Гарднер Эрл Стенли. Дело о сбежавшем трупе

   От дверей Мейсон прошел налево и зажег свет в большой гостиной. Делла Стрит последовала за ним. Вдвоем они обошли все комнаты, и весь дом наполнился ярким светом.
   — Что теперь?
   — Официально мы действуем от имени миссис Давенпорт. Фактически ищем письмо. Вопрос в том, где именно оно спрятано?
   — По-моему, это довольно глупо, — вдруг сказала Делла.
   — Что именно?
   — Писать письмо, которое надо передать властям в случае смерти, а потом оставлять его где-то, не распорядившись толком, как его найти.
   Мейсон молча кивнул головой.
   — Он должен был распорядиться, — продолжала Делла Стрит, — каким образом вручить это письмо.
   — Определенно, — согласился Мейсон. — Вот почему начнем со стола его секретаря.
   — Я чего-то боюсь, — призналась Делла.
   — Мы всего лишь следуем желанию, вернее, инструкциям нашего клиента, — напомнил Мейсон, — по крайней мере, узнаем в чем тут дело.
   Мейсон выдвинул левый ящик стола, в котором хранились различные канцелярские принадлежности и пухлая папка с корреспонденцией, помеченная словами «Для регистрации».
   Он бегло просмотрел даты на некоторых письмах.
   — Секретарь Эда Давенпорта не очень-то следила за их подшивкой.
   — Может быть, она ждала, когда накопится побольше писем, чтобы потом подшить их все сразу.
   Мейсон попытался открыть дверцу стола с правой стороны, но она не поддавалась.
   — У тебя пилка для ногтей при себе?
   — Вы собираетесь взломать замок?
   — А почему бы и нет? Мы ищем бумаги, принадлежащие оставшейся в живых вдове.
   — Это смахивает на… похоже, мы вторгаемся в чью-то частную жизнь.
   Мейсон молча взял из рук Деллы пилку и стал возиться с замком. Вскоре раздался щелчок, и правая дверца стола открылась.
   — Эти вещи кому-то принадлежат, — испуганно прошептала Делла Стрит.
   — Я знаю, — спокойно, как всегда, заметил Мейсон. — Мы же знаем, чего ищем… но что это?
   — Это, — сказала Делла, — может означать только одно — шкатулку.
   Мейсон встряхнул ее.
   — Кажется, в ней только один документ. Должно быть, то, что нам нужно. Не смотри на меня так, Делла. Мое любопытство взяло верх над угрызениями совести. Судя по всему, у тебя нет шпильки для волос.
   Она отрицательно замотала головой. Мейсон попытался открыть замок пилкой.
   — Требуется что-то более тонкое. Подошел бы кусок жесткой проволоки.
   — Где вы научились этому? — не сдержав любопытства, спросила Делла.
   — У одного клиента, — ответил, усмехнувшись, Мейсон. — Мой единственный гонорар за то, что я защищал одного человека, обвиненного в краже со взломом.
   — Надо думать, его оправдали?
   — Он оказался невиновен.
   — Я так и думала. Очевидно, он научился взламывать замки на заочных курсах.
   — Как ни странно, — заметил Мейсон, — но он действительно невиновен. Замки — результат его темного прошлого. Ага, вот и скрепка. Остается только согнуть ее… так… и вставить в замочную скважину… теперь повернем и… пожалуйста, Делла.
   Мейсон открыл крышку и вытащил толстый конверт из плотной бумаги. На оборотной стороне конверта твердым размашистым почерком было написано: «Открыть в случае моей смерти и содержимое вручить властям», внизу стояла подпись — «Эд Давенпорт».
   — А теперь, мистер Юрист, — серьезным тоном произнесла Делла, — может быть, вы напомните мне нормы права. Если данный конверт есть собственность вдовы, может ли он принадлежать властям или же он является собственностью секретаря, в столе которого был обнаружен?
   — Давай посмотрим, что внутри, и тогда попытаемся ответить на эти вопросы.
