Гарднер Эрл Стенли. Любопытная новобрачная

- Не забывай, - улыбнулся Мейсон, - что она приезжая, а в каждом
городе свои правила и законы. Если она и заподозрила что-то неладное,
то только в том плане, что мы - полицейские агенты, желающие поставить
ей ловушку.
Они вышли из подъезда, даже не посмотрев в сторону автомобиля, где
за рулем седел Денни Спейр. Мужчины пересекли площадь и остановились
на тротуаре, чтобы их хорошо было видна другая сторона улицы, и Дрейк
принялся ловить такси.

15

Вышагивая из угла в угол по своему кабинету, Мейсон громко диктовал
Делле Стрит текст заявления Роды Монтейн, в котором она требовала
развода с Карлом Монтейном, с выплатой ей содержания в размере
пятидесяти тысяч долларов в год и ежемесячного пособия в размере семи
с половиной процентов от этой суммы.
- Шеф, ты считаешь, что она согласится подать это заявление? -
спросила Делла Стрит.
- Да, - ответил адвокат. - Я поговорю с ней и сумею ее убедить.
- То есть вместо того, чтобы соглашаться на аннулирование брака, ты
решил возбудить дело о разводе?
- Если бы брак аннулировали, Делла, - терпеливо пояснил Мейсон, -
то Рода не получила бы никакого пособия. Не сомневайся, Филипп Монтейн
это прекрасно понимает. Он стремится спасти свои деньги, а окружной
прокурор хочет, чтобы Карл имел возможность давать свои показания на
суде.
- Но если тебе удастся отклонить аннулирование брака, то он тоже не
сможет давать показания.
- Совершенно верно.
- А в случае развода?
- Тоже нет.
- Но как же можно опротестовать аннулирование брака? В законе ясно
сказано, что брак, заключенный при жизни одного из супругов... Я
немного запуталась в формулировках. Одним словом, их брак
недействителен.
- Весьма удобный закон для окружного прокурора, - улыбнулся Мейсон.
- Когда Рода выходила замуж за Карла Монтейна, ее первый муж был
еще жив.
- Это я опровергну в пять минут, - заметил Мейсон, вновь принявшись
вышагивать из угла в угол. - Меня сейчас волнует совсем другое...
Делла, дай-ка мне как следует подумать. Ты ведь знаешь, что я люблю
рассуждать вслух. Сиди и слушай, может быть, тебе придется кое-что
записать. У телефона кто-нибудь дежурит?
- Да.
- Я жду звонка от Денни Спейра. Мне кажется, мы нашли людей,
которые шантажировали Мокси... Но дело в том, что мне не хотелось бы,
чтобы им были вручены повестки в суд. Я предпочел бы, чтобы они
убрались из города и вообще из штата.
- А это не опасно? Тебя могут обвинить в мошенничестве. По-моему,
лучше делать ставку на самооборону...
- Конечно, это было бы лучше, - согласился Мейсон. - Даже если бы
не вышло добиться полного ее оправдания, обвинению не удалось бы ее
осудить. Но она сразу же попалась в ловушку, которую расставил ей
окружной прокурор. Теперь ни о какой самообороне нельзя и заикаться.
Рода заявила, что в момент убийства стояла перед входной дверью и с
небольшими перерывами нажимала на кнопку звонка.
- Другими словами, она скрыла правду от полиции?
- Они поманили ее наживкой, и она проглотила ее вместе с крючком и
удочкой, - невесело усмехнулся Мейсон. - Сама она еще не догадывается
о собственном промахе, поскольку не в интересах окружного прокурора
преждевременно дергать за удилище.
- Но почему она скрыла правду?
- Она не могла ее сообщить. Это один из тех случаев, когда правда
звучит менее убедительно, чем ложь. В уголовных делах такое случается.
Бывает, что ловкий адвокат сочиняет для своего клиента столь
правдоподобную историю, что ее безоговорочно принимают все присяжные.
А вот когда обвиняемый невиновен, его история звучит не столь гладко и
убедительно.
