Гамильтон Дональд. Отравители

   - Настоящие химики? - переспросил я, нахмурясь. - Но у метеоролога вряд ли имеется достаточное химическое образование...
   - У вас просто пунктик насчет пропавшего ученого, - нахмурилась Чарли. - Или вы что-то знаете о нем, но мне не сказали?
   - Ровным счетом ничего, - признался я, потом поморщился и сказал: - Черт возьми, Чарли, я люблю прислушиваться к внутреннему голосу. Многие мои коллеги так делают. Когда я прочитал ту заметку, что-то во мне зашевелилось... Сделайте мне любезность - проверьте, какое образование получил Сорен-сон, ладно?
   - Если вы считаете, что это так важно, - равнодушно отозвалась Чарли, - то пожалуйста. Собственно транспортировка сильных наркотиков в этом районе в общем-то плохо организована, но Уорфел намерен положить этому конец. Есть указания на то, что он намерен создать маршрут для наркотиков от одного местечка в южной Калифорнии до какого-то порта уже в Мексике, на побережье залива, кажется, в районе Энсенады. Между США и Мексикой в этих местечках в погожий уик-энд курсирует бесчисленное множество прогулочных катеров. За ними всеми не уследишь.
   - У него есть свой катер или яхта? - спросил я. - Мне он не показался спортсменом...
   - Вот потому-то и заподозрили неладное. Пару лет назад он купил себе большую морскую моторную яхту и очень полюбил море. С тех пор он регулярно плавает в Энсенаду. На первый взгляд это увеселительные прогулки с девочками и выпивкой. Временами они бывают весьма шумными, но у нас есть основания думать, что шум и гвалт - это для отвода глаз, и эти пикники - лишь крыша для деловых поездок. Пока, естественно, мы его не трогаем. Нам надо выяснить, сколько еще яхт и катеров этим занимается, и где именно расположен их южный порт.
   - Стало быть, вы примерно представляете себе, как происходит доставка, - подытожил я. - А как насчет лаборатории и источников сырья?
   - Источники найти нетрудно и в то же время невозможно, - усмехнулась она. - Там, в горах, сотни, даже тысячи мексиканских фермеров выращивают мак - в небольших количествах. Существуют десятки и даже сотни перекупщиков, которые покупают сырье и делают из него морфин, который они сбывают тем, кто готов заплатить рыночную цену.
   Ей пришлось замолчать, потому что пожилой механик прошел мимо нас, направляясь к грязной двери, за которой, похоже, был туалет.
   - Чтобы прекратить это производство, нужны усилия мексиканской армии, - продолжила Чарли, когда механик снова принялся за работу. - Собственно и действия наших коллег на границе заставило их немного пошевелиться. Они сожгли несколько плантаций и арестовали несколько фермеров. Разумеется, надолго их не хватит, но что делать - что-то лучше, чем ничего. С лабораторией дело обстоит иначе. Френки должен непременно где-то ее организовать, чтобы выбрасывать на рынок товар высокого качества. У нас создалось впечатление, что она вот-вот начнет действовать.
   - У вас есть догадки, где именно? Она беспомощно пожала плечами.
   - В общем-то нет. Хотя скорее всего в Мексике. Там проще избежать слежки, да и героин занимает меньше места, чем морфин, и его легче провозить. Лаборатория, похоже, расположена где-то между Энсенадой и границей, но Френки в своих круизах ведет себя очень аккуратно, а мы вынуждены следить за ним издалека, чтобы не напугать. Как только мы поймем, где лаборатория, то сразу можем обратиться к мексиканским властям с просьбой прикрыть это гнездо. Но это надо сделать в нужный момент - когда лаборатория начнет производить товар, а сам Френки отправится с грузом и попадет прямо к нам в руки.
   - Почему вы так уверены, что он сам примет в этом участие? Большинство боссов наркомафии предпочитает не пачкать руки ничем, кроме доходов.
   - У Френки есть проблема. Синдикат сейчас действительно не одобряет торговлю наркотиками - в основном из соображений своего имиджа. Это означает, что Френки вынужден скрывать свои действия не только от нас, но и от своих коллег и начальства по мафии. Я сомневаюсь, что, пока вся его машина не заработает гладко, он доверит своим подручным доставку первых партий.
   - Все это звучит разумно, - сказал я, - но вы тратите слишком много сил, чтобы поймать одного человека с несколькими фунтами порошка счастья.