   — Может, лучше сразу на них ответить?
   Мейсон улыбнулся и покачал головой.
   — Мы должны знать содержание письма, Делла, чтобы определить наши полномочия.
   Он пошел на кухню, налил в чайник воды и включил электроплиту.
   — Вы определенно чувствуете себя здесь как дома, — заметила Делла Стрит. Мейсон ухмыльнулся.
   — Пойдем отсюда, чтобы он быстрее закипел. Наверное, стоит хорошенько все осмотреть.
   Он вернулся в гостиную и принялся рыться на столе Эда Давенпорта, выдвигать ящики, просматривать документы и читать письма.
   — Что вы ищите?
   — Пытаюсь понять, что это за люди. Давенпорт полностью доверял своему секретарю. Очевидно, она выписывала и подписывала чеки. Имеется остаток на банковском счету на сумму одна тысяча двести девяносто один доллар в одном из банков Парадиза. Много документов, относящихся к делам, связанным с добычей руды. Интересно.., некоторые письма адресованы миссис Давенпорт, а отвечает на них мистер Давенпорт.
   — В таком случае?..
   — По всей видимости, он даже не спрашивал ее.
   — Возможно, он связывался с ней по телефону?
   — Счет за прошлый месяц составил всего лишь двадцать три доллара и девяносто пять центов, включая федеральный налог.
   — И все это время он боялся, что жена отравит его… Решил бежать, чтобы умереть собственной смертью.
   Мейсон поднял брови, но ничего не сказал.
   — Почему вы взялись за это дело, — продолжала Делла, — Вы же не… Шеф, уж не хотите ли вы сказать, что.., что он умер не своей смертью?
   — А почему бы и нет?
   — Но, о боже! В таком случае, что мы здесь делаем?
   Отстаиваем интересы миссис Давенпорт и стараемся делать это наилучшим образом, — ответил Мейсон, — хотя имеются определенные условия, которые мы не можем нарушить. Так, мы не имеем права уничтожать или фальсифицировать улики. Вместе с тем нельзя утверждать, является ли данная вещь уликой или нет, пока мы не взглянем на нее, не правда ли, Делла? Пошли, мне кажется, чайник уже кипит.
   Мейсон подержал конверт над паром, осторожно вскрыл его и, вынув сложенные вдвое несколько листов бумаги, расправил их.
   Делла Стрит вскрикнула от удивления, заглушив свист кипевшего чайника.
   — Ну вот, теперь порядок, — весело произнес Мейсон. — Очень интересно! Шесть листов… совершенно чистой бумаги.
   Практичная Делла Стрит первой пришла в себя. Не отрывая взгляда от странного письма, она выключила чайник и спросила:
   — Что вы скажете, шеф? — Немного помолчала и добавила:
   — Может быть, оно написано симпатическими чернилами?
   Мейсон сдвинул чайник, подержал один из листов над раскаленной плиткой, затем, вглядываясь, наклонил его в одну сторону, в другую…
   — Конечно, — сказал он, — есть составы, которые реагируют только на пары йода, впрочем, это маловероятно.
   — Но с какой стати ему понадобилось оставлять конверт с чистой бумагой?
   — На этот вопрос, — сухо заметил Мейсон, — мы должны попытаться найти ответ.
   — Каким образом?
   — В столе, кажется, был тюбик с клеем. Делла Стрит кивнула головой.
   — Ну что же, сейчас мы снова заклеем конверт и не забудем про отпечатки пальцев.
   Мейсон подсушил клапан конверта над раскаленной конфоркой, вернулся в кабинет, тщательно заклеил письмо, положил его обратно в шкатулку, бросил шкатулку в ящик и с помощью той же пилки для ногтей закрыл дверцу с правой стороны стола.
   — Шеф, вы не считаете… — неуверенно начала Делла Стрит.
   — Что все идет слишком гладко?
   — Что вы здесь делаете? Кто вы? — внезапно раздался незнакомый женский голос.
