— Сержант, это Мириам Вудфорд. Мне нужна была бы сегодня на вечер Мицуи. У меня гости к обеду. Не могли бы вы ее поскорее отпустить?
Она помолчала, слушая его ответ.
— У вас ее нет?.. Но я тогда не понимаю… Нет, я же вам говорила, у нас нет ее адреса… Да, понимаю… Да, я подожду.
Некоторое время мы молча смотрели на Мириам, которая ждала продолжения разговора. Но вот она опять заговорила в трубку:
— Да… Да, понятно… Хорошо, спасибо большое. Значит, вы надеетесь, что к обеду она сможет вернуться?
Снова пауза.
— Хорошо, я перезвоню вам, — сказала Мириам и повесила трубку.
— В чем дело? — спросил я.
— Сначала он сказал, что они не знают, где Мицуи, но как раз во время разговора ему передали сообщение, что Мицуи задержали. Она была за рулем автомобиля, который арендовал Джером К. Бастион.
— Как удачно, что сообщение подоспело вовремя, — заметил я.
— Вы что, думаете, это розыгрыш?
— Нет, — ответил я. — Я думаю, что ее действительно задержали за рулем этого автомобиля.
Мириам беспокойно посмотрела на меня.
— Дональд, вы что-то знаете, а мне не рассказываете.
— Я стараюсь помочь вам, Мира.
— Может, вы и стараетесь, но все равно чего-то не договариваете.
— Ну, смотрите, — пояснил я. — Полиция обнаружила этот магнитофон. Они знают, что кто-то должен был с ним работать — менять бобины. Естественно, они должны допросить горничную. И вот теперь, очень кстати, ее находят за рулем автомобиля Бастиона.
— Значит, — подхватила она, — установлена прямая связь между Мицуи и Бастионом. Теперь они узнают, кто тут установил магнитофон.
— Но кроме того, — добавил я, — установлена прямая связь между Бастионом и вами.
Она с досадой прикусила губу.
— Что вы отвечали полицейским на вопросы про Бастиона?
— Что ничего про него не знаю, что мне он совершенно незнаком.
— Вы не говорили, что он пытался вас шантажировать?
— Конечно нет. Что я, дура что ли, сама повесить на себя мотив для убийства?
— Но если они сумеют доказать, что он пытался вас шантажировать, то тем самым докажут, что вы лгали.
— Ну, поскольку Бастиона уже нет, им придется изрядно попотеть, чтобы что-нибудь доказать.
— Слушайте, Мира, — сказал я, немного подумав. — Сегодня утром Мицуи ходила за покупками и долго отсутствовала. Что она в результате купила?
Норма и Мириам переглянулись.
— Мы не знаем.
— Пойдемте-ка посмотрим, — предложил я.
Мы тщательно обследовали холодильник и всю кухню. Никаких следов сегодняшних покупок Мицуи мы не обнаружили.
— Отлично, — сказал я. — Это необходимо запомнить.
— Но она же не была одета в купальник, — растерянно проговорила Мириам.
Мы тем временем вернулись в спальню.
— По показаниям Бикнела, девушка, которую он видел, возможно, была совершенно голая. Хитрая бабенка могла сбросить с себя всю одежду. Тогда, если бы на нее попало хоть пятнышко крови, она могла бы вернуться домой и смыть его. А вот на одежде — совсем другое дело: пятна крови очень трудно отмываются.
— Ну конечно! — воскликнула Мириам. — В этом-то все и дело! Интересно, додумается ли до этого полиция?
— Полиция-то, конечно, додумается, — сказал я, — но может оказаться очень полезным, если вы еще разок позвоните своему другу сержанту Хуламоки и скажете, что хотели бы переговорить с Мицуи. Это очень важно и вы должны поговорить с ней сразу же, как только ее привезут на допрос.
— И он что, позволит ей позвонить мне?
— Господи, конечно нет! Он спросит вас, что именно вы хотите ей передать, и скажет, что сам передаст ей сообщение.
— И что мне ему сказать?
— Попросите узнать, куда она дела продукты, которые ходила покупать сегодня утром. Вам не из чего готовить обед.
Лицо Мириам расплылось в улыбке.
— Теперь понятно, — обрадованно проговорила она. — Другими словами, я эту идею преподношу ему прямо на блюдечке.
Я кивнул и поднялся — мне пора было заняться другими делами.
— Послушайте, Дональд, вы же придете вечером, правда? И мы славно, уютно посидим, пообедаем. Рей Гири вам понравится, вот увидите, — пригласила меня Норма.
— А если Мицуи не появится? — поинтересовался я. — Скорее всего, так ведь и будет.
— Ну и не надо. Все равно приходите. Мы с Мирой можем приготовить…
— Ты с кем? — переспросила Мириам.
— С тобой, — повторила Норма. Мириам отчаянно затрясла головой.
Ты можешь делать для своего приятеля, что хочешь, но чтобы я из-за кого-нибудь стала возиться на кухне, мыть грязную посуду и готовить этот самый уютненький обед при свечах — нет, этому не бывать! Лицо Нормы помрачнело.
— Зато, — добавила Мириам, обернувшись ко мне, — вы, Дональд, можете пригласить нас пообедать у «Лао Ючжэ».
— Всех троих? — уточнил я. Норма задумалась.
— Ладно, — сказала она наконец с некоторым вызовом. — Раз уж на то пошло, Мира, ты, наверно, права. Ты можешь разрешить Дональду пригласить себя, а я разрешу Рею пригласить меня.
— А он об этом знает? — спросила Мириам.
— Конечно нет, — без тени смущения ответила Норма. — Я сейчас позвоню ему и приглашу на обед, а потом в последнюю минуту сообщу, что полиция задержала нашу служанку и все отменяется. Естественно, он должен будет поступить как настоящий джентльмен.
Я не мог удержаться от смеха.
— Боже, какими неизведанными гранями открывается для меня женщина! Имеет ли простой смертный хоть один шанс устоять против такой техники?
— Никогда, Дональд, — многозначительно глядя на меня, изрекла Норма, — ни одного шанса он не имеет; и чем быстрее вы это поймете, тем лучше для вас.
Глава 15
Глава 16
Она помолчала, слушая его ответ.
— У вас ее нет?.. Но я тогда не понимаю… Нет, я же вам говорила, у нас нет ее адреса… Да, понимаю… Да, я подожду.
Некоторое время мы молча смотрели на Мириам, которая ждала продолжения разговора. Но вот она опять заговорила в трубку:
— Да… Да, понятно… Хорошо, спасибо большое. Значит, вы надеетесь, что к обеду она сможет вернуться?
Снова пауза.
— Хорошо, я перезвоню вам, — сказала Мириам и повесила трубку.
— В чем дело? — спросил я.
