Галина Мария. Волчья звезда

   Так прошла зима. Да и весна тоже. Становище Звездных Людей, выросшее в первые дни весны, перестало казаться чем-то из ряда вон выходящим, а превратилось в привычную деталь окружающего мира, вроде искривленного дерева, прилепившегося рядом с Закатной скалой. Порой я думала - как там у них на самом деле... рассказывали про них совсем уж невероятные вещи, но кто же поверит таким рассказам.
   А вскоре Звездные Люди сами пришли к нам.
   Они стояли у порога - мужчина и женщина - в этих своих серебристых одеждах; открытыми оставались лишь кисти рук, белые, не знающие работы, да еще лица под капюшонами. У женщины волосы выбивались из-под капюшона, и видно было, что они золотистые и легкие, как паутинка. Она была очень красива, но какой-то бесполезной красотой, потому что силы в ней не было никакой - плечи слишком узкие, чтобы носить воду; бедра слишком узкие, чтобы рожать. Третьей женой к какому-нибудь кочевнику ее и удалось бы сбыть, но насчет калыма еще пришлось бы поторговаться.
   Мужчина был пошире в плечах, но до наших тоже не дотягивал, хоть и был на голову выше любого из них. Еды такому требуется много, а толку от него чуть.
   - Здравствуйте, отец, - сказал мужчина вежливо.
   - Приветствую вас, - ответил Хранитель. Он не очень-то удивился пришельцам, и я подумала, что они уже виделись. Его-то взяли с собой туда, в Поселение... На то и Хранитель, чтобы смотреть: где да как...
   - А это, значит, ваша ученица?
   Выговор у него был непривычный, слишком мягкий, но, в общем, понятный. Скарабей вздохнул.
   - Как же без этого, - ответил он, - зрение у меня все слабеет. И в пальцах чуткости уже никакой - не то, что раньше. - Он покрутил пальцами, попытался согнуть распухшие суставы, потом неодобрительно покосился на меня. - Жаль только, что девчонка. Мальчишки все быстрее схватывают.
   - Я бы не сказала, - с улыбкой возразила женщина.
   У нее был такой же чужой выговор и певучий, нежный голос - словно ей никогда не приходилось дышать степным холодным ветром.
   - Ну, значит, это мне попалась такая бестолковая, - сказал старик, - а где другую-то взять? Ну, с Предметами ей возиться еще рано. Вот, читать учу.
   Он вновь вздохнул, словно обозначил бесполезность этого занятия.
   - Вы ведь за Записями пришли?
   - В общем, да, - ответил мужчина. - Если позволите.
   - Если каждый будет копаться в Записях, - проворчал Скарабей, - что от них останется? Они же как сухие листья - тронь, и рассыплются.
   - Мы осторожно.
   Он достал из сумки на поясе какой-то Предмет.
   - Мы их можем закрепить - будет легче с ними работать. Ничто их не возьмет - ни вода, ни мыши...
   - Ну-ну, - неопределенно произнес старик. Мужчина поставил сумку на пол и извлек оттуда новые Предметы - круглые, точно чурки, но, похоже, из железа. Они были в разноцветных обертках, вроде тех, на которых раньше делали Записи, и краски такие яркие...
   - Мы тут вам кое-что принесли, - сказал он.
   - Положите туда, - равнодушно махнул рукой старик, - в кучу...
   - Зачем же в кучу. Сейчас я... Впрочем, погодите... Я тут у вас кое-что видел в прошлый раз.
   Он направился к ящику, где валялись Предметы, и начал в нем рыться - без всякой опаски.
   - Эй! - беспокойно сказал старик. - Погодите!
   - Я знаю, что делаю. Сами увидите. Наконец, он выбрал один Предмет - тот, что с рукояткой, и поднес его к железной чурочке. Оказалось, что этот Предмет годился для того, чтобы взрезать железо - правда, не всякое, а тонкое, вроде этого. Ему, правда, пришлось повозиться, потому что Предмет был немного ржавый, хотя старик регулярно чистил его и смазывал - как и все остальные.
