Галина Мария. Волчья звезда

   Она неохотно сказала:
   - Достаточно.
   Тут уж мне почему-то стало неловко.
   - Может, я умоюсь? Если вам не жаль воды?
   - Потом, - неопределенно ответила она. - После.
   Улисс, стоя на пороге, окликнул нас:
   - Ну что? Продолжим?
   Я удивилась.
   - Разве это еще не все?
   - Ну разумеется, нет, - сказал он. - Нам нужно было определить уровень твоих способностей, немножко подправить кое-что, чтобы ты быстрее обучалась но с завтрашнего дня начнешь учиться писать.
   - Чего?
   - Научим тебя делать Записи.
   Я сказала:
   - Вы все-таки ненормальные. Записи написаны не человеком. Это всем известно. Ни один человек так не сможет - чтобы все знаки были похожи друг на друга. И стояли так ровно.
   - Большая часть великих книг, - сказал он, - сначала писалась от руки. Сама подумай, разве трудно воспроизвести какой-нибудь знак? Хотя бы углем на стене, если уж нет ничего другого!
   - Может, и не трудно. Но кто этим будет заниматься? Да и зачем? В этом же нет никакого смысла!
   - Ты ничем их не проймешь, - тихо сказала женщина, - сам видишь.
   - У них все подчинено голой прагматике, - ответил он. - Но если освободить их от необходимости ежедневно бороться за выживание и чуть-чуть подтолкнуть...
   - Может, стоит подождать - у группы Коменски тоже есть кое-какие воображения. Нам легче будет сориентироваться.
   Он усмехнулся.
   - Тебе все кажется, что это какая-то ужасная ошибка,а?
   Она пожала плечами и промолчала. Я сказала:
   - Я хочу домой.
   - Хорошо, - ответил он, - я сейчас тебя отвезу.
   Тут я увидела, что лодка сама собой подплыла к Дому и остановилась у порога.
   - Ты же уже ездила в ней, - сказал он, заметив, что я попятилась, садись.
   Я предпочла послушаться - иначе мне пришлось бы остаться здесь, а мне тут здорово не нравилось. Да и им я не очень доверяла - пока вроде они не сделали мне ничего плохого, но вдруг передумают? Где их вода, и течет ли у них горячая - сама по себе, как в Записях, я тоже не стала спрашивать.
   - Почему она ходит сама, эта ваша лодка? - спросила я, устраиваясь на сиденье.
   - В ней есть своего рода память, - ответил он. - В принципе, она и сама могла бы довезти тебя до дома, но я подумал, что одной тебе будет страшно.
   На всякий случай я сказала:
   - Как же!
   - Чтобы построить такие машины, нужны знания определенного рода и довольно тонкие навыки. Но никаких хитростей тут нет.
   - Да будь это так просто, как вы говорите, их было бы повсюду полным-полно, таких лодок! А где вы их видели? Это же только в Городах Мертвых предметы двигаются сами по себе!
   - Я не сказал, что это просто, - возразил он, - я только сказал, что в принципе это возможно. А что такое Города Мертвых?
   - Лучше бы на ночь глядя об этом не рассказывать. Но, в общем, это такие большие становища. Говорят, кое-кто из прежних людей ушел туда после смерти куда-то же им надо уходить! Там вода сама льется и свет не гаснет - такой вот, как у вас, но зачем мертвецам вода и свет? Вот они и бродят там по улицам, - им ведь ничего не надо делать, - думают, что они живые. Иногда случается, кто-то из них совсем забывает, что умер... тогда они ищут живых.
   - В общем, понятно, откуда у вас взялось такое предание, - сказал он. - В каком-то смысле это память о прошлом... Мы видели развалины больших городов. От них, правда, мало что осталось.
   Я неохотно сказала:
   - Развалины - это одно. Говорят, они так стоят испокон веку. А Города Мертвых - совсем другое.
   - Ты первая, от кого я про них услышал, - заметил он.
   Я поняла, он думает, что я вру.
   - А вам никто больше и не расскажет. О таких вещах никто вот так ни с того, ни с сего не станет говорить, но я и сболтнула-то со страху.
