Гарднер Эрл Стенли. Дело о ленивом любовнике

   — В общих чертах закон таков, — согласился Мейсон. — Есть, разумеется, исключения…
   — Знаю, знаю, но я сейчас не говорю об исключениях. Я говорю о законе. Потому что это не тот случай. Это случай ясный, человек пытается отступить от контракта.
   — Можете ли вы доказать, что Кейт приезжал инспектировать вашу шахту? — спросил Мейсон.
   — Вот в этом-то все и дело, — сказал Оллред. — Есть только один человек, который может это доказать.
   — Кто?
   — Роберт Грегг Флитвуд, — с горечью сообщил Оллред. — Человек, который сбежал с моей женой.
   — Ситуация, — сказал Мейсон, слегка улыбаясь, — кажется, очень сложная.
   — Она сложная — она неприятная — она непонятная. Я взял к себе Флитвуда и сделал из него человека, хотя он, конечно, лентяй. Он сбежал с моей женой, а ведь судебный процесс на носу. Диксон Кейт, очевидно, в курсе того, что произошло. Он старается ускорить начало суда. Он хочет поймать меня. Мы попали в переделку, Мейсон. Мы не можем утверждать, что он проводил экспертизу и специально приезжал осматривать Белую Лошадь, если мы этого не можем доказать. Пытаешься что-то доказать суду, но спотыкаешься на доказательствах… да вы же сами законник. Знаете, как это бывает.
   — И что же именно, — спросил Мейсон, — вы хотите от меня? Я не расположен представлять вас в этом суде.
   — Я все это понимаю. Адвокат у нас есть.
   — Тогда для чего я вам нужен?
   — Послушайте, — сказал Оллред, — вы адвокат моей жены. Вы можете сколько угодно увиливать, если хотите. Я знаю, что вы ее адвокат. Я хочу, чтоб вы с ней связались.
   — Что заставляет вас думать, будто я могу с ней связаться?
   — Я чувствую, что можете. Я хочу, чтоб вы сказали ей: пусть она перестанет вести себя как ребенок. Скажите ей, чтобы взяла развод, — и все будет в порядке, по крайней мере с моей стороны. И я хочу, чтобы вы через нее связались с Флитвудом и сказали ему, чтобы он вернулся и вел себя как мужчина, со всей ответственностью. Если он нужен Лоле, он ее получит. Я собираюсь обойтись с ним по справедливости. Не думаю, что это целиком его вина. Я хочу выиграть этот процесс! Мне нужен Боб Флитвуд, я хочу, чтобы он выступил свидетелем. Это ясно?
   — Кажется, совершенно ясно.
   Оллред с трудом поднялся с кресла:
   — Тогда это все, что я хотел сказать.
   — А если я вовсе не адвокат вашей жены?
   — Но вы ее адвокат.
   — Но предположим — нет?
   — Ну, не знаю, какая разница, так или иначе. Я вам сказал то, что имел сказать, надеюсь, я смогу связаться с моей женой. Вы понимаете мои чувства и знаете, что нужно делать.
   — Боюсь, — сказал Мейсон, — не так-то много я могу сделать.
   — У вас есть поручение, которое нужно передать вашей клиентке. Для ее же пользы. Уверен, что вы это сделаете. До свидания, мистер Мейсон.
   Оллред направился было к той двери, через которую он вошел, потом заметил выход в коридор, резко повернулся, пинком распахнул дверь и тяжело вышел, ни разу не оглянувшись.
   Мейсон посмотрел на Деллу Стрит.
   — Что ж, — сказала она, — это кое-что объясняет. Миссис Оллред хочет, чтоб ты представлял ее интересы. Очевидно, она написала в письме, что она собирается делать и чего хочет от тебя, а потом… — голос Деллы оборвался.
   — А потом? — спросил Мейсон.
   — Может быть, она решила подождать, а позже позвонить по телефону, — неуверенно закончила Делла.
   — Замечательная идея, — саркастически улыбнулся Мейсон.

3

   Десять минут спустя, после того как Оллред ушел, Герти на цыпочках вошла в кабинет патрона, чтобы испуганным голосом доложить:
   — Ой, мистер Мейсон, там президент банка.
