Гарднер Мартин. Тупиковый вариант

Кэти села на край ванны.
- Вы?
- Ну конечно. Посуди: я провалился как романист, провалился как
журналист, а сейчас на грани краха моя книготорговля... О стервозе жене,
пожалуй, умолчу. Стив практически спился; у него нет денег даже на поездку
сюда. Экс - мелкая сошка рекламного агентства; никакой перспективы роста. В
общем, верно ты нас охарактеризовала: неудачники.
Кэти усмехнулась.
- А наш миляга хозяин? Он проигрывал гораздо чаще вас, а потом, похоже,
резко пошел в гору.
- Хм-м, - промычал Питер и задумчиво глотнул из горлышка. - Не знаю, не
знаю. Банниш весьма богат, признаю. Только вот в гостиной у него стоит доска
с приклеенными фигурами, которая каждый божий день напоминает ему об
упущенном когда-то выигрыше. По-моему, это не очень вяжется с образом
победителя.
Кэти встала и сняла резиновую шапочку. Длинные каштановые волосы
шелковистой волной упали на плечи. Питер вспомнил очаровательную девушку, на
которой женился восемь лет назад, - сам он, по ее мнению, был в то время
подающим большие надежды беллетристом, завершающим первый роман, - и
улыбнулся.
- Ты великолепно выглядишь.
Кэти опять состроила озабоченную гримаску.
- А ты и правда бледен. У тебя нет температуры?
- Я в порядке. Просто немного воспоминаний и множество сожалений.
- А-а, - протянула она и по пути в спальню бросила ему в руки
полотенце. - Стоп машина, капитан. Команда собралась в кают-кампании, а у
юнги от вашей мрачной философии разгулялся аппетит.

* * *

Если бы не отвратительная обстановка за столом, обед удался бы на
славу. Превосходные толстые ломти в меру прожаренной телятины на ребрышках,
с крупным печеным картофелем и горой свежих овощей на гарнир; дорогие
марочные вина; три десерта на любой вкус и несколько сортов отменных ликеров
к свежепомолотому кофе... Но все это гастрономическое великолепие не смогло
разрядить атмосферу и не смягчило чувство гнетущее чувство дискомфорта.
Питеру кусок не лез в горло. Дельмарио основательно набрался уже перед
обедом, а за столом, продолжая пить вино как воду, все глубже погружался в
прострацию, перемежаемую приступами пьяной болтовни. Под маской ледяной
вежливости Э.К.Стюарта угадывалась едва сдерживаемая ярость. И впридачу ко
всему Банниш пресекал любую попытку Питера перевести разговор на безопасную
нейтральную тему.
Добродушно-веселый тон хозяина отнюдь не делал тайным его злорадство.
Он настойчиво ворошил прошлое, бередил былые раны от пустячных обид,
всячески раздувал тлеющие угли неприязни. Стоило Нортену привести
какой-нибудь безобидный забавный эпизод, как Банниш с улыбочкой припоминал
очередную застарелую язву. В конце концов Экс, не выдержав, оборвал его на
полуслове.
- Мерзость. - громко и отчетливо произнес он. Это была его первая
реплика за все время обеда, не считая фразы "Передай мне, пожалуйста, соль".
- Мерзость и еще раз мерзость. Чего ты добиваешься, Банниш? Заманил нас,
словно в западню, запер. Зачем? Доказать, что мы поступали с тобой подло?
Если так - прекрасно: ты добился своего. Признаю: я подло обращался с тобой.
Мне стыдно, виноват. Mea culpa, mea culpa, mea maxima culpa^[2]. И
довольно об этом. Все в прошлом.
- В прошлом? - Банниш неприятно улыбнулся. - Но что для тебя значит "в
прошлом"? Раньше, когда я служил мишенью твоих шуточек, ты неделями в
красках расписывал их направо и налево. Тогда это "в прошлом" не означало
финала комедии, не правда ли? Или возьмем мою партию с Весселером. Разве мы
забыли о ней, когда она отошла в прошлое? Нет. Вы не позволили мне забыть.