   - Нужно будет навести справки, - непонятно сказал он.
   Я поняла, что он из тех, кто, раз вцепившись в какую-нибудь историю, не успокоится, пока не вытянет из собеседника все, что тот знает, нравится тому это или нет.
   Но тут лодка подплыла к нашему Дому, и разговор прекратился сам собой.
   * * *
   - Чему они тебя учили? - Скарабей все никак не мог понять, что к чему, и не удивительно; кто бы такому поверил. - Чурочки складывать?
   - В общем, да, хотя это не чурочки. Их на самом деле-то, можно сказать, и нету. Потом еще картинки. Четыре клеточки и в трех из них рисунки. Животные, растения. Предметы. Четвертая клеточка пустая. А в нижнем ряду тоже всякие разные рисунки. И надо выбрать из них один и поместить в четвертую клеточку.
   - Зачем?
   - Для порядка.
   - Ну и ну! И ради этого они за тобой таскались сюда на этой своей лодке!
   - Они и завтра приедут. Конечно, все это одни сплошные глупости, но кормят в их Доме сытно. Там и впрямь еды полно. По-моему, они, сказать стыдно, что не доели, то выбрасывают. Так что если им так уж хочется тратить время на дурацкие картинки, пусть себе. А еще они сказали, что научат меня делать Записи. Такое может быть?
   Старик задумался.
   - Записи, - сказал он, - делались не человеческой рукой.
   - Но ведь можно их перерисовать? А?
   - Куда? На стенку, что ли?
   - Хоть бы и на стенку.
   - Откуда ты знаешь, что у тебя получится именно та Запись? Если она будет записана другой рукой, на другом материале... Не изменится ли ее смысл?
   - А ты как думаешь?
   - Не знаю, - честно сказал Скарабей. - Беда в том, что смысл большинства Записей и так непонятен. И читая их, можно легко ошибиться. Помнишь, что случилось в Становище Белого Камня?
   -Ага.
   Все помнят, что случилось в Становище Белого Камня, потому что эта история наделала много шуму. Ихний Хранитель вроде бы сумел по Записям разобраться, что делать с одним из Предметов - круглой железной штукой. На ней было такое колечко, что-то там надо было сначала отвинтить, потом дернуть - он и дернул. Не скажу, что от Дома ничего не осталось - кое-что точно осталось, иначе кто бы знал про эту историю, но вот от Хранителя - точно нет. И, что совсем уж грустно, Записи тоже погибли и большая часть Предметов. Скарабей полагает, тот Хранитель неправильно прочитал Записи. А мне подумалось - а вдруг как раз и правильно? Эта мысль осенила меня неожиданно и от нее сделалось как-то не по себе.
   Он сказал, что если я думаю, что теперь я такая важная и в Доме у меня никаких обязанностей нет, то я очень ошибаюсь, и посадил меня разбирать Запись. Из чистой вредности, я полагаю, потому что уже было совсем темно и пришлось зажечь светильник. Запись была из тех, что Звездные Люди обработали - читать ее было одно удовольствие, потому что она не крошилась в руках; Хранитель решил, что, может, из этой Записи как раз и выйдет какой-то толк - из того, что он успел разобрать, было ясно, что она про то, как искали какой-то Предмет, такой, видимо, важный, что им пришлось объединиться несколькими Домами. На этот Предмет вроде претендовал еще какой-то Дом, который владел им раньше, а потом утерял. Тот Хранитель, который возглавлял поиски, был, похоже, мужик толковый, во всяком случае, если верить его помощнику, который все это и рассказал Тому-Кто-Записывает. Я глубоко вздохнула и начала: "Все страшное позади, сказал я, - Да и опасности особой не было. Не хочу я больше рассказывать обо всяких ужасах".
   На всякий случай я оторвала глаза от Записи и пояснила:
   - Это он перед своей бабой выдрючивается.
   "Давайте лучше поговорим о приятном. Видите - в этом ларце сокровища. Как это замечательно! Холмс специально отпустил меня, чтобы я привез его вам и вы первая открыли его". Сокровища - это что?
