Гарднер Эрл Стенли. Кошки бродят по ночам

   Белдер нажал кнопку.
   Он ждал не больше двух секунд, затем дверь, выходящая в приемную, открылась, и Имоджен Дирборн с нужным оттенком в голосе, который отличает вежливую квалифицированную секретаршу, спросила:
   — Да, мистер Белдер?
   — Миссис Кул хотела бы посмотреть мою личную корреспонденцию. Принесите, пожалуйста, бумаги.
   — Хорошо, мистер Белдер.
   Мисс Дирборн оставила открытой дверь в приемную. Через двадцать секунд она вернулась, при этом не забывая о том, что безупречные линии ее фигуры производят нужное впечатление. Она положила пухлый конверт с корреспонденцией перед Белдером на стол с преувеличенно безразличным видом, с помощью которого некоторые секретарши пытаются, и не без успеха, поразить визитеров.
   — Что-нибудь еще? — спросила она, отчеканивая каждое слово с характерным оттенком, похожим на щелчок механизма, который переводит строку в пишущей машинке.
   — Думаю, что пока все, мисс Дирборн.
   — Да, мистер Белдер.
   Она плавно прошла через кабинет и закрыла за собой дверь.
   Берта Кул задумчиво поглядела ей вслед.
   — Немного толстовата, — сказала она. Белдер в недоумении посмотрел на нее:
   — О чем это вы?
   — Так, мысли вслух, — произнесла Берта. — Когда вы поваритесь в этом котле с мое… Ладно, оставим это, Я только стремлюсь к тому, чтобы мне заплатили за возню с письмами. Что вы можете сказать насчет кошки, которую ваша жена взяла с собой?
   — Она взяла с собой кота?
   — Да. Часто она его с собой таскает?
   — В последнее время — да. Он с ней все время, только на ночь они расстаются. Он обожает кататься в автомобилях, и она берет его каждый раз, как выходит из дома.
   — Как его зовут?
   — Вискерс. Хотел бы я, чтобы она думала обо мне хотя бы часть того времени, которое она проводит в думах об этом несчастном животном.
   — Возможно, он больше о ней думает. Белдер покраснел.
   — В конце концов, миссис Кул…
   — К черту всю эту ерунду, — сказала Берта, обрывая упрек раньше, чем он был высказан. — Давайте посмотрим эту пачку личной корреспонденции.
   Берта пододвинула к себе письма и начала просматривать. В то время, как она их изучала, Белдер, несколько смягчившись, делал комментарии:
   — Это парень, который хотел, чтобы мы вместе отправились на охоту. Это было пару лет назад. Он тогда хорошо провел время, не то, что я. Я готовил еду и ощипывал дичь… Это продавец, который хочет, чтобы я дал ему работу, когда представится случай хорошо заработать.
   — Кто это? — спросила Берта, внезапно выхватывая из пачки письмо, написанное женской рукой.
   Эверетт Белдер откашлялся.
   — Я не знал, что оно находится здесь. — Кто это?
   — Ее фамилия Росслин.
   — А имя?
   — Мейми.
   — Что она имела в виду, когда начинала письмо словами: «Дорогой Синдбад»?
   Белдер снова откашлялся.
   — Видите ли, миссис Кул. Мисс Росслин была официанткой в ресторане, в Сан-Франциско. Она произвела на меня впечатление тем, что у нее были большие способности. Это было два года назад…
   — Продолжайте.
   — Я подумал, что она могла бы применить свои способности с большей отдачей. Я был знаком с некоторыми должностными лицами в Сан-Франциско, дал ей работу… вот и все.
   — И она все еще занята той самой деятельностью?
   — О Господи! Конечно! Она шла, никуда не сворачивая, и добралась до вершины.
   — А что вы скажете насчет этого «Синдбада»?
   Он рассмеялся:
   — Я, конечно, кое-что в ней видел, в деловом плане, и она смеялась над некоторыми историями, которые я ей рассказывал о технике сбыта и о тех возможностях, которые открывает превращение сопротивления покупателей в активную поддержку ваших действий. Она… она сказала мне, что я рассказываю, как тот моряк Синдбад. Она…
   Со стороны двери раздался настойчивый стук, и дверь мгновенно отворилась. На пороге стояла Имоджен Дирборн.