   — Кто? — переспросил Мейсон.
   — Мистер Мервин Кэнби, президент банка «Фармерз, Мерчантс энд Меканикс». Он хочет вас видеть по делу, которое, как он говорит, конфиденциальное.
   — Так пригласите его, — сказал Мейсон.
   — Прямо сейчас?
   — Прямо сейчас.
   — Да, мистер Мейсон. Я подумала… подумала, что лучше мне сказать вам об этом, а не звонить по телефону.
   — Отлично, Герти. Пригласите его сюда.
   Мейсон обменялся взглядом с Деллой Стрит, пока Герти исчезала в дверях.
   Мервин Кэнби, седой, точно покрытый инеем человек — с седыми волосами, седыми бровями, седыми усами и серыми глазами, — сердечно улыбнулся Делле Стрит, потом Перри Мейсону. Но теплоты в нем не было, и держался он напряженно, откровенно показывая, что речь пойдет о серьезном деле.
   — Садитесь, — пригласил Мейсон.
   Кэнби устроился в крксле и сказал:
   — Я начну непосредственно с дела, мистер Мейсон. Я человек занятой и знаю, что вы тоже не свободны.
   Мейсон кивнул.
   — Вы предъявили нам два чека, мистер Мейсон. Один из них — на наш банк, там стоит ваше имя, он подписан Лолой Фэксон Оллред. Чек на две с половиной тысячи долларов.
   Мейсон ничего не сказал, ожидая продолжения.
   — Другой чек, — сказал Кэнби, — выписан на Первый национальный банк в Лас-Олитасе. Тоже на ваше имя. И тоже на сумму в две с половиной тысячи долларов. Когда вы предъявляли эти чеки, вы просили кассира тщательно их проверить.
   — Мисс Стрит это сделала, — сказал Мейсон.
   — Могу я спросить, мистер Мейсон, это вы ей так велели?
   — Да.
   — Почему?
   — Потому что я хотел убедиться в подлинности чеков.
   — Но это так необычно для клиентов.
   — Возможно.
   — Имели ли вы какие-то причины считать, что эти чеки не в порядке?
   — Это трудный вопрос. Что если сначала вы мне расскажете, почему вы здесь?
   — Кассир все ободумал, — сказал Кэнби. — После того, как вы ушли, он явился ко мне и попросил совета. Я осмотрел чеки и послал их нашему эксперту по почеркам.
   — Что-то было не так? — спросил Мейсон.
   — Я обнаружил кое-что на одном из чеков, что меня озадачило, — сказал Кэнби. — Я хотел, чтобы мое предположение подтвердил профессионал. Конечно, его заключение нельзя считать окончательным, но он дал положительную оценку одному чеку. С другим ситуация иная.
   — Каким образом?
   — Чек, выписанный на нас, очевидно, подписан Лолой Фэксон Оллред. Но вполне возможно, что чек на Первый национальный банк в Лас-Олитасе — поддельный.
   — Так и есть, черт возьми! — воскликнул Мейсон.
   — Так и есть. Подделку можно заметить.
   — Как?
   — С помощью микроскопа. Кто-то обводил подпись на чеке через копировальную бумагу. Это один из самых старых известных способов подделки. Человек берет бумагу с подлинной подписью того, чьим именем он намерен подписаться. Кладет под эту подпись лист копирки, а под нее — документ, который хочет подделать. Потом осторожно обводит зубочисткой или другим острым предметом линии букв подлинной подписи. С легким нажимом, так что на бумаге внизу остается отпечаток копирки.
   — А потом что? — спросил Мейсон.
   — Потом тот, кто подделывает, берет перо — и либо черные, очень густые чернила, либо тушь…
   — Продолжайте.
   — И обводит крючок за крючком, линию за линией, те следы, что получились от копирки. Откровенно говоря, мистер Мейсон, в результате получается отличная подделка. Когда она тщательно сделана, отличить могут только эксперты — в зависимости от возраста, умственного состояния и эмоций того, кто подделывал. Перо, конечно, двигается медленнее, чем в случае подлинной подписи. Так что, если человек нервничает, в линиях подписи бывают микроскопические неточности, из-за дрожания руки. Но если рука тверда и человек не волнуется, подделка может быть сделана совершенно убедительно.