   - То, что спрятано, - ответил Скарабей.
   - Предмет? Но какой именно?
   - Они предпочитали их не называть, - пояснил он. - Говорили "сокровища", "клад".
   - А ларец?
   - Ящик с крышкой. Место, где хранят ценные предметы.
   - А, поняла. Склад!
   - Похоже на то. Читай дальше.
   - Видно, заключили соглашение, что этот самый ларец получает Дом этой бабы, и она им платит отступного. А если он ее посватает, ученик Хранителя этот. Предмет отойдет ему в виде калыма?
   - Ты будешь читать или нет?
   -Ага. "...Да, конечно, мне будет очень интересно посмотреть, - сказала мисс Морстен..." - у них тоже непонятные имена - точь в точь, как у Звездных Людей. Знаешь, как бабу эту зовут, ту, что сюда приезжала? Диана! Вот смеху-то, "...не проявляя, однако, эн-ту... зи....... непонятно... Ага, вот: "Она, без сомнения, подумала, что бестактно оставаться равнодушной при виде Предмета, который стоил таких трудных и опасных поисков". Ага, он ломает этот самый ларец кочергой... дальше неразборчиво... "был пуст"! Столько сил положили, и все зря. Даже непонятно, какой именно Предмет там лежал! А баба эта, похоже, не очень расстроилась.
   - Так я и знал, - Хранитель тяжело вздохнул, - что из этой Записи толку не будет. Если несколько Домов передрались из-за этого Предмета, то, видно, он был таким ценным, что его даже описывать побоялись. Вон, даже замок не пожалели, сломали... Может, там есть что-то про устройство замка?
   - Литой, массивный запор, изображавший сидячего...щего... Будду...
   - Нет, опять непонятно. - Он вздохнул. - Можно всю жизнь положить, и так и не найти ничего полезного.
   - Может, в наших Записях вообще ничего путного и нет? Вот если бы ты допустил меня к Предметам...
   - Мала еще, - проворчал старик, - Предметы - штука опасная, если не знать, как с ними обращаться.
   На всякий случай я сказала:
   - Можно подумать, я одна не знаю. Но он больше рассуждать на эту тему не стал, - видно с самого начала был зол из-за того, что с Записью ничего путного не вышло; велел мне погасить светильник и убираться с глаз. Может, он расстроился потому, что зря понадеялся на Звездных Людей - никакой пользы от этого обучения не было.
   * * *
   ... А может, он все равно втайне на что-то надеялся, потому что ездить с ними не запретил; эта их лодка пришла за мной на следующее утро, и на следующее. Они, видно, и впрямь полагали, что чему-то меня учат, хотя я и не понимала, чему - я должна была часами таращиться на этот их экран, порой он ничего не показывал - просто мерцал каким-то гнусным тошнотворным образом, или на нем вспыхивали картинки или слова - так быстро, что я едва успевала их заметить, не то, что сообразить, что именно они изображали. Порой мне вновь приходилось гонять по экрану какие-то загогулины - Звездные Люди называли это испытанием; сначала я решила, что они испытывают эти загогулины - движутся ли они как надо, - но потом поняла, что меня. Порою я до того насматривалась на перемещение цветных линий, что даже когда закрывала глаза, видела под веками какие-то пятна и яркие вспышки - сначала я решила, что на меня навели какую-то порчу, но Улисс сказал, это "нормальное явление" и скоро пройдет. Одна только польза была от всех этих глупых занятий - кормили там хорошо.
   Нужно сказать. Хранитель оказался прав - воды там было хоть залейся, даже горячей. Она шла из такой штуки, которая называлась "кран" - для этого нужно было повернуть нашлепку сверху. Удобная вещь, но для нас ее никак не приспособишь... Еще там были такие розовые душистые кирпичики - Диана назвала их "мыло". Если им вымыть голову, сказала она, волосы у меня станут в точности, как у нее самой. Тут уж она приврала - сколько я их ни терла, золотыми они так и не стали.