Проходила она, если помнишь, в декабре, а вспоминали вы о ней аж до мая,
когда я окончил колледж. При каждом удобном случае. О, для меня эта партия
так и не стала прошлым. Дельмарио всякий раз, когда мы встречались, почитал
своим долгом демонстрировать мне победные продолжения, наш любимый капитан
до самого конца не включал меня в основной состав на матчи первенства лиги,
а ты, Экс, - ты неизменно приветствовал меня словами: "Ну как, Банни,
удалось продуть еще какую-нибудь решающую игру?" Вы напечатали партию в
клубной газетенке и даже отправили почтой в "Шахматную жизнь". Несомненно,
все это для вас - седая старина. Только у меня, к несчастью, слишком хорошая
память; я забываю не так легко. Я помню все. Помню позу Весселера, как он,
сложив руки на брюхе, гипнотизировал меня своими свинячьими глазками; помню
его манеру осторожно так, большим и указательным пальчиками брать фигуру,
делая ход. Помню, как, выйдя в холл размяться и попить шипучки, увидел возле
демонстрационной доски Нортена, который обсуждал позицию с Маворой из первой
сборной. Знаете, что я тогда услышал? Пит вопил, размахивая руками: "Он
продует, как пить дать продует, черт бы его побрал!" Верно, Питер? А Лес,
заметив меня за твоей спиной, бросил: "Только проиграй, Банни, и можешь
катиться на все четыре стороны!" Тоже был фрукт. Всеобщий любимчик. Я
запомнил всех, кто подходил к доске поглазеть на нас с Великим Роби. Нортен
с Хэлом Уинслоу, два великих капитана, жарко спорили в уголке. Уинслоу,
лохматый и небритый, марал бумагу в своем планшете, пытаясь просчитать исход
чемпионата, если мы победим или сведем матч вничью. Я помню, что я испытал,
положив на доску своего короля, помню, как Дельмарио пнул стену, а Питер,
подойдя ко мне, произнес единственное слово: "Эх!"... Ну как, не правда ли,
моя память феноменальна? Я ничего не забыл, особенно ту игру. Если угодно,
могу не сходя с места восстановить все ходы.
- Дерь...мовые ходы, - отрезал Стив Дельмарио. - Тебе следовало бы
запомнить только один, которого ты не сделал - конь за пешку. Жертва, и
только она, вела к победе. На черта нам глупости, которые ты нав...воротил
вместо него... то есть вместо нее...
- Я двинул короля к коню, чтобы защитить ладейную пешку. Перед этим я
произвел длинную рокировку, и пешка стояла под боем, - ласково объяснил
Банниш.
- Пешки-орешки, - заплетающимся языком забормотал Дельмарио. - Громить
надо было, а не трястись за пешки. Отдал бы коня и как нечего делать
распотрошил этого кита. Вот было бы смеху - Кролик кита придушил. Небось
старина Уинслоу потерял бы от потрясения свой планшет. Но ты продул. Продул,
защищая какую-то вонючую пешку.
- Так ты и сказал мне в тот же день. А потом не раз повторял.
- Послушайте, - вмешался Питер, - какой смысл ворошить старое? Ты же
видишь, Брюс: Стив накачался. Он не соображает, что несет.
- Он прекрасно соображает, Нортен.
Банниш презрительно улыбнулся и снял очки. Питер даже испугался, увидев
его глаза - в них горела настоящая ненависть. Правда, с примесью горечи,
казавшейся сейчас совершенно лишней.
Близорукий взгляд Банниша скользнул по Кэти, молча наблюдавшей эту
сцену, и злобно вперился поочередно в каждого гостя. Владелец горного
особняка больше не скрывал ни глубокого отвращения к своим бывшим партнерам
по клубу, ни удовольствия от того, как мастерски довел атмосферу до
нынешнего накала.
- Все, замяли, - попросил Питер.
- Ну нет! - рявкнул Дельмарио, расхрабрившись от выпитого. - Не замяли
и никогда не замнем! Тащи доску, Банни! Я бросаю тебе вызов! Проанализируем
все снова, прямо сейчас, во всех подробностях! Покажу тебе, наконец, как ты
прошляпил выигрыш.