   Мейсон только кивнул.
   — Подделка чека в данном случае, — продолжал Кэнби, — могла быть сделана или кем-то старше среднего возраста, или лицом, находившимся в состоянии волнения. Невооруженным глазом ничего не заметно, но микроскоп обнаруживает слегка волнистые линии.
   — В самом деле? — заметил Мейсон.
   — Так что, — продолжал Кэнби, — я захотел увидеться с вами и выяснить в точности, что вы знаете об этом чеке.
   — Почему бы не попробовать связаться с миссис Оллред?
   — Мы пытались. Кажется, она в данный момент недоступна.
   — Вам известно, где она?
   — Она, кажется, уехала с друзьями путешествовать на автомобиле. Ее муж вроде бы принимает ее отсутствие легко, утверждает, что не имеет ни малейшего понятия, где ее можно найти, и не будет пытаться ее разыскивать, пока она не даст ему о себе знать откуда-нибудь. Говорит, что она уехала с какими-то друзьями, интересующимися фотографией, и они просто где-то бродят.
   — И вам показалось, что он ничуть не обеспокоен ее отсутствием?
   Кэнби посмотрел на Мейсона с подозрением:
   — У него есть для этого причины?
   Мейсон раздраженно ответил:
   — Не пробуйте на мне свои приемы. Цель моих вопросов — помочь вам. Если вы в этом не заинтересованы, я умываю руки.
   — Но это же вы предъявили чек, — напомнил Кэнби.
   — Разумеется, — признал Мейсон, — и я вам скажу, как я его получил. По почте, в конверте, и это все, что я могу вам сказать.
   — Это ставит банк в странное положение, — сказал Кэнби. — Конечно, мистер Мейсон, всегда есть шанс, что предъявленный нам чек — фальшивка.
   — Мне показалось — вы сказали, что ваш специалист признал подпись на одном чеке подлинной?
   — Он произвел предварительную проверку и утверждает, что есть признаки подлинности подписи. Другими словами, он еще не обнаружил на этом чеке явных признаков подделки.
   — Ну, — спросил Мейсон, — так что вы собираетесь делать? Вы что, пришли сказать мне, что не примете этот чек?
   — Нет, нет, вовсе нет!
   — Тогда что?
   — Однако, — сказал Кэнби, — при данных обстоятельствах я решил, что вы должны знать и, возможно, вы захотите взять этот чек и держать его у себя, пока по прошествии некоторого времени не удостоверитесь в его подлинности.
   — А я уже удостоверился, — сказал Мейсон. — Кассир говорит, что чек подлинный. Ваш эксперт по почеркам говорит, что он подлинный.
   — Но чек, предъявленный вместе с ним, — явная подделка, очень искусная подделка.
   — Ну и что?
   — Это, несомненно, вынуждает нас подвергнуть чек, предъявленный нашему банку, тщательной проверке.
   — Так сделайте эту проверку! — воскликнул Мейсон. — Это именно то, чего мне хотелось. Это я и просил вас сделать.
   — Я бы хотел знать больше об обстоятельствах, при которых эти чеки получены, мистер Мейсон. И я надеюсь, вы согласитесь со мной, что надежнее всего будет при данных обстоятельствах подождать с оплатой, пока мы не сможем связаться с миссис Оллред.
   — Разве чек не подлинный?
   — Не знаю.
   — Почему не обратиться в полицию?
   — Это может иметь неприятные последствия, — сказал Кэнби, беспокойно ерзая в кресле. — Семья такая значительная, мистер Мейсон.
   — Слушайте, у вас же есть адвокат, — произнес Мейсон. — Я не ваш адвокат. Почему бы не спросить его, что с этим делать? У вас чек, который может быть подделан. Если он подделан, вы хотите поймать того, кто смошенничал.
