Страница:
------------------------------*) Кадиш - это еврейская поминальная молитва, которую произносит сын в память о покойном отце.
(294)
- 127
К О Г Д А Я В Е Р Н У С Ь
...Когда умирают травы - сохнут,
Когда умирают звезды - гаснут,
Когда умирают кони - они дышат,
А когда умирают люди - поют песни!
Велемир Хлебников
...Когда я уезжал из России, я не взял с
собой никаких бумаг. Ни черновиков, ни
записных книжек, ничего решительно. Я не был
уверен, что бумаги мои пропустят, и понадеялся
на свою память.Память меня не подвела! Но, тем
не менее, сегодня, сейчас, три года спустя, я
с великим трудом заставляю себя закончить
работу над составлением этого сборника. Многие
стихи-песни, помещенные здесь, были сочинены
еще в России, это последние стихи, которые
подписаны словами - Москва, Жуковка.
Серебряный Бор, Переделкино.
И мне очень трудно расстаться с этими
стихами! Мне все время кажется,что было что-то
еще, и еще, и еще, что я, все-таки, много
растерял, забыл... Может быть, я и вправду
что-то забыл!
Александр Галич
КОГДА Я ВЕРНУСЬ
Когда я вернусь -- ты не смейся, -- когда я
вернусь, Когда пробегу, не касаясь земли, по
февральскому снегу, По еле заметному следу к теплу и ночлегу, И, вздрогнув от счастья, на птичий твой
зов оглянусь, Когда я вернусь, о, когда я вернусь... Послушай, послушай -- не смейся, -- когда я
вернусь, И прямо с вокзал, разделавшись круто с
таможней, И прямо с вокзала в кромешный, ничтожный,
раешный Ворвусь в этот город, которым казнюсь и
клянусь, Когда я вернусь, о, когда я вернусь... Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом, Где с куполом синим не властно соперничать небо, И ладана запах, как запах приютского хлеба, Ударит меня и заплещется в сердце моем... Когда я вернусь... О, когда я вернусь... Когда я вернусь, засвистят в феврале соловьи Тот старый мотив, тот давнишний, забытый,
запетый, И я упаду, побежденный своею победой, И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои, Когда я вернусь.. А когда я вернусь?
(300)
- 128
С Е Р Е Б Р Я Н Ы Й Б О Р
СВЯЩЕННАЯ ВЕСНА
Собирались вечерами зимними, Говорили то же, что вчера... И порой почти невыносимыми Мне казались эти вечера.
Обсуждали все приметы искуса, Превращали сложность в простоту, И моя Беда смотрела искоса На меня -- и мимо, в пустоту.
Этим странным взглядом озадаченный, Темным взглядом, как хмельной водой, Столько раз обманутый удачами, Обручился я с моей Бедой!
А зима все длилась, все не таяла, И, пытаясь одолеть тоску, Я домой, в Москву спешил, из Таллина, Из Москвы -- куда-то под Москву.
Было небо вымазано суриком, Белую поземку гнал апрель... Только вдруг, -- прислушиваясь к сумеркам, Услыхал я первую капель.
И весна, священного священнее, Вырвалась внезапно из оков! И простую тайну причащения Угадал я в таяньи снегов. А когда в тумане, будто в мантии, Поднялась над берегом вода, -Образок Казанской Божьей Матери Подарила мне моя Беда! ...Было тихо в доме. Пахло солодом. Чуть скрипела за окном сосна. И почти осенним звонким золотом Та была пронизана весна! Та весна -- Прощения и Прощания, Та, моя осенняя весна, Что дразнила мукой обещания И томила. И лишала сна. Словно перед дальнею дорогою Словно -- в темень -- угадав зарю, Дар священный твой ладонью трогаю И почти неслышно говорю: -- В лихолетье нового рассеянья, Ныне и вовеки, навсегда, Принимаю с гордостью Спасение Я -- из рук твоих -- моя Беда!
(302)
1972 год.
- 129
ПИСЬМО В СЕМНАДЦАТЫЙ ВЕК
...По вечерам, написав свои
обязательные десять страниц ( я писал
в Серебрянном боре "Генеральную
репетицию"), я отправлялся гулять. Со
мною неизменно увязывался дворовый,
беспородный пес по кличке Герцог. С
берега Москвы-реки мы сворачивали в
лесную аллейку, доходили до
троллейбусной остановки, огибали
круглую площадь и тем же путем
возвращались к реке. Я садился на
скамейку, закуривал, "Герцог"
устраивался у моих ног. Мы смотрели
на бегущую воду, на противоположный
берег. Справа стояла церковь -
Лыковская Троица, -- превращенная в
дровяной склад, а слева расстилались
угодья государственной дачи номер
пять. Там жил еще член Политбюро в ту
пору, Д.Полянский. Именно его
вельможному гневу я был обязан, как
выразились бы старинные канцеляристы,
"лишением всех прав состояния".
Вертеть головой то направо, то
налево -- было черезвычайно интересно.
Уж так ли безумно намеренье -Увидеться в жизни земной?! Читает красотка с картины Вермейера Письмо, что написано мной.
Она -- словно сыграна скрипкою -Прелестна, нежна и тонка, Следит, с удивленной улыбкою, Как в рифму впадает строка. А впрочем, мучение адово Читать эти строчки вразброд! Как долго из века двадцатого В семнадцатый -- почта идет! Я к ней написал погалантнее, Чем в наши пишу времена... Смеркается рано в Голландии, Но падает свет из окна. Госпожа моя! Триста лет, Триста лет вас все нет, как нет. На чепце расплелась тесьма, Почтальон не несет письма, Триста долгих-предолгих лет Вы все пишите мне ответ. Госпожа моя, госпожа, Просто -- режете без ножа! До кого-то доходят вести, До меня -- только сизый дым. Мы с дворовой собакой вместе Над бегучей водой сидим. Пес не чистой породы, помесь, Но премудрый и сланый пес... Как он тащится, этот поезд,
- 130
Триста лет на один откос! И такой он ужасно гордый, Что ему и гудеть-то лень...
Пес мне ткнулся в колени мордой, По воде пробежала тень.
Мы задремлем, но нас разбудит За рекой громыхающий джаз...
Скоро, скоро в Москву прибудет Из Голландии дилижанс!
Вы устали, моя судьба, От столба пылить до столба? А у нас теперь на Руси И троллейбусы и такси. Я с надеждой смотрю -- а вдруг Дилижанс ваш придет на круг? Дилижанс стоит на кругу...
Дилижанс стоит на кругу -Я найти его не могу!
Он скоро, скоро, скоро тронется!
Я над водой сижу опять. Направо -- Лыковская Троица, Налево -- дача номер пять.
На этой даче государственной Живет светило из светил, Кому молебен благодарственный Я б так охотно посвятил! За все его вниманье крайнее, За тот отеческий звонок, За то, что муками раскаянья Его потешить я не мог! Что славен кличкой подзаборною, Что наглых не отвел очей, Когда он шествовал в уборную В сопровожденьи стукачей! А поезд все никак не тронется! Какой-то вздор, какой-то бред... В вечерней дым уходит Троица, На даче кушают обед.
Меню государственного обеда:
Бламанже.
Суп гороховый с грудинкой и гренками.
Бламанже!
Котлеты свиные отбивные с зеленым
горошком.
Бламанже!!
Мусс клубничный со взбитыми сливками.
Бламанже!!!
-- Вы хотите
Бля-ман-же?
- 131
-- Извините,
Я уже!