Он вцепился в край стола и попытался встать.
- Сядь, Дельмарио, - повелительно произнес миллионер. - У меня есть
идейка пооригинальнее.
Дельмарио пошатнулся, вяло мигнул и плюхнулся на стул. Банниш выдержал
паузу и продолжал:
- Впрочем, я изложу ее чуть погодя, а сначала поведаю вам одну историю.
Как правильно заметил Арчи Баркер, месть - лучший способ свести счеты. Но
месть не будет полной, если жертва не догадывается о том, что ей мстят. А
потому я собираюсь рассказать вам кое-что о вашей жизни. Конкретно - как я
свел на нет все ваши начинания, разрушил карьеры и разбил мечты.
- Господи, какой бред. Сколько можно! - бросил Экс.
- Да, Стюарт, ты никогда не любил историй, - нравоучительным тоном
заметил Банниш. - А знаешь, почему? Потому что рассказчик становится на
время центром внимания, а ты не терпел, когда внимание переключалось с тебя
на другой объект. Сейчас ты вообще не способен быть душой компании. Каково
ощущать себя ничтожеством?
Экс скривился, подлил себе кофе.
- Ну, продолжай. Начинай свою сказочку. Все затаили дыхание.
- Разумеется, как же иначе? - Банниш усмехнулся. - Итак, все началось с
партии против Весселера. Сразу оговорюсь: в той столь любимой вами позиции я
ничего не проглядел! Она не была выигрышной изначально.
Дельмарио громко фыркнул. Банниш и ухом не повел.
- Теперь я это знаю. Тогда не знал. Думал, вы правы. Меня грызло
чувство собственной неполноценности. Я забросил все и без конца прокручивал
в голове варианты. Вы не поверите, сколько лет эта партия не давала мне
покоя. Я потерял сон, она отравила мое существование, превратилась в
навязчивую идею. Я хотел только одного - получить еще один шанс и довести ее
до победы. С вашей легкой руки я не сомневался, что всего-навсего сделал
ошибочный ход и, появись у меня возможность вернуться в тот день и найти
корректное продолжение, сумел бы исправить оплошность. Постепенно это стало
моей целью. Я стремился к ней пятьдесят лет.
Питер чуть не поперхнулся остывшим кофе.
- Ты, наверное, хотел сказать - пять лет?
- Пятьдесят, - твердо повторил Банниш.
- Ну, так и есть - он спятил, - констатировал Экс.
- Нет, - спокойно возразил Банниш. - Наоборот, я - гений. Как вы
относитесь к перемещениям во времени?
Питер заскучал.
- Принципиально невозможны. Слишком много непреодолимых парадоксов...
Банниш поднял руку: мол, ясно, можешь не продолжать.
- Ты прав, Нортен, и одновременно не прав. Путешествия во времени
возможны, правда, в весьма ограниченном смысле. Однако мне этого хватило. Не
стану докучать вам математическими выкладками - все равно не поймете. Проще
восползоваться аналогией. - Он подумал, собираясь с мыслями. - Время... Его
считают четвертым измерением. В действительности же оно принципиально
отличается от трех остальных, ведь вдоль него - увы, лишь в одном
направлении, от прошлого к будущему - движется не материя, а человеческое
сознание. Но есть и сходство. Само по себе время не может куда-либо течь,
как не может течь длина или ширина. Просто наш разум перескакивает с одного
мгновения на другое подобно материальному телу, перемещающемуся вдоль
пространственной оси координат. Эта аналогия стала моей отправной точкой.
Раз сознание может двигаться в одном направлении, то что запрещает ему с тем
же успехом двигаться в обратном? - рассуждал я. На обдумывание, разработку
деталей и воплощение этой идеи у меня ушло пятьдесят лет. Я назвал открытое
мною явление "ретроноопроекцией".
