Страница:
Артур Шелдон выглядел лет на двадцать семь — двадцать восемь. Карие глаза, светлые волосы. Это был мужчина с порывистыми нервными движениями и телеграфно-быстрой манерой говорить.
— Доброе утро, мистер Мейсон. Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились принять меня. Меня зовут Шелдон, Артур Шелдон. Я могу в нескольких словах сказать, что мне нужно. Здесь только что был Джон Каллендер. Что ему было надо? Что он сказал?
Мейсон улыбнулся.
— Даже если бы я знал, что вас интересует и это было бы в рамках закона, я бы вряд ли смог разгласить информацию, которая вам нужна.
— О-о, извините, — выпалил Шелдон, покраснев. — Я не сообразил, как это получше сказать. Послушайте, мистер Мейсон, вы ведь не хотите отдать ему лошадь, правда?
— Нет, — ответил Мейсон и затем добавил: — Пока нет.
— Не делайте этого. Пожалуйста, не делайте этого. Это не его лошадь. Он отдал ее Лоис. Послушайте, мистер Мейсон, вы ведь не его адвокат?
— Нет.
На лице Шелдона отразилось облегчение.
— Вот это здорово. Я хотел бы, чтобы вы стали нашим адвокатом.
— Вашим?
— Ну, адвокатом Лоис.
— А в каком деле?
— Ну, в том деле, которое он, так или иначе, начнет.
— Давайте-ка говорить начистоту, — сказал Мейсон. — Если вы пытаетесь всучить мне взятку, чтобы я отдал какие-либо конкретные вещи определенному человеку под видом того, что вы хотите нанять меня в адвокаты…
— Нет, нет, вовсе нет. Я просто прошу, чтобы вы не отдавали ему лошадь.
— А что хотите вы?
— Я хочу, чтобы вы стали адвокатом Лоис.
— В каком деле?
— Я уже в общих чертах объяснил вам. Я хочу, чтобы вы поняли… Послушайте, мистер Мейсон, вы не поговорите с Лоис?
— Ну разумеется. Она может прийти сюда?
— Только завтра. Она работает в ночном заведении в Паломино. Это небольшой городок в графстве Уокер-Бэйсин, недалеко от Бейкерсфилда. Сегодня ночью она выступает, и у нее не будет времени, чтобы добраться сюда и вернуться обратно, но она могла бы приехать завтра утром, если вы назначите ей встречу.
— В какое время? — спросил Мейсон.
— В любое время после… Ну, скажем, после десяти. В любое время между десятью и двумя.
— Может быть, в десять тридцать? — предложил Мейсон.
— Она будет здесь, — пообещал Шелдон. — Мистер Мейсон, я не могу передать, как я благодарен вам. Если вам сейчас нужны деньги, я…
— Нет, — сказал Мейсон, — только после того, как я поговорю с мисс Фентон. Как вам удалось достать мой адрес?
— Я шел вслед за Каллендером. Я шел за ним с того самого момента, как он обнаружил этот адрес в газете. Мой номер в отеле «Ричмелл» по коридору прямо напротив его. У меня номер 510, а у него 511.
Мейсон взглянул на него нахмурившись.
— Я узнаю о вашем деле больше, после того как переговорю с Лоис Фентон. Пожалуйста, проследите, чтобы она не опоздала. Точно в десять тридцать.
Когда Шелдон вышел, Мейсон обратился к Делле Стрит:
— Эта лошадь, и все эти претенденты на нее, и пулевая рана, и танцовщица с верами. Не хочешь проехаться, Делла?
— Куда?
— В Паломино.
— С удовольствием.
— Тогда поехали, — сказал Мейсон.
Глава 4
Глава 5
— Доброе утро, мистер Мейсон. Очень любезно с вашей стороны, что вы согласились принять меня. Меня зовут Шелдон, Артур Шелдон. Я могу в нескольких словах сказать, что мне нужно. Здесь только что был Джон Каллендер. Что ему было надо? Что он сказал?
Мейсон улыбнулся.
— Даже если бы я знал, что вас интересует и это было бы в рамках закона, я бы вряд ли смог разгласить информацию, которая вам нужна.
— О-о, извините, — выпалил Шелдон, покраснев. — Я не сообразил, как это получше сказать. Послушайте, мистер Мейсон, вы ведь не хотите отдать ему лошадь, правда?
— Нет, — ответил Мейсон и затем добавил: — Пока нет.
— Не делайте этого. Пожалуйста, не делайте этого. Это не его лошадь. Он отдал ее Лоис. Послушайте, мистер Мейсон, вы ведь не его адвокат?
— Нет.
На лице Шелдона отразилось облегчение.
— Вот это здорово. Я хотел бы, чтобы вы стали нашим адвокатом.
— Вашим?
— Ну, адвокатом Лоис.
— А в каком деле?
— Ну, в том деле, которое он, так или иначе, начнет.
— Давайте-ка говорить начистоту, — сказал Мейсон. — Если вы пытаетесь всучить мне взятку, чтобы я отдал какие-либо конкретные вещи определенному человеку под видом того, что вы хотите нанять меня в адвокаты…
— Нет, нет, вовсе нет. Я просто прошу, чтобы вы не отдавали ему лошадь.
— А что хотите вы?
— Я хочу, чтобы вы стали адвокатом Лоис.
— В каком деле?
— Я уже в общих чертах объяснил вам. Я хочу, чтобы вы поняли… Послушайте, мистер Мейсон, вы не поговорите с Лоис?
— Ну разумеется. Она может прийти сюда?
— Только завтра. Она работает в ночном заведении в Паломино. Это небольшой городок в графстве Уокер-Бэйсин, недалеко от Бейкерсфилда. Сегодня ночью она выступает, и у нее не будет времени, чтобы добраться сюда и вернуться обратно, но она могла бы приехать завтра утром, если вы назначите ей встречу.
— В какое время? — спросил Мейсон.
— В любое время после… Ну, скажем, после десяти. В любое время между десятью и двумя.
— Может быть, в десять тридцать? — предложил Мейсон.
— Она будет здесь, — пообещал Шелдон. — Мистер Мейсон, я не могу передать, как я благодарен вам. Если вам сейчас нужны деньги, я…
— Нет, — сказал Мейсон, — только после того, как я поговорю с мисс Фентон. Как вам удалось достать мой адрес?
— Я шел вслед за Каллендером. Я шел за ним с того самого момента, как он обнаружил этот адрес в газете. Мой номер в отеле «Ричмелл» по коридору прямо напротив его. У меня номер 510, а у него 511.
Мейсон взглянул на него нахмурившись.
— Я узнаю о вашем деле больше, после того как переговорю с Лоис Фентон. Пожалуйста, проследите, чтобы она не опоздала. Точно в десять тридцать.