У них бламанже сторожат сторожа, Ключами звеня. Простите меня, о -- моя госпожа, Простите меня! Я снова стучусь в ваш семнадцатый век Из этого дня. Простите меня, дорогой человек, Простите меня!
Я славлю упавшее в землю зерно И мудрость огня. За все, что мне скрыть от людей не дано -Простите меня!
Ах, только бы шаг -- за черту рубежа По зыбкому льду... Но вы подождите меня, госпожа, Теперь я решился, моя госпожа, Теперь уже скоро, моя госпожа, Теперь я приду!..
Я к Вам написал погалантнее, Чем в наши пишу времена.
Смеркается рано в Голландии, Но падает свет из окна.
(307)
НОМЕРА
И.Б.
Вьюга листья на крыльцо намела, Глупый ворон прилетел под окно И выкаркивает мне номера Телефонов, что умолкли давно. Словно сдвинулись во мгле полюса, Словно сшиблись над огнем топоры -Оживают в тишине голоса Телефонов довоенной поры. И внезапно обретая черты, Шепелявит озорной шепоток : -- Пять-тринадцать-сорок три, это ты ? Ровно в восемь приходи на каток ! Пляшут галочьи следы на снегу, Ветер ставнею стучит на бегу. Ровно в восемь я прийти не могу... Да и в девять я прийти не могу ! Ты напрасно в телефон не дыши, На заброшенном катке не души, И давно уже свои "бегаши" Я старьевщику отдал за гроши. И совсем я говорю не с тобой, А с надменной телефонной судьбой.
- 132
Я приказываю: -- Дайте отбой! Умоляю: -- Поскорее, отбой!
Но печально из ночной темноты, Как надежда, И упрек, И итог : -- Пять- тринадцать-сорок три, это ты ? Ровно в восемь приходи на каток !
(309)
ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ
"Люди, я вас любил -- будьте бдительны!"
Юлиус Фучик
(любимая цитата советских пропагандистов)
Я люблю вас -- глаза ваши, губы и волосы, Вас, усталых, что стали,до времени,старыми, Вас, убогих, которых газетные полосы Что ни день - то бесстыдными славят фанфарами! Сколько раз вас морочали, мяли, ворочали, Сколько раз соблазняли соблазнами тщетными... И как черти вы злы,и как ветер отходчивы, И -- скупцы!-- до чего ж вы бываете щедрыми !
Она стоит - печальница
Всех сущих на земле,
Стоит, висит качается
В автобусной петле.
А может, это поручни...
Да, впрочем, все равно !
И спать ложилась -- к полночи,
И поднялась --темно.
Всю жизнь жила -- не охала,
Не крыла белый свет.
Два сына было -- сокола,
Обоих нет, как нет!
Один убит под Вислою,
- 133
Другого хворь взяла !
Она лишь зубы стиснула -
И снова за дела.
А мужа в Потьме льдиною
Распутица смела.
Она лишь брови сдвинула -
И снова за дела.
А дочь в больнице с язвою,
А сдуру запил зять...
И, думая про разное,-
Билет забыла взять.
И тут один -- с авоською
И в шляпе, паразит !-
С ухмылкою со свойскою
Геройски ей грозит !
Он палец указательный
Ей чуть не в нос сует:
--Какой, мол, несознательный,
Еще, мол, есть народ !
Она хотела высказать:
-- Задумалась, прости !
А он, как глянул искоса,
Как сумку сжал в горсти
И -- на одном дыхании
Сто тысяч слов подряд !
("Чем в шляпе -- тем нахальнее!"
Недаром говорят !)
Он с рожею канальскою
Гремит на весь вагон :
-- Что с кликой, мол, китайскою
Стакнулся Пентагон !
Мы во главе истории,
Нам лупят в лоб шторма,
А есть еще, которые
Все хочут задарма!
Без нас -- конец истории,
Без нас бы мир ослаб !
А есть еще, которые
Все хочут цап-царап !
Ты, мать, пойми:неважно нам,
Что дурость -- твой обман.
Но -- фигурально -- кажному
Залезла ты в карман !
Пятак -- монетка малая,
Ей вся цена -- пятак.
Но с неба каша манная
Не падает за так !
Она любому лакома,
- 134
На кашу кажный лих !..
И тут она заплакала,
И весь вагон затих.
Стоит она -- печальница
Всех сущих на земле,
Стоит, висит, качается
В автобусной петле.
Бегут слезинки скорые,
Стирает их кулак...
И вот вам -- вся история,
И ей цена -- пятак !
Я люблю вас -- глаза ваши, губы и волосы, Вас, усталых, что стали,до времени, старыми, Вас, убогих,которых газетные полосы Что ни день -- то бесстыдными славят фанфарами.
И пускай это время в нас ввинчено штопором, Пусть мы сами почти до предела заверчены, Но оставьте, пожалуйста, бдительность "операм" ! Я люблю, вас, люди ! Будьте доверчивы !
(313)
В Серебряном Боре, у въезда в Дом отдыха артистов Большого театра,стоит,врытый в землю, неуклюже-отесанный, деревянный столб. Малярной кистью, небрежно и грубо, на столбе нанесены деления с цифрами -- от единицы до семерки. К верху столба прилажено колесико, через которое пропущена довольно толстая проволока. С одной стороны столба проволока уходит в землю, а с другой -- к ней подвешена тяжелая гиря.
Сторож Дома отдыха объяснил мне:
-- А это, Александр Аркадьевич, говномер... Проволока, она, стало быть, подведена к яме ассенизационной! Уровень,значит, повышается - гиря понижается... Пока она на двойке-тройке качается -- ничего...
А как до пятерки-шестерки дойдет -- тогда беда,тогда, значит, надо из города золотариков вызывать...
Мне показалось это творение русского умельца не только полезным, но и весьма поучительным. И я посвятил ему философский этюд, который назвал эпически-скромно:
ПЕЙЗАЖ
Все было пасмурно и серо, И лес стоял, как неживой, И только гиря говномера Слегка качала головой. Не все напрасно в этом мире, (Хотя и грош ему цена !), Покуда существуют гири И виден уровень говна !
(315)
- 135
ПРОЩАНИЕ
За высокими соснами синий забор И калитка в заборе. Вот и время прощаться, Серебряный бор, Нам -- в Серебряном боре !
Выходила калитка в бескрайний простор, Словно в звездное море. Я грущу по тебе, мой Серебряный бор, Здесь -- в Серебряном боре.
Мы с тобою вели нескончаемый спор, Только дело не в споре. Я прощаюсь с тобой, мой Серебряный бор, Здесь -- в Серебряном боре.
Понимаешь ли -- боль подошла под упор, Словно пуля в затворе. Я с тобой расстаюсь, мой Серебряный бор, Здесь -- в Серебряном боре.
Ну, не станет меня -- для тебя это вздор, Невеликое горе ! Что ж, спасибо тебе, мой Серебряный бор, Я прощаюсь с тобой, мой Серебряный бор, И грущу по тебе, мой Серебряный бор, Здесь -- в Серебряном боре !
(316)
О Т Ч И Й Д О М
...Еще позволь желание одно
Мне произнесть :
Молюся я судьбине,
Чтоб для тебя я стал хотя отныне
Чем для меня ты стал уже давно !
