Диана Гамильтон
Оранжерея счастья
Глава ПЕРВАЯ
— Я в лондонской квартире, так что мы скоро увидимся… Да, Джейка нет… Нет, нет, я ему еще ничего не сказала. Мы поговорим об этом при встрече. Мне сейчас надо идти, но мы скоро увидимся, обещаю.
Клэр Винтер положила телефонную трубку на рычаг. Нежная улыбка смягчила ее классические, правильные черты. Внезапно она насторожилась, почувствовав, что находится в комнате не одна. Она медленно повернулась на обтянутом шелком диване, и неожиданно ее глаза встретились с пристальным взглядом прищуренных глаз Джейка.
— Ты же в Риме… — пробормотала Клэр, тут же мысленно выругав себя за подобную неосторожность, ведь ее глупая фраза позволила ему иронически изогнуть бровь и насмешливо протянуть:
— Очень мило с твоей стороны, что напомнила об этом. А я-то думал, что плыву на корабле «Мэйфэйр».
Опершись плечами о косяк, Джейк в ленивой позе стоял в дверном проеме. Что ему удалось услышать из телефонного разговора?.. И, Боже праведный, до чего же он хорош собой! Всякий раз, когда Клэр смотрела на него, она невольно ощущала на себе мощное влияние его мужской привлекательности. Он был сокровенной мечтой любой женщины, воплощенной мечтой о мужском совершенстве.
И Джейк прекрасно это сознавал. Сексуальности в нем более чем достаточно, поэтому его высокомерие в отношениях с противоположным полом вполне понятно. Все женщины, которые встречались на его пути, падали к его ногам. Даже у матери Клэр появлялся загадочный блеск в глазах, когда она смотрела на Джейка, а уж у нее-то были все основания опасаться любого создания в брюках. Яркая личность, прекрасная внешность, богатство и власть — всего этого достаточно, чтобы с легкостью кружить женщинам головы.
Клэр удалось справиться с собой и взять ситуацию под контроль, то есть войти в тот образ, которого он от нее ждал — нет, требовал: холодная, спокойная, изысканно и дорого одетая женщина; блестящие черные волосы подстрижены коротко, по последней моде, черно-белый шелк костюма подчеркивает изящные линии высокой, стройной фигуры.
— Я ждала тебя по крайней мере через пару дней. — Ее голос звучал невозмутимо, но в нем проскользнули обвиняющие нотки, которые не удалось скрыть, несмотря на все усилия. И, уж конечно, Джейк это заметил. Довольно суховато он произнес:
— Примерно так я и понял. Кстати, с кем это ты только что разговаривала? Или муж не должен задавать своей жене такие глупые вопросы?
— С Лиз, — поспешно ответила она. Может быть, слишком поспешно. В его серых глазах появился странный блеск. Следовательно, он не поверил, что она разговаривала с матерью.
Глядя, как он удаляется в гостиную, на ходу сбрасывая дорогой элегантный серый пиджак, она вздернула подбородок; в ее глазах появилось упрямое выражение, скрывающее невольную тревогу — она никак не могла понять, почему ее сердце ведет себя так странно. Так громко стучит в груди, что это уже просто пугает.
— Ну и как она? Нормально? — Он просунул согнутый палец в узел галстука и стащил его с ворота белоснежной рубашки. — У меня неожиданно выдалось два свободных дня. Может, навестим твою маму? Уверен, что смогу убедить ее рассказать то, что ты была не в состоянии сказать мне сама.
Значит, он слышал. Неприкрытая насмешка во взгляде, которым он наградил Клэр, заставила ее вспыхнуть. Клэр чувствовала себя сбитой с толку и с ходу ничего не могла придумать. Что ж, лучший способ защиты — нападение. Ее тонкие пальцы нащупали газету на кофейном столике розового дерева. Клэр развернула ее, разложила на коленях, как делала раз за разом в тихие воскресные вечера, зная, что не сможет заставить себя не делать этого, как не сможет отказаться от визита к дантисту, каким бы неприятным он ни был.
Газета сама открылась на нужной странице. У Клэр снова потемнело в глазах, когда она опять увидела ставшую слишком знакомой за последнее время фотографию, где ее муж обнимал за талию необыкновенную, просто несправедливо прекрасную женщину.
«Информация о романтическом приключении». Буквы прыгали у Клэр перед глазами.
«Мультимиллионер Джейк Винтер развлекается вдали от дома в компании с жемчужиной римского общества, неотразимой принцессой Лореллой Гьянцетти».
— Проклятые репортеры! У них явно большая охота! — отрезала она, щелкнув по фотографии розовым овальным ногтем, и нахмурилась, увидев в углах его жесткого красивого рта тень спокойной улыбки, появившейся, пока он рассматривал газетную полосу. Клэр закусила губу.
— Ревнуешь, Клэр?
Насмешливые серые глаза на секунду приковали ее взгляд к себе, затем скользнули, изучая элегантно одетую фигурку. Насмешка исчезла, скрытая его густыми ресницами. Наверняка в эту минуту он сравнивал тонкие, хрупкие линии ее тела со сладострастными, зрелыми формами принцессы, утопающей на этом злополучном снимке в складках дорогого вечернего платья.
— Нет, — отрицательно покачала головой Клэр, — разочарована. Прежде чем пожениться, мы с тобой кое о чем договорились. В частности, если мне не изменяет память, мы решили соблюдать благоразумие в своих приключениях. Это, — она пренебрежительно щелкнула ногтем по газете, — при всем желании нельзя назвать благоразумным поступком с твоей стороны, не так ли?
— Да, нельзя. — Джейк неожиданно нахмурился; вид у него был сердитый. — Прости.
Он отбросил в сторону газету и повернулся на каблуках. Упругие мускулы слишком напряжены — явно из-за неприятного разоблачения, с некоторым цинизмом подумала Клэр. Постепенно возвращаясь к повседневным мелочам, она подобрала его пиджак и галстук и вдруг встретилась с неотступно следующим за ней взглядом Джейка. Клэр вздрогнула, по спине побежали мурашки.
— Извинения приняты, — сказала она, поглаживая мягкую шелковистую ткань пиджака. Тепло этой ткани… его тепло… Ее голос почему-то дрогнул, и она проговорила: — Забудем об этом.
Клэр быстро взяла себя в руки. Это нервы, вот и все. А с чего, собственно, волноваться? В конце концов ей удалось отмести его вопросы и недоверие с помощью печатных доказательств его собственного проступка. Отлично, но это еще не значит, что в скором времени он не вернется к этой теме.