   — Конечно, — пробормотал Кэнби, — наш эксперт по почеркам пока не смог обнаружить что-то определенное. Ему могут понадобиться несколько дней на то, чтобы что-то установить. Даже тогда может открыться какое-то сложное обстоятельство. Обычно, мистер Мейсон, банк несет ответственность за оплату поддельного чека, поскольку оплата предъявленного чека может быть произведена в результате небрежности.
   Мейсон усмехнулся в ответ и сказал:
   — Извините, мистер Кэнби, это ваша забота.
   — Но это ваш чек — тот, который подделан.
   — Это так, — согласился Мейсон.
   — И мы не можем предъявить его к оплате.
   — Это ваша проблема, мистер Кэнби.
   Секретарша Герти появилась в дверях с телеграммой. Мейсон кивнул Делле Стрит:
   — Посмотри, что там, Делла.
   Делла Стрит открыла телеграмму, посмотрела на Мейсона чуть насмешливо, потом перевела взгляд на Кэнби.
   — Ну же, Делла, в чем дело? — нетерпеливо спросил Мейсон.
   Делла Стрит вручила телеграмму адвокату. Мейсон посмотрел на нее, хмыкнул и прочел вслух:

   «ОТПРАВИЛА ВАМ ПОЧТОЙ ЧЕК НА 2500 ДОЛЛАРОВ ЗАЩИТИТЕ МОЮ ДОЧЬ ПАТРИЦИЮ В СЛУЧАЕ ЕСЛИ ОНА НУЖДАЕТСЯ ПОМОЩИ НО НЕ СПРАШИВАЙТЕ ЕЕ НИ О ЧЕМ

ЛОЛА ФЭКСОН ОЛЛРЕД»

   — Эта телеграмма, — объявил Мейсон, — отправлена из Спрингфилда, — и он вручил ее банкиру.
   Кэнби изучил ее и сказал:
   — Отправлена в девять часов сегодня утром из Спрингфилда. Она ссылается на две с половиной тысячи, но, как я понял, вы получили два чека на две с половиной тысячи каждый.
   — Правильно, — согласился Мейсон. — Один из них явно фальшивый.
   — Да, да, так и есть.
   — Другой чек, очевидно, не подделка. Миссис Оллред хочет, чтобы я что-то сделал для ее дочери. Если вы задержите оплату этого чека, то под свою ответственность.
   — Ну, — сказал Кэнби, — эта телеграмма — все, что нужно нашему банку. Две с половиной тысячи долларов по этому чеку будут положены на ваш счет, мистер Мейсон.
   — Я так понимаю, — небрежно сказал Мейсон, — у миссис Оллред достаточный счет, чтобы покрыть этот чек?
   Банкир улыбнулся:
   — Ее счет очень велик, мистер Мейсон.
   — Достаточно свободных денег?
   — Онапривыкла иметь под рукой большие суммы.
   — Знаете ли вы что-нибудь об этом счете в Лас-Олитас?
   — Нет, ничего.
   — Что ж, спасибо, что зашли, — внезапно сказал Мейсон, и Кэнби, поняв, что интервью окончено, пожал ему руку и ушел — тихий мрачный человек, очевидно недовольный результатом встречи.
   Как только дверь закрылась, Мейсон сказал Делле Стрит:
   — Вот тебе типичный банкир, Делла. Его эксперт по почеркам не может найти ничего дурного в первом чеке, и все же банк так осторожен, что не будет платить. Затем приходит телеграмма, на которой стоит подпись, отпечатанная на машинке, зато она на подлинном желтом бланке «Уэстерн Юнион», и банк готов сотрудничать. Любой может послать какую угодно телеграмму и подписаться на ней любым именем, каким захочет, — но банкиры готовы скушать все, что, кажется, происходит «должным образом», и давятся насмерть необычным. Идеальный способ подойти к банкиру — держа резиновый штамп наготове. Позвони Полу Дрейку, Делла, пусть он придет сюда. Я хочу знать, кто послал эту телеграмму.

4

   Пол Дрейк, глава «Детективного агентства Дрейка», и так, и этак прилаживал свою долговязую фигуру к креслу для клиентов, пока не нашел удобную позицию, свесив ноги через подлокотники.
