Галихин Сергей. Эра Водолея (главы из романа)

   - Что же это получается, - продолжал улыбаться Костя. - Что-то вроде коротенькой аннотации ко вчерашнему дню?
   - Совершенно верно, - улыбнулся Шушукин. - А случись беда, не дай Бог, конечно, милиции не нужно восстанавливать день потерпевшего месячной давности. Допустим, по приметам подозревается юноша на красном "Москвиче". А из дневников наблюдений следует, что потерпевший несколько раз встречался с этим человеком. Сразу ясно, что это не случайный знакомый.
   Потом компьютер в автоматическом режиме выберет всех, кто ездит на красных "Москвичах", и в течение получаса круг подозреваемых сужается до десятка человек.
   - Какая прелесть, - еще шире улыбнулся Зубков и от восторга поднял брови.
   - Все гениальное просто, - сказал, улыбаясь, Шушукин. - Объекты наблюдения пересекаются. За каждым наблюдают два-три человека. Это дает возможность избежать путаницы и нежелательных ошибок, совпадений. Вот вам карточки наблюдений на первое время, а потом вы будете получать их по почте раз в месяц.
   Зубков принял карточки и адрес, по которому их нужно будет отправлять после заполнения.
   - Если вопросов больше нет, то у меня все, - улыбнулся Шушукин.
   - Да нет, - улыбаясь, сказал Костя, - все более чем понятно.
   - Ну что же, желаю удачи, - улыбнулся Шушукин и протянул руку.
   - Всего хорошего, - улыбнулся в ответ Зубков, пожал руку Шушукину и вышел из кабинета.
   "Твари, играющие на дудках! - размышлял Костя, идя по коридорам СГБ и по инерции продолжая улыбаться. - Что же это получается? Здесь все стучат на всех? И этот засранец из МЧС наверняка с ними заодно. Он говорит только санкционированную государством информацию, делая видимость ее утечки.
   Вот она иллюзия всеобщего равенства, свободы слова. Каждый имеет право знать все про каждого. На деле это оправдание того, что каждый имеет право доносить на каждого".
   Зубков с трудом добрался до работы. Два раза он не замечал, как светофор переключался с красного на зеленый, и приходил в себя, лишь услышав истошное гудение сзади стоящих машин. Один раз чуть не проехал на красный, в последний момент заметил пешеходов, вышедших на полосатый переход.
   Сидя за своим рабочим столом, Костя порылся в черновиках, пытаясь чемнибудь заинтересоваться, но вскоре бросил это занятие. После разговора с Шушукиным работать ему совсем не хотелось. Одна мысль вернула его к жизни. Они договорились с Наташей сходить сегодня погулять в парк. Уже шла вторая неделя, как отношения с Наташей сдвинулись с мертвой точки и активно двигались в сторону улучшения. Признаться, предвкушение этой встречи вскоре вытеснило утренний разговор из памяти. Костя убрал черновики в стол и позвонил Наташе на работу. Она сказала, что через десять минут заканчивает и едет домой. Было решено встретиться у входа в парк через полтора часа.
   Ровно в два Костя увидел идущую от автобусной остановки Наташу. На ней был простенький сарафан, что только подчеркивало стройность ее фигуры, женственность и красоту.
   - Привет, - сказала Наташа и поцеловала Костю в подставленную щеку.
   Костя подарил ей букет полевых цветов, и они пошли по тенистым аллеям парка.
   День был жарким. В парке прогуливались пожилые люди, влюбленные пары, мамаши с маленькими детьми. Деды резались в домино, играли в шахматы и шашки.
   На маленькой голубой сцене проводился конкурс на звание лучшей хозяйки микрорайона. Шесть десятков зрителей, половина которых вдумчиво записывали в блокноты кулинарные рецепты, с интересом следили за происходящим на сцене.
   - Послушаем... - предложила Наташа.
   Постепенно Костя начал привыкать к всеобщему интересу к кулинарии, и они с Наташей остановились возле невысокого заборчика.