   — Вам звонит миссис Голдринг. Я сказала ей, что вы на совещании. Она настаивает на разговоре с вами.
   — О Боже мой! — воскликнул Белдер. Берта Кул с явным интересом изучала его.
   — Вы будете говорить с ней? — спросила она. Белдер взглянул на свою секретаршу так, словно искал у нее защиты:
   — Скажите, что я перезвоню ей. Запишите номер телефона, по которому я смогу ее найти. Скажите, что я на совещании, что я должен подписать очень важный контракт… Уладьте все, Имоджен, соврите что-нибудь.
   — Да, мистер Белдер. Она спрашивает, где миссис Белдер?
   Белдер закрыл лицо руками и застонал. Некоторое время в кабинете стояла мертвая тишина, потом он поднял голову:
   — Черт побери, я не знаю. Скажите ей, что меня не было дома с… Пусть она проваливает и не мешает.
   — Да, мистер Белдер, — проговорила Имоджен и осторожно закрыла дверь.
   Несколько секунд Белдер сидел в нерешительности, потом отодвинул стул, крупными шагами пересек комнату и распахнул дверь в приемную.
   — Имоджен, поставьте телефон так, чтобы я мог его слышать.
   — Да, мистер Белдер.
   Эверетт Белдер облокотился на спинку стула, на котором сидела Берта. Его длинная рука потянулась к телефону. Он оставил дверь в приемную широко открытой.
   Берта слышала, как течет голос Имоджен, ровно, медленно и вежливо, выстраиваясь в фразы:
   — Он очень сожалеет, миссис Голдринг, что не может поговорить с вами прямо сейчас. Но если вы оставите номер телефона, он свяжется с вами при первой возможности… Нет, миссис Голдринг, вовсе нет… Это чрезвычайно важное совещание. Он как раз подписывает контракт с изготовителем, который возглавляет распределение продукции на всей территории к западу от Рокис… Да, миссис Голдринг… Да, я запишу номер… Благодарю вас, миссис Голдринг… Я обязательно скажу ему, что Карлотта с вами. Большое спасибо, миссис Голдринг. До свидания… Что-что? Нет, он сказал, что не знает, была ли она дома. Он не был там с того момента, как уехал в офис… Да, миссис Голдринг. Да, я передам ему. Спасибо. До свидания.
   Раздался щелчок опускаемой на рычаг трубки. Белдер поставил на место телефон, который обычно находился у него на столе, и произнес:
   — Непредвиденное осложнение.
   — Ваша теща?
   — Да. Насколько я понял из телефонного разговора, она только что приехала поездом. Очевидно, Мейбл знала, что она приезжает, но ничего мне об этом не сказала. Поезд опоздал. Карлотта была на вокзале и ждала. Мейбл либо там не было, либо она не стала ждать. У ее матери неизлечимая болезнь. Она всегда пытается найти предлог, чтобы свалить всю вину на меня.
   — Ваша жена рассудила, что телефонный звонок в одиннадцать часов важнее, чем встреча матери.
   — Видимо, так.
   — Я не уверена, но, пожалуй, мне нужно будет изменить мнение о вашей теще. — Берта переключила свое внимание на пачку корреспонденции. — Что это? — резко спросила она.
   Белдер усмехнулся, когда Берта вынула несколько десятков писем, соединенных одной большой скрепкой. Сверху была прикреплена отпечатанная на машинке памятка: «Похоже, что вы попали в список „карасей“^[1]. Я.Д».
   Белдер засмеялся:
   — Мисс Дирборн сказала мне, что из-за этих писем у меня могут быть серьезные неприятности. Вы получаете просьбы о помощи от благотворительных организаций, от умирающих с голода иностранцев, от лишенных прав детей и все в таком роде. Несколько месяцев назад я получил одно такое послание, которое было настолько трогательным и личным, что я не удержался и отправил двадцать пять долларов, и результатом стал поток писем.
   Берта Кул пробежала письма глазами.
   — Кажется, они от различных организаций.