   Пол Дрейк тщательно культивировал у себя незаметную внешность и мрачное выражение лица. Для него отсутствовала всякая романтика в управлении розыскным агентством. Он смотрел на свою профессию с пессимистической отчужденностью, хотя работу свою выполнял весьма компетентно.
   — Ты знаешь что-нибудь о Бертране С. Оллреде? — спросил Мейсон.
   — Очень мало. Он большая шишка в горнорудном деле. Постой, что-то я еще знаю. Слышал всего только третьего дня. Он замешан в каком-то процессе о мошенничестве.
   — У него жена сбежала, — сообщил Мейсон.
   — О'кей, а я при чем?
   Мейсон вручил Полу Дрейку телеграмму, которую он получил:
   — Я хочу побеседовать с миссис Оллред. Вот телеграмма, она отправлена сегодня рано утром из Спрингфилда. Я хочу, чтобы ты эту женщину нашел.
   — Есть описание? — спросил Дрейк.
   Мейсон покачал головой:
   — Это предоставляется тебе, Пол. Принимайся за работу живо. У нее есть дочь, Патриция Фэксон, — о ней упомянуто в телеграмме. Предполагается, что миссис Оллред сбежала с мужчиной, Робертом Флитвудом. Сведения крайне конфиденциальные. Семья не хочет, чтобы они вышли наружу.
   — Когда она уехала?
   — Предположительно — в субботу вечером. Она отправила мне чек на местный банк — на две с половиной тысячи. Чек вроде бы подписан ею. Он был отправлен по почте в субботу вечером. Сегодня утром я получил другой чек на Первый национальный банк в Лас-Олитасе, тоже на две с половиной тысячи долларов, и тоже, предположительно, подписанный ею.
   — В телеграмме, — заметил Дрейк, — она ссылается только на один чек.
   — Верно. На две с половиной тысячи. И только он один, как утверждает банк, настоящий.
   — А что же другой?
   — Эксперты по почеркам утверждают, что он подделан. Подпись скопирована.
   — А как написаны чеки, кроме подписи?
   — Напечатаны на машинке, — сказал Мейсон. — Оба чека одинаковы, и, что интересно, насколько я могу судить в результате изучения конвертов, оба напечатаны на одной машинке.
   — О'кей, — сказал Дрейк. — Давай.
   Мейсон дал ему два конверта, в которых прибыли чеки.
   — Где чеки?
   — Один из них оплачен, — ухмыльнулся Мейсон, — а другой банк задержал. Банк может пожаловаться, обратившись в полицию.
   — Банк не просил предъявить конверты, в которых пришли чеки?
   — Пока нет. Попросит. Сфотографируй эти конверты. Потом сделай увеличение, чтобы мы могли разглядеть шрифт машинки. Пусть эксперты определят марку и модель машинки, на которой они напечатаны.
   — Это все?
   — Все, что я могу тебе сказать. Ты, может быть, еще что-то придумаешь, когда возьмешься за дело.
   Дрейк тяжело поднялся с кресла:
   — А как насчет этой Патриции? Ей можно сказать про телеграмму?
   — Не вижу, почему бы и нет.
   — Сказать ей, что я от тебя?
   Мейсон с минуту подумал, потом сказал:
   — Сначала скажи ей, что ты газетный репортер. Посмотрим, какая история у нее заготовлена для прессы. Потом скажи ей, кто ты такой, и сообщи, что работаешь на меня. Посмотри, не изменит ли это ее историю.
   — Еще что-нибудь? — спросил Дрейк.
   — Не должен же я чертить тебе диаграмму, Пол, — сказал Мейсон. — Полицейские отчеты полны случаев об исчезнувших женах богатых мужей и о мужьях, которые придумывают то одну историю, то другую. Все это по одному образцу.
   — Ты хочешь сказать — муж шандарахнет жену по голове, спрячет тело в погреб, обольет цементом, а потом рассказывает соседям, что его супруга уехала навестить «тетушку Мэри»?
   — В общих чертах так.