   - Вы не понимаете, - возразила Чарли. - Если бы речь шла об одном-единственном человеке, мы бы так не беспокоились. В настоящее время синдикат в целом не занимается наркотиками, если не считать таких отдельных алчных и непослушных индивидуумов, как Френк Уорфел. Его начальство, безусловно, на него обидится, если он впутает их организацию в рискованную игру с огнем. Но представьте, что он предъявит им исправно функционирующий механизм, с помощью которого можно разрабатывать золотую жилу, отчего и они получат свою прибыль? Тогда, возможно, им придется изменить свой подход. Но если этого и не произойдет, может оказаться, что не один Френки Уорфел нарушает их указ...
   - Я, правда, не специалист по мафии, но, насколько мне известно, отдельные семьи не имеют большого влияния друг на друга.
   - Это верно. - Чарли посмотрела на меня почти умоляюще. - Видите, как все это важно, Мэтт. Это гораздо важнее вашей попытки свести счеты. Ведь если Френки осуществит свой план, тысячи жизней будут исковерканы. А если... если кто-то убьет его, то мы не сможем поймать его с поличным и закатить такой скандал, что его друзья из "Коза ностры" сочтут за благо не связываться с наркотиками.
   Что ж, она была во многом права. Я, конечно, мог подсмеиваться над ней и ее странной логикой, по которой лучший способ излечить наркомана - это объявить его преступником, но у меня нет сочувствия к тем, кто пытается нажиться на этом недуге.
   - Насколько я понимаю, - сказал я, - меня интересует не сам Френк Уорфел.
   - Может быть, и так. Но, судя по вашему досье, которое я прочитала с огромным интересом - по крайней мере, те фрагменты, которые нам удалось получить, - вы без колебаний отправите его на тот свет, если он станет у вас на пути. А этого не должно произойти. - Она вздохнула. - Послушайте, давайте договоримся так. Вы оставляете нам Уорфела, а мы делаем все возможное, чтобы отдать вам вашего Николаса.
   - Ничего себе сделка, - сказал я. - У вас есть инструкции оказывать мне содействие, но у меня нет инструкций оказывать содействие вам. - Тут меня осенила одна мысль, и я запоздало замолчал и пристально посмотрел на нее. - А что вы, собственно, знаете о Николасе? Он, кажется, никогда не имел дела с наркотиками. Откуда вы знаете его имя?
   Она потупила взор и смущенно пробормотала:
   - Я... я кое-что слышала.
   - Слышала? - мрачно переспросил я. - Ну, конечно. Мой телефонный разговор. - Мгновение спустя я не смог сдержать улыбки. - А я-то думал: как вы предупредительны - помогли мне сэкономить монету в общественном телефоне-автомате!
   Она сказала, не глядя на меня:
   - Разумеется, все наши телефоны прослушиваются.
   - Разумеется...
   - Вы просили вашего шефа проверить меня. Я это слышала. Ну, и неужели вы думаете, что я не проверила вас? - Она заставила себя посмотреть мне в глаза с вызовом. - Ну, Мэтт, - как насчет сделки? Френки Уорфел за Николаса и всех прочих, кто имел отношение к убийству вашей девушки - если это не Уорфел.
   - Киса, что бы вы там ни вычитали из моего досье, я не маньяк-убийца. Если даже это был Френки, а вы упрячете его за решетку из-за наркотиков, нас это обрадует не меньше, чем его смерть от пули. Договорились? - Я протянул руку, и она ее пожала. - Ладно, дело сделано, - сказал я, - а теперь сообщите мне номера автомобилей и описания внешности. Вы разглядели человека, который спихнул вас с шоссе?
   - Да, это был тот урод, который возил вас раньше в старом "форде".
   - Вилли Кейм?
   - Мы его знаем как Вилли Хансена.
   - Какой модели был джип?
   - Это был маленький "универсал", но другой, немного подлиннее. Называется "джипстер". Белого цвета. Номер калифорнийский. - Она назвала мне его.
   - А в чем ехала Блейн?
   - Спортивная машина - золотистого цвета с черной крышей. Тот, что она взяла в аэропорту. Разумеется, в такую жару она откинула верх. Одна из разновидностей "понтиаков". Я не запоминаю все эти красивые названия. "Жар-птица"? - Она сообщила мне номер и сказала с какой-то опаской: - Вы, кажется, собираетесь ринуться за ней в одиночку, а меня оставить здесь?
   - Именно, - подтвердил я. - Кто-то должен держать связь с вашим штабом, если вдруг появится сообщение о дорожном происшествии с золотистым понтиаком и гибелью рыжеволосой девушки. К тому же вы собирались проверить Соренсона. Я поеду на юг, потом свяжусь с вами. У вас есть кто-нибудь на границе, кто следит за проезжающими машинами?
