Гарднер Эрл Стенли. Девственница-бродяга

известного адвоката, мистера Мейсона. Вы ведь действительно знамениты. Так
я все и узнала. Мне ужасно неловко, но, как говорится, все худшее уже
позади.
- Сколько лет вашей дочери? - спросил Мейсон.
- Восемнадцать.
- Она еще очень молода.
- Да, но она прекрасная девушка и к тому же вполне разумная, на нее
можно положиться.
- Мне показалась, что она немного старше, - заметил Мейсон.
- Неужели? Но ей на самом деле всего лишь восемнадцать.
- Вы собираетесь встретиться с ней? - спросил Мейсон.
- Господи, конечно нет! - воскликнула посетительница. - Я не хочу,
чтобы она знала, что я вообще здесь была. Я просто присматриваю за ней,
чтобы она не попала в какую-нибудь новую беду. Я думаю, что она еще
молода, чтобы самостоятельно продержаться. Пока у нее все более или менее
в порядке, я не хочу как-либо вмешиваться в ее дела.
Мейсон кивнул, и миссис Дейл продолжала:
- Видите ли, мистер Мейсон, я думаю, что такой путь многому может ее
научить. Я сама прошла через нечто подобное. Я выбрала свой путь сама, и
сейчас мне кажется, единственное, чего мне тогда не хватало, так это чтобы
за мной следил материнский глаз, чтобы вовремя помочь. Но все проходит, и
не следует оплакивать неслучившееся. Не правда ли, мистер Мейсон?
Адвокат снова кивнул.
- Ну, а теперь похоже, что Вероника нашла свое место. Она устроилась
в универмаге за тридцать один доллар в неделю.
- Вы располагаете достаточно точными сведениями, - заметил Мейсон.
- Разумеется. Мать должна все знать. Понимаете, Вероника странная
девушка. Доверчивая, ласковая, открытая к людям, которые к ней дружески
относятся. Возьмите, к примеру, горничную - ей она все рассказала. Но
этому полицейскому, что так обошелся с ней... Понимаете, мистер Мейсон,
она бы ему и под пыткой ничего не сказала.
- Вы еще останетесь в Лос-Анджелесе? - спросил Мейсон.
- Нет, дома у меня свое дело. Я живу в маленьком городке, в
пятидесяти милях от Индианаполиса, думаю, вы о нашем городке даже никогда
не слышали. Там у меня небольшой ресторан. Теперь, когда я знаю, что с
Вероникой все в порядке, я отправлюсь домой. Но сначала, мистер Мейсон,
мне хотелось бы оплатить ваши издержки. Как я могу вас отблагодарить?
- Что ж, можете оставить пятьдесят долларов, этого будет достаточно,
- после минутного размышления сказал адвокат.
- Что вы, мистер Мейсон. Вы внесли залог. Вы высокооплачиваемый
адвокат, вы...
- Все это так. Но залог мне вернут, так как дело прекращено...
- Но, мистер Мейсон, просто нелепо думать, что вы будете что-то
делать за пятьдесят долларов. Пятьсот долларов, вот более подходящая
сумма.
- Нет, - ответил Мейсон. - При данных обстоятельствах - именно
пятьдесят долларов.
Миссис Дейл открыла бумажник и извлекла чековую книжку и авторучку.
- Вы разрешите, я заполню здесь?
- Пожалуйста.
Миссис Дейл заполнила бланк чека, написала сумму сто пятьдесят
долларов, расписалась, а на оборотной стороне чека указала "За услуги,
оказанные моей дочери Веронике Дейл".
- Получите, - протянула она чек секретарше. - Думаю, что теперь все в
порядке. Так, пожалуй, будет лучше. Мне совестно согласиться на пятьдесят
долларов. Пятьдесят долларов для Перри Мейсона? Нет! - Она склонила голову
набок, еще раз проверила заполненный бланк, затем кивнула головой и
передала его Делле Стрит.
Делла, ни слова не говоря, передала его Мейсону.
- Я могу получить у вас расписку? - спросила миссис Дейл.
- Расписку? - переспросил Мейсон.
- Мне всегда казалось, что по правилам я должна получить расписку,
квитанцию...