   Чурочка открылась и сразу разогрелась; от нее пошел пар, и я почувствовала, как запахло едой, хотя в Доме никакой еды с утра не было.
   - Это консервы, - сказал мужчина. - Способ сохранения еды. А эта ваша штука сделана специально, чтобы открывать такие вот банки.
   - Откуда у нас банки, - покачал головой старик, и подозрительно спросил: а больше она ни на что не годится?
   -Пожалуй, нет...
   - И не жалко им было тратить железо на такие мелочи.
   - Ну, во-первых, это не совсем железо. Во-вторых, его тогда добывали довольно много. Его тут и сейчас хватает.
   - А почему она горячая - эта ваша банка?
   - Там есть специальное устройство. Оно разогревает еду, как только в него попадает воздух.
   Я ничего не поняла. Скарабей, по-моему, тоже, хотя на всякий случай важно кивнул.
   - Вы ешьте, отец. Девчонке я сейчас открою другую.
   На всякий случай я спросила:
   -Это не яд?
   - Да что ты, - улыбнулась женщина. Еда и впрямь была вкусной, хоть и какой-то чудной, я никогда такой не пробовала, и потом целый день боялась, что заболею и умру.
   Они, можно сказать, загнали старика в угол - раз уж он согласился взять их еду, ему пришлось запустить их в комнату, где хранились Записи. Сам он потащился следом и все охал да стонал, пока они разворачивали свертки и извлекали Записи - впрочем, придраться к ним было трудно, они делали это осторожно, с любовью. Каждый источенный временем листик они обрабатывали при помощи непонятного Предмета, извергающего облачко вонючего пара. Уж не знаю, что при этом происходило, но вскоре .листки стали твердыми и упругими - сгибай сколько хочешь, на них даже царапин не оставалось. Потом они убрали этот Предмет и достали другой, мигавший красными огоньками - вот уж впрямь, чудно! и стали водить им по Записям. Больше ничего при этом не происходило - понятия не имею, зачем они это делали.
   -Ну вот, - сказал, наконец, мужчина, - на сегодня все. Спасибо, отец.
   - Погодите! - Скарабей явно разволновался. - Этот Предмет, который вы вынули из ящика...
   - Консервный нож?
   -Пусть так. Вы знали, для чего он нужен? Знаете, как использовать Предметы?
   - Не все. Некоторые. Назначение большинства нам самим пока не ясно. Вот если бы вы позволили нам взять хоть немного с собой, мы бы попробовали разобраться.
   Старик задумался.
   - Есть Предметы, которые остались еще от моего предшественника. И его предшественника. Раз никто так и не понял их назначения, пользы от них никакой. Но они предназначены для переплавки.
   -Скажите, что именно вы хотели из них выплавить. Мы заменим. Привезем вам инструменты.
   - Ну и ну! - не выдержала я. - За этот хлам? Что вы будете с ним делать?
   - Изучать.
   -Зачем? Чтобы понять, как они действуют? Так они нам и самим нужны именно для этого!
   Звездный Человек вздохнул.
   - Чтобы понять, что тут произошло...
   - А что произошло? - удивилась я.
   - Ну... - он в затруднении пожал плечами.
   - Они воспринимают это положение вещей как естественное, - тихо сказала женщина, но я услышала. - Странно, что они вообще пытаются хоть что-то сберечь...
   - Прагматически, - произнес он в огвет непонятное слово, - чисто прагматически...
   Скарабей смотрел на них исподлобья, потом сказал:
   - Нет. Так не пойдет.
   - Почему? - устало спросил пришелец.
   - Вы будете разбираться с Предметами - а вдруг окажется, что среди них есть что-то очень полезное? Такое уже бывало! Несколько поколений лежит Предмет, а потом вдруг какой-то Хранитель и сообразит, как его использовать. Вам, значит, прямая выгода, а мы, получается, останемся с носом?
   Мужчина обернулся к женщине и что-то сказал ей вполголоса, на этот раз на незнакомом языке. Она отозвалась - тихо, мелодично, но я все равно поняла, что они спорят. Наконец, она пожала плечами - ладно, мол, - и он вновь повернулся к нам.
