Диана вышла из мобиля - нижняя часть лица у нее была скрыта под маской, и теперь с ужасом смотрела, как наши методично добивают раненых - глаза у нее стали как плошки, я такого никогда не видела; ее аж трясло, а когда взгляд ее наткнулся на одного, с раздробленной головой, она посерела, рывком стащила маску и ее вырвало прямо тут же - она и отбежать не успела. Я думаю, у них такой слабый желудок, потому что они едят слишком нежную пищу. После чего она утерлась, залезла обратно в свой мобиль и поминай, как звали. Даже не попрощалась - а наши-то собрались ее честь по чести поблагодарить, такую спасительницу.
Но кто же забудет доброе дело - и когда на следующее утро за мной приехал Улисс, его приняли честь по чести, старейшины всех Домов вышли встречать мобиль, и Улисс вежливо выслушал заверения наших в вечной дружбе. Он и сам произнес что-то подобающее случаю, но, по-моему, чувствовал себя при этом несколько неловко, и все озирался по сторонам. Не знаю, что уж там он такое рассчитывал увидеть: покойников уже раздели и убрали, пленников увели (их было всего двое) - смотреть было не на что.
Потом он вернулся в мобиль - я уже сидела там, - и сказал:
- Поехали.
Какое-то время мы ехали молча, но я видела, что он хочет о чем-то спросить, и не решается. Я сказала:
- Ваша Диана здорово соображает. Уж не знаю, чем она их...
- Слезоточивым газом, - рассеянно сказал он, и добавил, - послушай...
-Да?
- Меня пригласили на праздник... собственно, нас всех пригласили...
Я сказала:
- Ну да. Вы же наши союзники.
Со стороны старейшин этого следовало ожидать - раньше-то всем казалось, что, хоть с племенем Звездных Людей и можно вести дела, все они, в общем и в целом, все-таки придурки, но после вчерашнего стало понятно, что таких могущественных друзей, как они, больше днем с огнем не сыщешь. Теперь-то никто не скажет, что от пришельцев идет порча.
- Если вы с нами породнитесь, сможете брать к себе наших женщин. Этой весной как раз несколько вошли в пору. Не за так, понятное дело. Но много с вас не спросят - какие счеты между своими...
Он, похоже, не слишком обрадовался.
- А на этом празднике...
- Будет много хорошей еды.
- Да, - тоскливо сказал он, - но какой еды?
Тут только я сообразила.
- Да что вы себе думаете? Что мы, дикари, что ли? Мы покойников не едим. Иначе как же они найдут дорогу домой, по-вашему? Мы их кладем в пещерах, лицами на закат, все честь по чести. Даже оружие им даем - правда, не железное.
Он вздохнул вроде как с облегчением.
-Конину приготовят, - сказала я. - Мы столько лошадей не прокормим. Тут он опять затосковал.
- Я видел вчерашнее побоище, - сказал он.
- Бросьте врать-то, - не удержалась я, - как вы могли видеть, когда вас там и не было? Диана была.
-На мобиле установлены автоматические камеры. Они фиксируют все, что происходит.
- Как Записи?
- Да, - устало ответил он, - как Записи.
Он задумался. Потом сказал:
- Одно дело читать про то, что было давным-давно, совсем другое - видеть все это собственными глазами.
- Что с того? - возразила я - Мир-то не меняется.
Он опять вздохнул:
- Похоже, что нет.
- Уж не знаю, откуда вы там прибыли - может, у вас другие порядки, но у нас отродясь так было.
Он старался не показывать виду, но я-то заметила, что ему не по себе. Может, конину они тоже не едят?
- Да как же вы жить-то тут будете, если вы такие нежные? А эта ваша Диана? Как посмотрела на этого ублюдка, так и пошла блевать. Камень-то ему из катапульты в башку попал, да он еще и свалился под копыта... голова, понятное дело, раскололась, как орех, мозги на камень - блямс! А она как позеленеет, и...
- Ох, да помолчи, пожалуйста, - быстро сказал он.
- Когда из катапульты бьют, почти всегда так. У вас что же, катапульт нет? Чем же вы тогда будете обороняться?
- Уж найдем, чем.
Сегодня им было не до меня; видно, готовились к празднику - если наши собираются засыпать своих новых друзей подарками, то и этим, понятно, не хотелось оставаться в долгу; вот они и собирали какие-то тюки; свертки ткани легкой, но прочной; эту их замечательную посуду, которая не бьется, даже если уронить ее на каменный пол; и даже бруски железа - богатые дары, очень богатые. У Звездных Людей, видно, всего в изобилии, если они могут позволить себе такую щедрость. Так что Дианы, которая почти все время болталась тут, я сегодня почти не видела, зато пришел этот, седой - они с Улиссом говорили о чем-то, на нашем языке, не на своем, но так быстро и тихо, что я могла разобрать лишь отдельные слова: "такая возможность...", "тебе придется...", "в любом случае...". Седой, вроде как настаивал, Улисс возражал, они незаметно начали говорить все громче... Потом седой сказал:
- Ладно. Но имей в виду - мы можем и ошибаться.
- Нет, - возразил Улисс, - не думаю. Ты же видишь; больше нигде... ничего...
- Значит, - заметил седой, - мы не там ищем.
- В любом случае, - опять сказал Улисс, на этот раз уже потише, - они наши соседи...
Они опять перешли на шепот, потом седой вздохнул, словно собирался сказать что-то еще, но махнул рукой и вышел.
Я спросила:
- Этот Гранж вождь?
Улисс покачал головой.
- У нас нет вождей. Но Лагранж отвечает за определенную область деятельности. За отношения между людьми.
- Вроде старейшины?
- Да, что-то в этом роде.
- Чем он недоволен?
- Он считает, что мы зря теряем время. Я так не считаю. Если бы он предложил какую-нибудь альтернативу, я бы, пожалуй, еще и прислушался, но...
Я уже заметила за ними - они всегда отвечают на вопросы, но порою так, что понять все равно ничего нельзя.
* * *
Сегодня все пошло не так, как обычно; сначала Улисс отвез меня, потом отбыл, а потом мобиль вернулся - ив нем трое: Улисс с Дианой и этот самый Лагранж. Их приняли честь по чести, и после полагающегося обмена дарами, усадили на почетное место, выставив перед ними по кувшину кислого вина и по огромному куску мяса - хорошее место, удобное, подальше от детей и перестарков, которые так и норовят выхватить из рук кусок.
Меня бы тоже шуганули оттуда, но я вроде как была при них.
Обряд породнения они прошли честь по чести, хотя, по-моему, когда Кречет подошел к ним со священным ножом, особого восторга у них это не вызвало. Тем не менее, они позволили надрезать себе руки, и кровь их стекла на землю, смешавшись с кровью остальных. Дары, которые предназначались им, хорошие дары, большей частью железные, они погрузили в свой мобиль. Хранитель, срепя сердце, предложил им кое-какие Предметы - на выбор (правда, из той части хранилища, где все было явно, заметно порченное и негодное к употреблению) и они вежливо сказали - большое спасибо, они со временем разберутся и выберут себе что-нибудь по душе. Понятно, времени у них теперь было полно - они могли бывать тут сколько хотели.
И все бы прошло гладко, но тут Кречет повел их к пленникам. Эти были даже не ранены, просто оглушены падением с лошади и теперь лежали у Закатного камня, связанные - руки заведены за спину и притянуты к лодыжкам, все честь по чести. Но они уже успели оклематься и теперь так и зыркали по сторонам.