   Так оно и есть. Но вы видите наверху пометку мисс Дирборн. Очевидно, они меняли адреса. Если вы ответили по почте на одну просьбу Общества Облегчения Жизни Голодающих Таких-то, они оформят ваше имя и адрес в качестве великолепного проспекта и пошлют его в Ассоциацию Лишенных Прав Дочерей или Генералов — Ветеранов Революции и так далее по цепочке. Если вы хотя бы раз сделаете перевод денег, то вас затопит.
   В дверь кабинета Белдера снова раздался настойчивый стук. Имоджен Дирборн открыла дверь и сказала:
   — У телефона секретарша миссис Кул. Она говорит, что немедленно должна связаться с ней, что-то очень важное. Она спрашивает, здесь ли миссис Кул.
   — Что вы ей ответили? — спросил Белдер. Улыбка тронула губы мисс Дирборн.
   — Эта женщина представилась как секретарша миссис Кул. Я сказала ей, что лично не знаю миссис Кул, но если она подождет у телефона, то я наведу соответствующие справки.
   — Она сейчас на проводе? — спросил Белдер.
   — Да.
   Белдер вопросительно посмотрел на Берту Кул.
   — Сделайте так, чтобы я могла слышать вашу беседу. Поговорите с ней минутку. Если это Элси Бранд, я узнаю ее голос. Подержите ее у телефона, — сказала Берта.
   Не произнося в ответ ни слова, Имоджен повернулась и вышла в приемную. Белдер молча протянул Берте стоявший на столе телефон. Берта ждала, пока не услышала металлический щелчок, а затем голос Имоджен Дирборн:
   — Боюсь, я не совсем расслышала фамилию. Я правильно поняла, вы сказали, что вам нужна миссис Пул. П-у-л… Первая буква «П»?
   Голос Элси Бранд, резкий от нетерпения, отозвался:
   — Нет, миссис Кул. К-у-л. Заглавная «К».
   Берта немедленно ответила:
   — Привет, Элси. Я слушаю. Что ты хотела?
   — Ох, — с облегчением выдохнула Элси. — Где я только вас не разыскивала!
   — Что стряслось?
   — Звонил мистер Нанли.
   — Давно?
   — Да, добрых полчаса тому назад.
   — Что ему нужно?
   — Он хотел немедленно с вами связаться по делу чрезвычайной важности. Дело касается предмета, который вы с ним вчера обсуждали, и он утверждает, что вы сами попросили бы меня сделать все возможное, чтобы найти его.
   — Что ты ему ответила?
   — Я сказала, что попытаюсь с вами связаться и передам его просьбу, чтобы вы ему позвонили.
   Некоторое время Берта обдумывала положение дел, а потом сказала:
   — Хорошо, Элси. Я позвоню ему отсюда, но не хочу, чтобы он знал, где я нахожусь. Если я не смогу до него дозвониться, а он позвонит опять и спросит, передала ли ты мне его просьбу, скажи, что я пришла через десять минут после твоего с ним разговора. Ты передала мне его сообщение, и так как я очень спешила, то у меня не было времени ему перезвонить, говори так, будто по моему поведению нельзя было сказать, что это настолько важное и неотложное дело. Ты меня поняла?
   — Да, поняла, — сказала Элси.
   — Ну и прекрасно. — Берта опустила трубку и обратилась к Белдеру: — Нанли звонил мне в офис и очень хотел со мной поговорить по поводу предложения, которое я ему вчера сделала. Он торопил мою секретаршу передать мне его послание.
   Белдера охватило волнение.
   — Он собирается принять предложение, миссис Кул. Я знал, что он это сделает. Я знал это…
   — Цыплят по осени считают, — заметила Берта. — Похоже, что он из азартных игроков в покер. Вероятно, он собирается сделать мне несколько встречных предложений. Вы слышали, что я сказала секретарше, чтобы она не показала ему, будто я стремлюсь уладить с ним сделку. Какой у него телефон? Позвоню-ка ему.
   Белдер отодвинул стул, подошел к двери в приемную и сказал:
   — Имоджен, найдите телефон офиса Нанли, наберите номер и, когда свяжетесь, соедините миссис Кул с офисом. Смотрите, чтобы ваш голос не услышали.
   Он вернулся к своему столу.
   — Сигареты? — спросил он Берту, нервно потянувшись к пачке.