- Что же ты собираешься делать?
- Попытаюсь опровергнуть показания свидетелей обвинения, доказать
их несостоятельность. Более того, я попытаюсь доказать ее алиби.
- Но как? Ты сам только что соглашался, что встреча Роды и Мокси
состоялась, и свидетели смогут это подтвердить...
- Я пустил по воде хлеб, Делла, - улыбнулся Мейсон. - Посмотрим,
что вернется обратно.
В дверь постучали. На пороге появилась Герти и быстро заговорила:
- Только что звонил Денни Спейр. Он утверждает, что работает у Пола
Дрейка. Он просил позвать вас к телефону, а потом велел передать,
чтобы вы как можно быстрее приехали в отель "Гринвуд", что на Мейнал
Авеню, сорок шесть двадцать. Он будет вас ждать у входа. Он сказал,
что пытался разыскать Пола Дрейка, но того нет в конторе, поэтому
просил приехать вас.
Мейсон мгновенно схватил свою шляпу.
- Скажи, Герти, по его голосу не было заметно, что у него
неприятности?
- Немного, - кивнула девушка.
- Отпечатай заявление на развод, Делла! - приказал адвокат и вышел
из кабинета.
Когда адвокат спустился вниз и вышел из здания, ему сразу же
удалось поймать свободное такси.
Денни Спейр стоял на тротуаре возле отеля и, увидев в машине
Мейсона, показал жестом, чтобы водитель завернул за угол.
- Наконец-то и вы, мистер Мейсон! - облегченно вздохнул
оперативник.
Вид у него был явно непрезентабельный: рубашка расстегнута,
пуговицы у воротничка оторваны, галстук превратился в какой-то жгут.
Под левым глазом красовался огромный синяк, а губы распухли и
кровоточили.
- Что случилось, Денни? - спросил Мейсон.
- Да, нарвался тут... - Он натянул пониже шляпу, опустил ее поля и
таким образом спрятал под ними синяк. - Это здесь, - кивнул он на
пользующийся сомнительной славой отель "Гринвуд". - Входите и идите
прямо к лестнице. Я знаю дорогу.
Миновав вращающиеся двери, они очутились в узком холле, по одному
виду которого можно было сразу определить низкий класс гостиницы.
Возле конторки крутилось несколько человек. Появление Мейсона и Спейра
осталось незамеченным. Узенькая лестница вела наверх. Слева находился
лифт, размерами не больше телефонной будки.
- Нам удобнее подняться по лестнице, - предупредил Спейр.
В коридоре третьего этажа Спейр без стука толкнул одну из дверей.
Комната оказалась темной, со спертым неприятным воздухом. Возле одной
из стен стояла белого цвета кровать с хромированными шарами на
спинках, прикрытая дырявым одеялом. На спинке кровати висели грязные
носки. На прикроватной тумбочке была брошена кисточка для бритья и
лезвие безопасной бритвы. На зеркале висел перекрученный галстук, а на
полу валялась оберточная бумага, в какой обычно приносят белье из
прачечной, и квитанция. Левее тумбочки была дверь, ведущая в кладовую.
Весь пол был усеян щепками и мусором.
Спейр закрыл за собой дверь и обвел комнату красноречивым взглядом.
- Ну, разве это не свинарник?
- Что произошло? - спросил Мейсон.
- Вы с Дрейком, выйдя из Балбоа-апартментс, сели в такси и уехали.
Я догадался, что женщина следит за вами из окна. Так оно и было на
самом деле. Как только вы отъехали, она выбежала из подъезда и стала
ловить такси. От нетерпения она чуть не сломала себе ногти на пальцах.