   - У нас всегда там кто-то дежурит, мистер Хелм. И кроме того, они уже предупреждены и получили всю необходимую информацию. Но они сами не могут ничего предпринимать. Это не их дело. Они только ставят в известность полицию.
   Я пристально посмотрел на нее. Я бы с удовольствием обменял ее на одну крутую беспринципную вспыльчивую рыжеволосую девушку, с которой однажды вместе выполнял задание, но ее уже не было в живых. Теперь мне помогала девушка с идеалами, а в нашей работе ничто не убивает людей быстрее и вернее, чем приверженность идеалам. Мне было грустно это сознавать.
   - Это не их дело, - согласился я. - Это мое дело. И ваше, Чарли.

Глава 10

   Когда я вышел на улицу, туман если не сгустился, то по крайней мере и не рассеялся, и вонял так же скверно, а может, и чуть сквернее. Я подошел к новой машине, которой меня снабдили люди мисс Девлин после того, как я объяснил тому парню по телефону, что я бросил прежнюю машину, так как кто мог заметить ее номер на месте перестрелки и донести в полицию. Он обещал разобраться с проблемой, если это превратится в проблему.
   Я уже проехал на новой машине достаточное расстояние, когда убедился, что она не станет моей любимицей. Это транспортное средство предназначалось для перевозки тех, кто работает в городе, а живет за его пределами: слишком много разных новомодных приборов и штучек и слишком мало характера. У нее было весьма подходящее для нашего космического века название: "сателлит". Теперь они называют автомобили именно так, если не присваивают им названия птиц и животных.
   Усаживаясь в сверкающий "седан", я услышал сирену на шоссе. В сторону Лос-Анджелеса шла "скорая помощь". Это была уже третья "скорая", которую я видел на этой магистрали. Да, не самая подходящая ночка для езды. Сегодня должно быть немало аварий. С этой мыслью я резко развернул машину - в душе я любитель гоночных машин и чувствую себя неуютно с автоматическими передачами и мощными тормозами - и стал выезжать на скоростное шоссе.
   Водители южной Калифорнии - отважное племя. Их можно даже назвать безрассудным племенем. Похоже, жизнь в этих краях, где нечем дышать, утратила для них свой смысл. К тому времени, когда я посостязался в гонке с потенциальными самоубийцами и прорвался сквозь редеющий туман к пригородам Сан-Диего, я был рад вылезти из машины, чтобы позвонить. Чарли Девлин сразу же сняла трубку.
   - Станция обслуживания Макрори.
   - Привет, - сказал я.
   - А, это вы! Где вы находитесь? - Когда я доложился, она сказала: - Недалеко вы уехали. Что ж, ваш объект примерно час назад пересек границу у Тихуаны. Наши люди сообщают, что она следует на юг, к Энсенаде. Когда она проходила пограничный контроль, белый "джипстер" следовал за ней, пропустив вперед две другие машины.
   - Неужели ваши люди не могли проткнуть ему булавкой шину или положить под сиденье марихуану?
   - Что за чушь! Кто всерьез захочет ввозить марихуану в Мексику?! И я же вам говорила, их задача - собирать информацию, а не предпринимать действия. Когда они сочтут, что надо употреблять силу, они вызовут полицию. Или нас. Вы не хотите впутывать в это полицию?
   - Нет, нет. Если бы я захотел ввести в игру полицию, я бы сделал это гораздо раньше. Вы уверены, она едет в Энсенаду?
   - Конечно, не уверена. Она вполне могла повернуть назад, хотя никто не видел, чтобы она вторично пересекла границу. Но она могла свернуть на восток, в сторону Мексики. Там неплохое шоссе к югу от границы с Аризоной. Впрочем, в последний раз ее видели на шоссе Мексика-1. Оно идет от Калифорнийского залива на Ла-Пас. Можно попасть туда, если, конечно, водитель и машина выдержат такое путешествие. Расстояние примерно восемьсот миль. А асфальт кончается через девяносто миль к югу от Энсенады. Затем дорога делается непростой.
   Я уже слышал об этой жуткой дороге, что шла по полуострову. По ней проводят широко разрекламированные ралли для трейлеров, многие из которых остаются валяться по обочинам, но я терпеливо выслушал урок географии. Потом я сказал:
   - Беверли вряд ли выдержит эти ухабы в своей малютке, но у Вилли машина к бездорожью вполне приспособлена. Вдруг в этом и состоит их план?
