Страница:
- Истинный рыцарь в ином шатре не нуждается. Уж лучше спать под
звездами, чем в пропахшей дымом палатке.
- А если дождь пойдет?
- Дерево защитит меня.
- Они протекают, деревья-то.
- Верно, - засмеялся Дунк. - По правде сказать, мне не на что
приобрести шатер. Ты бы перевернул свою рыбу, иначе она подгорит с одной
стороны и останется сырой с другой. Повара из тебя никогда не выйдет.
- Выйдет, если я захочу, - возразил мальчишка, но рыбу перевернул.
- Что это у тебя с головой? - спросил Дунк.
- Лекари обрили меня. - И мальчик, вдруг засмущавшись, натянул на
голову капюшон своего темно-бурого плаща.
Дунк слышал, что так иногда делают от вшей или некоторых болезней.
- Стало быть, ты болел?
- Нет. Как тебя зовут?
- Дунк.
Мальчишка залился хохотом, точно в жизни не слыхал ничего смешнее.
- Дунк! Сьер Дунк? Это имя не для рыцаря. Может, это уменьшительное от
"Дункан"?
- Может, и так.
Старик все время звал его Дунком, а свою прошлую жизнь он помнил не
слишком хорошо.
- Пожалуй. Сьер Дункан из... - У Дунка не было родового имени, не было
дома. Сьер Арлан подобрал его в закоулках Блошиной Ямы, и он не знал ни
отца, ни матери. Как же назваться? "Сьер Дункан из Блошиной Ямы" звучит не
слишком по-рыцарски. Можно сказать, что он из Пеннитри, но что, если его
спросят, где это? Сам Дунк никогда не бывал в Пеннитри, а старик о доме
почти не рассказывал. Дунк нахмурился и выпалил:
- Сьер Дункан Высокий. - Никто не станет оспаривать, что он высок, и
это достойное имя.
Но маленький нахал, видимо, был иного мнения.
- Никогда не слышал о сьере Дункане Высоком.
- Ты что, знаешь всех рыцарей в Семи Королевствах?
- Хороших знаю.
- Я не хуже других. После турнира все в этом убедятся. Ну а тебя как
звать, воришка? Мальчик помедлил и сказал:
- Эг <От англ. egg - яйцо.>.
Дунк не стал смеяться. Голова у мальчишки и правда как яйцо. Дети
бывают жестоки, да и взрослые тоже.
- Эг, мне следовало бы всыпать тебе как следует и отправить назад, но у
меня и оруженосца нет, не только шатра. Если поклянешься делать то, что я
велю, я разрешу тебе послужить мне на турнире - а там видно будет. Если я
решу, что ты чего-то стоишь, то буду кормить тебя и одевать. Одежда, правда,
будет домотканая, а есть мы будем соленую рыбу и говядину да изредка
оленину, когда лесника поблизости не окажется, но голода можешь не
опасаться. И я обещаю не бить тебя без причины.
- Да, ваша милость, - улыбнулся Эг.
- Сьер, - поправил Дунк. - Я всего лишь межевой рыцарь. - Хотелось бы
ему знать, смотрит на него сейчас старик или нет. Я обучу его боевому
искусству, как ты учил меня, сьер. Парень он вроде смышленый - глядишь, и из
него получится рыцарь.
Рыба оказалось все-таки малость сыровата внутри, и Эг вынул из нее не
все кости, однако она была неизмеримо вкуснее жесткой солонины.
Эг скоро уснул у догорающего огня. Дунк лег на спину, заложив свои
большие руки под голову и глядя в ночное небо. С турнирного поля в полумиле
от него слышалась далекая музыка. Вверху мерцали тысячи звезд. Вот одна из
них ярко-зеленой чертой пересекла небо и пропала.
"Упавшая звезда приносит удачу тем, кто ее видит, - пришло в голову
Дунку. - Но все остальные сейчас в шатрах, и над ними шелк, а не звездное
небо. Стало быть, вся удача достанется мне одному".
Утром его разбудило пение петуха. Эг еще спал, свернувшись под вторым
по нарядности плащом старика. Не сбежал, выходит, ночью - и то хорошо.
Дунк ткнул его ногой.
- Поднимайся, дело есть. - Мальчишка довольно быстро сел и протер
глаза. - Помоги мне оседлать Легконогую.
- А завтрак как же?
- Поедим солонины, как управимся.
- Уж лучше я съем лошадь.., сьер.
- Отведаешь моего кулака, если не будешь делать, что велят. Доставай
скребницы - они в седельной сумке. Да, в этой самой.
Вместе они расчесали гнедую шерсть Легконогой и водрузили ей на спину
лучшее седло сьера Арлана. Дунк заметил, что Эг работает на совесть, когда
хочет.
- Думаю, меня не будет почти весь день, - сказал он мальчику, садясь на
лошадь. - Останешься здесь и приберешься в лагере. Да смотри, чтобы другие
ворюги не совали сюда нос.
- Может, оставите мне меч, чтобы я отгонял их? - Синие глаза Эга, очень
темные, почти лиловые, из-за бритой головы казались необычайно большими.
- Довольно будет и ножа. И будь на месте, когда я вернусь, слышишь?
Если украдешь что-нибудь и сбежишь, я сыщу тебя с собаками.
- Так ведь у вас нет собак.
- Ничего, для такого случая достану. - Дунк обратил Легконогую к лугу и
поехал легкой рысью, надеясь, что его угроза заставит мальчишку вести себя
прилично. В лагере осталось все, чем Дунк владел в этом мире, кроме одежды
на нем, лошади под ним и старых доспехов в мешке. Дурак я, что так доверился
мальчишке - но ведь старик тоже поверил мне, размышлял Дунк. Не иначе как
сама Матерь послала парня ко мне, чтобы я мог уплатить свой долг.
Пересекая поле, он услышал стук молотков со стороны реки - плотники
ставили там барьеры для турнира и воздвигали большой павильон для зрителей.
На лугу прибавилось несколько шатров, а рыцари, прибывшие ранее, отсыпались
после ночной попойки или закусывали у костров. Пахло дымом и ветчиной.
К северу от луга протекала река Кокльсвент, приток могучего Мандора. За
бродом располагались город и замок. Дунк, путешествуя со стариком, повидал
много рыночных городов, и этот казался красивее многих других: побеленные
дома под соломенными крышами смотрели очень приветливо. Когда Дунк был
поменьше, он все, бывало, думал, каково это - жить в таком месте: спать
каждую ночь под крышей и каждый раз просыпаться в тех же стенах. Может,
скоро я и узнаю, что это за жизнь. И Эг тоже. Все может статься. На свете и
не такое бывает.
Эшфордский замок имел вид треугольника с округлыми башнями
тридцатифутовой вышины на каждом углу и зубчатыми стенами между ними. Над
ним реяли оранжевые флаги с белым знаком солнца и шеврона, девизом владельца
замка. Стражники в оранжево-белых камзолах стояли с алебардами у ворот -
видно было, что им больше по душе шутить с хорошенькими молочницами, чем не
пускать кого-то. Дунк остановился перед бородатым коротышкой - судя по
всему, капитаном - и спросил, где найти распорядителя турнира.