Ей и в голову не приходило, что за ней могут следить. Усевшись в
подошедшее такси, она даже не взглянула в заднее окно, так что я ехал
за ней совершенно спокойно, не боясь потерять из вида. Подъехав к
этому отелю, она расплатилась с водителем и отпустила машину. Правда,
когда входила в отель, она как-то замешкалась. Не то чтобы она что-то
заподозрила, но вид у нее был смущенный, словно она делала что-то
недозволенное. Оглядевшись по сторонам, она быстро вошла в дверь. Я
боялся привлечь ее внимание, поэтому подождал, пока она поднимется
наверх. Табло показывало, что лифт находится на третьем этаже. Я
сообразил, что это она только что поднялась. Внизу болтались обычные
пьянчуги, ничего особенного. Я тоже отправился на третий этаж, там
устроился в темном углу пожарной лестницы и стал наблюдать за
коридором. Минут через десять она вышла из номера, постояла на пороге,
посмотрела в оба конца коридора и побежала вниз по лестнице. Я
запомнил номер комнаты, дал ей возможность спуститься, а потом
отправился следом. На этот раз она не брала такси, так что моя задача
упростилась. Она отправилась на остановку автобуса, идущего в
направлении Балбоа-апартментс, и я понял, что ей просто жаль денег на
такси. Поэтому я решил навестить того человека, к которому она
приезжала. На этом я и погорел, мистер Мейсон.
- Он вас сразу расшифровал?
- Да нет. Я вел себя так, словно у меня в голове не так уж много
мозгов...
- Продолжайте, - нетерпеливо попросил Мейсон.
- Я вернулся на третий этаж и постучал в эту комнату. Дверь
распахнул здоровенный мужик, одетый в одну нижнюю майку. На кровати
лежал чемодан. Дрянной чемоданишко, с какими разъезжают провинциальные
коммивояжеры. Похоже, он укладывал вещи. На вид ему было лет
тридцать... Плечи и руки обросли буграми мышц, словно он всю жизнь
работал грузчиком. Но все же я скорее принял бы его за механика
гаража. Настроен он был явно враждебно. Я же подмигнул ему и сказал:
"Когда твой приятель явится, скажи, что я приготовил товар. Это тебе
не та сладенькая водичка, которую продают в аптеках, да и цена
подходящая..." Он, конечно, захотел узнать, о чем я говорю. А я
попробовал объяснить, что доставал кое-что человеку, который жил в
этом номере две недели назад, и что принял его за напарника...
- Он клюнул?
- Можете не сомневаться. Пока мы с ним объяснялись, я его как
следует разглядел. Так вот, его глаза, форма и носа и всего прочего
очень похожи на внешние данные той женщины, за которой я следил.
- Иными словами, вы считаете, что они брат и сестра?
- Скорее всего. Я решил, что в такой обстановке медлить не нельзя.
Я вспомнил ваш рассказ, что ее девичья фамилия Пейндэр и что она
приехала из Сентервилла. А этот мужик по всем признакам намерен был
захлопнуть дверь перед моим носом. Значит, мне нужно было его как-то
обработать, чтобы он оттаял. Времени у меня было мало, поэтому я прямо
так и ляпнул: "Послушай, парень, а ты, часом, не из Сентервилла?"
Физиономия у него тут же перекосилась, и он спросил: "А ты кто такой?"
Я улыбнулся ему от уха до уха, протянул руку и сказал: "Теперь я знаю,
кто ты такой. Твоя фамилия Пейндэр, верно?" Вот тут он меня и
подловил. Купил, как говорится, по дешевке... А ведь я-то посчитал его
за простофилю... На секунду он все же растерялся, словно я хватил его
обухом по голове, а потом схватил за руку и принялся трясти, словно
грушу, приговаривая: "Ну, конечно, я тебя тоже помню, заходи в
комнату..." Я вошел... Не буду рассказывать всех подробностей, только
в конце концов он меня скрутил, как ребенка, засунул в рот кляп и
затолкал в кладовку.
- Во время схватки вы потеряли сознание? - уточнил Мейсон.
- Сказать, что я потерял сознание, нельзя... Просто отключился на
пару минут... Я же не ожидал нападения. Да и справиться с ним у меня
шансов не было. Кулаками он работал быстрее, чем ваша секретарша
своими пальчиками на клавишах машинки... Короче, очнулся я в кладовке,
с ватными руками и ногами... Дверь была заложена какой-то железкой.
