Гарднер Эрл Стенли. Дело о двойняшке

   — Овсяную кашу, поджаренный хлеб и кофе.
   — Сок?
   — Да, апельсиновый.
   Мейсон внимательно осмотрел салфетку, затем свернул с задумчивым видом и опустил в карман пальто.
   — А после этого ваш отец сказал, что все еще голоден?
   — Попросил поджарить ему еще один кусок колбасы и одно яйцо.
   — Это заняло какое-то время?
   — Достаточно много времени, потому что колбаса оказалась очень сильно замороженной, и мне пришлось воспользоваться электроножом.
   — Понятно.
   Мейсон прошел по цементному полу к зловещему красному пятну. Пока он его рассматривал, Мьюриель продолжала описывать утренние события.
   Адвокат внимательно слушал ее, а потом склонился над пятном. Вначале у него на лице появилось удивленное выражение, потом он опустил в жидкость указательный палец, потом потер большой и указательный пальцы друг о друга, понюхал и заявил:
   — Это не кровь. Какая-то красная эмаль.
   — О, Боже! — воскликнула Мьюриель. — Вы уверены?
   — Уверен, — кивнул Мейсон, оглядываясь вокруг. — А вон там на полке стоит банка с эмалью.
   Мьюриель уже сделала два шага по направлению к банке, но Мейсон не дал ей до нее дотронуться:
   — Минутку. Нельзя оставлять на банке отпечатки пальцев. Ее уронили, а потом поставили на место. Вы случайно не знаете, когда это могло произойти?
   Девушка покачала головой.
   — А когда сломали стул?
   — Не знаю. Но здесь, определенно, шла борьба и…
   — Борьба была — это несомненно, однако, мы но представляем, когда именно, мисс Джилман. Нельзя приходить к поспешным выводам. Не исключено, что ваш отец зашел в мастерскую, увидел на полу банку с эмалью, сломанный стул, и решил поставить банку на место. Это банка с небольшим отверстием сверху, которое закрывается крышкой. Возможно, крышка отошла. Вероятнее всего, что вытекла не вся эмаль, однако, я не хочу припасаться к банке. Следует проявлять осторожность, чтобы не оставить отпечатков пальцев.
   — Мои отпечатки здесь определенно есть, — сообщила Мьюриель. — Я часто прихожу сюда посмотреть, как работает папа.
   — В любом случае, не следует оставлять свежих отпечатков. Они могут перекрыть чьи-то еще. Давайте пересчитаем деньги.
   Они собрали стодолларовые купюры и разложили на столе. Мейсон повернулся к Мьюриель и поинтересовался:
   — Сколько вы подняли купюр?
   — Сорок восемь.
   — И я пятьдесят две. Значит, здесь ровно сто купюр или десять тысяч долларов. Вы знаете что-нибудь о них? Есть какие-нибудь соображения откуда они взялись?
   Мьюриель покачала головой.
   — Здесь найдутся резинки? — поинтересовался Мейсон.
   — У Нэнси есть в лаборатории. Я помню, где она их держит.
   — Принесите несколько штук, пожалуйста.
   Девушка щелкнула выключателем.
   — Эй! — крикнул Мейсон. — Я же предупреждал, что надо проявлять осторожность и постараться ни к чему не прикасаться.
   — О, я забыла… А как мне достать резинки, не оставив отпечатков пальцев?
   — Платком или подолом юбки, — объяснил Мейсон.
   Мьюриель приподняла подол и открыла один из ящиков, который оказался разделенным на несколько секций. В каждой лежали резинки разных размеров.
   Мейсон достал две штуки кончиком авторучки и кивнул Мьюриель, показывая тем самым, что можно закрывать ящик.
   Адвокат надел резинки на пачку купюр.
   — Ваша мачеха очень аккуратная, — заметил Мейсон. — В лаборатории идеальный порядок, по сравнению с полным хаосом в мастерской отца.
   — Знаю. Что касается своего хобби — здесь Нэнси постоянно следит за порядком, чего нельзя сказать, обо всем доме. Она в этой комнате сдувает каждую пылинку и все вещи лежат на своих местах.
   — А ваш отец — полная противоположность?
   — Ну, до безукоризненной аккуратности ему далековато, — засмеялась она. — Мастерская напоминает открытый яблочный пирог, начинку для которого резали как попало.
   — Понятно. Кстати, у вас есть фотография вашего отца, которую вы могли бы мне дать?
   — Ну, у меня в комнате стоит одна в рамке, но…
   — Вам нежелательно возвращаться в дом в настоящий момент, — перебил адвокат. — А здесь случайно нет?
   — О, конечно. Несомненно. У Нэнси тут сотни снимков. Она обожает портреты. Она использует какую-то технику, помогающую нанести на бумагу лишь слабое изображение, потом работает над портретом масляными красками. В результате получается картина, причем практически невозможно определить, что она сделана на основе фотографии.
   — Следовательно, где-то здесь есть фотографии вашего отца, — пришел к выводу Мейсон. — Давайте поищем. Только постарайтесь больше не оставлять здесь отпечатков пальцев.
   — Мне кажется, они вот в этом ящичке, — сказала Мьюриель. Девушка взяла подол большим и указательным пальцами и потянула ручку на себя. — Да, здесь их даже несколько, — заметила она.
   — Возьмем верхнюю, — решил Мейсон. Он достал снимок величиной восемь на десять дюймов. — Это ваш отец?
   — Да. Правда, фотография слишком светлая, нет нужной четкости, однако, Нэнси предпочитает работать именно так. У нее свой метод.
   Мейсон принялся с интересом рассматривать круглое лицо.
   — Сколько ему лет?
   — Так, надо посчитать. Сорок два, может, сорок три.
   — А вашей мачехе?
   — Бог ее знает, — засмеялась Мьюриель. — Тридцать с чем-то. Ближе к сорока. Однако, она никому не открывает свой истинный возраст, а мы не спрашиваем.
   — Сколько лет дочери Нэнси, Гламис?
   — Двадцать.
   — А вам?
   — Столько же… Мистер Мейсон, что вы планируете предпринять? Насчет папы, я имею в виду. Он уехал на седане. Мы, наверное, должны постараться его найти.
   — Я вам позвоню где-то после полудня. Попытаюсь что-нибудь выяснить. У вашего отца есть контора в нашем городе?
   — Да.
   — Где?
   — В здании «Пьедмонт».
   — Чем он занимается?
   — Инвестированием. Покупает и продает недвижимость, как для себя лично, так и для группы клиентов, составляющих инвестиционный пул.
   — Ваш отец — владелец компании? — уточнил Мейсон.
   — По-моему, дело принадлежит папе, однако, вместе с ним работает компаньон.
   — Вы звонили в контору, чтобы выяснить, появился ли ваш отец на работе?
   — Да… незадолго до того, как позвонила вам. Там ответили, что его ждут с минуты на минуты. Я попросила передать, чтобы он сразу же перезвонил мне, как только войдет. Я хотела сказать ему, что он оставил портфель.
   — Хорошо, я постараюсь что-нибудь разузнать, — пообещал Мейсон. — Свяжусь с вами после полудня, а пока, я думаю, вам не стоит беспокоиться. Возьмите себе эти десять тысяч долларов.
   На лице у Мьюриель появилось испуганное выражение.
   — О, нет, мистер Мейсон. Я не хочу к ним притрагиваться. Я не представляю, откуда взялись эти деньги, в чем тут дело и… Слава Богу, что это красное пятно на полу — просто эмаль, а не кровь. Вы, наверное, считаете меня глупой. Я действовала, как идиотка… Вытащила вас сюда… Мистер Мейсон, я заплачу вам гонорар — столько, сколько скажете. У меня есть свой счет в банке и… Наверное, я просто запаниковала, увидев деньги, сломанный стул, папину салфетку и красную лужу в центре комнаты.
   — Я прекрасно понимаю, что вы чувствовали, — успокоил ее Мейсон. — Думаю, что все уладится. Только никому не говорите о том, что я здесь появлялся. Я сейчас возвращаюсь в свой офис. Повторяю: никому не говорите, что я был здесь. Вы понимаете?
   Мьюриель кивнула.
   — По крайней мере, до тех пор, пока я не позвоню, — продолжал Мейсон, — а я свяжусь с вами вскоре после полудня. Вы никуда не уйдете?
   — Конечно, нет.
   — Хорошо. Ждите моего звонка.
 
 
   Вернувшись к себе в контору, Мейсон обратился и Делле Стрит:
   — Положи эту пачку стодолларовых банкнот в сейф. Вот фотография мистера Картера Джилмана — увеличение восемь на десять дюймов. И, кстати, для твоего сведения, зловещее красное пятно на полу оказалось содержимым перевернутой банки с эмалью. Очевидно, Картер Джилман сегодня уехал на работу на седане. Обычно он идет пешком четыре квартала до автобусной остановки. Сегодня утром он, не прощаясь, сел в машину. Если только не…
   — Что? — спросила Делла Стрит.
   — Не заглянул к себе в мастерскую, увидел там кого-то, подрался, у него выпало десять тысяч долларов, а его самого без сознания куда-то отвезли на седане. В таком случае, человеку, вернувшемуся за стодолларовыми купюрами, придется долго их искать.
   — Возможно, не так долго, — заметила Делла Стрит, — а ты станешь мишенью какого-нибудь стрелка.
   — Придется рискнуть, — ответил Мейсон. — У нас еще примерно полчаса до встречи с Картером Джилманом.
   Делла Стрит посмотрела на письменный стол Мейсона.
   — Остается время только, чтобы ответить на верхние письма из пачки. Они самые важные.
   — Хорошо, — согласился Мейсон, — а в одиннадцать тридцать посмотрим на мистера Эдварда Картера Джилмана и выясним, почему он представился вымышленным именем.
   — Он читал газету, шеф. Может, стоит сейчас заглянуть в раздел финансовых новостей и попытаться найти разгадку тайны? — предложила Делла Стрит.
   — Скорее всего, это окажется потерянным временем, — решил Мейсон. — Мы не знаем, какими именно инвестициями он занимается, а просто гадать — глупо. Ну что такого особенного произошло? Он выскочил из-за стола, не закончив завтрак, и бросился на работу. Люди делают подобное каждый день. Сотни людей, миллионы. Темп жизни постоянно ускоряется.
   — Я знаю, — кивнула Делла Стрит, — однако, ты только представь яичницу с домашней колбасой из оленины…
   — Кстати, а что ты ела на завтрак?
   — Поджаренный хлеб и кофе, — ответила секретарша. — Я вчера встала на весы и…
   — Ах, вот оно что. Ты просто голодна, Делла. Давай разбираться с письмами. Забудем об Эдварде Картере Джилмане до половины двенадцатого.

3

   После того, как Перри Мейсон в пятый раз за десять минут украдкой взглянул на часы, Делла Стрит улыбнулась и заметила:
   — Не пытайся пускать мне пыль в глаза. Ты страшно возбужден, не перестаешь думать о назначенной встрече и не уверен, появится клиент или нет.
   — Уже одиннадцать тридцать четыре, Делла.
   — Какая точность!
   Мейсон откинул голову назад и расхохотался.
   — Хорошо, я признаю, что заинтригован.
   — Чем? Тем, что отец ушел, не закончив завтрак и не попрощавшись с дочерью?
   Мейсон покачал головой.
   — Тем, что отец съел яичницу из двух яиц и пару кусков домашней колбасы из оленины, а потом попросил дочь вернуться на кухню и приготовить еще одну яичницу и отрезать еще кусок колбасы.
   — Мужчина со здоровым аппетитом.
   Мейсон кивнул.
   — А потом он достает десять тысяч долларов стодолларовыми купюрами и разбрасывает их по полу мастерской, — продолжала Делла Стрит.
   — Там же кидает салфетку, разливает красную эмаль и, заранее предупредив дочь, чтобы она ни при каких обстоятельствах не обращалась в полицию, оставляет мою фамилию и номер телефона там, где дочь их обязательно найдет, — добавил Мейсон.
   Делла Стрит обдумала услышанное.
   — Звучит так, будто он собрался кого-то убить, — наконец, сказала она.
   — Что касается еды, здесь только одно логическое объяснение, — снова заговорил Мейсон. — Ему требовалось избавиться от Мьюриель на несколько минут. Больше он ничего не смог придумать, как попросить добавки.
   Делла Стрит медленно кивнула.
   — В наше время, когда люди увлекаются диетами и следят за количеством потребляемых калорий, это очень плотный завтрак для кого бы то ни было, — продолжал Мейсон. — В данном случае мы имеем мужчину средних лет, отца взрослой дочери. Он съедает яичницу из двух яиц и два куска домашней колбасы, а потом просит еще кусок колбасы и яичницу, а когда добавка готова, его не оказывается за столом. Единственное объяснение — он хотел отделаться от дочери на какое-то время.
   — Почему?
   — Откуда мне знать? Может, прочитал что-то в газете. Может, увидел что-то в окно.
   — Вот это мысль! — воскликнула Делла Стрит. — Он…
   Внезапно зазвонил телефон.
   Делла Стрит сняла трубку:
   — Да, Герти? — Послушав несколько секунд, секретарша повернулась и Мейсону, улыбнулась и сообщила: — Мистер Эдвард Картер ждет в приемной.
   — Пусть заходит.
   — Я приглашу его, — сказала Делла Стрит.
   Она повесила трубку и вышла из кабинета.
   Через минуту она вернулась. Мейсон одобрительно посмотрел на секретаршу, а потом поднялся со стула, чтобы поприветствовать появившегося вслед за Деллой полноватого мужчину лет сорока с небольшим.
   — Мистер Мейсон, простите, что я опоздал, — извинился посетитель.
   — Мистер Эдвард Картер, — представила Делла Стрит.
   Это был определенно тот человек, фотографию которого Мейсону передала Мьюриель Джилман.
   — Иногда трудно предугадать ситуацию на дорогах, — заметил адвокат. — Я обычно стараюсь приезжать на встречи на пять-десять минут раньше. Таким образом, если я попадаю в пробку, у меня есть запас.
   — Тонкий намек? — спросил мужчина.
   Мейсон улыбнулся и покачал головой.
   — Нет, я просто сообщил о своей привычке. На тонкости у меня обычно не хватает времени. Вы хотели у меня проконсультироваться, мистер Картер?
   — Да.
   — Я не могу с уверенностью утверждать, что возьмусь представлять вас, — заявил Мейсон. — Адвокату всегда приходиться быть осторожным, выбирая потенциальных клиентов, чтобы не возникло конфликта интересов. Так что, для начала, опишите мне ситуацию в общем и целом, не вдаваясь в детали. У моей секретарши записан ваш адрес: авеню Вауксман, шестьдесят два тридцать один. Все правильно?
   — Да. Я сейчас там живу.
   — Какой адрес вашего офиса?
   Мужчина колебался какое-то время, потом покачал головой и ответил:
   — У меня его нет. Я… в общем, отошел от дел.
   — Хорошо. По какому вопросу вы хотели у меня проконсультироваться?
   — Я действую от имени друга.
   — Продолжайте, — подбодрил Мейсон.
   — Это очень дорогой для меня друг, женщина, жена другого моего друга.
   — Ее фамилия?
   — Джилман. Нэнси Джилман. Сейчас я живу в ее доме. Ее и ее мужа. Авеню Вауксман, шестьдесят два тридцать один — это их адрес.
   — Понятно, — сказал Мейсон, ничего не выражающим голосом. — И что случилось с миссис Джилман?
   — Ее шантажируют.
   — Вы уверены?
   — Уверен.
   — И, как ее друг, вы хотите, чтобы я что-то предпринял? — уточнил Мейсон.
   — Давайте не будем торопиться, мистер Мейсон. Прежде, чем что-нибудь предпринимать в случае шантажа, следует выяснить, почему шантажируют этого человека.
   — У вас есть какие-нибудь соображения по этому поводу? — спросил Мейсон.
   — Если честно — нет. Это мне как раз требуется разузнать.
   — Что еще?
   — Пока все. Когда мы будем знать, что из ее прошлого дает основания для шантажа, мы примем какое-нибудь решение.
   — А вам известно, кто именно ее шантажирует?
   — Да.
   — Кто? — в голосе Мейсона послышалась явная заинтересованность.
   Посетитель колебался с минуту, а потом ответил:
   — Наверное, мне следует вам все откровенно рассказать, мистер Мейсон, и выложить свои карты на стол. Ее шантажирует частный детектив по имени Вера Мартель. Второе имя шантажистки начинается на М. На визитках и бланках ее имя значится, как «В. М. Мартель, детектив». Ничто ни на визитках, ни на бланках не указывает на то, что она женщина. У нее есть офис здесь и еще один в Лас-Вегасе. Она специализируется по бракоразводным процессам. То есть, вернее будет сказать, что большинство обращающихся в ней людей так или иначе заинтересованы в бракоразводных процессах.
   — Что вы хотите от меня? — спросил Мейсон.
   Мужчина достал конверт из кармана и заявил:
   — Я предпочел бы расплачиваться за все только наличными, мистер Мейсон. Вот здесь у меня приготовлено семьсот пятьдесят долларов. — Посетитель опустил руку в конверт и достал пятисотдолларовую купюру, две стодолларовые и одну пятидесятидолларовую. — Вам потребуются деньги на расходы. Придется нанять частных сыщиков. Я также прямо сейчас хочу заплатить ваш аванс.
   Мейсон не шелохнулся на стуле и не притронулся к деньгам.
   — Сколько времени вы планируете находиться в нашем городе? — поинтересовался Мейсон.
   — Пока не разберемся с этим делом.
   — Если мне понадобиться с вами связаться, я должен просто позвонить в дом Джилманов? — уточнил адвокат.
   — Боже! Не звоните мне туда! — воскликнул посетитель.
   — Тогда как можно с вами связаться?
   — Я… я сам вам позвоню. Мне не хочется, чтобы люди, у которых я остановился… даже, как близкий друг семьи… они подумают, что я лезу не в свое дело.
   — Понятно. Вы намерены жить у Джилманов какое-то время?
   — Да. Только, пожалуйста, не звоните мне туда. Я сам свяжусь с вами.
   Мейсон внимательно посмотрел на посетителя, разглядывая несколько расплывшуюся фигуру, густые брови, спокойные, задумчивые карие глаза за очками в черепаховой оправе, длинную прядь волос, зачесанную на макушку, чтобы прикрыть уже появившуюся лысину.
   — Вы находитесь в доме Джилманов в течение дня? — спросил Мейсон.
   — Мистер Мейсон, я же сказал вам, что сам свяжусь с вами, — с некоторым раздражением ответил посетитель. — Пожалуйста, не звоните мне туда.
   — Я пытаюсь выяснить ситуацию, — объяснил Мейсон. — Потому что только тогда я смогу решить, браться за ваше дело или нет.
   — Все очень просто объясняется, мистер Мейсон. Я — давнишний друг мистера Джилмана. Мистер Джилман был очень удачно женат. У него есть дочь Мьюриель. Ей двадцать лет. Она живет в том же доме. Первая жена мистера Джилмана погибла в автокатастрофе, и он женился во второй раз. У Нэнси, его теперешней жены, есть дочь от первого брака. Ее зовут Гламис — Гламис Барлоу. Она одного возраста с дочерью Джилмана — им по двадцать лет. Очень милая семья. Я люблю всех членов семьи. Обе дочери — очаровательные девушки. У них разные вкусы и воспитание, — тут они полная противоположность друг другу, однако, они одинаково преданны и искренни. Мьюриель Джилман сдержана, серьезна, но чрезвычайно умна и быстро соображает — здесь она подобна молнии. Гламис Барлоу — смелая и довольно острая на язык, но привязана к своим друзьям и не способна на измену. Я не хочу, чтобы что-то омрачило жизнь девушек. Они, если можно так выразиться, стоят на пороге счастья.
   — Вам очень нравятся эти девушки?
   — Я люблю их. Они преданные дочери, молодые женщины, с которых следует брать пример. У них разная внешность и манеры, но по определенным чертам характера — положительным чертам — их можно считать двойниками.
   — Шантажируют миссис Джилман?
   — Я так считаю, однако, это может иметь отношение к одной из дочерей.
   — Чем занимается мистер Джилман?
   — Инвестициями. Он покупает недвижимость, модернизирует ее, потом продает. У него отличная деловая хватка. Он также выступает менеджером нескольких инвестиционных пулов.
   — Вы давно с ним знакомы?
   — Очень давно.
   — Чем занимается его теперешняя жена?
   — Художница, вернее, имеет художественные наклонности. Она любит рисовать, интересуется фотографией. В настоящее время экспериментирует с портретами. Она делает обычный снимок, увеличивает, однако, печатает его нечетко, чтобы почти не было резкости. Затем она покрывает очертания масляными красками. Фотография составляет лишь контур. По завершении работы вы смотрите на картину, написанную красками. Практически невозможно догадаться, что в основе лежит фотография.
   — Она продает свои работы?
   — Боже! Конечно нет. Это просто увлечение. Она… я считаю, что она великолепно обеспечена.
   — А как они питаются? — поинтересовался Мейсон.
   — Прекрасно. Однако, я не понимаю, какое отношение это имеет к делу.
   — Похоже, что Джилманы ценят все хорошее.
   — Вы правы.
   — Я сам люблю поесть, — признался Мейсон. — Правда, теперь мне приходится считать калории. Физическая нагрузка практически отсутствует.
   — Знаю, — кивнул посетитель. — Надо следить за весом. Я тоже это делаю.
   — Люблю плотно позавтракать, — продолжал Мейсон.
   — И я тоже.
   — Однако, иногда пропускаю обед.
   — И я тоже.
   — У вас есть проблемы с весом? — спросил Мейсон.
   — О, да. Приходится себя кое в чем ограничивать.
   — Что вы обычно едите на завтрак?
   — Жареный хлеб, яйца всмятку, иногда яичницу. А почему вас это интересует, мистер Мейсон?
   — Просто пытаюсь нарисовать картину у себя в голове, — ответил адвокат таким тоном, словно не придавал особого значения всему этому. — Кстати, а как зовут Джилмана?
   — Картер.
   — Совпадает с вашей фамилией. Вы случайно не родственники?
   — Нет.
   — Опишите, пожалуйста, мистера Джилмана, — попросил Мейсон.
   — Ну, он моего возраста. Он… в общем-то, сложно описать, как выглядит человек, особенно друг… Однако, вы ни в коем случае не должны пытаться с ним связаться… — Посетитель откинулся назад и закрыл глаза. — Я пытаюсь его представить, — пояснил он.
   — Ладно, не напрягайтесь, — сказал Мейсон. — Теперь, как мне кажется, я понял ситуацию. Я старался удостоверится, что вы не вмешиваетесь не в свое дело и не предпринимаете ничего, что приведет в разрыву отношений. Теперь я думаю, что все в порядке. Кстати, а мистер Джилман в курсе, что вы обратились ко мне?
   — Нет. Я действую сам по себе.
   — И вы хотите, чтобы я проверил прошлое миссис Джилман и выяснил, что может служить почвой для шантажа?
   Посетитель кивнул.
   — Вы выбрали окольный и дорогостоящий путь, — заметил Мейсон. — Может, лучше проверить эту Мартель и попытаться узнать, над чем она работает?
   Картер покачал головой.
   — Я хочу, чтобы вы разобрались с прошлым Нэнси Джилман. Начните с самого начала. Раскопайте все, что только возможно.
   — Где она родилась? Сколько ей лет?
   — Тридцать девять. Родилась в Лос-Анджелесе. Мне практически ничего не известно о ее жизни со Стивом Барлоу. Насколько я понял, самый обычный брак. Она была молода и…
   — Он умер? — перебил Мейсон.
   — Нет, они развелись.
   — Где они регистрировали брак?
   — В Сан-Франциско. Барлоу работал в Сан-Франциско в страховой компании, если не ошибаюсь.
   — Он снова женился?
   — Понятия не имею. Скорее всего, да.
   — Где он сейчас живет?
   — В Лас-Вегасе.
   — А его адрес у вас есть?
   — Откуда? Я же просто друг семьи.
   — Дочь встречается с ним? Ездит к нему или он приезжает сюда?
   — Насколько мне известно, Гламис иногда видится с ним — она сама ездит в Неваду. Однако, мистер Мейсон, это совсем не относится к тому, что мне требуется выяснить. Мне нужны сведения из прошлого Нэнси, что именно является причиной шантажа.
   — Список подобных вещей может оказаться довольно длинным, — сухо заметил Мейсон.
   Посетитель покачал головой.
   — Вы не знакомы с Нэнси Джилман. Если бы кто-то раскопал пикантные подробности ее прошлого, Нэнси просто рассмеялась бы в лицо этому человеку. Она во всем призналась бы, да еще добавила бы подробностей — и ей все сошло бы с рук. Это в ее характере: она жизнерадостна, нестандартна, обладает непреодолимой притягательной силой. Однако, то, что происходит сейчас, страшно ее беспокоит. Я даже не могу представить, в чем тут дело. В общем, мне кажется, что пахнет убийством.
   — Даже так? — удивился Мейсон.
   — Пожалуй, больше ничто не заставило бы ее так волноваться.
   — Я попытаюсь разузнать все, что только возможно, — пообещал Мейсон. — Естественно, мне придется воспользоваться услугами частных детективов. Да вы сами это предложили.
   Посетитель кивнул.
   — У вас есть хороший частный сыщик, на которого можно положиться? — поинтересовался Картер.
   — Да. Обычно в подобных случаях я обращаюсь в «Детективное агентство Дрейка», расположенное на этом же этаже. Я созвонюсь в Полом Дрейком и велю ему немедленно приниматься за ваше дело.
   Посетитель посмотрел на часы.
   — Я отнял у вас много времени, мистер Мейсон, больше, чем просил изначально. Простите. Мне пора идти.
   Картер поднялся с кресла.
   — Вы не хотите лично познакомиться с Полом Дрейком? — удивился Мейсон. — Не исключено, что у него возникнут вопросы к вам.
   — Нет, спасибо, мистер Мейсон. Наверное, в другой раз. В общем-то, от мистера Дрейка требуется только покопаться в прошлом Нэнси Джилман, выяснить о ней все, что возможно, почему именно она боится шантажиста.
   — Вы уверены, что ее шантажируют? — уточнил адвокат.
   — Абсолютно.
   — А ее муж в курсе?
   — Боже, нет.
   — Расскажите мне, пожалуйста, о доме, в котором живут Джилманы, — попросил Мейсон.
   Посетитель слегка прищурил глаза.
   — А это имеет какое-то значение? — решил выяснить он.
   — Просто опишите здание, чтобы мне представлять картину.
   — Большой, старомодный, трехэтажный особняк с огромным чердаком… Хотя лично мне на чердаке бывать не доводилось.
   — Подвал есть?
   — О, да. Там находятся основные агрегаты системы отопления и кондиционеров. За домом расположена мастерская мистера Джилмана. Его хобби — вырезать из дерева различные изделия. Там стоит токарный станок, лежат пилы. Он любит делать шкатулки для драгоценностей и дарить их друзьям. К мастерской прилегает фотолаборатория. Там Нэнси проявляет и увеличивает негативы.
   — Здание за домом большое?
   — Оно строилось, как гараж для трех машин и жилые помещения для шофера.
   — Хорошо, — кивнул Мейсон. — Я прямо сейчас начну заниматься вашим вопросом. Вы не хотите, чтобы я связывался с вами ни при каких обстоятельствах?