Галина Ли. Своя дорога

   – Ты мне не веришь, – криво улыбнулся Агаи и сник. Он осторожно пододвинул лежащую в беспамятстве жену, сел на самый краешек дивана и тихо сказал: – Ты должен помочь нам, иначе этот мир полетит в бездну. Тебе понравится, если править в нем будут вампиры и оборотни?
   – Это у них, что ли, вырастет еще пять голов? – усмехнулся я, вспомнив красочное описание упавших с неба чудовищ.
   Молодой человек дернулся от моих слов, как от удара кнута.
   – Это не смешно, Дюс! Твой народ не помнит, что этот мир не всегда был таким светлым и добрым.
   – Каким? – Я даже поперхнулся от возмущения. – Это наш-то мир добрый и светлый?! Хотелось бы знать, как дела обстояли в глубокой древности… Да может, ну его к демонам, такой мир, если «золотой» век в нем оказывается именно сейчас?!
   – Постой, – примирительно поднял руку юноша, – не кипятись! Поверь, я знаю, о чем веду речь! Ты просто не был за пределами вашей страны.
   – Ну почему же не был. – Вспомнились прогулки по Пустоши и Северным болотам, что стоили мне двух больших шрамов – на бедре и под лопаткой. – Был, очень не понравилось.
   Мой сосед запустил в волосы обе руки и огорченно вздохнул:
   – Я не знаю, как мне убедить тебя в том, что ты должен помочь… А если я заплачу деньги, пойдешь с нами?
   Это предложение тоже не обрадовало, мне хотелось только одного – выпроводить всех вон, остаться одному и хорошенечко поразмыслить, как жить дальше. Что от Фирита надо бежать, я не сомневался, осталось спланировать, каким образом это сделать. Как извернуться, чтобы король меня еще месяца два не хватился. Куда бежать – такой вопрос не стоял, я давно позаботился об убежище, прикупив землю подальше от Луаны, за пределами досягаемости длинных рук его величества. А вот каким образом… Об этом и надо было подумать, чтобы не нарубить впопыхах дров. Что делать с «приемышем», я уже определился – подкину ее графу, и будем считать, что мы квиты. Этот достойный господин вырастит ее как собственную дочь. Ну а на «приданое», так и быть, я выделю немножко золотых.
   – Ну что? Ты согласен? – прервал мои думы неугомонный Агаи.
   – Нет, – отрезал я и кивнул в сторону Таниты, которая начала подавать признаки жизни. – Забирай свою подругу и уходи. Я не пойду с вами. И девочку не отдам, ей не скитания нужны, а дом, семья и защита. А ты, если хочешь подвиги совершать, займись поисками будущего короля, пока до него на самом деле кто-нибудь не добрался. И вообще, откуда взялась уверенность в том, что эта пигалица именно та, из пророчества? Может, знак нарисован?
   – Нет, Дюс, – грустно покачал головой аптекарь. – Это именно она, если ты посмотришь внимательно, заметишь отличие. Смотри на знак, но словно мимо него.
   Я последовал совету мага. Сначала ничего не происходило, но потом контуры руки стали расплываться и знак приобрел объем и словно вырос над маленькой ручкой из плоской путаницы линий разной толщины, став похожим на крошечное деревце.
   Наверное, выражение моего лица изменилось, потому что Агаи сказал:
   – Теперь веришь?
   – Это ничего не меняет.
   Мне ужасно не хотелось влезать с головой в непонятные дела ради сомнительного участия в спасении рода человеческого.
   – Оставь его, Агаи. – Презрительный, мягкий, словно бархат, голосок дал понять, что его обладательница уже пришла в себя и собирается внести свою лепту в затянувшийся разговор. – Ты что, не видишь, нашему смельчаку дороже собственная шкура, чем всеобщее благо!
   Я только пожал плечами: пусть думают, что хотят, «всеобщее благо» – такое расплывчатое понятие, что им прикрываются все, кому не лень.
   Сосед послушно поднялся, мрачно глянул на меня и твердо сказал:
   – Девочку я тебе оставить не могу, она – последняя надежда моего народа. Без нее мы исчезнем. Да и люди тоже, только немного позже!
   – Твоего народа?
   Это становилось интересно…
   – А кто твой народ?