   — Не сейчас, — ответила она, — когда я собираюсь разговаривать по телефону… Предположим, он захочет вернуться к прошлому, что я должна ему сказать?
   — Скажите, что вы перезвоните ему, но что вы не думаете, что встречные предложения принесут пользу, вы предложили ему все, что можете позволить себе оплатить.
   Белдер чиркнул спичкой, зажег ее, но рука его дрогнула, когда он подносил спичку к сигарете.
   — Я не могу сейчас рассказать вам, миссис Кул, что для меня означает выбросить это дело из головы. Я совершил чудовищную, страшную ошибку, какую только может совершить человек. Я…
   Короткий, резкий звонок телефона прервал его.
   Берта сняла трубку.
   Женский голос в трубке произнес:
   — Добрый день. Торговая фирма Нанли слушает.
   — Будьте любезны мистера Нанли, — произнесла Берта холодным, отчетливым голосом, слегка растягивая слова.
   — Прошу прощения, кто его спрашивает?
   — Миссис Кул.
   На том конце линии женский голос заметно ожил и тотчас же откликнулся:
   — Да, миссис Кул. Пожалуйста, подождите одну минутку. Он пытается разыскать вас.
   Еще один щелчок, и Нанли гораздо быстрее, чем при последнем разговоре с Бертой, произнес:
   — Добрый день, миссис Кул.
   — Добрый день.
   — Я оставил в вашем офисе сообщение, чтобы вы мне позвонили. Вы получили его?
   — Да.
   Нанли откашлялся.
   — Миссис Кул, я не буду ходить вокруг да около, а прямо выложу на стол свои карты.
   — Валяйте, — сказала Берта. — Хождения вокруг да около в данном случае ни к чему не приведут.
   — Когда вы обращались ко мне со своим предложением, я подумал, что это была шутка. Я собирался уже сказать вам, чтобы вы не утруждали себя.
   — У-гу, — протянула Берта и затем прибавила: Я знаю.
   — Но ситуация изменилась. Так вышло, что я узнал об одном деле, вложив средства в которое, я смогу получить вчетверо больше.
   — Понятно.
   — Конечно, вы можете оказаться всего лишь… спекулянтом, который скупает судебные дела и сидит на них, и вы можете быть подставным лицом Эверетта Белдера.
   — Разве мы еще не закончили это обсуждение? — спросила Берта.
   — Полагаю, что закончили. Перехожу прямо к делу. Если у вас будут две с половиной тысячи долларов в виде кассового чека или чека с доверенностью на мое имя, который я смогу получить сегодня не позднее четырех часов, то я передаю вам это судебное дело.
   — Понятно.
   — Но это должно быть к четырем часам дня, и сегодня. Вы меня поняли?
   — Да.
   — Стимулом для принятия вашего смехотворного предложения, содержащего такую ничтожную сумму, послужила крайняя необходимость. Это единственная причина, по которой я его принимаю. Если у меня к четырем часам не будет денег, ничего хорошего это мне не принесет.
   — Понятно.
   — Я могу рассчитывать на го, что эти деньги будут у меня к четырем часам?
   Берта колебалась какое-то мгновение. Она поглядела на взволнованное лицо Белдера и сказала в телефонную трубку:
   — Это слишком быстро. Не можете ли вы дать мне немного больше времени?
   — Миссис Кул, вы вели себя так, будто располагаете нужной суммой наличных. Вы буквально потрясли этой пачкой у меня перед лицом. Я хочу, чтобы деньги были у меня сегодня к четырем часам, или дело закончится. После четырех я не дам за него и одного цента. Четыре часа — это крайний срок. Одна минута пятого будет уже слишком поздно. Ну, а теперь я хочу знать: получу я эти деньги или нет?
   — Получите. Где вас найти?
   — Я буду у себя в офисе.
   — Мой адвокат составит документы о передаче дела. Я не хочу верить словам и уклоняться от этого.
   — Что вы подразумеваете под словом «это»? — подозрительно спросил Нанли.
   — Все вместе, — ответила Берта. Нанли засмеялся:
   — Думаю, что все в порядке, миссис Кул. Я хочу получить деньги как можно скорее. Если вы сможете передать мне их через полчаса, это будет изумительно, но четыре часа — крайний срок.