Е.Баратынский
УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ ПРАВОЙ И ЛЕВОЙ РУКИ
1. ДЛЯ ПРАВОЙ РУКИ
Аллегро модерато
Весь год -- ни валко и ни шатко, И все, как прежде, в январе. Но каждый день горела шапка, Горела шапка на воре. А вор белье тащил с забора, Снимал с прохожего пальто, И так вопил: -- Держите вора ! Что даже верил кое-кто !
2. ДЛЯ ЛЕВОЙ РУКИ
Маэстозо
Ты прокашляйся, февраль, прометелься, Грянь морозом на ходу, с поворотца ! Промотали мы свое прометейство, Проворонили свое первородство ! Что ж, утешимся больничной палатой,
- 136
Тем, что можно ни на что не решаться... Как объелись чечевичной баландой -Так не в силах до сих пор отдышаться !
3. ДЛЯ ОБЕИХ РУК
Виваче
Кто безгласных разводит рыбок, Кто -- скупец -- бережет копейку, А я поеду на птичий рынок И куплю себе канарейку.
Все полста отвалю, ни гривну Привезу ее, кроху, на дом, Обучу канарейку гимну, Благо слов ей учить не надо ! Соловей, соловей, пташечка, Канареечка жалобно свистит : -- Союз нерушимый республик свободных...
(318)
- 137
ПЕСНЯ ОБ ОТЧЕМ ДОМЕ
Ты не часто мне снишься, мой Отчий Дом, Золотой мой, недолгий век. Но все то, что случится со мной потом, -Все отсюда берет разбег !
Здесь однажды очнулся я, сын земной, И в глазах моих свет возник. Здесь мой первый гром говорил со мной И я понял его язык.
Как же странно мне было, мой Отчий Дом, Когда Некто с пустым лицом Мне сказал, усмехнувшись, что в доме том Я не сыном был, а жильцом.
Угловым жильцом, что копит деньгу -Расплатиться за хлеб и кров. Он копит деньгу и всегда в долгу, И не вырвется из долгов !
-- А в сыновней верности в мире сем Клялись многие -- и не раз! -Так сказал мне Некто с пустым лицом И прищурил свинцовый глаз.
И добавил : -- А впрочем, слукавь, солги -Может, вымолишь тишь да гладь !.. Но уж если я должен платить долги, То зачем же при этом лгать ?! И пускай я гроши наскребу с трудом, И пускай велика цена -Кредитор мой суровый, мой Отчий Дом, Я с тобой расплачусь сполна ! Но когда под грохот чужих подков Грянет свет роковой зари -Я уйду, свободный от всех долгов, И назад меня не зови. Не зови вызволять тебя из огня, Не зови разделить беду. Не зови меня ! Не зови меня... Не зови -Я и так приду !
(320)
- 138
РУССКИЕ ПЛАЧИ
На лесные урочища, На степные берлоги Шли Олеговы полчища По дремучей дороге. И на марш этот глядючи, В окаянном бессильи, В голос плакали вятичи, Что не стало России !
Ах, Россия, Рассея -
Ни конца, ни спасенья !
...И живые, и мертвые, Все молчат, как немые. Мы, Иваны Четвертые -Место лобное в мыле ! Лишь босой да уродливый, Рот беззубый разиня, Плакал в церкви юродивый, Что пропала Россия !
Ах, Рассея, Россия -
Все пророки босые !
Горькой горестью мечены Наши тихие плачи -От Петровской неметчины До нагайки казачьей ! Птица вещая -- троечка, Тряска вечная, чертова ! Не смущаясь ни столечка, Объявилась ты, троечка, Чрезвычайкой в Лефортово !
Ах, Россия, Рассея -
Чем набат не веселье ?! Что ни год -- лихолетие, Что ни враль, то Мессия ! Плачет тысячелетие По России -- Россия ! Выкликает проклятия... А попробуй, спроси -Да, была ль она, братие, Эта Русь на Руси ? Эта -- с щедрыми нивами, Эта -- в пене сирени, Где родятся счастливыми И отходят в смиреньи. Где как лебеди девицы, Где под ласковым небом Каждый с каждый поделится Божьим словом и хлебом. ...Листья падают с деревца В безмятежные воды, И звенят, как метелица, Над землей хороводы. А за прялкой беседы На крыльце полосатом, Старики-домоседы, Знай, дымят самосадом. Осень в золото набрана, Как икона в оклад...
- 139
Значит, все это наврано, Лишь бы в рифму да в лад ?! Чтоб, как птицы на дереве, Затихали в грозу, Чтоб не знали,но верили И роняли слезу, Чтоб начальничкам кланялись За дареную пядь, Чтоб грешили и каялись, И грешили опять?..
То ли сын,то ли пасынок, То ли вор, то ли князь -Разомлев от побасенок, Тычешь каждого в грязь ! Переполнена скверною От покрышки до дна...
Но ведь где-то,наверное, Существует -- Она ?! Та -- с привольными нивами, Та -- в кипеньи сирени, Где родятся счастливыми И отходят в смиреньи...
Птица вещая, троечка, Буйный свист под крылом ! Птица, искорка, точечка В бездорожьи глухом. Я молю тебя : -- Выдюжи !
Будь и в тленьи живой, Чтоб хоть в сердце, как в Китеже, Слышать благовест твой !..
(323)
- 140
КУМАЧОВЫЙ ВАЛЬС
Ну, давай, убежим в мелколесье Подмосковной условной глуши, Где в колодце воды -- хоть залейся И порою, весь день, ни души !
Там отлипнет язык от гортани, И не страшно, а просто смешно, Что калитка, по-птичьи картавя, Дребезжать заставляет окно.
Там не страшно, что хрустнула ветка По утру под чужим каблуком. Что с того ?! Это ж просто соседка Принесла нам кувшин с молоком.
Но, увы -- но и здесь -- над платформой, Над антеннами сгорбленных дач, Над березовой рощей покорной Торжествует все тот же кумач !
Он таращит метровые буквы, Он вопит и качает права... Только буквы, расчертовы куклы, Не хотят сочетаться в слова. -- Миру -- мир! -- Мыру -- мыр! -- Муре -- мура! -- Мира -- миг, мира -- миф, в мире -
мер... И вникает в бессмыслицу хмуро Участковый милиционер. Удостоенный важной задачей, Он -- и ночью, и утром, и днем -Наблюдает за некою дачей, За калиткой, крыльцом и окном. Может, там куролесят с достатка, Может, контра и полный блядежь ?!.. Кумачовый блюститель порядка, Для кого ты порядок блюдешь ?! И себя выдавая за знамя, Но древко наклонив, как копье, Маскировочной сетью над нами Кумачовое реет тряпье ! Так неужто и с берега Леты Мы увидим, как в звездный простор Поплывут кумачовые ленты : -- Мира -- миф ! -- Мира -- Миг ! -- Миру -- мор !
(325)
- 141
ПРИТЧА
По замоскворецкой Галилее, Шел он, как по выжженной земле -Мимо светлых окон "Бакалеи", Мимо темных окон "Ателье".
Мимо, мимо -- "Булочных", "Молочных", Потерявших веру в чудеса. М гудели в трубах водосточных Всех ночных печалей голоса.
Всех тревог, сомнений, всех печалей -Старческие вздохи, детский плач. И осенний ветер за плечами Поднимал, как крылья, легкий плащ.
Мелкий дождик падал с небосвода Светом фар внезапных озарен...
Но уже он видел, как с Восхода, Через Юго-Западный район, Мимо "Показательной Аптеки", Мимо "Гастронома" на углу -Потекут к нему людские реки, Понесут признанте и хвалу ! И не ветошь века, не обноски, Он им даст Начало всех Начал !..