Через дверь я слышал, как он выдвигал ящики шкафа и тумбочки, метался
по комнате, продолжая складывать чемодан. Каждые две-три минуты он
вызывал по телефону какого-то Гейрванса по номеру триста девяносто
четыре восемьдесят один. Подержит трубку возле уха, подождет, потом со
злостью бросит на рычаг и снова бежит к чемодану. Кстати, в двери
между досками была щель, так что я мог за ним наблюдать... Немного
погодя, он так же настойчиво принялся звонить на коммутатор
Балбоа-апартментс, требуя соединить его с миссис Фриман. Она,
по-видимому, все еще не вернулась к себе...
- Я не совсем понимаю, зачем вы мне рассказываете все эти
подробности, - заметил Мейсон.
- Я хочу, мистер Мейсон, чтобы вы имели ясное представление о
происшедшем. Он продолжал звонить миссис Фриман и укладываться.
Наконец, чемодан был собран и закрыт на замки. Я слышал, как застонали
пружины, когда он опустился на край кровати. В конце концов ему
повезло, миссис Фриман подошла к телефону. Он заорал: "Алло, Дорис?!
Говорит Оскар..." Вероятно, она предупредила, чтобы он не
откровенничал по телефону, на что он закричал, что они все равно
погорели, так что нечего стесняться, поскольку к нему явился детектив
и назвал его по имени. Он устроил ей форменный скандал, упрекая, что
это она привела к нему детектива на хвосте и наверняка наболтала
лишнего тем шпикам, что были у нее утром. Вероятно, с ней случилась
истерика, потому что он вдруг стал говорить ласково, старался ее
успокоить... Меня все же берет сомнение: уж очень откровенно они
разговаривали, словно меня вообще не было за тонкой стенкой кладовки.
Уж не водил ли он меня за нос? Получается, что либо он нахал, которому
все нипочем, либо он умен и заранее просчитал все ходы...
- Что потом?
- А что потом? Они всласть наговорились по телефону, а потом этот
Оскар сказал, что им надо немедленно уматывать отсюда. Похоже, что ей
не улыбалось ехать вместе с ним, но он настаивал, доказывая, что
вдвоем они оставят полиции всего только один след, а если будут
удирать порознь, то два. Он предупредил ее, что сейчас заедет за ней
на такси, так что пусть она поторапливается со сборами...
- И как он поступил? - спросил адвокат.
- Он взял свой чемодан и вышел в коридор... Я стал крутиться и
вертеться, пока не удалось ослабить веревки... Собственно, не веревки,
а полосы разорванной простыни. Конечно, я мог бы свободно выбить дверь
ногами, но мне не хотелось поднимать шума, поскольку понимал, что вы
не для этого меня нанимали... С помощью ножа мне удалось расширить
щель и без шума вынуть из пазов доски двери. Звонить через коммутатор
я не стал, пришлось спуститься вниз и позвонить из автомата. Пола
Дрейка не оказалось в конторе, но я дал описание и женщины, и мужчины
одному из наших парней, так что он позаботится в отношении вокзалов и
аэропорта.
- Возможно, они еще не покинули Балбоа-апартментс, когда вы
звонили, - заметил Мейсон.
- Я на это и рассчитывал, поскольку уже порядочно наломал дров для
одного дня. Если бы удалось выяснить, куда они намерены отправиться,
то этого было бы достаточно. Именно поэтому я попросил вас лично
приехать сюда. Мне почему-то казалось, что вы против того, чтобы этих
людей задержали, не так ли?
- Да, я не хочу, чтобы их задержали, - задумчиво произнес Мейсон, -
но мне нужно знать, где их разыскать, если возникнет такая
необходимость... Сейчас же пусть уезжают.
- Я очень сожалею, что так получилось, мистер Мейсон, - сказал
детектив, посмотрев на часы. - Я рассказал вам все как было. Через
полчаса можно будет позвонить в контору, к этому времени наши люди их
найдут. Я думаю, что беглецы попытаются сесть на какой-нибудь поезд
дальнего следования. Лететь самолетом они вряд ли отважатся.