   — Я поняла.
   — Рад, что вы поняли. Теперь скажите, во сколько вы сможете доставить мне деньги?
   — Три пятьдесят девять, — сказала Берта и повесила трубку.
   — Он возьмет их? — спросил Белдер.
   — Он чувствует к ним непреодолимое влечение. У него сбой в работе. Это хорошо. Сначала притворялся, что у него есть какое-то дело, в которое он может вложить капитал. Старый трюк. Ему нужно получить двадцать пять сотен долларов в виде кассового чека или в виде доверенности, ему безразлично, в какой форме.
   Белдер вскочил со стула и изо всех сил стиснул плечо Берты.
   — Миссис Кул, вы молодчина! Вы устроили это дело! Не знаю, как у меня появилась мысль, что вы сможете это сделать. Черт меня побери, если бы вы только могли себе представить…
   — Подождите минутку. Здесь есть контрольный срок, окончательный и бесповоротный — четыре часа дня. Одна минута пятого — это уже поздно. Как бы то ни было, он так сказал.
   Белдер протрезвел:
   — Возможно, это правда. Он погряз в ценных бумагах, и ему самому назначили крайний срок. Видимо, к этому времени он выйдет с кем-то на связь, чтобы избежать тюрьмы… Это означает, что мне надо работать быстрее.
   — Полагаю, что кассовый чек будет самым лучшим вариантом. Это сбережет ваши деньги, которые бы вы затратили на перевод средств на мой счет и избавит от необходимости засвидетельствования моего чека.
   Белдер поглядел на часы.
   — Нам надо связаться с моей женой, — сказал он.
   — Вы не можете сделать все это без нее?
   — Конечно, нет.
   — Возможно, будет сложно просить ее заняться этим после письма, — заметила Берта.
   Белдер в ответ только засмеялся:
   — Это не касается моих с ней деловых отношений. Она будет придираться ко мне несколько недель подряд по поводу моих вымышленных похождений с горничной, но подпишет чек в течение пяти минут после того, как я скажу ей об этом. В конце концов, миссис Кул, это мои деньги.
   — Были вашими, — сухо отозвалась Берта. Белдер улыбнулся широко и снисходительно:
   — Даже если бы она была больна, как старый дядюшка-подагрик, она все равно избавилась бы от этой тяжбы по поводу двадцати тысяч долларов, заплатив всего две с половиной тысячи.
   — Вы на удивление прекрасно понимаете ситуацию, — похвалила его Берта.
   — Я это знаю, — ответил он, хмуро глядя на часы. — Она вот-вот должна вернуться домой, даже если и встречается с автором этого письма. Хотя в этом могут быть и минусы. Они говорили, а потом могли отправиться пообедать… Господи, миссис Кул, если бы вы только не потеряли ее из виду!
   — А вы не можете пойти к своему банкиру, — начала Берта, — объяснить ему обстоятельства, сказать, что вы были обвиняемой стороной, и чтобы избавиться от этого…
   — Абсолютно никаких шансов, — прервал ее Белдер. — Чтобы покончить с этой тяжбой, я должен был перевести все на имя моей жены. Я не могу взять ни цента до тех пор, пока она сама мне не даст. У меня даже нет достаточных доходов, чтобы оплачивать содержание офиса. Я составил завещание, и это было хорошим делом, а потом, когда пришли тяжелые времена, я заполз в нору и замуровал за собой отверстие. Это идеальное положение для того, чтобы покончить с тяжбой, но оно ужасно, если ты хочешь оттуда выбраться, а сам не в силах взять денег… Нет, мне нужна Мейбл. Если ее нет дома, то она может пойти обедать в одно из четырех или пяти мест. Полагаю, единственное, что я могу сделать — это все их проверить.
   — Хотите, чтобы я пошла с вами?
   — Да. Когда мы получим чек, это сэкономит время… Нет, подождите минутку, нельзя же сбрасывать со счетов это проклятое письмо. Если я найду жену, а вы будете со мной… О, проклятье! Почему им понадобилось выбрать именно этот момент, чтобы написать грязное письмо?
   Берта Кул встала.
   — Я буду ждать в своем офисе. Вы можете позвонить мне, как только все будет улажено.