И стоял слепой на перекрестке, Осторожно палочкой стучал. И не зная, что Пророку мнилось, Что кипело у него в груди, Он сказал негромко: -- Сделай милость, Удружи, браток, переведи !.. Пролетали фары -- снова, снова, А в груди Пророка всеь ясней Билось то несказанное слово В несказанной прелести своей ! Много ль их на свете, этих истин, Что способны потрясти сердца ?! И прошел Пророк по мертвым листьям, Не услышав голоса слепца. И сбылось -- отныне и вовеки! -Свет зари прорезал ночи мглу, Потекли к нему людские реки, Понесли признанье и хвалу : Над вселенской суетней мышиной Засияли истины лучи !.. А слепого, сбитого машиной, Не суиели выходить врачи.
(327)
- 142
ПСАЛОМ
Я вышел на поиски Бога. В предгорьи уже рассвело. А нужно мне было немного -Две пригоршни глины всего.
И с гор я спустился в долину, Развел над рекою костер, И красную вязкую глину В ладонях размял и растер.
Что знал я в ту пору о Боге На тихой заре бытия ? Я вылепил руки и ноги, И голову вылепил я.
И полон предчувствием смутным Мечтал я, при свете огня, Что будет Он добрым и мудрым, Что Он пожалеет меня !
Когда ж он померк, этот длинный День страхов, надежд и скорбей -Мой бог, сотворенный из глины, Сказал мне : -- Иди и убей !..
И канули годы. И снова Все так же, но только грубей, Мой бог, сотворенный из слова, Твердил мне: -- Иди и убей ! И шел я дорогою праха, Мне в платье впивался репей, И бог, сотворенный из страха, Шептал мне: -- Иди и убей ! Но вновь я печально и строго С утра выхожу за порог -На поиски доброго Бога И -- ах, да поможет мне Бог !
(329)
- 143
ЗАНЯЛИСЬ ПОЖАРЫ
...Пахнет гарью. Четыре недели
Торф сухой по болотам горит.
Даже птицы сегодня не пели
И осина уже не дрожит.
Анна Ахматова. "Июль 1914"
Отравленный ветер гудит и дурит, Которые сутки подряд. И мы утешаем своих Маргарит, Что рукописи не горят ! А мы утешаем своих Маргарит, Что -- просто -- земля под ногами горит, Горят и дымятся болота -И это не наша забота !
Такое уж время -- весна не красна, И право же, просто смешно, Как "опер" в саду забивает "козла", И смотрит на наше окно, Где даже и утром темно. А "опер" усердно играет в "козла", Он вовсе не держит за пазухой зла, Ему нам вредить неохота, А просто -- такая работа.
А наше окно на втором этаже, А наша судьба на виду...
И все это было когда-то уже, В каком-то кромешном году! Вот так же,за чаем, сидела семья, И гость,опьяненный пожаром, Пророчил, что это недаром ! Пророчу и я, что земля неспроста Кряхтит, словно взорванный лед, И в небе, серебряной тенью креста Недвижно висит самолет. А наше окно на втором этаже, А наша судьба на крутом рубеже, И даже для этой эпохи -Дела наши здорово плохи ! А что до пожаров -- гаси не гаси, Кляни окаянное лето -Уж если пошло полыхать на Руси, То даром не кончится это ! Усни, Маргарита, за прялкой своей, А я -- отдохнуть бы и рад, Но стелется дым, и дурит суховей, И рукописи горят. И опер, смешав на столе домино, Глядит на часы и на наше окно. Он, брови нахмурив густые, Партнеров зовет в понятые.
- 144
И черные кости лежат на столе, И кошка крадется по черной земле На вежливых сумрачных лапах. И мне уже дверь не успеть запереть, Чтоб книги попрятать и воду согреть, И смыть керосиновый запах !
(331)
ЗАКЛИНАНИЕ ДОБРА И ЗЛА
Здесь в окне, по утрам, просыпается свет, Здесь мне все, как слепому, на ощупь знакомо... Уезжаю из дома ! Уезжаю из дома ! Уезжаю из дома, которого нет. Это дом и не дом. Это дым без огня. Это пыльный мираж или Фата-Моргана. Здесь Добро в сапогах,рукояткой нагана В дверь стучало мою, надзирая меня. А со мной кочевало беспечное Зло, Отражало вторженья любые попытки, И кофейник с кастрюлькой на газовой плитке Не дурили и знали свое ремесло. Все смешалось -- Добро, Равнодушие, Зло. Пел сверчок деревенский в московской квартире. Целый год благодати в безрадостном мире -Кто из смертных не скажет, что мне повезло ?! И пою, что хочу, и кричу, что хочу, И хожу в благодати, как нищий в обновке. Пусть движенья мои в этом платье неловки -Я себе его сам выбирал по плечу ! Но Добро, как известно, на то и Добро, Чтоб уметь притвориться и добрым, и смелым,
- 145
И назначить, при случае, черное -- белым, И веселую ртуть превращать в серебро.
Все причастно Добру, Все подвластно Добру. Только с этим Добрынею взятки не гладки. И готов я бежать от него без оглядки И забиться, зарыться в любую нору !..
Первым сдался кофейник : Его разнесло, Заливая конфорки и воздух поганя... И Добро прокричало, гремя сапогами, Что во всем виновато беспечное Зло !
Представитель Добра к нам пришел поутру, В милицейской (почудилось мне) плащ-палатке... От такого, попробуй -- сбеги без оглядки, От такого, поди-ка, заройся в нору !
И сказал Представитель,почтительно строг, Что дела выездные решают в ОВИРе, Но что Зло не прописано в нашей квартире, И что сутки на сборы -- достаточный срок !
Что ж, прощай, мое Зло ! Мое доброе Зло ! Ярым воском закапаны строчки в псалтыри. Целый год благодати в безрадостном мире -Кто из смертных не скажет, что мне повезло !
Что ж, прощай и -- прости ! Набухает зерно. Корабельщики ладят смоленые доски. И страницы псалтыри -- в слезах, а не в воске, И прощальное в кружках гуляет вино ! Я растил эту ниву две тысячи лет -Не пора ль поспешить к своему урожаю ?! Не грусти ! Я всего лишь навек уезжаю От Добра и из дома -Которого нет !
(334)
- 146
О П Ы Т Ы
...Не так ли я, сосуд скудельный,
Дерзаю на запретный путь.
Стихии чуждой, запредельной,
Стремясь хоть каплю зачерпнуть ?
А.Фет
УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ ПРАВОЙ И ЛЕВОЙ РУКИ
1. ДЛЯ ПРАВОЙ РУКИ
Ларго
...Хоть иногда -- подумай о других ! Для всех, равно, должно явиться слово. Пристало ль -- одному -- средь всеблагих, Не в хоре петь, а заливаться соло ?! И не спеши. Еще так долог путь. Не в силах стать оружьем -- стань орудьем. Но докричись хоть до чего-нибудь, Хоть что-нибудь оставь на память людям !
- 147
2. ДЛЯ ЛЕВОЙ РУКИ
Модерато
Как могу я не верить в дурные пророчества: Не ушел от кнута, хоть и сбросил поводья. И средь белого дня немота одиночества Обступила меня, как вода в половодье.
И средь белого дня вдруг затеялись сумерки, Пыльный ветер ворвался в разбитые окна, И закатное небо -- то в охре, то в сурике, Ни луны и ни звезд -- только сурик и охра.