   Вместо ответа юноша зажмурился, запрокинул верх голову, повел плечами, словно они у него затекли от неудобного положения, и когда снова открыл глаза, они кардинально изменились. Не было больше того чистого зеленого цвета, который выделял мальчишку из толпы других людей. Радужка стала ярко-оранжевой, увеличилась почти вдвое, форма глаз тоже изменилась, они стали круглыми, как у огромной совы, а волосы на голове поднялись дыбом, обернувшись в одно мгновение тонкими перьями. Длинный шрам, уродовавший лицо юноши, порос мелким темным пухом, придав парню еще больше сходства с птицей, не хватало только крыльев.
   – Это частичная трансформация…
   Голос гостя был тона на два выше, чем прежде.
   – …если я изменюсь еще немного, мы уже не сможем общаться.
   Агаи глубоко вздохнул, набираясь смелости, упрямо вздернул подбородок и с нажимом сказал:
   – Это птенец моего народа! И я несу ответственность за ее жизнь!
   Тут аптекарь встряхнулся, приняв человеческий облик, и закончил:
   – Ты оставишь ее у себя, только убив меня, Дюс, по-другому не получится.
   Оцепенение, в которое я впал при виде чуда преображения, после этих глупых слов пропало в один момент.
   Вот малахольный! Сам погибнет и малышку угробит. Может, действительно стоит помочь? Тем более деньги предлагают.
   Прежде чем я успел принять окончательное решение, снова открыла свой рот Танита:
   – Агаи, ты совсем ополоумел?!! С какой стати раскрываешься перед ним?!! Хочешь, чтобы этот королевский прихвостень помчался докладывать своему корольку о том, что народ Сирин еще существует?!
   Агаи резко повернул голову к своей благоверной и рявкнул:
   – Прекрати, Танита! Не оскорбляй того, с кем придется разделить дорогу!
   – Агаи… Ты глухой? – Мое терпение почти истощилось. – Разве ты не слышал, что я сказал?
   Если бы я мог сжигать взглядом, упрямец превратился бы в горсточку пепла. Умеет эта семейка довести спокойного человека до бешенства!
   Агаи покачал головой и совсем тихо сказал:
   – Нет, не глухой, но я подумал, ты захочешь узнать, к какому роду-племени сам принадлежишь!
 
   Слова, которые произнес мой тихий сосед, оказались подобными грому в ясный день… Я не подозревал, что еще кто-то может знать о моей нечеловеческой сущности, ведь свидетелей превращений в живых не осталось! Разве что шлюха, но кто будет прислушиваться к словам городской сумасшедшей? Тем более ей теперь в каждом пятом мерещилось чудовище.
   Вслух я сказал другое:
   – С чего ты взял, что я не человек? Расскажи, раз знаешь об этом больше меня.
   Я подтащил ближе к дивану свое любимое кресло, уселся в него, всем видом показывая, что готов внимать небылицам, и насмешливо улыбнулся, «птенчик» тут же слез с дивана, поменяв его удобство на мои жесткие колени, и принялся возиться с золотыми пуговицами парадного камзола.
   Агаи вздохнул:
   – Я вижу вокруг живого и неживого ореол. У людей он отличается по цвету, по плотности, по толщине, но он одинаков по сути. Так же и у моего народа.
   Потом он кивнул в сторону Таниты:
   – И у ее племени тоже. А твой не похож ни на один из тех, что я знаю.
   Из-за нахлынувшего раздражения я не смог удержаться от маленького ехидства:
   – И много ты знаешь?
   – Немного, – ничуть не смутился этот стервец. – Но наш путь ведет к тому, кому известны все племена. Он расскажет о твоем народе и, быть может, объяснит, где его искать!
   Слабая надежда шевельнулась где-то глубоко в сердце. Неужели я смогу найти тех, среди кого буду чувствовать себя не таким… отщепенцем, чудовищем, с которым женщина переспать не может, будучи зрячей? Да и от Фирита все равно пора делать ноги, иначе пошлет на поиски второго ребенка, на этот раз девчонки – ведь мертвого мальчика он видел своими глазами. Но сразу давать согласие не стоило, ни к чему показывать свою заинтересованность, не то эта белокурая бестия точно усядется мне на шею и свесит ноги. Интересно, а к какому роду принадлежит она?
   В первый раз в жизни мне пришлось пожалеть, что не отдавал в свое время должное учебе. Историю я почти не знал и древностью не интересовался.
   Сирин… Знакомое слово, но вот откуда? Ничего, в дороге все выясню, молчать не в интересах Агаи, если, конечно, он заинтересован в моей помощи.
   – Сколько заплатишь, и что придется делать, если я соглашусь?