- Делла, выдай квитанцию миссис Дейл, - обратился Мейсон к
секретарше. - Укажи, что мы получили чек на сумму в сто пятьдесят
долларов, и что когда этот чек будет предъявлен к оплате, эти деньги будут
считаться платой за услуги, связанные с делом Вероники Дейл.
Делла Стрит кивнула, заложила в машинку два листа бумаги с копиркой и
только начала печатать, как зазвонил телефон на ее столе. Она сняла трубку
и, нахмурившись поглядела на Мейсона. Несколько секунд она слушала, затем
перевела взгляд на миссис Дейл и сказала в трубку:
- Мистер Мейсон занят, позвоните, пожалуйста, через несколько
минут... Да, через пять минут он освободится.
Повесив трубку, Делла написала несколько слов на листке бумаги и с
бесстрастным лицом стала бить по клавишам. Когда она передала квитанцию
Мейсону, к ней был приколот листок бумаги:
"Звонил Эдисон, говорит, что срочно должен вас видеть. Чем-то очень
расстроен".
Мейсон кивнул, смял записку и выбросил ее в корзину. Затем он
подписал квитанцию и протянул ее посетительнице.
- Возьмите, пожалуйста, квитанцию, миссис Дейл, - сказал он. - Мне
очень жаль, но я должен извиниться. У меня очень много работы.
- Конечно, я все понимаю, - согласилась она, вставая. - Я так
признательна вам, мистер Мейсон.
- Я бы попросил вас оставить свой адрес.
- Я это уже сделала в приемной.
- Прекрасно, - ответил Мейсон и встал.
- Вы никому не скажете о моем визите?
- Вы имеете в виду Веронику?
- Ее в первую очередь. Не хочу, чтобы дочка вообще знала, что я в
городе. Еще подумает, что я шпионю за ней. Она ведь такая гордая.
Мейсон посмотрел на миссис Дейл и спросил:
- А если сама Вероника придет ко мне и захочет уплатить за услуги?
- Тогда ответите ей, - после минутного раздумья сказала
посетительница, - что счет уже оплачен одним ее другом. Больше ничего не
говорите. А теперь, мистер Мейсон, я просто не могу отнимать у вас время.
Миссис Дейл с улыбкой поклонилась адвокату, кивнула Делле Стрит и
вышла из кабинета.
- Она многое сумела узнать за столь короткое время, Делла, - заметил
Мейсон. - Ей бы работать оперативницей у Дрейка.
- Мне кажется, - отозвалась Делла Стрит, - что вся ее информация от
горничной в гостинице. Соединить тебя с Эдисоном?
- Да, пожалуйста, - кивнул Мейсон.
Делла Стрит набрала номер, и вскоре сообщила:
- Мистер Эдисон слушает, шеф.
- Вы хотели говорить со мной, мистер Эдисон? - спросил адвокат, взяв
трубку.
- Мейсон, мне немедленно необходимо встретиться с вами. Сейчас же.
- Вы можете объяснить, что случилось?
- Только не по телефону. Я хочу видеть вас лично. Но мне совсем не
улыбается ждать в очереди в вашей приемной, у меня срочное дело.
- В таком случае, жду вас, - согласился Мейсон. - Кстати, неожиданное
дело, связанное с вашей приятельницей Вероникой Дейл, получило интересное
продолжение...
- Черт возьми, Мейсон, - заорал в трубку Эдисон, - не называйте ее
моей приятельницей.
- А это уже не так?
- Разумеется, нет! - в сердцах сказал Эдисон. - Я скоро буду у вас,
Мейсон. Прошу вас не уходить из кабинета!
И больше не сказав ни слова, Эдисон повесил трубку.

4

Постучавшись, Герти вошла в кабинет адвоката и сказала:
- Извините, мистер Мейсон, пришел мистер Эдисон и рвется к вам.
- В девяносто девяти случаях из ста он привык, что ждут его, -
улыбнулся Мейсон. - Но сейчас пусть посидит, успокоится.
- Он не желает сидеть, мистер Мейсон. Шагает по приемной туда-сюда,
как тигр. Требует, чтобы вы немедленно его приняли.