(294)
- 127
К О Г Д А Я В Е Р Н У С Ь
...Когда умирают травы - сохнут,
Когда умирают звезды - гаснут,
Когда умирают кони - они дышат,
А когда умирают люди - поют песни!
Велемир Хлебников
...Когда я уезжал из России, я не взял с
собой никаких бумаг. Ни черновиков, ни
записных книжек, ничего решительно. Я не был
уверен, что бумаги мои пропустят, и понадеялся
на свою память.Память меня не подвела! Но, тем
не менее, сегодня, сейчас, три года спустя, я
с великим трудом заставляю себя закончить
работу над составлением этого сборника. Многие
стихи-песни, помещенные здесь, были сочинены
еще в России, это последние стихи, которые
подписаны словами - Москва, Жуковка.
Серебряный Бор, Переделкино.
И мне очень трудно расстаться с этими
стихами! Мне все время кажется,что было что-то
еще, и еще, и еще, что я, все-таки, много
растерял, забыл... Может быть, я и вправду
что-то забыл!
Александр Галич
КОГДА Я ВЕРНУСЬ
Когда я вернусь -- ты не смейся, -- когда я
вернусь, Когда пробегу, не касаясь земли, по
февральскому снегу, По еле заметному следу к теплу и ночлегу, И, вздрогнув от счастья, на птичий твой
зов оглянусь, Когда я вернусь, о, когда я вернусь... Послушай, послушай -- не смейся, -- когда я
вернусь, И прямо с вокзал, разделавшись круто с
таможней, И прямо с вокзала в кромешный, ничтожный,
раешный Ворвусь в этот город, которым казнюсь и
клянусь, Когда я вернусь, о, когда я вернусь... Когда я вернусь, я пойду в тот единственный дом, Где с куполом синим не властно соперничать небо, И ладана запах, как запах приютского хлеба, Ударит меня и заплещется в сердце моем... Когда я вернусь... О, когда я вернусь... Когда я вернусь, засвистят в феврале соловьи Тот старый мотив, тот давнишний, забытый,
запетый, И я упаду, побежденный своею победой, И ткнусь головою, как в пристань, в колени твои, Когда я вернусь.. А когда я вернусь?
(300)
- 128
С Е Р Е Б Р Я Н Ы Й Б О Р
СВЯЩЕННАЯ ВЕСНА
Собирались вечерами зимними, Говорили то же, что вчера... И порой почти невыносимыми Мне казались эти вечера.
Обсуждали все приметы искуса, Превращали сложность в простоту, И моя Беда смотрела искоса На меня -- и мимо, в пустоту.
Этим странным взглядом озадаченный, Темным взглядом, как хмельной водой, Столько раз обманутый удачами, Обручился я с моей Бедой!
А зима все длилась, все не таяла, И, пытаясь одолеть тоску, Я домой, в Москву спешил, из Таллина, Из Москвы -- куда-то под Москву.
Было небо вымазано суриком, Белую поземку гнал апрель... Только вдруг, -- прислушиваясь к сумеркам, Услыхал я первую капель.
И весна, священного священнее, Вырвалась внезапно из оков! И простую тайну причащения Угадал я в таяньи снегов. А когда в тумане, будто в мантии, Поднялась над берегом вода, -Образок Казанской Божьей Матери Подарила мне моя Беда! ...Было тихо в доме. Пахло солодом. Чуть скрипела за окном сосна. И почти осенним звонким золотом Та была пронизана весна! Та весна -- Прощения и Прощания, Та, моя осенняя весна, Что дразнила мукой обещания И томила. И лишала сна. Словно перед дальнею дорогою Словно -- в темень -- угадав зарю, Дар священный твой ладонью трогаю И почти неслышно говорю: -- В лихолетье нового рассеянья, Ныне и вовеки, навсегда, Принимаю с гордостью Спасение Я -- из рук твоих -- моя Беда!
(302)
1972 год.
- 129
ПИСЬМО В СЕМНАДЦАТЫЙ ВЕК
...По вечерам, написав свои
обязательные десять страниц ( я писал
в Серебрянном боре "Генеральную
репетицию"), я отправлялся гулять. Со
мною неизменно увязывался дворовый,
беспородный пес по кличке Герцог. С
берега Москвы-реки мы сворачивали в
лесную аллейку, доходили до
троллейбусной остановки, огибали
круглую площадь и тем же путем
возвращались к реке. Я садился на
скамейку, закуривал, "Герцог"
устраивался у моих ног. Мы смотрели
на бегущую воду, на противоположный
берег. Справа стояла церковь -
Лыковская Троица, -- превращенная в
дровяной склад, а слева расстилались
угодья государственной дачи номер
пять. Там жил еще член Политбюро в ту
пору, Д.Полянский. Именно его
вельможному гневу я был обязан, как
выразились бы старинные канцеляристы,
"лишением всех прав состояния".
Вертеть головой то направо, то
налево -- было черезвычайно интересно.
Уж так ли безумно намеренье -Увидеться в жизни земной?! Читает красотка с картины Вермейера Письмо, что написано мной.
Она -- словно сыграна скрипкою -Прелестна, нежна и тонка, Следит, с удивленной улыбкою, Как в рифму впадает строка. А впрочем, мучение адово Читать эти строчки вразброд! Как долго из века двадцатого В семнадцатый -- почта идет! Я к ней написал погалантнее, Чем в наши пишу времена... Смеркается рано в Голландии, Но падает свет из окна. Госпожа моя! Триста лет, Триста лет вас все нет, как нет. На чепце расплелась тесьма, Почтальон не несет письма, Триста долгих-предолгих лет Вы все пишите мне ответ. Госпожа моя, госпожа, Просто -- режете без ножа! До кого-то доходят вести, До меня -- только сизый дым. Мы с дворовой собакой вместе Над бегучей водой сидим. Пес не чистой породы, помесь, Но премудрый и сланый пес... Как он тащится, этот поезд,
- 130
Триста лет на один откос! И такой он ужасно гордый, Что ему и гудеть-то лень...
Пес мне ткнулся в колени мордой, По воде пробежала тень.
Мы задремлем, но нас разбудит За рекой громыхающий джаз...
Скоро, скоро в Москву прибудет Из Голландии дилижанс!
Вы устали, моя судьба, От столба пылить до столба? А у нас теперь на Руси И троллейбусы и такси. Я с надеждой смотрю -- а вдруг Дилижанс ваш придет на круг? Дилижанс стоит на кругу...
Дилижанс стоит на кругу -Я найти его не могу!
Он скоро, скоро, скоро тронется!
Я над водой сижу опять. Направо -- Лыковская Троица, Налево -- дача номер пять.
На этой даче государственной Живет светило из светил, Кому молебен благодарственный Я б так охотно посвятил! За все его вниманье крайнее, За тот отеческий звонок, За то, что муками раскаянья Его потешить я не мог! Что славен кличкой подзаборною, Что наглых не отвел очей, Когда он шествовал в уборную В сопровожденьи стукачей! А поезд все никак не тронется! Какой-то вздор, какой-то бред... В вечерней дым уходит Троица, На даче кушают обед.
Меню государственного обеда:
Бламанже.
Суп гороховый с грудинкой и гренками.
Бламанже!
Котлеты свиные отбивные с зеленым
горошком.
Бламанже!!
Мусс клубничный со взбитыми сливками.
Бламанже!!!
-- Вы хотите
Бля-ман-же?
- 131
-- Извините,
Я уже!