Он надменно выпятил губы и продолжал:
- Этим открытием, джентльмены, увенчалась моя первая жизнь, полная
неудач, насмешек и нищеты. Я лелеял свою мечту, отдавал ей все силы и
перебивался с хлеба на воду. И каждое мгновение этих пятидесяти лет я
ненавидел вас - ненавидел тем яростнее, чем большего жизненного успеха
добивался каждый из вас. Вы процветали, а я едва сводил концы с концами; вы
преуспевали, а на меня один за другим сыпались удары судьбы. Однажды, лет
через двадцать после университета, я встретил Нортена. Сытый,
респектабельный, вальяжный... Разговаривая со мной, он то и дело отвлекался,
чтобы дать очередной автограф, и поглядывал на меня этак покровительственно.
Тогда-то я и решил окончательно: уничтожу вас. Всех троих.
Губы Банниша злобно дернулись.
- И мне это удалось. Дальше рассказывать особенно не о чем. В семьдесят
один год, собрав свое устройство, я воспользовался им по назначению. Не
существует способа двигать во времени предметы, но разум! Разум - другое
дело. Изобретенный мною проектор мог, отправив мой разум назад, в любой
выбранный момент жизни, наложить мое сознание со всеми воспоминаниями на мое
же раннее сознание. Правда, больше с собой взять нельзя было ничего. -
Банниш улыбнулся и коснулся виска указательным пальцем. - Зато я прихватил
свою фотографическую память. Этого хватило с лихвой. Я запомнил все, что
считал необходимым в новой прошлой жизни, и, перенесясь в юность, получил
второй шанс - шанс сделать более удачные ходы. Как видите, я их сделал.
Стив Дельмарио пошевелил бровями, залез рукой под очки и потер глаза.
- А твое это... тело? Как же оно?
- Справедливое любопытство. Процедура ретропроекции убивает
потенциального путешественника во времени. Вернее, его телесную оболочку.
Временная линия, конечно, продолжается - так, во всяком случае, вытекает из
моих уравнений. Я не имел возможности проверить это лично. А изменения в
прошлом создают новую, вариантную линию времени.
- Ага. - Дельмарио кивнул. - Альтернативный путь, значит.
Кэти вдруг засмеялась.
- Ну и ну! Просто не верится. Неужели все это происходит со мной? И
неужели кто-то принимает это за чистую монету?
Э.К.Стюарт, уже давно смотревший в пространство с видом мученика,
решившего стоически дослушать до конца любую галиматью, живо откликнулся:
- Согласен. Нет, Брюс, я не столь легковерен, как раньше. Если ты
намереваешься разыграть нас, напичкав этой бредятиной, извини - ничего не
выйдет.
Банниш повернулся к Нортену.
- А каков будет вердикт капитана?
- М-м, - осторожно начал Питер. - Честно говоря, Брюс, поверить
трудновато. Ты ведь сам признался, что та злосчастная партия стала твоей
навязчивой идеей. Полагаю, я буду недалек от истины, если... Короче говоря,
лучше бы тебе обратиться к специалисту.
- К какому специалисту?
- Э-э... - Он неловко поерзал на стуле. - К психиатру, что ли. Или к
психоаналитику.
Банниш хохотнул.
- О, какой сочувственный тон! Словно тебя и не вышвырнуло в этой линии
времени из преуспевающих романистов в книготорговцы.
Питер вздохнул.
- Эх, Брюс, неужели ты сам не понимаешь, сколь жалки твои фантазии? Я
согласен: ты достиг большего, чем мы; но тебе этого мало, тебе хочется
уязвить нас побольнее. Отсюда и твоя выдумка. Зачем нужно убеждать нас,
будто наши неудачи - твоих рук дело? Болезненное воображение плюс нездоровая
жажда мести, а по сути - бессмысленный самообман.
- Нет, Нортен! - Банниш сорвался на крик, но тут же усмехнулся. -
Придется рассказать все поподробнее, как и было задумано.
- Да пусть выговорится, Питер, - остановил Экс собравшегося было
возразить экс-капитана. - Глядишь, потешит себя, и кончится этот балаган.
- Вот спасибо-то, Экс. - Хозяин обвел взглядом удрученных гостей.