   От этого вопроса Танита презрительно поджала губы, а Агаи, напротив, расцвел довольной улыбкой:
   – Тысяча монет за то, чтобы мы благополучно добрались в Юндвари!
   Я онемел. Путь в эту полумифическую страну лежал сначала через Пустошь, потом – через дикую, полную кочевых воинственных племен Астию. Потом, кажется, надо было сплавляться по реке, далее лезть высоко в горы… В общем, тысяча монет – слишком дешевая плата за полгода опасного пути!
   О чем я и не преминул сообщить расчетливому торгашу.
   – Хорошо! – ничуть не смутился мой новый наниматель. – Увеличиваю оплату вдвое. Половину получишь сейчас, остальные – по завершении работы!
   – По рукам! Но остаток платы я хочу получить драгоценными камнями, – внес я свои поправки, не желая усложнять дорогу хоть и приятной, но все же тяжестью золотых.
   И после того как мой наниматель выразил согласие, кивнув, объявил:
   – Выходим послезавтра, мне надо доделать кое-какие дела.
   Потом аптекарь полез за сумой, и увесистые, пузатенькие кошельки легли на стол радующей глаз кучей. Мне осталось уточнить последний пунктик… Убедиться, что авантюра, в которую я влез по самые уши, касается меня лишь как телохранителя и проводника, а то на душе стало больно муторно. Напролом идти не стоило, предпочел задать вопрос издалека.
   – Как же вы проглядели свою королеву? Почему не сберегли?
   – Она родилась за пределами Юндвари, – тихо ответил сирин. – Жрецы предсказали: время пророчества настало, на небосводе зажглись две новые звезды. Знак – в мир пришли те, кого мы так долго ждали. Были и другие приметы. Увы, тайну сохранить не удалось – случайно убили нашего гонца в Наорге, и письмо попало в руки короля.
   Юноша вздохнул и потянулся рукой к макушке малышки – погладить. Девочка бесхитростно улыбнулась и сползла с моих колен.
   – Кто ее родители?
   Агаи растерянно отмахнулся:
   – Такие же сирин, как я. Изгои, живущие среди людей. Когда знак проявился, они даже не поняли, что это такое! Пошли к ближайшему колдуну. А колдуны… Сам знаешь.
   Да, я знал – маги состояли на службе у Фирита.
   Аптекарь нахмурился и неохотно продолжил:
   – Думаю, все они уже имели четкий приказ: забрать ребенка любой ценой! Но тут удача Фирита закончилась. Что-то пошло не так. Заклинания людей действуют на нас иначе. Родителям девочки не удалось выжить, но маг заплатил сполна, до него успели дотянуться и отправить в объятия Мо. Ну… – сирин смутился. – …Это я так думаю. Свидетелей-то не осталось. Кроме самой девочки.
   Агаи снова посмотрел на девчушку, которую уже подхватила на руки Танита.
   – Могу только предполагать, что было дальше: малышка попала на улицу, и ее прибрали к рукам попрошайки. Потом, вероятно, пошел слух о ребенке, обрастающем по ночам перьями. Вот тогда ее и нашел агент его величества. Он сразу выслал гонца. Видно, малышка была в одежке мальчика, потому что в письме шла речь именно о младенце мужского пола. Дальше ты историю знаешь лучше меня, – тихо закончил сирин.
   Это точно, в этом я с мальчишкой был согласен. Но мне хотелось услышать ответ на другой вопрос. Самый главный.
   – Кстати, Агаи, будь любезен, объясни, как ты проведал, что ребенок у меня? Именно этот ребенок.
   Сирин пожал плечами и потупился, нервно щелкнув суставами пальцев:
   – Я знал, что за детьми идет охота. Мой… дядя погиб, пытаясь найти малышей. А ты… О тебе ходит столько сплетен. Все знают, кому ты служишь. И когда я увидел, как ты выходишь из дома с ребенком нашего племени… сразу подумал – это он! Я так испугался, что не успею… А потом мы с Танитой решили, что… раз никого больше нет рядом, мы должны попытаться… Нет! Мы обязаны его спасти.
   Спаситель, значит. Герой. Ну-ну. Посмотрим.
   Конечно, я выяснил далеко не все, что хотел, но дальше держать соседей у себя дома было опасно – двойник получил задание «развлекать» шпиона часа четыре. Скоро королевский слуга появится у моих дверей. К чему зря рисковать?