У них бламанже сторожат сторожа, Ключами звеня. Простите меня, о -- моя госпожа, Простите меня! Я снова стучусь в ваш семнадцатый век Из этого дня. Простите меня, дорогой человек, Простите меня!
Я славлю упавшее в землю зерно И мудрость огня. За все, что мне скрыть от людей не дано -Простите меня!
Ах, только бы шаг -- за черту рубежа По зыбкому льду... Но вы подождите меня, госпожа, Теперь я решился, моя госпожа, Теперь уже скоро, моя госпожа, Теперь я приду!..
Я к Вам написал погалантнее, Чем в наши пишу времена.
Смеркается рано в Голландии, Но падает свет из окна.
(307)
НОМЕРА
И.Б.
Вьюга листья на крыльцо намела, Глупый ворон прилетел под окно И выкаркивает мне номера Телефонов, что умолкли давно. Словно сдвинулись во мгле полюса, Словно сшиблись над огнем топоры -Оживают в тишине голоса Телефонов довоенной поры. И внезапно обретая черты, Шепелявит озорной шепоток : -- Пять-тринадцать-сорок три, это ты ? Ровно в восемь приходи на каток ! Пляшут галочьи следы на снегу, Ветер ставнею стучит на бегу. Ровно в восемь я прийти не могу... Да и в девять я прийти не могу ! Ты напрасно в телефон не дыши, На заброшенном катке не души, И давно уже свои "бегаши" Я старьевщику отдал за гроши. И совсем я говорю не с тобой, А с надменной телефонной судьбой.
- 132
Я приказываю: -- Дайте отбой! Умоляю: -- Поскорее, отбой!
Но печально из ночной темноты, Как надежда, И упрек, И итог : -- Пять- тринадцать-сорок три, это ты ? Ровно в восемь приходи на каток !
(309)
ПРИЗНАНИЕ В ЛЮБВИ
"Люди, я вас любил -- будьте бдительны!"
Юлиус Фучик
(любимая цитата советских пропагандистов)
Я люблю вас -- глаза ваши, губы и волосы, Вас, усталых, что стали,до времени,старыми, Вас, убогих, которых газетные полосы Что ни день - то бесстыдными славят фанфарами! Сколько раз вас морочали, мяли, ворочали, Сколько раз соблазняли соблазнами тщетными... И как черти вы злы,и как ветер отходчивы, И -- скупцы!-- до чего ж вы бываете щедрыми !
Она стоит - печальница
Всех сущих на земле,
Стоит, висит качается
В автобусной петле.
А может, это поручни...
Да, впрочем, все равно !
И спать ложилась -- к полночи,
И поднялась --темно.
Всю жизнь жила -- не охала,
Не крыла белый свет.
Два сына было -- сокола,
Обоих нет, как нет!
Один убит под Вислою,
- 133
Другого хворь взяла !
Она лишь зубы стиснула -
И снова за дела.
А мужа в Потьме льдиною
Распутица смела.
Она лишь брови сдвинула -
И снова за дела.
А дочь в больнице с язвою,
А сдуру запил зять...
И, думая про разное,-
Билет забыла взять.
И тут один -- с авоською
И в шляпе, паразит !-
С ухмылкою со свойскою
Геройски ей грозит !
Он палец указательный
Ей чуть не в нос сует:
--Какой, мол, несознательный,
Еще, мол, есть народ !
Она хотела высказать:
-- Задумалась, прости !
А он, как глянул искоса,
Как сумку сжал в горсти
И -- на одном дыхании
Сто тысяч слов подряд !
("Чем в шляпе -- тем нахальнее!"
Недаром говорят !)
Он с рожею канальскою
Гремит на весь вагон :
-- Что с кликой, мол, китайскою
Стакнулся Пентагон !
Мы во главе истории,
Нам лупят в лоб шторма,
А есть еще, которые
Все хочут задарма!
Без нас -- конец истории,
Без нас бы мир ослаб !
А есть еще, которые
Все хочут цап-царап !
Ты, мать, пойми:неважно нам,
Что дурость -- твой обман.
Но -- фигурально -- кажному
Залезла ты в карман !
Пятак -- монетка малая,
Ей вся цена -- пятак.
Но с неба каша манная
Не падает за так !
Она любому лакома,
- 134
На кашу кажный лих !..
И тут она заплакала,
И весь вагон затих.
Стоит она -- печальница
Всех сущих на земле,
Стоит, висит, качается
В автобусной петле.
Бегут слезинки скорые,
Стирает их кулак...
И вот вам -- вся история,
И ей цена -- пятак !
Я люблю вас -- глаза ваши, губы и волосы, Вас, усталых, что стали,до времени, старыми, Вас, убогих,которых газетные полосы Что ни день -- то бесстыдными славят фанфарами.
И пускай это время в нас ввинчено штопором, Пусть мы сами почти до предела заверчены, Но оставьте, пожалуйста, бдительность "операм" ! Я люблю, вас, люди ! Будьте доверчивы !
(313)
В Серебряном Боре, у въезда в Дом отдыха артистов Большого театра,стоит,врытый в землю, неуклюже-отесанный, деревянный столб. Малярной кистью, небрежно и грубо, на столбе нанесены деления с цифрами -- от единицы до семерки. К верху столба прилажено колесико, через которое пропущена довольно толстая проволока. С одной стороны столба проволока уходит в землю, а с другой -- к ней подвешена тяжелая гиря.
Сторож Дома отдыха объяснил мне:
-- А это, Александр Аркадьевич, говномер... Проволока, она, стало быть, подведена к яме ассенизационной! Уровень,значит, повышается - гиря понижается... Пока она на двойке-тройке качается -- ничего...
А как до пятерки-шестерки дойдет -- тогда беда,тогда, значит, надо из города золотариков вызывать...
Мне показалось это творение русского умельца не только полезным, но и весьма поучительным. И я посвятил ему философский этюд, который назвал эпически-скромно:
ПЕЙЗАЖ
Все было пасмурно и серо, И лес стоял, как неживой, И только гиря говномера Слегка качала головой. Не все напрасно в этом мире, (Хотя и грош ему цена !), Покуда существуют гири И виден уровень говна !
(315)
- 135
ПРОЩАНИЕ
За высокими соснами синий забор И калитка в заборе. Вот и время прощаться, Серебряный бор, Нам -- в Серебряном боре !
Выходила калитка в бескрайний простор, Словно в звездное море. Я грущу по тебе, мой Серебряный бор, Здесь -- в Серебряном боре.
Мы с тобою вели нескончаемый спор, Только дело не в споре. Я прощаюсь с тобой, мой Серебряный бор, Здесь -- в Серебряном боре.
Понимаешь ли -- боль подошла под упор, Словно пуля в затворе. Я с тобой расстаюсь, мой Серебряный бор, Здесь -- в Серебряном боре.
Ну, не станет меня -- для тебя это вздор, Невеликое горе ! Что ж, спасибо тебе, мой Серебряный бор, Я прощаюсь с тобой, мой Серебряный бор, И грущу по тебе, мой Серебряный бор, Здесь -- в Серебряном боре !
(316)
О Т Ч И Й Д О М
...Еще позволь желание одно
Мне произнесть :
Молюся я судьбине,
Чтоб для тебя я стал хотя отныне
Чем для меня ты стал уже давно !
Е.Баратынский
УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ ПРАВОЙ И ЛЕВОЙ РУКИ
1. ДЛЯ ПРАВОЙ РУКИ
Аллегро модерато
Весь год -- ни валко и ни шатко, И все, как прежде, в январе. Но каждый день горела шапка, Горела шапка на воре. А вор белье тащил с забора, Снимал с прохожего пальто, И так вопил: -- Держите вора ! Что даже верил кое-кто !