   - Итак, - сказала ведущая конкурса, - сейчас Мария Леопольдовна поделится с нами рецептом приготовления баранины с грибами.
   К микрофону подошла нескладная женщина лет пятидесяти. Она была изрядно напудрена и, как показалось Косте, носила парик.
   - Для приготовления баранины с грибами, - начала с удовольствием и громко рассказывать Мария Леопольдовна, - нам необходимо взять восемьсот граммов баранины, полстакана жира, четыреста граммов свежих грибов, одну столовую ложку муки, черный молотый перец, соль, укроп или петрушку.
   Мария Леопольдовна великодушно сделала паузу, чтобы все желающие успели записать ее слова, и продолжила:
   - Мясо нужно нарезать кусочками и обжарить в жире. Затем, добавив очищенные, промытые и нарезанные грибы, припустить на слабом огне, время от времени подливая теплой воды, и довести до мягкости. Готовое мясо заправить мукой, разведенной в воде, и черным перцем. После чего варить еще пять-шесть минут, пока не выпарится вся вода.
   - Она забыла про сок половины лимона, - повернувшись к Косте, сказала Наташа.
   Костя посмотрел в ее глаза и улыбнулся.
   После рецепта баранины настало время конкурса "Кто быстрее сделает салат "Оливье".
   На сцену вынесли четыре стола и поставили их на расстоянии трех метров друг от друга. Через минуту на столах стояло по белому эмалированному тазику, лежали все необходимые для приготовления салата продукты и инструменты. Четыре участницы в белых фартуках подошли к столам и приготовились к соревнованию.
   - На старт, - сказала ведущая, подняв вверх правую руку с секундомером. - Внимание... Марш!
   Остро отточенные ножи гулко застучали по дощечкам для резки. Каждая из участниц была настроена на победу. В качестве призов выступали кухонный комбайн, моечная машина и шестиконфорочная плита.
   Через минуту Костя и Наташа пошли дальше по тенистой аллее парка. Костя обнял Наташу за талию, она чуть наклонила к нему свою прелестную головку и коснулась виском плеча. Августовское солнце щедро одаривало мир своими теплыми лучами.
   Аллея незаметно перешла в тропинку. Попетляв немного между высоких деревьев и густого кустарника, тропинка закончилась небольшой полянкой с невысокой травой. Наташа и Костя присели на поляне.
   - Почему ты пошла в медучилище? - спросил Костя.
   - Не поступила в театральный, - ответила Наташа с улыбкой.
   - Ничего себе альтернатива. Или роли играть, или людей резать.
   - Почему обязательно резать? Болезнь предпочтительнее лечить медикаментозно.
   - Да. В вашем отделении любят таблетки. Кстати, а почему психиатрия?
   - Очень тяжело смотреть в глаза смертельно больному человеку. А у нас в отделении все больные добрые и беспомощные, как дети.
   Костя лег на спину и, раскинув руки, закрыл глаза. Наташа посидела немного и легла на траву рядом, положив голову на правую руку Кости.
   - Если бы тогда, у Жоры, ты еще минут десять построила ему глазки, сказал Костя, - я бы стал пожизненным пациентом вашего отделения.
   - А я специально, - тихо сказала Наташа. - Чтобы ты ревновал.
   Костя повернул голову и посмотрел на Наташу. Она улыбалась безобидной улыбкой ребенка.
   - Почему ты так на меня смотрел тогда в больнице, в первый день? спросила Наташа.
   - Я видел тебя во сне, - тихо ответил Костя.
   Он долго смотрел в ее глаза, потом нежно поцеловал чуть дрогнувшие губы.