— Сначала он сказал, что они не знают, где Мицуи, но как раз во время разговора ему передали сообщение, что Мицуи задержали. Она была за рулем автомобиля, который арендовал Джером К. Бастион.
— Как удачно, что сообщение подоспело вовремя, — заметил я.
— Вы что, думаете, это розыгрыш?
— Нет, — ответил я. — Я думаю, что ее действительно задержали за рулем этого автомобиля.
Мириам беспокойно посмотрела на меня.
— Дональд, вы что-то знаете, а мне не рассказываете.
— Я стараюсь помочь вам, Мира.
— Может, вы и стараетесь, но все равно чего-то не договариваете.
— Ну, смотрите, — пояснил я. — Полиция обнаружила этот магнитофон. Они знают, что кто-то должен был с ним работать — менять бобины. Естественно, они должны допросить горничную. И вот теперь, очень кстати, ее находят за рулем автомобиля Бастиона.
— Значит, — подхватила она, — установлена прямая связь между Мицуи и Бастионом. Теперь они узнают, кто тут установил магнитофон.
— Но кроме того, — добавил я, — установлена прямая связь между Бастионом и вами.
Она с досадой прикусила губу.
— Что вы отвечали полицейским на вопросы про Бастиона?
— Что ничего про него не знаю, что мне он совершенно незнаком.
— Вы не говорили, что он пытался вас шантажировать?
— Конечно нет. Что я, дура что ли, сама повесить на себя мотив для убийства?
— Но если они сумеют доказать, что он пытался вас шантажировать, то тем самым докажут, что вы лгали.
— Ну, поскольку Бастиона уже нет, им придется изрядно попотеть, чтобы что-нибудь доказать.
— Слушайте, Мира, — сказал я, немного подумав. — Сегодня утром Мицуи ходила за покупками и долго отсутствовала. Что она в результате купила?
Норма и Мириам переглянулись.
— Мы не знаем.
— Пойдемте-ка посмотрим, — предложил я.
Мы тщательно обследовали холодильник и всю кухню. Никаких следов сегодняшних покупок Мицуи мы не обнаружили.
— Отлично, — сказал я. — Это необходимо запомнить.
— Но она же не была одета в купальник, — растерянно проговорила Мириам.
Мы тем временем вернулись в спальню.
— По показаниям Бикнела, девушка, которую он видел, возможно, была совершенно голая. Хитрая бабенка могла сбросить с себя всю одежду. Тогда, если бы на нее попало хоть пятнышко крови, она могла бы вернуться домой и смыть его. А вот на одежде — совсем другое дело: пятна крови очень трудно отмываются.
— Ну конечно! — воскликнула Мириам. — В этом-то все и дело! Интересно, додумается ли до этого полиция?
— Полиция-то, конечно, додумается, — сказал я, — но может оказаться очень полезным, если вы еще разок позвоните своему другу сержанту Хуламоки и скажете, что хотели бы переговорить с Мицуи. Это очень важно и вы должны поговорить с ней сразу же, как только ее привезут на допрос.
— И он что, позволит ей позвонить мне?
— Господи, конечно нет! Он спросит вас, что именно вы хотите ей передать, и скажет, что сам передаст ей сообщение.
— И что мне ему сказать?
— Попросите узнать, куда она дела продукты, которые ходила покупать сегодня утром. Вам не из чего готовить обед.
Лицо Мириам расплылось в улыбке.
— Теперь понятно, — обрадованно проговорила она. — Другими словами, я эту идею преподношу ему прямо на блюдечке.
Я кивнул и поднялся — мне пора было заняться другими делами.
— Послушайте, Дональд, вы же придете вечером, правда? И мы славно, уютно посидим, пообедаем. Рей Гири вам понравится, вот увидите, — пригласила меня Норма.
— А если Мицуи не появится? — поинтересовался я. — Скорее всего, так ведь и будет.
— Ну и не надо. Все равно приходите. Мы с Мирой можем приготовить…
— Ты с кем? — переспросила Мириам.
— С тобой, — повторила Норма. Мириам отчаянно затрясла головой.
Ты можешь делать для своего приятеля, что хочешь, но чтобы я из-за кого-нибудь стала возиться на кухне, мыть грязную посуду и готовить этот самый уютненький обед при свечах — нет, этому не бывать! Лицо Нормы помрачнело.
— Зато, — добавила Мириам, обернувшись ко мне, — вы, Дональд, можете пригласить нас пообедать у «Лао Ючжэ».
— Всех троих? — уточнил я. Норма задумалась.
— Ладно, — сказала она наконец с некоторым вызовом. — Раз уж на то пошло, Мира, ты, наверно, права. Ты можешь разрешить Дональду пригласить себя, а я разрешу Рею пригласить меня.
— А он об этом знает? — спросила Мириам.
— Конечно нет, — без тени смущения ответила Норма. — Я сейчас позвоню ему и приглашу на обед, а потом в последнюю минуту сообщу, что полиция задержала нашу служанку и все отменяется. Естественно, он должен будет поступить как настоящий джентльмен.
Я не мог удержаться от смеха.
— Боже, какими неизведанными гранями открывается для меня женщина! Имеет ли простой смертный хоть один шанс устоять против такой техники?
— Никогда, Дональд, — многозначительно глядя на меня, изрекла Норма, — ни одного шанса он не имеет; и чем быстрее вы это поймете, тем лучше для вас.
Глава 15
Я позвонил в кассу авиакомпании и спросил, нельзя ли как-нибудь попасть на ночной рейс на континент. Мне улыбнулась удача: одно свободное место на ночной рейс еще оставалось, и я его быстренько сцапал. Когда меня попросили назвать имя, я ответил: «Сидней Селма», — после чего спустился и выкупил билет.
Если я действительно полечу на этом самолете, рассуждал я, то смогу полететь и под фамилией Селма. Если же полиция контролирует вылет пассажиров, то они будут знать, что Сидней Селма собирается срочно слинять из Гонолулу. Более того, я даже не был уверен, что это последнее свободное место не ловушка. Не исключено, что полиция специально оставила его, чтобы посмотреть, кто на него позарится.
Примерно через час в моем номере раздался телефонный звонок. Я снял трубку; это была Мириам Вудфорд.
— Дональд, не могли бы вы зайти к нам? — попросила она.
— Когда?
— Прямо сейчас.
— Что случилось?
— Вернулась Мицуи, — объяснила Мира. — С ней сержант Хуламоки и еще один полицейский.
— Сейчас буду, — ответил я и поспешил в квартиру Мириам.
Не похоже, чтобы сержант Хуламоки сильно мне обрадовался.
— Вы ведь не адвокат, Лэм? — спросил он.
— Да вроде, нет.
— И лицензии на деятельность в Гонолулу у вас нет?