- Прошу вас, дорогой гость, - вежливо сказал Кречет и протянул священный нож этому Лагран-жу, видимо решив, что он тут старший и есть.
Тот недоуменно попятился.
- Похоже, - тихонько сказал Улисс, - нам предлагают с ними расправиться.
- Ну да, - подтвердил Кречет, - это большая честь. И вам и им. Это храбрые воины и им полагается умереть от ножа. Иначе, как же они пойдут на Запад?
- Нет, - сказал Лагранж, - нет. Этого я сделать не могу. Я дал зарок. Да, вот именно - зарок.
- Зарок не убивать? - удивился Кречет.
- Не убивать связанных, беспомощных людей, - твердо ответил Лагранж.
Кречет поглядел на него и на его невозмутимом лице промелькнула усмешка.
- Что ж, - согласился он, - по мне, так чего не бывает. Но может, если вы связали себя такой странной клятвой, то ваш человек...
- Ох, нет, - с коротким смешком произнесла Диана.
Кречет даже не обернулся, словно ее и не существовало.
- Отдать нож ему? - он кивнул на Улисса. Интересно, подумала я, как он выкрутится? По-моему, такое убийство им претило, хоть никто из них ни разу не сказал об этом прямо.
- Этот зарок, - спокойно сказал Лагранж, - распространяется на все наше племя.
Кречет пожал плечами.
- Дело ваше. Я-то думал, вы сильный народ. Настоящие мужчины.
Это было почти оскорбление, но, по-моему, кроме Кречета и меня, его никто и не заметил. Да еще пленники. Один из них сплюнул на землю, продолжая сверлить Лагранжа мрачным взглядом.
- Тогда позволь мне, - сказал Кречет, - друг мой.
Он взял священный нож и уже сделал шаг вперед, когда Лагранж торопливо произнес:
- Погодите.
Тот, видно, решил, что его новый побратим наконец-то взялся за ум, мигом обернулся и сказал:
-Да.
-Мы можем их выкупить, - Лагранж твердо смотрел ему в глаза. Признаться, в выдержке ему нельзя было отказать. - Назовите свою цену.
- Цену? - холодно переспросил Кречет. - Какая же у них цена? Их жизнь здесь не имеет цены, друг мой.
И добавил, мягко прижав священный нож ладонью:
- Вот смерть - имеет.
- Если их смерть будет принадлежать нам, - спокойно сказал седой, - я сочту это подтверждением нашей дружбы.
Кречет с минуту поразмыслил.
- Так вам нужны рабы? - сказал он презрительно. - Что ж, у каждого свои обычаи. Мы рабов не держим. Потом, эти никуда не годятся, друг мой. Из кочевых плохие рабы. Они слишком горды для этого. Они никогда не простят вам, что вы их не убили.
- Это, - Лагранж решил не уступать, - наша забота.
Кречет поджал губы.
- Хорошо, - сказал он, - хорошо. Берите так. Я презирал бы себя, если бы начал торговать людьми. А вы, ладно, берите. Даром.
И насмешливо спросил:
- Может, вы хотите, чтобы я разрезал на них веревки?
- Не стоит, - сказал Лагранж, - мы подгоним мобиль сюда.
Один из кочевых, тот, что постарше, даже не пошевелился, хотя отлично понял, что тут говорилось - наречие кочевых не слишком-то отличается от нашего, зато молодой не выдержал - он так и извивался в своих веревках, точно пойманная выдра.
- Убей меня, - прохрипел он, - ты, дерьмо. Если ты не хочешь убивать безоружного, развяжи меня и попробуй убить тогда!
- Что ж, - Лагранж пожал плечами, - потерпи до лагеря.
Он кивнул Улиссу - что бы они там ни говорили, он все-таки был среди них кем-то вроде старейшины, раз все его слушались. Улисс рывком поднял пленника на ноги и перебросил через борт мобиля - Диана подогнала его вплотную к Закатной скале. Увидев бесшумно подплывающую громаду, тот, молодой, попробовал было вывернуться, но Улисс держал его мертвой хваткой. Я покосилась на второго - он лежал в своих путах молча, спокойно, и, когда его потащили к мобилю, даже не сопротивлялся, но сверлил пришельцев таким взглядом, что я бы на их месте хорошенько подумала, прежде чем прикоснуться к нему хоть пальцем.
Лагранж поблагодарил Кречета за угощение, забрался в мобиль вместе с остальными, и высокие гости отбыли. Кречет проводил уплывающие огни задумчивым взглядом.
- Они очень странные, эти люди, - проговорил он. - И странные у них зароки. Лишить пленников почетной смерти - что же, у них совсем чести нет?
Когда на следующее утро Диана привезла меня в становище Звездных Людей, я обнаружила, что на моем обычном месте сидит один из кочевых - тот, что помоложе. Улисс стоял рядом и вид у него был довольный. Почему-то я почувствовала странный укол обиды - словно у меня, не спросясь, отобрали то, что до сих пор принадлежало только мне. Видно, что-то отразилось у меня на лице, потому что Улисс торопливо сказал:
- Это временно. Потом мы найдем ему другое место.
Я безразлично пожала плечами.
Этот искоса поглядел на меня. Его лицо ничего не выражало, но мне стало не по себе. А Улисс произнес все с тем же доброжелательным видом:
- Познакомьтесь, это Барсук.
Я сказала:
- А как же.
Ни один кочевой сроду не назовет вам своего настоящего имени, даже под пыткой.
- А это - Выпь.
Ну что ты с ними будешь делать!
Тем не менее, я, как положено, вежливо сказала:
- Что ж, теперь ты знаешь. Наверно, магия кочевых тут не действует. У Звездных Людей своя магия.
- Пойди, проводи его, Диана. Может, их тренажер уже оборудовали. И проследи, чтобы их накормили.
Тот поднялся и пошел к выходу - довольно охотно. Я, правда, заметила, что Диана держится позади и в руке у нее какая-то плоская штука, наверняка какое-то их чудное оружие; пришлые, конечно, дураки, но не совсем уж безнадежные.
Улисс все с тем же довольным видом рассматривал цветные столбики на экране.
- Просто поразительные способности, - сказал он, - они все схватывают с потрясающей быстротой.
Я ревниво спросила:
- Лучше, чем я?
Он замялся, похоже, не желая меня обижать.
- Быстрее...
- Ну тогда отпустите меня домой. Вам есть кого учить. Они, небось, и жить будут у вас?
- Да, - согласился он. - Какое-то время.
Он поглядел на меня и сказал:
- Послушай, к тебе это не имеет отношения. Вернее... просто я хотел бы, чтобы вы познакомились получше.
Я холодно спросила:
- Это еще зачем?
- Быть может, если вы найдете общий язык, в конце концов удастся прекратить эти бесконечные набеги, бессмысленные смертоубийства. Это же всем пойдет на пользу - и вам, и им. Когда они обучатся всему и вернутся обратно...
Я поняла, что эти Звездные Люди не в себе. И были не в себе - с самого начала.
А потому терпеливо сказала:
- Улисс, этого нельзя делать. Не знаю, что вы там им наобещали, как уговорили, что они вам пообещали, - да они согласятся на все, дадут какие угодно ответные клятвы - да что там, разделят с вами еду, и все равно не будут считать себя связанными хоть какими-то обязательствами. Это же кочевые! Да вам стоит только отвернуться, как они
всадят вам нож в спину. Вы же их смертельно оскорбили - чего вы теперь от них ждете? Он поглядел на меня с укоризной.
