет! Доложи, говорю, обстановочку, А она отвечает не в такт Твой начальничек дал упаковочку У него получился инфаркт!
   На всех больничных корпусах И шум, и печки-лавочки, А я стою - темно в глазах, И как-то все до лампочки, И как-то вдруг мне все вокруг До лампочки...
   Да, конечно, гражданка гражданочкой, Но когда воевали, братва, Мы ж с ним вместе под этой кожаночкой Ночевали не раз и не два, И тянули спиртягу из чайника, Под обстрел загорали в пути...