- Продержите его пару минут, - ответил Мейсон. - Из принципа. Потом
пусть войдет.
Когда Джон Эдисон вошел в кабинет, он был не похож на самого себя.
Пропала важная осанка, с первого взгляда указывающая на его значительное и
прочное положение в обществе - ссутулившись, он вошел в кабинет Мейсона.
Эдисон был коренастым, широкоплечим человеком, который тщательно следил за
своей одеждой. Владелец крупного универмага, он прекрасно о знал, как
вести себя, принимая людей, но явно чувствовал себя не в своей тарелке,
сам придя на прием.
Мейсон вышел из-за стола и протянул ему руку:
- Здравствуйте, мистер Эдисон.
- Мейсон, я, кажется, влип в неприятную историю! - сказал Эдисон,
энергично пожимая руку адвокату.
- Присаживайтесь, - предложил Мейсон. - Я слушаю вас.
Эдисон многозначительно посмотрел на Деллу Стрит.
- Это моя секретарша, мисс Стрит, - представил ее Мейсон. - Она
присутствует при всех моих переговорах, делает записи и ведет все дела. Ей
можно полностью доверять.
- Теперь я никому не хочу доверять, - проворчал Эдисон. - Я уже
поплатился за свою доверчивость.
Мейсон улыбнулся и сел за стол, ожидая, что последует дальше. Эдисон
молчал. Делла Стрит сидела, положив карандаш на открытую страницу
блокнота. Наконец он решил уступить и согласился с присутствием секретаря:
- Хорошо, пусть будет по-вашему. Черт побери, каждый ведет дела, как
ему нравится.
- Так в чем же дело? - спросил Мейсон.
- Меня шантажируют, мистер Мейсон.
- Кто и каким образом?
- Человек, о котором я раньше ничего не слышал. Некий мистер Дункас.
Джордж В.Дункас.
- Джордж В., вы говорите? - улыбнулся Мейсон. - Я так полагаю, что
его мать назвала мистера Джорджа Дункаса - Джорджем Вашингтоном, надеясь,
что с этим именем он сможет стать еще одним национальным вождем. Но он
предпочел заниматься шантажом.
- Нет, - сказал Эдисон, - его, насколько мне известно, зовут Джордж
Виттли Дункас. Таким именем он подписался под заметкой в газете. Эту
заметку я принес специально для вас.
Пальцы Эдисона дрожали, когда он доставал бумажник и извлекал из него
вырезку.
- Понятно, - заметил Мейсон, прочитав статью. - Здесь полно плохо
замаскированных намеков. Вот хотя бы: "Кто та молодая женщина, что бродила
ночью с другом семьи? Знает ли ее муженек о той консультации, которую она
получила у адвоката?" - Мейсон оторвал взгляд от заметки и сказал: -
Обычная бульварная стряпня. Нельзя понять, что это - правда или нет. Эта
молодая женщина может быть лишь плодом воображения Джорджа В. Дункаса,
имени-то ее он не называет. Так что, собственно, этот Дункас хочет от вас?
- С самим Дункасом я не говорил. Я говорил с человеком, который
представился как Эрик Хэнсел. Он сказал, что он репортер и поставляет
Дункасу факты. Так вот теперь он раскопал какие-то факты против меня!
- Они хорошо все продумали, - заметил Мейсон, - никаких обвинений
против Дункаса выдвинуть нельзя, а свое сотрудничество с Хэнселом он может
просто отрицать.
- Да, возможно и так, - заметно нервничая, сказал Эдисон. - Но мне
наплевать на их технику. Главное - это чистейшей воды шантаж, связанный с
той историей с Вероникой.
- Расскажите подробнее, - попросил Мейсон.
Эдисон нервно поерзал на стуле, усаживаясь поудобнее.
- Черт возьми, я даже не знаю с чего начать.
- Начните с вашего знакомства с девушкой, - посоветовал Мейсон.
- Да? - Эдисон был явно удивлен. - Но почему?
- Потому что всегда лучше всего начинать с начала.
- Почему вы решили, что она причастна?
Мейсон лишь улыбнулся в ответ.
- Хорошо, - согласился, наконец, Эдисон. - Можно начать и с этого.