Когда Шелдон вышел, Мейсон обратился к Делле Стрит:
— Эта лошадь, и все эти претенденты на нее, и пулевая рана, и танцовщица с верами. Не хочешь проехаться, Делла?
— Куда?
— В Паломино.
— С удовольствием.
— Тогда поехали, — сказал Мейсон.
Глава 4
Первоначально Паломино представлял собой захудалый западный городишко на перекрестке дорог. Затем, буквально на глазах, когда здесь стали разворачиваться широкие строительные работы на огромной дамбе, городишко разросся в настоящий город. Старые здания, ветхие и облупившиеся, отступили на задний план, уступив место спешно возведенным деловым кварталам, состоящим из павильонов, крытых площадок; старые грузовики-рефрижераторы превратились в склады; время от времени вдоль улицы припарковывались трейлеры с фирменными знаками на бортах.
Компания «Грэнд Миллинери» делала бизнес на контейнерных перевозках. Компания «Элит. Готовое платье» расположилась в переоборудованном грузовике, а отель «Рити» состоял из аккуратного фасада, за которым располагалось четыре или пять крытых павильонов, поставленных рядами, как армейские бараки.
Вытянутое облупившееся здание, известное как «Мейерс-Холл» в те дни, когда еще в городках на дальних переездах время от времени устраивались танцульки, теперь вмещало в себя шумный ночной клуб под названием «Трилистник».
Электричество превратилось со временем в самое дешевое из имеющихся удобств, и фонари ярко освещали странное скопление людского жилья. На переоборудованных товарных вагонах светились красные неоновые вывески, а на стенах «Трилистника» художник изобразил трехлистное растение цвета яркой зелени, казавшейся еще ярче в свете зеленых огней. Эти огни придавали всему месту вид таинственный и причудливый. В двери ночного клуба входили и выходили мужчины и женщины, напоминавшие жуткие очертания каких-то оживших призраков.
В самом клубе все было заполнено столиками, и только в углу этого помещения, похожего на амбар, оставался квадрат свободного места, где «оркестр» из пяти человек изображал музыку; ее грохот полностью возмещал отсутствие какой-либо мелодии.
Перри Мейсон и Делла Стрит, которые благодаря своей нездешней наружности смогли добыть столик недалеко от оркестра, обменивались отрывочными фразами в перерывах между номерами программы и ревом музыки.
— Такое впечатление, что здесь вот-вот рванет динамит, — заметила Делла Стрит, прихлебывая кофе, — все готово, и только… выжидают момент.
— Здесь все может случиться, — сказал Мейсон.
К их столику, усмехаясь, приблизился широкоплечий мужчина с огромными ручищами, в неказистом костюме, весьма широком в талии, но плотно облегающем его мощные плечи.
— Извините, мистер, — обратился он к Перри Мейсону, — у нас здесь слегка не хватает партнерш для танцев. Я к вам послан вон от того столика. Мы подумали, что молодая дама не откажется потанцевать.
Делла Стрит одарила его улыбкой.
— Извините, — сказала она, — но сегодня я не танцую.
— Ну, в чем дело, так не годится! А может, мы сумеем переубедить вас?
Улыбка Деллы была дружелюбной, но голос твердым:
— Ничего не выйдет. Извините.
— И вы меня извините.
Мужчина еще с минуту неловко потоптался около них, затем отошел к столику, где сидело еще трое мужчин. Его лицо сделалось красным, когда они приветствовали его хриплым смехом.
— Хорошо бы, она вышла наконец, — произнесла Делла Стрит, — и мы могли бы уйти отсюда. Вы послали ей записку, шеф?
— Послал, с конферансье. И еще пять долларов, которые прилепил, как почтовую марку. Думаю, что это гарантирует ее приход.
Свет притушили, и конферансье объявил гвоздь программы, миниатюрную Шери Чи-Чи, чудесную, несравненную, легконогую танцовщицу.
Загремел оркестр. Стало почти совсем темно, и вдруг возникло изображение лунного неба в темно-зеленых тонах. Послышался шорох босых ног. В зале, до отказа заполненном мужчинами, послышался явственный вздох, и, порхая, на середину площадки выскользнула девушка с веерами из перьев, которые казались пронзительно белыми в темно-зеленом свете прожекторов. На какой-то момент Шери Чи-Чи остановилась, балансируя веерами, скрывавшими почти всю ее фигуру, и начала. Ее маленькое белое тело переливалось в вихре танцевальных па. В свете прожектора показались высокие острые груди, тонкая талия, гладкие бедра.
Когда публика привыкла к полумраку, создалось ощущение, что свет прожектора стал ярче. Темп музыки становился все быстрее и быстрее. Вдруг девушка обернулась к публике. Веера на момент распахнулись, затем плотно прижались к телу, и все увидели улыбающееся лицо, белозубый рот; колеблющиеся перья вееров отразились в свете прожекторов в тот момент, когда она соскочила с танцевальной площадки и, внезапно повернувшись, исчезла в проходе.
Тонкие стены, казалось, вот-вот покачнутся и рухнут от шквала аплодисментов. Тут же вспыхнул свет, как бы означая, что выступления на бис не будет.
Делла Стрит взглянула на Мейсона.
— В этом танце что-то есть, — сказала она.
— Чертовски хорошенькая девчонка, — заметил Мейсон. — Совершенно очевидно, что в ней нет ни капли мексиканской крови, кожа очень белая, рыжие волосы… Я думаю, что глаза у нее голубые.
— Да, я обратила внимание, как вы изучали ее лицо.
Мейсон усмехнулся.
Публика продолжала кричать «бис», но конферансье объявил, что сейчас выйдут две одаренные исполнительницы танца «хула», прибывшие прямо с острова Оаху. Зазвучала мелодия укулеле, и огни снова потухли. Смуглые девушки, весьма в теле, в травяных юбочках, быстро выбежали на освещенную прожекторами площадку, чтобы начать демонстрировать свои способности, привлекательные для любой мужской аудитории в любом конце света. После окончания второго танца «хула» обе гавайки настолько завладели вниманием публики, что никто не обратил внимания на Шери Чи-Чи, одетую теперь в костюм из клетчатой ткани, выглядевшей почти как твид, когда она плавно подплыла к столику Мейсона.
Мейсон поднялся.
— Садитесь, пожалуйста, — предложил он.
— Спасибо. Мэтр передал мне вашу записку.
— Меня зовут Мейсон. А это мисс Стрит, моя секретарша.
Девушка улыбнулась Делле и обратилась к Мейсону:
— Вы тот самый человек, который поместил объявление в газете в Эль-Сентро?
— Да.
— Вы уже встречались с мистером Каллендером?
— Мы виделись.
— О-о, — только и вымолвила она.
— Хотите чего-нибудь выпить? — спросил Мейсон.