2. ДЛЯ ЛЕВОЙ РУКИ
Маэстозо
Ты прокашляйся, февраль, прометелься, Грянь морозом на ходу, с поворотца ! Промотали мы свое прометейство, Проворонили свое первородство ! Что ж, утешимся больничной палатой,
- 136
Тем, что можно ни на что не решаться... Как объелись чечевичной баландой -Так не в силах до сих пор отдышаться !
3. ДЛЯ ОБЕИХ РУК
Виваче
Кто безгласных разводит рыбок, Кто -- скупец -- бережет копейку, А я поеду на птичий рынок И куплю себе канарейку.
Все полста отвалю, ни гривну Привезу ее, кроху, на дом, Обучу канарейку гимну, Благо слов ей учить не надо ! Соловей, соловей, пташечка, Канареечка жалобно свистит : -- Союз нерушимый республик свободных...
(318)
- 137
ПЕСНЯ ОБ ОТЧЕМ ДОМЕ
Ты не часто мне снишься, мой Отчий Дом, Золотой мой, недолгий век. Но все то, что случится со мной потом, -Все отсюда берет разбег !
Здесь однажды очнулся я, сын земной, И в глазах моих свет возник. Здесь мой первый гром говорил со мной И я понял его язык.
Как же странно мне было, мой Отчий Дом, Когда Некто с пустым лицом Мне сказал, усмехнувшись, что в доме том Я не сыном был, а жильцом.
Угловым жильцом, что копит деньгу -Расплатиться за хлеб и кров. Он копит деньгу и всегда в долгу, И не вырвется из долгов !
-- А в сыновней верности в мире сем Клялись многие -- и не раз! -Так сказал мне Некто с пустым лицом И прищурил свинцовый глаз.
И добавил : -- А впрочем, слукавь, солги -Может, вымолишь тишь да гладь !.. Но уж если я должен платить долги, То зачем же при этом лгать ?! И пускай я гроши наскребу с трудом, И пускай велика цена -Кредитор мой суровый, мой Отчий Дом, Я с тобой расплачусь сполна ! Но когда под грохот чужих подков Грянет свет роковой зари -Я уйду, свободный от всех долгов, И назад меня не зови. Не зови вызволять тебя из огня, Не зови разделить беду. Не зови меня ! Не зови меня... Не зови -Я и так приду !
(320)
- 138
РУССКИЕ ПЛАЧИ
На лесные урочища, На степные берлоги Шли Олеговы полчища По дремучей дороге. И на марш этот глядючи, В окаянном бессильи, В голос плакали вятичи, Что не стало России !
Ах, Россия, Рассея -
Ни конца, ни спасенья !
...И живые, и мертвые, Все молчат, как немые. Мы, Иваны Четвертые -Место лобное в мыле ! Лишь босой да уродливый, Рот беззубый разиня, Плакал в церкви юродивый, Что пропала Россия !
Ах, Рассея, Россия -
Все пророки босые !
Горькой горестью мечены Наши тихие плачи -От Петровской неметчины До нагайки казачьей ! Птица вещая -- троечка, Тряска вечная, чертова ! Не смущаясь ни столечка, Объявилась ты, троечка, Чрезвычайкой в Лефортово !
Ах, Россия, Рассея -
Чем набат не веселье ?! Что ни год -- лихолетие, Что ни враль, то Мессия ! Плачет тысячелетие По России -- Россия ! Выкликает проклятия... А попробуй, спроси -Да, была ль она, братие, Эта Русь на Руси ? Эта -- с щедрыми нивами, Эта -- в пене сирени, Где родятся счастливыми И отходят в смиреньи. Где как лебеди девицы, Где под ласковым небом Каждый с каждый поделится Божьим словом и хлебом. ...Листья падают с деревца В безмятежные воды, И звенят, как метелица, Над землей хороводы. А за прялкой беседы На крыльце полосатом, Старики-домоседы, Знай, дымят самосадом. Осень в золото набрана, Как икона в оклад...
- 139
Значит, все это наврано, Лишь бы в рифму да в лад ?! Чтоб, как птицы на дереве, Затихали в грозу, Чтоб не знали,но верили И роняли слезу, Чтоб начальничкам кланялись За дареную пядь, Чтоб грешили и каялись, И грешили опять?..
То ли сын,то ли пасынок, То ли вор, то ли князь -Разомлев от побасенок, Тычешь каждого в грязь ! Переполнена скверною От покрышки до дна...
Но ведь где-то,наверное, Существует -- Она ?! Та -- с привольными нивами, Та -- в кипеньи сирени, Где родятся счастливыми И отходят в смиреньи...
Птица вещая, троечка, Буйный свист под крылом ! Птица, искорка, точечка В бездорожьи глухом. Я молю тебя : -- Выдюжи !
Будь и в тленьи живой, Чтоб хоть в сердце, как в Китеже, Слышать благовест твой !..
(323)
- 140
КУМАЧОВЫЙ ВАЛЬС
Ну, давай, убежим в мелколесье Подмосковной условной глуши, Где в колодце воды -- хоть залейся И порою, весь день, ни души !
Там отлипнет язык от гортани, И не страшно, а просто смешно, Что калитка, по-птичьи картавя, Дребезжать заставляет окно.
Там не страшно, что хрустнула ветка По утру под чужим каблуком. Что с того ?! Это ж просто соседка Принесла нам кувшин с молоком.
Но, увы -- но и здесь -- над платформой, Над антеннами сгорбленных дач, Над березовой рощей покорной Торжествует все тот же кумач !
Он таращит метровые буквы, Он вопит и качает права... Только буквы, расчертовы куклы, Не хотят сочетаться в слова. -- Миру -- мир! -- Мыру -- мыр! -- Муре -- мура! -- Мира -- миг, мира -- миф, в мире -
мер... И вникает в бессмыслицу хмуро Участковый милиционер. Удостоенный важной задачей, Он -- и ночью, и утром, и днем -Наблюдает за некою дачей, За калиткой, крыльцом и окном. Может, там куролесят с достатка, Может, контра и полный блядежь ?!.. Кумачовый блюститель порядка, Для кого ты порядок блюдешь ?! И себя выдавая за знамя, Но древко наклонив, как копье, Маскировочной сетью над нами Кумачовое реет тряпье ! Так неужто и с берега Леты Мы увидим, как в звездный простор Поплывут кумачовые ленты : -- Мира -- миф ! -- Мира -- Миг ! -- Миру -- мор !
(325)
- 141
ПРИТЧА
По замоскворецкой Галилее, Шел он, как по выжженной земле -Мимо светлых окон "Бакалеи", Мимо темных окон "Ателье".
Мимо, мимо -- "Булочных", "Молочных", Потерявших веру в чудеса. М гудели в трубах водосточных Всех ночных печалей голоса.
Всех тревог, сомнений, всех печалей -Старческие вздохи, детский плач. И осенний ветер за плечами Поднимал, как крылья, легкий плащ.
Мелкий дождик падал с небосвода Светом фар внезапных озарен...
Но уже он видел, как с Восхода, Через Юго-Западный район, Мимо "Показательной Аптеки", Мимо "Гастронома" на углу -Потекут к нему людские реки, Понесут признанте и хвалу ! И не ветошь века, не обноски, Он им даст Начало всех Начал !..