Злорадное самодовольство так и выпирало из него: он дождался! Не зря он шел
к этому мгновению долгие годы. Наконец Банниш остановил взор на Стиве
Дельмарио. - Начну-ка я с тебя. Ибо в действительности как раз с тебя-то я и
начал. Справиться с тобой ничего не стоило - ты всегда был глуп и ограничен.
В исходной линии жизни ты стал таким же богачом, как я в нынешней. Пока я
тратил годы, совершенствуя свой ноопроектор, ты быстро сколотил состояние на
электронных играх, а позже занялся более солидными вещами - домашними
персональными компьютерами и тому подобным. Тебе не было равных в этой
области; ты проявил себя истинным гением, но, на свою беду, ничем другим не
интересовался. Вернувшись в прошлое, я попросту занял твое место. Прежде чем
воспользоваться проектором, я изучил все твои ранние игрушки, запомнил самые
плодотворные идеи и запатентованные изобретения, которые сделали тебя
электронным магнатом. Я зафиксировал в памяти даже дни, когда ты представлял
свои разработки в патентное бюро. И вот, вооружившись этими знаниями, я с
легкостью вышибал из-под тебя стул всякий раз, когда ты собирался снова на
него усесться. Теперь это было проще простого. Признайся, Дельмарио, разве в
те давние времена тебя не поражало, что я предвосхищал каждую твою ценную
мысль? Этот дом мог бы принадлежать тебе, Дельмарио.
Пока Банниш говорил, Стив все сильнее бледнел; его руки задрожали.
- Будь ты проклят, - прошептал он. - Бог покарает тебя.
- Не поддавайся на его бредни, Стив, - вмешался Экс. - Он все это
затеял специально, чтобы зацепить нас и вдосталь насладиться, глядя, как мы
извиваемся на крючке. Чушь собачья. Его россказни не стоят выеденного яйца.
- Но ведь это правда! - крикнул Дельмарио. Он затравленно поглядел на
Банниша, потом на Питера. Глаза за толстыми линзами очков застыли в пьяном
отчаянии. - Питер... он сказал, все мои идеи... Он опережал меня, он... Я
говорил тебе...
- Да, - с напором ответил Питер. - И Брюс при этом присутствовал. А
сейчас просто воспользовался твоей болтливостью.
Дельмарио открыл было рот, но сказать ничего не смог.
- Выпей чего-нибудь, - предложил Банниш.
Дельмарио посмотрел на него так, словно хотел наброситься и придушить.
Питер напрягся, готовясь вмешаться, но Стив последовал совету: схватил
полупустую бутылку и, расплеская мартини на скатерть, наполнил свой бокал до
краев.
- Брюс, ты не заслуживаешь ничего, кроме презрения, - сурово заявил
Экс.
Банниш обернулся к нему.
- Не надо громких слов, Стюарт. Так вот, с Дельмарио все было просто; с
тобой пришлось повозиться побольше. У Стива-то смысл жизни заключался в
работе, и, как только ее отняли, он сразу рухнул. Пяток опоздавших
разработок - и изверился, остальное довершила выпивка. Ты оказался орешком
покрепче.
- Ох, тоска, - скривился рекламный агент. - Похоже, разбор наших
биографий еще не закончен.
- Идеи Дельмарио меня озолотили, - невозмутимо продолжал Банниш. - И
эти деньги я использовал против тебя. Твое падение получилось не столь
впечатляющим и сокрушительным, как падение Дельмарио. Он-то сверзился с
заоблачных вершин. Твои же достижения были поскромнее, а в мелкую цель, сам
знаешь, попасть труднее. Но я справился. Нажав на кое-какие тайные пружины,
я добился отмены серии крупных заказов твоей фирме, которые ты курировал.