   Диана даже постирала мою парку - забрала ее как-то утром, а вернула перед отъездом. Парка была как новенькая, даже узоры на подоле; а я уж забыла какого они цвета...
   Сначала я никого кроме Дианы да еще Улисса и не видела - а когда же спросила, где все остальные, Диана рассеянно ответила, что у остальных и без того дел полно, а двух учителей на одну маленькую девочку вполне достаточно. Однако, полагаю, что если у тех, кто оставался в становище и были какие-то дела, то довольно странные - раз делались они только за стенами Домов. Впрочем, однажды Диана как-то уж особенно придирчиво оглядела меня, заставила причесаться и велела вести себя "прилично". Я так и не поняла, что они под этим подразумевали, но на всякий случай решила поменьше размахивать руками. Диану порой раздражали очень странные вещи.
   В общем, я сидела на стуле и старалась не вертеться, а Диана вышла и вернулась еще с одним Звездным Человеком, тоже высоким - не ниже Улисса, но этот был совсем седой. Правда, старым его никто бы назвать не решился держался он прямо и двигался легко.
   - Вот, - сказала Диана, - это и есть наша ученица.
   Я на всякий случай встала с табуретки и сказала:
   - Здравствуйте.
   Он мне не ответил, лишь быстро оглядел меня с головы до ног холодными серыми глазами.
   - Вот эта?
   Похоже, я ему не понравилась.
   Диана вступилась.
   - Она способнее, чем кажется.
   Я некоторое время была занята тем, что пыталась понять - похвалила она меня? Или наоборот?
   - Покажи, что ты умеешь. Выпь, - сказала она. Я умела много чего, но это ее вряд ли интересовало. Как-то я пыталась рассказать ей, как мы делаем всякие плошки из глины, она выслушала, но все больше из вежливости. Зато когда я начинала рассказывать содержание тех Записей, что успела прочесть у Хранителя, ее было за уши не оттащить.
   Потому я спросила:
   - А что?
   Она положила передо мной какую-то Запись - на тонком белом листе, даже страшно в руки взять - и сказала:
   - Прочти что-нибудь, ладно? Помнишь, как мы с тобой читали? Ну что ты?
   Я шепотом сказала:
   - Диана, я не могу.
   Она растерялась.
   - Это еще почему?
   - Я же его не знаю... Это... не хорошо.
   - Но мы же с тобой...
   Она ничего не понимала. Я отозвала ее в сторонку и сказала, по-прежнему шепотом:
   - Хранитель меня сюда отправил с вами, значит с вами можно. А вообще так не делают. Не читают Записи перед человеком, который тебе даже имени своего не сказал.
   - Его зовут Лагранж.
   - Он сам его должен назвать... А так...
   - Что там стряслось? - раздраженно спросил седой. Он посмотрел на часы такой круглый плоский предмет на запястье. Они все время на него смотрели. Диана говорит, что по нему можно узнать время. Как будто если его измерить, что-то от этого изменится...
   - Погоди, Лагранж, сейчас я все улажу.
   - У меня через пять минут сеанс связи, - сказал тот, повернулся на каблуках и вышел. Диана побежала за ним. До меня долетали какие-то обрывки разговора, запомнить-то я запомнила, но ничего не поняла. Потом Диана вернулась. Вид у нее был какой-то пришибленный.
   - Ну что же ты... - сказала она укоризненно. На следующий день лодка не пришла.
   * * *
   Я так удивилась, что даже ничего не сказала. Побоялась. Ну и в глубине души подумала, что может, оно и к лучшему. Уж очень я уставала там, в Доме Звездных. Неправильно уставала - не телом, а головой. Но, когда она не пришла и на следующий день, я забеспокоилась.
   -Ну что ты бродишь, как тень? - сердито спросил Хранитель. - Займись делом, раз уж сидишь в Доме. Вон, этот паршивец до чего хозяйство запустил...
   Я виновато сказала:
   - Я сделала что-то не то... Они и обиделись. Диана говорила этому... Гранжу, что я слишком... слишком... никому... не кабельна. Это что-то значит?