Это было в прошлый вторник, примерно, часов в девять вечера. Я ехал домой
из пригорода. Когда я увидел ее, она стояла на обочине автострады с
небольшой дорожной сумкой в руках. Она не голосовала, но было видно, что
она хочет, чтобы ее подвезли.
- И вы остановились?
- Сначала нет. Обычно я не подвожу незнакомых. Я проехал мимо, но тут
увидел, какая она юная и хорошенькая, и я решил, что не могу оставить ее в
таком месте, где какой-нибудь сомнительный тип может подобрать ее и
воспользоваться моментом... Потому я затормозил и подъехал к ней задним
ходом.
- Она оценила ваш поступок?
- Да, начала благодарить, - заявил Эдисон.
- Что было дальше? - спросил Мейсон.
- Когда сажаешь в машину такую молодую и красивую девушку,
обязательно завязывается разговор и...
- Не отвлекайтесь на мелочи, - попросил Мейсон.
- Сперва девушка была несколько скованной. Но потом это прошло. Я
сказал, что я ей в отцы гожусь...
- Это точно, - заметил Мейсон.
- Что?
- Ничего, продолжайте.
- Вскоре она прониклась ко мне доверием и рассказала свою историю. У
нее очень добрая мама, она ее очень любит. Но девушка просто устала от
скуки маленького городка, где она жила. Ей казалось, что она никогда не
вырвется из рутины провинциальной жизни.
- О чем еще она говорила? - спросил Мейсон.
- Ее отец умер. Мать содержит небольшой ресторанчик в Индиане, скорее
закусочную. До Индианаполиса от них было не менее пятидесяти миль, так что
всякие там кинотеатры и дискотеки далеко. Она говорила, что накрывала
столы, мыла посуду, в общем, помогала матери. Такая монотонная жизнь ее
ужасно удручала. Все интересные парни покинули это место, перебрались в
крупные города, где больше возможностей, а у оставшихся не было ни
воображения, ни души, ни страстей.
- Вероника, несомненно, произвела на вас глубокое впечатление?
- С чего вы это решили, мистер Мейсон? - обиделся Эдисон.
- Потому что вы запомнили ее слова: "Ни души, ни страстей".
Эдисон промолчал.
- Сколько ей лет? - спросил Мейсон.
- Восемнадцать.
- Это точно?
- Откуда мне знать? Я только предполагаю.
- Вы, может, видели ее водительские права.
- Нет. Черт возьми, Мейсон, я не могу так запросто определить возраст
женщины. Ей могло быть от шестнадцати до двадцати пяти.
- Хорошо, - согласился Мейсон. - И что было потом?
- Она призналась мне, что решила выйти в мир... Решила сама найти
свое место, устроиться на работу и стать независимой. А уже устроившись,
написать письмо матери и все в нем рассказать.
- Она не упоминала имени своей матери?
- Она не так уж и много успела мне рассказать. Понимаете, мы ехали
недолго, около двадцати миль, я больше думал о том, как ей помочь, чтобы
она не пропала в большом городе.
- Она что, просила о помощи?
- Она сказала, что денег у нее немного и что никаких конкретных
планов у нее нет. Понимаете, Мейсон, это просто потрясло меня. Я
испугался. Сами представьте, молоденькая девушка приезжает в чужой город и
не знает, где она проведет ночь, денег нет, знакомых в городе нет...
- И вы дали ей денег?
- Дело не в этом, - сказал Эдисон. - Нужно было найти комнату в
приличном отеле. Вы понимаете, теперь не так просто зайти в отель и
получить номер. Во-первых, отели очень неохотно пускают одиноких молодых
женщин, когда о них ничего не известно. И, во-вторых, отели переполнены.
Получить приличный номер невозможно.
- И что вы сделали?
- Я позвонил своему другу, управляющему отелем "Роквей". Сказал, что
нужно найти комнату для молодой женщины, Вероники Дейл, и что хочу, чтобы
все было, как следует. Он заверил меня, что лично проследит, чтобы она не
испытывала неудобств. Разумеется, я сказал, что ручаюсь за нее.
- И что потом?
