Гарднер Эрл Стенли. Дело обеспокоенного опекуна (Дело о заботливом опекуне)

   Наклонившись к своему клиенту, Мейсон прошептал:
   - Теперь все зависит только от вас. Если выдержите удар, вы спасены: в противном случае вас осудят.
   Даттон кивнул и пошел к скамье свидетелей. Закончив необходимые формальности, он оказался лицом к лицу с Перри Мейсоном. Мейсон очень искусно направлял допрос, заставляя Даттона рассказать о своих занятиях, об отношениях с отцом Дезире, который сделал его опекуном дочери.
   Затем адвокат спросил:
   - Какова стоимость ценных бумаг, которые перешли в ваше распоряжение?
   - Примерно сто тысяч долларов.
   - И каков срок действия поручительства?
   - До момента, когда наследнице исполнится двадцать семь лет.
   - В завещании покойного Темплтона Эллиса указано, что цель опеки защита интересов мисс Эллис от нее самой, поскольку она излишне доверчива и абсолютно не разбирается в финансовых вопросах. Я прав?
   - Да.
   - Вы когда-либо обсуждали с мисс Эллис свою стратегию управления ее деньгами?
   - Да, сэр.
   - Давайте вспомним ваш первый разговор на эту тему. - Мейсон поднял указательный палец левой руки вверх. - Что вы ей сказали?
   - Я сообщил ей, какой доход сможет обеспечить ей этот капитал, если его правильно разместить. Сказал, что ей придется привыкать к более скромной жизни и что она, скорее всего, выйдет замуж раньше, чем закончится срок поручительства. Я предложил мисс Эллис выделять ей на месяц сумму, приблизительно равную сумме ежемесячных вложений за четыре года. С этими деньгами она могла бы себе позволить хорошую одежду, путешествия, общение с равными ей по достатку и положению людьми...
   - Одним словом, - закончил эту мысль Мейсон, - мисс Эллис могла бы быть аппетитным товаром на рынке невест.
   Даттон смутился.
   - Я этого не говорил, - попытался возразить он. Мейсон пропустил эти слова мимо ушей.
   - Так сколько денег вы давали в среднем мисс Эллис в год?
   - Приблизительно двадцать четыре тысячи долларов.
   - Какую сумму сейчас составляет остаток по поручительству?
   - Порядка двухсот пятидесяти тысяч долларов, включая ценные бумаги и наличность.
   Судья Альварадо подался вперед:
   - Сколько, вы сказали?
   - Около двухсот пятидесяти тысяч долларов, ваша честь.
   - Но каким же образом это могло произойти? Вы получили сто тысяч и потратили девяносто шесть...
   - Да, ваша честь. Но завещание мистера Эллиса разрешало мне продавать и покупать ценности и делать с ними все, что я сочту выгодным для его дочери.
   - И вы получили такой доход?
   - Именно так, ваша честь. За вычетом налогов.
   - Можно сказать, что вы оказались виртуозом по части выгодного вложения капитала!
   - Вы сообщили наследнице о доходах, обеспеченных вами для нее таким образом? - спросил Мейсон.
   - Нет.
   - Почему?
   - Возражаю! - перебил его Бюргер. - Причины умолчания неинтересны и не имеют отношения к делу.
   - Возражение принимается, - сказал судья. - Свидетель ответил, что он не информировал наследницу о доходах. Этого нам достаточно.
   - Мистер Эллис учредил это опекунство с целью защитить мисс Эллис от нее самой? - спросил Мейсон.
   - Да.
   - Думаете ли вы, что, узнав о своем новом состоянии, мисс Эллис может потратить его таким образом, что это будет противоречить воле ее отца?
   - Ваша честь, ваша честь! - горячо запротестовал Бюргер. - Этот вопрос грозит увести нас от проблемы, которая интересует суд!
   - Совершенно справедливо! - согласился судья.- Предлагаю защите задавать вопросы по существу.
   Взгляды, которыми обменялись присяжные, словно говорили: "Нас на мякине не проведешь!" Мейсон изменил тактику:
   - Вы знакомы с человеком по имени Фред Хедли?