— Хочешь что-нибудь съесть? Или выпить? Уже слишком поздно идти в ресторан, а она проглотила наскоро приготовленный ужин несколько часов назад. В холодильнике почти ничего не было, потому что она не ждала Джейка сегодня. Раньше он всегда давал ей знать, где находится и когда вернется, чтобы она могла заранее организовать все, чтобы сделать его деловую жизнь менее проблематичной. Сегодня вечером установленный порядок нарушился, а тут еще это объяснение по поводу статьи, подслушанный им телефонный разговор…
Он не ответил на вопрос. Клэр повернулась к нему и ровным голосом произнесла:
— Ты выглядишь усталым.
Явная ложь — усталым Джейк не выглядел, это состояние было ему незнакомо. Беспокойный, энергичный, он находил наивысшее счастье в том, чтобы приводить все вокруг себя в движение.
В свои тридцать семь он выглядел лет на десять моложе. Ему всегда сопутствовала удача в сделках. Джейк скупал по всему миру крупные угасающие компании, разбивал их на более мелкие и жизнеспособные, часть их продавал, как только они начинали приносить доход, но всегда сохранял ядро компании, лично управляя ею. Энергии и энтузиазма Джейка с лихвой хватило бы на десятерых, к тому же он обладал завидной способностью мгновенно отключаться.
Что он сейчас и сделал. Полностью расслабился, растянувшись на диване возле камина, — настоящий Адам, освещенный отсветами газового пламени.
— Я перекусил в самолете, но выпить что-нибудь могу.
С закрытыми глазами, в свободной позе, он выглядел абсолютно спокойным, но в голосе звучала жесткая непреклонность, заставившая ее ттрикусить губу. Неужели все еще думает о том телефонном разговоре? Неужели «вещественное доказательство» собственной вины не заставило его забыть об этом?
Пора снова наступать, пока он не начал задавать вопросы, на которые она не смогла бы ответить.
Когда Клэр наливала в стакан немного солодового напитка, который он предпочитал всем остальным, и добавляла минеральную воду, руки ее заметно дрожали. Куда только девалось ее хваленое спокойствие — одно из качеств, которыми он особенно восхищался? За последние несколько дней оно исчезло совсем. Нет, так дело не пойдет, надо взять себя в руки и, хорошенько обо всем подумав, найти правильное решение и привести его в исполнение.
Так она поступала всегда — и поступит сейчас. Сию минуту. Сдерживая дыхание, Клэр подошла к нему и вгляделась в его лицо. Густые ресницы, опущенные на высокие острые скулы, смягчают их очертания, а обычно жесткий, высокомерный рот теперь расслаблен и являет собой чисто мужскую красоту. Несомненно, эти губы прекрасно умеют целовать, чем принцесса, конечно, уже успела насладиться…
Острая боль, заставившая сжаться сердце, неприятно поразила Клэр — она и не подозревала, что может так реагировать. Они были женаты уже почти два года, и раньше ее совершенно не интересовало, сколько у него любовниц. Сомневаться в его мужественности не приходилось — она сквозила в каждой линии его поджарого крепкого тела, отражалась в глубине проницательных серых глаз. Но он дал ей торжественное обещание быть аккуратным — как и она ему, и вот теперь он его нарушил. Может, именно поэтому так больно, мрачно подумала она, крепко сжимая стакан в руке.
Наклонившись вперед, Клэр дотронулась до прохладной ладони мужа и смущенно посмотрела на него. Его пальцы сомкнулись вокруг стакана, нечаянно прижав и ее руку, отчего она залилась краской.
Он никогда не дотрагивался до нее. Прикладывал максимум усилий, чтобы ни в коем случае этого не допускать. Даже когда они изображали «идеальных супругов» на публике.
Если она попытается освободить руку, напиток выплеснется прямо на него, а в ее планы это не входило. Взгляд аквамариновых глаз надолго скрестился со взглядом серых, пока она не увидела в глазах Джейка холодную насмешку и не опустила ресницы. Тогда он взял стакан в другую руку, отпустил ее пальцы и спросил:
— Тебе вообще не нравится, когда до тебя дотрагиваются, или это относится только ко мне?
— Не думаю, что вопрос стоит ответа, — сказала она спокойно, с усилием заставив себя медленно и с достоинством сесть напротив, а не вылететь сломя голову из комнаты, как ей того хотелось. Но лишь только она расположилась на мягком, удобном диване, как все-таки не удержалась и язвительно заметила: — Признаться, я удивлена, что ты прервал свою поездку по Италии. Или принцесса не так уж неотразима, как говорят?
Не успев произнести эти слова, Клэр пришла в ужас. Ведь раньше они не ссорились. Но когда в ответ он уронил: «Не хотелось бы ее обсуждать, дорогая», ей захотелось его ударить. Захотелось с такой силой, что она была потрясена до глубины души.
— Что тебя беспокоит? Я всегда считал тебя женщиной, способной реагировать на не самые приятные статейки в желтой прессе лишь презрительным пожатием плеч. — Не спуская с нее полуприкрытых глаз, Джейк отхлебнул из стакана. — Нас сфотографировали, когда мы вышли на улицу после оперы. Если бы ты была с нами — а ты была приглашена, не забывай, — этого бы не произошло. Тебе бы очень понравилась опера. Давали «Травиату». Хуанита дель Сорро пела партию Виолетты. Она была просто великолепна.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — с усилием разжав зубы, процедила Клэр. Он хочет свалить всю вину за эту фотографию на нее? Да как он смеет?
Конечно, Джейк надеялся, что она поедет вместе с ним. Хотя у него в Риме был доходный бизнес, квартиру они там покупать не стали. Всегда останавливались в небольшом отеле на Пьяцца Венеция, где Клэр исполняла обязанности (это входило в их договор) специалиста по связям с общественностью, личного секретаря, компаньонки, экономки и советника. Во всех этих ролях она и имела удовольствие побывать за последние два года.
Поездка в Рим была запланирована заранее, и Клэр с нетерпением ожидала, когда снова увидит свой любимый город, пока ей не позвонили из Англии. Хорошо еще, что Джейк уехал по делам и манхэттенская квартира находилась в полном ее распоряжении. Если бы Джейк был дома, пришлось бы искать ответы на вопросы, которые он неизбежно стал бы задавать. Пришлось бы выложить всю правду. И хотя она знала, что поступает дурно, скрывая истину, потому что откровенность в отношениях являлась частью договора с самого начала, решила поделиться с ним этой проблемой позже.
Поэтому, когда он приехал домой, вдохновленный успешным завершением очередной блестящей сделки, она сдалась перед давящей необходимостью и под вполне благовидным предлогом отказалась от предстоящей поездки в Рим.