- Хорошо, Денни, возвращаемся в контору, - ответил Мейсон. - Дрейк,
должно быть, уже на месте. И не казните себя, все нормально, я узнал,
что хотел.

16

- Встать, суд идет, - выкрикнул бейлиф, и все поднялись со своих
мест.
Судья Фрэнк Монро вышел из своего кабинета, поднялся на возвышение,
поправил на носу очки и внимательно осмотрел переполненный зал
заседаний.
Бейлиф проговорил стандартную фразу, которой начинались все
судебные процессы.
В ту самую минуту, когда молоток судьи опустился со стуком на стол,
в противоположном конце зала отворилась дверь, и полицейские ввели
Роду Монтейн. Через другую дверь ввели Карла.
Оба они содержались в тюрьме: Карл в качестве основного свидетеля,
а Рода - как обвиняемая в убийстве. Сейчас они впервые увиделись после
ареста.
- Слушается дело "Монтейн против Монтейн", - объявил судья Монро. -
Заместитель окружного прокурора Джон Лукас представляет истца, адвокат
Перри Мейсон - ответчика.
- Карл! - не удержалась от восклицания Рода. Она сделала шаг ему
навстречу, но ее тут же удержали полицейские.
Карл Монтейн, на лице которого заметны были следы бессонных ночей и
тревожных дней, плотно сжал губы, уставился перед собой и прошел на
свое место. Он так и не взглянул на свою жену, которая стояла с
вытянутыми руками, не в силах поверить происходящему. У нее был такой
жалкий и растерянный вид, что в зале заседаний поднялся ропот, который
прекратился только после того, как судья Монро стукнул своим
молоточком.
Рода прошла мимо стула, предназначенного для нее. В глазах ее
стояли слезы. Один из полицейских помог ей сесть.
Мейсон молча смотрел на эту драматичную сцену. Ему хотелось, чтобы
присутствующие в зале без подсказки с его стороны оценили ситуацию.
- Суд должен рассмотреть ходатайство обвинения об аннулировании
брака Роды и Карла Монтейн на том основании, что в момент вступления в
брак первый муж Роды был еще жив, - нарушил напряженное молчание судья
Монро. - В данный момент ни защите, ни обвинению не разрешается
допрашивать свидетелей противоположной стороны для получения
информации, которую в дальнейшем можно было бы использовать в суде по
обвинению ответчицы в убийстве.
Джон Лукас бросил торжествующий взгляд в сторону Мейсона, поскольку
заявление судьи связывало защитника по рукам и ногам.
Первым был вызван Карл Монтейн.
Возле Карла сидел Филипп Монтейн. Вставая с места, Карл оперся о
плечо отца, потом гордо вскинул голову и твердыми шагами прошел на
трибуну для свидетелей.
- Ваше имя Карл Монтейн?
- Да.
- Вы постоянно проживаете в этом городе?
- Да.
- Вы знакомы с обвиняемой Родой Монтейн?
- Да.
- Когда вы впервые с ней встретились?
- В больнице "Сэйнвисэйд". Она была нанята мной в качестве
медсестры.
- Позднее вы зарегистрировали с ней брак?
- Да.
- Когда это было?
- Тринадцатого июня этого года.
- Вы можете приступить к допросу, господин адвокат, - повернулся
Лукас к Мейсону.
Карл Монтейн внутренне сжался, приготовившись к напористому
перекрестному допросу.
Лукас был начеку, боясь пропустить тот момент, когда он должен
будет опротестовать вопросы защиты.
- У меня нет вопросов к свидетелю, - вежливо улыбнулся Мейсон.
Эта фраза поразила как свидетеля, так и обвинителя.
- Все, мистер Монтейн, - сказал судья Монро, - возвращайтесь на
место.
- Ваша честь! - вскочил Джон Лукас. - Согласно Кодексу гражданского
процессуального права мы можем вызвать для допроса обвиняемую. Поэтому
прошу Роду Монтейн подняться на место для свидетелей.