   - Понятия не имею, - сказал Скарабей. - Но, насколько я понял. Звездные люди вежливые. И если бы они тебя выставили бы (и, кстати, поделом), то извинились бы хотя бы передо мной. Скорее всего, у них нашлись какие-то другие дела. Они же не обещали тебе приезжать за тобой каждый день?
   - Нет. Но до сих пор они всегда так и делали.
   - И у тебя это вошло в привычку, - сказал старик. - Вот и избавляйся от нее. Мы сами по себе. Они сами по себе.
   Я не успела избавиться - на следующий день лодка пришла. Утром. Улисс спрыгнул с нее и вошел в Дом.
   - Прошу прощения, отец, - сказал он Хранителю.
   Я подумала - сейчас скажет, что я некабельна, вот тут все и начнется. Но он сказал:
   - У нас тут беда случилась... Вот мы и вынуждены были на время оставить занятия...
   - Сочувствую, - вежливо сказал Скарабей. Он не спросил - какая, поскольку был человеком вежливым. Я бы спросила, не удержалась. Но Улисс сам сказал:
   - Мы высадили одну из наших групп у развалин, там, на севере... Ну, знаете...
   - Не знаю, - сказал Скарабей. Он отвечал только за свои развалины, понятное дело - чужие ему были ни к чему.
   - Ну ладно. Все равно это довольно далеко отсюда. Но там когда-то был крупный город, и мы подумали... В общем, они пропали. Семь человек... Не знаете, там опасно?
   - Везде опасно, - сухо сказал старик.
   - Мы пытались их разыскать, но... Ладно, Выпь, собирайся, Диана ждет.
   Уже в лодке я спросила:
   -А что с ними случилось, с этими вашими людьми?
   Он печально ответил:
   - В том-то и беда, что мы не знаем. Они выходили на связь вечером, два дня назад. Плановый сеанс. Следующий должен был быть утром, но...
   - Что такое "плановый сеанс"?
   - Я же рассказывал тебе. Есть способ говорить на расстоянии. При помощи Предметов.
   Я кивнула, потому что и в Записях порою попадалось что-то в этом роде.
   - Наверное, - сказала я, - ночью на них кто-то напал. Неожиданно.
   - На нас невозможно напасть неожиданно. Ты же сама видела - в лагерь нельзя проникнуть... он защищен силовым полем. Потом... наверняка остались бы какие-то следы борьбы... насилия... а лагерь просто пуст. Мы обыскали всю округу, никаких сигналов, никаких следов, ничего. Приборы зарегистрировали сильное возмущение электромагнитного поля, но мы и сами такие наблюдали. Скорее, это все же природное явление...
   Я покачала головой. Половины из того, что он говорил, я не поняла, но точно знала одно - если кто-нибудь настолько уверен в своей неуязвимости, он, считай, уже мертвец. Наверное их людей уже убили и съели, но разве этим втолкуешь?
   * * *
   А вечером, когда я вернулась, у Хранителя была Дрофа.
   Они, видимо, о чем-то спорили, но когда я вошла, разом смолкли, развернулись и уставились на меня.
   - Явилась, - Дрофа неодобрительно поджала губы, - полюбуйтесь на нее.
   Скарабей неохотно проговорил:
   - Оставь девчонку в покое. Это я ей велел.
   - Люди недовольны. Жалуются, что чужаки сюда зачастили. И все из-за этой. Да и она не лучше: катается взад-вперед на этой штуке, словно так и надо. Откуда ты знаешь, что они с ней там делают?
   - Ничего плохого они с ней не делают. Они сказали, будут ее учить.
   - Чему учить? Ты только посмотри на эту бестолочь - чему ее можно научить? Стоит, глазами хлопает.
   - Пусть она сама расскажет. Чему они тебя учат. Выпь?
   Я растерялась. По мне, так они и впрямь ничему толковому меня не учили одни сплошные глупости, но скажи я все как есть, хлопот не оберешься. Дрофа баба вредная. Мало ли что ей в голову взбредет...
   И тут же услышала:
   - Может, порчу на нее навели... Нечего ей туда ездить.