- Предрассудки изживать трудно, я понимаю, - сказал он. Похоже, теперь и он полагал, что говорит со слабоумной, - но пройдет время и ты поймешь, что они такие же люди, как и вы. Ничем не хуже вас.
- Как же!
- И они охотно согласились сотрудничать. Они заинтересовались, понимаешь?
- А вы им и поверили! Вот когда вам перережут горло, что вы тогда скажете?
Ничего он тогда уже не скажет, понятное дело, дурак такой.
Мне хотелось плакать.
- Вы что думаете, он вам назвал свое имя? Как бы не так! Он взял чье-то чужое! Украл у кого-то из наших!
Он пожал плечами.
- Не понимаю, какая разница? Что это значит - украл имя? Может, он просто позаимствовал его у какого-то уважаемого человека. Каждый волен называться, как ему хочется.
- Не скажите. Вот, например, мое имя всегда при мне. И ни у кого я его не воровала. Другое дело, когда я войду в возраст, мне дадут еще одно, тайное его никто не будет знать.
"Только муж и дети знают второе, тайное имя женщины, - подумала я, - но, похоже, у меня никогда не будет ни мужа, ни детей".
- Никогда не думал, - сказал он, - что кочевники проявят гораздо больше терпимости и понимания, чем ты и твои сородичи.
И вышел. То ли он на меня и вправду разозлился, то ли для вида, чтобы я почувствовала себя виноватой - у них не поймешь.
* * *
А вечером я сказала Хранителю:
- Нельзя сделать так, чтобы я больше туда не ездила?
- А что стряслось? - недовольно спросил Хранитель.
С тех пор, как я собрала тот Предмет, я замечала, как он на меня смотрит с надеждой и ожиданием, словно я могу сотворить еще какое-нибудь потрясающее чудо.
- Они учат этих кочевых, - сказала я. Он задумался.
- Учат? Я-то все гадал, зачем это им рабы понадобились? Лодка их сама собой движется, да и все остальное, наверное, в том же роде.
- Это добром не кончится.
Он пожевал губами.
- Может быть... может быть...
- Толкуют что-то про бессмысленные смертоубийства... Что мы теперь с кочевыми вроде как подружимся... У них, похоже, с головой не в порядке, у этих Звездных Людей.
- Это не так, - возразил старик. - Знаешь, они совсем как в старых Записях. Я читал о таких. Полагаю, они действительно хотят как лучше. Хотят переменить мироустройство.
- Зачем?
-Может, надеются, что вновь вернется Золотой Век.
- А он вообще был? Этот Золотой Век?
-Думаю, там были свои сложности. Иначе с чего бы вдруг у них были Предметы для убийства.
- Так можно, я завтра не поеду?
- Поедешь, - сказал он. - Если они и впрямь научат кочевых чему-то, чего не будем знать мы... Нет, этого нельзя допустить. И знаешь, что еще...
-Да?
- Никому больше не говори о том, что они делают с этими пленными.
Я поняла, что он тоже испугался. Не меньше меня, а то и больше.
- Говори, видела, как они там крутят мельничный жернов или воду таскают. Что-то в этом роде. А то старейшины и впрямь решат, что тебе нечего там делать.
Я вздохнула.
- Ладно, - сказала я, - я поняла. Поеду.
* * *
Разумеется, никакую воду эти кочевые не таскали; уж не знаю, чем там они целый день занимались - я-то училась делать Записи. Об этом я даже Скарабею говорить не стала - как бы он тоже не решил, что я порченная или что-то в этом роде. Я подумала, что, может, расскажу ему потом, когда научусь как следует; может, он все-таки поймет, что никаких особых хитростей тут нет, - и впрямь, похоже, Запись не меняется, если ее переписать правильно. Поначалу переписывать значки было страшно - даже руку сводило, и я все ожидала небесного грома или чего-то в этом роде, но, видимо, у Звездных Людей действительно была своя магия - и со временем я осмелела. Диана была мной вроде довольна - а что значки у меня получаются такие кривые, так это, говорила она, дело привычки. У нее-то, когда она бралась за дело, значки выходили ровные, совсем как настоящие. Другое дело, что Записи мне доставались все больше какие-то бесполезные - какая-то долгая история про каких-то вроде кочевых, только из морского народа, которые осаждали каких-то оседлых чуть не двадцать лет - и какое становище выдержит так долго? Кажется, там все дело было в том, что эти оседлые увели какую-то бабу, не заплатив калым, но на кой им через двадцать лет потребовалась эта баба, спрашивается? Она же уже ни на что не годилась! А когда я спросила Диану, кому нужны Записи про каких-то сумасшедших, та только рассмеялась и сказала, что это, мол, "художественное преувеличение". Я так понимаю, Тот-Кто-Рассказывал Тому-Кто-Записывает просто приврал для красоты; стыд да и только.
Так вот, я, значит, сидела и переписывала эту нудную Запись - Диана отметила мне кусок от и до, а сама куда-то вышла, и тут вошел этот Барсук со своим краденным именем. Мне стало страшно - он сам открыл вход, как будто так и надо. Я на всякий случай спряталась за стол с экраном - тут же ничего не было, никакого оружия, даже простого ножа!
Он окинул меня презрительным взглядом - я-то тряслась и думала, не позвать ли мне на помощь (иногда Звездные Люди как-то слышат на расстоянии), но он больше не двинулся с места, и сказал:
- Так значит, это они тебя тут прячут! Ты тоже выкуплена?
Я ответила:
- Не твое дело!
- Не бойся, - продолжал он, - я тебя не трону. Просто хотел спросить -кто они такие?
- Новое племя.
- Откуда они пришли?
- С неба.
Он покачал головой.
- Так не бывает.
- Я сама видела.
- И сколько же их здесь? Я сказала:
-Не знаю. Похоже, много, раз они возвели свое становище так быстро. Он опять усмехнулся.
- Это ничего не значит. Они все делают быстро. Вернее, эти их штуки, машины. В этом-то вся их сила - в машинах. Машины все за них делают - качают воду, возят, кормят. Без них они все равно, что голые. Все равно, что улитка без панциря; наступи ногой - и все. Так сколько же их здесь? Где они проводят ночь?
- Вы тут ходите свободно. Не я. Тебе лучше знать.
- Нас держат раздельно. И запирают на ночь. И далеко не все двери тут открываются так просто.
Он вновь окинул меня холодным взглядом.
- Так значит, ты приходишь сюда по своей воле? Ваше становище с ними побраталось, да? Хорошеньких же побратимов вы себе нашли - ведь это же нелюди! Впрочем, чего ждать от оседлых?
- По крайней мере мы не бьем в спину...
Он сказал:
- Передай вашим, что они будут плакать кровавыми слезами.
Может, он и впрямь не собирался убивать меня сейчас, но мне было просто ужас как страшно. Тут дверь вновь отворилась и вошел Улисс. Кочевой тут же смолк и уставился в пол, а Улисс оглядел нас с этим своим дурацким доброжелательным видом.
- А, - сказал он, - похоже, вы уже начинаете находить общий язык?
Я уже открыла, было, рот, чтобы сказать все, что я по этому поводу думаю, но кочевой, укравший чужое имя, опередил меня.
- Да, - ответил он, - все в порядке, друг.