   - Да.
   - Каковы его отношения с мисс Эллис?
   - Однажды она представила его мне как своего жениха.
   - Вы не одобряете этот брак?
   - Нет.
   - По какой причине?
   - Возражаю! - взорвался Бюргер. - Суду это не интересно.
   - Я начал понимать, к чему клонит защита, - сказал судья. - Возражение отвергнуто. Свидетель может отвечать.
   - Да по той причине, что я считал Фреда Хедли охотником за деньгами мисс Эллис.
   - И не из-за него ли вы скрывали от мисс Дезире Эллис истинные размеры ее состояния? Минуточку, - оборвал Мейсон сам себя, заметив, что Гамильтон Бюргер поднимается, чтобы снова заявить протест.- Я по-другому сформулирую вопрос. Не повлияла ли мысль о том, что мистер Хедли намеревается воспользоваться деньгами мисс Эллис, на ваше решение не разглашать информацию о деньгах, которыми располагает ваша подопечная? Отвечайте, пожалуйста: да или нет?
   - Возражаю! - прокричал Бюргер. - Суд это не интересует.
   - Возражение отклоняется! - остановил его судья.
   - Да, сэр, - произнес Даттон. Мейсон продолжил допрос:
   - В числе ценных бумаг, полученных вами по поручительству, были акции компании "Стир ридж ойл"?
   - Были.
   - Что вы с ними сделали?
   - Я их продал.
   - Известили ли вы об этом мисс Эллис?
   - Нет.
   - Что вообще мисс Эллис знала об этих акциях?
   - Она была в них очень заинтересована. Дело в том, что мисс Эллис ознакомилась с брошюрой, в которой рассказывалось о блестящих перспективах компании. Кроме того, ей было известно, что ее отец считал акции "Стир ридж ойл" очень ценными.
   - Высказывала ли мисс Эллис какие-нибудь пожелания относительно этих акций?
   - Да. Она просила меня сохранить их.
   - И вы продали их вопреки ее пожеланиям?
   - Да.
   - Что вы сделали с вырученными деньгами?
   - Через некоторое время я вновь перекупил эти акции.
   - Почему?
   - Потому что из частных источников узнал о предстоящем повышении курса этих акций.
   - И как много акций вам удалось купить?
   - Двадцать тысяч.
   - Вы вошли в контакт с Роджером Палмером по поводу этих акций?
   - Да. Я говорил с ним по телефону.
   - О чем?
   - Палмер просил меня встретиться с Дезире Эллис и похлопотать о том, чтобы она передала ему свои полномочия, как владелица крупного пакета акций. Он говорил с ней об этом, но она послала его ко мне.
   - И чего именно он добивался?
   - Он просил меня встретиться с ним, причем обстоятельства встречи и содержание разговора держать в секрете.
   - Встречу организовывали вы?
   - Палмер предложил мне сделку: я передаю ему полномочия по управлению двадцатью тысячами акций "Стир ридж ойл компани" и еще пять тысяч долларов наличными, а он предоставляет мне компрометирующие материалы на Фреда Хедли, что сделает невозможным его брак с мисс Эллис. Я согласился на это свидание.
   - Что произошло потом?
   - Палмер попросил меня двадцать первого сентября позвонить по телефону, который, как он сказал, был номером временно арендуемого им автомата, а тот, кто ответит по этому номеру, даст мне указания, что делать дальше.
   - И вы позвонили?
   - Да.
   - И что вам сказали?
   - Мне сообщили номер другого автомата, по которому я должен был позвонить.
   - С вами разговаривал Палмер?
   - Не знаю. Мне ответил мужчина, который старался говорить высоким голосом, а может быть, это на самом деле была женщина. Не возьмусь утверждать. Сначала мне показалось, будто это был мужчина, а чем больше времени прошло, тем меньше я в этом уверен.
   - Вы позвонили по другому номеру?
   - Да.
   - И что было дальше?
   - Незнакомый мне голос сказал, что я должен как можно скорее отправиться к седьмой лунке на поле для игры в гольф загородного "Барклай-клуба", что случилось недоразумение, и человек, с которым я собирался встретиться, вынужден был уехать несколько минут назад.