   - Может, они хотят создать у нас впечатление, что в этом состоит их план?
   - Буду иметь в виду оба варианта. Как ваша машина?
   - Через час будет на ходу. Может, попозже. Пришлось звонить в Лос-Анджелес, будить людей, чтобы достали запчасти и доставили сюда.
   Она вдруг внезапно замолчала. Я услышал странный хрип.
   - Что такое? - быстро спросил я. - Мисс Девлин? Чарли?
   Снова в трубке раздался ее голос - хриплый и приглушенный.
   - Да все эта проклятая аллергия. Не волнуйтесь. Я говорила, что части мне доставили, и механик начал их прилаживать. Как только он закончит, я смогу ехать. Вслед за вами.
   - Назначьте сами свидание, - сказал я. - Я не знаю эти края.
   - Отель "Байа" в Энсенаде. В главном туристском районе. На правой стороне улицы, что идет на юг. Вы его легко найдете.
   Я сказал:
   - Отлично. Кстати, я сменил машину. Ищите "плимут" "сателлит" четырехдверный, красно-коричневого цвета. Если козырьки от солнца опущены, вступайте в контакт незамедлительно. Если подняты - не подходите, ждите, когда я сам выйду на связь. Желаю справиться с аллергией.
   - Спасибо, - сказала она. - И вы будьте осторожны. Кстати, я попросила Лос-Анджелес проверить для вас доктора Соренсона.
   - Спасибо.
   Проникновение в Мексику не составило труда. Чиновники в форме у шлагбаума мельком глянули на мои бумаги и махнули мне рукой, чтобы я проезжал. Возвращение, однако, сулило определенные сложности. На шоссе скопилось немало машин в ожидании проверки насчет наркотиков на американской стороне. Учитывая, что любой мало-мальски поворотливый контрабандист уже получил предупреждение, таможенники вряд ли могли похвастаться тем крупным уловом, который бы оправдал эти непопулярные меры. Впрочем, скорее всего эти люди отличались толстой кожей и им было все равно, как к ним относятся автомобилисты.
   Я ориентировался по редким дорожным знакам на темных улицах Тихуаны и если и вынес какое впечатление от этого вообще-то колоритного города, так это нежелание городских властей тратиться на поддержание в порядке улиц. Выехав за городскую черту, я вскоре был вынужден внести плату за привилегию прокатиться по отличному шоссе в четыре ряда со скоростью не свыше ста десяти километров в час, или примерно семьдесят миль.
   В рассветных сумерках уже вырисовывался справа океан. Воздух был чистый, и утро обещало выдаться погожим - на небе лишь кое-где виднелись облачка. Казалось, что ты выбрался из-под влажного вонючего серого одеяла. Впрочем, океан меня несколько тревожил. Вообще-то у большинства людей он вызывает приятные ассоциации - яхты, рыбалка, серфинг, но у нас, шпионов и диверсантов, слишком большие водоемы рождают иные мысли. Прежде всего это самое подходящее место, чтобы спрятать труп.
   За южной оконечностью Тихуаны начинались весьма безлюдные места, создававшие оптимальные условия для морских похорон или погрузки наркотиков. Редкие дорожные указатели отмечали повороты к деревушкам, состоявшим в основном из расположившихся на берегу домиков на колесах - для удобства любителей порыбачить с севера. Во всяком случае, они выглядели очень похоже на те приморские трущобы, какие мне уже случалось видеть в Мексике, - там селились в сезон заядлые удильщики янки. В это время года, да еще в середине недели, поселки в основном пустовали. Чем дальше я продвигался на юг, тем реже они попадались.
   Наблюдая пустынное шоссе и безлюдные скалистые берега, я решил, что Вилли умышленно позволил своей жертве - мы обычно говорим "объекту" - проехать в Мексику, где он мог сделать свое черное дело привычно и без помех. Я ехал, а сам высматривал, нет ли на асфальте следов экстренного торможения и на обочине полос от шин.
   В конце концов, я их обнаружил. Вы себе не представляете, сколько на шоссе таких полос - следов, ведущих в никуда, и я останавливался на отрезке в сорок миль с полдюжины раз, будучи уверен, что наконец нашел место, где золотистая машина с откидным верхом свернула с шоссе и полетела вверх тормашками, но, изучив ландшафт - девственно зеленый холм или угрюмую скалу, - я приходил к выводу, что никакой аварии тут произойти не могло.