   — В этом деле есть второй персонаж. Флитвуд.
   — Погреб может быть большой.
   — Я полагаю, никто не должен знать, что происходит?
   — Правильно.
   — Сказать ли Патриции, почему ты ищешь ее мамочку?
   — Нет. Пусть она говорит — и действует.
   — О'кей, — сказал Дрейк. — Как скоро ты хочешь, чтобы я управился?
   — Чем скорей, тем лучше, — сказал Мейсон.
   — Как всегда у тебя, — заметил Дрейк — и ушел.
   Мейсон сказал Делле Стрит:
   — Управляйся тут без меня, Делла. Я собираюсь прокатиться в Лас-Олитас. Если повезет, я увижусь с президентом банка еще до обеденного перерыва.

5

   Лас-Олитас в дремлющем довольстве жался к подножьям холмов, поросших фруктовыми садами. Здесь стояли дома хозяев ранчо, которые имели неплохой доход. Были здесь и дома богачей, сменивших спешку и сутолоку большого города на спокойствие богатого маленького пригорода.
   Расположенный на тысячу футов выше равнины, на фоне причудливых гор, Лас-Олитас купался в солнечных лучах. Обитатели его жилых кварталов безмятежно взирали на голубовато-серую дымку вдали — там, где большой город изрыгал в воздух тошнотворные газы.
   Доехать от конторы Мейсона до главной улицы Лас-Олитаса можно было за двадцать минут, и Мейсон на минуту остановился, чтобы полюбоваться чистой голубизной неба и склонами гор на заднем плане. Потом адвокат оставил машину на стоянке и прошел пешком небольшое расстояние до Первого национального банка. Это учреждение, казалось, отражало характер всей местности. Большой, просторный и тщательно спланированный искусными архитекторами банк был пропитан атмосферой безмятежной стабильности.
   Проходя вдоль ряда открытых помещений за мраморным барьером, Мейсон заметил медную дощечку с надписью: «К. Э. Поулинг, Президент». Мейсон также отметил, что мистер Поулинг в настоящий момент свободен.
   Адвокат остановился у барьера и стал изучать президента, мужчину около шестидесяти, в дорогом, хорошо сшитом костюме. У мужчины был значительный вид, его глубокие проницательные глаза умудрялись посылать сияющую улыбку всему большому миру — и, вместе с тем, эти же глаза производили жесткую оценку собеседника, основанную на тонком объективном наблюдении.
   Мейсон поклонился, и человек, сидевший за столом, моментально поднялся и подошел к мраморному барьеру.
   — Моя фамилия Мейсон, — представился адвокат.
   Поулинг протянул ему руку.
   — Я адвокат.
   — Да, мистер… но… Перри Мейсон?
   — Да.
   — Что же, мистер Мейсон… Вот поистине радость! Не войдете ли вы? Я столько о вас читал. Вы собираетесь открыть счет, мистер Мейсон? — Поулинг приглашающе распахнул дверцу из красного дерева.
   — Нет, — ответил Мейсон, проходя за барьер. — Я приехал повидать вас по делу, которое, откровенно говоря, меня озадачило, — это дело касается интересов и состояния одной из ваших вкладчиц.
   — В самом деле, мистер Мейсон? Садитесь. Расскажите мне.
   — Сегодня утром я получил по почте чек, — сказал Мейсон. — На предъявление в ваш банк, на сумму в две с половиной тысячи долларов.
   — Ах, так, — сказал Поулинг. Тон его показывал, что две с половиной тысячи долларов легко могли быть оплачены большинством из вкладчиков его банка.
   — Я предъявил этот чек в мой банк в городе, «Фармерз, Мерчантс энд Меканикс».
   Поулинг кивнул.
   — Вы, возможно, слыхали об этом банке? — спросил Мейсон.
   Поулинг уклончиво произнес:
   — Я хотел бы знать больше подробностей, мистер Мейсон.
   — Лицо, которое подписало чек, — сказал Мейсон, — Лола Фэксон Оллред. У нее счет в том же банке, где и мой. Изучая подпись на чеке, администрация банка что-то заподозрила, пригласила эксперта по почеркам, и этот эксперт объявил чек фальшивым.