- Это Пламмер, здешний управляющий. Я покажу где. Во дворе конюх принял
у Дунка лошадь. Дунк закинул потертый щит сьера Арлана за плечо и прошел за
капитаном в зубчатую башенку. Крутые каменные ступени вывели их на стену.
- Хочешь записать своего господина? - спросил капитан.
- Я сам себе господин.
- Вон как? - Дунку показалось, что капитан ухмыляется. - Вот в эту
дверь. Я должен вернуться на свой пост.
Управляющий сидел за столом и писал что-то на листе пергамента -
узколицый, с редкими седеющими волосами. Он поднял голову и спросил:
- Чего тебе?
Дунк прикрыл за собой дверь.
- Это вы - Пламмер-управитель? Я пришел, чтобы записаться на турнир.
- На турнир моего лорда принимаются только рыцари, - поджал губы
Пламмер. - Вы рыцарь?
Дунк кивнул, боясь, не покраснели ли у него уши.
- Полагаю, у вас и имя есть?
- Дунк. - Ах, угораздило же ляпнуть такое! - Сьер Дункан. Высокий.
- Откуда же вы будете, сьер Дункан Высокий?
- Ниоткуда. Я служил оруженосцем у сьера Арлана из Пеннитри с пяти или
шести лет. Вот его щит. Он ехал на турнир, но простудился и умер, и я
приехал вместо него. Перед смертью он посвятил меня в рыцари вот этим самым
мечом. - Дунк вынул меч и положил на поцарапанный стол. Распорядитель
удостоил клинок лишь самого беглого взгляда.
- Да, я вижу, что это меч. Но я никогда не слыхал и о сьере Арлане из
Пеннитри. Вы говорите, что были его оруженосцем?
- Он всегда хотел, чтобы я стал рыцарем. Умирая, он попросил подать ему
меч, велел мне стать на колени, коснуться сперва моего правого плеча, затем
левого, произнес нужные слова и сказал, что теперь я рыцарь.
- Гм-м. - Пламмер потер себе нос. - Это верно, что каждый рыцарь может
посвятить в рыцари другого человека - правда, обычно этому предшествует
исповедь у священника и бдение. Присутствовали ли при этом какие-нибудь
свидетели?
- Только щегол на ветке. Но я помню то, что говорил старик. Он обязал
меня быть истинным рыцарем, чтить семерых богов, защищать слабых и невинных,
преданно служить моему господину и сражаться за свою страну. Я поклялся во
всем этом.
- Не сомневаюсь. - Дунк не мог не заметить, что Пламмер ни разу не
назвал его сьером. - Мне нужно посоветоваться с лордом Эшфордом. Быть может,
кто-то из славных рыцарей, собравшихся здесь, знал вашего покойного
господина?
- Мне помнится, я видел знамя Дондаррионов - пурпурную молнию на черном
поле.
- Да, это знамя сьера Манфреда.
- Сьер Арлан служил у его отца в Донре три года назад. Может быть, сьер
Манфред вспомнит меня.
- Советую вам поговорить с ним. Если он согласится поручиться за вас,
приведите его сюда завтра, в это же время.
- Как вам будет угодно. - Дунк пошел к двери.
- Сьер Дункан, - позвал его Пламмер, и он обернулся.
- Вам известно, что побежденный на турнире отдает победителю оружие,
доспехи и коня и должен заплатить за все это выкуп?
- Известно.
- А можете ли вы заплатить такой выкуп? Теперь уши у Дунка уж точно
покраснели.
- Мне платить не придется. - Он молился, чтобы это было правдой. Все,
что мне нужно, - это одна победа. Если я выиграю свой первый бой, то получу
доспехи и коня побежденного или его золото, а тогда уж пусть и меня
побеждают.
Он медленно сошел вниз - ему не хотелось делать то, что он задумал. Во
дворе он поймал за шиворот одного из конюхов.
- Мне нужен главный конюший лорда Эшфорда.
- Сейчас отыщу его.
В конюшнях царили полумрак и прохлада. Чей-то норовистый серый жеребец
попытался куснуть Дунка, а Легконогая тихонько заржала и ткнулась носом в
его протянутую руку.
- Умница моя. - Старик говорил, что рыцарь не должен слишком
привязываться к лошади, ибо далеко не одной суждено погибнуть под ним, но
сам не слишком придерживался этого правила. Часто на глазах у Дунка он
тратил последний грош на яблоко для старой Каштанки или овес для Легконогой
и Грома. На Легконогой сьер Арлан проделал многие тысячи миль по всем Семи
Королевствам. Дунку казалось, что он предает своего старого друга, но что
ему оставалось? Каштанка стара, и за нее много не выручишь, а Гром нужен ему
для турнира.
Шло время, а главный конюший все не появлялся. Между тем на стене
зазвучали трубы и во дворе поднялся крик. Дунк подвел Легконогую к дверям
посмотреть, что там творится. Большой отряд рыцарей и конных лучников
въезжал в ворота - их было не меньше сотни, и Дунк никогда еще не видывал
таких великолепных коней. Какой-то важный господин приехал, подумал Дунк, и
поймал пробегавшего мимо конюха.
- Кто они такие?
- Вы что, знамен не видите? - огрызнулся мальчишка, вывернулся и
убежал. Знамена... Как раз в этот миг ветер развернул черный шелковый стяг
на длинном древке, и трехглавый дракон дома Таргариенов словно расправил
крылья, выдыхая алое пламя. Знамя держал высокий рыцарь в чешуйчатой, белой
с золотом броне, и белоснежный плащ ниспадал с его плеч. Двое других
всадников тоже были в белом с головы до ног. Королевские гвардейцы и флаг
королевский. Вот и лорд Эшфорд с сыновьями выбегает из дверей замка, тут же
и дочь, королева турнира, маленькая, с желтыми волосами и круглым розовым
личиком. Не такая уж и красавица - кукольница была лучше.
- Брось-ка эту клячу, парень, и займись моей лошадью. Какой-то всадник
спешился перед конюшней, и Дунк понял, что тот обращается к нему.
- Я не конюх, ваша милость.
- Что, недостаточно умен для такой должности? - На всаднике был черный
плащ с алой атласной каймой, а одежда внизу переливалась красным, желтым и
золотым, как пламя. Среднего роста, но стройный, как клинок, он казался
ровесником Дунка. Серебристо-золотые локоны обрамляли точеное, властное
лицо: высокий лоб, четкие скулы, прямой нос, бледная, безупречно чистая
кожа, густо-лиловые глаза. - Если ты не способен управиться с лошадью,
принеси мне вина и приведи бабенку посмазливее.
- Простите, ваша милость, но я не слуга. Я имею честь быть рыцарем.
- Печальные же времена переживает рыцарство. - Но тут подоспели конюхи,
и принц отдал им поводья своей кобылы, великолепной гнедой чистокровки. О
Дунке он и думать забыл. Тот с большим облегчением улизнул обратно в
конюшню. Он и среди рыцарских шатров чувствовал себя достаточно неловко -
недоставало еще с принцами беседовать.