   - О деньгах речи не было?
   - Да, он напомнил мне, чтобы я не забыл взять с собой пять тысяч долларов, обещанные в обмен на его сведения.
   - Во время телефонного разговора вы заметили свидетеля мистера Фултона, которого допрашивали перед вами?
   - Да, но я не подозревал, что он имеет какой-то интерес к моей персоне. Я принял его за человека, который просто хотел позвонить по телефону. Он подошел к кабине, сделал мне какие-то знаки, а я знаками же попросил его отойти.
   - Вы не подумали, что он за вами следит?
   - Нет, абсолютно...
   - Вы вышли из телефонной кабины в крайне обеспокоенном состоянии, сели в машину и помчались на огромной скорости, не обращая внимания на светофоры. Так было дело?
   - Думаю, моя нервозность объясняется тем, что я невольно нарушил сразу несколько неписаных законов чести...
   - Вы направились к загородному клубу?
   - Да.
   - Вы член этого клуба?
   - Да.
   - Вы знаете, что за вами ехали следом почти до самого "Барклай-клуба"?
   - Нет, сэр.
   - Что было дальше?
   - Я припарковал машину, достал ключ и открыл здание клуба. Я поискал ночного вахтера, но его нигде не было. Тогда я поспешил к условленному месту.
   - Вы знали, где находится седьмая лунка?
   - Да.
   - Что вы делали потом?
   - Я вышел на поле, огляделся, но никого не увидел. В конце концов я заметил что-то черное, лежавшее на земле. Подошел поближе, это было тело человека, Роджера Палмера.
   - Вы сразу же узнали его?
   - До этого я его ни разу не видел. Мы только разговаривали по телефону.
   - Сколько раз?
   - Первый раз, когда он просил Дезире передать ему полномочия, и она адресовала его ко мне. После этого Палмер звонил мне еще несколько раз, когда предлагал купить сведения, очерняющие Фреда Хедли.
   - В котором часу вы прибыли в "Барклай-клуб"?
   - Без нескольких минут десять.
   - Что вы делали после того, как обнаружили труп?
   - Я хотел убедиться, что он мертв.
   - Когда вы убедились, что произошло потом?
   - Рядом с моей правой ногой лежал какой-то твердый предмет. Я нагнулся и поднял его. Это оказался револьвер.
   - Как вы с ним поступили?
   - Я узнал в нем свой собственный револьвер, и меня охватила паника.
   - И дальше?
   - Я выехал из клуба, по дороге выбросил револьвер в сточную трубу, надеясь, что его там не найдут, и направился в Мексику. Добравшись до Энсенады, я остановился в мотеле "Сиеста дель Тарде" под именем Фрэнк Керри.
   - Фрэнк - это одно из ваших имен?
   - Да, мое полное имя Фрэнк Керри Даттон.
   - Вы сказали, что узнали свой револьвер?
   - Я подумал, что это мой.
   - Тот, который вы дали мисс Эллис?
   - Да.
   - Вы пытались защитить Дезире Эллис в...
   - Возражаю, - раздался голос Гамильтона Бюргера. - Вопрос неуместный, несущественный, неприличный, имеющий целью привести судебное разбирательство к беспочвенным прениям.
   - Поддерживаю, - кивнул судья Альварадо. Мейсон только пожал плечами.
   - Перекрестный допрос.
   Окружной прокурор Гамильтон Бюргер, скрывая свои истинные чувства под маской изысканной любезности, приблизился к свидетелю и сказал:
   - У меня к вам несколько вопросов, мистер Даттон. Необходимо прояснить некоторые подробности этого дела для обвинения и для присяжных. Надеюсь, у вас нет возражений?
   - Конечно, пожалуйста! - ответил Даттон, приятно удивленный любезностью прокурора. Мейсон предупредил, что Бюргер использует любую возможность, чтобы разорвать свою жертву в клочки.
   - Начнем с обнаружения тела... Вы добрались до седьмой лунки, если я не ошибаюсь, через одну, может быть, через две минуты после десяти часов вечера?
   - Да.
   - На щитке вашей машины есть часы?
   - Да.
   - Они точные?
   - Да, я проверяю их по радио.
   - Я полагаю, вы человек пунктуальный?
   - Стараюсь.
   - Поскольку вы очень торопились, можно предположить, что вы неоднократно посматривали на часы, после того как вышли из телефонной кабины и направились в клуб? - Низкий голос прокурора в сочетании с подчеркнутой вежливостью оказывал завораживающее воздействие.
   - Да. Останавливая машину у входа в клуб, я заметил, что было двадцать два часа одна минута.
   - Хорошо. Сколько времени вам понадобилось, чтобы дойти до седьмой лунки?
   - Думаю, минуты три.
   - Значит, вы были у лунки в четыре или пять минут одиннадцатого?
   - Да.
   - И столько же времени вам понадобилось, чтобы вернуться от лунки в здание клуба?
   - Да.
   - Вы слышали показания сыщика Фултона о том, что вы вышли из здания клуба в двадцать два часа двадцать две минуты?
   - Да, сэр.
   - Вы заметили случайно, во сколько вернулись в машину?
   - Нет. Я был очень взволнован. Но я помню, что взглянул на часы, когда остановился у сточной трубы.
   - И который был час? Даттон улыбнулся.
   - Честно говоря, я забыл, мистер Бюргер. И я не думаю, что это имеет какое-то значение. Хотя мне кажется, было около двадцати пяти минут одиннадцатого. Правда, я не очень уверен.
   - А почему вы посмотрели на часы?
   - Ну, это же обыденное, автоматическое действие. Можно сказать, рефлекс.
   - Да, да, конечно, - кивнул Гамильтон Бюргер. И затем неожиданно добавил: - А кстати, вы к тому времени уже решили, что поедете в Энсенаду?
   - Да, я думал об этом.
   - Значит, - словно бы невзначай спросил Бюргер,- вы, по-видимому, посмотрели на часы, чтобы засечь, сколько времени у вас уйдет на дорогу?
   - Ну да, наверное...
   - Пока все вполне правдоподобно. Когда вы подошли в начале одиннадцатого к седьмой лунке, вы предполагали увидеть там Роджера Палмера?
   - Да, сэр.
   - Небо было достаточно ясным, чтобы позволить вам ориентироваться?
   - Да, ночь была лунная.
   - Значит, если бы Палмер ждал вас на месте, вы смогли бы различить его силуэт?
   - Да, сэр. Думаю, он бы меня первым заметил.
   - Вы были удивлены, не увидев его?
   - Да. Именно поэтому я и сделал несколько шагов, разглядывая землю вокруг.
   - Землю? - переспросил Бюргер. - Вы искали человека, с которым у вас было назначено свидание, на земле?
   - Не увидев его, я подумал: что-то случилось, может быть, он плохо себя почувствовал...
   - Понимаю. Итак, придя на место и не обнаружив Палмера, вы тут же занялись его поисками на земле...
   - Я не сказал "тут же".
   - Этого вы не сказали, но это очевидно... Не увидев силуэта Палмера на фоне неба, вы начали искать его на земле... В десять часов пять минут?
   - Да.
   - Вы меня простите, мистер Даттон, я просто хочу быть с вами откровенным. Мне нужно, чтобы присяжные как следует разобрались со всеми обстоятельствами этого дела.
   - Да, конечно, я понимаю.
   - Вы огляделись и увидели тело, которое лежало на земле?
   - Не сразу.
   - Нет? Сколько же вам понадобилось времени, чтобы отыскать его? Десять, двадцать секунд?
   - Не знаю, может, восемь, может, десять.
   - Допустим, - сказал прокурор. - А теперь я хотел бы попросить вас сойти со свидетельского места и сделать кружок по залу. А я вам скажу, когда будет десять секунд.
   Даттон начал прохаживаться кругами. Наконец Бюргер остановил его:
   - Десять секунд. Теперь представьте, что вы начали ходить от седьмой лунки. Тело Палмера лежит внутри сделанного вами круга?
   Ну, возможно, там я обошел больший круг.
   - Может быть, вы прохаживались двадцать секунд, после того как стали приглядываться?
   - Пожалуй, даже тридцать.
   - Тридцать - самый больший срок?
   - Да, сэр, думаю, да.
   - Прекрасно. Значит, вы обошли круг за тридцать секунд, пока не наткнулись на тело?
   - Я увидел что-то темное на земле и толкнул этот предмет ногой.
   - И поняли, что это человеческое тело?
   - Да, сэр.
   - И вы тотчас опустились на колени возле него?
   - Да.
   - Я буду считать с запасом. В десять часов шесть минут вы оказались на коленях около трупа... Вы согласны?
   - Да.
   Что вы сделали после этого? Убедились, что он мертв? Для этого вам хватило десяти секунд?
   - Приблизительно.
   - А потом?
   - Я поспешил, чтобы позвонить в полицию, но споткнулся обо что-то, лежавшее в траве... Нагнувшись, я понял, что это револьвер, мой револьвер...
   - Вы были уверены, что это именно ваш револьвер?
   - Я был почти убежден в этом.
   - И тогда?
   - Тогда я понял, что попал в чрезвычайно щекотливое положение...
   - Я бы сказал... как нельзя более щекотливое положение!!!
   - Да, сэр.
   - И вам захотелось немного подумать, прежде чем что-либо предпринимать?
   - Совершенно верно.
   - И наконец вы решили как можно скорее покинуть место происшествия и не сообщать полиции, что обнаружили труп?
   - Да, сэр.
   - Приняв это решение, вы быстро вернулись в здание клуба, пробежали через него насквозь, вскочили в свою машину и рванули прочь на предельной скорости?
   - Да, сэр.
   - Мы знаем, что вы выехали в двадцать две минуты одиннадцатого. Тело вы обнаружили в десять часов шесть минут. Таким образом, между двумя этими событиями прошло пятнадцать минут. Целых пятнадцать минут, мистер Даттон!
   - Я не имел понятия, как долго это продолжалось.
   - Неопровержимые доказательства свидетельствуют, что это продолжалось именно так долго, мистер Даттон. Вы стояли на коленях возле трупа Роджера Пал-мера целых пятнадцать минут.
   - Не может быть!
   - Что еще вы делали?
   - Ничего.
   - Пятнадцать минут, четверть часа. Что вы пытались сделать, мистер Даттон?
   - Я старался привести в порядок свои мысли.
   - И утаить некоторые факты?
   - Нет, вовсе нет!
   - Вы отдаете себе отчет, что револьвер является важной уликой?
   - О да, конечно!
   - И тем не менее вы унесли его с собой и спрятали в сточной трубе... Вы хотели скрыть эту улику!
   - Да, пожалуй...
   - В таком случае не притворяйтесь, будто вы не способны спрятать вещественное доказательство преступления. Именно поэтому я вас спрашиваю во второй раз: что вы делали в течение этой четверти часа?
   - Не знаю...
   - Теперь скажите: было темно?
   - Да, но светила луна.
   - Но земля была темная?
   - Ну, не совсем.
   - Но тем не менее вы не сразу разглядели тело?
   - Я увидел что-то черное.
   - Только что вы сказали, что вам потребовалось от двадцати до тридцати секунд, чтобы обнаружить тело.
   - Нет, поменьше... Я возвращаюсь к своему первому утверждению: секунд восемь - десять.
   - Вы хотите изменить показания?
   - Я думаю, это вы настаиваете на том, что мне потребовалось тридцать секунд. Я же сказал: больше, чем десять секунд. Возможно, двадцать. А вы предположили, что все тридцать для полной уверенности.
   - Да, да, конечно, - с легкостью согласился Гамильтон Бюргер. Значит, ваша собственная оценка времени - двадцать секунд?
   - Да, сэр.
   - Но сейчас вы говорите, что вам хватило десяти секунд?
   - У меня же не было с собой секундомера!
   Тем не менее вы под присягой сказали, что вы ходили кругами дольше десяти секунд. Примерно двадцать секунд.
   - Да, правильно.
   - А теперь вы настаиваете на том, что это потребовало меньше десяти секунд.
   - Возможно.
   - Так где же истина? - Голос Гамильтона Бюргера сорвался на крик. Десять или двадцать секунд?
   - Скорее все-таки десять. Прокурор удовлетворенно кивнул.
   - Когда вы подобрали револьвер, вы подумали, что он ваш?
   - Да.
   - Почему?
   - Да потому, что это был "смит-и-вессон" той же модели.
   - А как вы разглядели, что это "смит-и-вессон"? Я знаю, небо было ясное, но все же?
   - У меня был карманный электрический фонарик.
   - Что?! - вскричал Бюргер, как будто Даттон сознался в совершении преступления.
   - У меня был карманный фонарик, - повторил Даттон.
   - А почему вы до сих пор не сказали о нем?
   - Потому что меня никто не спрашивал.
   - В самом деле? Существуют, видимо, и другие предметы, совершенно невинные, о которых вы не упомянули только потому, что никто вас о них не спросил?
   - Но я не считаю ношение фонарика противозаконным. А вы?
   - Нет, но если у вас был электрический фонарик, то почему вы не воспользовались им, когда искали тело на земле?
   - В этом не было необходимости, вот и все.
   - Даже чтобы осветить человека, когда вы его нашли?
   - Мне не нужен был свет, чтобы понять, что он мертв.
   - А для того, чтобы опознать его?
   - Я не был знаком с Роджером Палмером и никогда его не видел, только говорил с ним по телефону.
   - Вы просто предположили, что это именно он?
   - Да.
   - Но это мог быть и кто-то другой?
   - Да.
   - И вы не проявили любопытства и не посмотрели на него при свете?
   - Нет.
   - Другими словами, вы знали, чей это труп, мистер Даттон, не правда ли?
   - Нет, я только предполагал, что это он.
   - Но когда вы нашли револьвер, вы осмотрели его с помощью фонарика, да?
   - Да.
   - Для того чтобы убедиться, что это действительно ваш револьвер? Вы посмотрели на его номер?
   - Да, кажется, посмотрел.
   - И вы заметили, что одного патрона не хватает?
   - Да.
   - И что вы сделали?
   - Я протер его носовым платком.
   - Но вы ведь стерли с него все отпечатки пальцев, в том числе и чужие, если они на нем были?!
   - Боюсь, что да, сэр.
   - И после этого вы нам рассказываете, что не способны утаить улики?
   - О нет, великий Боже!
   - Тогда зачем вы обтерли этот револьвер?
   - Я не хотел, чтобы на нем остались мои отпечатки.
   - Почему?
   - Я боялся, что меня обвинят в этом преступлении.
   - Ах вот как! Только тут вы поняли, что вас могут счесть виновным? У вас не возникло такого опасения, когда вы нашли свой револьвер рядом с трупом?
   - Послушайте, а как бы вы себя чувствовали, если б нашли свой револьвер рядом с трупом?
   - Как бы я себя чувствовал? - переспросил Гамильтон Бюргер, расправляя плечи. - Я бы чувствовал себя как любой законопослушный гражданин. Подумал бы, что нужно немедленно предупредить полицию и принять все меры для того, чтобы сохранить отпечатки пальцев убийцы на оружии. Я поспешил бы к ближайшему телефону и сказал: "Я предполагаю, что это мой револьвер. На нем должны быть мои отпечатки, но также и отпечатки убийцы!" Я не схватился бы за платок, чтобы стереть все отпечатки... я не стал бы прятать этот револьвер в трубу... Вот так вот, мистер Даттон, вы задали мне вопрос, и я ответил, хотя мог бы и не отвечать. Здесь вопросы задаю я. И теперь отвечайте, что вы сделали после того, как вытерли револьвер?
   - Побежал к своей машине.
   - Нет! По вашим же собственным словам, вы были там еще по крайней мере четырнадцать минут! Что вы там делали?
   - Я вытирал револьвер!
   - Энергично терли?
   - Да.
   - И дышали на него, чтобы получше снять отпечатки?
   - По-видимому, да.
   - Очень подходящее поведение для человека, который не хочет, чтобы его заподозрили в сокрытии улик!
   Бюргер горестно закрыл глаза, разведя руки и качая головой. Затем он направился к своему месту, но вдруг обернулся, словно вспомнив что-то особенно важное:
   - Кстати, о поручительстве, мистер Даттон! Вы нам сказали, что сумма наследства составляла сто тысяч долларов, из которых вы передали наследнице девяносто шесть тысяч, а после всего этого осталось около двухсот пятидесяти тысяч.
   - Да.
   - И вы должны были встретиться с этим человеком, Роджером Палмером, чтобы обсудить некую сделку, связанную с пакетом этих акций?
   - Да, сэр.
   - Я что-то не совсем понимаю, - сказал Бюргер.- Вы ведь продали акции "Стар ридж ойл"?
   - Да, но у меня был другой пакет.
   - Другой?
   - Да.
   - Ну и ну! Расскажите же нам о нем.
   - Я купил некоторое количество акций на свое имя.
   - Когда?
   - Несколько недель назад. Еще до ажиотажа на бирже вокруг "Стар ридж ойл".
   - Значит, вы теперь акционер?
   - Да.
   - Мои поздравления! А почему вы продали пакет акций, входивший в наследство мисс Эллис?
   - Я всегда считал эту компанию не особенно надежным местом для размещения капитала, особенно когда речь идет о трастовом фонде. Эти акции могут в один день превратиться в никчемную бумагу.
   - Однако сами вы решились на риск?
   - Я могу себе это позволить.
   - Конечно, конечно, - закивал Бюргер. - Но если я не ошибаюсь, акции "Стар ридж ойл" растут?
   - Да.
   - И насколько увеличилась их стоимость?
   - На значительную сумму. Пакет стоит двести тысяч долларов.
   - Таким образом, вы сделали себе сто девяносто тысяч долларов, предав интересы вашей подопечной?
   - Ничего подобного!
   - Вы продали акции "Стир ридж ойл", а затем перекупили их на собственное имя?
   - Да. Когда я узнал, что компанию раздирает борьба за власть.
   - И сейчас эти акции стоят в несколько раз дороже, чем тогда, когда вы их покупали?
   - Но с какой целью вы записали их на свое имя?
   - Дело в том, что это было мошенничество, - эти акции все равно должны были продолжать падать!
   - Не понимаю, - сказал Бюргер. - Значит, если бы акции продолжали падать, вы собирались принять убытки на себя, но если бы они стали повышаться, вы вернули бы их, согласно поручительству, наследнице?
   - Примерно так!
   - Примерно так, - повторил Бюргер саркастическим тоном. - И вы вернули эти акции наследнице?
   - Да.
   - Благодаря этому она и стала обладательницей двухсот пятидесяти тысяч?
   - В значительной мере так.
   - Все это представляется мне в некотором роде финансовым жонглированием, но, поскольку я профан в этой области, не буду судить о вашем профессионализме... Вы советник по вложениям капитала, и у вас, вероятно, есть еще клиенты, кроме мисс Эллис?
   - Да, конечно.
   - Вам случалось продавать принадлежащие им ценности без их ведома?
   - С другими клиентами положение совершенно иное...
   - Ясное дело. Ведь они время от времени требуют у вас отчет, я полагаю? А сколько раз вы отчитывались перед мисс Эллис?
   - Ни разу.
   - А вы поставили ее в известность о продаже пакета акций "Стир ридж ойл компани"?
   - Я ей об этом не говорил.
   - Как я понял из ваших показаний, она просила вас не продавать их?
   - Да.
   - И вы, конечно, не сказали ей, что продали их самому себе?
   - Нет, сэр.
   - И о том, что получили с этой операции неплохой доход, тоже ничего не говорили?
   - Нет, сэр. Пакет, который я приобрел, - вовсе не тот же самый пакет, что входил в наследство мисс Эллис.
   - И потом вы сказали, что снова включили эти акции в трастовый фонд?