   Я выпроводил своих нанимателей вон, вручив им заодно и малышку. Слишком велика была вероятность неожиданных визитов в мою берлогу, безопаснее девочке побыть денька два на расстоянии.
 
   Когда увесистый мешочек тяжело шлепнул по лакированной поверхности туалетного столика, молодая женщина чуть вздрогнула, прекратила расшнуровывать корсет и с выражением напряженного недоумения уставилась куда-то правее моего плеча.
   – Я не останусь у тебя сегодня, Ирэна, мне надо уехать ненадолго.
   Пришлось постараться, чтобы голос звучал спокойно и мягко, не сбиваясь на возбужденный хрип. Молодое женское тело манило в сумраке комнаты белыми обнаженными плечами, нежной ямкой у основания шеи, выпирающими холмиками круглых грудей.
   Я отошел к дверям подальше от соблазна и прислонился плечом к косяку, наблюдая за содержанкой. Она нащупала шаль, хотела привычным движением накинуть ее на плечи, но замерла и стала перебирать тонкими пальцами бахрому.
   – Ты не вернешься.
   Эти слова прозвучали из уст слепой так уверенно, словно в кромешной тьме сознания девушке удалось разглядеть будущее, недоступное взору простого смертного. Темные брови сошлись к переносице, на гладком лбу появилась горькая складка раздумья.
   – Ты ошибаешься, Ирэна, я всего лишь собираюсь прикупить маленькое поместье. Пора обзаводиться крышей над головой. Придется немного поездить по стране. – Я произнес эти слова, и мне показалось, что уголки губ любовницы опустились вниз, словно она на самом деле сожалела о моем отъезде. Хотя чему удивляться? Опечалишься, если исчезает основной источник дохода и благополучия.
   Ничего, тех денег, которые я ей оставил, должно хватить минимум на год безбедного житья.
   Добавить к сказанному мне было нечего, поэтому я развернулся и вышел, оставив в памяти грустное лицо Ирэны.
   Странные существа эти женщины, к любому могут привыкнуть, даже к полному уроду.
 
   Раннее утро следующего дня встретило меня у южных стен Луаны. Улицы еще оставались пустыми, я оказался единственным путником, торопившимся за ворота. На этот раз за мной не шпионили, я сумел убедить властителя в лояльности и желании верно ему служить, за хорошие деньги, естественно, после чего попросил отпуск месяца на три под предлогом приобретения поместья. Фирит недовольно скривил свои розовые губки, но отпустил без возражений, видно, решил, что никуда не денусь.
   Во время визита во дворец я здорово опасался, что секретарь попробует взять меня в оборот и выудить информацию о ребенке, но королевский «пес» даже взглядом не дал понять, что в чем-то заинтересован.
   Выводов из такого поведения напрашивалось два. Первый – Викки уверен в том, что всегда сможет меня найти, и отставил вопросы для более подходящего места и времени. Второй – скользкий интриган в курсе абсолютно всех событий и держит меня на невидимом глазу «крючке». Последний из вариантов мне совсем не нравился: он заставлял озираться по сторонам в поисках соглядатая и агента секретаря.
   Отъехав от города версты на две, я свернул с накатанного тракта в редкий лесок и не спеша повернул обратно к городу, только теперь к восточным воротам. Пока добрался до них, уже совсем рассвело. Скопившиеся за ночь в ближайших постоялых дворах купеческие обозы давно проехали, и теперь в город тянулись телеги из ближайших деревень, груженные снедью.
   Стражники снимали с торговцев и крестьян плату за проезд, выдавая сургучные бирки на плетеном шнуре. На бирках стояли сумма и дата уплаты. Я остановился за деревьями, чтобы не мозолить глаза стражам. Вскоре ко мне присоединились два верховых: Танита и Агаи. Со стороны они казались обычной супружеской парой, в силу необходимости отправившейся в путешествие.
   – Доброго тебе утра, Дюс! – встретил меня вежливым приветствием аптекарь. Я тут же вернул любезность:
   – И тебе того же, Агаи. Где девочка?
   Юноша приоткрыл полу плаща: малышка сопела, чуть приоткрыв рот и удобно устроившись в заботливых объятиях соплеменника. Так сладко спать на тряской лошадиной спине могут только маленькие дети.
   Танита здороваться не стала, зло сверкнула глазами на нас обоих, но от высказываний удержалась: то ли супруг провел воспитательную беседу, то ли скандальная девица попросту еще не проснулась.
   Ну что ж, придется красавице привыкать к моему обществу, дорога нам предстоит длинная.

Глава пятая

   Пожалуй, единственное, что сделал хорошего в своей жизни наш король, – добился безопасности на дорогах. Пока путник ехал по тракту, его жизни почти ничего не угрожало, кроме обычных разбойников, да и те не отличались особой храбростью и нападали редко. А вот стоило сойти с проторенного множеством ног и колес пути и углубиться в лес… В этом случае можно было неожиданно для себя оказаться в неприятной ситуации, особенно ближе к границам с Пустошью.
   Вампиры и оборотни – не единственные твари, жадные до человеческой плоти. Когда-то давным-давно эти земли заселяло великое множество разных существ, и человеку пришлось здорово потрудиться, чтобы сделать эти места пригодными для жизни. В дальних лесных уголках до сих пор прятались остатки древнего зла. Хотя, если подходить объективно, люди по своей кровожадности не сильно отличались от уцелевших в чащобах тварей. Наша дорога тянулась именно через такие негостеприимные места, но пока можно было наслаждаться безопасностью и покоем.
   Я покосился на Агаи – это надо же умудриться: прожить почти пять лет рядом и не заподозрить, что твой сосед – птица-оборотень!
   Дети Сирин… Что-то из далекого детства, связанное с летним садом, паданцами яблок и деревенскими приятелями. Дети Сирин…
   И вдруг я вспомнил: яркий лубок, на куче людских черепов птица с человеческой головой и большими клыками, торчащими промеж красных губ. Точно! И надпись: «Птица, глаголемая Сирин, человекообразна, суща близ горы железной, нравом люта».
   Тайком от дяди я дружил с деревенской ребятней лет до шести. Кому-то из них привезли с ярмарки несколько дешевых картинок, и мои знакомые притащили их в сад. Хотели узнать, что там написано – в деревне грамоте были обучены только староста и жрец.
   – Агаи, – я с трудом сдержал улыбку, уж больно сложно было представить аптекаря в роли лютого чудовища, пожирающего людей, – расскажи о своем народе.
   – А я все думал, когда спросишь… Что именно ты хочешь узнать? – Юноша стал серьезнее жреца перед проповедью, и мне захотелось его немного поддразнить.
   – Ваше племя действительно ест людей?
   Сердитый взгляд послужил ответом.
   – С чего ты решил?!
   – Детскую картинку вспомнил, – улыбнулся я.
   Успокоившись, Агаи кивнул:
   – А… Помню эти рисунки. До сих пор на ярмарках продают. Я маленьким сильно обижался, когда их видел. Даже с мальчишками дрался, пытаясь доказать, что это неправда. Приходил домой с разукрашенной физиономией, пока отец не объяснил, что я навлекаю неприятности на всю семью.
   Аптекарь поерзал в седле, осторожно перехватил спящую девочку другой рукой и продолжил рассказ:
   – Когда-то мой народ жил в этих местах рядом с другими племенами, дружественными нам или враждебными. Однажды с юга пришло новое племя, племя людей. Они не умели летать, как мы, не умели жить под водой, как подводный народ, не умели перекидываться в зверей и вообще за редким исключением были обделены магическим даром. Волшебство им заменяли решительность, отвага, безжалостность к врагам. И многочисленность. А еще вожди людей умело использовали вражду между остальными расами. Не прошло и века, как народ сирин почти уничтожили. Какой-то негодяй из человеческих колдунов заявил, что наши кости продлевают жизнь на сто лет.
   На этих словах я не удержался и сочувственно присвистнул. Крылатых стоило пожалеть, такая выдумка могла принести много бед.
   – Сколько лет прошло, прежде чем этот миф развеяли? – поинтересовался я у Агаи.
   В ответ он печально покачал головой:
   – Понимаешь, Дюс, это не миф.
   Да… Это было равносильно приговору. Представляю, какая на сирин началась охота…
   Агаи между тем продолжил свой невеселый рассказ:
   – Часть племени ушла на восток, за Пустошь, в Юндвари, часть рассеялась среди людей, переняла их образ жизни, перестала перекидываться в птиц. Кое-кто даже вступил в браки с людьми.
   – А воевать вы не пробовали?
   Даже преисполнившись сочувствия, я до конца так и не мог понять, почему это племя не попыталось себя защитить.
   Агаи вздохнул:
   – Ты пойми, из нас получаются никудышные воины. Наши кости слишком тонки и легки для наземного боя, в наших крыльях невозможно держать меч, а перья не защищают от стрел. Нам дана магия, но ее нельзя употреблять во зло. К тому же пророчество гласило: сирин предстоит пройти через тяжелые испытания, прежде чем мы снова наберем силу.