   Мейсон резко обернулся.
   На пороге стояла высокая, довольно миловидная молодая женщина. Она быстро повернулась и, не дожидаясь ответа, бросилась прочь. Мейсон взглянул на Деллу Стрит, усмехнулся, подошел к столу и, подняв трубку телефона, услышал:
   — Алло, станция, дайте полицию. Да, очень срочно! Я Мабель Нордж… звоню из дома Давенпорта, что на Крествью драйв. Кто-то проник в дом и шарит в нем. Немедленно пришлите полицию.
   Адвокат положил трубку. Тут же громко хлопнула входная дверь.
   Делла Стрит удивленно подняла брови.
   — Полиция?
   — Угу.
   — Сколько им потребуется, чтобы добраться сюда?
   — Почем я знаю.
   — Мы не уходим?
   — Конечно, нет. Мы останемся и все выясним.
   Мейсон уселся за стол Эда Давенпорта и закурил.
   — Шеф, — занервничала Делла Стрит, — мы можем уйти через черный ход.
   — Наша машина перед домом, — напомнил Мейсон. — Она наверняка уже знает ее номер. Благодаря машине и светящимся окнам, ей удалось так тихо войти в дом. Наверное, на цыпочках прошла по коридору. Между прочим, я узнал как ее зовут — Мабель Нордж, секретарь у Давенпорта. Разумеется, Делла, мы останемся здесь и будем сохранять самообладание. У нас просто нет выбора. Если вдуматься, мы оставили массу следов. Бегство, несомненно, означает признание вины.
   — Тем не менее все это мне не нравится, — призналась Делла Стрит.
   — Пока, — успокоил ее Мейсон, — мы делали все так, как должны были делать.
   — Что вы хотите сказать. Вы… До них донесся звук сирены полицейской машины, который становился все громче и громче.
   — Это, — ровным голосом произнес Мейсон, — полиция. Там работают очень оперативно. Держись спокойно, Делла, поскольку они могут нервничать и держать пальцы на спусковом крючке.
   Снова хлопнула парадная дверь, послышались голоса, затем топот ног. Человек с полицейским значком на лацкане пиджака и пистолетом в руке осторожно просунул голову в дверь и скомандовал:
   — Руки вверх!
   Мейсон откинулся на спинку стула, вынул сигарету изо рта, выпустил струйку дыма в потолок и сказал:
   — Добрый вечер. Проходите и присаживайтесь. Полицейский остался стоять в дверях, держа наготове пистолет.
   — Кто вы? — потребовал он. — И что здесь делаете?
   — Я Перри Мейсон, адвокат. Разрешите представить вам моего секретаря, мисс Стрит. В данный момент я действую по поручению и от имени вдовы Эдварда Давенпорта.
   Молодая женщина вскрикнула.
   — Он мертв! Он мертв!
   Мейсон молчал.
   — Значит, его убили! — почти закричала она.
   — Ну, ну, — успокоил ее Мейсон. — Вы, несомненно, очень расстроены, но не делайте такие поспешные выводы.
   — Вы адвокат миссис Давенпорт? — спросил полицейский.
   — Да, это так.
   — Имеете полномочия?
   — Она дала мне ключ от этого дома и доверенность. Мейсон небрежно вынул письмо и протянул его полицейскому.
   Тот взглянул на женщину.
   — Вы знаете этих людей, мисс Нордж?
   Она молча замотала головой.
   Мейсон решил не выпускать инициативу из своих рук.
   — Я полагаю, вы секретарь мистера Давенпорта, которая в письме упоминается под инициалами М. Н.
   — Я Мабель Нордж, — ответила она. — Секретарь мистера Давенпорта, и если он мертв, то я… я должна что-то вручить полиции.
   — Правильно.
   — Мистер Давенпорт предвидел, как будут развиваться события.
   — Какие события?
   — Его смерть.
   — Смерть!
   — Именно! — резко бросила она. — Я должна что-то вручить этому полицейскому, что подтвердит сказанное.