   Когда же я в очередной раз провел инспекцию и было уже направился обратно к своей машине, я увидел то, что так рьяно искал. На дальних скалах, за бухточкой, я разглядел гору искореженного металла, поблескивавшего золотистой краской. Что же, по крайней мере машина не сгорела, не взорвалась.
   Я подъехал к скалам и, прежде чем спускаться, некоторое время посидел в машине, борясь с нежеланием увидеть жуткую картину. С Макконнеллом, конечно, получилось плохо, но по крайней мере я там был и попытался его спасти, но тут я мог бы точно отвести беду от Беверли, позвонив в полицию и попросив под любым предлогом задержать Вилли Кейма-Хасена еще до того, как он пересек границу. Или же я мог сделать так, чтобы Беверли задержали и поместили под надежную охрану.
   Это, конечно, создало бы большие трудности, а может, и вовсе обрекло операцию на провал. Мак был бы очень недоволен. И все же я не сделал этого не из-за его потенциального гнева. Дело в том, что просто я подумал об этом слишком поздно. Люди моего типа вообще стараются не принимать во внимание такую организацию, как полиция. И вот из-за того, что я рыщу как одинокий волк, погибла девушка. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти взглянуть на останки.
   Я выбрался из машины. В этом месте полосы встречного движения разделялись и вгрызались в крутой холм на разных уровнях. Каменная стена удерживала верхнюю, ведущую на юг, где стоял я. Тут мне стало ясно, что же произошло. Беверли не сумела вписаться в крутой правый поворот. Она потеряла контроль над управлением, и ее машину понесло влево, ударило о каменное ограждение - на нем и сейчас сверкали блестки золотой краски, - потом вынесло обратно на прежнюю полосу. Беверли, похоже, отчаянно пыталась выровнять ее, но та перелетела через обочину и вниз. На обочине отчетливо виднелись следы шин.
   С профессиональной точки зрения, надо было признать сразу: все было выполнено безукоризненно. Со стороны это так и смотрелось - слишком большая скорость и слишком незначительный водительский опыт. Да уж, в автомашинах и автогонках Вилли кое-что смыслил. Интересно, как ему удалось это проделать...
   Я подошел к краю, выискивая следы ребристых шин джипа, и увидел зеленую замшевую туфельку. Я наклонился и подобрал ее. Эта туфелька означала, что Беверли выпрыгнула из машины, как только поняла, что катастрофа неминуема, и при этом потеряла туфлю.
   Я посмотрел вниз. Пропасть не пропасть, но довольно крутой склон, усыпанный валунам и поросший весьма жестким кустарником, - нелегкое испытание для человека в городской одежде. Но я пустился в путь и вскоре обнаружил вторую туфлю. Затем на ветке куста я заметил прядь зеленой шерсти, но Беверли нигде не было видно. Склон был усеян другими характерным предметами: подушки сиденья, битое стекло, дверца автомашины. Увидел я и уже знакомую мне кожаную сумочку. Она была сильно поцарапана, но по-прежнему закрыта.
   Беверли - живая или мертвая - отсутствовала. Удостоверившись в этом, я подошел к машине. Прокатившись несколько сот ярдов по склону, она врезалась в черные прибрежные камни, превратившись в месиво из металла. Крыша отскочила, машина лежала на левом боку. Внутри никого. На обивке не было следов крови, что подтверждало мою теорию, что Беверли успела выпрыгнуть иа машины до того, как та полетела под откос. Но куда она делась?
   Вопрос был, впрочем, наивный. Я прекрасно знал, куда она делась. Я подошел к прибрежным скалам и глянул вниз. Там, двадцатью футами ниже, тяжелые медленные волны разбивались о берег, вскипая белой пеной. Брызги долетали даже до меня. Внизу, конечно, трупа не было. Вилли, устроив эту аварию, прекрасно замел все следы. Труп, который он сбросил в воду, предварительно привязав к чему-то тяжелому, рано или поздно освободится от якоря и всплывет, но не сейчас и скорее всего не здесь. Я поглядел на прибой в сотне ярдов от меня, в бухте.
   Волны были очень грозные. Я вдруг подумал: а зачем Вилли нужно было топить труп? Прибывшим представителям закона открылась бы весьма убедительная картина, если бы он оставил труп там, где он оказался бы после головокружительного полета из разбившейся вдребезги машины - предварительно, конечно, удостоверившись, что девушка действительно умерла. Впрочем, возможно, ему пришлось всадить в нее пулю, чтобы не дать уйти.