* * *
Весной в соленое озеро к востоку от становища через перемычку, соединяющую озеро с морем, заходит рыба - мы называем ее "головастик" - нагуливать жир и метать икру. И в день весеннего равноденствия все близлежащие становища выделяют своих людей для большого лова. На закате они ставят сети в том месте, где озеро соединяется с морем, и всю ночь носятся по озеру с факелами, загоняя рыбу в протоку, а утром выбирают сети. В эту ночь те, кто остался на берегу, обычно жгут костры и пляшут, чтобы рыбакам была удача. Потом почти целый лунный месяц в округе воняет рыбой, повсюду блестит серебрянная чешуя и зеленые мухи слетаются на горы потрохов, но эта ночь и впрямь замечательная, волшебная ночь, и когда я рассказала Улиссу, он прямо загорелся и сказал, что хочет поглядеть на ночной лов. Похоже, он ничего такого раньше не видел - если они и впрямь прилетели со своих звезд, значит там у них рыба не водится, подумала я.
- Если вы захотите быть с теми, кто ставит сети, - сказала я, - Кречет не будет против.
- Хорошо, - сказал он, - тогда мы с Дианой...
- Не понимаю, при чем тут Диана? Женщины не ставят сети. Если хоть одна войдет в озеро во время лова, рыба обидится и навсегда уйдет в море. А то вы не знали?
- Понятия не имел, - сказал он. - Но ты же идешь?
- Я-то в озеро не лезу. Я буду вместе с остальными - сидеть на берегу и жечь костры. Очень мне надо, чтоб меня камнями закидали!
- Ясно, - сказал он. - Ну что же, тогда она тоже посидит на берегу.
Он помолчал, потом спросил:
- А если бы мы взяли с собой Барсука и Кожана?
- А вы сами как думаете?
- Думаю, - печально сказал он, - никто из ваших им не обрадуется. А жаль это был бы такой хороший предлог для начала мирных переговоров. Кожан у себя в племени не маленький человек...
- Это он вам сказал?
- Почему я должен им не верить?
- Потому что они никогда не скажут вам правды, кочевые. И никакой он не Кожан - тоже украл у кого-то имя.
-Дались тебе эти имена, - сказал он раздраженно.
- Это же самое важное, как вы не понимаете? У них совсем нет чести, вот ни на столечко...
- А я надеялся, ты все же переменишь свое мнение, когда познакомишься с ними получше, - печально заметил он.
- Улисс, - ответила я, - и не просите.
* * *
Что бы он там в глубине души ни думал, но внял голосу здравого смысла и взял с собой только Диану. Она осталась на берегу озера вместе с остальными женщинами и ребятней, которая, как всегда бывает в такой праздник, носилась туда-сюда, путаясь у всех под ногами. Звездная Женщина держалась хорошо, с достоинством, но я-то видела, что ей неуютно - наши бабы всячески старались дать ей понять, что она тут как пятая нога зайцу. Я знала, они ее презирают ничего из того, что положено делать приличной женщине она не умела, даже спрашивала про то, как мы выпекаем хлеб. Повсюду горели костры - весь берег был в огнях, точно звездное небо осенью; смех и голоса перекликались друг с другом, отражаясь от воды, небо переливалось всеми закатными красками, потом позеленело, потом зелень сменилась глубокой синевой и костры на берегу запылали еще ярче. В озере тоже сияли огни, отражаясь в черной воде, - факелы, фонари и масляные плошки - частью на лодках, частью в руках у загонщиков - озеро-то было мелководное, большей частью по пояс. Из зарослей камыша то и дело взлетали вспугнутые птицы, но сегодня никто на них не обращал внимания. Порою низко-низко над головой летучие мыши проносились на своих мягких крыльях, привлеченные множеством насекомых, ошалевших от такого обилия света.
Диана наблюдала за всем этим завороженно, даже рот приоткрыла. В руках у нее был такой специальный Предмет, совсем крохотный, при помощи которого каждый потом сможет увидеть то, что видела она - они называли его "камера". Она медленно водила этой штукой из стороны в сторону, потом обернувшись, увидела меня, и кажется, обрадовалась - обычно-то она относилась ко мне снис
ходительно, как к дуре какой, но сейчас, видимо, устала от враждебности остальных.
- Ох, - сказала она, - до чего красиво. Все эти огни...
-Это для рыб, - пояснила я, - рыба в эту ночь боится света, она хочет уйти от него через протоку. А там поставили сети.
Она грустно проговорила:
- Вы все делаете с какой-то определенной целью, верно?
Я удивилась.
- А как же иначе? Глупо было бы делать что-нибудь просто так.
Она покачала головой и вновь взялась за свою камеру. Небо стало совсем черным, равноденствие совпало на этот раз с новолунием; считалось, это обещает удачный год.
На востоке, мерно дыша в ночи, лежало море. Разглядеть его сейчас было невозможно, но над ним висела дымка, сквозь которую звезды едва просвечивали. Именно оттуда, из-за края воды весной прилетали дикие гуси, крича и жалуясь, точно испуганные младенцы, на те неведомые мне силы, что гонят их в наши края. Я подумала - может, там, вдалеке, вообще нет земли и они плачут потому, что им суждено без устали кружить на ветру? Или они прилетают с той яркой, точно умытой дождем зеленой звезды, которая порою появляется за краем моря?
Когда я спросила об этом Диану, она покачала головой и сказала: нет, там, за морем, тоже земля - почти такая же как эта.
- Тогда почему бы им не оставаться там на все лето?
Она ответила, что у птиц так заведено испокон веку; они просто не могут не прилетать, так уж они устроены.
- Как вы? Или вы прилетели сюда, просто потому, что там, где вы жили раньше, кончилась еда?
Она сказала - нет, там было не так уж плохо, но они и впрямь не могли не прилететь сюда, так что да, что-то в этом роде. Но им пришлось проделать очень долгий и опасный путь, а птицы летят всего лишь из-за моря.
Я сказала:
- Тогда откуда вы знаете, что там, за морем, если вы там не бывали?
Она объяснила что да, знают, как она выразилась "в общих чертах"; во-первых потому, что видели все сверху, до того, как опуститься в наших краях, во-вторых, потому что они недавно отладили что-то вроде этой вот камеры, которая парит над землей сама по себе, наподобие дикого гуся.
- Если хочешь, можно как-нибудь посмотреть на то, что она видит, предложила она.
Я вежливо сказала "большое спасибо", - они, вроде, не склонны были приврать, хоть и верили разным глупостям, вроде той истории о двадцатилетней осаде. Но зачем им понадобилась такая штука, было не очень понятно - ладно, взглянуть раз-другой, это еще куда ни шло, все же интересно, что где делается, но чтобы тратить все свое время, разглядывая чужие места, в которые, может, и не попадешь никогда...
Диана начала объяснять, опять же, как это у Звездных порою водится, довольно непонятно - что-то про "дух поиска" и про назначение человеческого рода. Все, что я смогла уловить, так это то, что они ищут кого-то или что-то, и что мы - отнюдь не то сокровище, к которому они стремились, блуждая между небесных огней.
- Мы к вам не лезли со своей дружбой, - сказала я.
- Нет-нет, - поспешно ответила она, - ты не так поняла.
Но мне показалось, что как раз так.
Огни на озере побледнели и стали гаснуть, зато небо на востоке мягко засветилось, с дальнего моря потянуло прохладным ветром. Самое время было погреться у какого-нибудь костра, пока они еще не прогорели - Диане не было холодно в этой ее странной одежде, но меня начало пробирать, я обернулась к ней, чтобы сказать, что лов почти закончился и самое время попить чего-нибудь горячего, пока вода в котелках не остыла.