   - Хорошо, - сказал он, - все равно мы собирались... Вы можете присутствовать при обработке данных.
   Старик посмотрел на него непонимающе. Женщина мягко пояснила:
   - Мы можем вас обучать - например, как пользоваться Предметами. И многому другому.
   - Я уже стар для этого, - сердито сказал Хранитель. - Вот ее.
   Он вытолкнул меня вперед. Я на всякий случай сказала:
   - Не хочу.
   В жизни не стала бы так пререкаться с Дрофой, да еще при людях из чужого племени: так и по шее можно схлопотать, но Скарабей как ни ворчал, а ни разу даже оплеухой меня не наградил. Но, видно, ему тоже стало неловко, потому что он сделал свирепое лицо и сказал:
   - Тебя не спрашивают.
   - Не бойся, девочка, - по-прежнему мягко сказала женщина, - тебя никто не обидит.
   - Вы тут меня будете учить?
   Они переглянулись. Потом мужчина сказал:
   - Скорее всего, нет. Я думаю, будет удобней это делать у нас.
   - Я что, поеду в ваше становище? До него же верхом полдня пути!
   - Мы будем тебя возить, - вмешалась женщина. Она все время вмешивалась наши себя так не ведут.
   - Разве тебе не интересно?
   - Еще чего!
   Они не стали больше спорить - повернулись и направились к выходу. Я уже решила, было, что они передумали, но на пороге мужчина обернулся.
   - Я на днях за ней заеду, - сказал он, - до свиданья,отец.
   И вышел.
   - Ну и дела! - сказала я. - Я боюсь!
   - Они еще никому не причинили зла, - заметил старик.
   - Все равно. Они же чужаки! Пришлые! Вон, болтают не по нашему - ты понял, о чем они говорили?
   - Немного. Что, похоже, от первоначального плана придется отступить; они побывали и в других Домах, но с нашим им удобней иметь дело, потому что он ближний из всех. И еще - что, мол, потратили столько сил и времени, и все равно ничего непонятно.
   - Что непонятно?
   - Не знаю.
   - Говорят какими-то загадками. Они вообще какие-то не такие. Вон, баба до чего нахальная - лезет со своими разговорами, да еще с мужиком спорит, как будто так и надо! Наши-то свое место знают. Это его жена?
   - Может и нет, - ответил Скарабей.
   - Она слишком молода, чтобы разгуливать в обществе постороннего мужчины!
   - У них все не так, как у нас. Ты же читала!
   - Подумаешь, читала! Мало ли, что раньше было...
   - То, что было когда-то может и вернуться, глупая ты птица. Они похожи на тех...
   - Ну, по воздуху они, может, и летают, как те, прежние, - согласилась я (опять же, сама я не видела, но говорили, что воздушные лодки Звездных Людей даже не имеют крыльев, а летают как миленькие), - но что, у них тоже каждый малолетка умеет разбирать Записи? Да и зачем? А может, у них в Доме воды хоть залейся? Ты скажи, еще и горячей!
   - Во-первых, горячая вода и раньше была далеко не в каждом Доме, - сухо возразил старик, - а что касается Записей... Это зависит от обычаев. Откуда ты знаешь, как оно у Звездных Людей? Может, все так и есть?
   - Что-то я ничего про их детей не слыхала!
   - Может, они их в Домах держат, подальше от дурного глаза.
   - Может, и вода у них в Домах сама течет? Да откуда она берется? Дома-то их на холме, а там самая сушь!
   - Вот будешь там, посмотришь.
   Я шепотом сказала:
   - Скарабей, я боюсь! Они меня съедят!
   - А то им больше есть нечего! Наверняка у них таких банок полным-полно! Они даже скот не разводят - мы бы видели, как они его выпасают!
   - А если у них все есть - и еда, и вода, то что им тогда от нас надо? Жили бы себе! Мы же к ним не лезем!
   - Ну... - неопределенно ответил старик, - если бы ты хоть немножко думала над тем, что читала, ты бы поняла, что люди не всегда совершают поступки ради одной только выгоды.