   В порыве ярости я схватил какой-то камень в швырнул его в воду.
   - Помогите! - вдруг услышал я слабый голос откуда-то из-под ног. - Кто там? Пожалуйста, помогите! Вытащите меня отсюда...

Глава 11

   Вытаскивать ее оказалось совсем не просто. Сначала я попытался определить, где она находится и что может произойти, если я полезу за ней. Я никак не мог найти точное место у подножия поросшей кустами скалы, откуда доносились призывы о помощи. Ну, это как раз понятно. Если бы Вилли увидел ее, он был ее прикончил.
   Я оглянулся по сторонам. Конечно, она могла уцелеть в аварии и спрятаться от преследователя. Это было бы прекрасно. Но если Вилли терпелив, то вполне может затаиться и подождать, когда она выберется-таки из укрытия, решив, что она одна. У меня возникло неприятное ощущение, что за мной кто-то следит.
   - Помогите! - снова услышал я голос, когда рев прибоя на время затих. - Пожалуйста, не уходите, помогите мне!
   К черту Вилли, подумал я и крикнул:
   - Эй, держитесь, я спускаюсь.
   Легко пообещать спуститься! А вот выполнить обещание оказалось непросто. Похоже, было бессмысленно очертя голову прыгать вниз. В таком случае мы просто оба оказались бы у основания скалы, не имея возможности подняться. Кроме того, я не любитель нырять с высоты двадцать футов в незнакомые воды на незнакомом берегу. Я очень посредственный пловец, но, судя по всему, мне суждено было немного поупражняться в этом неосвоенном по-настоящему искусстве, хочу я того или нет.
   Проведя спешную разведку, я обнаружил примерно в пятидесяти ярдах вправо расщелину, которая спускалась к небольшому выступу над самой водой. Раздеваясь, я еще раз настороженно оглянулся. В хорошеньком я окажусь положении, если Вилли появится у меня над головой, пока я буду барахтаться в волнах. Вряд ли я сумею оказать достойное сопротивление. Но увы, никого взамен себя я послать вниз не мог.
   Захватив с собой револьвер, я начал спуск. Прохладный океанский бриз лишний раз напомнил мне, что весна - не лучшее время для морских ванн. Я люблю ванны - но в помещении, если, конечно, мне удается найти достаточно вместительную ванну. Я спрятал револьвер в камнях и подошел к самой воде. Волна окатила мне ступни, напомнив, что вода холоднее, чем воздух. Но делать было нечего, и я вошел в нее. Эффект был поразительный. Я неловко поплыл налево, надеясь, что это упражнение немножко меня согреет. Ничего подобного.
   Она сидела, съежившись, в маленькой пещерке, намытой волнами в скалистом выступе, на котором я стоял, когда услышал ее голос. Волны регулярно окатывали ее с ног до головы в ее ненадежном убежище, где она сидела, ухватившись за камень. Я увидел мертвенно-бледное лицо, растрепанные волосы. Разорванная и промокшая одежда напоминала морские водоросли, опутавшие ее полуголое тело. Но, во всяком случае, она была жива и с надеждой смотрела, как я приближаюсь.
   Она попыталась что-то сказать, но шум прибоя заглушил ее слова. Да и я все свое внимание направил не на то, чтобы ее расслышать, а чтобы не дать волнам утащить меня назад в океан. Эта спасательная операция оказалась посложнее, чем та, в которой мы уже участвовали, мрачно подумал я. Между двумя волнами я отделил ее от камня, пихнул в воду и последовал за ней. Она пыталась плыть, но вяло, бестолково. Я ухватил ее за одежду, но одежда поползла, и когда накатилась очередная волна, кусок остался у меня в руке. Я повторил попытку, на сей раз одежда выдержала. Изо всех сил работая ногами, подгребая одной рукой, я сумел отбуксировать ее подальше от этих камней, а затем и доставить туда, откуда я начал свой заплыв. Я обнаружил, что она старалась мне помогать. Помощь была почти символической, но все-таки помощь. Затем я поднял ее на выступ. Залезть вслед за ней на выступ без какой-либо помощи с ее стороны оказалось куда труднее, чем я ожидал. Затем я оттащил ее подальше, куда не попадали брызги от волн, и присел на корточки, тяжело дыша и стараясь не стучать зубами. Вскоре я вспомнил про револьвер и забрал его из хранилища. Теперь, если Вилли попробует на нас напасть, я хоть могу отстреливаться, хотя шансы попасть, учитывая мой озноб, были невелики.