   Я торопливо сказала:
   - Учат разбираться с Предметами. У них этих Предметов полным-полно.
   - И Предметы их, небось, порченые. И тебя они испортили.
   Я взяла плошку и пошла к хранилищу в дальнем углу. Скарабей, было, дернулся, но Дрофа смотрела на него так язвительно, что он промолчал.
   - Ну? - ехидно сказала Дрофа.
   Предметы лежали там в полутьме, каждый в своем гнезде, каждый для чего-то когда-то был предназначен, каждый очищен от грязи и ржавчины...
   - Вот это... - сказала я.
   - Что? Вот это? - спросила Дрофа.
   - Это не совсем Предмет. Это часть Предмета. И вот это - тоже.
   Многие Предметы попадались нам скрюченные, искореженные какой-то неведомой силой, а один выглядел так, словно кто-то скручивал его, пытаясь выжать воду. И я вдруг почему-то поняла, что это его настоящая форма.
   - Если вот эту... скрученную штуку, - начала я.
   - Винт... - тихо подсказал Хранитель.
   -Ага... Если вот этот винт запихать вот в эту трубку... Тогда на него очень удачно надевается сначала вон тот металический цветок с острыми по краям лепестками, а потом вот эта плоская штука с дырочками, а вон ту ручку нужно насадить на винт с другой стороны...
   Ручка, правда, была чуть-чуть подпорчена, и раньше на ней, должно быть, имелась деревяная нашлепка, чтобы удобнее было хвататься, но и так сойдет. В станине, к которой крепился раструб, было отверстие, должно быть, сквозь него продевался какой-нибудь штырь - сейчас его не было, мелкие Предметы имеют свойство разбегаться, как тараканы, но если бы он был, всю эту штуку можно было бы укрепить на деревяной доске.
   - И что? - Дрофа подозрительно наблюдала за моими действиями. Скарабей тоже. Не иначе, как он решил, что я соорудила что-то опасное.
   - Это такая мельница. Только маленькая. И она не перетирает, а режет. Винт проталкивает все, что вы кладете вот сюда... Только прижимать нужно осторожно... а то палец отхватит...
   - И что ей можно резать?
   - Хоть что. Хоть овощи, хоть мясо. Сами увидите.
   - Ну и ну, - сказала Дрофа. Она схватила мельницу и вылетела из комнаты только мы ее и видели...
   Скарабей тоже сказал:
   - Ну и ну!
   Я скромно промолчала.
   - Как это ты догадалась? - изумленно спросил Хранитель.
   - Не знаю. Просто само так получилось. Вроде как увидела...
   - А... - нерешительно спросил он, - еще можешь?
   - Тут больше нет ничего такого... целостного... может, если порыться в других Хранилищах...
   - Ладно, - сказал он, - ладно, потом... Так значит, вот чему они тебя учат...
   Я подумала, что ничему такому они меня и не учили, но на всякий случай сказала:
   -Ага!
   - Ну, теперь пусть только попробуют, - мрачно произнес он.
   Я поняла, что на этот раз пронесло. Только не поняла, как.
   * * *
   После этой истории уже никто не возражал против того, что сверкающая лодка Звездных Людей ежедневно, утром и вечером, появлялась в становище, а вскоре случилось и еще кое-что.