И стоял слепой на перекрестке, Осторожно палочкой стучал. И не зная, что Пророку мнилось, Что кипело у него в груди, Он сказал негромко: -- Сделай милость, Удружи, браток, переведи !.. Пролетали фары -- снова, снова, А в груди Пророка всеь ясней Билось то несказанное слово В несказанной прелести своей ! Много ль их на свете, этих истин, Что способны потрясти сердца ?! И прошел Пророк по мертвым листьям, Не услышав голоса слепца. И сбылось -- отныне и вовеки! -Свет зари прорезал ночи мглу, Потекли к нему людские реки, Понесли признанье и хвалу : Над вселенской суетней мышиной Засияли истины лучи !.. А слепого, сбитого машиной, Не суиели выходить врачи.
(327)
- 142
ПСАЛОМ
Я вышел на поиски Бога. В предгорьи уже рассвело. А нужно мне было немного -Две пригоршни глины всего.
И с гор я спустился в долину, Развел над рекою костер, И красную вязкую глину В ладонях размял и растер.
Что знал я в ту пору о Боге На тихой заре бытия ? Я вылепил руки и ноги, И голову вылепил я.
И полон предчувствием смутным Мечтал я, при свете огня, Что будет Он добрым и мудрым, Что Он пожалеет меня !
Когда ж он померк, этот длинный День страхов, надежд и скорбей -Мой бог, сотворенный из глины, Сказал мне : -- Иди и убей !..
И канули годы. И снова Все так же, но только грубей, Мой бог, сотворенный из слова, Твердил мне: -- Иди и убей ! И шел я дорогою праха, Мне в платье впивался репей, И бог, сотворенный из страха, Шептал мне: -- Иди и убей ! Но вновь я печально и строго С утра выхожу за порог -На поиски доброго Бога И -- ах, да поможет мне Бог !
(329)
- 143
ЗАНЯЛИСЬ ПОЖАРЫ
...Пахнет гарью. Четыре недели
Торф сухой по болотам горит.
Даже птицы сегодня не пели
И осина уже не дрожит.
Анна Ахматова. "Июль 1914"
Отравленный ветер гудит и дурит, Которые сутки подряд. И мы утешаем своих Маргарит, Что рукописи не горят ! А мы утешаем своих Маргарит, Что -- просто -- земля под ногами горит, Горят и дымятся болота -И это не наша забота !
Такое уж время -- весна не красна, И право же, просто смешно, Как "опер" в саду забивает "козла", И смотрит на наше окно, Где даже и утром темно. А "опер" усердно играет в "козла", Он вовсе не держит за пазухой зла, Ему нам вредить неохота, А просто -- такая работа.
А наше окно на втором этаже, А наша судьба на виду...
И все это было когда-то уже, В каком-то кромешном году! Вот так же,за чаем, сидела семья, И гость,опьяненный пожаром, Пророчил, что это недаром ! Пророчу и я, что земля неспроста Кряхтит, словно взорванный лед, И в небе, серебряной тенью креста Недвижно висит самолет. А наше окно на втором этаже, А наша судьба на крутом рубеже, И даже для этой эпохи -Дела наши здорово плохи ! А что до пожаров -- гаси не гаси, Кляни окаянное лето -Уж если пошло полыхать на Руси, То даром не кончится это ! Усни, Маргарита, за прялкой своей, А я -- отдохнуть бы и рад, Но стелется дым, и дурит суховей, И рукописи горят. И опер, смешав на столе домино, Глядит на часы и на наше окно. Он, брови нахмурив густые, Партнеров зовет в понятые.
- 144
И черные кости лежат на столе, И кошка крадется по черной земле На вежливых сумрачных лапах. И мне уже дверь не успеть запереть, Чтоб книги попрятать и воду согреть, И смыть керосиновый запах !
(331)
ЗАКЛИНАНИЕ ДОБРА И ЗЛА
Здесь в окне, по утрам, просыпается свет, Здесь мне все, как слепому, на ощупь знакомо... Уезжаю из дома ! Уезжаю из дома ! Уезжаю из дома, которого нет. Это дом и не дом. Это дым без огня. Это пыльный мираж или Фата-Моргана. Здесь Добро в сапогах,рукояткой нагана В дверь стучало мою, надзирая меня. А со мной кочевало беспечное Зло, Отражало вторженья любые попытки, И кофейник с кастрюлькой на газовой плитке Не дурили и знали свое ремесло. Все смешалось -- Добро, Равнодушие, Зло. Пел сверчок деревенский в московской квартире. Целый год благодати в безрадостном мире -Кто из смертных не скажет, что мне повезло ?! И пою, что хочу, и кричу, что хочу, И хожу в благодати, как нищий в обновке. Пусть движенья мои в этом платье неловки -Я себе его сам выбирал по плечу ! Но Добро, как известно, на то и Добро, Чтоб уметь притвориться и добрым, и смелым,
- 145
И назначить, при случае, черное -- белым, И веселую ртуть превращать в серебро.
Все причастно Добру, Все подвластно Добру. Только с этим Добрынею взятки не гладки. И готов я бежать от него без оглядки И забиться, зарыться в любую нору !..
Первым сдался кофейник : Его разнесло, Заливая конфорки и воздух поганя... И Добро прокричало, гремя сапогами, Что во всем виновато беспечное Зло !
Представитель Добра к нам пришел поутру, В милицейской (почудилось мне) плащ-палатке... От такого, попробуй -- сбеги без оглядки, От такого, поди-ка, заройся в нору !
И сказал Представитель,почтительно строг, Что дела выездные решают в ОВИРе, Но что Зло не прописано в нашей квартире, И что сутки на сборы -- достаточный срок !
Что ж, прощай, мое Зло ! Мое доброе Зло ! Ярым воском закапаны строчки в псалтыри. Целый год благодати в безрадостном мире -Кто из смертных не скажет, что мне повезло !
Что ж, прощай и -- прости ! Набухает зерно. Корабельщики ладят смоленые доски. И страницы псалтыри -- в слезах, а не в воске, И прощальное в кружках гуляет вино ! Я растил эту ниву две тысячи лет -Не пора ль поспешить к своему урожаю ?! Не грусти ! Я всего лишь навек уезжаю От Добра и из дома -Которого нет !
(334)
- 146
О П Ы Т Ы
...Не так ли я, сосуд скудельный,
Дерзаю на запретный путь.
Стихии чуждой, запредельной,
Стремясь хоть каплю зачерпнуть ?
А.Фет
УПРАЖНЕНИЯ ДЛЯ ПРАВОЙ И ЛЕВОЙ РУКИ
1. ДЛЯ ПРАВОЙ РУКИ
Ларго
...Хоть иногда -- подумай о других ! Для всех, равно, должно явиться слово. Пристало ль -- одному -- средь всеблагих, Не в хоре петь, а заливаться соло ?! И не спеши. Еще так долог путь. Не в силах стать оружьем -- стань орудьем. Но докричись хоть до чего-нибудь, Хоть что-нибудь оставь на память людям !
- 147
2. ДЛЯ ЛЕВОЙ РУКИ
Модерато
Как могу я не верить в дурные пророчества: Не ушел от кнута, хоть и сбросил поводья. И средь белого дня немота одиночества Обступила меня, как вода в половодье.
И средь белого дня вдруг затеялись сумерки, Пыльный ветер ворвался в разбитые окна, И закатное небо -- то в охре, то в сурике, Ни луны и ни звезд -- только сурик и охра.