- Я довез ее до "Роквея" и убедился, что она зарегистрировалась и
получила ключ. Понимаете, Мейсон, в большинстве этих отелей всегда
найдутся одни-два свободных номера. Их держат на всякий непредвиденный
случай.
- И что дальше?
- Дальше я с чистой совестью поехал домой, так как сделал все, что
мог.
- А потом узнали, что она арестована за бродяжничество?
- Да.
- Как это произошло?
- Утром мне позвонила надзирательница из тюрьмы, сказала, что
Вероника попала в тюрьму, но не захотела будить меня звонком среди ночи.
Представьте только, прелестная девушка провела ночь в тюрьме только
потому, что из деликатности...
- А как она узнала, кто вы и ваш адрес и телефон? Вы дали ей свою
визитную карточку?
- Нет, не давал. Мне обидно сознаться, но тем не менее считается, что
человек такого положения, как я, должен быть достаточно осторожным. Но она
могла увидеть мои координаты на карточке на лобовом стекле автомобиля.
- Когда вы узнали о ее аресте?
- Непосредственно перед тем, как позвонить вам.
- Понятно, - заключил Мейсон. - И стало быть, вы ее с той поры не
видели.
- Как же не видел? Я ведь взял ее на работу. Как только вы сообщили
мне, что она вернулась в отель, я сразу же позвонил ей.
- Вы мне не сказали об этом...
- Так я вообще больше не говорил с вами.
- Я имею в виду ваше намерение взять ее на работу, - пояснил адвокат.
- Черт возьми, Мейсон, разве я должен вам обо всем докладывать?
- В общении с адвокатом это никогда не мешает.
- Слушайте, Мейсон. Вы говорите так, будто она...
- Похоже, что у вас будут из-за нее неприятности.
- Не говорите так. Она прекрасная, непорочная девочка.
- А шантаж, насколько я понимаю, просто случайное совпадение? -
заметил Мейсон.
- Да, чисто случайное, - подчеркнул Эдисон. - О шантаже я ведь еще и
не упомянул.
- А пора бы. Я жду, когда вы перейдете к делу.
- У меня был с ней искренний отеческий разговор, - ответил Эдисон. -
Я сказал, что ей не следует совершать таких прогулок, особенно ночью. Я
сказал, что не хочу запугивать ее, но сейчас развелось столько
преступников, всяких сексуальных убийц-маньяков, что следует быть
осторожными. Потом я послал ее в отдел кадров своего универмага.
- Вы дали ей работу?
- Я думаю, что, появившись в отделе кадров с направлением от меня,
она должна получить место. Я настолько уверен, что даже не стал проверять
это.
- Следовательно, она сейчас работает в вашем универмаге?
- Да.
- Хорошо. А что у вас произошло с Дункасом?
- Мне позвонил этот человек, Эрик Хэнсел, и сказал, что хочет взять у
меня интервью. Видите ли, мистер Мейсон, такой человек, как я, не может
ссориться с прессой, мне вовсе не наплевать на мою репутацию. Я всегда
дорожил ею.
- Конечно, - сухо заметил Мейсон.
- Но интервью оказалось вовсе не таким, как я ожидал. Мистер Хэнсел
оказался рыжеволосым, развязным молодым человеком, которому место скорее
где-нибудь на ипподроме, чем в солидной газете. Он выглядел довольно
мерзко. Он задал мне несколько вопросов о моей жизни, о моем партнере, о
моих делах, причем вел себя довольно агрессивно и нагло. Когда наконец я
решил выставить его за дверь, он спросил, в каких отношениях я состою с
Вероникой Дейл. Оказалось, что он знает почти все факты. Он определенно
знал, что я звонил управляющему отелем "Роквей". Он сказал, что Джордж
Дункас собирается опубликовать слухи обо мне в светской хронике, и что он
хочет знать, есть ли какие-либо основания считать, что я собираюсь
жениться на Веронике Дейл, молодой женщине, которая с моей помощью
получила номер в отеле и была арестована той же ночью по обвинению в
бродяжничестве. Понимаете, мистер Мейсон, тут я сорвался. Я закричал,
чтобы он убирался вон. Но этот наглец спокойно зажег спичку, чиркнув ею по
крышке моего стола, закурил и, глядя на меня, заявил: "Ну, ладно, толстяк,
мы опубликуем эту историю..." Понимаете, Мейсон, в моем собственном
кабинете, этот сплетник, этот наглец называет меня толстяком!
- Да, он не проявил к вам должного уважения, - заметил Мейсон.
- Не проявил уважения! - воскликнул Эдисон. - Да он просто оскорбил
меня!
- И вы выставили его за дверь?
- Понимаете, - смутился Эдисон, - ситуация довольно сложная. Если
этот Дункас напишет, что...
- Вы испугались газетных сплетен?
- Мистер Мейсон, но ведь у них факты! Сами по себе они ничего не
значат, но их можно преподнести в таком свете, что... А Хэнсел заявил, что
они способны на это. Я привез Веронику Дейл в город, я звонил по телефону
управляющему гостиницы, чтобы ей дали номер, заявив, что я ручаюсь за нее.
Она была арестована по обвинению в бродяжничестве. Я нашел адвоката, чтобы
вызволить ее из тюрьмы. Я дал ей работу. Я не хотел бы, чтобы была
опубликовано все это, да еще с многозначительными комментариями. Вы
понимаете меня?
- Разумеется, - ответил Мейсон.
- В таком случае, - заявил Эдисон, - что-то нужно предпринять.
- А что конкретно хочет от вас Эрик Хэнсел?
- Он достаточно хитер, чтобы не сказать этого. О деньгах вообще он не
упомянул. Он просто сообщил, что подбирает факты для заметки, что он
работает на Джорджа Дункаса, и что он хотел бы удостовериться в этих
сообщениях, поэтому он и пришел ко мне. Он хотел, чтобы я подтвердил или
опроверг эти факты.
- И что вы ему сказали?
- Я заявил, что любые инсинуации по поводу моих отношений с Вероникой
Дейл абсурдны. Но когда он попросил меня подтвердить или опровергнуть
факты, я не знал, что делать. Я сказал, что у меня больше нет времени
говорить с ним и выставил его из кабинета.
- А затем сразу же позвонили мне? - спросил Мейсон.
- Нет, не сразу.
- Почему?
- Я просто не знал, что мне делать. Мне больше всего не хотелось
обращаться к вам с этим вопросом. Я боялся, что вы будете смеяться надо
мной.
- Когда вы говорили с Хэнселом?
- Примерно полтора часа назад.
- Он оставил визитную карточку? - спросил Мейсон.
- Нет, но оставил телефон. Конечно, Мейсон, все это чистейший шантаж,
но доказать ничего нельзя. Вот его номер!
Мейсон взял листок бумаги, который Эдисон извлек из своего кармана, и
развернул его.
- Если это шантаж, - сказал адвокат, - то Хэнсел в этом деле вовсе не
новичок. У него должен быть опыт. Вполне вероятно, что за ним уже числятся
подобные преступления.
- Но мне-то что делать? - воскликнул Эдисон. - Факты я отрицать не
могу, а мои конкуренты оценят все по-своему. Это ужасно. Мой компаньон
просто сойдет с ума.
- А кто у вас компаньон?
- Эдгар Э.Фэррел.
- Где он сейчас?
- Он в отпуске, уехал на две недели порыбачить. Фэррел - ужасный
консерватор, уж либералом его никак не назовешь.
- Охарактеризуйте его, пожалуйста, - попросил адвокат.
- Он упрям, как осел. Что касается бизнеса, то я уже пять лет веду
его фактически в одиночку. Это партнерство для меня тяжкий крест. У него
ни разу не появилось ни одной идеи, ни одного предложения. Он знает лишь
работу счетовода, все время возится с бухгалтерией. На каждую ошибку он
набрасывается как коршун на цыпленка. Но сам никогда не принимает никаких
решений. Чего там о нем говорить! Он просто паразит, кровосос, пиявка. Я
столько терпел от него! Но я не могу допустить, чтобы он прочитал такую
заметку, уж лучше я заплачу.
- Как он вошел в дело?
- Ему достались акции от отца. Мне бы надо было в свое время купить
их, но я решил, что мне пригодится молодой помощник. Он моложе меня, и,
естественно, я думал, что он гибкий, энергичный, инициативный. Но
действительность разбила мои ожидания. Он просто узколобый баран.
- А почему вы не выкупите акции теперь?
- Понимаете, - объяснил Эдисон, - наш бизнес процветает. Вы же
знаете, что было в последние годы. Люди сходят с ума, они готовы платить
за любое барахло. Я не могу не думать о том, что когда-нибудь настанут
другие времена, но сейчас наши прилавки забиты товарами низкого качества
по высоким ценам, и люди охотно покупают их. О ценах теперь никто не
думает, если кто-то решил что-то купить, он купит... Естественно с акциями
процветающего предприятия так просто не расстаются.
- Фэррел женат?
- Да.
- Его жена отдыхает вместе с ним?
- Нет. Он отправился один, видимо, хочет половить форель. Он заядлый
рыболов...
- Он поехал на машине или поездом?
- На машине. Он здорово загрузил ее, снял заднее сиденье и свалил
туда кучу походного оборудования - всякие раскладушки, палатки и тому
подобное. Сейчас он, видимо, где-нибудь между Лас-Вегасом и Рино. Он
вернется через две недели на совещание акционеров. И за этот срок, за две
недели, я должен все уладить. Если до него дойдут какие-нибудь слухи, он
устроит форменный скандал! Мистер Мейсон, я в таком положении, что
действительно готов откупиться.
- Может быть, - предложил Мейсон, - поручить частному детективу
последить за Хэнселом?
- Я думаю, что не стоит, - ответил Эдисон. - Ведь эта история, если
дать ей огласку, совершенно убийственна для меня. Этого допустить нельзя.
Придется платить.
- Вы сообщили мне все факты? - спросил Мейсон.
- Да, все.
- А у вас не было с Вероникой никаких романтических отношений?
- Боже мой, мистер Мейсон. Ну что вы такое говорите?
- Да или нет? Поймите, я ваш адвокат. Может быть, вы поцеловали ее на
прощание или что-нибудь подобное?
- Нет, у меня ничего подобного с ней не было. Уже само предположение
оскорбительно для меня. Она поцеловала меня на прощание, но это был
чистый, детский жест, выражение признательности со стороны неиспорченной
невинной девочки.
- Так, - заметил Мейсон, - а потом она позволяла арестовать себя за
бродяжничество.
- Не говорите так. Я чувствую в ваших словах некоторый намек.
- Разумеется.
- Вы действительно полагаете, что она нарочно дала арестовать себя?
- Как ваш адвокат, я не могу пройти мимо фактов. Вы подобрали молодую
женщину, девушку лет восемнадцати. Она отправляется в отель. Вы обеспечили
ей номер. Ее арестовывают за бродяжничество. Вы звоните мне, чтобы я
освободил ее. Я это сделал. Появляется ее мать...
- Ее мать? - удивился Эдисон. - Ее мать находится за две тысячи миль
отсюда, в Индиане.
- Ее мать покинула этот кабинет за несколько минут до вашего прихода.
- И что она хотела?
- Она хотела поблагодарить меня за то, что я сделал для Вероники,
хотела заплатить мне за услуги. Я назвал сумму в сто пятьдесят долларов, и
она оставила чек на эту сумму. Я дал ей расписку, указав, что чек будет
предъявлен к оплате, когда я полностью закончу это дело. Так что вы можете
порвать чек на пятьсот долларов, которые должны были уплатить мне. Теперь
ваше имя в этом деле может не появиться, я могу заявить, что мне заплатила
за услуги ее мать. Никто не сможет доказать, что вы заплатили мне хотя бы
цент за дело Вероники Дейл.
- Это меняет дело, - сказал Эдисон. - Но все же я не знаю... Пожалуй,
я заплачу им. Я должен заплатить. Этот мой чертов партнер и собрание
акционеров... Нет, Мейсон, придется заплатить. Хорошо бы поменьше, но дать
им все равно придется. Лишь бы мое имя не фигурировало в их скандальной
газетке.
- Я не вижу смысла спорить с вами сейчас, - устало сказал Мейсон. -
Забудьте обо всем. Дайте мне спокойно работать по вашему делу.