— Нет.
— Какой же у вас интерес к этому делу?
— Я хочу его распутать.
— Вы работаете на Мириам Вудфорд?
— Как я уже говорил, она не платит мне ни цента.
— Это я хочу, чтобы он был здесь, — вмешалась Мириам.
— Зачем?
— Я считаю, что он сумеет разобраться в этом деле.
— Ну ладно, господа хорошие, — решился сержант Хуламоки. — Тогда карты на стол! При обыске мы нашли здесь микрофон, вон за той картиной, а от него — провода к магнитофону, спрятанному на крыльце служебного входа. И еще, кто-то должен был менять кассеты на этом магнитофоне каждые шесть часов. Очевидно, — продолжал он, увидев, что все молчат, — этот человек должен был иметь свободный доступ к магнитофону так, чтобы ни у кого не возникало подозрений. И мы подумали, что это могла быть Мицуи.
— Ни про какой магнитофон я ничего не знаю, — произнесла Мицуи.
— Поэтому, — продолжал сержант Хуламоки, — мы отдали приказ задержать Мицуи. Еще раньше мы объявили розыск второй машины, арендованной Бастионом. — Он снова сделал паузу и выразительно посмотрел на меня. — Как вы знаете, у него было две машины.
— Да, теперь я знаю.
— Дальше. Мы прочесали дом Бастиона самым частым гребешком в надежде найти что-нибудь важное.
— Нашли? — спросил я.
— Действительно, — продолжал он, не обращая внимания на мой вопрос, — среди найденного в его доме было несколько кассет с кинопленкой, но не было кинокамеры. Это нас насторожило, потому что все остальное было вроде бы на месте. Зато мы обнаружили замечательный тайник. В одной из книг, стоявших в шкафу, страницы были вырезаны так, что в ней как раз могла бы поместиться такая кинокамера.
— Неужели? — вежливо переспросил я.
— Вы ничего не можете сказать по этому поводу, Лэм, — повернулся он ко мне.
— Можете устроить у меня обыск, — ответил я.
— Не беспокойтесь, понадобится — устроим, — зловеще заверил он и, помолчав немного, продолжал: — Так вот, когда мы задержали вторую машину Бастиона, выяснилось, что за рулем сидит не кто иной, как Мицуи, а в бардачке лежит искомая кинокамера.
— Я ничего не знаю, — снова повторила Мицуи.
— Каким образом вы оказались за рулем этой машины?
— Ее для меня взяли напрокат.
— Кто?
— Один знакомый.
— Какой знакомый?
— Мой приятель.
Сержант Хуламоки обернулся к Дейли — полицейскому, производившему обыск у Мириам, — и спросил его:
— Вы осмотрели эту квартиру, Дейли?
— Мы осматривали вдвоем с помощником.
— Все осмотрели, без исключения?
— Ага.
Сержант Хуламоки снова перевел на Мицуи свой испытующий взгляд.
— Представляется мне, — задумчиво произнес он, — что эта женщина работала на Бастиона, и дело касалось присутствующей здесь миссис Вудфорд. А потом что-то в этом деле не заладилось. И вот сегодня утром какая-то женщина проникает в дом Бастиона, сбрасывает с себя одежду и пускает в ход пистолет. — Говоря все это, он продолжал прищурившись смотреть на Мицуи. Потом вдруг резко обернулся к Дейли: — Так вы, говорите, все здесь осмотрели?
— Да, все, — подтвердил Дейли.
— Ладно, теперь я сам посмотрю, — сказал сержант.
— Вот именно от этого я и предостерегал, — вмешался я. — Я попросил Дейли провести обыск так, что если потом что-нибудь обнаружится, то…
— Знаю, знаю, мы оба ему это говорили.
— Я так и сделал, — обиженно заявил Дейли.
— И все же я хочу кое-что осмотреть, — сказал сержант Хуламоки и двинулся в ванную.
Я пошел вслед за ним.
— В чем дело? — спросил он.
— Вы ведь считаете возможным меня подозревать, — сказал я.
— У меня работа такая — всех подозревать.
— Вот и я подозреваю вас. У меня тоже такая работа.
— Чего вы боитесь?
— Вы можете что-нибудь подложить.
— Это я-то могу подложить?
— Да, вы.
— Что, например?
— Например, пистолет.
— Знаете что, Лэм? — не выдержал он. — Врезать бы вам как следует, чтоб знали, как себя вести.
— Вы, конечно, можете и врезать, — тихо сказал я. — Тогда я тем более буду подозревать, что вы собираетесь подложить пистолет.
— Ну ладно, — он вдруг сразу остыл, — пойдем посмотрим вместе.
В ванной он открыл шкафчик-аптечку, потом залез на стул и осмотрел крышку шкафчика. Опустился на четвереньки и посветил карманным фонариком во все углы. Спустил воду в туалете. Заглянул в корзину с грязным бельем. Выдвинул ящики и аккуратно вынул все полотенца и туалетные принадлежности.
Затем, постояв несколько секунд в задумчивости посреди ванной, он подошел к туалету и стал снимать разные мелочи с фарфоровой полочки, устроенной на верху сливного бачка. Сняв все, он поднял крышку бачка и тут же чуть не уронил ее.
— Господи! — воскликнул он. — Поглядите-ка сюда, Лэм.
Я подошел и заглянул через его плечо. В бачке на самом дне лежал пистолет.
— Этого-то я и боялся, — проговорил я.
— Черт возьми! — сказал он. — Но не я же его сюда сунул. Я и близко не подходил к этому месту.
— Кто же его мог подложить? — сказал я.
— Одно из трех, — предположил он. — Мицуи, Мириам Вудфорд или Норма Радклиф.
— Не только, — возразил я.
— А кто еще?
— Любой, кто сумел бы проникнуть внутрь через заднюю дверь, мог его сюда подбросить. Вот что получается, если недостаточно тщательно проводить обыск.
— Погодите-ка минутку, — сказал Хуламоки и крикнул: — Дейли, зайдите сюда, — после чего накрыл бачок крышкой.
В дверях появился Дейли.
— Слушаю, сержант.
— Вы здесь смотрели?
— Конечно, — ответил Дейли.
Сержант Хуламоки внимательно на него посмотрел.
— Подойдите-ка сюда. Я хочу вам кое-что показать.
— Минутку, — запротестовал я. — Я хочу задать ему один вопрос.
— Нет, — отрезал Хуламоки, — это мое дело. Дейли, взгляните-ка.
С этими словами он снял крышку с бачка.
— Видите этот пистолет?
— О Господи! Вижу. — У Дейли от удивления отвисла челюсть.
— Вы заглядывали сюда при обыске? Совершенно удрученный Дейли отрицательно покачал головой.
— Почему? — спросил я.
— Мне и в голову не пришло, — выпалил он.
Я высказался о его голове одним крепким кратким словцом и вышел из ванной. Мириам Вудфорд вопросительно взглянула на меня.
— Это провокация, — быстро сказал я. — Ничего не говорить, на вопросы не отвечать. То же самое относится к вам, Норма.
— А ко мне? — спросила Мицуи, подняв на меня взгляд своих непроницаемых японских глаз. Личико у нее было безмятежное, как цветок лотоса.
— Об этом спросите свою совесть, — ответил я ей, — если, конечно, она у вас есть. — Потом добавил: — Вам стоит только еще что-нибудь присочинить про Бастиона — и вы получите на свою голову обвинение в убийстве.
Сержант Хуламоки и Дейли не выходили из ванной добрых минут пять. Когда, наконец, они появились, пистолет был уже аккуратно завернут, видимо, в надежде снять с него отпечатки пальцев, когда он высохнет. И я, и они сами прекрасно понимали бессмысленность этой процедуры, так что все это делалось лишь для проформы.
— Мне очень жаль, Лэм, что так получилось, — сказал сержант.
— Это я понимаю.
— Вы, конечно, считаете, что пистолет подложили?
— Конечно.
— Чем вы это докажете?
— Ничем! Это вы попробуйте доказать обратное, — парировал я.
Он выразительно посмотрел на Дейли и пробормотал:
— Тысяча чертей!
— Мне и в голову не приходило, что там может быть тайник, — оправдывался Дейли. — Я думал, крышка вообще не поднимается. Во всех других местах я посмотрел, сержант, это точно.
— Иными словами, — сказал Хуламоки, — вы посмотрели во всех местах, кроме того, где лежал пистолет.
— Кроме того места, куда впоследствии был подброшен пистолет, — поправил я. — Хорошо же вы готовите ваших сотрудников, сержант.
— Я хорошо готовлю своих сотрудников, — зло ответил Хуламоки. — У меня хорошие сотрудники и я хорошо их готовлю.
— Оно и видно.
— Все делают ошибки.
— Но некоторые чаще, чем другие.
— Слушайте, Лэм, я, пожалуй, обойдусь без ваших замечаний.
— Теперь — конечно обойдетесь, — не удержался я. Его лицо потемнело от злости.
— Сержант, — возник Дейли, — одно ваше слово — и я скручу его в бараний рог.
Хуламоки отрицательно покачал головой.
— С ним мы еще разберемся, — сказал он. — Мне кажется, он что-то знает.
— Наверняка что-то знает! — подхватил Дейли.
— К сожалению, не могу ответить вам тем же комплиментом, — злорадно ответил я, обернувшись к Дейли.
Тот угрожающе двинулся ко мне.
— Дейли! — окликнул его сержант, и тот застыл на месте.
Хуламоки перевел взгляд на Мицуи.
— Сегодня утром вы якобы ходили за покупками, — сказал он. — На самом же деле вы сели на автобус и поехали на Кинг-стрит, где у вас стоял автомобиль. Вы вышли из автобуса и сели в этот автомобиль.
Лицо ее оставалось неподвижным, однако глаза заметались из стороны в сторону, как мышки в клетке.
— Кое-что мы все-таки умеем! — самодовольно продолжал Хуламоки. — Мы поговорили со всеми водителями автобусов, выезжавшими сегодня утром на линию, и один из них вас узнал. Более того, он сказал, что вы всю неделю выходили на этой остановке и садились в автомобиль.
— Разве это нарушение закона — ездить в автомобиле? — с невинным видом спросила Мицуи.
— Все дело в том, кто для вас его арендовал.
— Мой приятель.
— Значит, Бастион был вашим приятелем?
Она задумалась.
— Так был или нет?
— Нет, — ответила она.
— Видимо, просто дал вам этот автомобиль из солидарности с угнетенным рабочим классом, так? — спросил Хуламоки.
Мицуи молчала, снова надев на себя маску ничего не понимающей восточной женщины; казалось, эту броню невозможно пробить никакими хитроумными вопросами. Но сержанта Хуламоки это не смутило — видимо, опыт работы с восточными молчальниками у него был.
— Если вы не скажете правду, я вас арестую. Сержант молча смотрел на Мицуи; она тоже подняла на него глаза, и в комнате повисла напряженная тишина.
Мицуи сидела неподвижно, как статуя, но глаза ее снова забегали. Она всячески старалась избегать пытливого взгляда Хуламоки, а он все смотрел и смотрел на нее, ни на секунду не ослабляя психологического давления. Все остальные тоже молчали.
Потом сержант глянул на свои часы и вновь на Мицуи. Он не говорил ни слова о том, сколько времени дает ей на размышление, лишь показывал это всем своим поведением. Сидел он в свободной позе, не выказывая ни вражды, ни дружелюбия. Было ясно, что он просто полицейский, который несет свою службу — спокойно, без грубостей, но при необходимости будет действовать очень быстро и жестко.
Такого напряжения Мицуи выдержать не могла.
— Я буду говорить, — сдалась она.
— Говорите, — сказал Хуламоки.
— Неделю с небольшим назад этот человек пришел ко мне, — начала она.
— Кто?
— Он сказал, что его фамилия Бастион.
— Что ему было нужно?
— Некоторые услуги.
— Сколько он вам обещал?
— Сто долларов каждую неделю.
— Что вы должны были сделать?
— Впустить его в дом, когда госпожи не будет.
— И вы это сделали?
— Сделала.
— А что сделал он?
— Просверлил дырку в стене, вставил микрофон, протянул провода. Он велел вымести осыпавшуюся штукатурку и привести все в порядок, чтобы никто ничего не заметил.
— И вы это сделали?
— Сделала.
— Что дальше?
— Он установил записывающую машину и показал мне, как менять катушки. Каждые шесть часов надо было менять катушки.
— И это вы делали?
— Делала.
— Куда вы девали пленки, которые записывали?
— Клала в свою сумку.
— А потом?
— Отвозила их мистеру Бастиону.
— И что он с ними делал?
Она пожала плечами.
— И Бастион предоставил вам автомобиль?
— Да, чтобы я могла быстро привозить ему пленки.
— А камеру?
— Про камеру я ничего не знаю.
— Кто еще знал, что Бастион дал вам автомобиль?
— Никто не знал.
— Что еще вы делали для Бастиона?
— Больше ничего.
— Он заплатил вам?
— Два раза.
— Два раза по сто долларов?
— Да.
— Вы слушали разговоры, которые здесь велись? Запоминали имена людей?
Мицуи кивнула.
— И докладывали Бастиону?
Она снова кивнула.
— Куда вы ездили сегодня утром?
— За покупками.
Сержант покачал головой:
— Вы только собирались, но поехали совсем не туда. Что-то заставило вас изменить планы. Что именно?
— Я ездила за покупками.
— Допустим. И что же вы купили?
— Я купила кофе, — ответила Мицуи после небольшой паузы. — Я купила…
— Кофе вы купили вчера, — вмешалась Мириам. Мицуи снова замолчала.
— Так что же вы купили сегодня? — переспросил сержант Хуламоки.
Мицуи беспомощно посмотрела на Мириам Вудфорд потом на сержанта.
— Что вы купили?
— Я не могу вспомнить.
— Куда вы ездили?
— На рынок.
— Для чего?
— Покупать продукты.
— Какие?
Она молчала.
— Мицуи, вы знаете человека по имени Сидней Селма? — спросил я.
Она резко обернулась ко мне, ноздри ее трепетали, а лицо перекосила гримаса ненависти. Сержант Хуламоки прищурился.
— Так вы знаете Сиднея Селму? — переспросил он. Ее лицо снова стало бесстрастным.
— Нет, — ответила она.
Сержант Хуламоки поднялся со стула.
— Ладно, Мицуи, вы поедете со мной. Я задерживаю вас до тех пор, пока с этого пистолета не снимут отпечатков пальцев.
— Еще можно снять отпечатки с крышки бачка, — вставил я.
— Там в любом случае могут быть отпечатки ее пальцев. А также пальцев миссис Вудфорд и Нормы Радклиф. Это ничего не дает. Поехали, госпожа Мицуи!
Если я действительно полечу на этом самолете, рассуждал я, то смогу полететь и под фамилией Селма. Если же полиция контролирует вылет пассажиров, то они будут знать, что Сидней Селма собирается срочно слинять из Гонолулу. Более того, я даже не был уверен, что это последнее свободное место не ловушка. Не исключено, что полиция специально оставила его, чтобы посмотреть, кто на него позарится.
Примерно через час в моем номере раздался телефонный звонок. Я снял трубку; это была Мириам Вудфорд.
— Дональд, не могли бы вы зайти к нам? — попросила она.
— Когда?
— Прямо сейчас.
— Что случилось?
— Вернулась Мицуи, — объяснила Мира. — С ней сержант Хуламоки и еще один полицейский.
— Сейчас буду, — ответил я и поспешил в квартиру Мириам.
Не похоже, чтобы сержант Хуламоки сильно мне обрадовался.
— Вы ведь не адвокат, Лэм? — спросил он.
— Да вроде, нет.
— И лицензии на деятельность в Гонолулу у вас нет?
— Нет.
— Какой же у вас интерес к этому делу?
— Я хочу его распутать.
— Вы работаете на Мириам Вудфорд?
— Как я уже говорил, она не платит мне ни цента.
— Это я хочу, чтобы он был здесь, — вмешалась Мириам.
— Зачем?
— Я считаю, что он сумеет разобраться в этом деле.
— Ну ладно, господа хорошие, — решился сержант Хуламоки. — Тогда карты на стол! При обыске мы нашли здесь микрофон, вон за той картиной, а от него — провода к магнитофону, спрятанному на крыльце служебного входа. И еще, кто-то должен был менять кассеты на этом магнитофоне каждые шесть часов. Очевидно, — продолжал он, увидев, что все молчат, — этот человек должен был иметь свободный доступ к магнитофону так, чтобы ни у кого не возникало подозрений. И мы подумали, что это могла быть Мицуи.
— Ни про какой магнитофон я ничего не знаю, — произнесла Мицуи.
— Поэтому, — продолжал сержант Хуламоки, — мы отдали приказ задержать Мицуи. Еще раньше мы объявили розыск второй машины, арендованной Бастионом. — Он снова сделал паузу и выразительно посмотрел на меня. — Как вы знаете, у него было две машины.
— Да, теперь я знаю.
— Дальше. Мы прочесали дом Бастиона самым частым гребешком в надежде найти что-нибудь важное.
— Нашли? — спросил я.
— Действительно, — продолжал он, не обращая внимания на мой вопрос, — среди найденного в его доме было несколько кассет с кинопленкой, но не было кинокамеры. Это нас насторожило, потому что все остальное было вроде бы на месте. Зато мы обнаружили замечательный тайник. В одной из книг, стоявших в шкафу, страницы были вырезаны так, что в ней как раз могла бы поместиться такая кинокамера.
— Неужели? — вежливо переспросил я.
— Вы ничего не можете сказать по этому поводу, Лэм, — повернулся он ко мне.
— Можете устроить у меня обыск, — ответил я.
— Не беспокойтесь, понадобится — устроим, — зловеще заверил он и, помолчав немного, продолжал: — Так вот, когда мы задержали вторую машину Бастиона, выяснилось, что за рулем сидит не кто иной, как Мицуи, а в бардачке лежит искомая кинокамера.
— Я ничего не знаю, — снова повторила Мицуи.
— Каким образом вы оказались за рулем этой машины?
— Ее для меня взяли напрокат.
— Кто?
— Один знакомый.
— Какой знакомый?
— Мой приятель.
Сержант Хуламоки обернулся к Дейли — полицейскому, производившему обыск у Мириам, — и спросил его:
— Вы осмотрели эту квартиру, Дейли?
— Мы осматривали вдвоем с помощником.
— Все осмотрели, без исключения?
— Ага.
Сержант Хуламоки снова перевел на Мицуи свой испытующий взгляд.
— Представляется мне, — задумчиво произнес он, — что эта женщина работала на Бастиона, и дело касалось присутствующей здесь миссис Вудфорд. А потом что-то в этом деле не заладилось. И вот сегодня утром какая-то женщина проникает в дом Бастиона, сбрасывает с себя одежду и пускает в ход пистолет. — Говоря все это, он продолжал прищурившись смотреть на Мицуи. Потом вдруг резко обернулся к Дейли: — Так вы, говорите, все здесь осмотрели?
— Да, все, — подтвердил Дейли.
— Ладно, теперь я сам посмотрю, — сказал сержант.
— Вот именно от этого я и предостерегал, — вмешался я. — Я попросил Дейли провести обыск так, что если потом что-нибудь обнаружится, то…
— Знаю, знаю, мы оба ему это говорили.
— Я так и сделал, — обиженно заявил Дейли.
— И все же я хочу кое-что осмотреть, — сказал сержант Хуламоки и двинулся в ванную.
Я пошел вслед за ним.
— В чем дело? — спросил он.
— Вы ведь считаете возможным меня подозревать, — сказал я.
— У меня работа такая — всех подозревать.
— Вот и я подозреваю вас. У меня тоже такая работа.
— Чего вы боитесь?
— Вы можете что-нибудь подложить.
— Это я-то могу подложить?
— Да, вы.
— Что, например?
— Например, пистолет.
— Знаете что, Лэм? — не выдержал он. — Врезать бы вам как следует, чтоб знали, как себя вести.
— Вы, конечно, можете и врезать, — тихо сказал я. — Тогда я тем более буду подозревать, что вы собираетесь подложить пистолет.
— Ну ладно, — он вдруг сразу остыл, — пойдем посмотрим вместе.
В ванной он открыл шкафчик-аптечку, потом залез на стул и осмотрел крышку шкафчика. Опустился на четвереньки и посветил карманным фонариком во все углы. Спустил воду в туалете. Заглянул в корзину с грязным бельем. Выдвинул ящики и аккуратно вынул все полотенца и туалетные принадлежности.
Затем, постояв несколько секунд в задумчивости посреди ванной, он подошел к туалету и стал снимать разные мелочи с фарфоровой полочки, устроенной на верху сливного бачка. Сняв все, он поднял крышку бачка и тут же чуть не уронил ее.
— Господи! — воскликнул он. — Поглядите-ка сюда, Лэм.
Я подошел и заглянул через его плечо. В бачке на самом дне лежал пистолет.
— Этого-то я и боялся, — проговорил я.
— Черт возьми! — сказал он. — Но не я же его сюда сунул. Я и близко не подходил к этому месту.
— Кто же его мог подложить? — сказал я.
— Одно из трех, — предположил он. — Мицуи, Мириам Вудфорд или Норма Радклиф.
— Не только, — возразил я.
— А кто еще?
— Любой, кто сумел бы проникнуть внутрь через заднюю дверь, мог его сюда подбросить. Вот что получается, если недостаточно тщательно проводить обыск.
— Погодите-ка минутку, — сказал Хуламоки и крикнул: — Дейли, зайдите сюда, — после чего накрыл бачок крышкой.
В дверях появился Дейли.
— Слушаю, сержант.
— Вы здесь смотрели?
— Конечно, — ответил Дейли.
Сержант Хуламоки внимательно на него посмотрел.
— Подойдите-ка сюда. Я хочу вам кое-что показать.
— Минутку, — запротестовал я. — Я хочу задать ему один вопрос.
— Нет, — отрезал Хуламоки, — это мое дело. Дейли, взгляните-ка.
С этими словами он снял крышку с бачка.
— Видите этот пистолет?
— О Господи! Вижу. — У Дейли от удивления отвисла челюсть.
— Вы заглядывали сюда при обыске? Совершенно удрученный Дейли отрицательно покачал головой.
— Почему? — спросил я.
— Мне и в голову не пришло, — выпалил он.
Я высказался о его голове одним крепким кратким словцом и вышел из ванной. Мириам Вудфорд вопросительно взглянула на меня.
— Это провокация, — быстро сказал я. — Ничего не говорить, на вопросы не отвечать. То же самое относится к вам, Норма.
— А ко мне? — спросила Мицуи, подняв на меня взгляд своих непроницаемых японских глаз. Личико у нее было безмятежное, как цветок лотоса.
— Об этом спросите свою совесть, — ответил я ей, — если, конечно, она у вас есть. — Потом добавил: — Вам стоит только еще что-нибудь присочинить про Бастиона — и вы получите на свою голову обвинение в убийстве.
Сержант Хуламоки и Дейли не выходили из ванной добрых минут пять. Когда, наконец, они появились, пистолет был уже аккуратно завернут, видимо, в надежде снять с него отпечатки пальцев, когда он высохнет. И я, и они сами прекрасно понимали бессмысленность этой процедуры, так что все это делалось лишь для проформы.
— Мне очень жаль, Лэм, что так получилось, — сказал сержант.
— Это я понимаю.
— Вы, конечно, считаете, что пистолет подложили?
— Конечно.
— Чем вы это докажете?
— Ничем! Это вы попробуйте доказать обратное, — парировал я.
Он выразительно посмотрел на Дейли и пробормотал:
— Тысяча чертей!
— Мне и в голову не приходило, что там может быть тайник, — оправдывался Дейли. — Я думал, крышка вообще не поднимается. Во всех других местах я посмотрел, сержант, это точно.
— Иными словами, — сказал Хуламоки, — вы посмотрели во всех местах, кроме того, где лежал пистолет.
— Кроме того места, куда впоследствии был подброшен пистолет, — поправил я. — Хорошо же вы готовите ваших сотрудников, сержант.
— Я хорошо готовлю своих сотрудников, — зло ответил Хуламоки. — У меня хорошие сотрудники и я хорошо их готовлю.
— Оно и видно.
— Все делают ошибки.
— Но некоторые чаще, чем другие.
— Слушайте, Лэм, я, пожалуй, обойдусь без ваших замечаний.
— Теперь — конечно обойдетесь, — не удержался я. Его лицо потемнело от злости.
— Сержант, — возник Дейли, — одно ваше слово — и я скручу его в бараний рог.
Хуламоки отрицательно покачал головой.
— С ним мы еще разберемся, — сказал он. — Мне кажется, он что-то знает.
— Наверняка что-то знает! — подхватил Дейли.
— К сожалению, не могу ответить вам тем же комплиментом, — злорадно ответил я, обернувшись к Дейли.
Тот угрожающе двинулся ко мне.
— Дейли! — окликнул его сержант, и тот застыл на месте.
Хуламоки перевел взгляд на Мицуи.
— Сегодня утром вы якобы ходили за покупками, — сказал он. — На самом же деле вы сели на автобус и поехали на Кинг-стрит, где у вас стоял автомобиль. Вы вышли из автобуса и сели в этот автомобиль.
Лицо ее оставалось неподвижным, однако глаза заметались из стороны в сторону, как мышки в клетке.
— Кое-что мы все-таки умеем! — самодовольно продолжал Хуламоки. — Мы поговорили со всеми водителями автобусов, выезжавшими сегодня утром на линию, и один из них вас узнал. Более того, он сказал, что вы всю неделю выходили на этой остановке и садились в автомобиль.
— Разве это нарушение закона — ездить в автомобиле? — с невинным видом спросила Мицуи.
— Все дело в том, кто для вас его арендовал.
— Мой приятель.
— Значит, Бастион был вашим приятелем?
Она задумалась.
— Так был или нет?
— Нет, — ответила она.
— Видимо, просто дал вам этот автомобиль из солидарности с угнетенным рабочим классом, так? — спросил Хуламоки.
Мицуи молчала, снова надев на себя маску ничего не понимающей восточной женщины; казалось, эту броню невозможно пробить никакими хитроумными вопросами. Но сержанта Хуламоки это не смутило — видимо, опыт работы с восточными молчальниками у него был.
— Если вы не скажете правду, я вас арестую. Сержант молча смотрел на Мицуи; она тоже подняла на него глаза, и в комнате повисла напряженная тишина.
Мицуи сидела неподвижно, как статуя, но глаза ее снова забегали. Она всячески старалась избегать пытливого взгляда Хуламоки, а он все смотрел и смотрел на нее, ни на секунду не ослабляя психологического давления. Все остальные тоже молчали.
Потом сержант глянул на свои часы и вновь на Мицуи. Он не говорил ни слова о том, сколько времени дает ей на размышление, лишь показывал это всем своим поведением. Сидел он в свободной позе, не выказывая ни вражды, ни дружелюбия. Было ясно, что он просто полицейский, который несет свою службу — спокойно, без грубостей, но при необходимости будет действовать очень быстро и жестко.
Такого напряжения Мицуи выдержать не могла.
— Я буду говорить, — сдалась она.
— Говорите, — сказал Хуламоки.
— Неделю с небольшим назад этот человек пришел ко мне, — начала она.
— Кто?
— Он сказал, что его фамилия Бастион.
— Что ему было нужно?
— Некоторые услуги.
— Сколько он вам обещал?
— Сто долларов каждую неделю.
— Что вы должны были сделать?
— Впустить его в дом, когда госпожи не будет.
— И вы это сделали?
— Сделала.
— А что сделал он?
— Просверлил дырку в стене, вставил микрофон, протянул провода. Он велел вымести осыпавшуюся штукатурку и привести все в порядок, чтобы никто ничего не заметил.
— И вы это сделали?
— Сделала.
— Что дальше?
— Он установил записывающую машину и показал мне, как менять катушки. Каждые шесть часов надо было менять катушки.
— И это вы делали?
— Делала.
— Куда вы девали пленки, которые записывали?
— Клала в свою сумку.
— А потом?
— Отвозила их мистеру Бастиону.
— И что он с ними делал?
Она пожала плечами.
— И Бастион предоставил вам автомобиль?
— Да, чтобы я могла быстро привозить ему пленки.
— А камеру?
— Про камеру я ничего не знаю.
— Кто еще знал, что Бастион дал вам автомобиль?
— Никто не знал.
— Что еще вы делали для Бастиона?
— Больше ничего.
— Он заплатил вам?
— Два раза.
— Два раза по сто долларов?
— Да.
— Вы слушали разговоры, которые здесь велись? Запоминали имена людей?
Мицуи кивнула.
— И докладывали Бастиону?
Она снова кивнула.
— Куда вы ездили сегодня утром?
— За покупками.
Сержант покачал головой:
— Вы только собирались, но поехали совсем не туда. Что-то заставило вас изменить планы. Что именно?
— Я ездила за покупками.
— Допустим. И что же вы купили?
— Я купила кофе, — ответила Мицуи после небольшой паузы. — Я купила…
— Кофе вы купили вчера, — вмешалась Мириам. Мицуи снова замолчала.
— Так что же вы купили сегодня? — переспросил сержант Хуламоки.
Мицуи беспомощно посмотрела на Мириам Вудфорд потом на сержанта.
— Что вы купили?
— Я не могу вспомнить.
— Куда вы ездили?
— На рынок.
— Для чего?
— Покупать продукты.
— Какие?
Она молчала.
— Мицуи, вы знаете человека по имени Сидней Селма? — спросил я.
Она резко обернулась ко мне, ноздри ее трепетали, а лицо перекосила гримаса ненависти. Сержант Хуламоки прищурился.
— Так вы знаете Сиднея Селму? — переспросил он. Ее лицо снова стало бесстрастным.
— Нет, — ответила она.
Сержант Хуламоки поднялся со стула.
— Ладно, Мицуи, вы поедете со мной. Я задерживаю вас до тех пор, пока с этого пистолета не снимут отпечатков пальцев.
— Еще можно снять отпечатки с крышки бачка, — вставил я.
— Там в любом случае могут быть отпечатки ее пальцев. А также пальцев миссис Вудфорд и Нормы Радклиф. Это ничего не дает. Поехали, госпожа Мицуи!
Глава 16
Я ждал Реймонда Л. Гири долго, невыносимо долго. Поселился он в одной из самых дешевых гостиниц, вдалеке от пляжа.
Когда он наконец появился, я выдержал небольшую паузу — зачем ему знать, что я его ждал? — потом поднялся следом и постучал.
Он открыл дверь, очевидно ожидая увидеть коридорного. Посмотрел на меня и сказал:
— Привет! Мы, кажется, виделись — вы приплыли на том же пароходе, что и я.
— Верно. Я бы хотел с вами поговорить.
— Прошу. — Он был сама учтивость.
На дипломатичные выкрутасы времени у меня не было, однако несколько вопросов для разгона я все же задал.
— Как вам отдыхается?
— Отлично.
— Купались?
— Конечно.
Я огляделся вокруг и спросил, словно это неожиданно пришло мне в голову:
— Недавно пришли?
— Да, только что, — ответил он. — Совершил тур по острову. На автобусе, — добавил он и усмехнулся. Открыв сумку, он достал и показал мне с полдюжины фотокассет и дешевый фотоаппарат.
— Мне хотелось бы с вашей помощью прояснить несколько важных деталей, — сказал я без дальнейших обиняков.
— Каких?
— Вы ведь знакомы с Нормой Радклиф — она была на корабле вместе с нами?
Он замер на месте, словно изваяние, уставившись на меня.
— Да.
— Сегодня утром вы вместе были на пляже.
— Верно.
— Вы не можете сказать точнее, какое именно это было время?
— А что?
— Это могло бы помочь ей в одном деле. Он снова внимательно посмотрел на меня.
— Вы ее родственник?
— Нет.
— Вы случайно не ее муж?
— Нет.
— Но это она прислала вас ко мне?
— Нет.
— В чем же тогда дело?
— Я просто пытаюсь выяснить кое-какие детали.
— Вы так близко общались с Нормой на корабле, — сказал он, — что я даже подумал, не едет ли она за ваш счет.
— Это вы неправильно подумали. До «Лурлайна» мы с ней никогда не встречались.
— Тогда какая вам разница, сколько времени она провела со мной утром на пляже?
— Лично для меня это никакого значения не имеет. Но это имеет некоторое значение для нее.
— Почему?
— Есть обстоятельства, в силу которых нам важно точно установить время.
— Кому это «нам»?
— Нескольким заинтересованным лицам. Он опустился на стул и сказал:
— Надо же, как любопытно! Да вы садитесь. Как вас зовут?
— Лэм. Дональд Лэм.
— Очень, очень любопытная ситуация, — повторил он. Я не смог удержаться от смеха.
— Да нет, это обычное дело. Так случилось, что по некоторым причинам личного характера Норма пытается уточнить время событий и заручиться свидетельствами.
— По причинам личного характера, вы говорите?
— Совершенно верно.
Несколько секунд он напряженно обдумывал мои слова, потом неожиданно сказал:
— А знаете, я ведь уже один раз был в морском круизе вместе с Нормой.
— Правда?
— Хотя она меня не запомнила, — добавил он. Я промолчал.
— Она плавала с каким-то богатым плейбоем, который оплачивал все ее расходы и близко никого к ней не подпускал. А мне она очень понравилась.
Я снова счел за благо промолчать.
— Но у меня нет денег, чтобы тратиться на женщин, — признался он. — То немногое, что у меня есть, я трачу на себя. А я очень люблю ездить по разным странам — узнавать, как живут люди, что там происходит, ну и все такое прочее. И денег у меня как раз хватает на такие путешествия — скромные, тщательно спланированные, без лишних затрат.
Я по-прежнему не произносил ни слова.
— Такие девушки, как Норма, — продолжал он, — не смотрят на молодых людей, тщательно планирующих свой скромный бюджет. Они нас сразу распознают, поверьте моему опыту!
— И как же?
У него вырвался нервный смешок.
— Начиная с номера каюты — нехорошо, если она будет на палубе «Е», — и кончая возможностью или невозможностью появляться перед обедом в коктейль-баре. Поймите меня правильно, я вовсе не хочу сказать, что Норма — вымогательница; но несомненное пристрастие к богатым у нее есть. А сегодня утром ей просто нечего было делать. Она мне нравится, — признался он после паузы. — Очень нравится. И у меня такое чувство, что и я мог бы ей понравиться, если бы имел деньги. Но такие девушки просто не могут позволить себе ждать. У меня есть определенные цели в жизни, и у Нормы есть определенные цели, и цели эти разные. — И он снова невесело рассмеялся.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — напомнил я.
— Верно, так и не ответил.
Тут как назло зазвонил телефон. Но Гири все же высказался, причем в голосе его появился оттенок враждебности.
— А вы путешествуете в отдельной каюте, на палубе «А», ни в чем себе не отказываете, хотя вроде на плейбоя не очень похожи. Вы…
Когда он наконец появился, я выдержал небольшую паузу — зачем ему знать, что я его ждал? — потом поднялся следом и постучал.
Он открыл дверь, очевидно ожидая увидеть коридорного. Посмотрел на меня и сказал:
— Привет! Мы, кажется, виделись — вы приплыли на том же пароходе, что и я.
— Верно. Я бы хотел с вами поговорить.
— Прошу. — Он был сама учтивость.
На дипломатичные выкрутасы времени у меня не было, однако несколько вопросов для разгона я все же задал.
— Как вам отдыхается?
— Отлично.
— Купались?
— Конечно.
Я огляделся вокруг и спросил, словно это неожиданно пришло мне в голову:
— Недавно пришли?
— Да, только что, — ответил он. — Совершил тур по острову. На автобусе, — добавил он и усмехнулся. Открыв сумку, он достал и показал мне с полдюжины фотокассет и дешевый фотоаппарат.
— Мне хотелось бы с вашей помощью прояснить несколько важных деталей, — сказал я без дальнейших обиняков.
— Каких?
— Вы ведь знакомы с Нормой Радклиф — она была на корабле вместе с нами?
Он замер на месте, словно изваяние, уставившись на меня.
— Да.
— Сегодня утром вы вместе были на пляже.
— Верно.
— Вы не можете сказать точнее, какое именно это было время?
— А что?
— Это могло бы помочь ей в одном деле. Он снова внимательно посмотрел на меня.
— Вы ее родственник?
— Нет.
— Вы случайно не ее муж?
— Нет.
— Но это она прислала вас ко мне?
— Нет.
— В чем же тогда дело?
— Я просто пытаюсь выяснить кое-какие детали.
— Вы так близко общались с Нормой на корабле, — сказал он, — что я даже подумал, не едет ли она за ваш счет.
— Это вы неправильно подумали. До «Лурлайна» мы с ней никогда не встречались.
— Тогда какая вам разница, сколько времени она провела со мной утром на пляже?
— Лично для меня это никакого значения не имеет. Но это имеет некоторое значение для нее.
— Почему?
— Есть обстоятельства, в силу которых нам важно точно установить время.
— Кому это «нам»?
— Нескольким заинтересованным лицам. Он опустился на стул и сказал:
— Надо же, как любопытно! Да вы садитесь. Как вас зовут?
— Лэм. Дональд Лэм.
— Очень, очень любопытная ситуация, — повторил он. Я не смог удержаться от смеха.
— Да нет, это обычное дело. Так случилось, что по некоторым причинам личного характера Норма пытается уточнить время событий и заручиться свидетельствами.
— По причинам личного характера, вы говорите?
— Совершенно верно.
Несколько секунд он напряженно обдумывал мои слова, потом неожиданно сказал:
— А знаете, я ведь уже один раз был в морском круизе вместе с Нормой.
— Правда?
— Хотя она меня не запомнила, — добавил он. Я промолчал.
— Она плавала с каким-то богатым плейбоем, который оплачивал все ее расходы и близко никого к ней не подпускал. А мне она очень понравилась.
Я снова счел за благо промолчать.
— Но у меня нет денег, чтобы тратиться на женщин, — признался он. — То немногое, что у меня есть, я трачу на себя. А я очень люблю ездить по разным странам — узнавать, как живут люди, что там происходит, ну и все такое прочее. И денег у меня как раз хватает на такие путешествия — скромные, тщательно спланированные, без лишних затрат.
Я по-прежнему не произносил ни слова.
— Такие девушки, как Норма, — продолжал он, — не смотрят на молодых людей, тщательно планирующих свой скромный бюджет. Они нас сразу распознают, поверьте моему опыту!
— И как же?
У него вырвался нервный смешок.
— Начиная с номера каюты — нехорошо, если она будет на палубе «Е», — и кончая возможностью или невозможностью появляться перед обедом в коктейль-баре. Поймите меня правильно, я вовсе не хочу сказать, что Норма — вымогательница; но несомненное пристрастие к богатым у нее есть. А сегодня утром ей просто нечего было делать. Она мне нравится, — признался он после паузы. — Очень нравится. И у меня такое чувство, что и я мог бы ей понравиться, если бы имел деньги. Но такие девушки просто не могут позволить себе ждать. У меня есть определенные цели в жизни, и у Нормы есть определенные цели, и цели эти разные. — И он снова невесело рассмеялся.
— Вы так и не ответили на мой вопрос, — напомнил я.
— Верно, так и не ответил.
Тут как назло зазвонил телефон. Но Гири все же высказался, причем в голосе его появился оттенок враждебности.
— А вы путешествуете в отдельной каюте, на палубе «А», ни в чем себе не отказываете, хотя вроде на плейбоя не очень похожи. Вы…