   Может, не вози они меня каждый раз туда и обратно, все обернулось бы по-другому, но раз заведенный порядок соблюдался неукоснительно. Я ни разу не оставалась ночевать в их становище. В том Доме, где они со мной работали, даже и не было ничего похожего на постель, а больше никуда они меня не пускали. С утра кто-нибудь из этих двоих - либо Улисс, либо Диана, - забирали меня, а вечером привозили обратно. Весной вечера долгие, но если эта их лодка не успевала добраться в становище до темноты, она освещала себе путь огнями яркими, как маленькие луны. Если это была Диана, она делала что-то такое, отчего начинала сама по себе звучать музыка - хоть сначала я даже и не поняла, что это музыка, потому что уж очень она странная - ни складу, ни ладу; словно инструменты, вместо того, чтобы играть в едином порыве, изо всех сил старались помешать друг другу. Потом-то я привыкла, и поняла, что что-то в ней все-таки было. Порою в игру вступали голоса, когда мужские, когда женские. Я уже знала, что они существуют как бы сами по себе, отдельно от человека; они как бы были всегда, как Записи, и одну и ту же мелодию можно было слушать сколько угодно; она нисколько не менялась. Но однажды музыка прервалась в неправильном месте, и вместо нее раздался незнакомый голос. Он что-то произнес на непонятном языке, который я ненавидела именно потому, что ничего не могла разобрать. Скарабей бы понял, подумала я, надо попросить его, чтобы он и меня научил. И сама удивилась этой мысли - прежде-то от лишних занятий я старалась увильнуть.
   Диана, к моему удивлению, ответила - в ту штуку, которая выдвинулась из панели; вроде той, с которой у них в Доме разговаривала я.
   Потом она дотронулась пальцами до панели, и лодка пошла быстрее. Вообще-то это была не лодка, она называлась "мобиль" или что-то вроде того, хотя совершенно непонятно, зачем придумывать новое название, когда есть старое.
   Я спросила:
   - Что случилось?
   -В нашу сторону движется отряд вооруженных людей, - неохотно пояснила она. - Верхом.
   Я сказала:
   -Ох!
   Зимой кочевники отходят на юг, там тепло и травы больше, а потом, к весне, откатываются назад, разбиваясь на мелкие отряды, которые отходят далеко в сторону от основного пути.
   - Сколько их?
   - Человек сто, - сказала она, - сто пятьдесят. Если они будут двигаться с той же скоростью, через час доберутся сюда.
   - Через...
   - Скоро.
   Она так и ворвалась в становище - на этом своем мобиле, сиявшем огнями, а уж орал он так, что все повыскакивали наружу - посмотреть, кто кого мучает.
   Я спрыгнула на землю и заорала:
   - Кочевые! Сюда идут кочевые! Мы их видели!
   - Но ведь... - пробормотала она.
   - А вы расскажите им про эту вашу связь на расстоянии. Так они вам и поверят!
   В становище поднялась суматоха. Лестницы убрали и приготовили метательные камни; часть из них обмотали тряпками, пропитанными горючей жидкостью, мужчины устроились за каменной насыпью, откуда можно было обстреливать все подступы к становищу. Лодка Дианы зависла над склоном, погасив огни, точно ее и не было. Какое-то время было тихо - все затаились, потом я услышала топот: они всегда несутся на полной скорости, рассчитывая на внезапность, и вскоре ворвались в долину - темная полоса на фоне сумеречного неба. Облако пыли, поднятое лошадьми, размывало очертания и оттого казалось, что лошади и всадники сливались в одного огромного невиданного зверя.
   У меня заболела нога.
   Может, их и впрямь было не больше сотни, но мне показалось, что гораздо больше. Наши ждали молча, чтобы подпустить их поближе, а те, когда подошли на расстояние полета стрелы, начали отчаянно орать и колотить своими короткими копьями по щитам и от этих криков мне стало плохо.
   Тут в них полетели камни из катапульт. Огненные шары, разбрызгивая искры падали под ноги лошадям, заставляя их храпеть и шарахаться в стороны. Не знаю, чем бы все это могло кончиться - я вспомнила ту корзину и подумала, что теперь-то мне под нее не влезть, но тут из-за гребня, сверкая всеми огнями и вопя, как раненный зверь, выплыла лодка Дианы. Она зависла над головами нападавших, неуязвимая для стрел, да еще из нее начал валить разноцветный дым, от которого те побросали поводья и начали тереть себе глаза, а лошади становились на дыбы и сбрасывали их под копыта. Началась свалка и наши мужчины повылазили из укрытий и пошли их добивать, хотя вскоре и сами начали чихать и кашлять от дыма. В общем, можно сказать, нам привалила большая удача, хотя кроме лошадей и оружия, разжиться было особенно нечем - кочевые передвигаются налегке.