Она кивнула. Официант, внимательно наблюдавший за ней, быстро подскочил к столику.
— Как обычно, Гарри, — бросила она.
Официант вопросительно взглянул на Перри Мейсона и Деллу Стрит.
— У нас пока есть, — сказал Мейсон.
Официант беззвучно растворился в голубом мареве табачного дыма, висевшем над столиками.
Вы здесь давно работаете? — начал разговор Мейсон.
— Не очень.
— Вам здесь нравится?
— Угу.
— Такое ощущение, что вы довольно хорошо знаете официанта.
Она засмеялась:
— Мы здесь все в одной упряжке. В этой работе есть что-то такое, что заставляет всех очень быстро знакомиться и потом оставаться друзьями. — Ее глаза стали задумчивыми, и она продолжила: — Когда все время путешествуешь, то все, с кем встречаешься на этой работе, становятся твоими друзьями. Настоящими друзьями.
— На какой высоте расположен этот городишко? — спросил Мейсон.
— Примерно пять тысяч пятьсот футов. А мы где-то на высоте пяти тысяч двухсот восьмидесяти футов.
— Климат весьма отличается от Империал-Вэлли.
— Да, вы уже заметили?
— Итак, — рассмеявшись, приступил Мейсон, — будете интересоваться своей собственностью?
— Моей лошадью?
— Конечно, — заметил Мейсон, — как держатель собственности, я должен занести ее в весьма неопределенную категорию личной собственности, пока вы ее не опознаете.
— Но она моя.
— Все, что вы должны сделать, это опознать ее.
— Гнедая лошадь. Немного выше, чем они обычно бывают. Очень красиво перебирает ногами. Стройный корпус, горячая, но не слишком. Седло сделал Билл Уайатт из Остина, штат Техас.
— Что-нибудь еще?
— Ах да, еще при лошади было индейское одеяло и стеганая подушка.
— У вас эта лошадь давно? — спросил Мейсон.
— Два или три месяца.
— На лбу у нее белая отметина?
— Правильно.
Мейсон улыбнулся и подытожил:
— Нет, я не видел этой лошади.
Она нахмурилась, на лице отразилось раздражение.
— Не дурите.
— Говорю вам, я не видел лошади.
— Да нет же, вы видели. Вы даже знаете все ее приметы. Вы знаете об отметине на лбу и о том, что правая задняя нога белая.
— Если я описываю лошадь, это совсем не значит, что я видел ее.
— Чего вы хотите? Вытрясти из меня деньги? Это что, шантаж? — спросила она со злостью.
Официант вынул из кармана счет и встал около стола.
— Запишите на мой счет, — сказал Мейсон.
— Слушаюсь, сэр. — Высокий официант приблизился к столику. — С выпивкой все в порядке, мисс Шери? — обратился он к девушке.
Она улыбнулась ему:
— Прекрасно, спасибо.
Официант продолжал вертеться вокруг столика.
Шери Чи-Чи взглянула на Перри Мейсона.
— Вы не нашли лошадь?
Мейсон изобразил любезную улыбку.
— У меня нет никакой лошади.
Указательным пальцем левой руки она стала чертить на скатерти какие-то линии.
— Вы что-то нашли. Иначе вы не дали бы объявление.
Мейсон кивнул. Официант смахнул салфеткой воображаемые крошки со стола.
— Вы что-то обнаружили… — Внезапно она прекратила двигать пальцем. Подняла глаза с густо намазанными ресницами. — Вы нашли два веера, — догадалась она. — Два страусовых веера с инициалами «Л.Ф.». И пару балетных туфель на высоких каблуках.
Мейсон кивнул.
Она откинула назад голову и рассмеялась.
— А я думала, что это было лошадь! Это все, Гарри. Выпивка в порядке. Ты мне больше не нужен.
Официант мгновенно исчез.
— Где они? — спросила Шери Чи-Чи.
— В моей машине.
— Прекрасно. Я сейчас опишу их. Они изготовлены одной фирмой из Сент-Луиса. Инициалы «Л.Ф.» вышиты на веерах золотом, а туфли тоже сделаны в Сент-Луисе. Я могу назвать вам магазин, если как следует подумаю.
— Этого не требуется. Без сомнения, это ваши вещи. Когда вы хотите получить их?
— Сейчас.
— Где?
— Здесь.
— Попридержи пока столик, Делла. Я принесу сверток, — сказал Мейсон.
Он оставил девушек и стал пробиваться сквозь заполненный зал, вышел на бодрящий холодный горный воздух, открыл машину, вынул маленький чемоданчик и, закрывая машину, почувствовал, что сзади кто-то стоит.
Мейсон быстро обернулся, сдержав инстинктивное желание отпрыгнуть в сторону.
Гарри, здоровый официант, объяснил:
— Она послала меня за вещами, сэр, так что вам не понадобится заносить их внутрь.
— Не беспокойтесь, — ответил Мейсон. — Я сам принесу их ей.
— Но я могу прямо сейчас занести их через задний вход, если вы не возражаете.
— Я бы хотел отдать вещи ей лично. Может быть, вы позволите мне пройти с вами через задний вход?
— Да, сэр. Очень хорошо, сэр. Сюда, пожалуйста.
Мейсон последовал за официантом мимо припаркованных автомобилей, они оставили позади ряд канистр с мусором, издававшим кислый запах, и сделали еще три шага в направлении двери, которую официант отпер ключом. Они быстро пошли по коридору, поднялись на несколько ступенек и миновали несколько артистических уборных.
Двери были открыты. Девушки, занятые в шоу, переодевались без всякого стеснения, меняя изношенные платья, именуемые костюмами. Гарри, двигавшийся с полной уверенностью, прошел вдоль этих раздевалок через маленькую комнату, где электрик манипулировал с освещением, затем через служебный вход, небольшой лестничный пролет и кухню, подвел Мейсона к его столику в зале.
Мейсон застал Деллу Стрит и танцовщицу, увлеченных негромким разговором.
Шери Чи-Чи взглянула на него, улыбнувшись.
— Ну как, вещи у вас?
— Да.
— Я попросила Гарри принести их мне, чтобы вам не тащить через толпу. Я думала, что вы уже устали от всего этого.
— Гарри провел меня сюда через служебный вход. Это не составило никакого труда. Вещи у меня здесь.
Мейсон водрузил чемодан на колени и открыл крышку.
Шери Чи-Чи вынула один из вееров, раскрыла его, сделала изящный чувственный взмах, дразняще проведя его по всем изгибам тела.
— Это мои любимые веера, — сказала она. — Они дают такой чудесный баланс. — Она протянула один веер Делле: — Хочешь попробовать, милая?
Делла Стрит взяла веер, взглянула на Мейсона и повторила чувственные движения танцовщицы с веерами.