Впрочем, твои компаньоны (кажется, их звали Фут и Кан) все еще доверяли
тебе. Тогда я подсказал другому агентству сманить у вас Аллерда, составителя
рекламных проспектов, незадолго до того, как он применил новый, оригинальный
метод, положительно отразившийся в прежней линии на финансовом положении и
репутации фирмы. Потом, если помнишь, ты тоже эту фирму оставил, чтобы
перейти на высокооплачиваемую должность в более престижной, а та возьми да и
обанкроться, оставив тебя на бобах. Ну-ну, не стоит благодарности. Я
организовал в твоей карьере десятка два таких поворотов. Задумывался ли ты
когда-нибудь, Стюарт, сколь неукоснительно ошибочными оказываются все твои
шаги? А ведь никто не обвинит тебя в некомпетентности. Отчего же такое
невезение?
- Я на судьбу не в обиде.
Банниш осклабился.
- Кроме того, в прошлом году я сыграл с тобой еще одну маленькую шутку.
Дамочка пришлась тебе по вкусу. Это я постарался и нашел ее. Молоденькая,
смазливая безработная актрисочка, отчаянная - ей ведь было все равно с кем,
тем более за такую щедрую плату. Но все-таки ты сам виноват, что подцепил
герпес. Я только обеспечил ваше знакомство, а уж остальное ты тоже довершил
без посторонней помощи. В конце концов разве не имел я права на реванш за
свидание вслепую? Да и за многое другое.
Лицо Экса по-прежнему выражало скуку.
- Если ты еще не расстался с надеждой заставить меня разрыдаться - тем
хуже для тебя. Значит, ты и впрямь свихнулся. Подумаешь, какая
осведомленность! Подрядил десяток шпиков и вдоволь покопался в моем грязном
белье.
Банниш покачал головой.
- О, я знал, что великого скептика Стюарта ничем не прошибешь. Нет, он
ничего не принимает на веру - а вдруг обведут вокруг пальца! - Хозяин дома
прищелкнул языком и повернулся к Питеру. - Что ж, теперь черед нашего
бесстрашного вожака. Гордись, Нортен, ты оказался самым трудным противником.
Питер, не отвечая, спокойно смотрел ему в глаза.
- Я прочитал твой роман, - многозначительно сообщил Банниш.
- Ложь. Он не издавался.
- Э, нет, еще как издавался - в исходной временной линии! Издавался и
переиздавался. Печатался с сокращениями в "подвале" бестселлеров "Таймс".
Критика его хвалила.
- Твое байки нелепы и смехотворны, - сказал Питер, хотя ему было не до
смеха.
- Назывался, кажется, "Звери в клетке", - небрежно добавил Банниш.
До этих слов Питер изображал снисходительное внимание, потакая прихоти
сумасшедшего. Сейчас его словно подбросило; он услышал, как Кэти шумно
втянула воздух и прошептала:
- Этого еще не хватало!
- Питер, что случилось? - теперь даже Экс выглядел озадаченным.
- Об этой книге никто не знал, - с трудом выдавил Питер. - Откуда ему
известно? Проклятье, наверное, мой бывший литагент... Да? Это он разболтал
тебе, Брюс?
- Нет. - Банниш безмятежно покачал головой.
- Лжешь, поганец!
- Спокойно, Питер! Стоит ли так расстраиваться?
Питер глянул на Экса.
- Та книга... Понимаешь, я...
- Ты написал книгу с таким названием.
- Вот именно. - Питер с усилием сглотнул. Гнев боролся в нем со
смущением. - Да, после универа. Первый мой роман. - Он нервно усмехнулся. -
То есть я так думал, что он будет первым, потому что у меня в голове роилась
уйма замыслов... Роман получился солидный, и я считал, что при правильном
издательском подходе коммерческий успех обеспечен. Сюжет о цирке. Ты ведь
знаешь, я давно преклонялся перед цирком. Видел в нем совершенно особый
способ существования, метафору жизни - красочную, но увядающую. Один из
отмирающих человеческих институтов. Я подумал, что хорошо бы написать о нем
большой роман, и после колледжа целый год кочевал вместе с "Синим шапито"
братьев Ринглингов. Работал разносчиком, торговал всякой всячиной в
антрактах, а тем временем собирал материал, делал зарисовки... В итоге год
ушел на исследования и два заняла собственно книга. Главный герой,
начинающий дрессировщик, готовил номер с тиграми, ягуарами и прочими
кошками. Наконец, закончив рукопись, я отправил ее почтой своему агенту... А
через три недели получил обратно. Я... я... - Горловой спазм не дал ему
договорить.