   Опять пророчество! Да они фаталисты, эти Дети Сирин. Слепо следуют чужим словам, не пытаясь бороться с судьбой.
   – Вы просто слабаки и трусы! – вставила свое слово Танита.
   И как это она умудрилась промолчать столько времени?
   Ее супруг тут же вскинул голову и сердито спросил:
   – А разве твоему народу помогла отчаянная ярость? Вас еще меньше, чем сирин! Так мало, что уже не осталось тех, кто не приходится друг другу близкими родственниками!
   Красавица зло оскалилась:
   – Ты говоришь глупости! Нам нет числа! Даже если ты пересчитаешь песчинки в огромном бархане, их будет меньше!
   – Ну конечно, – скривил губы обиженный Агаи, – именно потому, что вас так много, вы вынуждены искать мужей и жен на стороне, ведь из-за родственных связей внутри племени теперь рождаются только больные дети!
   – Ты врешь!!! – взъярилась молодка, выхватила нож из-за голенища мягкого сапожка и попыталась достать мужа.
   Да что ж за беда-то с двумя придурками?! Один промолчать не может, вторая чуть что – кулаками машет и за нож хватается!
   Я пришпорил коня, перехватил руку девицы, сдернул ее с седла на землю и пообещал:
   – Не прекратишь драться, заберу лошадь и оставлю тебя одну на дороге!
   Потом повернулся к Агаи:
   – Я не просил рассказывать о ее народе, Танита и сама сумеет это сделать, если захочет. Я просил поведать о твоих предках и о том, почему мы должны верить предсказанию вашей пророчицы!
   Танита приземлилась в мягкую дорожную пыль, что кошка, молча показала мне средний палец, потом снова забралась в седло и, изобразив из себя величавую деву, пришпорила коня, оставив нас глотать пыль. Агаи тоже обиженно поджал губы и замолчал, всем видом показывая свое недовольство.
   Это что, мне такое каждый день все шесть месяцев устраивать будут? Кажется, я продешевил: гонорар не оправдывал предстоящих мучений. Надо было как-то решать проблему, иначе шансов добраться до Юндвари не оставалось! Ладно, если погибнет склочная парочка, но они могут потянуть за собой остальных. Лично мне умирать не хотелось, да и девчонку, королева она там или нет, тоже было жалко, просто по-человечески. К тому же я добросовестный наемник, и смерть нанимателей в мои планы не входила… пока. Иначе кто мне заплатит оставшуюся половину?
   Значит, хотел я того или не хотел, а должен был потратить время на воспитание великовозрастных деток. Я дождался, когда девочка проснется, и забрал ее у аптекаря. А когда сирин ринулся в погоню за супругой, спокойно свернул в ближайший лес – срезать крюк, объехав стороной небольшой городок. Дальше путь преграждала река, но я знал место, подходящее для переправы в обход каменного моста, на котором взимали дань и вообще терлись всякие личности из служб его величества. В это время года немного ниже по течению обмелевшая река образовывала брод. До темноты надо было успеть перебраться через него. А эти двое пусть помечутся немного, полезно, а то ничего вокруг не видят, кроме собственных персон.
 
   Сочная зеленая трава на поляне пришлась по вкусу моему коню – животное довольно пофыркивало, срывая мягкими губами тонкие стебельки. Я с удобством устроился около костра, помешивая кашу в закопченном котелке. Девчонка сидела рядом, пыталась залезть в котелок палкой и от всей души старалась помочь.
   Я отвел грязный прут в сторону, а чтобы помощница не заревела от обиды, показал ей на мечущихся вдоль ветки муравьев. Малышка тотчас принялась сдувать их на землю. Насекомые держались за прутья всеми лапами, пережидая нежданный ураган, и не желали спасаться. Девчонка не сдавалась, упорно надувала щеки. Вот за этим мирным занятием нас и застали «потерявшиеся» попутчики.
   Сначала на поляну вылетела злющая пятнистая кошка, остановилась и недобро повела мордой, сшибая кончиком хвоста головки полевых цветов.
   Крупная киса, опасная, вполне способная в одиночку завалить лошадь. А уж какая сердитая… Яростный рев, вырвавшийся из глотки зверя, наверняка распугал всю дичь в округе.
   – Ну чего встала, проходи, садись есть, пока каша горячая.