   — Пожалуйста, вручите.
   Она решительно направилась к своему столу.
   — Минуточку, минуточку. Что вы собираетесь делать?
   — Достать то, что я должна передать представителю власти.
   Мейсон улыбнулся и покачал головой.
   — Не советую.
   — Что значит «Не советую» — возмутилась та.
   — Вы не должны что-либо здесь трогать.
   — Вы сами здесь все перетрогали.
   — А почему бы и нет? — невозмутимо произнес Мейсон. — Интересы его жены представляю я. Ей по праву полагается половина всего имущества. Другая половина будет определена путем наследования.
   — Да как вы… вы…
   — Успокойтесь, пожалуйста, мисс Нордж. Полицейский убрал пистолет в кобуру.
   — Давайте разберемся. Что тут происходит? Мабель Нордж с негодованием произнесла:
   — Она его убила. Он знал, что она собиралась сделать это и оставил конверт, в котором приводятся доказательства, которые могут все подтвердить.
   — Что вы хотите сказать этим «оставил доказательства?» — спросил Мейсон.
   — Он передал письмо мне.
   — И просил вас сохранить его?
   — Просил, чтобы в случае его смерти я прочла письмо и сообщила о нем властям.
   — Вы его не вскрывали?
   — Конечно, нет! — возмущенно ответила она.
   — Значит, вам не известно его содержание?
   — Я… я только знаю, что он мне сам говорил.
   — Он не говорил, что конкретно содержится в этом письме?
   — Он говорил, что… в общем он дал понять, что может умереть в любую минуту.
   — Разумеется, — согласился с ней Мейсон. — У этого человека было высокое давление, атеросклероз и, кажется, не в порядке почки. Доктора предупреждали, что он может умереть в любую минуту. И вполне естественно, что человек в таком положении…
   — Но в письме ничего не говорится об этом. Я хочу сказать, что он имел в виду совсем не это.
   — Откуда вы знаете?
   — Он сам говорил.
   — Что же он вам говорил?
   — Что в случае его смерти я должна вскрыть этот конверт и передать его содержимое в полицию и что — если кто-то попытается перехватить письмо — я обязана его уничтожить.
   — Другими словами, он сохранял контроль над этим письмом?
   — При жизни, да.
   — А если бы он выразил желание, чтобы письмо было отдано ему обратно, вы бы сделали это?
   — Что за вопрос? Конечно. Это же его письмо.
   — Где оно?
   Она хотела было ответить, но передумала и уклончиво сказала:
   — Когда потребуется, я его достану.
   — Не сомневаюсь, — зевая, сказал Мейсон. — Ну что же, закончим на этом. В данных обстоятельствах, а также, учитывая тот факт, что мисс Нордж утверждает о существовании письма, которое может содержать определенную информацию, связанную с обвинением, я считаю крайне целесообразным, чтобы здесь ничего не пропало.
   — Мы собираемся взять это письмо, — в голосе Мабель Нордж послышалась решимость. — Я сделаю это сейчас и вручу его представителю полиции.
   — Вы не сделаете этого, — возразил ей Мейсон и улыбнулся.
   — Это еще почему?
   — Со дня смерти мистера Давенпорта вы перестали у него работать. Вы являлись его агентом, его служащим, его личным представителем, но с его смертью, повторяю, прекращается ваша работа. При этом, конечно, вы имеете право на компенсацию. Однако вы не имеете права трогать здесь что-либо.
   — Подождите, — вмешался в разговор полицейский. — Я не силен в юридических тонкостях, но не хочу, чтобы пропадали улики.
   — Ни в коем случае, — поддержал его Мейсон. — Я предлагаю запереть все двери, и поскольку у мисс Нордж имеется ключ…
   — Как вы сюда попали? — резко спросила она.
   — Я же говорил вам — миссис Давенпорт дала нам ключ.
   — Она не могла дать вам ключ. Я уверена, не могла.
   Мейсон улыбнулся.