   — Ах, в самом деле?
   — Полагаю, что вас об этом известили.
   — Что, собственно, вас интересует, мистер Мейсон?
   — Я также получил другой чек от Лолы Фэксон Оллред на сумму в две тысячи пятьсот долларов, — сказал Мейсон.
   Теперь Поулинг сидел абсолютно прямо на своем стуле, он слегка откинул голову, словно желая уловить каждое сказанное адвокатом слово.
   — Тот чек, — продолжаял Мейсон, — чист как золото. Он был прислан как плата за то, чтобы представлять интересы миссис Оллред в некоторых касающихся ее делах. Таким образом, я оказался в странном положении: с одной стороны, я владелец двух чеков — фальшивого и подлинного, с другой — я представляю интересы миссис Оллред.
   — Ах, так, — пробормотал мистер Поулинг.
   — Моя клиентка в настоящий момент недосягаема, — сказал Мейсон.
   — В самом деле?
   — Мне пришло в голову, что чек на ваш банк, который я получил, может быть не единственной подделкой. Миссис Оллред, как я понял, обычно печатает свои чеки на машинке?
   — Кажется, так. Да.
   — И только подпись ставится от руки?
   Поулинг кивнул.
   — Я хотел бы удостовериться, — произнес Мейсон, — что моя клиентка не часто прибегает к такого рода оплатам. Разумеется, если банк оплачивает подделанный чек, он несет ответственность. Но я уверен, что узнай моя клиентка о происшедшем, она немедленно приняла бы меры к пресечению подобных фальсификаций.
   Поулинг нажал кнопку на столе. Из соседней комнаты появилась секретаршаи застыла в почтительной позе. Поулинг сказал:
   — Принесите мне, пожалуйста, запись текущего счета миссис Лолы Фэксон Оллред и все расходные ордера. Мне нужны все чеки, которые представлялись по этому счету.
   Секретарша удалилась. Мейсон поинтересовался:
   — Я не ошибусь, если предположу, что ее счет не слишком велик?
   — Я полагаю, миссис Оллред любит иметь большие суммы наличными на руках. Она любит, чтобы ее счет легко можно было реализовать. Должен также напомнить вам, что, как адвокат миссис Оллред, вы не должны добиваться информации, которую она может не захотеть вам сообщить.
   — Я уверен, что таких вопросов не задам.
   Поулинг кивнул. Вернулась секретарша с письмом и использованным чеком.
   — Кассир собирался обратить ваше внимание на это на завтрашнем заседании банка. Он решил, что, наверно, вам нужно об этом знать, хотя все сделано по форме. Заметьте, что письмо адресовано лично ему.
   Поулинг взял письмо и чек, тщательно положил их так, чтобы Мейсон не мог видеть. Несколько секунд изучал, затем молча забарабанил кончиками пальцев по краю стола. Наконец он кивнул секретарше:
   — Это все.
   Девушка удалилась. Поулинг повернулся к Мейсону. Его глаза больше не улыбались. Они стали жесткими и твердыми, оценивая случившееся.
   — У вас есть какая-то причина, чтобы представить мне это дело, мистер Мейсон?
   — О да.
   — Могу я спросить — какая?
   — Моя клиентка договаривается со мной, чтобы я позаботился об ее интересах. Затем она становится недосягаемой. Обстоятельства, окружающие ее исчезновение, не совсем обычны. Мне пришло в голову, что, возможно, некто, зная о ее намерении уехать, умышленно воспользовался этим, чтобы начать уменьшать ее счета.
   — Подделка искусная?
   — Думаю, да. Обведение букв через копирку — но мой банк это обнаружил только после того, как я сам попросил администрацию банка как следует проверить чек.
   — Другими словами, у вас была причина подозревать, что чек подделан?
   — Я имел основания считать, что в интересах моей клиентки нужно очень тщательно проверить чек.
   — Но, как я понимаю, мистер Мейсон, этот чек был прислан в качестве оплаты за услуги, оказанные вами миссис Оллред?