- Что вы хотите доказать при помощи показаний этой свидетельницы? -
спросил Мейсон.
- Согласитесь ли вы, - воинственно начал Лукас, - что до того, как
вступить в брак с Карлом Монтейном, обвиняемая была в браке с другим
мужчиной, по имени Греггори Лортон, он же Греггори Мокси, убитым
шестнадцатого июня этого года?
- Да, - ответил Мейсон. - Я согласен с этим фактом.
Лукас еще больше изумился. Судья Монро, не впервые встречавшийся с
Мейсоном, нахмурился, заподозрив подвох.
В зале оживленно зашевелились.
- Я хочу, - сказал Лукас, окидывая взглядом зал заседаний, -
допросить свидетельницу о личности человека, который был похоронен в
феврале тысяча девятьсот двадцать девятого года под именем Греггори
Лортона.
- Ввиду только что сделанного вами заявления, - с сарказмом
улыбнулся Мейсон, - что тот Греггори Лортон, за которым была замужем
обвиняемая, был жив в указанное время, высокому суду должно быть
совершенно безразлично, кем был его однофамилец, умерший в феврале
двадцать девятого года. Очень печально, что обвинение постаралось
заранее сформировать общественное мнение, высказывая в печати
предположение, что ответчица отравила этого человека.
- Да как вы... - вскочил со своего места обвинитель.
Удар молотка судьи заставил его сесть на место.
- Господин адвокат, ваше возражение принято, - сказал судья Монро.
- Что же касается вашего последнего замечания, то оно было совершенно
неуместным.
- Прошу прощения у высокого суда, - сказал Мейсон.
- И у обвинения следовало бы, - добавил Лукас.
Мейсон промолчал.
Монро посмотрел поочередно на представителей обеих сторон и опустил
голову, пряча улыбку.
- Продолжайте, господин обвинитель, - сказал он.
- У обвинения все, - сказал Лукас, опускаясь на место.
- Вызовите миссис Бетси Холман на место для свидетелей, - попросил
Мейсон.
Молодая женщина в возрасте тридцати лет, с усталыми глазами, прошла
на возвышение, подняла правую руку и произнесла присягу.
- Вызывали ли вас на дознание, - начал Мейсон, - которое
происходило по поводу убийства Греггори Мокси, или Греггори Лортона,
случившегося шестнадцатого июня этого года?
- Да, - ответила свидетельница.
- Вы видели его тело?
- Да.
- Вы узнали этого человека?
- Да.
- Кто это был?
- Человек, за которого я вышла замуж двадцатого января тысяча
девятьсот двадцать пятого года.
Весь зал дружно ахнул.
Лукас приподнялся с кресла, снова опустился, но тут же снова встал.
После минутного колебания он сказал:
- Ваша честь, это заявление явилось для меня полной неожиданностью.
Однако, должен заметить, что высокому суду должно быть безразлично,
сколько раз, до женитьбы на Роде, этот человек вступал в брак.
Возможно, у него был целый десяток жен. Рода могла бы подать в суд на
аннулирование ее брака. Поскольку она этого не сделала, ее брак
остается в силе.
- Закон нашего штата гласит, - улыбнулся Мейсон, - что новый брак,
в который вступило лицо при жизни его бывшего супруга или супруги,
считается незаконным с самого начала. Совершенно очевидно, что
Греггори Лортон не мог вступить в законный брак с Родой, поскольку его
прежняя жена была жива. Следовательно, первый брак обвиняемой,
являющийся фикцией, не препятствовал ей вступить в законный брак с
Карлом Монтейном.
- Возражение обвинения отводится, - объявил судья Монро.
- Развелись ли вы с человеком, которого называют то Греггори
Лортоном, то Греггори Мокси?
- Да, я развелась с ним.
Мейсон развернул свидетельство о расторжении брака и с поклоном
передал его Лукасу.
- Обращаю внимание обвинения, что развод был оформлен уже после
того, как обвиняемая вступила в брак с Греггори Лортоном. Прошу
приобщить копию брачного свидетельства к делу.
- Предложение принято, - объявил судья.
- Приступайте к допросу, - предложил Мейсон обвинителю.
Лукас подошел к свидетельнице, внимательно посмотрел на нее и
грозно спросил:
- Вы уверены, что в морге видели своего бывшего мужа?
- Да.
- Тогда у меня все, - сказал Лукас, пожимая плечами.
Судья попросил секретаря принести ему шестнадцатый том
Калифорнийского свода законов, где рассматривалось положение о браке.
Пока он искал соответствующую статью в толстенном справочнике, в зале
царило оживление. Наконец, судья поднял голову.
- Ходатайство о расторжении брака Карла Монтейна и Роды Монтейн
отклоняется. Их брак остается в силе. Заседание откладывается.
Повернувшись, Мейсон посмотрел на Филиппа Монтейна. Лицо старика
оставалось бесстрастным, глаза смотрели холодно и враждебно.
У Лукаса был вид человека, свалившегося с высокого постамента. Карл
был растерян. Только Филипп Монтейн сохранял высокомерное спокойствие.
Трудно было утверждать, что его удивил исход дела.
Зал заседания гудел. Корреспонденты названивали по телефонам.
Любители подобных развлечений собирались кучками, оживленно
обменивались мнениями, отчаянно жестикулируя.
Мейсон обратился к бейлифу, все время находившемуся возле Роды:
- Прошу вас проводить миссис Монтейн в комнату для присяжных. Мне
необходимо поговорить с ней. Если хотите, можете оставаться возле
двери.
Он отвел Роду в отдельную комнату, придвинул ей удобное кресло, сам
сел напротив и ободряюще улыбнулся.
- Что все это значит? - спросила она.
- Судья Монро признал ваш брак с Карлом действительным.
- И что же теперь?
- Теперь, - Мейсон вынул из кармана отпечатанное заявление о
разводе, - вы потребуете развести вас на том основании, что он проявил
исключительную жестокость, несправедливо обвинив вас в убийстве, не
говоря уже о том, что неоднократно обращался с вами бесчеловечно. В
вашем заявлении я перечислил эти случаи. Вам осталось только подписать
его.
Слезы навернулись на глаза Роды.
- Но я вовсе не хочу с ним разводиться! Как вы не понимаете! Я
учитываю его характер... И люблю его таким, какой он есть.
- Рода, вы уже дали свои показания, - склонился он к ней. - Они
записаны у окружного прокурора и подписаны вами. Теперь отказаться от
них невозможно, и вам придется придерживаться уже сказанного на
предварительном допросе. Окружному прокурору пока еще не известно, кто
стоял у подъезда и нажимал на кнопку звонка в квартиру Мокси. Но я
отыскал этого человека. И даже не одного, а двоих. Один из них может
лгать, хотя, возможно, оба говорят правду. Так или иначе, но заявление
любого из них будет означать для вас смертный приговор.
Рода смотрела на него круглыми от ужаса глазами.
- Один из них, - продолжал Мейсон, - Оскар Пейндэр, человек из
Сентервилла, пытавшийся вернуть деньги своей сестры. В свое время
Мокси проделал с ней тот же трюк, что и с вами, оставив ее без
сбережений.
- Мне о нем ничего не известно, - сказала молодая женщина. - А кто
второй?
- Доктор Клод Миллсэйп, - ответил Мейсон. - Ему не спалось. Он знал
о вашем свидании. Он оделся и поехал к дому Мокси. Вы были уже там.
Света в окнах не было. Он позвонил. Ваша машина стояла за углом в
переулке.
У Роды побелели губы.
- Клод Миллсэйп! - воскликнула она.
- Вы завязли в этой истории, потому что не послушались меня. Теперь
извольте следовать моим инструкциям. Вы выиграли дело об аннулировании
брака, ваш муж не может свидетельствовать против вас. Однако окружной
прокурор сообщил газетам его показания. Он являлся основным
свидетелем. Как таковой, он содержался в таком месте, где я не мог до