   — В таком случае миссис Давенпорт не давала мне ключ, поскольку эта женщина утверждает, что она не могла его мне дать. Следовательно, я не мог им воспользоваться, чтобы оказаться здесь. Отсюда вытекает, что меня тут нет. Не обращайте на меня внимания.
   — Но если есть такое письмо, — произнес полицейский, — нам лучше взять это письмо и передать его окружному прокурору.
   — Вся тонкость в том, — заметил Мейсон, — что никто не знает, что содержится в этом письме. Содержатся ли обвинения против кого-либо или имеются какие-нибудь улики. В конверте может, чего доброго, содержаться завещание.
   — Все ясно. Давайте взглянем на это письмо, — сказал полицейский. Вы адвокат жены. Секретарь здесь. Я представляю закон. Где оно?
   — Никто не может вскрыть это письмо без разрешения вдовы покойного.
   — Погодите… Я гляжу, с вами трудно иметь дело.
   — Нет, если вы действуете в рамках закона. Как вас зовут?
   — Я Сидни Бум. Работаю у шерифа. Эта территория не входит в городскую черту. Она является частью округа.
   — Прекрасно. Итак, хотите вы действовать в рамках закона или нет?
   — Разумеется, я хочу, чтобы все было по закону.
   — О'кей. Что касается данной движимости, то она является общей для супругов, и пережившей мужа вдове полагается ее половина. Другая половина достанется ей после утверждения завещания. Формально она располагает правом распоряжаться собственностью прямо сейчас, однако это право не может вступить в силу до тех пор, пока не будет утверждено судом по наследственным делам.
   — Повторяю, я не силен в юридических тонкостях, — начал злиться полицейский, но одно совершенно ясно: если имеются какие-то улики, они должны остаться в целости и сохранности.
   — Совершенно верно, — продолжил как ни в чем не бывало Мейсон. — Если данное письмо не является уликой, а представляет определенную ценность как объект права собственности, я должен предпринять все возможное, чтобы оно не оказалось за пределами этого дома.
   — Что вы имеете в виду?
   — Откуда я знаю, что в этом конверте, который должен быть вскрыт в случае смерти его хозяина, не содержится завещание? Может быть, в нем находятся какие-то ценные бумаги, которые он захотел передать своему секретарю? Наконец, там могут быть наличные.
   — Лучший способ узнать — вскрыть письмо.
   — Кроме того, — Мейсон сделал вид, что не слышит, — в нем может содержаться нечто такое, что имеет непосредственное отношение к указанному имуществу… что-то такое, что носит конфиденциальный характер.
   — Но он отдал письмо своему секретарю.
   — Не совсем так. Он передал его ей на сохранение. Он не отдавал его ей. Она сама призналась, что в случае, если он его востребует, оно подлежит возврату.
   — Нет-нет, я не это хотела сказать, — вставила Мабель Нордж. — Я хотела сказать, он отдал мне письмо, чтобы я передала его в полицию в случае его смерти.
   — Он так и сказал — «Передать его в полицию»? — спросил Мейсон.
   — Оно должно быть вскрыто в случае его смерти.
   — Он не просил передавать его в полицию?
   — Как вам сказать… я не помню, что он в точности говорил.
   — Вот видите.
   — Эта женщина все записывает, — заметила Мабель Нордж, указывая на Деллу Стрит. — Она записывает все, что мы говорим.
   — Вы против? — спросил Мейсон.
   — Мне… мне кажется, что это нечестно.
   — Отчего же? Вы хотите внести какие-то изменения в сказанное ранее? После того, как все хорошенько обдумали?
   — Я думаю… вы ужасный человек.
   — Так думают многие.
   — Но мы не можем, — полицейский упрямо продолжал гнуть свое, — обойти вопрос об уликах. Не понимаю, что происходит, но эта молодая женщина, которая здесь работает, утверждает, что имеется какой-то конверт, который необходимо вскрыть в случае чьей-то смерти, и что содержащаяся в нем информация может привести к…
   — …задержанию человека, виновного в его смерти, — отчеканила Мабель Нордж.
   — Вы утверждаете, что он был убит?
   — Вполне возможно.
   — Вы убеждены в этом?
   — Я только знаю, что он всегда боялся этого.
   — Вы также знали, что он находится под наблюдением врача, не так ли?
   — Э… да.
   — И что с его высоким давлением и плохими сосудами он может в любую минуту умереть?
   — Он не сообщал мне такие подробности.
   — Но он говорил с вами о своей жене?
   — Ну… не совсем так.
   — Следовательно, вы не знаете, что содержится в письме? И можете только догадываться?
   — Как вам сказать… Я так предполагаю. Скоро узнаем. Бум решил напомнить о себе.
   — Где это письмо? — решительно потребовал он.
   — В моем столе, в ящике.
   — Достаньте его!
   — Минутку, минутку, — вмешался Мейсон. — Такое решение будет крайне необычным и совершенно противозаконным.
   — Я все же рискну, — заявил полицейский. — Под мою ответственность. Я прослежу за тем, чтобы эта женщина ничего не взяла из стола, кроме письма, и если оно действительно там лежит, я гарантирую, что с ним ничего не произойдет. Я вас не знаю, но, судя по всему, вы адвокат вдовы. Вы прибыли сюда довольно быстро.
   — И, вероятно, весьма кстати, — дружелюбно улыбаясь, заметил Мейсон. — Поскольку я должен обеспечить сохранность имущества.
   Мейсон кивнул в сторону Мабель Нордж, которая возилась с правой дверцей своего стола.
   — Почему она здесь в такое позднее время?
   — Она здесь работает.
   — Ночью? — удивился Мейсон.
   Полицейский нахмурился.
   — Эй, — обратился он к мисс Мабель, — что вы здесь делаете ночью?
   — Я… я проезжала мимо и увидела огни.
   — И куда вы направлялись? — спросил Мейсон.
   — Просто проезжала мимо.
   — Но ведь тут тупик, — заметил Мейсон.
   — Я… я… я хочу сказать… ехала мимо. Я…
   — Вы ехали именно сюда? — наседал Мейсон.
   — Это совсем вас не касается, — ее глаза сверкнули.
   — Все ясно, — удовлетворенно произнес Мейсон. — Итак, она здесь. Ей тут нечего делать в такое позднее время. Или есть дела?
   — Послушайте, — проговорил полицейский, — все очень запутано, и я не хочу из-за вас иметь неприятности.
   — Они вам обеспечены, если вы попытаетесь что-нибудь тронуть.
   — Полицейский подошел к Мабель Нордж и предупредил:
   — Вы не должны здесь ничего трогать, кроме этого письма. Так где же оно?
   — В ящике… В шкатулке…
   — Хорошо. Я заберу его.
   — Шкатулка заперта, — сказала она, выдвигая ящик. Бум взял шкатулку и встряхнул ее.
   — Ничего подобного!
   — Странно… я думала… Она должна быть закрыта.
   — Рекомендую вам не трогать конверт, — остановил полицейского Мейсон.
   Бум сосредоточенно уставился на конверт в шкатулке, затем медленно закрыл крышку.
   — Что, по-вашему, с ним надо делать?
   — Представить в суде.
   — Предположим, с ним что-то случилось?
   — Сделайте так, чтобы не случилось.
   — Вы хотите сказать, чтобы я…
   — Вы угадали, — ответил Мейсон, — положите ее в сейф. Передайте правосудию. Пусть судья, ведущий дела о наследстве, вскроет письмо в присутствии представителей налогового управления.
   Мабель Нордж в раздражении топнула ногой, на глазах ее выступили слезы.
   — Открывайте! Вот дурак!
   Мейсон в упор взглянул на полицейского.
   — Допустим, в конверте деньги, даже купюры в тысячу долларов, которые он хотел оставить своему секретарю? Вы готовы нести ответственность за вскрытие письма? В суде и перед налоговым управлением? Думаете, вам поверят на слово? Предположим, вам скажут: не хватает двух банкнот… Вы же прекрасно знаете, такие улики должны храниться в сейфе банка. Вы не имеете права прикасаться к конверту, равно как и представители банка. Он должен храниться опечатанным и может быть вскрыт только в присутствии оценщика налогов на наследство.
   — Да, пожалуй, — процедил сквозь зубы Бум и повернулся к Мабель Нордж.
   — Дурак! — выпалила Мабель. Лицо Бума сделалось красным.
   — Повторяю, — перешла она почти на крик, — жена хотела свети его в могилу. Он догадывался об этом. В письме содержатся доказательства, подтверждающие ее причастность к еще одному убийству.
   Мейсон пожал плечами и спокойно произнес:
   — Это ваша работа. Вы просто обязаны передать письмо кому следует.
   Полицейский заколебался.
   — Откройте же его, — продолжала настаивать Мабель Нордж. — Разве вы не видите, что он заговаривает вам зубы, делает все, чтобы доказательства мистера Давенпорта не попали вам в руки?
   Полицейский потянулся к конверту.
   — Минутку, — остановил его Мейсон. — Давайте поступим так. Не слушайте меня, не слушайте ее. У вас есть окружной прокурор. Звоните ему. Спросите, что делать.
   — Это мысль, — оживился Бум и направился к телефону.
   — Учтите, — повторил Мейсон, — вы обеспечиваете сохранность конверта.
   — Не слушайте его, — перешла в наступление Мабель Нордж. — Откройте шкатулку!
   Мейсон зевнул.
   — Это становится уже утомительным. Я не люблю попусту спорить. Что касается меня лично, я бы отдал письмо окружному прокурору с соблюдением соответствующих мер предосторожности.
   — Хорошо, сейчас выясним у окружного прокурора, — сказал Бум, у которого давно уже голова шла кругом.
   Он поднял трубку и заказал разговор. Вскоре послышалось:
   — Это Бум, из полиции. Я в Парадизе. Прошу извинить за столь поздний звонок, сэр, но у меня очень важный вопрос. Здесь находится адвокат жены Эда Давенпорта, который недавно скончался. Так вот, в его офисе имеется письмо, оно должно быть вскрыто после смерти Давенпорта. Адвокат утверждает, вскрывать письмо можно только в присутствии оценщика по налогам на наследство… Нет, оно не адресовано властям. На нем написано — «Вскрыть в случае моей смерти и содержимое вручить властям».
   — Добавьте, что он передал его мне… что оно находится в моем распоряжении, — подсказывала Мабель Нордж.
   — Оно не может находиться в вашем распоряжении, — вставил Мейсон. — Вы больше не работаете у Давенпорта.
   — О, да замолчите вы когда-нибудь! Как я вас ненавижу! — прошипела она.
   — У вас имеются все основания для этого, — невозмутимо отвечал Мейсон.
   — Скажите также окружному прокурору, что с ним находится женщина, которая все записывает, — прибавила она.
   — Тише, — оборвал их Бум. — Ничего не слышно. Он молча слушал прокурора, затем сказал:
   — Адвокат Перри Мейсон… О, вы его знаете?!.. Как? Имя довольно известное… Да, так… Он говорит, не возражает против того, чтобы конверт хранился в шкатулке и был передан на сохранность, пока не будет вскрыт на суде я в присутствии оценщика. Он считает, что в нем деньги… О'кей.
   Бум положил трубку на рычаг.
   — Вы, разумеется, теперь лично отвечаете за это письмо, мистер Бум.
   — Совершенно верно.
   — Вы передадите шкатулку окружному прокурору?
   — Я прослежу за тем, чтобы она попала к нему.
   — Вы сразу же передадите ее по назначению?
   — Не сразу. У меня здесь еще дела. Я передам ее завтра. Прокурор говорит, что можно и завтра. А пока она будет храниться у меня, я отвечаю за нее.