   Лицо Белдера снова озарилось.
   — Черт возьми, миссис Кул, это просто великолепно. Я пришел к вам по счастливому наитию. — Он пересек кабинет и открыл дверь в приемную. — Чувствую, что никогда не смогу расплатиться с вами…
   Дверь, ведущая в коридор, отворилась. В офис с величественным видом ворвались две женщины.
   Радушный крик Белдера таил в себе позорную неискреннюю нотку.
   — Тереза! — воскликнул он. — И Карлотта! Я рад вам везде, куда бы вы ни заглянули. Я не мог прервать совещание, чтобы поговорить с вами по телефону… Прошу простить меня, — мимоходом сказал он Берте Кул.
   — Конечно, — с убийственной формальностью парировала Берта.
   Миссис Голдринг оглядела Берту с ног до головы. Ее глаза на мгновение задержались на ее талии.
   — Тереза, вы выглядите просто изумительно, — сказал Белдер. — Вы смотритесь как сестра Карлотты. — И прибавил с поспешностью человека, пытающегося исправить допущенную ошибку: — И сама Карлотта выглядит потрясающе. Лучше, чем мне когда-либо приходилось ее видеть. Я говорю это целую неделю, не правда ли, Карлотта?
   У Карлотты было скучающее выражение лица. Миссис Голдринг, хотя и была крайне раздражена, все же одарила Белдера притворной улыбкой:
   — Вы так думаете, Эверетт, или так говорите?
   — Нет, Тереза, я действительно имел это в виду. Прохожий, встретив вас на улице, мог бы, конечно, принять вас за… У него никогда даже мысли не возникнет, что вы и Карлотта — мать и дочь.
   — Вы же знаете, что мы не мать и дочь, — ядовитым тоном вставила Карлотта.
   — Вы знаете, что я хотел сказать, — произнес Белдер. — Ну, проходите в мой кабинет. Я уже заканчиваю.
   — Я надеюсь, что наш визит не выглядит как вторжение, — сказала миссис Голдринг.
   — Нет-нет. Ну, проходите же в мой кабинет и устраивайтесь как дома.
   Миссис Голдринг не двинулась с места.
   — Эверетт, — сказала она, — где Мейбл?
   — Не знаю. Вы уверены в том, что ее нет дома?
   — Конечно, уверена. Мы только что оттуда.
   — Проходите в мой кабинет, садитесь. Я присоединюсь к вам через несколько секунд.
   — У вас есть какие-нибудь соображения насчет того, куда она могла уйти? — спросила миссис Голдринг.
   — У нее должна быть встреча. Я проверил машину и оставил ей. Я… Но входите же, прошу вас.
   — Эверетт, я должна найти Мейбл. Я приехала сюда из Сан-Франциско специально для того, чтобы с ней повидаться. Она получила от меня сообщение. Она сказала Карлотте, что я приезжаю.
   — Ваше сообщение? — механически повторил Белдер только для того, чтобы выиграть время.
   — Я послала ей телеграмму после того, как… Разве она не сказала вам, что я приезжаю?
   — Не знаю, нет. Тогда она, наверное, отправилась на вокзал, чтобы вас встретить.
   — Поезд опоздал на несколько часов. Карлотта поехала раньше. Мейбл сказала, что встретится с ней на вокзале. Когда вы видели Мейбл?
   — Не могу сейчас точно припомнить. У меня голова забита служебными делами. Может быть, вы войдете и присядете?
   Миссис Голдринг снова обернулась, чтобы оглядеть Берту.
   — Ах да, — сказала она, — я помню. Вы подписывали контракт с каким-го ответственным лицом, не правда ли, Эверетт? Мне очень жаль, но я надеюсь, что мы вас не побеспокоили.
   — Вовсе нет. Я тотчас же побеседую с вами. Присаживайтесь поудобнее.
   — Входи, дорогая, — сказала миссис Голдринг Карлотте и, обращаясь к Берте Кул, ядовито улыбнулась: — Смею надеяться, что мы не причинили вам неудобств и не помешали подписанию торгового соглашения.
   — Ничуть. Я никогда не позволяю себе испытывать неудобства из-за незначительных заминок.