   Наташа прикрыла глаза и ответила тем же нежным поцелуем. Костина рука скользнула пальцами по тонкой нежной шее, задержалась на упругом мячике груди, по изгибам талии прошла до бедра. Наташа, прикрыв глаза, принимала поцелуи любимого человека. Через минуту Костина рука спустилась ниже и остановилась на колене, у края подола сарафана. Кожа у Наташи была как будто бархатной. Костя нежно погладил ногу под коленом и осторожно начал продвигаться вверх, увлекая за рукой сарафан. В этот момент кустарник хрустнул. Наташа и Костя вздрогнули, как будто их окатили ледяной водой.
   Костя обернулся на резкий звук и увидел чуть качающиеся ветки сирени. За ними кто-то был.
   Резким движением он оттолкнулся от травы и бросился к кустарнику, сквозь него... Обломок ветки оцарапал щеку, но Зубков не заметил этого он хотел поймать того, кто был в кустах, и разбить ему нос. Хорошо разбить. В лепешку.
   Или лучше даже сломать. Чтобы опух на неделю.
   За кустами сирени стояли два сорокалетних мужика. Они оба были среднего роста, небриты, в руках держали по бутылке крепкого пива "Эра Водолея" и по пакетику соленых орешков. Один из них был тощ и, как показалось Косте, сморщен. Второй был толстоват. Из-под его застиранной майки, выбившейся из спортивных штанов, выглядывало брюшко.
   - А вы че, уже все, что ли? - удивился толстячок, перестав жевать орешки.
   Он был явно огорчен неожиданным финалом.
   Зубков открыл рот, чтобы сказать, как гомосексуалист называется где-нибудь на металлургическом заводе или на стройке, и уже отвел плечо, чтобы размах был побольше, но на его правой руке повисла Наташа.
   - Да, мы уже уходим, - быстро и спокойно сказала она зрителям и посмотрела на Костю. - Пошли. Я же тебе сказала, что у меня сегодня мало времени.
   Зубков хотел сказать "погоди" и начал освобождаться от ее рук, но Наташа дотянулась до его уха и прошептала:
   - Быстро пошли отсюда. Нас могут арестовать.
   Косте пришлось подчиниться, хотя его возмущение переливалось через край.
   - За что же нас могут арестовать? - тихо прорычал Костя, когда они вышли на поляну.
   - За то, что ты хотел их прогнать, - все еще шепотом ответила Наташа, уводя Костю все дальше от поляны.
   - Че-го?!
   От услышанного глаза у Кости увеличились до невероятных размеров.
   - Каждый имеет право знать все про каждого, - сказала Наташа. - Это парк, общественное место. Ты не имеешь права мешать кому-либо получать в нем информацию.
   Осознав, что именно имела в виду Наташа, Зубков открыл рот, чтобы сказать что-то в ответ, но никак не мог подобрать слов.
   - А что же стулья с собой не принесли?.. - с удивлением сказал Костя.
   Через пять минут они шли по аллее парка и хохотали. Наташа смеялась над тем, что Костя при всей своей проницательности и незаурядном уме порой бывает неуклюж в обычных житейских ситуациях, не понимает и не знает простых истин, которые понятны даже первокласснику. Костя смеялся тому абсурду, до которого может дойти общество, если не задумываясь будет тысячи раз твердить благие призывы и лозунги. И оправдывать ими любые свои поступки. Даже самые нелепые.
   Из парка они прямиком направились домой к Наташе. Было решено пригласить в гости дядю Юру и дать праздничный ужин. Пока Костя блуждал между рядами в винном магазине, выбирая, какое вино купить к рыбе, Наталья с удовольствием суетилась на кухне. Готовить она умела и любила. Дядя Юра был рад видеть Наталью счастливой. Он был рад и ее выбору. Костя, конечно, непонятно откуда взялся, но человек он, судя по всему, порядочный.
   Странный только какой-то, но... это не страшно. Главное, что он не сволочь. А все остальное... Все мы не без странностей.
   После ужина пили чай. Наташа испекла замечательный яблочный торт. Она была очаровательна, и Зубков был горд тем, что у него есть такая женщина.
   Наташа была рада, что теперь у нее есть такой мужчина. Дядя Юра сидел в кресле возле журнального столика и, откинувшись на спинку, ел торт. Он был горд собой, справедливо рассуждая, что его участие в этой истории было центральным.