   - А ради чего ж еще?
   -Мне досталась в ученицы круглая дура, - вздохнул старик. Он сделал вид, что обозлился, но я думаю, это потому, что и сам не знал, что ответить.
   * * *
   Я уж надеялась, что они забудут, но Звездный Человек сдержал свое слово и приехал за мной. Я как раз разводила огонь в очаге - сегодня ветер был такой сильный, ему не нравилось, что из Дома валит дым - он заталкивал его обратно; глаза у меня слезились, я начала чихать и так увлеклась, что не сразу расслышала какой-то незнакомый звук снаружи. Сначала мне показалось, что кричит какая-то птица, но у нас птицы так не кричат. Звук был какой-то неправильный. Резкий, отрывистый.
   Я выглянула за порог: над уступом, не касаясь его, не приминая ни одну травинку, застыла небольшая сверкающая лодка - если приглядеться, то можно было увидеть, что между днищем лодки и землей все дрожит и колеблется, как над раскаленной плитой. Это она кричала, эта лодка - я как раз увидела, как Звездный Человек нажимает на какой-то выступ и вся эта штука вскрикивает, словно от боли.
   - А, - сказал он, увидев меня, - вот и ты. Собирайся. Поехали.
   Я попыталась придумать причину, по которой не могу никуда ехать, но все произошло так неожиданно, что ничего путного в голову не лезло, тем более, вредный старикашка спросил:
   - Что там. Выпь?
   Я неохотно ответила:
   - Этот приехал.
   - Ну и хорошо, - недовольно сказал Скарабей; у него из-за сырости плохо двигались пальцы, и оттого он с самого утра был в дурном настроении, - ступай.
   -Я...
   - Не знаю, что ты там хочешь сказать, но в любом случае, какую-нибудь глупость. Сказано тебе, иди...
   - Я ее к вечеру привезу, - крикнул из-за порога Звездный Человек, которому надоело ждать. Мне ничего не оставалось, как накинуть парку и выбраться наружу. Лодка вновь вскрикнула.
   - Давай, - сказал пришелец, - залезай.
   - Что вы с ней такое делаете? - спросила я. - Ей же больно!
   - Это еще почему?
   - А почему она у вас кричит?
   Он вздохнул.
   - Это просто сигнал, - сказал он. - Мне самому лень было оповещать о том, что я прибыл, и я попросил ее. Да, пожалуй, так...
   Бортик был низкий - через него я перелезла свободно. Вокруг тут же сомкнулись прозрачные стены и стало тепло и тихо.
   Звездный Человек дотронулся до каких-то круглых выступов - они засветились мягким молочным светом, и лодка поплыла вниз по склону, не касаясь земли, но словно повторяя все ее изгибы. Сам он больше ничего не делал - словно странный ветер, который подпирал днище, знал, куда нужно плыть, а ему оставалось лишь смотреть, как корабль пожирает расстояние. Холмы неслышно уплывали назад и море, затянутое весенней дымкой, все приближалось.
   - Как тебя зовут? - спросил он. - Выпь?
   -Ага.
   Я не стала спрашивать его имени, потому что это неприлично, но тут он сам сказал:
   - А меня - Улисс.
   Я не удержалась и фыркнула.
   - Ты что? - удивился он.
   - Какое же это имя? Оно же ничего не значит!
   - Это - имя. И у него славная традиция. В каком-то смысле оно означает странник, путешественник. Ведь я переплыл небесный океан...
   Он помолчал немного, потом мягко добавил:
   - ...Плыть за закат, туда, где тонут звезды в пучине Запада. И мы, быть может, в пучину канем - или доплывем до Островов Блаженных...
   Мне показалось, он сошел с ума. Никто из наших ни с того ни с сего так не разговаривал. Hai всякий случай я спросила:
   - Чего?
   Он вздохнул.
   - Это Теннисон. Стихи. Ну, одна из Записей... Эта Запись точь-в-точь как его имя. Тоже ничего не значит.