— О-о! — протянул Мейсон.
— Вы чудесно это делаете, — воскликнула Шери Чи-Чи. — Вы когда-нибудь пробовали раньше.
Делла с улыбкой отклонила предположение, что она когда-либо занималась танцами с веерами.
Гарри снова засуетился вокруг столика:
— Все в порядке?
— Все в порядке, Гарри, и не выписывай счет на этот столик. Я плачу.
Густо накрашенные глаза внимательно взглянули на Мейсона.
— И будет вознаграждение, — пообещала девушка.
Свет притушили, когда на сцене, ступая босыми ногами, появилась девушка, которую объявили как «индийскую танцовщицу». Ступни ее ног, двигаясь по дощатому полу, издавали глухой звук, подобно лапам какого-нибудь большого дикого животного.
Шери Чи-Чи наклонилась к стулу Мейсона, рукой обвив его шею.
— Благодарю вас, — сказала она, и адвокат почувствовал, как горячие, влажные губы приникли всего на какое-то мгновение к его губам. И она исчезла.
К удивлению Мейсона, Делла Стрит рассмеялась.
— Клубничная? — спросила она, пока Мейсон салфеткой стирал губную помаду.
— Малиновая, — пробурчал адвокат, — и жутко жирная.
Компания «Грэнд Миллинери» делала бизнес на контейнерных перевозках. Компания «Элит. Готовое платье» расположилась в переоборудованном грузовике, а отель «Рити» состоял из аккуратного фасада, за которым располагалось четыре или пять крытых павильонов, поставленных рядами, как армейские бараки.
Вытянутое облупившееся здание, известное как «Мейерс-Холл» в те дни, когда еще в городках на дальних переездах время от времени устраивались танцульки, теперь вмещало в себя шумный ночной клуб под названием «Трилистник».
Электричество превратилось со временем в самое дешевое из имеющихся удобств, и фонари ярко освещали странное скопление людского жилья. На переоборудованных товарных вагонах светились красные неоновые вывески, а на стенах «Трилистника» художник изобразил трехлистное растение цвета яркой зелени, казавшейся еще ярче в свете зеленых огней. Эти огни придавали всему месту вид таинственный и причудливый. В двери ночного клуба входили и выходили мужчины и женщины, напоминавшие жуткие очертания каких-то оживших призраков.
В самом клубе все было заполнено столиками, и только в углу этого помещения, похожего на амбар, оставался квадрат свободного места, где «оркестр» из пяти человек изображал музыку; ее грохот полностью возмещал отсутствие какой-либо мелодии.
Перри Мейсон и Делла Стрит, которые благодаря своей нездешней наружности смогли добыть столик недалеко от оркестра, обменивались отрывочными фразами в перерывах между номерами программы и ревом музыки.
— Такое впечатление, что здесь вот-вот рванет динамит, — заметила Делла Стрит, прихлебывая кофе, — все готово, и только… выжидают момент.
— Здесь все может случиться, — сказал Мейсон.
К их столику, усмехаясь, приблизился широкоплечий мужчина с огромными ручищами, в неказистом костюме, весьма широком в талии, но плотно облегающем его мощные плечи.
— Извините, мистер, — обратился он к Перри Мейсону, — у нас здесь слегка не хватает партнерш для танцев. Я к вам послан вон от того столика. Мы подумали, что молодая дама не откажется потанцевать.
Делла Стрит одарила его улыбкой.
— Извините, — сказала она, — но сегодня я не танцую.
— Ну, в чем дело, так не годится! А может, мы сумеем переубедить вас?
Улыбка Деллы была дружелюбной, но голос твердым:
— Ничего не выйдет. Извините.
— И вы меня извините.
Мужчина еще с минуту неловко потоптался около них, затем отошел к столику, где сидело еще трое мужчин. Его лицо сделалось красным, когда они приветствовали его хриплым смехом.
— Хорошо бы, она вышла наконец, — произнесла Делла Стрит, — и мы могли бы уйти отсюда. Вы послали ей записку, шеф?
— Послал, с конферансье. И еще пять долларов, которые прилепил, как почтовую марку. Думаю, что это гарантирует ее приход.
Свет притушили, и конферансье объявил гвоздь программы, миниатюрную Шери Чи-Чи, чудесную, несравненную, легконогую танцовщицу.
Загремел оркестр. Стало почти совсем темно, и вдруг возникло изображение лунного неба в темно-зеленых тонах. Послышался шорох босых ног. В зале, до отказа заполненном мужчинами, послышался явственный вздох, и, порхая, на середину площадки выскользнула девушка с веерами из перьев, которые казались пронзительно белыми в темно-зеленом свете прожекторов. На какой-то момент Шери Чи-Чи остановилась, балансируя веерами, скрывавшими почти всю ее фигуру, и начала. Ее маленькое белое тело переливалось в вихре танцевальных па. В свете прожектора показались высокие острые груди, тонкая талия, гладкие бедра.
Когда публика привыкла к полумраку, создалось ощущение, что свет прожектора стал ярче. Темп музыки становился все быстрее и быстрее. Вдруг девушка обернулась к публике. Веера на момент распахнулись, затем плотно прижались к телу, и все увидели улыбающееся лицо, белозубый рот; колеблющиеся перья вееров отразились в свете прожекторов в тот момент, когда она соскочила с танцевальной площадки и, внезапно повернувшись, исчезла в проходе.
Тонкие стены, казалось, вот-вот покачнутся и рухнут от шквала аплодисментов. Тут же вспыхнул свет, как бы означая, что выступления на бис не будет.
Делла Стрит взглянула на Мейсона.
— В этом танце что-то есть, — сказала она.
— Чертовски хорошенькая девчонка, — заметил Мейсон. — Совершенно очевидно, что в ней нет ни капли мексиканской крови, кожа очень белая, рыжие волосы… Я думаю, что глаза у нее голубые.
— Да, я обратила внимание, как вы изучали ее лицо.
Мейсон усмехнулся.
Публика продолжала кричать «бис», но конферансье объявил, что сейчас выйдут две одаренные исполнительницы танца «хула», прибывшие прямо с острова Оаху. Зазвучала мелодия укулеле, и огни снова потухли. Смуглые девушки, весьма в теле, в травяных юбочках, быстро выбежали на освещенную прожекторами площадку, чтобы начать демонстрировать свои способности, привлекательные для любой мужской аудитории в любом конце света. После окончания второго танца «хула» обе гавайки настолько завладели вниманием публики, что никто не обратил внимания на Шери Чи-Чи, одетую теперь в костюм из клетчатой ткани, выглядевшей почти как твид, когда она плавно подплыла к столику Мейсона.
Мейсон поднялся.
— Садитесь, пожалуйста, — предложил он.
— Спасибо. Мэтр передал мне вашу записку.
— Меня зовут Мейсон. А это мисс Стрит, моя секретарша.
Девушка улыбнулась Делле и обратилась к Мейсону:
— Вы тот самый человек, который поместил объявление в газете в Эль-Сентро?
— Да.
— Вы уже встречались с мистером Каллендером?
— Мы виделись.
— О-о, — только и вымолвила она.
— Хотите чего-нибудь выпить? — спросил Мейсон.
Она кивнула. Официант, внимательно наблюдавший за ней, быстро подскочил к столику.
— Как обычно, Гарри, — бросила она.
Официант вопросительно взглянул на Перри Мейсона и Деллу Стрит.
— У нас пока есть, — сказал Мейсон.
Официант беззвучно растворился в голубом мареве табачного дыма, висевшем над столиками.
Вы здесь давно работаете? — начал разговор Мейсон.
— Не очень.
— Вам здесь нравится?
— Угу.
— Такое ощущение, что вы довольно хорошо знаете официанта.
Она засмеялась:
— Мы здесь все в одной упряжке. В этой работе есть что-то такое, что заставляет всех очень быстро знакомиться и потом оставаться друзьями. — Ее глаза стали задумчивыми, и она продолжила: — Когда все время путешествуешь, то все, с кем встречаешься на этой работе, становятся твоими друзьями. Настоящими друзьями.
— На какой высоте расположен этот городишко? — спросил Мейсон.
— Примерно пять тысяч пятьсот футов. А мы где-то на высоте пяти тысяч двухсот восьмидесяти футов.
— Климат весьма отличается от Империал-Вэлли.
— Да, вы уже заметили?
— Итак, — рассмеявшись, приступил Мейсон, — будете интересоваться своей собственностью?
— Моей лошадью?
— Конечно, — заметил Мейсон, — как держатель собственности, я должен занести ее в весьма неопределенную категорию личной собственности, пока вы ее не опознаете.
— Но она моя.
— Все, что вы должны сделать, это опознать ее.
— Гнедая лошадь. Немного выше, чем они обычно бывают. Очень красиво перебирает ногами. Стройный корпус, горячая, но не слишком. Седло сделал Билл Уайатт из Остина, штат Техас.
— Что-нибудь еще?
— Ах да, еще при лошади было индейское одеяло и стеганая подушка.
— У вас эта лошадь давно? — спросил Мейсон.
— Два или три месяца.
— На лбу у нее белая отметина?
— Правильно.
Мейсон улыбнулся и подытожил:
— Нет, я не видел этой лошади.
Она нахмурилась, на лице отразилось раздражение.
— Не дурите.
— Говорю вам, я не видел лошади.
— Да нет же, вы видели. Вы даже знаете все ее приметы. Вы знаете об отметине на лбу и о том, что правая задняя нога белая.
— Если я описываю лошадь, это совсем не значит, что я видел ее.
— Чего вы хотите? Вытрясти из меня деньги? Это что, шантаж? — спросила она со злостью.
Официант вынул из кармана счет и встал около стола.
— Запишите на мой счет, — сказал Мейсон.
— Слушаюсь, сэр. — Высокий официант приблизился к столику. — С выпивкой все в порядке, мисс Шери? — обратился он к девушке.
Она улыбнулась ему:
— Прекрасно, спасибо.
Официант продолжал вертеться вокруг столика.
Шери Чи-Чи взглянула на Перри Мейсона.
— Вы не нашли лошадь?
Мейсон изобразил любезную улыбку.
— У меня нет никакой лошади.
Указательным пальцем левой руки она стала чертить на скатерти какие-то линии.
— Вы что-то нашли. Иначе вы не дали бы объявление.
Мейсон кивнул. Официант смахнул салфеткой воображаемые крошки со стола.
— Вы что-то обнаружили… — Внезапно она прекратила двигать пальцем. Подняла глаза с густо намазанными ресницами. — Вы нашли два веера, — догадалась она. — Два страусовых веера с инициалами «Л.Ф.». И пару балетных туфель на высоких каблуках.
Мейсон кивнул.
Она откинула назад голову и рассмеялась.
— А я думала, что это было лошадь! Это все, Гарри. Выпивка в порядке. Ты мне больше не нужен.
Официант мгновенно исчез.
— Где они? — спросила Шери Чи-Чи.
— В моей машине.
— Прекрасно. Я сейчас опишу их. Они изготовлены одной фирмой из Сент-Луиса. Инициалы «Л.Ф.» вышиты на веерах золотом, а туфли тоже сделаны в Сент-Луисе. Я могу назвать вам магазин, если как следует подумаю.
— Этого не требуется. Без сомнения, это ваши вещи. Когда вы хотите получить их?
— Сейчас.
— Где?
— Здесь.
— Попридержи пока столик, Делла. Я принесу сверток, — сказал Мейсон.
Он оставил девушек и стал пробиваться сквозь заполненный зал, вышел на бодрящий холодный горный воздух, открыл машину, вынул маленький чемоданчик и, закрывая машину, почувствовал, что сзади кто-то стоит.
Мейсон быстро обернулся, сдержав инстинктивное желание отпрыгнуть в сторону.
Гарри, здоровый официант, объяснил:
— Она послала меня за вещами, сэр, так что вам не понадобится заносить их внутрь.
— Не беспокойтесь, — ответил Мейсон. — Я сам принесу их ей.
— Но я могу прямо сейчас занести их через задний вход, если вы не возражаете.
— Я бы хотел отдать вещи ей лично. Может быть, вы позволите мне пройти с вами через задний вход?
— Да, сэр. Очень хорошо, сэр. Сюда, пожалуйста.
Мейсон последовал за официантом мимо припаркованных автомобилей, они оставили позади ряд канистр с мусором, издававшим кислый запах, и сделали еще три шага в направлении двери, которую официант отпер ключом. Они быстро пошли по коридору, поднялись на несколько ступенек и миновали несколько артистических уборных.
Двери были открыты. Девушки, занятые в шоу, переодевались без всякого стеснения, меняя изношенные платья, именуемые костюмами. Гарри, двигавшийся с полной уверенностью, прошел вдоль этих раздевалок через маленькую комнату, где электрик манипулировал с освещением, затем через служебный вход, небольшой лестничный пролет и кухню, подвел Мейсона к его столику в зале.
Мейсон застал Деллу Стрит и танцовщицу, увлеченных негромким разговором.
Шери Чи-Чи взглянула на него, улыбнувшись.
— Ну как, вещи у вас?
— Да.
— Я попросила Гарри принести их мне, чтобы вам не тащить через толпу. Я думала, что вы уже устали от всего этого.
— Гарри провел меня сюда через служебный вход. Это не составило никакого труда. Вещи у меня здесь.
Мейсон водрузил чемодан на колени и открыл крышку.
Шери Чи-Чи вынула один из вееров, раскрыла его, сделала изящный чувственный взмах, дразняще проведя его по всем изгибам тела.
— Это мои любимые веера, — сказала она. — Они дают такой чудесный баланс. — Она протянула один веер Делле: — Хочешь попробовать, милая?
Делла Стрит взяла веер, взглянула на Мейсона и повторила чувственные движения танцовщицы с веерами.
— О-о! — протянул Мейсон.
— Вы чудесно это делаете, — воскликнула Шери Чи-Чи. — Вы когда-нибудь пробовали раньше.
Делла с улыбкой отклонила предположение, что она когда-либо занималась танцами с веерами.
Гарри снова засуетился вокруг столика:
— Все в порядке?
— Все в порядке, Гарри, и не выписывай счет на этот столик. Я плачу.
Густо накрашенные глаза внимательно взглянули на Мейсона.
— И будет вознаграждение, — пообещала девушка.
Свет притушили, когда на сцене, ступая босыми ногами, появилась девушка, которую объявили как «индийскую танцовщицу». Ступни ее ног, двигаясь по дощатому полу, издавали глухой звук, подобно лапам какого-нибудь большого дикого животного.
Шери Чи-Чи наклонилась к стулу Мейсона, рукой обвив его шею.
— Благодарю вас, — сказала она, и адвокат почувствовал, как горячие, влажные губы приникли всего на какое-то мгновение к его губам. И она исчезла.
К удивлению Мейсона, Делла Стрит рассмеялась.
— Клубничная? — спросила она, пока Мейсон салфеткой стирал губную помаду.
— Малиновая, — пробурчал адвокат, — и жутко жирная.
Глава 5
Был уже второй час ночи, когда машина Мейсона достигла пригородных районов.
— Устала, Делла?
— Совсем нет. Мне очень понравилось. Это была чудесная поездка. А луна над горами как серебряная.
— Я боюсь, что это красивый фон для гораздо более мрачного зрелища, — сказал Мейсон. — Мне надо увидеть Артура Шелдона. Сначала я отвезу тебя домой, чтобы ты могла отдохнуть.
— Нет, со мной все в порядке. Но зачем навещать Артура Шелдона в такое время, шеф?
— Я хочу еще кое-что выяснить об этой танцовщице.
— Очаровательная малышка, не правда ли?
— Угу.
— Почему вы считаете, что она никогда не вспоминала о веерах? Это же были ее любимые. Она знала, что потеряла их, и, однако, все время думала о лошади.
— Это как раз один из вопросов, которые я хочу задать Шелдону.
— Он остановился в том же отеле, что и Каллендер?
— Да, у него номер прямо напротив.
— Вы что-нибудь говорили Шери Чи-Чи о нем?
— Нет.
Делла Стрит заметила:
— Мне кажется, что та малиновая помада повлияла на ваши голосовые связки. Вы не проронили ни слова за всю дорогу.
— Я размышлял, — ответил Мейсон. — Как называется этот отель?
— «Ричмелл».
— Помнишь, какой у него номер?
— Пятьсот десятый.
Мейсон молча проехал еще несколько кварталов, затем сказал:
— Я буду позвякивать ключами в руке, когда мы пойдем по коридору. Попытайся сделать вид, как будто мы возвращаемся к себе в номер после шоу и позднего ужина.
— Но он уже будет спать.
— Разбудим.
— А не следует сначала позвонить ему?
— Нет. Звонок может привлечь внимание. Вдруг телефонистка подслушает, а потом вспомнит об этом.
— К чему такая таинственность? — поинтересовалась Делла.
Мейсон помотал головой и молча улыбнулся.
— Вы от меня что-то скрываете? — спросила она.
— Совсем нет, Делла. Я просто не до конца уверен.
Мне нужны еще какие-нибудь факты, прежде чем я решусь сформулировать свою теорию… Ну вот, приехали.
Мейсону не сразу удалось припарковаться около отеля даже в этот поздний час.
Он выключил зажигание и обернулся к Делле Стрит:
— Теперь помни только, что мы супруги, которые уже слегка надоели друг другу. Мы провели прекрасный вечер и сейчас опять возвращаемся к своей рутине, думаем уже о завтрашнем утре. Я пойду по коридору немного впереди тебя. А ты попытайся позевывать.
— Бог ты мой, — Делла иронически изобразила озабоченность, — неужели семейная жизнь выглядит именно так?
— Это просто комедия, которую мы разыграем для гостиничного сыщика.
— А вы думаете, он поверит, что супруги должны вести себя подобным образом?
— Уверен. Попробуй послоняться по гостиничному коридору в половине второго ночи как-нибудь еще, и ты сразу поймешь что к чему. Ну, с Богом.
Они вошли в отель. Мейсон небрежно отворил дверь для Деллы Стрит, направился к лифту, в то время как она была еще далеко позади него, затем сделал какой-то неопределенный жест и замедлил шаг, поджидая, пока она подойдет.
Они вошли в лифт. Мейсон с некоторым запозданием снял шляпу.
— Шестой, — сказал он.
Делла Стрит кинула на него быстрый взгляд и отвернулась.
Лифт поднял их на шестой этаж. Мейсон и Делла быстро пошли по коридору.
— Пятьсот десятый, — напомнила она.
— Знаю, но я пытаюсь охранять своих клиентов.
— Каких? Лоис Фентон?
— Нет, нас самих.
Мейсон отворил дверь, на которой была табличка «Лестница», быстро сбежал по одному пролету бетонных, ничем не застеленных ступенек, распахнул дверь внизу и внезапно остановился.
— Что случилось? — шепотом спросила Делла Стрит.
— Кто-то идет по коридору прямо в нашу сторону, — сказал Мейсон, давая двери тихо затвориться и приостановив ее, только когда оставалась щель дюйма в два.
— Гостиничный детектив?
— Нет. Тихо… Делла, это Гарри, тот здоровый официант из Паломино.
Они напряженно ждали, не двигаясь и сдерживая дыхание. Через узкую щель они могли слышать приближающиеся шаги. Вдруг шаги стихли. Кто-то тихонько постучал в дверь костяшками пальцев. Они услышали, как щелкнул замок. Дверь отворилась.
Мужской голос произнес:
— Привет. Быстро ты добрался. Заходи.
Голос посетителя пробубнил что-то невразумительное. Дверь номера закрылась, и Мейсон, выждав момент, распахнул лестничную дверь и шепнул Делле:
— Быстро.
— Это был Гарри? Вы уверены в этом?
— Да, это был Гарри. Я думаю, он подошел к номеру с другой стороны коридора. Давай-ка посмотрим. Да, с противоположной от нас стороны. Четные номера на этой стороне, а нечетные — на противоположной. Подожди-ка, Делла. Это может быть номер как раз напротив пятьсот одиннадцатого. Это там, где, по идее, должен жить Каллендер.
— Вы думаете, что он должен выйти? — спросила шепотом Делла.
— Не знаю. Давай-ка тихонько постучим в дверь Шелдона, — сказал Мейсон, едва слышно постучав в дверь кончиками пальцев. Он подождал несколько секунд и, поскольку никто не отозвался, постучал еще раз, погромче.
— Кто там? — спросил мужской голос. Мейсон не ответил. Зашлепали босые ноги. Теперь мужской голос раздался уже около двери. В нем был страх, который чувствовался через перегородку.
— Кто там? Я не открою, пока вы не ответите.
Мейсон вынул из кармана визитную карточку и просунул ее в щель под дверью. В комнате щелкнул выключатель. Показалась полоска света. Руки из-за двери втянули в комнату карточку Мейсона. Затем возникла пауза, Мейсон взглянул через плечо на дверь номера 511. Из-под нее тоже виднелся свет.
Внезапно послышался звук поворачиваемого замка и лязганье ночной задвижки. Дверь соседнего номера отворилась. Шелдон, босой и в пижаме, появился на пороге, при виде Деллы Стрит он инстинктивно подался назад, за дверь, пытаясь захлопнуть ее. Мейсон резко нажал на дверь, открыв ее до конца, вошел в комнату.
— Приношу извинения, Шелдон, но для вежливости нет времени.
— Я не знал. Ваша секретарша… вы извините меня, я…
— Забудьте это, — перебил Мейсон. — Говорите тихо. Подойдите сюда. Сядьте на кровать. Давайте все выясним. У вас есть халат?
— Да.
— Наденьте его.
— Могу я причесаться или…
— Нет.
Шелдон накинул купальный халат и присел на кровать рядом с Мейсоном и Деллой Стрит.
— Я встречался с танцовщицей, — сообщил Мейсон. — Думаю, что я встречался не с ней.
— Вы думаете, что девушка, с которой вы встретились в Паломино, была не та?
— Именно так.
Несколько секунд Шелдон сидел не двигаясь, затем проговорил:
— Да, думаю, так и было. Как вы догадались?
— Сообразил.
— Но вы не знали настоящей Лоис.
— Я знаю ту, другую.
— Я не думал, что вы обнаружите все это так быстро. Чего вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы признались. Чтобы вы стали говорить, и я хочу, чтобы вы начали это делать немедленно.
— А что вы хотите узнать?
— Кто такая Шери Чи-Чи? Кто такой Джон Каллендер? Почему столько шума из-за этой чертовой лошади?
Шелдон помялся:
— Джон Каллендер это… ну, он в некотором смысле…
— Быстрее, — подгонял Мейсон, — договаривайте.
— Он ее муж, — выпалил Мейсон. — Настоящий. Я имею в виду, муж настоящей Лоис.
— А что насчет лошади?
— Каллендер думает, что он может использовать лошадь как улику, в том смысле, если он ее найдет.
— Если вы начнете с самого начала и расскажете мне всю историю, то мы потратим гораздо меньше времени.
— Трудно рассказать о Лоис Фентон так, чтобы вы поняли ее, — проговорил Шелдон.
— Ну не говорите о ней, — смилостивился Мейсон. — Расскажите о фактах.
— Факты вам ничего не скажут, если вы не знаете, какая Лоис.
— Но Лоис все равно будет для меня пустым местом, пока я не узнаю фактов.
Шелдон провел растопыренной пятерней по взъерошенным волосам.
— Беда в том, что просто слов не хватит, чтобы все это описать. Вы когда-нибудь наблюдали за оленем так, чтобы он не догадывался, что вы следите за ним?
Он как-то удивительно движется… Ну как дикое животное — пожалуй, только так и выразишь. Вот это и есть Лоис. В ней есть это самое… дикое. Она дикая в том смысле, что непокорная, и ей нравится быть такой. Вы бы никогда не заставили ее заняться никакой обычной работой.
— И она вышла замуж за Каллендера?
— Я как раз приближаюсь к этому. Все эти девушки, работающие в ночных заведениях, они с дурными наклонностями. Жизнь ожесточила их.
— А Лоис не такая? — спросил Мейсон. — Вы мне это пытаетесь доказать?
— Устала, Делла?
— Совсем нет. Мне очень понравилось. Это была чудесная поездка. А луна над горами как серебряная.
— Я боюсь, что это красивый фон для гораздо более мрачного зрелища, — сказал Мейсон. — Мне надо увидеть Артура Шелдона. Сначала я отвезу тебя домой, чтобы ты могла отдохнуть.
— Нет, со мной все в порядке. Но зачем навещать Артура Шелдона в такое время, шеф?
— Я хочу еще кое-что выяснить об этой танцовщице.
— Очаровательная малышка, не правда ли?
— Угу.
— Почему вы считаете, что она никогда не вспоминала о веерах? Это же были ее любимые. Она знала, что потеряла их, и, однако, все время думала о лошади.
— Это как раз один из вопросов, которые я хочу задать Шелдону.
— Он остановился в том же отеле, что и Каллендер?
— Да, у него номер прямо напротив.
— Вы что-нибудь говорили Шери Чи-Чи о нем?
— Нет.
Делла Стрит заметила:
— Мне кажется, что та малиновая помада повлияла на ваши голосовые связки. Вы не проронили ни слова за всю дорогу.
— Я размышлял, — ответил Мейсон. — Как называется этот отель?
— «Ричмелл».
— Помнишь, какой у него номер?
— Пятьсот десятый.
Мейсон молча проехал еще несколько кварталов, затем сказал:
— Я буду позвякивать ключами в руке, когда мы пойдем по коридору. Попытайся сделать вид, как будто мы возвращаемся к себе в номер после шоу и позднего ужина.
— Но он уже будет спать.
— Разбудим.
— А не следует сначала позвонить ему?
— Нет. Звонок может привлечь внимание. Вдруг телефонистка подслушает, а потом вспомнит об этом.
— К чему такая таинственность? — поинтересовалась Делла.
Мейсон помотал головой и молча улыбнулся.
— Вы от меня что-то скрываете? — спросила она.
— Совсем нет, Делла. Я просто не до конца уверен.
Мне нужны еще какие-нибудь факты, прежде чем я решусь сформулировать свою теорию… Ну вот, приехали.
Мейсону не сразу удалось припарковаться около отеля даже в этот поздний час.
Он выключил зажигание и обернулся к Делле Стрит:
— Теперь помни только, что мы супруги, которые уже слегка надоели друг другу. Мы провели прекрасный вечер и сейчас опять возвращаемся к своей рутине, думаем уже о завтрашнем утре. Я пойду по коридору немного впереди тебя. А ты попытайся позевывать.
— Бог ты мой, — Делла иронически изобразила озабоченность, — неужели семейная жизнь выглядит именно так?
— Это просто комедия, которую мы разыграем для гостиничного сыщика.
— А вы думаете, он поверит, что супруги должны вести себя подобным образом?
— Уверен. Попробуй послоняться по гостиничному коридору в половине второго ночи как-нибудь еще, и ты сразу поймешь что к чему. Ну, с Богом.
Они вошли в отель. Мейсон небрежно отворил дверь для Деллы Стрит, направился к лифту, в то время как она была еще далеко позади него, затем сделал какой-то неопределенный жест и замедлил шаг, поджидая, пока она подойдет.
Они вошли в лифт. Мейсон с некоторым запозданием снял шляпу.
— Шестой, — сказал он.
Делла Стрит кинула на него быстрый взгляд и отвернулась.
Лифт поднял их на шестой этаж. Мейсон и Делла быстро пошли по коридору.
— Пятьсот десятый, — напомнила она.
— Знаю, но я пытаюсь охранять своих клиентов.
— Каких? Лоис Фентон?
— Нет, нас самих.
Мейсон отворил дверь, на которой была табличка «Лестница», быстро сбежал по одному пролету бетонных, ничем не застеленных ступенек, распахнул дверь внизу и внезапно остановился.
— Что случилось? — шепотом спросила Делла Стрит.
— Кто-то идет по коридору прямо в нашу сторону, — сказал Мейсон, давая двери тихо затвориться и приостановив ее, только когда оставалась щель дюйма в два.
— Гостиничный детектив?
— Нет. Тихо… Делла, это Гарри, тот здоровый официант из Паломино.
Они напряженно ждали, не двигаясь и сдерживая дыхание. Через узкую щель они могли слышать приближающиеся шаги. Вдруг шаги стихли. Кто-то тихонько постучал в дверь костяшками пальцев. Они услышали, как щелкнул замок. Дверь отворилась.
Мужской голос произнес:
— Привет. Быстро ты добрался. Заходи.
Голос посетителя пробубнил что-то невразумительное. Дверь номера закрылась, и Мейсон, выждав момент, распахнул лестничную дверь и шепнул Делле:
— Быстро.
— Это был Гарри? Вы уверены в этом?
— Да, это был Гарри. Я думаю, он подошел к номеру с другой стороны коридора. Давай-ка посмотрим. Да, с противоположной от нас стороны. Четные номера на этой стороне, а нечетные — на противоположной. Подожди-ка, Делла. Это может быть номер как раз напротив пятьсот одиннадцатого. Это там, где, по идее, должен жить Каллендер.
— Вы думаете, что он должен выйти? — спросила шепотом Делла.
— Не знаю. Давай-ка тихонько постучим в дверь Шелдона, — сказал Мейсон, едва слышно постучав в дверь кончиками пальцев. Он подождал несколько секунд и, поскольку никто не отозвался, постучал еще раз, погромче.
— Кто там? — спросил мужской голос. Мейсон не ответил. Зашлепали босые ноги. Теперь мужской голос раздался уже около двери. В нем был страх, который чувствовался через перегородку.
— Кто там? Я не открою, пока вы не ответите.
Мейсон вынул из кармана визитную карточку и просунул ее в щель под дверью. В комнате щелкнул выключатель. Показалась полоска света. Руки из-за двери втянули в комнату карточку Мейсона. Затем возникла пауза, Мейсон взглянул через плечо на дверь номера 511. Из-под нее тоже виднелся свет.
Внезапно послышался звук поворачиваемого замка и лязганье ночной задвижки. Дверь соседнего номера отворилась. Шелдон, босой и в пижаме, появился на пороге, при виде Деллы Стрит он инстинктивно подался назад, за дверь, пытаясь захлопнуть ее. Мейсон резко нажал на дверь, открыв ее до конца, вошел в комнату.
— Приношу извинения, Шелдон, но для вежливости нет времени.
— Я не знал. Ваша секретарша… вы извините меня, я…
— Забудьте это, — перебил Мейсон. — Говорите тихо. Подойдите сюда. Сядьте на кровать. Давайте все выясним. У вас есть халат?
— Да.
— Наденьте его.
— Могу я причесаться или…
— Нет.
Шелдон накинул купальный халат и присел на кровать рядом с Мейсоном и Деллой Стрит.
— Я встречался с танцовщицей, — сообщил Мейсон. — Думаю, что я встречался не с ней.
— Вы думаете, что девушка, с которой вы встретились в Паломино, была не та?
— Именно так.
Несколько секунд Шелдон сидел не двигаясь, затем проговорил:
— Да, думаю, так и было. Как вы догадались?
— Сообразил.
— Но вы не знали настоящей Лоис.
— Я знаю ту, другую.
— Я не думал, что вы обнаружите все это так быстро. Чего вы хотите?
— Я хочу, чтобы вы признались. Чтобы вы стали говорить, и я хочу, чтобы вы начали это делать немедленно.
— А что вы хотите узнать?
— Кто такая Шери Чи-Чи? Кто такой Джон Каллендер? Почему столько шума из-за этой чертовой лошади?
Шелдон помялся:
— Джон Каллендер это… ну, он в некотором смысле…
— Быстрее, — подгонял Мейсон, — договаривайте.
— Он ее муж, — выпалил Мейсон. — Настоящий. Я имею в виду, муж настоящей Лоис.
— А что насчет лошади?
— Каллендер думает, что он может использовать лошадь как улику, в том смысле, если он ее найдет.
— Если вы начнете с самого начала и расскажете мне всю историю, то мы потратим гораздо меньше времени.
— Трудно рассказать о Лоис Фентон так, чтобы вы поняли ее, — проговорил Шелдон.
— Ну не говорите о ней, — смилостивился Мейсон. — Расскажите о фактах.
— Факты вам ничего не скажут, если вы не знаете, какая Лоис.
— Но Лоис все равно будет для меня пустым местом, пока я не узнаю фактов.
Шелдон провел растопыренной пятерней по взъерошенным волосам.
— Беда в том, что просто слов не хватит, чтобы все это описать. Вы когда-нибудь наблюдали за оленем так, чтобы он не догадывался, что вы следите за ним?
Он как-то удивительно движется… Ну как дикое животное — пожалуй, только так и выразишь. Вот это и есть Лоис. В ней есть это самое… дикое. Она дикая в том смысле, что непокорная, и ей нравится быть такой. Вы бы никогда не заставили ее заняться никакой обычной работой.
— И она вышла замуж за Каллендера?
— Я как раз приближаюсь к этому. Все эти девушки, работающие в ночных заведениях, они с дурными наклонностями. Жизнь ожесточила их.
— А Лоис не такая? — спросил Мейсон. — Вы мне это пытаетесь доказать?