   Наташа ушла на кухню. Телевизор монотонно бубнил о том, какой хороший человек мэр. У неподготовленного зрителя могло сложиться впечатление, что если бы не мэр, то вообще неизвестно, всходило бы утром солнце или нет.
   Дядя Юра доел второй кусок торта и взялся за третий. Костя сидел в соседнем кресле.
   "...С наступлением Эры Водолея, - сказал мэр, - человечество сделало гигантский прыжок вперед. Оно построило подобие рая на Земле своими собственными силами. Силами мысли и труда..."
   - Какая дикость, - сказал дядя Юра, - утверждать, что ты лучше кого бы то ни было знаешь, каким именно образом можно сделать человечество счастливым.
   - Дикость?.. - усмехнулся Костя. - Сегодня меня пригласили на беседу в СГБ. В машине осталась пачка карточек... Слушай, как вы до этого докатились?
   Вся страна добровольно стучит друг на друга.
   - Каждый имеет право знать все про каждого, - с иронией ответил дядя Юра и, откусив торт, сделал глоток горячего чая.
   - Я это уже слышал сегодня, - сказал Костя, но дядя Юра не знал о случае в парке, поэтому подумал совершенно о другом.
   - Когда это начиналось, - сказал дядя Юра, - все выглядело достаточно безобидно и поэтому никто не сопротивлялся. А в результате... ты прав, все стучат на всех.
   - Благими намерениями вымощена дорога в ад.
   - С одной стороны, ты абсолютно прав, а с другой - есть в этом и некоторый плюс. Государство требует от тебя выполнения определенных правил игры.
   Например, присылать дневники наблюдения. Пожалуйста. Вечером пять минут потратил, в понедельник заказным письмом отправил и все, живи спокойно.
   И волки сыты, и овцы целы.
   - Как все просто, - грустно усмехнулся Костя. - Вас заставляют переступить черту в малом, а дальше... когда девушка теряет девственность, на все последующее она смотрит уже гораздо проще.
   - Ты намекаешь, что нас отымели? - спокойно спросил Чуев. - Возможно. Но это вопрос весьма спорный. Порядочные люди стараются не замечать лишнего и пишут в отчетах о мелочах. Но это чистая правда, и при перекрестном сравнении она подтверждается.
   - Порядочные люди не стали бы вообще ничего писать.
   - Порядочных людей очень мало, и они должны помогать друг другу. Сам знаешь, основной закон человека - кто сильнее, тот и прав. Что ты предлагаешь? Поднять восстание? Собственно, это не сложно. Только зачем?
   Чтобы какая-нибудь сволочь воспользовалась этим и, вывернув все наизнанку, наживалась на чужой крови? Нет уж, увольте. Ты не понимаешь главного.
   Человек по натуре существо рабское. Оно не может жить самостоятельно. Ему обязательно нужно подчиняться кому-нибудь. Чтобы кто-то принимал за него решения, говорил, что делать. Может, поэтому возникают некоторые легенды?
   Атлантида - страна, где вершины технического и морального развития человечества сделали всех счастливыми.
   - Ты веришь в Атлантиду? - удивился Зубков.
   - Я живу в Эру Водолея, - ответил Чуев.
   Через час дядя Юра ушел, оставив Костю и Наташу одних.
   Зубков лежал в кровати, заложив руки за голову, укрывшись одной простынкой. Было слышно, как на улице лаяла собака. Наташа выключила свет, осторожно ступая, прошла к кровати и нырнула под простыню. Костя обнял свою мечту и вдохнул пьянящий запах ее мокрых волос. Он потерся носом о ее левое ушко, затем коснулся его кончиком языка. Его руки медленно заскользили вниз, от плеча по ключице, и задержались на несколько мгновений на правой груди. В темноте что-то зажужжало. Костя насторожился.
   - Слышишь? - прошептал Костя. - Что это?
   - Камера безопасности, - также шепотом ответила Наташа и коснулась губами его прикрытых век.
   - Что? - чуть ли не крикнул Костя.
   - Видеокамера наблюдения, - улыбнулась Наташа. - Для защиты от нападения на жилище.
   - А может, потому, что каждый имеет право знать все про всех? - громко спросил Костя.
   - И это тоже. Только чтобы получить запись из частного жилища, нужен специальный допуск. А его без уголовного дела никому не дают. И звука у записи нет.
   - Цивилизация извращенцев! Как же вы по нужде ходите? Как можно мыться, зная, что на тебя кто-то смотрит да еще и записывает все на видео?!
   - В ванной и туалете нет камер, - сказала Наташа и осторожно поцеловала нижнюю губу возлюбленного.
   Головокружение вернулось к Косте. Он ответил на поцелуй. Наличие камеры на мгновение стало не таким уж и важным.
   - Тогда пошли в ванную, - пробормотал Костя, на секунду оторвавшись от губ возлюбленной.
   - Зачем? - удивилась Наташа.
   - Потрешь мне спинку.
   Глава 18
   "Доброе утро, страна!"
   Зубков проснулся рано. Он открыл глаза и повернул голову налево. Наташа еще спала, положив голову на его левую руку. Осторожно, чтобы не разбудить ее, Костя чуть приподнял голову и посмотрел на будильник. Было без пятнадцати шесть. Спать больше не хотелось. Зубков осторожно освободил руку и встал с кровати. Наташа спала, тихо посапывая, как ребенок. Костя улыбнулся этому и, надев штаны, вышел на балкон. Утро было прохладным и свежим, небо - безоблачным и голубым. Костя вернулся в комнату и осторожно закрыл балконную дверь. Он поправил одеяло, сползшее с плеча Наташи, и пошел в ванную чистить зубы.
   Через десять минут на плите стояла турочка с кофе. Его ароматный парок дразнил аппетит. Костя зашел на кухню с красной конторской папкой в руках, положил ее на стол, открыл холодильник и достал из него кусочек голландского сыра. Сделав себе два бутерброда, он налил минуту назад сваренный кофе и, удобно пристроившись на табурете, развязал у папки тесемочки. Вчера после работы он заехал на свою квартиру и забрал папку, чтобы сделать в ней новые записи.
   В красной папке Зубков хранил листы бумаги, которые с большой натяжкой можно было назвать дневником. Скорее это были путевые заметки. Костя не мог сказать, зачем он однажды начал делать эти записи. Наверное, в какой-то момент ему захотелось зафиксировать те мысли, что мучили его первые недели.
   Зафиксировать для того, чтобы позже к ним вернуться.
   Вчера Костя почувствовал сильное желание перечитать свои записи. Так, за чтением этих заметок, кофе и бутербродами с сыром, прошли первые два часа.
   Без двух минут восемь Костя допил вторую чашку кофе и включил маленький телевизор, стоявший на кухне на холодильнике. Экран вспыхнул, по циферблату ползла секундная стрелка. Пошла заставка программы новостей.
   Грянул знакомый с детства гимн с незнакомыми словами, за ним появилась милашка телеведущая.
   "Доброе утро, дамы и господа, - со сдержанной улыбкой сказала ведущая.
   Передаем экстренное сообщение!"
   Костя оторвался от заметок и насторожился. Картинка скакнула, ведущая исчезла, и появилось изображение четырех мужчин, сидевших за столом, накрытым зеленой материей. Лицо одного из них Зубкову показалось знакомым. Только сейчас он заметил таблички с фамилиями собравшихся за столом. Ну конечно же, это был Штырев.
   "Доброе утро, дамы и господа, - сказал Штырев. - И оно на самом деле доброе. Сегодня в шесть часов утра президент подал в отставку. Режим ставленников Лебедева пал. - Костя не мог поверить в только что услышанное, но чувствовал, что это случилось на самом деле. - На время переходного периода, до новых демократических выборов, власть переходит к Комитету национального спасения. Всем государственным чиновникам и служащим предлагается продолжать исполнение своих служебных обязанностей вплоть до особого распоряжения. Любые беспорядки будут пресечены и в случае необходимости милиции и внутренним войскам будет отдан приказ о наведении порядка более жест-кими способами".
   Камера немного отъехала назад и сделала наезд на Мукина.
   "Доброе утро, страна, - воодушевленно сказал Мукин. - Сегодня мы все проснулись в новом, светлом государстве. Государстве, в котором больше не будет лжи, тотальных слежек, доносов, репрессий инакомыслящих. Отныне в психиатрических клиниках будут лечиться только больные люди, а не треть населения страны. В командировки будут ездить только по служебным делам, а не по приговору особой комиссии. Отныне свобода слова будет основываться на праве каждого говорить то, что он хочет, а не то, что разрешает Служба государственной безопасности".
   На кухню вошла Наташа и, встав у Кости за спиной, положила руки ему на плечи.
   - Доброе утро, - сказала она сонным голосом.
   Костя поднял глаза и посмотрел на нее снизу вверх.
   - Привет, - сказал он без эмоций.
   - Что передают?
   - Наши в городе.
   - Что? - не поняла спросонок Наташа.
   - Президент подал в отставку. Власть перешла к Комитету национального спасения.
   Наташа медленно села на табурет.
   - Спокойствие. Только спокойствие, - сказал Костя с улыбкой. - Ничего страшного не произошло. По крайней мере пока. В стране всего-навсего переворот.
   В дверь длинно позвонили. Наташа и Костя перевели на нее взгляд, потом посмотрели друг на друга.
   - За тобой или за мной? - спросил Костя, подняв брови и перестав улыбаться.
   Наташа сидела белая, как снег. Ее прелестный ротик чуть приоткрылся, а в глазах читался испуг. Повторного звонка не последовало. Костя встал с табурета и пошел открывать дверь. Наташа хотела остановить его, сказать, чтобы он не открывал, но не смогла этого сделать. Казалось, силы покинули ее.
   И что будет лучше, она тоже не знала. От двери Костя подмигнул ей и щелкнул замком. Он чувствовал легкий мандраж в коленях, но не открывать было глупо.
   Если это новая власть, то при необходимости она просто высадит дверь.
   На пороге в халате и шлепанцах стоял дядя Юра. На его лице, от правого уха до левого, растянулась улыбка. В руках он держал бутылку шампанского.
   - Я пришел к тебе с приветом рассказать, что солнце встало! - радостно и с выражением сообщил дядя Юра и вдруг, посерьезнев, добавил: - А чем это у вас пахнет?
   Он заглянул Косте за спину, очевидно, пытаясь разглядеть, что у него со штанами. Костя отошел в сторону, пропуская в квартиру раннего гостя, и закрыл за ним дверь.
   - Здравствуй, мой цветочек, - улыбнулся Наташе дядя Юра и поцеловал ее в щечку.
   - Здравствуй, - испуганно ответила Наташа. - Это ты...
   - Бутылка шампанского, - объявил дядя Юра, подняв руку с бутылкой вверх.
   - Привез из Франции пять лет назад. Спецом, чтобы выпить по случаю и в хорошей компании.
   - Ты думаешь, сейчас как раз тот случай, когда пьют шампанское? наморщив лоб, спросил Костя.
   - Ну... откровенно говоря... да, - ответил дядя Юра, срывая фольгу. Вопервых, шампанское сегодня выпьют Штырев и его команда. Во-вторых, шампанское сегодня выпьют те, кто прежнюю власть тихо ненавидел. Втретьих, сегодня выпьют просто умные люди. Потому что еще неизвестно, чем все это кончится и придется ли еще когда-нибудь пить шампанское.
   Проволочка была откручена, пробка ослаблена.
   - Как будем открывать? - спросил дядя Юра. - По-гусарски или с высшим образованием?
   - С высшим, - сказал Костя.
   Дядя Юра осторожно придерживал пробку, вращая ее на сорок градусов по часовой стрелке и против, не давая выстрелить. Наконец послышалось резкое шипение, и бутылка была открыта.
   - У вас принято пить из горлаR? - с издевкой спросил дядя Юра и положил пробку на стол.
   Наташа, все еще растрепанная после сна, поднялась с табурета, и достав из шкафчика три бокала, поставила их на стол. Чуев разлил пенящийся напиток по бокалам.
   - Я только не пойму, чему ты так радуешься? - спросил Костя.
   - Быть может, это последний бокал шампанского в моей жизни, - ответил дядя Юра. - Могу я выпить его с приятными мне людьми и в хорошем настроении?
   Стекло дзинькнуло нежной и чистой нотой. Словами Чуева Наташа была еще раз напугана, а Костя озадачен. Сам же дядя Юра был как-то неестественно весел. Сделав по глотку, все сели на табуреты.
   В прихожей зазвонил телефон.
   - Я возьму, - сказала Наташа и, поставив на стол бокал, вышла из кухни.
   - Скажи, пожалуйста, - снова спросил Костя, - чему ты так рад?
   - А с чего ты взял, что я рад? - удивленно спросил Чуев, допив шампанское и налив себе еще.
   - Да потому, что ты просто сияешь от веселья, - ответил Зубков. - У тебя даже сейчас глаза смеются.
   - Смеются... Я смеюсь, чтобы не заплакать.
   В кухню вошла Наташа. Как показалось Косте, она была напугана еще больше, чем прежде.
   - Звонили из больницы, - тихо сказала Наташа. - Попросили срочно прийти.
   - Ничего удивительного, - пытаясь ее успокоить, сказал дядя Юра. - В стране власть меняется. У кого-то сердце не выдержит. А у кого-то и психика.
   Сейчас все службы города приведут в полную готовность.
   Слова дяди Юры вовсе не успокоили Наташу. Она быстро оделась, поцеловала Костю и дядю Юру и ушла. Зубков и Чуев остались сидеть на кухне, допивая "Дом Периньон".
   - Нет, родной. Крикуны - это не те люди, которые принесут обществу желаемые перемены, - сказал Чуев, как только входная дверь хлопнула. - Их поэтому так и называют: крикуны. Другое дело, что они сыграли отведенную им роль. Сдвинули процесс с мертвой точки. Вода в нашем озере покоя давно зацвела и протухла. У меня двойственные чувства. С одной стороны, я рад, что началось хоть какое-то движение, с другой - мне страшно, потому что я предвижу большую кровь.
   - Ты думаешь, их кто-то специально выпустил наружу, как чертика из коробочки? - спросил Костя.
   - Не исключен и этот вариант, - ответил дядя Юра. - Я все же склонен считать, что они сами все это затеяли, хотя и с трудом могу поверить в то, что крикуны на такое решились. Но беда даже не в этом, сейчас крикуны не знают, что делать дальше. Они так долго стремились к перевороту, что перестали задумываться о программе действий, на случай если он действительно произойдет. Для них был важен сам процесс. - Дядя Юра встал с табурета. - А теперь пора и нам на работу. В такое время журналисту дома сидеть грех.
   Встретимся внизу.
   Через полчаса Зубков и Чуев вышли из подъезда. Неизвестно откуда доносилась музыка. Когда они вышли со двора на улицу, их взору открылось массовое веселье. Люди не торопясь прогуливались по улицам, как будто сегодня был национальный праздник. Они пели, пили, отплясывали. Молодежь кружила прохожих в хороводе. Казалось, на город опустилось безмерное счастье. В кафе и барах с большой скидкой разливали спиртные напитки. В глазах хозяина одного из заведений Зубков прочел испуг. Костя понял, что щедрость идет не из-за праздника, а из-за боязни погромов. Это был второй испуг, который в тот день увидел Костя.