В том, что этот красавчик принц, Дунк нимало не сомневался. В
Таргариенах течет кровь погибшей Валирии, что далеко за морями, и их сразу
можно узнать по серебристо-золотым волосам и лиловым глазам. Принц Баэлор,
конечно, гораздо старше, но этот юнец вполне мог быть одним из его сыновей:
Валарром, которого часто зовут "молодым принцем" в отличие от отца, или
Матарисом, "совсем молодым принцем", как пошутил однажды дурак лорда Свана.
Были и другие принцы, кузены Валарра и Матариса. У доброго короля Даэрона
четверо взрослых сыновей, и у троих есть свои сыновья. Некоторое время назад
династия королей-драконов едва не вымерла, но похоже, что Даэрон со своими
сынами обеспечил ей вечное благополучие.
- Эй, это ты меня спрашивал? - Главный конюший лорда Эшфорда казался
еще краснее из-за своего оранжевого камзола и говорил отрывисто. - В чем
дело? Мне недосуг...
- Хочу продать вот эту кобылку, - поспешно молвил Дунк. - Хорошая
лошадка, крепкая на ногу...
- Говорю тебе - мне недосуг. - Конюший едва удостоил Легконогую
взглядом. - Лорду Эшфорду такие не надобны. Сведи ее в город, - может, Хенли
даст тебе пару серебряных монет. - И он отвернулся.
- Спасибо, ваша милость, - сказал Дунк, прежде чем тот ушел. - Скажите,
это король приехал?
- Хвала богам, нет, - засмеялся конюший. - Довольно с нас нашествия
принцев. Где я возьму стойла для стольких коней? А корм? - Он зашагал прочь,
покрикивая на конюхов.
Дунк вышел из конюшни. Принцев лорд Эшфорд пригласил в дом, но двое
гвардейцев в белом еще мешкали во дворе, разговаривая с капитаном стражи.
Дунк остановился перед ними.
- Господа, я сьер Дункан Высокий.
- Привет вам, сьер Дункан, - сказал один из рыцарей. - Я сьер Роланд
Крейкхол, а это мой побратим, сьер Доннел из Дускенделя.
Семеро королевских гвардейцев были лучшими воинами Семи Королевств,
уступая разве что самому наследному принцу, Баэлору Сломи Копье.
- Вы намерены участвовать в турнире? - с беспокойством спросил Дунк.
- Не подобает нам выступать против тех, кого мы присягали защищать, -
ответил сьер Доннел, рыжеголовый и рыжебородый.
- Принц Валарр выступает как защитник леди Эшфорд, - пояснил сьер
Роланд, - а двое его кузенов намерены выступить на противной стороне. Мы,
остальные, будем только смотреть.
Дунк с облегчением поблагодарил белых рыцарей за любезность и выехал за
ворота замка, пока к нему не прицепился еще какой-нибудь принц. Уж эти мне
принцы, думал он, направляя кобылу к городу. Валарр - старший сын принца
Баэлора, второй на очереди к Железному Трону, но что-то непохоже, чтобы он
перенял от отца его знаменитое мастерство в битве на мечах и копьях. О
прочих таргариенских принцах Дунк знал и того меньше. Что я буду делать,
если придется выехать против принца? И разрешат ли мне бросить вызов столь
высокородной особе? Дунк и этого не знал. Старик часто говаривал, что он
темен, как погреб, и сейчас Дунк это ощущал как нельзя сильнее.
Хенли Легконогая приглянулась - но только до того мига, когда Дунк
заявил, что хочет ее продать. Тогда он отыскал в ней множество изъянов и
предложил цену: триста серебром. Дунк сказал, что согласен на три тысячи.
После жарких споров и ругани сошлись на семистах пятидесяти. Это было ближе
к начальной цене Хенли, чем к цене Дунка, и парень чувствовал себя
проигравшим этот бой, но лошадник уперся, и оставалось только сдаться. Спор
начался сызнова, когда Дунк заявил, что седло в стоимость лошади не входит,
а Хенли - что входит.
Наконец и об этом договорились. Хенли пошел за деньгами, а Дунк
потрепал гриву Легконогой и велел ей не унывать.
- Если одержу победу, вернусь и выкуплю тебя - обещаю. - Он не
сомневался, что все изъяны кобылы завтра же исчезнут и цена ее возрастет
вдвое против нынешней.
Лошадник дал ему три золотых, а остальные отсчитал серебром. Дунк
попробовал золотую монету на зуб и улыбнулся. Он никогда этого прежде не
делал, да и золото в руках не держал. Золотые назывались "драконами", потому
что с одной стороны на них был вытиснен трехглавый дракон Таргариенов, а с
другой - изображение короля. На двух монетах Хенли был портрет короля
Даэрона, третья же, старая и порядком тертая, изображала другого человека.
Его имя значилось тут же над головой, но Дунк не мог прочесть буквы. Монета
была обрезана по краям, и он указал на это Хенли. Лошадник поворчал, однако
добавил еще несколько серебряных монет и пригоршню медяков, чтобы восполнить
разницу. Дунк отдал часть меди обратно и сказал, кивнул на Легконогую:
- Это для нее. Пусть ей вечером дадут овса. И яблоко.
Со щитом на руке и мешком, полным старых доспехов, на плече Дунк
зашагал по солнечным улицам Эшфорда. Непривычная тяжесть кошелька на боку
вселяла в него пьянящее чувство, смешанное с беспокойством. Старик никогда
не давал ему в руки больше пары монет. На эти деньги он мог бы прожить целый
год. Ну а потом что - Грома продавать? Эта дорожка ведет к попрошайничеству
либо разбою. Такой случай больше не повторится - надо рискнуть.
Когда Дунк перешел через брод на южный берег Кокльсвента, утро подошло
к концу и на турнирном поле царило оживление. Вино и колбасы шли нарасхват,
ученый медведь плясал под выклики своего хозяина: "Медведь, медведь,
подходите посмотреть!", жонглеры представляли, деревянные куклы сражались.
Дунк остановился поглядеть, как убивают дракона. Когда кукольный рыцарь
снес чудовищу голову и красные опилки посыпались на траву, Дунк засмеялся и
бросил девушке два гроша. Сказав: "Один за вчерашнее". Она ловко поймала
монеты и улыбнулась ему самой милой улыбкой на свете.
Это она просто так улыбается или за деньги? У Дунка никогда еще не было
девушки, и он их побаивался. Как-то три года назад старик, получив расчет за
полугодовую службу у слепого лорда Флорента, заявил, что сведет Дунка в
бордель, где его сделают мужчиной. Но он сказал это спьяну, а когда
протрезвел, то все позабыл, Дунк же постеснялся ему напомнить. Притом парню
не слишком хотелось иметь дело со шлюхой. Он мечтал если уж не о благородной
девице, которая полагалась бы ему как рыцарю, то хотя бы о такой, которой
понравился бы он сам, а не его серебро.
- Не желаете ли разделить со мной рог эля? - спросил он у кукольницы,
которая запихивала кровавые опилки обратно в дракона. - Или съесть колбаску?
Я пробовал вчера - они вкусные, свиные.
- Благодарю, ваша милость, но у нас опять начинается представление. -
Девушка убежала к злой толстой дорнийке, водившей кукольного рыцаря, а Дунк
остался стоять дурак дураком. Но ему понравилось, как она бегает. Красивая
девушка и высокая. Чтобы поцеловаться с такой, на колени становиться не
надо. Целоваться Дунк умел. Одна девушка из таверны научила его в
Ланниспорте год назад, но она была так мала, что пришлось ей для этого сесть
на стол. От этого воспоминания у Дунка запылали уши. Ну не дурак ли он? Ему
надо думать о турнире, а не о поцелуях.
Плотники лорда Эшфорда уже белили деревянные барьеры, через которые
будут прыгать всадники. Дунк немного понаблюдал за их работой. Пять дорожек
располагались с севера на юг, чтобы никому из участников солнце не светило в
глаза. На восточной стороне поля ставили трехъярусный павильон под оранжевым
навесом, который защитит лордов и дам от солнца и дождя. Зрители будут
сидеть на скамейках, но в середине видны четыре стула с высокими спинками:
для лорда Эшфорда, королевы турнира и приехавших в гости принцев.
Тут же на восточном краю поставили столб-кинтану, и с дюжину рыцарей
упражнялись, стараясь попасть копьем в подвешенный на нем щит. Дунк
посмотрел на Бракенского Зверя и на лорда Карона с Пограничья. Я держусь в
седле не так хорошо, как они, с тревогой подумал он.
В других местах пешие рыцари нападали друг на друга с деревянными
мечами, а их оруженосцы стояли тут же, выкрикивая забористые советы. Крепкий
юноша пытался сдержать натиск мускулистого рыцаря, гибкого и проворного, как
дикий кот. У обоих на щитах было красное яблоко Фоссовеев, но щит юноши
противник скоро разнес в щепки.
- Это яблочко еще не созрело, - присовокупил победитель, рубанув
младшего по шлему. Побежденный Фоссовей был весь в крови и синяках, другой
же почти и не запыхался. Подняв забрало, победитель увидел Дунка и позвал:
- Эй, вы, там. Ну да, вы. Рыцарь Крылатой Чаши. Что это у вас - длинный
меч?
- Он мой по праву, - вызывающе ответил Дунк. - Я сьер Дункан Высокий.
- А я сьер Стеффон Фоссовей. Не хотите ли сразиться со мной, сьер
Дункан Высокий? Не плохо бы для разнообразия скрестить мечи с кем-нибудь
другим. Мой кузен еще не дозрел, как видите.
- Соглашайтесь, сьер Дункан, - подзадорил побитый Фоссовей, снимая
шлем. - Я, может, и не дозрел, зато мой кузен прогнил до сердцевины.
Выбейте-ка из него семечки.
Дунк покачал головой. На что ему мешаться в ссору между этими
дворянами?
- Благодарю вас, сьер, но меня ждут дела. - Неуютно это - носить при
себе такие деньги. Чем раньше он расплатится с Железным Пейтом и заберет
доспехи, тем лучше.
Сьер Стеффон посмотрел на него с презрением.
- Межевого рыцаря ждут дела. - Он посмотрел по сторонам и наметил себе
другого противника. - Сьер Гране, давайте сразимся. Я уже изучил наизусть
все убогие приемы моего кузена, а сьеру Дункану надо срочно вернуться на
межу. Пойдемте же.
Дунк удалился, красный до ушей. У него самого в запасе было так много
приемов, убогих или нет, и он ни с кем не хотел вступать в бой до турнира.
Старик всегда говорил, что чем лучше ты знаешь своего противника, тем проще
его одолеть. Такие рыцари, как сьер Стеффон, мигом подмечают чужие слабости.
Дунк был силен и проворен, имел большой вес и длинные руки, но не льстил
себе надеждой, что может сравниться с другими в мастерстве. Сьер Арлан
обучил его всему, что знал сам, но старик даже смолоду не входил в число
первых бойцов. Прославленные рыцари не скитаются от одной межи к другой и не
умирают на большой дороге. Со мной будет по-иному, поклялся про себя Дунк. Я
докажу вам всем, что я не просто межевой рыцарь.
- Сьер Дункан, - воскликнул молодой Фоссовей, догнав его. - Мне не
следовало уговаривать вас сразиться с моим кузеном. Я рассердился, что он
так важничает, а вы такой большой - вот я и подумал.., короче, я был не
прав. Вы ведь без доспехов. Он мог бы сломать вам руку или колено. Он любит
наносить людям увечья в учебных боях, чтобы потом, на турнире, они оказались
слабее его.
- Вам он, однако, ничего не сломал.
- Да, но мы ведь родня, хотя он принадлежит к старшей ветви яблони, о
чем неустанно мне напоминает. Меня зовут Раймун Фоссовей.
- Рад знакомству. Вы с кузеном оба участвуете в турнире?
- Только он. Я бы тоже хотел, но я пока только оруженосец. Кузен обещал
посвятить меня в рыцари, но утверждает, что я еще не дозрел до этого. - У
Раймуна было широкое лицо, вздернутый нос, короткие всклокоченные волосы, но
улыбка искупала все изъяны. - А вот вы, я думаю, непременно выйдете на бой.
В чей щит вы намерены ударить?
- Мне все равно, - ответил Дунк подобающим образом, хотя ему было
далеко не все равно. - Я вступлю в состязание только на третий день.
- Да, к тому времени защитники начнут выходить из строя. Что ж, пусть
улыбнется вам Воитель, сьер.
- И вам тоже. - Он до сих пор оруженосец, а я лезу в рыцари. Кто же из
нас дурак? Серебро в кошельке Дунка позвякивало на каждом шагу, но он знал,
что может потерять его в один миг. Даже турнирные правила против него - едва
ли ему повезет встретить неопытного или слабого противника.
Турнир мог проводиться на дюжину разных ладов в зависимости от воли
лорда-устроителя. Можно устроить потешный бой между двумя отрядами рыцарей
или общую свалку, где победителем считается последний, кто устоит на ногах.
Можно также провести ряд поединков, где противники подбираются либо по
жребию, либо хозяином игр.
Лорд Эшфорд объявил этот турнир в честь тринадцатых именин своей
дочери. Девица будет сидеть рядом с отцом, как Королева Любви и Красоты.
Пять рыцарей будут выступать как ее защитники. Все остальные могут вызывать
их на бой, но всякий, кто победит защитника, становится защитником сам, пока
не уступит место другому бойцу. К концу третьего дня состязаний пятеро
действующих защитников решат, удержит ли королева турнира свой титул или же
он перейдет к другой.
Дунк, глядя на травяное поле и пустые места для зрителей, взвешивал
свои возможности. Одна победа - больше ему не нужно. Тогда он сможет
объявить себя одним из победителей Эшфордского турнира, хотя бы пробыл
таковым только час. Старик дожил чуть ли не до шестидесяти лет, а
победителем не бывал ни разу. На одну победу надеяться можно, только бы боги
были милостивы. Дунк вспомнил все песни, которые слышал: о слепом Симеоне
Звездоглазом, благородном Сервине Зеркальный Щит, принце Аэмоне,
Рыцаре-Драконе, о сьере Риаме Редиуне и Флориане-Дураке. Все они побеждали
гораздо более сильных врагов. Но все они были герои и благородные мужи,
звездами, чем в пропахшей дымом палатке.
- А если дождь пойдет?
- Дерево защитит меня.
- Они протекают, деревья-то.
- Верно, - засмеялся Дунк. - По правде сказать, мне не на что
приобрести шатер. Ты бы перевернул свою рыбу, иначе она подгорит с одной
стороны и останется сырой с другой. Повара из тебя никогда не выйдет.
- Выйдет, если я захочу, - возразил мальчишка, но рыбу перевернул.
- Что это у тебя с головой? - спросил Дунк.
- Лекари обрили меня. - И мальчик, вдруг засмущавшись, натянул на
голову капюшон своего темно-бурого плаща.
Дунк слышал, что так иногда делают от вшей или некоторых болезней.
- Стало быть, ты болел?
- Нет. Как тебя зовут?
- Дунк.
Мальчишка залился хохотом, точно в жизни не слыхал ничего смешнее.
- Дунк! Сьер Дунк? Это имя не для рыцаря. Может, это уменьшительное от
"Дункан"?
- Может, и так.
Старик все время звал его Дунком, а свою прошлую жизнь он помнил не
слишком хорошо.
- Пожалуй. Сьер Дункан из... - У Дунка не было родового имени, не было
дома. Сьер Арлан подобрал его в закоулках Блошиной Ямы, и он не знал ни
отца, ни матери. Как же назваться? "Сьер Дункан из Блошиной Ямы" звучит не
слишком по-рыцарски. Можно сказать, что он из Пеннитри, но что, если его
спросят, где это? Сам Дунк никогда не бывал в Пеннитри, а старик о доме
почти не рассказывал. Дунк нахмурился и выпалил:
- Сьер Дункан Высокий. - Никто не станет оспаривать, что он высок, и
это достойное имя.
Но маленький нахал, видимо, был иного мнения.
- Никогда не слышал о сьере Дункане Высоком.
- Ты что, знаешь всех рыцарей в Семи Королевствах?
- Хороших знаю.
- Я не хуже других. После турнира все в этом убедятся. Ну а тебя как
звать, воришка? Мальчик помедлил и сказал:
- Эг <От англ. egg - яйцо.>.
Дунк не стал смеяться. Голова у мальчишки и правда как яйцо. Дети
бывают жестоки, да и взрослые тоже.
- Эг, мне следовало бы всыпать тебе как следует и отправить назад, но у
меня и оруженосца нет, не только шатра. Если поклянешься делать то, что я
велю, я разрешу тебе послужить мне на турнире - а там видно будет. Если я
решу, что ты чего-то стоишь, то буду кормить тебя и одевать. Одежда, правда,
будет домотканая, а есть мы будем соленую рыбу и говядину да изредка
оленину, когда лесника поблизости не окажется, но голода можешь не
опасаться. И я обещаю не бить тебя без причины.
- Да, ваша милость, - улыбнулся Эг.
- Сьер, - поправил Дунк. - Я всего лишь межевой рыцарь. - Хотелось бы
ему знать, смотрит на него сейчас старик или нет. Я обучу его боевому
искусству, как ты учил меня, сьер. Парень он вроде смышленый - глядишь, и из
него получится рыцарь.
Рыба оказалось все-таки малость сыровата внутри, и Эг вынул из нее не
все кости, однако она была неизмеримо вкуснее жесткой солонины.
Эг скоро уснул у догорающего огня. Дунк лег на спину, заложив свои
большие руки под голову и глядя в ночное небо. С турнирного поля в полумиле
от него слышалась далекая музыка. Вверху мерцали тысячи звезд. Вот одна из
них ярко-зеленой чертой пересекла небо и пропала.
"Упавшая звезда приносит удачу тем, кто ее видит, - пришло в голову
Дунку. - Но все остальные сейчас в шатрах, и над ними шелк, а не звездное
небо. Стало быть, вся удача достанется мне одному".
Утром его разбудило пение петуха. Эг еще спал, свернувшись под вторым
по нарядности плащом старика. Не сбежал, выходит, ночью - и то хорошо.
Дунк ткнул его ногой.
- Поднимайся, дело есть. - Мальчишка довольно быстро сел и протер
глаза. - Помоги мне оседлать Легконогую.
- А завтрак как же?
- Поедим солонины, как управимся.
- Уж лучше я съем лошадь.., сьер.
- Отведаешь моего кулака, если не будешь делать, что велят. Доставай
скребницы - они в седельной сумке. Да, в этой самой.
Вместе они расчесали гнедую шерсть Легконогой и водрузили ей на спину
лучшее седло сьера Арлана. Дунк заметил, что Эг работает на совесть, когда
хочет.
- Думаю, меня не будет почти весь день, - сказал он мальчику, садясь на
лошадь. - Останешься здесь и приберешься в лагере. Да смотри, чтобы другие
ворюги не совали сюда нос.
- Может, оставите мне меч, чтобы я отгонял их? - Синие глаза Эга, очень
темные, почти лиловые, из-за бритой головы казались необычайно большими.
- Довольно будет и ножа. И будь на месте, когда я вернусь, слышишь?
Если украдешь что-нибудь и сбежишь, я сыщу тебя с собаками.
- Так ведь у вас нет собак.
- Ничего, для такого случая достану. - Дунк обратил Легконогую к лугу и
поехал легкой рысью, надеясь, что его угроза заставит мальчишку вести себя
прилично. В лагере осталось все, чем Дунк владел в этом мире, кроме одежды
на нем, лошади под ним и старых доспехов в мешке. Дурак я, что так доверился
мальчишке - но ведь старик тоже поверил мне, размышлял Дунк. Не иначе как
сама Матерь послала парня ко мне, чтобы я мог уплатить свой долг.
Пересекая поле, он услышал стук молотков со стороны реки - плотники
ставили там барьеры для турнира и воздвигали большой павильон для зрителей.
На лугу прибавилось несколько шатров, а рыцари, прибывшие ранее, отсыпались
после ночной попойки или закусывали у костров. Пахло дымом и ветчиной.
К северу от луга протекала река Кокльсвент, приток могучего Мандора. За
бродом располагались город и замок. Дунк, путешествуя со стариком, повидал
много рыночных городов, и этот казался красивее многих других: побеленные
дома под соломенными крышами смотрели очень приветливо. Когда Дунк был
поменьше, он все, бывало, думал, каково это - жить в таком месте: спать
каждую ночь под крышей и каждый раз просыпаться в тех же стенах. Может,
скоро я и узнаю, что это за жизнь. И Эг тоже. Все может статься. На свете и
не такое бывает.
Эшфордский замок имел вид треугольника с округлыми башнями
тридцатифутовой вышины на каждом углу и зубчатыми стенами между ними. Над
ним реяли оранжевые флаги с белым знаком солнца и шеврона, девизом владельца
замка. Стражники в оранжево-белых камзолах стояли с алебардами у ворот -
видно было, что им больше по душе шутить с хорошенькими молочницами, чем не
пускать кого-то. Дунк остановился перед бородатым коротышкой - судя по
всему, капитаном - и спросил, где найти распорядителя турнира.
- Это Пламмер, здешний управляющий. Я покажу где. Во дворе конюх принял
у Дунка лошадь. Дунк закинул потертый щит сьера Арлана за плечо и прошел за
капитаном в зубчатую башенку. Крутые каменные ступени вывели их на стену.
- Хочешь записать своего господина? - спросил капитан.
- Я сам себе господин.
- Вон как? - Дунку показалось, что капитан ухмыляется. - Вот в эту
дверь. Я должен вернуться на свой пост.
Управляющий сидел за столом и писал что-то на листе пергамента -
узколицый, с редкими седеющими волосами. Он поднял голову и спросил:
- Чего тебе?
Дунк прикрыл за собой дверь.
- Это вы - Пламмер-управитель? Я пришел, чтобы записаться на турнир.
- На турнир моего лорда принимаются только рыцари, - поджал губы
Пламмер. - Вы рыцарь?
Дунк кивнул, боясь, не покраснели ли у него уши.
- Полагаю, у вас и имя есть?
- Дунк. - Ах, угораздило же ляпнуть такое! - Сьер Дункан. Высокий.
- Откуда же вы будете, сьер Дункан Высокий?
- Ниоткуда. Я служил оруженосцем у сьера Арлана из Пеннитри с пяти или
шести лет. Вот его щит. Он ехал на турнир, но простудился и умер, и я
приехал вместо него. Перед смертью он посвятил меня в рыцари вот этим самым
мечом. - Дунк вынул меч и положил на поцарапанный стол. Распорядитель
удостоил клинок лишь самого беглого взгляда.
- Да, я вижу, что это меч. Но я никогда не слыхал и о сьере Арлане из
Пеннитри. Вы говорите, что были его оруженосцем?
- Он всегда хотел, чтобы я стал рыцарем. Умирая, он попросил подать ему
меч, велел мне стать на колени, коснуться сперва моего правого плеча, затем
левого, произнес нужные слова и сказал, что теперь я рыцарь.
- Гм-м. - Пламмер потер себе нос. - Это верно, что каждый рыцарь может
посвятить в рыцари другого человека - правда, обычно этому предшествует
исповедь у священника и бдение. Присутствовали ли при этом какие-нибудь
свидетели?
- Только щегол на ветке. Но я помню то, что говорил старик. Он обязал
меня быть истинным рыцарем, чтить семерых богов, защищать слабых и невинных,
преданно служить моему господину и сражаться за свою страну. Я поклялся во
всем этом.
- Не сомневаюсь. - Дунк не мог не заметить, что Пламмер ни разу не
назвал его сьером. - Мне нужно посоветоваться с лордом Эшфордом. Быть может,
кто-то из славных рыцарей, собравшихся здесь, знал вашего покойного
господина?
- Мне помнится, я видел знамя Дондаррионов - пурпурную молнию на черном
поле.
- Да, это знамя сьера Манфреда.
- Сьер Арлан служил у его отца в Донре три года назад. Может быть, сьер
Манфред вспомнит меня.
- Советую вам поговорить с ним. Если он согласится поручиться за вас,
приведите его сюда завтра, в это же время.
- Как вам будет угодно. - Дунк пошел к двери.
- Сьер Дункан, - позвал его Пламмер, и он обернулся.
- Вам известно, что побежденный на турнире отдает победителю оружие,
доспехи и коня и должен заплатить за все это выкуп?
- Известно.
- А можете ли вы заплатить такой выкуп? Теперь уши у Дунка уж точно
покраснели.
- Мне платить не придется. - Он молился, чтобы это было правдой. Все,
что мне нужно, - это одна победа. Если я выиграю свой первый бой, то получу
доспехи и коня побежденного или его золото, а тогда уж пусть и меня
побеждают.
Он медленно сошел вниз - ему не хотелось делать то, что он задумал. Во
дворе он поймал за шиворот одного из конюхов.
- Мне нужен главный конюший лорда Эшфорда.
- Сейчас отыщу его.
В конюшнях царили полумрак и прохлада. Чей-то норовистый серый жеребец
попытался куснуть Дунка, а Легконогая тихонько заржала и ткнулась носом в
его протянутую руку.
- Умница моя. - Старик говорил, что рыцарь не должен слишком
привязываться к лошади, ибо далеко не одной суждено погибнуть под ним, но
сам не слишком придерживался этого правила. Часто на глазах у Дунка он
тратил последний грош на яблоко для старой Каштанки или овес для Легконогой
и Грома. На Легконогой сьер Арлан проделал многие тысячи миль по всем Семи
Королевствам. Дунку казалось, что он предает своего старого друга, но что
ему оставалось? Каштанка стара, и за нее много не выручишь, а Гром нужен ему
для турнира.
Шло время, а главный конюший все не появлялся. Между тем на стене
зазвучали трубы и во дворе поднялся крик. Дунк подвел Легконогую к дверям
посмотреть, что там творится. Большой отряд рыцарей и конных лучников
въезжал в ворота - их было не меньше сотни, и Дунк никогда еще не видывал
таких великолепных коней. Какой-то важный господин приехал, подумал Дунк, и
поймал пробегавшего мимо конюха.
- Кто они такие?
- Вы что, знамен не видите? - огрызнулся мальчишка, вывернулся и
убежал. Знамена... Как раз в этот миг ветер развернул черный шелковый стяг
на длинном древке, и трехглавый дракон дома Таргариенов словно расправил
крылья, выдыхая алое пламя. Знамя держал высокий рыцарь в чешуйчатой, белой
с золотом броне, и белоснежный плащ ниспадал с его плеч. Двое других
всадников тоже были в белом с головы до ног. Королевские гвардейцы и флаг
королевский. Вот и лорд Эшфорд с сыновьями выбегает из дверей замка, тут же
и дочь, королева турнира, маленькая, с желтыми волосами и круглым розовым
личиком. Не такая уж и красавица - кукольница была лучше.
- Брось-ка эту клячу, парень, и займись моей лошадью. Какой-то всадник
спешился перед конюшней, и Дунк понял, что тот обращается к нему.
- Я не конюх, ваша милость.
- Что, недостаточно умен для такой должности? - На всаднике был черный
плащ с алой атласной каймой, а одежда внизу переливалась красным, желтым и
золотым, как пламя. Среднего роста, но стройный, как клинок, он казался
ровесником Дунка. Серебристо-золотые локоны обрамляли точеное, властное
лицо: высокий лоб, четкие скулы, прямой нос, бледная, безупречно чистая
кожа, густо-лиловые глаза. - Если ты не способен управиться с лошадью,
принеси мне вина и приведи бабенку посмазливее.
- Простите, ваша милость, но я не слуга. Я имею честь быть рыцарем.
- Печальные же времена переживает рыцарство. - Но тут подоспели конюхи,
и принц отдал им поводья своей кобылы, великолепной гнедой чистокровки. О
Дунке он и думать забыл. Тот с большим облегчением улизнул обратно в
конюшню. Он и среди рыцарских шатров чувствовал себя достаточно неловко -
недоставало еще с принцами беседовать.
В том, что этот красавчик принц, Дунк нимало не сомневался. В
Таргариенах течет кровь погибшей Валирии, что далеко за морями, и их сразу
можно узнать по серебристо-золотым волосам и лиловым глазам. Принц Баэлор,
конечно, гораздо старше, но этот юнец вполне мог быть одним из его сыновей:
Валарром, которого часто зовут "молодым принцем" в отличие от отца, или
Матарисом, "совсем молодым принцем", как пошутил однажды дурак лорда Свана.
Были и другие принцы, кузены Валарра и Матариса. У доброго короля Даэрона
четверо взрослых сыновей, и у троих есть свои сыновья. Некоторое время назад
династия королей-драконов едва не вымерла, но похоже, что Даэрон со своими
сынами обеспечил ей вечное благополучие.
- Эй, это ты меня спрашивал? - Главный конюший лорда Эшфорда казался
еще краснее из-за своего оранжевого камзола и говорил отрывисто. - В чем
дело? Мне недосуг...
- Хочу продать вот эту кобылку, - поспешно молвил Дунк. - Хорошая
лошадка, крепкая на ногу...
- Говорю тебе - мне недосуг. - Конюший едва удостоил Легконогую
взглядом. - Лорду Эшфорду такие не надобны. Сведи ее в город, - может, Хенли
даст тебе пару серебряных монет. - И он отвернулся.
- Спасибо, ваша милость, - сказал Дунк, прежде чем тот ушел. - Скажите,
это король приехал?
- Хвала богам, нет, - засмеялся конюший. - Довольно с нас нашествия
принцев. Где я возьму стойла для стольких коней? А корм? - Он зашагал прочь,
покрикивая на конюхов.
Дунк вышел из конюшни. Принцев лорд Эшфорд пригласил в дом, но двое
гвардейцев в белом еще мешкали во дворе, разговаривая с капитаном стражи.
Дунк остановился перед ними.
- Господа, я сьер Дункан Высокий.
- Привет вам, сьер Дункан, - сказал один из рыцарей. - Я сьер Роланд
Крейкхол, а это мой побратим, сьер Доннел из Дускенделя.
Семеро королевских гвардейцев были лучшими воинами Семи Королевств,
уступая разве что самому наследному принцу, Баэлору Сломи Копье.
- Вы намерены участвовать в турнире? - с беспокойством спросил Дунк.
- Не подобает нам выступать против тех, кого мы присягали защищать, -
ответил сьер Доннел, рыжеголовый и рыжебородый.
- Принц Валарр выступает как защитник леди Эшфорд, - пояснил сьер
Роланд, - а двое его кузенов намерены выступить на противной стороне. Мы,
остальные, будем только смотреть.
Дунк с облегчением поблагодарил белых рыцарей за любезность и выехал за
ворота замка, пока к нему не прицепился еще какой-нибудь принц. Уж эти мне
принцы, думал он, направляя кобылу к городу. Валарр - старший сын принца
Баэлора, второй на очереди к Железному Трону, но что-то непохоже, чтобы он
перенял от отца его знаменитое мастерство в битве на мечах и копьях. О
прочих таргариенских принцах Дунк знал и того меньше. Что я буду делать,
если придется выехать против принца? И разрешат ли мне бросить вызов столь
высокородной особе? Дунк и этого не знал. Старик часто говаривал, что он
темен, как погреб, и сейчас Дунк это ощущал как нельзя сильнее.
Хенли Легконогая приглянулась - но только до того мига, когда Дунк
заявил, что хочет ее продать. Тогда он отыскал в ней множество изъянов и
предложил цену: триста серебром. Дунк сказал, что согласен на три тысячи.
После жарких споров и ругани сошлись на семистах пятидесяти. Это было ближе
к начальной цене Хенли, чем к цене Дунка, и парень чувствовал себя
проигравшим этот бой, но лошадник уперся, и оставалось только сдаться. Спор
начался сызнова, когда Дунк заявил, что седло в стоимость лошади не входит,
а Хенли - что входит.
Наконец и об этом договорились. Хенли пошел за деньгами, а Дунк
потрепал гриву Легконогой и велел ей не унывать.
- Если одержу победу, вернусь и выкуплю тебя - обещаю. - Он не
сомневался, что все изъяны кобылы завтра же исчезнут и цена ее возрастет
вдвое против нынешней.
Лошадник дал ему три золотых, а остальные отсчитал серебром. Дунк
попробовал золотую монету на зуб и улыбнулся. Он никогда этого прежде не
делал, да и золото в руках не держал. Золотые назывались "драконами", потому
что с одной стороны на них был вытиснен трехглавый дракон Таргариенов, а с
другой - изображение короля. На двух монетах Хенли был портрет короля
Даэрона, третья же, старая и порядком тертая, изображала другого человека.
Его имя значилось тут же над головой, но Дунк не мог прочесть буквы. Монета
была обрезана по краям, и он указал на это Хенли. Лошадник поворчал, однако
добавил еще несколько серебряных монет и пригоршню медяков, чтобы восполнить
разницу. Дунк отдал часть меди обратно и сказал, кивнул на Легконогую:
- Это для нее. Пусть ей вечером дадут овса. И яблоко.
Со щитом на руке и мешком, полным старых доспехов, на плече Дунк
зашагал по солнечным улицам Эшфорда. Непривычная тяжесть кошелька на боку
вселяла в него пьянящее чувство, смешанное с беспокойством. Старик никогда
не давал ему в руки больше пары монет. На эти деньги он мог бы прожить целый
год. Ну а потом что - Грома продавать? Эта дорожка ведет к попрошайничеству
либо разбою. Такой случай больше не повторится - надо рискнуть.
Когда Дунк перешел через брод на южный берег Кокльсвента, утро подошло
к концу и на турнирном поле царило оживление. Вино и колбасы шли нарасхват,
ученый медведь плясал под выклики своего хозяина: "Медведь, медведь,
подходите посмотреть!", жонглеры представляли, деревянные куклы сражались.
Дунк остановился поглядеть, как убивают дракона. Когда кукольный рыцарь
снес чудовищу голову и красные опилки посыпались на траву, Дунк засмеялся и
бросил девушке два гроша. Сказав: "Один за вчерашнее". Она ловко поймала
монеты и улыбнулась ему самой милой улыбкой на свете.
Это она просто так улыбается или за деньги? У Дунка никогда еще не было
девушки, и он их побаивался. Как-то три года назад старик, получив расчет за
полугодовую службу у слепого лорда Флорента, заявил, что сведет Дунка в
бордель, где его сделают мужчиной. Но он сказал это спьяну, а когда
протрезвел, то все позабыл, Дунк же постеснялся ему напомнить. Притом парню
не слишком хотелось иметь дело со шлюхой. Он мечтал если уж не о благородной
девице, которая полагалась бы ему как рыцарю, то хотя бы о такой, которой
понравился бы он сам, а не его серебро.
- Не желаете ли разделить со мной рог эля? - спросил он у кукольницы,
которая запихивала кровавые опилки обратно в дракона. - Или съесть колбаску?
Я пробовал вчера - они вкусные, свиные.
- Благодарю, ваша милость, но у нас опять начинается представление. -
Девушка убежала к злой толстой дорнийке, водившей кукольного рыцаря, а Дунк
остался стоять дурак дураком. Но ему понравилось, как она бегает. Красивая
девушка и высокая. Чтобы поцеловаться с такой, на колени становиться не
надо. Целоваться Дунк умел. Одна девушка из таверны научила его в
Ланниспорте год назад, но она была так мала, что пришлось ей для этого сесть
на стол. От этого воспоминания у Дунка запылали уши. Ну не дурак ли он? Ему
надо думать о турнире, а не о поцелуях.
Плотники лорда Эшфорда уже белили деревянные барьеры, через которые
будут прыгать всадники. Дунк немного понаблюдал за их работой. Пять дорожек
располагались с севера на юг, чтобы никому из участников солнце не светило в
глаза. На восточной стороне поля ставили трехъярусный павильон под оранжевым
навесом, который защитит лордов и дам от солнца и дождя. Зрители будут
сидеть на скамейках, но в середине видны четыре стула с высокими спинками:
для лорда Эшфорда, королевы турнира и приехавших в гости принцев.
Тут же на восточном краю поставили столб-кинтану, и с дюжину рыцарей
упражнялись, стараясь попасть копьем в подвешенный на нем щит. Дунк
посмотрел на Бракенского Зверя и на лорда Карона с Пограничья. Я держусь в
седле не так хорошо, как они, с тревогой подумал он.
В других местах пешие рыцари нападали друг на друга с деревянными
мечами, а их оруженосцы стояли тут же, выкрикивая забористые советы. Крепкий
юноша пытался сдержать натиск мускулистого рыцаря, гибкого и проворного, как
дикий кот. У обоих на щитах было красное яблоко Фоссовеев, но щит юноши
противник скоро разнес в щепки.
- Это яблочко еще не созрело, - присовокупил победитель, рубанув
младшего по шлему. Побежденный Фоссовей был весь в крови и синяках, другой
же почти и не запыхался. Подняв забрало, победитель увидел Дунка и позвал:
- Эй, вы, там. Ну да, вы. Рыцарь Крылатой Чаши. Что это у вас - длинный
меч?
- Он мой по праву, - вызывающе ответил Дунк. - Я сьер Дункан Высокий.
- А я сьер Стеффон Фоссовей. Не хотите ли сразиться со мной, сьер
Дункан Высокий? Не плохо бы для разнообразия скрестить мечи с кем-нибудь
другим. Мой кузен еще не дозрел, как видите.
- Соглашайтесь, сьер Дункан, - подзадорил побитый Фоссовей, снимая
шлем. - Я, может, и не дозрел, зато мой кузен прогнил до сердцевины.
Выбейте-ка из него семечки.
Дунк покачал головой. На что ему мешаться в ссору между этими
дворянами?
- Благодарю вас, сьер, но меня ждут дела. - Неуютно это - носить при
себе такие деньги. Чем раньше он расплатится с Железным Пейтом и заберет
доспехи, тем лучше.
Сьер Стеффон посмотрел на него с презрением.
- Межевого рыцаря ждут дела. - Он посмотрел по сторонам и наметил себе
другого противника. - Сьер Гране, давайте сразимся. Я уже изучил наизусть
все убогие приемы моего кузена, а сьеру Дункану надо срочно вернуться на
межу. Пойдемте же.
Дунк удалился, красный до ушей. У него самого в запасе было так много
приемов, убогих или нет, и он ни с кем не хотел вступать в бой до турнира.
Старик всегда говорил, что чем лучше ты знаешь своего противника, тем проще
его одолеть. Такие рыцари, как сьер Стеффон, мигом подмечают чужие слабости.
Дунк был силен и проворен, имел большой вес и длинные руки, но не льстил
себе надеждой, что может сравниться с другими в мастерстве. Сьер Арлан
обучил его всему, что знал сам, но старик даже смолоду не входил в число
первых бойцов. Прославленные рыцари не скитаются от одной межи к другой и не
умирают на большой дороге. Со мной будет по-иному, поклялся про себя Дунк. Я
докажу вам всем, что я не просто межевой рыцарь.
- Сьер Дункан, - воскликнул молодой Фоссовей, догнав его. - Мне не
следовало уговаривать вас сразиться с моим кузеном. Я рассердился, что он
так важничает, а вы такой большой - вот я и подумал.., короче, я был не
прав. Вы ведь без доспехов. Он мог бы сломать вам руку или колено. Он любит
наносить людям увечья в учебных боях, чтобы потом, на турнире, они оказались
слабее его.
- Вам он, однако, ничего не сломал.
- Да, но мы ведь родня, хотя он принадлежит к старшей ветви яблони, о
чем неустанно мне напоминает. Меня зовут Раймун Фоссовей.
- Рад знакомству. Вы с кузеном оба участвуете в турнире?
- Только он. Я бы тоже хотел, но я пока только оруженосец. Кузен обещал
посвятить меня в рыцари, но утверждает, что я еще не дозрел до этого. - У
Раймуна было широкое лицо, вздернутый нос, короткие всклокоченные волосы, но
улыбка искупала все изъяны. - А вот вы, я думаю, непременно выйдете на бой.
В чей щит вы намерены ударить?
- Мне все равно, - ответил Дунк подобающим образом, хотя ему было
далеко не все равно. - Я вступлю в состязание только на третий день.
- Да, к тому времени защитники начнут выходить из строя. Что ж, пусть
улыбнется вам Воитель, сьер.
- И вам тоже. - Он до сих пор оруженосец, а я лезу в рыцари. Кто же из
нас дурак? Серебро в кошельке Дунка позвякивало на каждом шагу, но он знал,
что может потерять его в один миг. Даже турнирные правила против него - едва
ли ему повезет встретить неопытного или слабого противника.
Турнир мог проводиться на дюжину разных ладов в зависимости от воли
лорда-устроителя. Можно устроить потешный бой между двумя отрядами рыцарей
или общую свалку, где победителем считается последний, кто устоит на ногах.
Можно также провести ряд поединков, где противники подбираются либо по
жребию, либо хозяином игр.
Лорд Эшфорд объявил этот турнир в честь тринадцатых именин своей
дочери. Девица будет сидеть рядом с отцом, как Королева Любви и Красоты.
Пять рыцарей будут выступать как ее защитники. Все остальные могут вызывать
их на бой, но всякий, кто победит защитника, становится защитником сам, пока
не уступит место другому бойцу. К концу третьего дня состязаний пятеро
действующих защитников решат, удержит ли королева турнира свой титул или же
он перейдет к другой.
Дунк, глядя на травяное поле и пустые места для зрителей, взвешивал
свои возможности. Одна победа - больше ему не нужно. Тогда он сможет
объявить себя одним из победителей Эшфордского турнира, хотя бы пробыл
таковым только час. Старик дожил чуть ли не до шестидесяти лет, а
победителем не бывал ни разу. На одну победу надеяться можно, только бы боги
были милостивы. Дунк вспомнил все песни, которые слышал: о слепом Симеоне
Звездоглазом, благородном Сервине Зеркальный Щит, принце Аэмоне,
Рыцаре-Драконе, о сьере Риаме Редиуне и Флориане-Дураке. Все они побеждали
гораздо более сильных врагов. Но все они были герои и благородные мужи,