   Я уже поняла, что он с придурью, и мне опять стало страшно - может, у них в становище все такие? Куда я еду?!
   Видимо, он что-то почувствовал, потому что спросил:
   - Разве вам такие тексты не попадались?
   Я неохотно ответила:
   - Может, и попадались. Да что в них толку? Такие мы сразу отбрасываем.
   Он вроде как возмутился.
   - Уничтожаете?
   В голосе у него звучал ужас, честное слово. Будто мы дикари какие.
   - Нет, просто пакуем и прячем подальше. Вдруг потом пригодятся. Может, из них со временем и удастся извлечь что-то толковое - такое уже бывало. Записи необходимы для того, чтобы разбираться с Предметами - для чего они нужны, да как действуют...
   - Стараетесь восстановить утраченную технологию, - заметил он, - тогда как до культуры вам дела нет.
   - Чего? Мы просто думаем - вдруг что-нибудь пригодится. Жизнь-то тяжелая.
   Он тяжело вздохнул, и дальше мы ехали молча. Род Звездных Людей наверное очень сильный, если они могли себе позволить ставить свои Дома на равнине - к становищу можно было подойти с любой стороны. Правда, голая степь хорошо просматривалась, но сторожевых вышек я тоже что-то не увидела - лишь высокие серебристые стены; с холма было видно, как они окружают гладкие как яйцо купола Домов. Это было похоже на Город Мертвых - очаги не дымили, около ограды никого не было - ни людей, ни животных. От страха кулаки у меня так сжались, что ногти врезались в ладони, а я и не заметила.
   - А где же ваши люди? - спросила я на всякий случай.
   - Кто где, - ответил он, - частью работают - разбирают собранные данные, частью в поле...
   - Охотятся?
   Он слабо усмехнулся.
   - Можно сказать и так. На самом деле, они охотятся за знаниями разъезжают по становищам, собирают рассказы о прошлом, опять же. Записи... пытаются наладить отношения с кочевниками...
   - У кочевников нет никаких Записей. Они же дикари!
   - Зато у них есть устные предания. Мы их записываем...
   - Сами? Сами записываете? Он, похоже, был не просто сумасшедшим, а еще и приврать любил.
   - Ну да, - согласился он. - Это не так уж трудно. Мы и тебя научим.
   -Как же...
   Я все гадала - если за оградой никого нет, кто же откроет ворота, но тут он нажал на одну из этих светящихся штук, и створки ворот разъехались прямо перед носом нашей лодки и вновь сомкнулись за ее кормой. Внутри было именно то, что я разглядела с холма - круглые, гладкие стены Домов, похожие на шатры кочевников, но из другого материала, промежутки между Домами заросли травой, словно ее никто и не топтал, никаких огородов, никаких загонов для скота точно. Город Мертвых...
   Прозрачный колпак нашей лодки сам собой ушел в борта, и суденышко замерло у одного из домов. Этот Улисс сказал:
   - Вылезай.
   Сам он уже выпрыгнул и теперь в растерянности топтался снаружи, потому что я вцепилась в борт обеими руками и заорала.
   Орала я, понятное дело, зажмурившись, и потому не видела, как в стене Дома образовалось отверстие, и из него выскочила женщина. Она ко мне и пальцем не прикоснулась - начала успокаивать своим мягким голосом. Наконец, я перестала орать, потому что, когда орешь, невозможно дышать и поглядела на нее: вроде, это была та самая, что приезжала к нам, но кто ж их знает.
   - Ну чего ты боишься? - спросила она.
   - Я думала, вы живые, - сказала я. - А вы - покойники!
   - Господи, девочка, да что это тебе в голову пришло?
   - Вы что, про Города Мертвых не слышали?
   Впрочем, откуда им слышать, раз они сами в нем живут? Так про них и рассказывают - живут там, мол, мертвецы, в полной уверенности, что они самые что ни есть живые люди...
   - Вот тебе, полюбуйся, - сердито сказала женщина, обращаясь к Улиссу, твоя была идея!
   - Да кто ж знал, - растерянно ответил он.
   - Огонь там не разводят, - я сама не заметила, как начала бубнить тем распевным голосом, которым когда-то рассказывала нам Дрофа у зимнего очага, скот не выпасают, детей не рожают...
   Женщина подавила тихий смешок.
   - А что, - проговорила она, - похоже.
   - Перестань, - сказал мужчина, - ты ее только еще больше пугаешь. Послушай, - он обернулся ко мне, - если ты так боишься, мы специально для тебя разведем огонь. Хочешь?
   Он даже не сошел с места; вырвал из земли пучок травы и поднес к нему какой-то Предмет. Сухие стебли тут же вспыхнули, он помахал ими перед моим лицом, а когда огонь добрался до его пальцев, зашипел от боли, бросил траву на землю и затоптал ногами. Тогда я вылезла из лодки: мертвецы боятся живого огня и не чувствуют боли.
   В Доме было тепло - теплее даже, чем у Хранителя и пусто. Здесь не было ни посуды, ни плиты, ни очага - откуда шло тепло, непонятно. Зато понятно стало, почему им не нужны окна - мягкий приглушенный свет лился откуда-то сверху, освещая гладкие стены. Хотя одно окно тут было - почему-то на середине комнаты и светилось оно тем же ровным сиянием; рядом с этим окном стояли две табуретки, но с мягкими сиденьями и со спинками. И все же это были табуретки, я угадала правильно, потому что Улисс тут же уселся на одну из них и кивнул мне на ту, что рядом.
   Женщина тихонько сказала Улиссу:
   - Боюсь, придется все дезинфицировать. Ты только посмотри на ее одежду... об остальном я уж и не говорю.
   Он зашипел на нее, и она замолчала. Я не очень понимала, о чем она, но мне стало неловко и я топталась у этой странной табуретки, пока Улисс не сказал мне:
   -Садись...
   Я поглядела на женщину - она прикусила губу и отвернулась.
   Тут только я разглядела, что перед окном была та же плоская полка с выступами, как в этой их летающей лодке.
   Я села и сказала:
   - У вас неправильное окно. В него ничего не видно.
   Спинка табуретки мне мешала, а сиденье было просто неприлично мягким, но наконец, я все-таки устроилась. Женщина продолжала стоять у меня за спиной, и мне это не нравилось.
   Улисс нажал на один из выступов, и из гладкой поверхности вылез еще один Предмет - сам по себе, честное слово! - такой шарик на гибкой ножке.
   - Я буду тебя спрашивать о разных вещах, - сказал он, - а ты отвечай вот в эту штуку, ладно?
   Я сказала:
   - Не пойдет.
   - Почему? Что опять не так?
   -Пусть ваша баба встанет так, чтобы я ее видела.
   Конечно, замечания старшим делать не положено, но разве я виновата, что он так и не научил ее прилично себя вести?
   - Диана, пожалуйста, - сказал он. Женщина, пожав плечами, прошла вперед и встала, облокотившись о гладкую поверхность этой их чудной полки.
   - Теперь можно? - покорно спросил он.
   -Ну...
   Это оказалась одна сплошная глупость - он спрашивал меня о вещах, которые знает каждый ребенок - что мы делаем, как живем, что положено или не положено, а я должна была отвечать - вопросы следовали один за другим, все быстрее, быстрее, я уже не успевала ворочать языком, как вдруг он сказал:
   - Пожалуй, хватит.
   - Вам что, - спросила я, - больше делать нечего?
   Нет - я была права, они точно не в себе. День в разгаре, а они, вместо того, чтобы охотиться, готовить землю к весеннему севу или работать по дому, сидят в пустой комнате - два взрослых, здоровых человека и занимаются такими глупостями!
   Я уже хотела встать и спросить - отвезет ли он меня теперь домой, как вдруг окно осветилось и на нем замерцали какие-то разноцветные полосы. Я сказала:
   - Ну и ну!
   Но он не обратил на меня внимания, а таращился на эти штуки, будто в этих мерцающих полосочках заключалось что-то очень важное.
   - Кто был прав? - спросил он женщину.
   Та неохотно ответила:
   - Это еще ничего не доказывает.
   - Ладно, - сказал он, - попробуем по-другому. Сейчас я задам синхронизацию в пределах альфа-ритмов и попробуем стимулировать пространственное воображение. Поглядишь, как пойдет...
   Я недовольно сказала:
   - Почему вы говорите непонятное? Это же невежливо. Как будто я - просто предмет обстановки и они обсуждают, куда его поудобнее переставить. Он сказал:
   - Прости. Сейчас я объясню. Видишь вот эти кнопки?
   - Эти выступы?
   - Ну да. Сейчас на экране сверху начнут падать объекты...
   - Предметы?
   - Не совсем. Такие штуки с уголками. А ты, нажимая на кнопки, будешь укладывать их так, чтобы между ними не оставалось просветов. Вот посмотри.
   Тут это окно замерцало как-то уж очень противно, и из верхнего его края начали валиться разноцветные штуковины. Он нажал на выступ и одна из этих штуковин повернулась в полете. Другая упала точнехонько на нее и затиснула ее в угол.
   - Видишь, - сказал он довольно, будто сделал невесть какое важное дело, а следующую (сверху уже валилась третья) нужно повернуть вот так... Вот этой кнопкой можно крутить их влево, вот этой - вправо... Вот этой - двигать в один бок. Вот этой - в другой. Попробуешь?
   Сначала эти штуки валились медленно, но потом все быстрее и быстрее только успевай укладывать. От напряжения я даже язык прикусила. Да еще проклятое окно (он его назвал экраном) мерцало так, что меня начало мутить.
   Наконец они начали валиться так быстро, что я не успевала переносить палец с одной кнопки на другую. Да ну их в самом деле!
   Я встала и сказала:
   - Хватит! Это же одна глупость.
   Он не рассердился, только заметил:
   - Я думал, ты раньше не выдержишь.
   Ну что там? - это он уже женщине.
   Тут штуки перестали валиться с экрана и на нем выросли какие-то разноцветные столбики. Она тихонько сказала:
   - Этого не может быть!
   - По крайней мере по этому показателю она выдает верхнюю границу, - сказал он, - полагаю, по остальным будет не хуже.
   Она пожала плечами.
   - Тогда почему они...
   Он вроде как сердито поглядел на нее, и она замолчала. Я сказала:
   - Меня мутит. И голова кружится. Что вы со мной такое сделали?
   - Ничего, - успокоил он, - это сейчас пройдет.
   - Мне нужно наружу...
   На самом деле мне вовсе не было так уж плохо - просто я хотела выбраться из этого Дома. Уж очень тут было неуютно.
   Он сказал женщине:
   - Выйди с ней.
   Я опять не успела заметить, что они сделали для того, чтобы кусок стены разошелся в стороны - снаружи было сумрачно и сыро, туман блуждал между слепыми стенами чужих домов, и как всегда во время тумана, было очень тихо - лишь где-то поблизости что-то равномерно гудело и ухало, точно билось огромное сердце.
   Я спросила:
   - Что это шумит?
   - Моторы на энергостанции, - непонятно ответила женщина.
   - Вы специально говорите так, чтобы я не могла понять?
   - Да вовсе нет, - она помолчала, потом добавила, - потом тебе будет легче. Ты же начала учиться. И ты очень способная.
   - Начала учиться? Чему? Я что-то не заметила.
   - И тем не менее, это так.
   - И вы меня учите?
   -Да.
   - Почему меня? Почему не своих детей?
   - У меня нет детей, - ответила она. Так я и думала! Понятно, что ее приставили ко мне. Больше-то она ни на что не годится. Наверное, ее скоро выгонят. Или обменяют.
   Я спросила:
   - А что такое дезин... фек... тировать?
   Она почему-то смутилась. Потом сказала:
   - Ну... понимаешь... у вас очень мало воды... поэтому...
   - А, - сообразила я. Могла бы и раньше сообразить - сама она была чистенькая, никакой грязи под ногтями, сами ногти гладкие, розовые... - А у вас правда много воды?