Но Экс все понял и нахмурился.
- Как назывался тот бестселлер?
- "Синий шатер". - Питер сморщился, словно наелся горечи. - Дональда
Хастингса Салливэна. Старый писака, который накропал полсотни готических
романов и с десяток тривиальных вестернов, все под разными псевдонимами. И
вдруг у этого бумагомарателя - такая книга. Это не укладывалось в голове.
Кто угодно, только не он. Но гнуснее всего - текст. Нет, он не повторял
"Зверей в клетке" слово в слово; мой был на порядок лучше. Но сюжет, фон,
эпизоды и даже имена отдельных персонажей - совпадали... Мне стало страшно.
Литагент отказался предлагать мой роман издателям, мотивируя отказ тем, что
книга чересчур похожа на "Синий шатер". И предупредил: даже если я добьюсь
публикации, ее сочтут в лучшем случае подражанием, а в худшем - обвинят меня
в плагиате, после чего на моей писательской карьере можно будет поставить
крест. Три года жизни псу под хвост! Мы разругались; другого агента я так и
не нашел. И романов больше не писал. Слишком много я вложил в своего
первенца. - Питер резко повернулся и уставился на Банниша. - Я уничтожил
рукопись, сжег все копии. Никто, кроме моего агента и Кэти, не знал о ней.
Кто рассказал тебе?
- Я читал твой роман, - повторил Банниш.
- Гнусный лжец!!!
Ослепленный яростью, Питер схватил бокал и швырнул его через стол в
ухмыляющуюся физиономию. Он хотел стереть эту ухмылку, увидеть, как она
растворяется в крови и умирает.
Но Банниш успел пригнуться, и бокал разбился о стену.
- Эй, Питер, полегче! - крикнул Экс, а Дельмарио, сражаясь с
алкогольной напастью, замигал по-совиному.
Кэти до белизны суставов стискивала край стола.
- Наш капитан протестует слишком энергично, - посетовал Банниш, вновь
демонстрируя ямочки на щеках. - Он знает, что я говорю правду. Я прочел его
роман и, чтобы не быть голословным, готов изложить содержание. - Он пожал
плечами. - Что, собственно, я и сделал, пересказав его близко к тексту
Дональду Х. Салливэну, который по моему заказу написал "Синий шатер". Я мог
бы попробовать и сам, но не обладаю литературным даром. А Салли ухватился за
свой шанс и получил в качестве гонорара кругленькую сумму, которую мы
поделили по справедливости.
- Сукин сын, - процедил Питер; его ярость уже схлынула, оставив только
опустошенность и боль незаслуженного поражения. Его обвели вокруг пальца, и
он бессилен что-либо изменить. Вдруг Питер осознал, что верит Баннишу, верит
каждому слову его бреда... - Значит, это правда... Ты украл мои мысли, мои
слова... Ты украл все.
Банниш промолчал.
- И потом - тоже! - догадался Питер. - Когда после "Синего шатра" я
подался в журналистику - тоже твоя работа?! Теперь мне понятно, почему в тот
раз все мои информаторы либо неожиданно разъехались, либо отказались от
своих слов, и дело выглядело так, будто я состряпал заведомый пасквиль. И
все эти жареные факты, которые оказались пшиком, вчиненные мне судебные
иски, обвинения в посягательстве на личную жизнь и намеренной клевете всякий
раз, когда я брался за какую-то горячую тему... Значит, это не было
случайным невезением? Это ты снова вынудил меня сменить профессию... Ты
украл мою жизнь.
- Можешь гордиться, Нортен. Ты вынудил меня лишний раз вернуться к
исходной точке. Перечеркнув при помощи "Синего шатра" твою литературную
карьеру, я неосмотрительно пустил дела на самотек, а ты возьми да и выбейся
в знаменитые журналисты. Заработал десяток премий, популярность и прочее.
Что-либо предпринимать было слишком поздно, и пришлось мне, чтобы сломать