— Впервые я отпускаю тебя одного, Джейк, но, надеюсь, ты не будешь против, если я останусь? Если ты возражаешь, скажи. Но я ужасно устала. — Джейк бросил на нее обеспокоенный взгляд, и Клэр почувствовала себя страшно виноватой, что заставило ее быстро добавить: — Я проведу здесь еще один день, а потом вылечу обратно в Англию и приготовлю к твоему возвращению лондонскую квартиру.
Ей были необходимы несколько дней, чтобы осознать последствия, которые могут наступить, когда она скажет ему правду, и обдумать, как будет проходить неизбежный развод. Но Джейк вернулся на два дня раньше, и она, не зная почему, никак не могла собраться с духом, чтобы раскрыть истинную причину отказа от поездки. Сама мысль об этом заставила ее неожиданно серьезным тоном спросить:
— Джейк, у вас с принцессой — это серьезно?
Повод к разводу — тоже часть их договора.
Если кто-нибудь из супругов, связанных фиктивным браком, встретит кого-то и почувствует, что хочет завести настоящую семью, то другой не будет чинить ему препятствий. Если Джейк решит развестись, то брак аннулируется, а Клэр получит большое содержание. Она не будет ни в чем нуждаться, ее жизнь останется такой же, какой была при замужестве. Но если развод попросит она, то деньга она потеряет.
— Ну конечно, нет, — пробурчал Джейк сонным голосом и зевнул. Потом встал, потянулся; ткань рубашки облегала сильный, мускулистый торс. — Я иду спать. Кстати, странно, что ты не легла спать раньше, учитывая, как ты ужасно устала, по твоим словам.
Клэр проигнорировала его ядовитый тон. Она не могла понять, откуда взялось у нее это чувство легкости после отсрочки разговора, хотя по идее она должна бы чувствовать себя проигравшей. Если бы он сказал ей, что влюбился, что нашел наконец женщину, с которой действительно хочет провести всю оставшуюся жизнь, она бы обрела путь к свободе.
Выдавив холодное «спокойной ночи», она отправилась в свою тихую, уютную комнату, наконец решив, что в этой ситуации она — просто собака на сене. Она не хочет, чтобы он уходил, — вот к чему все сводилось. Если уж их брак распадется — а это неизбежно должно случиться, — то пусть они расстанутся по ее желанию. Неужели у нее так развито самолюбие?..
Она заснула не очень довольная собой, но со странным чувством спокойствия.
Как бы то ни было, это чувство, заслуженное или нет, улетучилось уже на следующее утро.
Джейк, как обычно, встал раньше ее. Его бьющая через край энергия действовала ей на нервы. Завтрак уже стоял на столе — яйца, фрукты и кофе.
— Это все, что я смог найти: и холодильник, и шкафчики пусты. Уж не обессудь. — Он наградил ее ослепительно белой улыбкой, заставлявшей неосторожных женщин падать перед ним на колени. — Я тут сделал несколько звонков. Ты ешь, — он придвинулся к кухонному столу, — пока яйца не остыли, а я расскажу тебе о своих делах.
Когда Джейк пребывал в таком настроении, Клэр чувствовала себя так, словно находилась в самом центре тайфуна. Не будучи «жаворонком», она научилась настолько управлять его энергией, чтобы она ее не захлестнула. Наблюдала за ним сонными глазами, едва улавливая суть того, что он говорит. Но этим утром он заставил ее окончательно проснуться следующими словами:
— Итак, я позвонил в несколько мест. Когда позавтракаем, поедем навестить Лиз и Салли. Я знаю, что ты регулярно звонишь матери, — его взгляд пригвоздил ее к стулу, — но она ждет не дождется встретиться с тобой лично. С нами. Завтра мы вместе отправимся в Ливертон. Там я оставлю тебя в заботливых руках Эммы до тех пор, пока сам не приеду к вам на Рождество. Эмма позаботится, чтобы ты как следует отдохнула и хорошо питалась. А то ты так сильно похудела за последнее время…
Джейк сдвинул брови, словно заранее открещиваясь от ее объяснений, и Клэр вдруг почувствовала отклик своего тела, хотя оно было полностью скрыто от него плотным халатом.
Почувствовав, что у нее язык прилип к гортани, Клэр отложила вилку. Нет, Джейк вовсе не дурак — далеко нет. Он что-то знает о происходящем. Ворвался в дом, когда она еще не закончила тот телефонный разговор, и не поверил ее поспешному ответу, что она разговаривала с матерью. А потом продолжал настаивать на разных мелочах, чтобы увериться, что он прав. Или же стремился заставить ее сказать правду?..
Совершенно искренне он хотел навестить Лиз — убедиться, что она в полном порядке и ни в чем не нуждается; выяснить у Салли Хар — динг, компаньонки, действительно ли пожилая дама так отменно себя чувствует, как уверяет их в этом.
Джейк всегда прекрасно относился к ее матери. Лиз никогда не была физически крепкой, а жизненные невзгоды, выпавшие на ее долю, полностью пошатнули ее здоровье. Поэтому устройство будущего Лиз и забота о ее благосостоянии явились одним из пунктов брачного договора, которые должен был выполнить Джейк. Это явилось причиной согласия Клэр на их чисто деловое партнерство.
Но не только забота послужила поводом визита к Лиз. Он что-то подозревал. И непременно попробует выудить правду у Лиз, а если не удастся — а ему не удастся, — прибегнет к другим вариантам: отправит ее в Ливертон — Корт, семейный дом Винтеров, где его младшая сестра Эмма присмотрит за ней, пока он «сам не приедет на семейное празднование Рождества.
А до Рождества оставалось две недели.
Клэр выпрямилась, подняла на него печальные синие глаза и тихо произнесла:
— Мне надо кое-что тебе сказать.
Клэр Винтер положила телефонную трубку на рычаг. Нежная улыбка смягчила ее классические, правильные черты. Внезапно она насторожилась, почувствовав, что находится в комнате не одна. Она медленно повернулась на обтянутом шелком диване, и неожиданно ее глаза встретились с пристальным взглядом прищуренных глаз Джейка.
— Ты же в Риме… — пробормотала Клэр, тут же мысленно выругав себя за подобную неосторожность, ведь ее глупая фраза позволила ему иронически изогнуть бровь и насмешливо протянуть:
— Очень мило с твоей стороны, что напомнила об этом. А я-то думал, что плыву на корабле «Мэйфэйр».
Опершись плечами о косяк, Джейк в ленивой позе стоял в дверном проеме. Что ему удалось услышать из телефонного разговора?.. И, Боже праведный, до чего же он хорош собой! Всякий раз, когда Клэр смотрела на него, она невольно ощущала на себе мощное влияние его мужской привлекательности. Он был сокровенной мечтой любой женщины, воплощенной мечтой о мужском совершенстве.
И Джейк прекрасно это сознавал. Сексуальности в нем более чем достаточно, поэтому его высокомерие в отношениях с противоположным полом вполне понятно. Все женщины, которые встречались на его пути, падали к его ногам. Даже у матери Клэр появлялся загадочный блеск в глазах, когда она смотрела на Джейка, а уж у нее-то были все основания опасаться любого создания в брюках. Яркая личность, прекрасная внешность, богатство и власть — всего этого достаточно, чтобы с легкостью кружить женщинам головы.
Клэр удалось справиться с собой и взять ситуацию под контроль, то есть войти в тот образ, которого он от нее ждал — нет, требовал: холодная, спокойная, изысканно и дорого одетая женщина; блестящие черные волосы подстрижены коротко, по последней моде, черно-белый шелк костюма подчеркивает изящные линии высокой, стройной фигуры.
— Я ждала тебя по крайней мере через пару дней. — Ее голос звучал невозмутимо, но в нем проскользнули обвиняющие нотки, которые не удалось скрыть, несмотря на все усилия. И, уж конечно, Джейк это заметил. Довольно суховато он произнес:
— Примерно так я и понял. Кстати, с кем это ты только что разговаривала? Или муж не должен задавать своей жене такие глупые вопросы?
— С Лиз, — поспешно ответила она. Может быть, слишком поспешно. В его серых глазах появился странный блеск. Следовательно, он не поверил, что она разговаривала с матерью.
Глядя, как он удаляется в гостиную, на ходу сбрасывая дорогой элегантный серый пиджак, она вздернула подбородок; в ее глазах появилось упрямое выражение, скрывающее невольную тревогу — она никак не могла понять, почему ее сердце ведет себя так странно. Так громко стучит в груди, что это уже просто пугает.
— Ну и как она? Нормально? — Он просунул согнутый палец в узел галстука и стащил его с ворота белоснежной рубашки. — У меня неожиданно выдалось два свободных дня. Может, навестим твою маму? Уверен, что смогу убедить ее рассказать то, что ты была не в состоянии сказать мне сама.
Значит, он слышал. Неприкрытая насмешка во взгляде, которым он наградил Клэр, заставила ее вспыхнуть. Клэр чувствовала себя сбитой с толку и с ходу ничего не могла придумать. Что ж, лучший способ защиты — нападение. Ее тонкие пальцы нащупали газету на кофейном столике розового дерева. Клэр развернула ее, разложила на коленях, как делала раз за разом в тихие воскресные вечера, зная, что не сможет заставить себя не делать этого, как не сможет отказаться от визита к дантисту, каким бы неприятным он ни был.
Газета сама открылась на нужной странице. У Клэр снова потемнело в глазах, когда она опять увидела ставшую слишком знакомой за последнее время фотографию, где ее муж обнимал за талию необыкновенную, просто несправедливо прекрасную женщину.
«Информация о романтическом приключении». Буквы прыгали у Клэр перед глазами.
«Мультимиллионер Джейк Винтер развлекается вдали от дома в компании с жемчужиной римского общества, неотразимой принцессой Лореллой Гьянцетти».
— Проклятые репортеры! У них явно большая охота! — отрезала она, щелкнув по фотографии розовым овальным ногтем, и нахмурилась, увидев в углах его жесткого красивого рта тень спокойной улыбки, появившейся, пока он рассматривал газетную полосу. Клэр закусила губу.
— Ревнуешь, Клэр?
Насмешливые серые глаза на секунду приковали ее взгляд к себе, затем скользнули, изучая элегантно одетую фигурку. Насмешка исчезла, скрытая его густыми ресницами. Наверняка в эту минуту он сравнивал тонкие, хрупкие линии ее тела со сладострастными, зрелыми формами принцессы, утопающей на этом злополучном снимке в складках дорогого вечернего платья.
— Нет, — отрицательно покачала головой Клэр, — разочарована. Прежде чем пожениться, мы с тобой кое о чем договорились. В частности, если мне не изменяет память, мы решили соблюдать благоразумие в своих приключениях. Это, — она пренебрежительно щелкнула ногтем по газете, — при всем желании нельзя назвать благоразумным поступком с твоей стороны, не так ли?
— Да, нельзя. — Джейк неожиданно нахмурился; вид у него был сердитый. — Прости.
Он отбросил в сторону газету и повернулся на каблуках. Упругие мускулы слишком напряжены — явно из-за неприятного разоблачения, с некоторым цинизмом подумала Клэр. Постепенно возвращаясь к повседневным мелочам, она подобрала его пиджак и галстук и вдруг встретилась с неотступно следующим за ней взглядом Джейка. Клэр вздрогнула, по спине побежали мурашки.
— Извинения приняты, — сказала она, поглаживая мягкую шелковистую ткань пиджака. Тепло этой ткани… его тепло… Ее голос почему-то дрогнул, и она проговорила: — Забудем об этом.
Клэр быстро взяла себя в руки. Это нервы, вот и все. А с чего, собственно, волноваться? В конце концов ей удалось отмести его вопросы и недоверие с помощью печатных доказательств его собственного проступка. Отлично, но это еще не значит, что в скором времени он не вернется к этой теме.
— Хочешь что-нибудь съесть? Или выпить? Уже слишком поздно идти в ресторан, а она проглотила наскоро приготовленный ужин несколько часов назад. В холодильнике почти ничего не было, потому что она не ждала Джейка сегодня. Раньше он всегда давал ей знать, где находится и когда вернется, чтобы она могла заранее организовать все, чтобы сделать его деловую жизнь менее проблематичной. Сегодня вечером установленный порядок нарушился, а тут еще это объяснение по поводу статьи, подслушанный им телефонный разговор…
Он не ответил на вопрос. Клэр повернулась к нему и ровным голосом произнесла:
— Ты выглядишь усталым.
Явная ложь — усталым Джейк не выглядел, это состояние было ему незнакомо. Беспокойный, энергичный, он находил наивысшее счастье в том, чтобы приводить все вокруг себя в движение.
В свои тридцать семь он выглядел лет на десять моложе. Ему всегда сопутствовала удача в сделках. Джейк скупал по всему миру крупные угасающие компании, разбивал их на более мелкие и жизнеспособные, часть их продавал, как только они начинали приносить доход, но всегда сохранял ядро компании, лично управляя ею. Энергии и энтузиазма Джейка с лихвой хватило бы на десятерых, к тому же он обладал завидной способностью мгновенно отключаться.
Что он сейчас и сделал. Полностью расслабился, растянувшись на диване возле камина, — настоящий Адам, освещенный отсветами газового пламени.
— Я перекусил в самолете, но выпить что-нибудь могу.
С закрытыми глазами, в свободной позе, он выглядел абсолютно спокойным, но в голосе звучала жесткая непреклонность, заставившая ее ттрикусить губу. Неужели все еще думает о том телефонном разговоре? Неужели «вещественное доказательство» собственной вины не заставило его забыть об этом?
Пора снова наступать, пока он не начал задавать вопросы, на которые она не смогла бы ответить.
Когда Клэр наливала в стакан немного солодового напитка, который он предпочитал всем остальным, и добавляла минеральную воду, руки ее заметно дрожали. Куда только девалось ее хваленое спокойствие — одно из качеств, которыми он особенно восхищался? За последние несколько дней оно исчезло совсем. Нет, так дело не пойдет, надо взять себя в руки и, хорошенько обо всем подумав, найти правильное решение и привести его в исполнение.
Так она поступала всегда — и поступит сейчас. Сию минуту. Сдерживая дыхание, Клэр подошла к нему и вгляделась в его лицо. Густые ресницы, опущенные на высокие острые скулы, смягчают их очертания, а обычно жесткий, высокомерный рот теперь расслаблен и являет собой чисто мужскую красоту. Несомненно, эти губы прекрасно умеют целовать, чем принцесса, конечно, уже успела насладиться…
Острая боль, заставившая сжаться сердце, неприятно поразила Клэр — она и не подозревала, что может так реагировать. Они были женаты уже почти два года, и раньше ее совершенно не интересовало, сколько у него любовниц. Сомневаться в его мужественности не приходилось — она сквозила в каждой линии его поджарого крепкого тела, отражалась в глубине проницательных серых глаз. Но он дал ей торжественное обещание быть аккуратным — как и она ему, и вот теперь он его нарушил. Может, именно поэтому так больно, мрачно подумала она, крепко сжимая стакан в руке.
Наклонившись вперед, Клэр дотронулась до прохладной ладони мужа и смущенно посмотрела на него. Его пальцы сомкнулись вокруг стакана, нечаянно прижав и ее руку, отчего она залилась краской.
Он никогда не дотрагивался до нее. Прикладывал максимум усилий, чтобы ни в коем случае этого не допускать. Даже когда они изображали «идеальных супругов» на публике.
Если она попытается освободить руку, напиток выплеснется прямо на него, а в ее планы это не входило. Взгляд аквамариновых глаз надолго скрестился со взглядом серых, пока она не увидела в глазах Джейка холодную насмешку и не опустила ресницы. Тогда он взял стакан в другую руку, отпустил ее пальцы и спросил:
— Тебе вообще не нравится, когда до тебя дотрагиваются, или это относится только ко мне?
— Не думаю, что вопрос стоит ответа, — сказала она спокойно, с усилием заставив себя медленно и с достоинством сесть напротив, а не вылететь сломя голову из комнаты, как ей того хотелось. Но лишь только она расположилась на мягком, удобном диване, как все-таки не удержалась и язвительно заметила: — Признаться, я удивлена, что ты прервал свою поездку по Италии. Или принцесса не так уж неотразима, как говорят?
Не успев произнести эти слова, Клэр пришла в ужас. Ведь раньше они не ссорились. Но когда в ответ он уронил: «Не хотелось бы ее обсуждать, дорогая», ей захотелось его ударить. Захотелось с такой силой, что она была потрясена до глубины души.
— Что тебя беспокоит? Я всегда считал тебя женщиной, способной реагировать на не самые приятные статейки в желтой прессе лишь презрительным пожатием плеч. — Не спуская с нее полуприкрытых глаз, Джейк отхлебнул из стакана. — Нас сфотографировали, когда мы вышли на улицу после оперы. Если бы ты была с нами — а ты была приглашена, не забывай, — этого бы не произошло. Тебе бы очень понравилась опера. Давали «Травиату». Хуанита дель Сорро пела партию Виолетты. Она была просто великолепна.
— Нисколько в этом не сомневаюсь, — с усилием разжав зубы, процедила Клэр. Он хочет свалить всю вину за эту фотографию на нее? Да как он смеет?
Конечно, Джейк надеялся, что она поедет вместе с ним. Хотя у него в Риме был доходный бизнес, квартиру они там покупать не стали. Всегда останавливались в небольшом отеле на Пьяцца Венеция, где Клэр исполняла обязанности (это входило в их договор) специалиста по связям с общественностью, личного секретаря, компаньонки, экономки и советника. Во всех этих ролях она и имела удовольствие побывать за последние два года.
Поездка в Рим была запланирована заранее, и Клэр с нетерпением ожидала, когда снова увидит свой любимый город, пока ей не позвонили из Англии. Хорошо еще, что Джейк уехал по делам и манхэттенская квартира находилась в полном ее распоряжении. Если бы Джейк был дома, пришлось бы искать ответы на вопросы, которые он неизбежно стал бы задавать. Пришлось бы выложить всю правду. И хотя она знала, что поступает дурно, скрывая истину, потому что откровенность в отношениях являлась частью договора с самого начала, решила поделиться с ним этой проблемой позже.
Поэтому, когда он приехал домой, вдохновленный успешным завершением очередной блестящей сделки, она сдалась перед давящей необходимостью и под вполне благовидным предлогом отказалась от предстоящей поездки в Рим.
— Впервые я отпускаю тебя одного, Джейк, но, надеюсь, ты не будешь против, если я останусь? Если ты возражаешь, скажи. Но я ужасно устала. — Джейк бросил на нее обеспокоенный взгляд, и Клэр почувствовала себя страшно виноватой, что заставило ее быстро добавить: — Я проведу здесь еще один день, а потом вылечу обратно в Англию и приготовлю к твоему возвращению лондонскую квартиру.
Ей были необходимы несколько дней, чтобы осознать последствия, которые могут наступить, когда она скажет ему правду, и обдумать, как будет проходить неизбежный развод. Но Джейк вернулся на два дня раньше, и она, не зная почему, никак не могла собраться с духом, чтобы раскрыть истинную причину отказа от поездки. Сама мысль об этом заставила ее неожиданно серьезным тоном спросить:
— Джейк, у вас с принцессой — это серьезно?
Повод к разводу — тоже часть их договора.
Если кто-нибудь из супругов, связанных фиктивным браком, встретит кого-то и почувствует, что хочет завести настоящую семью, то другой не будет чинить ему препятствий. Если Джейк решит развестись, то брак аннулируется, а Клэр получит большое содержание. Она не будет ни в чем нуждаться, ее жизнь останется такой же, какой была при замужестве. Но если развод попросит она, то деньга она потеряет.
— Ну конечно, нет, — пробурчал Джейк сонным голосом и зевнул. Потом встал, потянулся; ткань рубашки облегала сильный, мускулистый торс. — Я иду спать. Кстати, странно, что ты не легла спать раньше, учитывая, как ты ужасно устала, по твоим словам.
Клэр проигнорировала его ядовитый тон. Она не могла понять, откуда взялось у нее это чувство легкости после отсрочки разговора, хотя по идее она должна бы чувствовать себя проигравшей. Если бы он сказал ей, что влюбился, что нашел наконец женщину, с которой действительно хочет провести всю оставшуюся жизнь, она бы обрела путь к свободе.
Выдавив холодное «спокойной ночи», она отправилась в свою тихую, уютную комнату, наконец решив, что в этой ситуации она — просто собака на сене. Она не хочет, чтобы он уходил, — вот к чему все сводилось. Если уж их брак распадется — а это неизбежно должно случиться, — то пусть они расстанутся по ее желанию. Неужели у нее так развито самолюбие?..
Она заснула не очень довольная собой, но со странным чувством спокойствия.
Как бы то ни было, это чувство, заслуженное или нет, улетучилось уже на следующее утро.
Джейк, как обычно, встал раньше ее. Его бьющая через край энергия действовала ей на нервы. Завтрак уже стоял на столе — яйца, фрукты и кофе.
— Это все, что я смог найти: и холодильник, и шкафчики пусты. Уж не обессудь. — Он наградил ее ослепительно белой улыбкой, заставлявшей неосторожных женщин падать перед ним на колени. — Я тут сделал несколько звонков. Ты ешь, — он придвинулся к кухонному столу, — пока яйца не остыли, а я расскажу тебе о своих делах.
Когда Джейк пребывал в таком настроении, Клэр чувствовала себя так, словно находилась в самом центре тайфуна. Не будучи «жаворонком», она научилась настолько управлять его энергией, чтобы она ее не захлестнула. Наблюдала за ним сонными глазами, едва улавливая суть того, что он говорит. Но этим утром он заставил ее окончательно проснуться следующими словами:
— Итак, я позвонил в несколько мест. Когда позавтракаем, поедем навестить Лиз и Салли. Я знаю, что ты регулярно звонишь матери, — его взгляд пригвоздил ее к стулу, — но она ждет не дождется встретиться с тобой лично. С нами. Завтра мы вместе отправимся в Ливертон. Там я оставлю тебя в заботливых руках Эммы до тех пор, пока сам не приеду к вам на Рождество. Эмма позаботится, чтобы ты как следует отдохнула и хорошо питалась. А то ты так сильно похудела за последнее время…
Джейк сдвинул брови, словно заранее открещиваясь от ее объяснений, и Клэр вдруг почувствовала отклик своего тела, хотя оно было полностью скрыто от него плотным халатом.
Почувствовав, что у нее язык прилип к гортани, Клэр отложила вилку. Нет, Джейк вовсе не дурак — далеко нет. Он что-то знает о происходящем. Ворвался в дом, когда она еще не закончила тот телефонный разговор, и не поверил ее поспешному ответу, что она разговаривала с матерью. А потом продолжал настаивать на разных мелочах, чтобы увериться, что он прав. Или же стремился заставить ее сказать правду?..
Совершенно искренне он хотел навестить Лиз — убедиться, что она в полном порядке и ни в чем не нуждается; выяснить у Салли Хар — динг, компаньонки, действительно ли пожилая дама так отменно себя чувствует, как уверяет их в этом.
Джейк всегда прекрасно относился к ее матери. Лиз никогда не была физически крепкой, а жизненные невзгоды, выпавшие на ее долю, полностью пошатнули ее здоровье. Поэтому устройство будущего Лиз и забота о ее благосостоянии явились одним из пунктов брачного договора, которые должен был выполнить Джейк. Это явилось причиной согласия Клэр на их чисто деловое партнерство.
Но не только забота послужила поводом визита к Лиз. Он что-то подозревал. И непременно попробует выудить правду у Лиз, а если не удастся — а ему не удастся, — прибегнет к другим вариантам: отправит ее в Ливертон — Корт, семейный дом Винтеров, где его младшая сестра Эмма присмотрит за ней, пока он «сам не приедет на семейное празднование Рождества.
А до Рождества оставалось две недели.
Клэр выпрямилась, подняла на него печальные синие глаза и тихо произнесла:
— Мне надо кое-что тебе сказать.
Глава ВТОРАЯ
Джейк поставил кофейную чашку на блюдце; слабый звон хрупкого фарфора прозвучал оглушительно громко в полной тишине, наступившей после ее заявления. Клэр чувствовала, что находится сейчас словно в вакууме, где невозможно дышать.
Ее пальцы нервно сплелись на коленях. Она наблюдала, как Джейк медленно прохаживается по кухне. Она физически чувствовала исходившее от него напряжение, и это сковывало мышцы, делало ее совершенно беспомощной.
Донельзя напряженная, она глянула ему в глаза и встретила настороженный взгляд — как будто это не она, а он был загнан в угол. Однако очень скоро серый взгляд снова стал стальным, губы раздвинулись в приглашающей ухмылке.
— Итак? Говори.
Все Отступать некуда. То, что она сейчас скажет, навеки прекратит их отношения. В горле Клэр застрял комок, но она глухо, через силу произнесла:
— У Лиз есть новости. На прошлой неделе она узнала, что умер дядюшка и оставил ей наследство. Совершенно неожиданно. Она с ним много лет не виделась. Женат он не был и умер в полном одиночестве. Лиз — единственная его родственница. Я видела его только однажды и почти совсем не помню. Мне и было-то тогда лет семь.
Их встреча состоялась вскоре после того, как отец Клэр бросил их. И вот одним холодным, мрачным днем Лиз нарядила дочь в лучшее платье и вместе с ней отправилась навестить дядю. Кошмарное путешествие в переполненных автобусах с тремя пересадками закончилось еще более безрадостным приемом. Клэр запомнилась только одна циничная фраза, брошенная им Лиз:
— То, что твоя мать была моей сестрой, не повод, чтобы ты приходила ко мне за помощью. Я не виноват, что твой муж предпочел сбежать с другой женщиной. Это его обязанность содержать ребенка, а не моя.
Тогда они ушли. Пока они брели под холодным дождем к автобусной остановке, губы матери дрожали. Клэр сжимала ее руку, стараясь передать ей свою любовь, чувствуя под вязаной перчаткой, какая у нее хрупкая ладонь. Но позднее, когда они добрались домой, Лиз повеселела и сказала eji:
— Вообще-то, надо его пожалеть. Он думает, что мне нужны его драгоценные деньги, тогда как я хотела, чтобы он понял, что мы о нем помним. У него ведь никого нет, а мы с тобой не одиноки. И это дороже любых денег. Мы — счастливы.
— Видимо, перед смертью он решил все-таки оставить наследство племяннице, — сказала Клэр Джейку. — Он не из тех людей, которые раздают деньги в пользу бедных — неважно, заслуживающих того или нет.
— Я рад за Лиз, — тепло произнес Джейк; в глубине его глаз она заметила вопрос прежде, чем он его задал: — Это все, что ты хотела мне сказать?
Длинные пальцы Джейка неслышно постукивали по столу. Клэр прикрыла глаза, чтобы не выдать смущения. Его взгляд заставлял ее чувствовать вину, хотя она и не была виновата. Когда он заговорил снова, его голос стал ледяным:
— Ты не хочешь говорить мне про своего любовника, разговору с которым я помешал вчера вечером. Не надо смущаться: такое тоже было предусмотрено в нашем брачном контракте, с особой пометкой об осторожности. Я надеюсь, ты была осторожна?
Клэр быстро парировала:
— В отличие от тебя с твоей итальяночкой! — Она задохнулась от резкой боли, спровоцировавшей этот взрыв, но тут же заставила себя сдержаться и терпеливо, хотя и каменным голосом, повторила: — Я разговаривала с матерью, а не с любовником! Она хотела узнать, сообщила ли я тебе о завещании.
— О, конечно! — подхватил он ироническим тоном. — Всегда приятно поделиться хорошими новостями! Я прекрасно понимаю ее нетерпение.
— Пожалуйста, не нужно сарказма!
Она вскочила из-за стола, почти не притронувшись к завтраку, который он ей приготовил. Итак, Джейк не поверил ни единому ее слову. Отлично. Он может позволить себе заводить любовниц, так что же ей отставать?
— Для Лиз это срочно. Она хочет, чтобы ты знал, что можешь больше не содержать ее на свои деньги. И Салли жалованье она теперь тоже будет платить сама. Мне пришлось согласиться, лишь бы мама перестала настаивать на выплате тебе тех денег, что ты угрохал на Ларк-Коттедж.
— Я записал Ларк-Коттедж на ее имя в день, когда мы с тобой поженились, — произнес Джейк мрачным голосом, затем тоже поднялся из-за стола и прошел в комнату.
В полном недоумении Клэр последовала за ним. В какой-то момент ей показалось, что в его глазах промелькнула боль, словно его задела мысль, что Лиз намерена расплатиться с ним за щедрость, проявленную по отношению к ней за эти два года.
Джейк остановился у окна, сжав руки в кулаки в карманах брюк, и смотрел вниз, на тихую улочку. И хотя в своих мягких тапочках Клэр ступала по толстому ковру практически бесшумно, он отлично знал, что она здесь, потому напряженно проговорил:
— И речи быть не может, чтобы Лиз выплачивала мне стоимость коттеджа. А насчет ее содержания — это было частью нашего договора, и я не собираюсь от него отступать.
Клэр медленно подошла к нему, мельком отметив, как напряглись его мускулистые плечи. Содержание, которое он платил Лиз, было более чем достаточным, чтобы ни в чем не нуждаться. Он не жалел и своего времени — они постоянно навещали Лиз, когда бывали в Англии, а когда уезжали, то регулярно ей звонили. При своем крайне напряженном графике Джейк всегда находил время, чтобы каждую весну дней на десять свозить Лиз и Салли Хардинг в Италию на озера. А еще постоянно отправлял ей книги, которые, по его мнению, могли бы ей понравиться. Незначительные знаки внимания — вроде бы ничто на фоне его огромного состояния, — но они значили очень много, гораздо больше, чем условия, оговоренные в брачном контракте.
Клэр очень не хотелось, чтобы Джейк подумал, что его щедрость будет брошена ему обратно, в лицо. Ни в коем случае нельзя позволить, чтобы ему было больно.
Не понимая, глубина ли чувств или обыкновенный человеческий порыв заставили ее развернуть Джейка за плечи и дотронуться до его словно вытесанного из камня лица, она мягко сказала:
— Лиз ни за что не простила бы себе, если бы ты счел ее неблагодарной. Но, Джейк, пойми, мама очень горда, а теперь у нее наконец появилась возможность доказать себе, что она тоже чего-то стоит. Не заставляй ее отказываться от этого.
Прохладными пальцами она бессознательно гладила его висок, ее ладонь по-прежнему лежала на его щеке. Не отрывая от нее внимательного, глубокого взгляда, Джейк вдруг склонил голову и скользнул губами по ее ставшей невыносимо чувствительной ладони. Клэр сделала дрожащий, судорожный вздох, ее тело пронизали обжигающие стрелы, и она увидела, как расширились его зрачки. Она отдернула руку.
Прикосновения не входили в их контракт. С этим оба беспрекословно согласились два года назад. Клэр была слишком разборчива, чтобы допустить секс без любви, а Джейк не стал бы стремиться к сексуальным отношениям без моральных обязательств, так как в противном случае поставил бы их вполне земное и только начинающееся партнерство под угрозу.
Так почему же сейчас он отступил от своего правила избегать любого физического контакта — даже самого невинного? Неужели понял то, о чем она сама раньше не подозревала, — что малейшее его прикосновение способно заставить трепетать ее сердце?
Только 6bi не выдать своего волнения и не покраснеть! Клэр проворно отступила назад, расправила плечи и обычным, дружелюбным тоном заявила:
Ее пальцы нервно сплелись на коленях. Она наблюдала, как Джейк медленно прохаживается по кухне. Она физически чувствовала исходившее от него напряжение, и это сковывало мышцы, делало ее совершенно беспомощной.
Донельзя напряженная, она глянула ему в глаза и встретила настороженный взгляд — как будто это не она, а он был загнан в угол. Однако очень скоро серый взгляд снова стал стальным, губы раздвинулись в приглашающей ухмылке.
— Итак? Говори.
Все Отступать некуда. То, что она сейчас скажет, навеки прекратит их отношения. В горле Клэр застрял комок, но она глухо, через силу произнесла:
— У Лиз есть новости. На прошлой неделе она узнала, что умер дядюшка и оставил ей наследство. Совершенно неожиданно. Она с ним много лет не виделась. Женат он не был и умер в полном одиночестве. Лиз — единственная его родственница. Я видела его только однажды и почти совсем не помню. Мне и было-то тогда лет семь.
Их встреча состоялась вскоре после того, как отец Клэр бросил их. И вот одним холодным, мрачным днем Лиз нарядила дочь в лучшее платье и вместе с ней отправилась навестить дядю. Кошмарное путешествие в переполненных автобусах с тремя пересадками закончилось еще более безрадостным приемом. Клэр запомнилась только одна циничная фраза, брошенная им Лиз:
— То, что твоя мать была моей сестрой, не повод, чтобы ты приходила ко мне за помощью. Я не виноват, что твой муж предпочел сбежать с другой женщиной. Это его обязанность содержать ребенка, а не моя.
Тогда они ушли. Пока они брели под холодным дождем к автобусной остановке, губы матери дрожали. Клэр сжимала ее руку, стараясь передать ей свою любовь, чувствуя под вязаной перчаткой, какая у нее хрупкая ладонь. Но позднее, когда они добрались домой, Лиз повеселела и сказала eji:
— Вообще-то, надо его пожалеть. Он думает, что мне нужны его драгоценные деньги, тогда как я хотела, чтобы он понял, что мы о нем помним. У него ведь никого нет, а мы с тобой не одиноки. И это дороже любых денег. Мы — счастливы.
— Видимо, перед смертью он решил все-таки оставить наследство племяннице, — сказала Клэр Джейку. — Он не из тех людей, которые раздают деньги в пользу бедных — неважно, заслуживающих того или нет.
— Я рад за Лиз, — тепло произнес Джейк; в глубине его глаз она заметила вопрос прежде, чем он его задал: — Это все, что ты хотела мне сказать?
Длинные пальцы Джейка неслышно постукивали по столу. Клэр прикрыла глаза, чтобы не выдать смущения. Его взгляд заставлял ее чувствовать вину, хотя она и не была виновата. Когда он заговорил снова, его голос стал ледяным:
— Ты не хочешь говорить мне про своего любовника, разговору с которым я помешал вчера вечером. Не надо смущаться: такое тоже было предусмотрено в нашем брачном контракте, с особой пометкой об осторожности. Я надеюсь, ты была осторожна?
Клэр быстро парировала:
— В отличие от тебя с твоей итальяночкой! — Она задохнулась от резкой боли, спровоцировавшей этот взрыв, но тут же заставила себя сдержаться и терпеливо, хотя и каменным голосом, повторила: — Я разговаривала с матерью, а не с любовником! Она хотела узнать, сообщила ли я тебе о завещании.
— О, конечно! — подхватил он ироническим тоном. — Всегда приятно поделиться хорошими новостями! Я прекрасно понимаю ее нетерпение.
— Пожалуйста, не нужно сарказма!
Она вскочила из-за стола, почти не притронувшись к завтраку, который он ей приготовил. Итак, Джейк не поверил ни единому ее слову. Отлично. Он может позволить себе заводить любовниц, так что же ей отставать?
— Для Лиз это срочно. Она хочет, чтобы ты знал, что можешь больше не содержать ее на свои деньги. И Салли жалованье она теперь тоже будет платить сама. Мне пришлось согласиться, лишь бы мама перестала настаивать на выплате тебе тех денег, что ты угрохал на Ларк-Коттедж.
— Я записал Ларк-Коттедж на ее имя в день, когда мы с тобой поженились, — произнес Джейк мрачным голосом, затем тоже поднялся из-за стола и прошел в комнату.
В полном недоумении Клэр последовала за ним. В какой-то момент ей показалось, что в его глазах промелькнула боль, словно его задела мысль, что Лиз намерена расплатиться с ним за щедрость, проявленную по отношению к ней за эти два года.
Джейк остановился у окна, сжав руки в кулаки в карманах брюк, и смотрел вниз, на тихую улочку. И хотя в своих мягких тапочках Клэр ступала по толстому ковру практически бесшумно, он отлично знал, что она здесь, потому напряженно проговорил:
— И речи быть не может, чтобы Лиз выплачивала мне стоимость коттеджа. А насчет ее содержания — это было частью нашего договора, и я не собираюсь от него отступать.
Клэр медленно подошла к нему, мельком отметив, как напряглись его мускулистые плечи. Содержание, которое он платил Лиз, было более чем достаточным, чтобы ни в чем не нуждаться. Он не жалел и своего времени — они постоянно навещали Лиз, когда бывали в Англии, а когда уезжали, то регулярно ей звонили. При своем крайне напряженном графике Джейк всегда находил время, чтобы каждую весну дней на десять свозить Лиз и Салли Хардинг в Италию на озера. А еще постоянно отправлял ей книги, которые, по его мнению, могли бы ей понравиться. Незначительные знаки внимания — вроде бы ничто на фоне его огромного состояния, — но они значили очень много, гораздо больше, чем условия, оговоренные в брачном контракте.
Клэр очень не хотелось, чтобы Джейк подумал, что его щедрость будет брошена ему обратно, в лицо. Ни в коем случае нельзя позволить, чтобы ему было больно.
Не понимая, глубина ли чувств или обыкновенный человеческий порыв заставили ее развернуть Джейка за плечи и дотронуться до его словно вытесанного из камня лица, она мягко сказала:
— Лиз ни за что не простила бы себе, если бы ты счел ее неблагодарной. Но, Джейк, пойми, мама очень горда, а теперь у нее наконец появилась возможность доказать себе, что она тоже чего-то стоит. Не заставляй ее отказываться от этого.
Прохладными пальцами она бессознательно гладила его висок, ее ладонь по-прежнему лежала на его щеке. Не отрывая от нее внимательного, глубокого взгляда, Джейк вдруг склонил голову и скользнул губами по ее ставшей невыносимо чувствительной ладони. Клэр сделала дрожащий, судорожный вздох, ее тело пронизали обжигающие стрелы, и она увидела, как расширились его зрачки. Она отдернула руку.
Прикосновения не входили в их контракт. С этим оба беспрекословно согласились два года назад. Клэр была слишком разборчива, чтобы допустить секс без любви, а Джейк не стал бы стремиться к сексуальным отношениям без моральных обязательств, так как в противном случае поставил бы их вполне земное и только начинающееся партнерство под угрозу.
Так почему же сейчас он отступил от своего правила избегать любого физического контакта — даже самого невинного? Неужели понял то, о чем она сама раньше не подозревала, — что малейшее его прикосновение способно заставить трепетать ее сердце?
Только 6bi не выдать своего волнения и не покраснеть! Клэр проворно отступила назад, расправила плечи и обычным, дружелюбным тоном заявила: