- Ты издевушкаться... издеваться над Антония? Думать, Антония жаднокровая? Как это?.. Кро-во-жад-ная?
- Нет, - ухмыльнулся я: - Хоть выстрели в Мондрагона, хоть кинжалом пырни - смогу только приветствовать. Мир давно перенаселен; если изъять из обращения двоих-троих особо омерзительных ублюдков, большого греха не будет... И все же я против того, чтобы людей поджаривали на медленном огне. Хочешь убить - селезня, оленя, человека - убивай, но мгновенно и чисто. Безболезненно. Да, признаю: сплошь и рядом бывает необходимо выудить полезные сведения, тогда-то и доводится нашему брату руки марать поневоле... Но измываться ради простого измывательства? Брр-p-p! Увольте, сударыня! Одобрить не могу.
- Забавный мужчина, - процедила Антония. - Очень жалобный... Жалостливый! Я уводить еще этого мужчину у костлявой medico.[26]
Никогда не уставал изумляться тому обстоятельству, что у всех без исключения диких и полудиких народов - равно как и в диких слоях цивилизованного общества - стройная, тоненькая женщина считается чуть ли не уродиной, а худой, поджарый мужчина - вроде меня самого - едва ли не больным и хилым. Старая добрая логика землепашца, который лишь немногим отличается от крупного тяглового скота, каждое утро запрягаемого в плуг: если мяса на костях мало - никчемное животное...
В животные не стремлюсь. И мог только пожалеть крепко сбитую, низкорослую, обещавшую годам к тридцати обратиться бесформенным мясным мешком Антонию. "Костлявая" Джо по всем статьям выигрывала в сравнении с этой приземистой, разбитной, уверенной в себе скотинкой. Наверняка примитивной в совокуплении, начисто лишенной всякой женской выдумки... Взлез, кобель, да подергался... Кажется, именно так описывают подобные цветочки страсти свои постельные переживания. Однако, попробуйте, господа хорошие, дозволить себе хоть малейшее уклонение от скучного "взлез да подергался"! Такой отпор получите...
Впереди завиднелись маленькие невзрачные строения. Нажав на тормозную педаль, я полюбопытствовал:
- А где Артуро поселился?
- На холме, в большой дом, era la casa mas grande. Жилище искомого осведомителя вовсе не показалось мне особенно grande[27]:просто две хижины, сооруженные бок о бок и впоследствии слившиеся воедино. Впрочем, сравнительно с окружавшими хибарками, дом Артуро и впрямь казался просторным.
Перед хижинами стоял вездеходный пикап, окрашенный в песочный цвет и выглядевший немного меньше нашего собственного. Грязная, измызганная колымага, но весила она чуть меньше тонны. За пикапом обнаружился древний "плимут" - настолько старый, что багажник украшали острые плавники. За хижинами, как выяснилось позже, обретались три заржавленных, разбитых экипажа, сооруженных еще на заре автомобильной эры. Мне отродясь не хотелось делаться обладателем подобной коллекции, но Артуро явно гордился тем, что сумел свести воедино пять обшарпанных машин и выставить их на обозрение приятелям.
Мы подкатили; несколько собак неопределенной породы выскочили навстречу и лениво попытались куснуть фургон за колеса. Вяло залаяли. Я выключил двигатель. Впереди обретались ветхие ворота. И сплошной забор из колючей проволоки. Я спрыгнул наземь, обогнул машину, протянул руку Антонии.
- Какая джентельмена! - хихикнула мексиканка.
- За нами наблюдают, - сказал я. - Отчего бы не учинить маленького спектакля? Выберемся благополучно - будешь выползать из автомобиля собственными силами. Если благополучно выберемся, разумеется.
- Вот Артуро, - уведомила Антония.
Передо мною возник маленький, низенький, кривоногий субъект, украшенный большими черными усами, изображавший приветливую улыбку и разводивший руки жестом хозяина-хлебосола. Сеньор Артуро носил рабочий комбинезон, видавший изрядные виды. Ни дать, ни взять, персонаж из идиотской мексиканской кинокомедии, созерцая которую, никто, кроме самих мексиканцев, и не подумает смеяться.
На голове Артуро была нахлобучена широкополая шляпа, сдернутая широким, радушным жестом.
Я пропустил Антонию вперед и предоставил ей вести предварительные переговоры, а сам задержался, тщательно закрывая ворота. Вырос я в западном штате Санта-Фе, чьи местные законы сурово диктовали: всякая дверь, калитка и тому подобные запирающиеся приспособления должны оставляться тобою в том виде, в каком ты их нашел. Детская привычка сделалась второй натурой.
Приблизилась пара шелудивых собак; не без любопытства меня обнюхала. Я уведомил этих псин, что они - замечательные твари; псины поверили. С собаками я отыскиваю общий язык без малейших затруднений. С людьми приходится неизмеримо тяжелей.
Антония помахала рукой. Распрощавшись с новыми знакомцами, я зашагал вверх по пологому откосу и минуту спустя очутился перед хозяином дома.
- Это есть сеньор Гораций Коди, - сообщила Антония.
Пожалуй, Артуро владел английским чуток лучше, нежели давал понять мексиканке. Во всяком случае, он ответил неизмеримо грамотнее моей спутницы. Антония продолжала нести ахинею на моем родном языке, изъясняясь очень медленно: дабы и мне было понятно, и Артуро, упаси, Боже, не заподозрил, будто в его присутствии ткут паутину заговора, молотя языком с пулеметной, разумению непостижимой скоростью.
- Сеньор Артуро уже имел быть уведомителен про цель ваш приезд, - сказала Антония. - Про то, что ваш партнер имел использовать ваш имя и обманывать вас, как обманывать мой Хорхе, как сам Артуро обманывать с Хорхе вместе. Я была говорить, что вы хотеть искать люди, которые Хорхе использовать для того плохого человека бизнес...
- Buenos dias, seno*, - молвил я вежливо.
- Buenos dias.
Артуро протянул руку. Я своевременно припомнил: в Мексике не принято ломать человеку суставы железным пожатием, и поздоровался со всей надлежащей осторожностью. Артуро произнес что-то по-испански, сопровождая речь выразительными жестами. Когда он остановился, Антония перевела:
- Пожалуйста, прощайте, что сеньор Артуро говорить мало ingles.Он говорить: его дом - ваш дом. Он говорить, один друг присылать ему в подарке мало-мало мескаль, делатый в свой дом... - Антония хихикнула. По-видимому, в Мексике на самогоноварение смотрели ничуть не лучше, чем у нас во времена злополучного "сухого закона". - Сеньор Артуро говорить, полиция близко нет, а мескаль очень хороший. Он хотеть, чтобы вы пробовать и соглашаться...
Антония помедлила, тряхнула головой и сказала:
- Отвечать "да", иначе большой оскорблений!
- Чуток мескаля перед завтраком? Подарок судьбы! - ответил я без малейшего воодушевления. - Скажи, что попробую с удовольствием.
Вообще-то мескаль - напиток отличный, чистый, словно ключевая вода, и хмельной, точно виски. Но иди знай, каким пойлом угостит затаившийся в глуши бандюга...
Маленький сеньор Артуро махнул рукой, мы прошли сквозь дверь, пересекли дом, очутились во внутреннем крытом дворике, где стояли несколько стульев. Среди них не отыскалось бы и двух одинаковых. Мы присели.
Индианка неопределенного возраста, облаченная мешковатым коричневым платьем, принесла нам бутылку, лишенную этикетки, и три высоких стакана. Бутылка была чистой, жидкость казалась прозрачной.
Вослед индианке появились несколько мужчин. Понятия не имею, откуда они высыпали: закаленные, суровые, жилистые субъекты. Огнестрельного оружия не замечалось; встреча носила сугубо мирный характер.
Вручив мне стакан, Артуро приподнял собственный и провозгласил по-испански:
- Рог todo mal, mescal. Рог todo Beп, tambienf.[28]
Антония исправно пояснила:
- Старый присказка. За все плохое - мескаль. И за все хорошее - тоже.
- Как оригинально! - умилился я. - И какая глубина мысли... Панацея от любых переживаний - и плохих, и хороших... Надо запомнить:
Проведя многие годы в пограничных штатах, я слыхал этот мексиканский тост всего-навсего три тысячи раз или чуть больше, но Буффало Коди, несомненно, умилился бы столь неожиданной застольной прибаутке.
- Полагается пить до дна? - осведомился я невинным тоном. - Или можно прихлебывать понемногу?
- Лучше до дна.
Отсалютовав Артуро своим стаканом, я осушил его. Хозяин проделал то же самое. Мескаль оказался крепким, но безо всяких примесей. Иногда водка, полученная дома, заставляет предположить, что с кактуса, из которого ее добывали, не удосужились предварительно снять шипы. А этот мескаль и впрямь был хорошим.
Через десять минут, когда со светскими формальностями покончили, я перешел непосредственно к делу.
* * *
Артуро обращался, в основном, к Антонии. Я различал только отрывочные слова: hombres, camiones...Вокруг безмолвно теснились несколько человек и собак.
- Он говорить, один сотня долларов, - сообщила Антония под конец.
- Торговаться будем?
- Я, Антония, уже иметь поторговаться. Ты платить.
- Ладно, - вздохнул я.
В сущности, сведения мне достались чуть ли не даром. Если Артуро и впрямь располагал нужной информацией, за нее можно было бы заплатить впятеро против названной суммы, даже вдесятеро. Я неторопливо исследовал содержимое бумажника, извлек четыре двадцатидолларовых банкноты, одну десятку, одну пятерку и пять долларов отдельными купюрами. Размахивать сотенными бумажками перед физиономиями благородного собрания было бы опрометчиво.
- Пожалуйста.
Деньги перешли в руки Антонии, та передала их Артуро, Артуро тщательно пересчитал доллары и принялся говорить. Я изо всех сил прислушивался. Архибандит прилежно перечислял имена: Дельгадо, Руис, Миэра, Бустаменте... Антония повторила: Дельгадо, Руис, Миэра, Бустаменте... На географические описания моего испанского лексикона явно не хватало. Даже когда Антония повторила их снова, чтобы исключить ошибку. Я разобрал одно-единственное слово: cordillera,горная цепь.
Воспоследовал прощальный глоток мескаля, дружелюбное рукопожатие Артуро, милая улыбка. Мы поднялись. Разбойничий главарь ласково промолвил:
- Vaya con Dios, senorita, senor.
Мы спустились по скату, не обменявшись ни словом. И даже собаки не проводили уходящих обычным лаем. Я расслышал, как возле дома кто-то хохотнул, но тот же час опомнился и осекся. Я не забыл изобразить старческую немощь, забираясь в машину.
"Хвоста" за нами не выслали.
Глава 25
Глава 26
- Нет, - ухмыльнулся я: - Хоть выстрели в Мондрагона, хоть кинжалом пырни - смогу только приветствовать. Мир давно перенаселен; если изъять из обращения двоих-троих особо омерзительных ублюдков, большого греха не будет... И все же я против того, чтобы людей поджаривали на медленном огне. Хочешь убить - селезня, оленя, человека - убивай, но мгновенно и чисто. Безболезненно. Да, признаю: сплошь и рядом бывает необходимо выудить полезные сведения, тогда-то и доводится нашему брату руки марать поневоле... Но измываться ради простого измывательства? Брр-p-p! Увольте, сударыня! Одобрить не могу.
- Забавный мужчина, - процедила Антония. - Очень жалобный... Жалостливый! Я уводить еще этого мужчину у костлявой medico.[26]
Никогда не уставал изумляться тому обстоятельству, что у всех без исключения диких и полудиких народов - равно как и в диких слоях цивилизованного общества - стройная, тоненькая женщина считается чуть ли не уродиной, а худой, поджарый мужчина - вроде меня самого - едва ли не больным и хилым. Старая добрая логика землепашца, который лишь немногим отличается от крупного тяглового скота, каждое утро запрягаемого в плуг: если мяса на костях мало - никчемное животное...
В животные не стремлюсь. И мог только пожалеть крепко сбитую, низкорослую, обещавшую годам к тридцати обратиться бесформенным мясным мешком Антонию. "Костлявая" Джо по всем статьям выигрывала в сравнении с этой приземистой, разбитной, уверенной в себе скотинкой. Наверняка примитивной в совокуплении, начисто лишенной всякой женской выдумки... Взлез, кобель, да подергался... Кажется, именно так описывают подобные цветочки страсти свои постельные переживания. Однако, попробуйте, господа хорошие, дозволить себе хоть малейшее уклонение от скучного "взлез да подергался"! Такой отпор получите...
Впереди завиднелись маленькие невзрачные строения. Нажав на тормозную педаль, я полюбопытствовал:
- А где Артуро поселился?
- На холме, в большой дом, era la casa mas grande. Жилище искомого осведомителя вовсе не показалось мне особенно grande[27]:просто две хижины, сооруженные бок о бок и впоследствии слившиеся воедино. Впрочем, сравнительно с окружавшими хибарками, дом Артуро и впрямь казался просторным.
Перед хижинами стоял вездеходный пикап, окрашенный в песочный цвет и выглядевший немного меньше нашего собственного. Грязная, измызганная колымага, но весила она чуть меньше тонны. За пикапом обнаружился древний "плимут" - настолько старый, что багажник украшали острые плавники. За хижинами, как выяснилось позже, обретались три заржавленных, разбитых экипажа, сооруженных еще на заре автомобильной эры. Мне отродясь не хотелось делаться обладателем подобной коллекции, но Артуро явно гордился тем, что сумел свести воедино пять обшарпанных машин и выставить их на обозрение приятелям.
Мы подкатили; несколько собак неопределенной породы выскочили навстречу и лениво попытались куснуть фургон за колеса. Вяло залаяли. Я выключил двигатель. Впереди обретались ветхие ворота. И сплошной забор из колючей проволоки. Я спрыгнул наземь, обогнул машину, протянул руку Антонии.
- Какая джентельмена! - хихикнула мексиканка.
- За нами наблюдают, - сказал я. - Отчего бы не учинить маленького спектакля? Выберемся благополучно - будешь выползать из автомобиля собственными силами. Если благополучно выберемся, разумеется.
- Вот Артуро, - уведомила Антония.
* * *
Он стоял в дверном проеме, ясно видимый издалека, и меня вдруг разобрал смех. Должно быть, я ожидал увидеть романтическую личность, эдакого мексиканского Мефистофеля, затерявшегося в пустынном захолустье; зловещего повелителя местных разбойников.Передо мною возник маленький, низенький, кривоногий субъект, украшенный большими черными усами, изображавший приветливую улыбку и разводивший руки жестом хозяина-хлебосола. Сеньор Артуро носил рабочий комбинезон, видавший изрядные виды. Ни дать, ни взять, персонаж из идиотской мексиканской кинокомедии, созерцая которую, никто, кроме самих мексиканцев, и не подумает смеяться.
На голове Артуро была нахлобучена широкополая шляпа, сдернутая широким, радушным жестом.
Я пропустил Антонию вперед и предоставил ей вести предварительные переговоры, а сам задержался, тщательно закрывая ворота. Вырос я в западном штате Санта-Фе, чьи местные законы сурово диктовали: всякая дверь, калитка и тому подобные запирающиеся приспособления должны оставляться тобою в том виде, в каком ты их нашел. Детская привычка сделалась второй натурой.
Приблизилась пара шелудивых собак; не без любопытства меня обнюхала. Я уведомил этих псин, что они - замечательные твари; псины поверили. С собаками я отыскиваю общий язык без малейших затруднений. С людьми приходится неизмеримо тяжелей.
Антония помахала рукой. Распрощавшись с новыми знакомцами, я зашагал вверх по пологому откосу и минуту спустя очутился перед хозяином дома.
- Это есть сеньор Гораций Коди, - сообщила Антония.
Пожалуй, Артуро владел английским чуток лучше, нежели давал понять мексиканке. Во всяком случае, он ответил неизмеримо грамотнее моей спутницы. Антония продолжала нести ахинею на моем родном языке, изъясняясь очень медленно: дабы и мне было понятно, и Артуро, упаси, Боже, не заподозрил, будто в его присутствии ткут паутину заговора, молотя языком с пулеметной, разумению непостижимой скоростью.
- Сеньор Артуро уже имел быть уведомителен про цель ваш приезд, - сказала Антония. - Про то, что ваш партнер имел использовать ваш имя и обманывать вас, как обманывать мой Хорхе, как сам Артуро обманывать с Хорхе вместе. Я была говорить, что вы хотеть искать люди, которые Хорхе использовать для того плохого человека бизнес...
- Buenos dias, seno*, - молвил я вежливо.
- Buenos dias.
Артуро протянул руку. Я своевременно припомнил: в Мексике не принято ломать человеку суставы железным пожатием, и поздоровался со всей надлежащей осторожностью. Артуро произнес что-то по-испански, сопровождая речь выразительными жестами. Когда он остановился, Антония перевела:
- Пожалуйста, прощайте, что сеньор Артуро говорить мало ingles.Он говорить: его дом - ваш дом. Он говорить, один друг присылать ему в подарке мало-мало мескаль, делатый в свой дом... - Антония хихикнула. По-видимому, в Мексике на самогоноварение смотрели ничуть не лучше, чем у нас во времена злополучного "сухого закона". - Сеньор Артуро говорить, полиция близко нет, а мескаль очень хороший. Он хотеть, чтобы вы пробовать и соглашаться...
Антония помедлила, тряхнула головой и сказала:
- Отвечать "да", иначе большой оскорблений!
- Чуток мескаля перед завтраком? Подарок судьбы! - ответил я без малейшего воодушевления. - Скажи, что попробую с удовольствием.
Вообще-то мескаль - напиток отличный, чистый, словно ключевая вода, и хмельной, точно виски. Но иди знай, каким пойлом угостит затаившийся в глуши бандюга...
Маленький сеньор Артуро махнул рукой, мы прошли сквозь дверь, пересекли дом, очутились во внутреннем крытом дворике, где стояли несколько стульев. Среди них не отыскалось бы и двух одинаковых. Мы присели.
Индианка неопределенного возраста, облаченная мешковатым коричневым платьем, принесла нам бутылку, лишенную этикетки, и три высоких стакана. Бутылка была чистой, жидкость казалась прозрачной.
Вослед индианке появились несколько мужчин. Понятия не имею, откуда они высыпали: закаленные, суровые, жилистые субъекты. Огнестрельного оружия не замечалось; встреча носила сугубо мирный характер.
Вручив мне стакан, Артуро приподнял собственный и провозгласил по-испански:
- Рог todo mal, mescal. Рог todo Beп, tambienf.[28]
Антония исправно пояснила:
- Старый присказка. За все плохое - мескаль. И за все хорошее - тоже.
- Как оригинально! - умилился я. - И какая глубина мысли... Панацея от любых переживаний - и плохих, и хороших... Надо запомнить:
Проведя многие годы в пограничных штатах, я слыхал этот мексиканский тост всего-навсего три тысячи раз или чуть больше, но Буффало Коди, несомненно, умилился бы столь неожиданной застольной прибаутке.
- Полагается пить до дна? - осведомился я невинным тоном. - Или можно прихлебывать понемногу?
- Лучше до дна.
Отсалютовав Артуро своим стаканом, я осушил его. Хозяин проделал то же самое. Мескаль оказался крепким, но безо всяких примесей. Иногда водка, полученная дома, заставляет предположить, что с кактуса, из которого ее добывали, не удосужились предварительно снять шипы. А этот мескаль и впрямь был хорошим.
Через десять минут, когда со светскими формальностями покончили, я перешел непосредственно к делу.
* * *
Артуро обращался, в основном, к Антонии. Я различал только отрывочные слова: hombres, camiones...Вокруг безмолвно теснились несколько человек и собак.
- Он говорить, один сотня долларов, - сообщила Антония под конец.
- Торговаться будем?
- Я, Антония, уже иметь поторговаться. Ты платить.
- Ладно, - вздохнул я.
В сущности, сведения мне достались чуть ли не даром. Если Артуро и впрямь располагал нужной информацией, за нее можно было бы заплатить впятеро против названной суммы, даже вдесятеро. Я неторопливо исследовал содержимое бумажника, извлек четыре двадцатидолларовых банкноты, одну десятку, одну пятерку и пять долларов отдельными купюрами. Размахивать сотенными бумажками перед физиономиями благородного собрания было бы опрометчиво.
- Пожалуйста.
Деньги перешли в руки Антонии, та передала их Артуро, Артуро тщательно пересчитал доллары и принялся говорить. Я изо всех сил прислушивался. Архибандит прилежно перечислял имена: Дельгадо, Руис, Миэра, Бустаменте... Антония повторила: Дельгадо, Руис, Миэра, Бустаменте... На географические описания моего испанского лексикона явно не хватало. Даже когда Антония повторила их снова, чтобы исключить ошибку. Я разобрал одно-единственное слово: cordillera,горная цепь.
Воспоследовал прощальный глоток мескаля, дружелюбное рукопожатие Артуро, милая улыбка. Мы поднялись. Разбойничий главарь ласково промолвил:
- Vaya con Dios, senorita, senor.
Мы спустились по скату, не обменявшись ни словом. И даже собаки не проводили уходящих обычным лаем. Я расслышал, как возле дома кто-то хохотнул, но тот же час опомнился и осекся. Я не забыл изобразить старческую немощь, забираясь в машину.
"Хвоста" за нами не выслали.
Глава 25
- Смешное человек, это Артуро! - сказала Антония, когда крошечный поселок пропал из виду. - Когда я приезжать с Хорхе, Артуро быть грубое и разговаривать с Хорхе очень плохо; очень опасное тогда было Артуро. Теперь Артуро хорошее и вежливое. Он шутит большая шутка. Да?
Я услыхал подтверждение собственных мыслей. И не могу сказать, будто дикая англо-испанская речь Антонии производила на меня убедительное впечатление. Акцент подчиняется определенным законам, в нем неизбежно имеется некая система, последовательность. Антония же делала различные ошибки в очень похожих случаях. Фразы, строившиеся на один манер, начинали через полчаса звучать иначе, а так не бывает.
Но то, что девица не пыталась выдать Артуро за честного мексиканского Робин Гуда, говорило в ее пользу.
Признаю: будучи по крови скандинавом, я едва ли способен проникнуться латиноамериканским образом мыслей и действий. Тем паче, постичь мозговые процессы, присущие бандюге вроде Артуро. Но, вне зависимости от того, принадлежит собеседник к расе белой, черной, желтой или красной, исповедует он католичество, протестантство или православие, определить прожженного жулика я умею сразу и безошибочно.
- Шутит, конечно, - согласился я. - Ну-ка, побыстрей изложи: что он тараторил насчет четырех водителей?
- Ты слыхать имена?
- По большей части. Но, пожалуйста, повтори еще раз.
- Эти люди звали себя Сантос Дельгадо, Энрике Серафин Руис, Элой Миэра и Бернардо Бустаменте.
- А место? Артуро назвал город, в котором они живут? Оки, кстати, из одного города, или нет?
- Артуро говорить, они все вместе. Говорить, нам надо искать Пьедрас-Неграс, это значить Черные Камни, в кордильере Санта-Анна. Как это? Горы Святой Анны.
- И где же обретается cordilleraсия? Антония показала рукой:
- Там, впереди. По другая сторона Серрос-Вакерос, долина Санта-Анна, где другая дорога идти. Дорога в Байя Сан-Кристобаль и Пуэрто-де-ла-Либертад.
- Та самая, на которую мы свернули за чертой Кино-Бэя?
- Si, та самая. Другая сторона долины - большие горы, Кордильера Санта-Анна. Мы перебираться через Серрос-Вакерос, а потом вниз, через долина к дорога, проезжать на север семь километры, сворачивать в другую cordillera,не такая большая, как Санта-Анна. Там находить Пьедрас-Неграс. Большие камни, сразу видно, мимо проходить нельзя.
Она хотела сказать "невозможно проглядеть их". Я застонал:
- О, Боже, только не это!
Антония вопросительно поглядела на меня.
- Почти всю жизнь, - разъяснил я, - провел, тщетно разыскивая места, которые, по слухам, было видно издалека и сразу... Не обращай внимания, это глупая шутка длинного гринго. Серрос-Вакерос... Ковбойские холмы... Пастушьи взгорья... Это, что ли, они?
- Да. Так их называть Артуро. Он говорить, очень круто, но в camioneta совсе четыре колеса проехать легко.
Это означало вездеходный привод: все колеса - ведущие.
Выждав минутку, я задал главный вопрос:
- А не сообщил тебе Артуро, почему столь охотно вызвался пособить нам в розысках оружия ценою два миллиона долларов? Гораздо прибыльнее, думается, было бы извлечь винтовки самому и кошелек набить потуже... Артуро догадывается, с какой стати нам понадобились четверо водителей?
- Артуро сказать, он гордое человек. Наркотики - о'кей. Оружие - нет о'кей. Артуро сказать, он не может поступиться принципы.
Хохотать казалось невежливым; да маленький ублюдок способен был и всерьез подобное заявить. Любой мексиканский головорез кичится тем, что на свете имеется хоть одна-единственная вещь, которой он никогда не совершит...
- Не верю, - хмыкнул я. Антония осклабилась.
- Винтовки продавать очень опасно! Правительство это не любить: ставить к стенка и пу-пу! Наркотики все люди хотеть, кто остановить? Глюпый полиция пытаться, не очень. А винтовки делают правительство шибко злой, шибко жестокий, шибко неприятно для бизнес Артуро.
- Послушай, голубушка, - промолвил я. - Не довольно ли дурака валять? Хочешь, чтобы я учинил беглый психолингвистический анализ твоей речи? Доказал: таких ошибок не делают случайно? Убедил тебя, что в акценте всегда присутствует закономерность, которой у тебя попросту нет? Советую: впредь, решив надуть иностранца, послушай внимательно, как говорят на его языке настоящие неучи!
Снова осклабившись, Антония произнесла:
- Зато, мистер Коди, ваши менее проницательные друзья и враги рассчитывали на мое невежество и болтали вовсю... Очень жаль, что вы столь хитроумны.
Спустя полминуты я сказал:
- Что ж, по крайности, это разумное объяснение... Только сдается мне, голубушка, что сеньор Артуро отнюдь не прочь нажиться на винтовках, не дотронувшись до них и пальцем.
- То есть?
- Он уже скормил ценные сведения противнику, а нам их продал повторно. И нас, между прочим, продал таким образом с потрохами.
- Кому?
- Тем norteamericanos,которые, будем надеяться, караулят меня, принимая за Буффа Коди. Не то, чтобы они поцеловали меня, распознав ошибку - но в первую очередь им все же требуется Коди, бывший партнер Вилла Пирса; именно Коди следует, с их точки зрения, обезвредить - и поскорее.
- А ты?
- Я просто мелкая помеха, статист, не пожелавший сыграть отведенную маленькую роль, набравшийся дерзости поспорить с режиссером. Я рассчитывал, что ребята ринутся по моим следам, будут, в известном смысле, запаздывать на шаг или два... Но, кажется, ошибся. Нас поджидает засада.
- И по моим следам, igualmente,[29] - вставила Антония.
- Разумеется. Судя по любезному, предупредительному отношению Артуро, убежден: супостаты побывали в Эль-Мирадоре прежде нашего, заплатили парню круглую сумму, велели выложить нам все, дабы пара ничего не подозревающих олухов прикатила прямиком под выстрелы. Учитывая связи моих милых приятелей с местными революционерами, ничего удивительного не вижу в том, что ребятки сумели добраться до бандюги первыми. Если Мондрагон придет к власти, голубушка, милейший Артуро, того и гляди, национальным героем сделается!
- Да, - заметила Антония, - у Мондрагона чуть ли не половина людей с большой дороги набрана.
- Когда Коди разыграл в Эль-Пасо полную старческую никчемность и вырвался на свободу, неприятель справедливо решил: нефтепромышленник бросится в Мексику, а потом неминуемо очутится в Серрос-Вакерос. Ибо сюда он собирался попасть еще до своего ареста. Коди хотел расследовать обстоятельства гибели Пирса, используя свадебное путешествие как ширму. Но сдается, Вилл Пирс добрался до Эль-Мирадора первым... И тоже уплатил Артуро. Господи помилуй, парень содрал с Пирса и Сомерсета не меньше трех-четырех тысяч - и теперь не побрезговал нашей несчастной сотней! Мескалем напоил, отпустил с добрым напутствием: Vaya con Dios...Прямо в лапы предыдущим покупателям.
- И что же нам делать, hombre?
-Именно то, чего от нас ожидают, - сказал я. - С маленькими, незаметными поправками. Я надеялся, что охотники торопятся по пятам, и можно будет их подстеречь, а теперь нужно размолотить расставленную перед нами засаду - вот и все. При дороге они караулить не станут - хотя и ждут не многоопытного Мэтта Хелма, а Буффа Коди. Не имея тяжелого оружия, перебить экипаж несущегося на тебя автомобиля отнюдь не просто, это лишь у голливудских героев получается в два счета. Следовательно: стрелков разместят в холмах, куда мы направимся, покинув машину.
- В Пьедрас-Неграс?
Я кивнул.
- Это далеко?
-Четыре километра от Эль-Мирадора.
- Остается полтора, - уведомил я, посмотрев на одометр. - Эль-Мирадор... Что это значит?
- Высокий балкон или балюстрада, с которой открывается вид на окрестности, - сказала Антония и добавила с лукавой улыбкой: - Бельведер.
- Si.Сеньор Пирс явился к Артуро вместе с подругой американкой, не очень молодой, но тиу bella[30].Женщина все время жаловалась: жара, пыль... Отказалась выйти из автомобиля, так и сидела там, вдыхая aire acondicionado[31]...
Антония скривилась.
- Это было, заметь, весной... Попробовала бы Милли явиться сюда в разгаре лета! Узнала бы, что такое настоящая жара.
- Там, где Милли сейчас обретается, - произнес я, - жара, должно быть, еще больше. Как по-испански "преисподняя"? Infierno?Там и находится, если только за мученическую смерть ей грехи не простились... Миллисент Чарльз отнюдь не была сахарно-лилейной маменькой, которую помнит сопливый Мэйсон Чарльз. Даже собственная дочь ее, Джоанна, косвенно признала: матушка не числилась верхом совершенства и образцом добродетели. А Буфф Коди откровенно заявил: хищная, алчная тварь, залучившая Вилла Пирса в постель, поссорившая бедолагу со старым приятелем, пытавшимся обронить разумное предупреждение. Именно Милли довела Пирса, по сути, до разорения, именно Милли втравила его затем в авантюру с винтовками.
- Ого!- задумчиво молвила Антония.
- А как ты считаешь? Дама недвусмысленно дала понять: прогоревшие дельцы - не в ее вкусе; хочешь забираться к ней под одеяло - разбогатей снова. Бедный шестидесятилетний Ромео принялся искать заработка любыми способами; да не простого заработка - огромного. Ступил на старую накатанную дорожку... Полагаю, Милли-то и подсказала Пирсу мысль использовать имя партнера, чтобы навредить ненавистному Коди... Боюсь показаться несправедливым, но все умозаключения наталкивают на вывод: маменька Мэйсона и Джоанны отнюдь не была воплощенной добродетелью. Хотя, для своего возраста, сохранялась отлично...
- Alto![32] - крикнула Антония.
Я нажал на тормозную педаль. Девушка дернула головой в сторону малоприметной тропы, уводившей налево, к холмам.
- Четыре километра проехали? - спросила она.
- Три семьсот, - уведомил я, сверившись со счетчиком. - Одно и то же.
Выпрыгнув и осмотрев следы на пыльной почве, я сказал:
- Здесь уже покатались на славу. Две машины. Это по меньшей мере... Что ж, давай проедем еще чуток, попытка - не пытка...
В долине клубилась пыль. Приложившись к биноклю, я выяснил: пыль эту поднял большой старый грузовик, устремлявшийся на юг. Я велел себе не превращаться в параноика - вовсе не каждая колымага, шнырявшая по Мексике, обязательно и непременно принадлежала Сомерсету или Мондрагону. И все же я дождался, покуда грузовик скрылся из виду.
Подползла Антония.
- Дорога не из лучших, но мы отыщем перевал и одолеем ее без труда. Слушай, а ты впечатляющий мужчина! Стреляешь хорошо, машину водишь хорошо... Любить хорошо умеешь?
Она ухмыльнулась и выжидающе умолкла.
-Кажется, мелочь пузатая, сейчас не самое удобное время проверять мои постельные навыки.
- Великий стрелок! - засмеялась Антония. - Бес... шабашный водитель! Робкий цыпленок с женщинами!
Это у мексиканок считается заурядным дружеским поддразниванием, и обижаться не стоило.
- Если ребятки затаились неподалеку, - сказал я, - то затаились на славу: ни слуху, ни духу. По дороге я насчитал по меньшей мере десяток мест, где можно было схлопотать автоматную очередь. Но, как видишь, никто не стрелял. Вывод: нас дожидаются в конце пути, как и предполагалось ранее... Слушай...
- Да?
- Отсюда нужно топать на своих двоих; садиться за руль было бы чистым самоубийством. Или забирайся в машину и жди, или присоединяйся ко мне; только предупреждаю: дело предстоит нешуточное. Могут ненароком и убить. Помимо этого, извещаю: отстанешь - дожидаться и не подумаю.
- Экий гордец! - фыркнула Антония. - Перечница старая. Поглядим еще, кто первым язык вывалит!
Я услыхал подтверждение собственных мыслей. И не могу сказать, будто дикая англо-испанская речь Антонии производила на меня убедительное впечатление. Акцент подчиняется определенным законам, в нем неизбежно имеется некая система, последовательность. Антония же делала различные ошибки в очень похожих случаях. Фразы, строившиеся на один манер, начинали через полчаса звучать иначе, а так не бывает.
Но то, что девица не пыталась выдать Артуро за честного мексиканского Робин Гуда, говорило в ее пользу.
Признаю: будучи по крови скандинавом, я едва ли способен проникнуться латиноамериканским образом мыслей и действий. Тем паче, постичь мозговые процессы, присущие бандюге вроде Артуро. Но, вне зависимости от того, принадлежит собеседник к расе белой, черной, желтой или красной, исповедует он католичество, протестантство или православие, определить прожженного жулика я умею сразу и безошибочно.
- Шутит, конечно, - согласился я. - Ну-ка, побыстрей изложи: что он тараторил насчет четырех водителей?
- Ты слыхать имена?
- По большей части. Но, пожалуйста, повтори еще раз.
- Эти люди звали себя Сантос Дельгадо, Энрике Серафин Руис, Элой Миэра и Бернардо Бустаменте.
- А место? Артуро назвал город, в котором они живут? Оки, кстати, из одного города, или нет?
- Артуро говорить, они все вместе. Говорить, нам надо искать Пьедрас-Неграс, это значить Черные Камни, в кордильере Санта-Анна. Как это? Горы Святой Анны.
- И где же обретается cordilleraсия? Антония показала рукой:
- Там, впереди. По другая сторона Серрос-Вакерос, долина Санта-Анна, где другая дорога идти. Дорога в Байя Сан-Кристобаль и Пуэрто-де-ла-Либертад.
- Та самая, на которую мы свернули за чертой Кино-Бэя?
- Si, та самая. Другая сторона долины - большие горы, Кордильера Санта-Анна. Мы перебираться через Серрос-Вакерос, а потом вниз, через долина к дорога, проезжать на север семь километры, сворачивать в другую cordillera,не такая большая, как Санта-Анна. Там находить Пьедрас-Неграс. Большие камни, сразу видно, мимо проходить нельзя.
Она хотела сказать "невозможно проглядеть их". Я застонал:
- О, Боже, только не это!
Антония вопросительно поглядела на меня.
- Почти всю жизнь, - разъяснил я, - провел, тщетно разыскивая места, которые, по слухам, было видно издалека и сразу... Не обращай внимания, это глупая шутка длинного гринго. Серрос-Вакерос... Ковбойские холмы... Пастушьи взгорья... Это, что ли, они?
- Да. Так их называть Артуро. Он говорить, очень круто, но в camioneta совсе четыре колеса проехать легко.
Это означало вездеходный привод: все колеса - ведущие.
Выждав минутку, я задал главный вопрос:
- А не сообщил тебе Артуро, почему столь охотно вызвался пособить нам в розысках оружия ценою два миллиона долларов? Гораздо прибыльнее, думается, было бы извлечь винтовки самому и кошелек набить потуже... Артуро догадывается, с какой стати нам понадобились четверо водителей?
- Артуро сказать, он гордое человек. Наркотики - о'кей. Оружие - нет о'кей. Артуро сказать, он не может поступиться принципы.
Хохотать казалось невежливым; да маленький ублюдок способен был и всерьез подобное заявить. Любой мексиканский головорез кичится тем, что на свете имеется хоть одна-единственная вещь, которой он никогда не совершит...
- Не верю, - хмыкнул я. Антония осклабилась.
- Винтовки продавать очень опасно! Правительство это не любить: ставить к стенка и пу-пу! Наркотики все люди хотеть, кто остановить? Глюпый полиция пытаться, не очень. А винтовки делают правительство шибко злой, шибко жестокий, шибко неприятно для бизнес Артуро.
- Послушай, голубушка, - промолвил я. - Не довольно ли дурака валять? Хочешь, чтобы я учинил беглый психолингвистический анализ твоей речи? Доказал: таких ошибок не делают случайно? Убедил тебя, что в акценте всегда присутствует закономерность, которой у тебя попросту нет? Советую: впредь, решив надуть иностранца, послушай внимательно, как говорят на его языке настоящие неучи!
Снова осклабившись, Антония произнесла:
- Зато, мистер Коди, ваши менее проницательные друзья и враги рассчитывали на мое невежество и болтали вовсю... Очень жаль, что вы столь хитроумны.
Спустя полминуты я сказал:
- Что ж, по крайности, это разумное объяснение... Только сдается мне, голубушка, что сеньор Артуро отнюдь не прочь нажиться на винтовках, не дотронувшись до них и пальцем.
- То есть?
- Он уже скормил ценные сведения противнику, а нам их продал повторно. И нас, между прочим, продал таким образом с потрохами.
- Кому?
- Тем norteamericanos,которые, будем надеяться, караулят меня, принимая за Буффа Коди. Не то, чтобы они поцеловали меня, распознав ошибку - но в первую очередь им все же требуется Коди, бывший партнер Вилла Пирса; именно Коди следует, с их точки зрения, обезвредить - и поскорее.
- А ты?
- Я просто мелкая помеха, статист, не пожелавший сыграть отведенную маленькую роль, набравшийся дерзости поспорить с режиссером. Я рассчитывал, что ребята ринутся по моим следам, будут, в известном смысле, запаздывать на шаг или два... Но, кажется, ошибся. Нас поджидает засада.
- И по моим следам, igualmente,[29] - вставила Антония.
- Разумеется. Судя по любезному, предупредительному отношению Артуро, убежден: супостаты побывали в Эль-Мирадоре прежде нашего, заплатили парню круглую сумму, велели выложить нам все, дабы пара ничего не подозревающих олухов прикатила прямиком под выстрелы. Учитывая связи моих милых приятелей с местными революционерами, ничего удивительного не вижу в том, что ребятки сумели добраться до бандюги первыми. Если Мондрагон придет к власти, голубушка, милейший Артуро, того и гляди, национальным героем сделается!
- Да, - заметила Антония, - у Мондрагона чуть ли не половина людей с большой дороги набрана.
- Когда Коди разыграл в Эль-Пасо полную старческую никчемность и вырвался на свободу, неприятель справедливо решил: нефтепромышленник бросится в Мексику, а потом неминуемо очутится в Серрос-Вакерос. Ибо сюда он собирался попасть еще до своего ареста. Коди хотел расследовать обстоятельства гибели Пирса, используя свадебное путешествие как ширму. Но сдается, Вилл Пирс добрался до Эль-Мирадора первым... И тоже уплатил Артуро. Господи помилуй, парень содрал с Пирса и Сомерсета не меньше трех-четырех тысяч - и теперь не побрезговал нашей несчастной сотней! Мескалем напоил, отпустил с добрым напутствием: Vaya con Dios...Прямо в лапы предыдущим покупателям.
- И что же нам делать, hombre?
-Именно то, чего от нас ожидают, - сказал я. - С маленькими, незаметными поправками. Я надеялся, что охотники торопятся по пятам, и можно будет их подстеречь, а теперь нужно размолотить расставленную перед нами засаду - вот и все. При дороге они караулить не станут - хотя и ждут не многоопытного Мэтта Хелма, а Буффа Коди. Не имея тяжелого оружия, перебить экипаж несущегося на тебя автомобиля отнюдь не просто, это лишь у голливудских героев получается в два счета. Следовательно: стрелков разместят в холмах, куда мы направимся, покинув машину.
- В Пьедрас-Неграс?
Я кивнул.
- Это далеко?
-Четыре километра от Эль-Мирадора.
- Остается полтора, - уведомил я, посмотрев на одометр. - Эль-Мирадор... Что это значит?
- Высокий балкон или балюстрада, с которой открывается вид на окрестности, - сказала Антония и добавила с лукавой улыбкой: - Бельведер.
* * *
- Повторим снова... По словам Артуро, Пирс навестил его под именем Коди, точно так же, как раньше посетил Хорхе Медину?- Si.Сеньор Пирс явился к Артуро вместе с подругой американкой, не очень молодой, но тиу bella[30].Женщина все время жаловалась: жара, пыль... Отказалась выйти из автомобиля, так и сидела там, вдыхая aire acondicionado[31]...
Антония скривилась.
- Это было, заметь, весной... Попробовала бы Милли явиться сюда в разгаре лета! Узнала бы, что такое настоящая жара.
- Там, где Милли сейчас обретается, - произнес я, - жара, должно быть, еще больше. Как по-испански "преисподняя"? Infierno?Там и находится, если только за мученическую смерть ей грехи не простились... Миллисент Чарльз отнюдь не была сахарно-лилейной маменькой, которую помнит сопливый Мэйсон Чарльз. Даже собственная дочь ее, Джоанна, косвенно признала: матушка не числилась верхом совершенства и образцом добродетели. А Буфф Коди откровенно заявил: хищная, алчная тварь, залучившая Вилла Пирса в постель, поссорившая бедолагу со старым приятелем, пытавшимся обронить разумное предупреждение. Именно Милли довела Пирса, по сути, до разорения, именно Милли втравила его затем в авантюру с винтовками.
- Ого!- задумчиво молвила Антония.
- А как ты считаешь? Дама недвусмысленно дала понять: прогоревшие дельцы - не в ее вкусе; хочешь забираться к ней под одеяло - разбогатей снова. Бедный шестидесятилетний Ромео принялся искать заработка любыми способами; да не простого заработка - огромного. Ступил на старую накатанную дорожку... Полагаю, Милли-то и подсказала Пирсу мысль использовать имя партнера, чтобы навредить ненавистному Коди... Боюсь показаться несправедливым, но все умозаключения наталкивают на вывод: маменька Мэйсона и Джоанны отнюдь не была воплощенной добродетелью. Хотя, для своего возраста, сохранялась отлично...
- Alto![32] - крикнула Антония.
Я нажал на тормозную педаль. Девушка дернула головой в сторону малоприметной тропы, уводившей налево, к холмам.
- Четыре километра проехали? - спросила она.
- Три семьсот, - уведомил я, сверившись со счетчиком. - Одно и то же.
Выпрыгнув и осмотрев следы на пыльной почве, я сказал:
- Здесь уже покатались на славу. Две машины. Это по меньшей мере... Что ж, давай проедем еще чуток, попытка - не пытка...
* * *
Гребень холмистой гряды виднелся явственно. Я подыскал приличное укрытие для фургона, покинул машину и прокрался к вершине, дабы изучить простиравшуюся по ту сторону долину. Желтоватые, выжженные солнцем скаты полого уходили вдаль, потом начиналась ровная местность, а за нею высилась CordilleraСанта-Анна.В долине клубилась пыль. Приложившись к биноклю, я выяснил: пыль эту поднял большой старый грузовик, устремлявшийся на юг. Я велел себе не превращаться в параноика - вовсе не каждая колымага, шнырявшая по Мексике, обязательно и непременно принадлежала Сомерсету или Мондрагону. И все же я дождался, покуда грузовик скрылся из виду.
Подползла Антония.
- Дорога не из лучших, но мы отыщем перевал и одолеем ее без труда. Слушай, а ты впечатляющий мужчина! Стреляешь хорошо, машину водишь хорошо... Любить хорошо умеешь?
Она ухмыльнулась и выжидающе умолкла.
-Кажется, мелочь пузатая, сейчас не самое удобное время проверять мои постельные навыки.
- Великий стрелок! - засмеялась Антония. - Бес... шабашный водитель! Робкий цыпленок с женщинами!
Это у мексиканок считается заурядным дружеским поддразниванием, и обижаться не стоило.
- Если ребятки затаились неподалеку, - сказал я, - то затаились на славу: ни слуху, ни духу. По дороге я насчитал по меньшей мере десяток мест, где можно было схлопотать автоматную очередь. Но, как видишь, никто не стрелял. Вывод: нас дожидаются в конце пути, как и предполагалось ранее... Слушай...
- Да?
- Отсюда нужно топать на своих двоих; садиться за руль было бы чистым самоубийством. Или забирайся в машину и жди, или присоединяйся ко мне; только предупреждаю: дело предстоит нешуточное. Могут ненароком и убить. Помимо этого, извещаю: отстанешь - дожидаться и не подумаю.
- Экий гордец! - фыркнула Антония. - Перечница старая. Поглядим еще, кто первым язык вывалит!
Глава 26
Она двигалась по моим пятам вполне бесшумно, ибо индейские мокасины - отличная обувь для подобных затеи. Сколько я ни озирался, Антония держалась на расстоянии близком и неизменном: шесть шагов. Смуглое скуластое лицо пребывало невозмутимым, дышала девушка ровно, а я запыхался и начинал горько сожалеть о необдуманном предупреждении касаемо возможных путевых задержек.
Чего, собственно, девица и добивалась. Стрелка едва успела миновать восемь часов, когда Антония нагнала меня, похлопала по плечу, показала на восток:
- Вот они, Пьедрас-Неграс. Приглядываться будешь? С минуту я изучал непроницаемую физиономию мексиканки, гадая, много ли девушке известно кроме того, что она соизволила поведать? Но, возможно, я преувеличивал. Просто у некоторых людей имеется врожденная способность ориентироваться в глуши, а у некоторых она отсутствует напрочь...
- Разумеется.
Я залег за кустами, представлявшими собою прекрасное убежище. Пьедрас-Неграс и впрямь трудно было бы не различить. Бог весть когда, на заре земной истории, действовавший вулкан изверг штоки лавы, которые застыли, а потом, по прошествии миллионов лет выветрились и превратились в темные глыбы - точно великан сосал исполинские леденцы из пережженного сахара, и внезапно выплюнул их меж окрестных холмов.
Дорога, тянувшаяся от севера к югу, лежала передо мною, как на ладони. Та же самая дорога, по коей катил неведомый грузовик.
- Тьфу! - сказал я.
- Что? - прошептала девушка.
- Чересчур открытое пространство. Пересекать опасно, увидят нас. Придется прошагать еще километр и подобраться с севера: оттуда ребятки вряд ли ожидают подвоха. Старый лис Коли вынослив, изобретателен - и все же получил пулю, изнемог, и не станет пускаться в тяжкий обход... Если вообще способен волочить ноги после такой поездки. Твое мнение?
Ответа не последовало. Я покосился на спутницу. Антония напряженно вглядывалась в даль.
- Заметила что-нибудь? Караульного?
- Que dice?[33] A! Кажется, да... Или нет, не знаю. Не знал, конечно, и я.
- Ну-ка, давай передохнем, отлежимся, осмотримся. Торопиться уже незачем.
Снова достав бинокль, я устроился поудобнее.
- План имеется, Коди?
- Убивать придется, вот и весь план. Осточертело, видишь ли, играть в кошки-мышки, да при этом неизменно числиться мышкой... Пора самим нападать. Пожалуй, смогу разозлить кое-кого и вынудить на опрометчивый поступок.
- Но кого же?
- Надеюсь повстречать загадочную личность, известную как сеньор Сабадо. А ты помирись на своем добром друге Карлосе Мондрагоне, если не передумала мстить.
- Не передумала, не беспокойся. Ты думаешь, этот hijo de puta[34] здесь, поблизости?
Чего, собственно, девица и добивалась. Стрелка едва успела миновать восемь часов, когда Антония нагнала меня, похлопала по плечу, показала на восток:
- Вот они, Пьедрас-Неграс. Приглядываться будешь? С минуту я изучал непроницаемую физиономию мексиканки, гадая, много ли девушке известно кроме того, что она соизволила поведать? Но, возможно, я преувеличивал. Просто у некоторых людей имеется врожденная способность ориентироваться в глуши, а у некоторых она отсутствует напрочь...
- Разумеется.
Я залег за кустами, представлявшими собою прекрасное убежище. Пьедрас-Неграс и впрямь трудно было бы не различить. Бог весть когда, на заре земной истории, действовавший вулкан изверг штоки лавы, которые застыли, а потом, по прошествии миллионов лет выветрились и превратились в темные глыбы - точно великан сосал исполинские леденцы из пережженного сахара, и внезапно выплюнул их меж окрестных холмов.
Дорога, тянувшаяся от севера к югу, лежала передо мною, как на ладони. Та же самая дорога, по коей катил неведомый грузовик.
- Тьфу! - сказал я.
- Что? - прошептала девушка.
- Чересчур открытое пространство. Пересекать опасно, увидят нас. Придется прошагать еще километр и подобраться с севера: оттуда ребятки вряд ли ожидают подвоха. Старый лис Коли вынослив, изобретателен - и все же получил пулю, изнемог, и не станет пускаться в тяжкий обход... Если вообще способен волочить ноги после такой поездки. Твое мнение?
Ответа не последовало. Я покосился на спутницу. Антония напряженно вглядывалась в даль.
- Заметила что-нибудь? Караульного?
- Que dice?[33] A! Кажется, да... Или нет, не знаю. Не знал, конечно, и я.
- Ну-ка, давай передохнем, отлежимся, осмотримся. Торопиться уже незачем.
Снова достав бинокль, я устроился поудобнее.
- План имеется, Коди?
- Убивать придется, вот и весь план. Осточертело, видишь ли, играть в кошки-мышки, да при этом неизменно числиться мышкой... Пора самим нападать. Пожалуй, смогу разозлить кое-кого и вынудить на опрометчивый поступок.
- Но кого же?
- Надеюсь повстречать загадочную личность, известную как сеньор Сабадо. А ты помирись на своем добром друге Карлосе Мондрагоне, если не передумала мстить.
- Не передумала, не беспокойся. Ты думаешь, этот hijo de puta[34] здесь, поблизости?