И тут увидела, что на востоке низко-низко над краем моря, по тропе диких гусей проплывает Город Мертвых.
Но кто же забудет доброе дело - и когда на следующее утро за мной приехал Улисс, его приняли честь по чести, старейшины всех Домов вышли встречать мобиль, и Улисс вежливо выслушал заверения наших в вечной дружбе. Он и сам произнес что-то подобающее случаю, но, по-моему, чувствовал себя при этом несколько неловко, и все озирался по сторонам. Не знаю, что уж там он такое рассчитывал увидеть: покойников уже раздели и убрали, пленников увели (их было всего двое) - смотреть было не на что.
Потом он вернулся в мобиль - я уже сидела там, - и сказал:
- Поехали.
Какое-то время мы ехали молча, но я видела, что он хочет о чем-то спросить, и не решается. Я сказала:
- Ваша Диана здорово соображает. Уж не знаю, чем она их...
- Слезоточивым газом, - рассеянно сказал он, и добавил, - послушай...
-Да?
- Меня пригласили на праздник... собственно, нас всех пригласили...
Я сказала:
- Ну да. Вы же наши союзники.
Со стороны старейшин этого следовало ожидать - раньше-то всем казалось, что, хоть с племенем Звездных Людей и можно вести дела, все они, в общем и в целом, все-таки придурки, но после вчерашнего стало понятно, что таких могущественных друзей, как они, больше днем с огнем не сыщешь. Теперь-то никто не скажет, что от пришельцев идет порча.
- Если вы с нами породнитесь, сможете брать к себе наших женщин. Этой весной как раз несколько вошли в пору. Не за так, понятное дело. Но много с вас не спросят - какие счеты между своими...
Он, похоже, не слишком обрадовался.
- А на этом празднике...
- Будет много хорошей еды.
- Да, - тоскливо сказал он, - но какой еды?
Тут только я сообразила.
- Да что вы себе думаете? Что мы, дикари, что ли? Мы покойников не едим. Иначе как же они найдут дорогу домой, по-вашему? Мы их кладем в пещерах, лицами на закат, все честь по чести. Даже оружие им даем - правда, не железное.
Он вздохнул вроде как с облегчением.
-Конину приготовят, - сказала я. - Мы столько лошадей не прокормим. Тут он опять затосковал.
- Я видел вчерашнее побоище, - сказал он.
- Бросьте врать-то, - не удержалась я, - как вы могли видеть, когда вас там и не было? Диана была.
-На мобиле установлены автоматические камеры. Они фиксируют все, что происходит.
- Как Записи?
- Да, - устало ответил он, - как Записи.
Он задумался. Потом сказал:
- Одно дело читать про то, что было давным-давно, совсем другое - видеть все это собственными глазами.
- Что с того? - возразила я - Мир-то не меняется.
Он опять вздохнул:
- Похоже, что нет.
- Уж не знаю, откуда вы там прибыли - может, у вас другие порядки, но у нас отродясь так было.
Он старался не показывать виду, но я-то заметила, что ему не по себе. Может, конину они тоже не едят?
- Да как же вы жить-то тут будете, если вы такие нежные? А эта ваша Диана? Как посмотрела на этого ублюдка, так и пошла блевать. Камень-то ему из катапульты в башку попал, да он еще и свалился под копыта... голова, понятное дело, раскололась, как орех, мозги на камень - блямс! А она как позеленеет, и...
- Ох, да помолчи, пожалуйста, - быстро сказал он.
- Когда из катапульты бьют, почти всегда так. У вас что же, катапульт нет? Чем же вы тогда будете обороняться?
- Уж найдем, чем.
Сегодня им было не до меня; видно, готовились к празднику - если наши собираются засыпать своих новых друзей подарками, то и этим, понятно, не хотелось оставаться в долгу; вот они и собирали какие-то тюки; свертки ткани легкой, но прочной; эту их замечательную посуду, которая не бьется, даже если уронить ее на каменный пол; и даже бруски железа - богатые дары, очень богатые. У Звездных Людей, видно, всего в изобилии, если они могут позволить себе такую щедрость. Так что Дианы, которая почти все время болталась тут, я сегодня почти не видела, зато пришел этот, седой - они с Улиссом говорили о чем-то, на нашем языке, не на своем, но так быстро и тихо, что я могла разобрать лишь отдельные слова: "такая возможность...", "тебе придется...", "в любом случае...". Седой, вроде как настаивал, Улисс возражал, они незаметно начали говорить все громче... Потом седой сказал:
- Ладно. Но имей в виду - мы можем и ошибаться.
- Нет, - возразил Улисс, - не думаю. Ты же видишь; больше нигде... ничего...
- Значит, - заметил седой, - мы не там ищем.
- В любом случае, - опять сказал Улисс, на этот раз уже потише, - они наши соседи...
Они опять перешли на шепот, потом седой вздохнул, словно собирался сказать что-то еще, но махнул рукой и вышел.
Я спросила:
- Этот Гранж вождь?
Улисс покачал головой.
- У нас нет вождей. Но Лагранж отвечает за определенную область деятельности. За отношения между людьми.
- Вроде старейшины?
- Да, что-то в этом роде.
- Чем он недоволен?
- Он считает, что мы зря теряем время. Я так не считаю. Если бы он предложил какую-нибудь альтернативу, я бы, пожалуй, еще и прислушался, но...
Я уже заметила за ними - они всегда отвечают на вопросы, но порою так, что понять все равно ничего нельзя.
* * *
Сегодня все пошло не так, как обычно; сначала Улисс отвез меня, потом отбыл, а потом мобиль вернулся - ив нем трое: Улисс с Дианой и этот самый Лагранж. Их приняли честь по чести, и после полагающегося обмена дарами, усадили на почетное место, выставив перед ними по кувшину кислого вина и по огромному куску мяса - хорошее место, удобное, подальше от детей и перестарков, которые так и норовят выхватить из рук кусок.
Меня бы тоже шуганули оттуда, но я вроде как была при них.
Обряд породнения они прошли честь по чести, хотя, по-моему, когда Кречет подошел к ним со священным ножом, особого восторга у них это не вызвало. Тем не менее, они позволили надрезать себе руки, и кровь их стекла на землю, смешавшись с кровью остальных. Дары, которые предназначались им, хорошие дары, большей частью железные, они погрузили в свой мобиль. Хранитель, срепя сердце, предложил им кое-какие Предметы - на выбор (правда, из той части хранилища, где все было явно, заметно порченное и негодное к употреблению) и они вежливо сказали - большое спасибо, они со временем разберутся и выберут себе что-нибудь по душе. Понятно, времени у них теперь было полно - они могли бывать тут сколько хотели.
И все бы прошло гладко, но тут Кречет повел их к пленникам. Эти были даже не ранены, просто оглушены падением с лошади и теперь лежали у Закатного камня, связанные - руки заведены за спину и притянуты к лодыжкам, все честь по чести. Но они уже успели оклематься и теперь так и зыркали по сторонам.
- Прошу вас, дорогой гость, - вежливо сказал Кречет и протянул священный нож этому Лагран-жу, видимо решив, что он тут старший и есть.
Тот недоуменно попятился.
- Похоже, - тихонько сказал Улисс, - нам предлагают с ними расправиться.
- Ну да, - подтвердил Кречет, - это большая честь. И вам и им. Это храбрые воины и им полагается умереть от ножа. Иначе, как же они пойдут на Запад?
- Нет, - сказал Лагранж, - нет. Этого я сделать не могу. Я дал зарок. Да, вот именно - зарок.
- Зарок не убивать? - удивился Кречет.
- Не убивать связанных, беспомощных людей, - твердо ответил Лагранж.
Кречет поглядел на него и на его невозмутимом лице промелькнула усмешка.
- Что ж, - согласился он, - по мне, так чего не бывает. Но может, если вы связали себя такой странной клятвой, то ваш человек...
- Ох, нет, - с коротким смешком произнесла Диана.
Кречет даже не обернулся, словно ее и не существовало.
- Отдать нож ему? - он кивнул на Улисса. Интересно, подумала я, как он выкрутится? По-моему, такое убийство им претило, хоть никто из них ни разу не сказал об этом прямо.
- Этот зарок, - спокойно сказал Лагранж, - распространяется на все наше племя.
Кречет пожал плечами.
- Дело ваше. Я-то думал, вы сильный народ. Настоящие мужчины.
Это было почти оскорбление, но, по-моему, кроме Кречета и меня, его никто и не заметил. Да еще пленники. Один из них сплюнул на землю, продолжая сверлить Лагранжа мрачным взглядом.
- Тогда позволь мне, - сказал Кречет, - друг мой.
Он взял священный нож и уже сделал шаг вперед, когда Лагранж торопливо произнес:
- Погодите.
Тот, видно, решил, что его новый побратим наконец-то взялся за ум, мигом обернулся и сказал:
-Да.
-Мы можем их выкупить, - Лагранж твердо смотрел ему в глаза. Признаться, в выдержке ему нельзя было отказать. - Назовите свою цену.
- Цену? - холодно переспросил Кречет. - Какая же у них цена? Их жизнь здесь не имеет цены, друг мой.
И добавил, мягко прижав священный нож ладонью:
- Вот смерть - имеет.
- Если их смерть будет принадлежать нам, - спокойно сказал седой, - я сочту это подтверждением нашей дружбы.
Кречет с минуту поразмыслил.
- Так вам нужны рабы? - сказал он презрительно. - Что ж, у каждого свои обычаи. Мы рабов не держим. Потом, эти никуда не годятся, друг мой. Из кочевых плохие рабы. Они слишком горды для этого. Они никогда не простят вам, что вы их не убили.
- Это, - Лагранж решил не уступать, - наша забота.
Кречет поджал губы.
- Хорошо, - сказал он, - хорошо. Берите так. Я презирал бы себя, если бы начал торговать людьми. А вы, ладно, берите. Даром.
И насмешливо спросил:
- Может, вы хотите, чтобы я разрезал на них веревки?
- Не стоит, - сказал Лагранж, - мы подгоним мобиль сюда.
Один из кочевых, тот, что постарше, даже не пошевелился, хотя отлично понял, что тут говорилось - наречие кочевых не слишком-то отличается от нашего, зато молодой не выдержал - он так и извивался в своих веревках, точно пойманная выдра.
- Убей меня, - прохрипел он, - ты, дерьмо. Если ты не хочешь убивать безоружного, развяжи меня и попробуй убить тогда!
- Что ж, - Лагранж пожал плечами, - потерпи до лагеря.
Он кивнул Улиссу - что бы они там ни говорили, он все-таки был среди них кем-то вроде старейшины, раз все его слушались. Улисс рывком поднял пленника на ноги и перебросил через борт мобиля - Диана подогнала его вплотную к Закатной скале. Увидев бесшумно подплывающую громаду, тот, молодой, попробовал было вывернуться, но Улисс держал его мертвой хваткой. Я покосилась на второго - он лежал в своих путах молча, спокойно, и, когда его потащили к мобилю, даже не сопротивлялся, но сверлил пришельцев таким взглядом, что я бы на их месте хорошенько подумала, прежде чем прикоснуться к нему хоть пальцем.
Лагранж поблагодарил Кречета за угощение, забрался в мобиль вместе с остальными, и высокие гости отбыли. Кречет проводил уплывающие огни задумчивым взглядом.
- Они очень странные, эти люди, - проговорил он. - И странные у них зароки. Лишить пленников почетной смерти - что же, у них совсем чести нет?
Когда на следующее утро Диана привезла меня в становище Звездных Людей, я обнаружила, что на моем обычном месте сидит один из кочевых - тот, что помоложе. Улисс стоял рядом и вид у него был довольный. Почему-то я почувствовала странный укол обиды - словно у меня, не спросясь, отобрали то, что до сих пор принадлежало только мне. Видно, что-то отразилось у меня на лице, потому что Улисс торопливо сказал:
- Это временно. Потом мы найдем ему другое место.
Я безразлично пожала плечами.
Этот искоса поглядел на меня. Его лицо ничего не выражало, но мне стало не по себе. А Улисс произнес все с тем же доброжелательным видом:
- Познакомьтесь, это Барсук.
Я сказала:
- А как же.
Ни один кочевой сроду не назовет вам своего настоящего имени, даже под пыткой.
- А это - Выпь.
Ну что ты с ними будешь делать!
Тем не менее, я, как положено, вежливо сказала:
- Что ж, теперь ты знаешь. Наверно, магия кочевых тут не действует. У Звездных Людей своя магия.
- Пойди, проводи его, Диана. Может, их тренажер уже оборудовали. И проследи, чтобы их накормили.
Тот поднялся и пошел к выходу - довольно охотно. Я, правда, заметила, что Диана держится позади и в руке у нее какая-то плоская штука, наверняка какое-то их чудное оружие; пришлые, конечно, дураки, но не совсем уж безнадежные.
Улисс все с тем же довольным видом рассматривал цветные столбики на экране.
- Просто поразительные способности, - сказал он, - они все схватывают с потрясающей быстротой.
Я ревниво спросила:
- Лучше, чем я?
Он замялся, похоже, не желая меня обижать.
- Быстрее...
- Ну тогда отпустите меня домой. Вам есть кого учить. Они, небось, и жить будут у вас?
- Да, - согласился он. - Какое-то время.
Он поглядел на меня и сказал:
- Послушай, к тебе это не имеет отношения. Вернее... просто я хотел бы, чтобы вы познакомились получше.
Я холодно спросила:
- Это еще зачем?
- Быть может, если вы найдете общий язык, в конце концов удастся прекратить эти бесконечные набеги, бессмысленные смертоубийства. Это же всем пойдет на пользу - и вам, и им. Когда они обучатся всему и вернутся обратно...
Я поняла, что эти Звездные Люди не в себе. И были не в себе - с самого начала.
А потому терпеливо сказала:
- Улисс, этого нельзя делать. Не знаю, что вы там им наобещали, как уговорили, что они вам пообещали, - да они согласятся на все, дадут какие угодно ответные клятвы - да что там, разделят с вами еду, и все равно не будут считать себя связанными хоть какими-то обязательствами. Это же кочевые! Да вам стоит только отвернуться, как они
всадят вам нож в спину. Вы же их смертельно оскорбили - чего вы теперь от них ждете? Он поглядел на меня с укоризной.
- Предрассудки изживать трудно, я понимаю, - сказал он. Похоже, теперь и он полагал, что говорит со слабоумной, - но пройдет время и ты поймешь, что они такие же люди, как и вы. Ничем не хуже вас.
- Как же!
- И они охотно согласились сотрудничать. Они заинтересовались, понимаешь?
- А вы им и поверили! Вот когда вам перережут горло, что вы тогда скажете?
Ничего он тогда уже не скажет, понятное дело, дурак такой.
Мне хотелось плакать.
- Вы что думаете, он вам назвал свое имя? Как бы не так! Он взял чье-то чужое! Украл у кого-то из наших!
Он пожал плечами.
- Не понимаю, какая разница? Что это значит - украл имя? Может, он просто позаимствовал его у какого-то уважаемого человека. Каждый волен называться, как ему хочется.
- Не скажите. Вот, например, мое имя всегда при мне. И ни у кого я его не воровала. Другое дело, когда я войду в возраст, мне дадут еще одно, тайное его никто не будет знать.
"Только муж и дети знают второе, тайное имя женщины, - подумала я, - но, похоже, у меня никогда не будет ни мужа, ни детей".
- Никогда не думал, - сказал он, - что кочевники проявят гораздо больше терпимости и понимания, чем ты и твои сородичи.
И вышел. То ли он на меня и вправду разозлился, то ли для вида, чтобы я почувствовала себя виноватой - у них не поймешь.
* * *
А вечером я сказала Хранителю:
- Нельзя сделать так, чтобы я больше туда не ездила?
- А что стряслось? - недовольно спросил Хранитель.
С тех пор, как я собрала тот Предмет, я замечала, как он на меня смотрит с надеждой и ожиданием, словно я могу сотворить еще какое-нибудь потрясающее чудо.
- Они учат этих кочевых, - сказала я. Он задумался.
- Учат? Я-то все гадал, зачем это им рабы понадобились? Лодка их сама собой движется, да и все остальное, наверное, в том же роде.
- Это добром не кончится.
Он пожевал губами.
- Может быть... может быть...
- Толкуют что-то про бессмысленные смертоубийства... Что мы теперь с кочевыми вроде как подружимся... У них, похоже, с головой не в порядке, у этих Звездных Людей.
- Это не так, - возразил старик. - Знаешь, они совсем как в старых Записях. Я читал о таких. Полагаю, они действительно хотят как лучше. Хотят переменить мироустройство.
- Зачем?
-Может, надеются, что вновь вернется Золотой Век.
- А он вообще был? Этот Золотой Век?
-Думаю, там были свои сложности. Иначе с чего бы вдруг у них были Предметы для убийства.
- Так можно, я завтра не поеду?
- Поедешь, - сказал он. - Если они и впрямь научат кочевых чему-то, чего не будем знать мы... Нет, этого нельзя допустить. И знаешь, что еще...
-Да?
- Никому больше не говори о том, что они делают с этими пленными.
Я поняла, что он тоже испугался. Не меньше меня, а то и больше.
- Говори, видела, как они там крутят мельничный жернов или воду таскают. Что-то в этом роде. А то старейшины и впрямь решат, что тебе нечего там делать.
Я вздохнула.
- Ладно, - сказала я, - я поняла. Поеду.
* * *
Разумеется, никакую воду эти кочевые не таскали; уж не знаю, чем там они целый день занимались - я-то училась делать Записи. Об этом я даже Скарабею говорить не стала - как бы он тоже не решил, что я порченная или что-то в этом роде. Я подумала, что, может, расскажу ему потом, когда научусь как следует; может, он все-таки поймет, что никаких особых хитростей тут нет, - и впрямь, похоже, Запись не меняется, если ее переписать правильно. Поначалу переписывать значки было страшно - даже руку сводило, и я все ожидала небесного грома или чего-то в этом роде, но, видимо, у Звездных Людей действительно была своя магия - и со временем я осмелела. Диана была мной вроде довольна - а что значки у меня получаются такие кривые, так это, говорила она, дело привычки. У нее-то, когда она бралась за дело, значки выходили ровные, совсем как настоящие. Другое дело, что Записи мне доставались все больше какие-то бесполезные - какая-то долгая история про каких-то вроде кочевых, только из морского народа, которые осаждали каких-то оседлых чуть не двадцать лет - и какое становище выдержит так долго? Кажется, там все дело было в том, что эти оседлые увели какую-то бабу, не заплатив калым, но на кой им через двадцать лет потребовалась эта баба, спрашивается? Она же уже ни на что не годилась! А когда я спросила Диану, кому нужны Записи про каких-то сумасшедших, та только рассмеялась и сказала, что это, мол, "художественное преувеличение". Я так понимаю, Тот-Кто-Рассказывал Тому-Кто-Записывает просто приврал для красоты; стыд да и только.
Так вот, я, значит, сидела и переписывала эту нудную Запись - Диана отметила мне кусок от и до, а сама куда-то вышла, и тут вошел этот Барсук со своим краденным именем. Мне стало страшно - он сам открыл вход, как будто так и надо. Я на всякий случай спряталась за стол с экраном - тут же ничего не было, никакого оружия, даже простого ножа!
Он окинул меня презрительным взглядом - я-то тряслась и думала, не позвать ли мне на помощь (иногда Звездные Люди как-то слышат на расстоянии), но он больше не двинулся с места, и сказал:
- Так значит, это они тебя тут прячут! Ты тоже выкуплена?
Я ответила:
- Не твое дело!
- Не бойся, - продолжал он, - я тебя не трону. Просто хотел спросить -кто они такие?
- Новое племя.
- Откуда они пришли?
- С неба.
Он покачал головой.
- Так не бывает.
- Я сама видела.
- И сколько же их здесь? Я сказала:
-Не знаю. Похоже, много, раз они возвели свое становище так быстро. Он опять усмехнулся.
- Это ничего не значит. Они все делают быстро. Вернее, эти их штуки, машины. В этом-то вся их сила - в машинах. Машины все за них делают - качают воду, возят, кормят. Без них они все равно, что голые. Все равно, что улитка без панциря; наступи ногой - и все. Так сколько же их здесь? Где они проводят ночь?
- Вы тут ходите свободно. Не я. Тебе лучше знать.
- Нас держат раздельно. И запирают на ночь. И далеко не все двери тут открываются так просто.
Он вновь окинул меня холодным взглядом.
- Так значит, ты приходишь сюда по своей воле? Ваше становище с ними побраталось, да? Хорошеньких же побратимов вы себе нашли - ведь это же нелюди! Впрочем, чего ждать от оседлых?
- По крайней мере мы не бьем в спину...
Он сказал:
- Передай вашим, что они будут плакать кровавыми слезами.
Может, он и впрямь не собирался убивать меня сейчас, но мне было просто ужас как страшно. Тут дверь вновь отворилась и вошел Улисс. Кочевой тут же смолк и уставился в пол, а Улисс оглядел нас с этим своим дурацким доброжелательным видом.
- А, - сказал он, - похоже, вы уже начинаете находить общий язык?
Я уже открыла, было, рот, чтобы сказать все, что я по этому поводу думаю, но кочевой, укравший чужое имя, опередил меня.
- Да, - ответил он, - все в порядке, друг.
* * *
Весной в соленое озеро к востоку от становища через перемычку, соединяющую озеро с морем, заходит рыба - мы называем ее "головастик" - нагуливать жир и метать икру. И в день весеннего равноденствия все близлежащие становища выделяют своих людей для большого лова. На закате они ставят сети в том месте, где озеро соединяется с морем, и всю ночь носятся по озеру с факелами, загоняя рыбу в протоку, а утром выбирают сети. В эту ночь те, кто остался на берегу, обычно жгут костры и пляшут, чтобы рыбакам была удача. Потом почти целый лунный месяц в округе воняет рыбой, повсюду блестит серебрянная чешуя и зеленые мухи слетаются на горы потрохов, но эта ночь и впрямь замечательная, волшебная ночь, и когда я рассказала Улиссу, он прямо загорелся и сказал, что хочет поглядеть на ночной лов. Похоже, он ничего такого раньше не видел - если они и впрямь прилетели со своих звезд, значит там у них рыба не водится, подумала я.
- Если вы захотите быть с теми, кто ставит сети, - сказала я, - Кречет не будет против.
- Хорошо, - сказал он, - тогда мы с Дианой...
- Не понимаю, при чем тут Диана? Женщины не ставят сети. Если хоть одна войдет в озеро во время лова, рыба обидится и навсегда уйдет в море. А то вы не знали?
- Понятия не имел, - сказал он. - Но ты же идешь?
- Я-то в озеро не лезу. Я буду вместе с остальными - сидеть на берегу и жечь костры. Очень мне надо, чтоб меня камнями закидали!
- Ясно, - сказал он. - Ну что же, тогда она тоже посидит на берегу.
Он помолчал, потом спросил:
- А если бы мы взяли с собой Барсука и Кожана?
- А вы сами как думаете?
- Думаю, - печально сказал он, - никто из ваших им не обрадуется. А жаль это был бы такой хороший предлог для начала мирных переговоров. Кожан у себя в племени не маленький человек...
- Это он вам сказал?
- Почему я должен им не верить?
- Потому что они никогда не скажут вам правды, кочевые. И никакой он не Кожан - тоже украл у кого-то имя.
-Дались тебе эти имена, - сказал он раздраженно.
- Это же самое важное, как вы не понимаете? У них совсем нет чести, вот ни на столечко...
- А я надеялся, ты все же переменишь свое мнение, когда познакомишься с ними получше, - печально заметил он.
- Улисс, - ответила я, - и не просите.
* * *
Что бы он там в глубине души ни думал, но внял голосу здравого смысла и взял с собой только Диану. Она осталась на берегу озера вместе с остальными женщинами и ребятней, которая, как всегда бывает в такой праздник, носилась туда-сюда, путаясь у всех под ногами. Звездная Женщина держалась хорошо, с достоинством, но я-то видела, что ей неуютно - наши бабы всячески старались дать ей понять, что она тут как пятая нога зайцу. Я знала, они ее презирают ничего из того, что положено делать приличной женщине она не умела, даже спрашивала про то, как мы выпекаем хлеб. Повсюду горели костры - весь берег был в огнях, точно звездное небо осенью; смех и голоса перекликались друг с другом, отражаясь от воды, небо переливалось всеми закатными красками, потом позеленело, потом зелень сменилась глубокой синевой и костры на берегу запылали еще ярче. В озере тоже сияли огни, отражаясь в черной воде, - факелы, фонари и масляные плошки - частью на лодках, частью в руках у загонщиков - озеро-то было мелководное, большей частью по пояс. Из зарослей камыша то и дело взлетали вспугнутые птицы, но сегодня никто на них не обращал внимания. Порою низко-низко над головой летучие мыши проносились на своих мягких крыльях, привлеченные множеством насекомых, ошалевших от такого обилия света.
Диана наблюдала за всем этим завороженно, даже рот приоткрыла. В руках у нее был такой специальный Предмет, совсем крохотный, при помощи которого каждый потом сможет увидеть то, что видела она - они называли его "камера". Она медленно водила этой штукой из стороны в сторону, потом обернувшись, увидела меня, и кажется, обрадовалась - обычно-то она относилась ко мне снис
ходительно, как к дуре какой, но сейчас, видимо, устала от враждебности остальных.
- Ох, - сказала она, - до чего красиво. Все эти огни...
-Это для рыб, - пояснила я, - рыба в эту ночь боится света, она хочет уйти от него через протоку. А там поставили сети.
Она грустно проговорила:
- Вы все делаете с какой-то определенной целью, верно?
Я удивилась.
- А как же иначе? Глупо было бы делать что-нибудь просто так.
Она покачала головой и вновь взялась за свою камеру. Небо стало совсем черным, равноденствие совпало на этот раз с новолунием; считалось, это обещает удачный год.
На востоке, мерно дыша в ночи, лежало море. Разглядеть его сейчас было невозможно, но над ним висела дымка, сквозь которую звезды едва просвечивали. Именно оттуда, из-за края воды весной прилетали дикие гуси, крича и жалуясь, точно испуганные младенцы, на те неведомые мне силы, что гонят их в наши края. Я подумала - может, там, вдалеке, вообще нет земли и они плачут потому, что им суждено без устали кружить на ветру? Или они прилетают с той яркой, точно умытой дождем зеленой звезды, которая порою появляется за краем моря?
Когда я спросила об этом Диану, она покачала головой и сказала: нет, там, за морем, тоже земля - почти такая же как эта.
- Тогда почему бы им не оставаться там на все лето?
Она ответила, что у птиц так заведено испокон веку; они просто не могут не прилетать, так уж они устроены.
- Как вы? Или вы прилетели сюда, просто потому, что там, где вы жили раньше, кончилась еда?
Она сказала - нет, там было не так уж плохо, но они и впрямь не могли не прилететь сюда, так что да, что-то в этом роде. Но им пришлось проделать очень долгий и опасный путь, а птицы летят всего лишь из-за моря.
Я сказала:
- Тогда откуда вы знаете, что там, за морем, если вы там не бывали?
Она объяснила что да, знают, как она выразилась "в общих чертах"; во-первых потому, что видели все сверху, до того, как опуститься в наших краях, во-вторых, потому что они недавно отладили что-то вроде этой вот камеры, которая парит над землей сама по себе, наподобие дикого гуся.
- Если хочешь, можно как-нибудь посмотреть на то, что она видит, предложила она.
Я вежливо сказала "большое спасибо", - они, вроде, не склонны были приврать, хоть и верили разным глупостям, вроде той истории о двадцатилетней осаде. Но зачем им понадобилась такая штука, было не очень понятно - ладно, взглянуть раз-другой, это еще куда ни шло, все же интересно, что где делается, но чтобы тратить все свое время, разглядывая чужие места, в которые, может, и не попадешь никогда...
Диана начала объяснять, опять же, как это у Звездных порою водится, довольно непонятно - что-то про "дух поиска" и про назначение человеческого рода. Все, что я смогла уловить, так это то, что они ищут кого-то или что-то, и что мы - отнюдь не то сокровище, к которому они стремились, блуждая между небесных огней.
- Мы к вам не лезли со своей дружбой, - сказала я.
- Нет-нет, - поспешно ответила она, - ты не так поняла.
Но мне показалось, что как раз так.
Огни на озере побледнели и стали гаснуть, зато небо на востоке мягко засветилось, с дальнего моря потянуло прохладным ветром. Самое время было погреться у какого-нибудь костра, пока они еще не прогорели - Диане не было холодно в этой ее странной одежде, но меня начало пробирать, я обернулась к ней, чтобы сказать, что лов почти закончился и самое время попить чего-нибудь горячего, пока вода в котелках не остыла.
И тут увидела, что на востоке низко-низко над краем моря, по тропе диких гусей проплывает Город Мертвых.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента