"Тихий" ход пешкой не очень эффектен, зато многое сулит в будущем.
Открывая путь развития оставшихся белых фигур, пешка одновременно служит
дополнительным заслоном на пути вражеского короля к спасительному ферзевому
флангу черных. Теперь угроза нависла над противником отовсюду. Да, Баннишу
есть над чем поразмыслить.
Однако электронный магнат не затратил на обдумывание и половины того
времени, которое понадобилось бы самому Питеру. Он глядел на доску немногим
более минуты, потом уверенно взялся за ферзя и смахнул с доски незащищенную
ладейную пешку на ферзевом фланге белых. Подбросил ее на ладони, лениво
зевнул и вновь с равнодушным видом развалился на стуле.
По лицу Э.К.Стюарта пробежала легкая тень. Питер тоже ощутил смутное
беспокойство. Предыдущий ход должен был насторожить Банниша куда сильнее. А
такое демонстративное легкомыслие весьма подозрительно... Вчера они до
изнеможения проверяли и перепроверяли каждый вариант, пока не убедились в
своей правоте, и Питер отправился спать успокоенный, почти ликуя. Поскольку
ответных ходов на выпад пешки у Банниша имелась целая дюжина, а предугадать,
какому из них он отдаст предпочтение, было невозможно, они с Эксом
проследили до конца все варианты и ответвления. Во всех случаях партия
завершалась выигрышем белых.
Похоже, жизнерадостный Банниш их одурачил. Он и не подумал защищаться,
а взял да и слопал другую пешку, не обращая внимания на угрозу. Что-то здесь
не так. Неужели они что-нибудь проглядели?
Пока Экс думал над ответным ходом, Питер, чтобы удобнее было следить за
игрой, придвинул стул и сел сбоку от стола.
Ерунда; конечно, ерунда, успокаивал он себя. Ну, предположим, Банниш,
двинув следующим ходом ферзя на первую горизонталь, объявит шах белому
королю. Может, если захочет, только что это ему даст? Экс не ослабил свой
ферзевый фланг, как Стив вчера, когда лихорадочно искал форсированный мат.
Стюарту достаточно уйти королем под защиту своего ферзя, и ферзь черных
окажется под боем ладьи. Тогда Баннишу придется отступить назад либо взять
еще одну никчемную пешку. А тем временем его король подвергнется
сокрушительной атаке по центру.
Чем дальше Питер просчитывал ходы, тем тверже убеждался, что Банниш не
в состоянии организовать сколь-нибудь мощную контратаку вроде той, на
которой срезался Стив Дельмарио.
Похоже, и Экс пришел к такому же выводу. Раздумывал он долго, но время
пока есть.
Невозмутимый Э.К.Стюарт деловито пошел конем, окончательно отрезая
черному королю путь к спасению. Впереди замаячил шах ферзем с немедленным
матом. Банниш, разумеется, потянет время, съест коня, тогда Экс возьмет его
фигуру ладьей, и мат не заставит себя ждать. Что ж, пускай потрепыхается.
Банниш улыбнулся сопернику и небрежно толкнул ферзя на первую
горизонталь.
- Шах.
Экс по очереди пригладил каждый ус и, хмыкнув, увел короля на вторую.
Потом размашисто хлопнул по часам и спокойно объявил:
- Брюсик, готовь чековую книжку.
Питер склонен был согласиться с этим советом. Шах ничего не изменил;
мало того - положение черных как будто ухудшилось. Неотвратимая матовая
угроза не исчезла, да теперь еще и ферзь стоит на битом поле. Конечно, можно
отвести его назад, но с потерей темпа, которого и так не хватает. Короче
говоря, Баннишу пора посыпать себе голову пеплом.
Но вместо этого он увидел, как улыбка расплылась на пухлой физиономии
хозяина.
- Неужели пора? Ах, Стюарт, на сей раз в лужу сел ты! - И, захихикав,
словно десятилетняя девчонка, горизонтальным ходом ферзя смел с доски белую
ладью. - Шах!
Питер Нортен давно, очень давно не участвовал в турнирах, но прекрасно
помнил то впечатление внезапной катастрофыы, когда непредвиденный ход
соперника вдруг меняет всю обстановку на доске. Сначала мгновенное
замешательство, а потом, по мере осознания последствий, - крепнущее чувство
неотвратимого краха, паника и, наконец, глубокая апатия. Мозг по инерции еще
перебирает бесполезные контрдоводы, но все тщетно... Нет в шахматах худших
мгновений.
Сейчас отчаяние Питера усугублялось стыдом и досадой. У них была целая
ночь; как же они упустили из виду, что Баннишу ничего не стоит обменять
ферзя на ладью? Жертва, в обычной ситуации немыслимая, но вполне
целесообразная при значительном материальном перевесе. И Эксу некуда деться,
он вынужден брать проклятого ферзя. Питер с ужасающей отчетливостью понял:
если Экс сделает это королем, черные проведут победную комбинацию. Значит,
остается только вторая ладья, стоящая на принципиально важной вертикали, где
она защищает центрального коня, а потом... Ах, мерзавец!
Экс искал альтернативу пятнадцать минут, но безуспешно. Он взял ферзя
ладьей. Банниш молниеносно ответил ходом собственной ладьи. Белый конь, лишь
недавно занявший ключевую позицию, бесславно испустил дух. Затем черные
целенаправленно форсировали скоротечный обмен легкими фигурами, попутно
ликвидируя все прямые угрозы белых. Теперь потрепанные армии сократились до
минимума, игра перешла в эндшпиль, и вот уже черный король, только что
обложенный со всех сторон, превратился в могущественного властелина
важнейших центральных полей. Ирония судьбы. Экс остался с ферзем и пятью
пешками, Банниш - с четырьмя пешками, слоном, конем и ладьей.
Сражение затянулось на несколько часов. Бесстрашный мобильный ферзь
непрерывно маневрировал и отчаянно атаковал, стараясь отыграть фигуру или
повторением ходов свести партию к ничьей. Однако Банниш и сам знал толк в
подобных увертках; заставить его ошибиться не удавалось.
Наконец стало ясно: проигрыш белых - лишь вопрос времени. Экс положил
своего короля.
- А я-то думал, мы просчитали все варианты защиты, - отрешенно
пробормотал Питер.
- Э, капитан, - весело отозвался Банниш, - в том-то и дело, что любая
попытка защититься здесь и впрямь ведет к проигрышу. Фигуры прикрытия либо
блокируют пути отхода, либо мешают действиям других. С чего вы решили, что я
буду помогать загнать себя под мат? Нет уж, сами шевелите извилинами.
- Завтра, - сурово произнес Питер. - Завтра я расправлюсь с тобой.
Банниш радостно потер руки.
- Ох, как я волнуюсь. Скорей бы он настал, этот долгожданный день.
* * *
Вечером опять засиделись допоздна. Разбор происходил в комнате Экса,
поскольку Кэти наотрез отказалась еще полдня и полночи наблюдать упражнения
в шахматном мазохизме. Когда Питер сообщил ей невеселую новость, она лишь
состроила презрительную мину и бросила: "Вас предупреждали". А после
патетического добавления насчет того, как трудно жить с мужем, впадающим в
маразм, он не выдержал и отвел душу, устроив скандал и хлопнув на прощание
дверью.
Стюарт уже разбирал утреннее поражение с очнувшимся Дельмарио. Стив
выглядел далеко не лучшим образом - под глазами у него набрякли мешки, глаза
налились нездоровой краснотой, - но явился трезвым и теперь накачивался
кофе.
- Как дела? - осведомился Питер, беря себе стул.
- Дрянные наши дела, - не поднимая головы, отозвался Экс.
- Не просто дрянные, а дерьмовые, - гробовым голосом уточнил Дельмарио.
- В конце концов я начинаю подозревать, что эта проклятая жертва не
оправдывает себя. Но не могу в это поверить, не могу, хоть тресни. Все так
последовательно и логично; здесь непременно должно быть выигрышное
продолжение. Будь я проклят, если не сумею его найти.
- Сегодняшний сюрприз, важен для целой серии вариантов, - обращаясь к
Питеру, заметил Экс. - Не забывай: за позиционное преимущество мы заплатили
двумя фигурами. Значит, и Брюсик, как это ни печально, может позволить себе
такую же роскошь. Чтобы ликвидировать угрозу, он запросто пожертвует частью
материала, и все равно останется с перевесом, который в эндшпиле решает все.
Мы тут придумали кое-что, но...
- Точно! - думая о своем, перебил его Стив. - Коня отдавать нельзя.
- ...но ничего по-настоящему убедительного, - закончил Экс.
- Послушайте меня, - тоскливо продолжал Дельмарио. - Вам не приходит в
голову, что Фанни-Банни, возможно, прав? Вдруг эта жертва и впрямь
бесполезна, и позиция вовсе не была такой уж выигрышной? - Но, судя по
интонации, Стив очень хотел, чтобы его переубедили.
- В твоем предположении есть один существенный изъян... - медленно
проговорил Питер.
- Ну? Какой?
- Десять лет назад, победив Банниша, Робинсон Весселер признался, что
эту партию он мог проиграть.
Экс тоже задумался.
- В самом деле. Надо же, а я и забыл.
- Весселер был без пяти минут гроссмейстер, он слов на ветер не бросал.
Выигрыш есть. И я собираюсь найти его.
Дельмарио ударил себя кулаком по колену и завопил:
- Молодчина, Пит! Прочь сомнения, вперед!
* * *
- Возвращение блудного супруга! - приветствовала мужа Кэти. - Только
напрасно он рассчитывает на упитанного тельца. Ты представляешь, который
час?
Она сидела у остывающего камина. Дрова, как видно, давно прогорели, от
них осталась лишь горстка пепла. В комнате было темно, и огонек сигареты
мерцал единственной яркой точкой. Питер вошел улыбаясь, однако, увидев
сигарету, насторожился. Раньше Кэти курила много, но несколько лет назад
бросила. Теперь ее тянуло на никотин только в минуты сильного волнения.
Обычно это предвещало затяжной скандал.
- Поздно, за полночь. Какая разница? - пробурчал Питер.
Конечно, он немного засиделся с друзьями, но результат стоил бессонной
ночи - они нашли то, что искали. Несмотря на усталость, Питер вернулся в
приподнятом настроении, и спорить с женой ему совсем не хотелось. Лучше было
бы застать ее спящей.
- Забудь о времени, Кэт, - сказал он, стараясь говорить как можно
мягче. - Мы наконец добились успеха.
Кэти принялась методично вдавливать окурок в пепельницу.
- В отсутствие хозяина, разумеется. Какого успеха? Придумали
какой-нибудь новый ход, который, по вашему мнению, поставит в тупик этого
психопата? Неужели ты еще не понял, что ваши находки не стоят ломаного
гроша? И вообще вся эта дурацкая комедия. - Видя, что Питер собирается
возмутиться, она жестом остановила его. - Будь любезен, выслушай меня до
конца. Сейчас почти три; я прождала полночи, и желаю высказаться.
- Ах, вот как! - разозлился Питер. Саркастический тон жены рассеял
остатки его миролюбия. - А тебе никогда не приходило в голову, что я, может
быть, не желаю выслушивать? Тогда лучше подумай над этим, а меня оставь в
покое. Завтра предстоит трудная игра, и мне необходимо поспать. Я не
собираюсь до рассвета внимать твоему визгу. Ясно? Какого дьявола ты вечно
рвешься выяснять отношения? Все, что ты можешь сказать, я уже слышал!
- Могу поведать кое-что новенькое о твоем старом приятеле Баннише.
- Сомневаюсь.
- Да? - Кэти гадливо рассмеялась. - Выходит, ты заранее знал, что он
попытается затащить меня в постель? Или ты узнал об этом попозже?
- Что-о?!
- Сядь! - зловеще приказала Кэти. - Сядь и слушай.
Ее слова подействовали не хуже оплеухи. Потрясенный, Питер послушно сел
и застыл, уставясь в пространство.
- А ты? - наконец выдавил он, посмотрев на темный силуэт, смутно
обрисовывающий фигуру жены.
- Ты спрашиваешь, согласилась ли я? - язвительно уточнила Кэти. - О,
Питер, до чего ты опустился. Как у тебя язык повернулся спрашивать такое?
Неужели я тебе настолько омерзительна? Да я скорее отдалась бы осьминогу,
которого, кстати, твой дружок мне больше всего напоминает. - Она мрачно
усмехнулась. - Но кем бы он ни был, соблазнитель из него никудышный.
Подумать только: всерьез собирался меня купить!
- Тогда зачем ты рассказываешь мне об этом?
- Затем, чтобы вколотить в твои дубовые мозги хоть каплю здравого
смысла! Разве ты не понял, что Банниш стремится любым способом сломить тебя
навсегда, бесповоротно? И остальных тоже. Не я ему нужна - он хотел унизить
тебя. А вся ваша слабоумная троица пляшет под его дудку. Ты одержим этой
ублюдочной партией ничуть не меньше своего приятеля.
Оторвавшись от спинки кресла, Кэти подалась вперед. Ее лицо,
приблизившись, как будто засветилось в темноте.
- Питер, милый, не играй с ним, - попросила она. - Пожалуйста. Он
задавит тебя так же, как твоих друзей.
- У меня иное мнение, милая. - Ласковое слово прозвучало словно
ругательство. - Опять ты лезешь со своими пророчествами! Лавры Кассандры
спать не дают? Не можешь помочь - лучше помолчи. Я долго терпел, черт
возьми! Сносил твои постоянные насмешки, попытки уколоть побольнее и
унизить. Ты никогда не верила в меня. Непонятно, какого дьявола ты за меня
вышла? Похоже, только затем, чтобы превратить мою жизнь в ад. Так вот:
отстань! Оставь меня наконец в покое!!!
Тишина. Взрыв не разрядил напряжения - Питер со злобой представлял, как
закипает в Кэти ответная ярость, чтобы в следующую секунду излиться в
истеричном крике. Он превратился в комок нервов, ждал залпа проклятий и
готовился ответить тем же. Потом она сорвется с места, начнет бить что под
руку подвернется, Питер попытается удержать ее силой, и начнется такое... В
подобных случаях Кэти собой не владела.
Весь дрожа, он закрыл глаза рукой и почувствовал влагу. "Господи, я не
хотел этого, - подумал он, - честное слово, не хотел."
Но Кэти, против ожидания, заговорила на удивление сердечным тоном.
- Дорогой, я вовсе не хотела тебя обидеть. Пожалуйста, успокойся. Ведь
я люблю тебя.
Питер остолбенел, повторил, будто недоумевая:
- Любишь?
- Пожалуйста, Питер. Если между нами сохранилось хоть что-то хорошее,
прошу тебя, наберись терпения на несколько минут.
- Ладно, - буркнул он.
- Знаешь, я верила, очень верила в тебя. Ты наверняка помнишь, как
прекрасно все складывалось в наши первые годы, правда? И я ведь помогала
тебе, поддерживала, как могла, пока ты сочинял свой роман - разве нет? Я и
прирабатывала, и успевала по дому, и готовила - в общем, позволяла тебе
спокойно работать.
- О да! - В его голосе опять зазвучал сарказм, и гнев начал охватывать
Питера с новой силой. Кэти не раз донимала его разговорами о том, как на
протяжении двух лет, когда он трудился над книгой, фактически содержала их
обоих. Но сколько можно? Не его вина, что роман оказался просто грудой
испорченной бумаги. - Только избавь меня от попреков. Я не смог пристроить
рукопись, но ты сама слышала, почему это произошло.
- Черт побери, да разве я тебя упрекаю? - вспылила Кэти. - Любое мое
слово ты принимаешь в штыки и сразу же становишься в позу обиженного. - Она
тряхнула головой, отгоняя раздражение, и снова овладела своим голосом. -
Давай не будем осложнять нашу жизнь, она и без того непростая. Мы долго
мучили друг друга, старались бить по больному месту... Пора остановиться. Мы
и так еще не скоро оправимся.
Питер промолчал.
- Я хотела сказать, что верила в тебя не только вначале, но и потом,
когда ты уже сжег рукопись... Да, хотя давалось мне это нелегко, поверь. Я
не считала твою неудачу литературным провалом, но ты - считал. И ты очень
изменился. Поддался отчаянию и, вместо того чтобы, стиснув зубы, начать
другую книгу, все бросил.
- Знаю, знаю, - вставил Питер. - Упорства мне недоставало. Слабак.
Нытик.
- Прекрати! - гневно крикнула Кэти. - Я этого не говорила! И в мыслях
не держала... Когда ты занялся журналистикой, я продолжала верить в тебя.
Все опять пошло вкривь и вкось, тебя увольняли, судили и в конце концов
занесли в черные списки. Знакомые нас сторонились. А ты хотя и твердил о
своей невиновности, но мысленно уже поставил на себе крест. Перестал мечтать
и строить планы, непрестанно жаловался на невезение и хныкал.
- А ты мне ничем не помогала.
- Может быть, - признала Кэти. - Сначала пыталась, но проку от этого не
было, и я устала тянуть за двоих. В тебе ничего не осталось от оптимиста, за
которого я выходила. Мне было больно вспоминать, как я раньше тобой
восхищалась, а уважения ты заслуживал все меньше и меньше. О твоем самолюбии
и говорить не приходится. Ты испытывал такое отвращение к собственной
персоне, что временами я боялась суицида.
- Ну и что? Каково резюме, милая Кэти?
Она ответила не сразу.
- Питер, несмотря ни на что, я ведь не ушла от тебя. Ты же знаешь: я
могла, даже собиралась это сделать. Но осталась. Подавила жалость к себе и
осталась. Тебе это ни о чем не говорит?
- Говорит, еще как говорит. Что ты мазохистка. Или садистка, - брякнул
Питер.
Кэти не выдержала и разрыдалась. Питер сидел не шевелясь и ждал конца
спектакля. Наконец Кэти выплакалась и тихо сказала:
- Будь ты проклят. Я тебя ненавижу.
- А только что объяснялась в любви. Ты уж разберись в своих чувствах.
- Осел! Черствый, безмозглый чурбан! Неужели до тебя еще не дошло?
- Что именно должно до меня дойти? - теряя терпение, повысил голос
Питер. - Ты требовала тебя выслушать - я выслушал и не узнал ничего нового.
Старая песня на новый лад. Все то же перечисление моих грехов и недостатков,
жалобы на то, что я не оправдал надежд... Я слышал их не раз.
- Да пойми же, наконец, Питер! Последние дни все, все изменили. Забудь
хоть на минуту о ненависти, отбросил отвращение к себе, к нам обоим и пойми:
мы получили шанс! Надо постараться не упустить его, надо им воспользоваться.
- Не вижу никаких перемен. Этот шанс - завтрашняя игра, и ты отлично
понимаешь, что она для меня она значит. Но тебе на меня наплевать, тебе все
равно, выиграю я или проиграю. Мало того, ты мне все уши прожужжала, твердя,
что я продую партию, да еще заставляешь меня спорить, когда мне надо
выспаться. Такое впечатление, будто ты намеренно способствуешь моему
поражению. Что же изменилось? Как была ты стервой, так ею и осталась.
- Ох, Питер, Питер. Я объясню тебе, что изменилось. До самого приезда
сюда мы оба считали тебя неудачником, а оказалось, что это не так! Ты
действительно был совершенно ни при чем. Причина твоих злосчастий - не
невезение, как ты всегда говорил, не бездарность, как ты при этом думал, а
Брюс Банниш. Ты только вникни: во всем виноват он один. Это же в корне
меняет дело! Он не оставлял тебе шансов, и теперь хочет лишить последнего.
Но за этот последний шанс тебе вовсе не нужно сражаться - он у тебя уже
есть! Ты узнал, что талантлив и способен писать хорошие книги, - значит,
психологический барьер неверия в себя рухнул. Что мешает нам уехать и вместе
начать все сначала? Ты напишешь новый роман, пьесу - все, что захочешь. Твой
талант никуда не делся. Мы опять можем мечтать, верить в будущее и любить
друг друга, понимаешь? Баннишу не терпелось довести свою месть до конца, а
вместо этого он своим позерством добился обратного - отныне ты свободен!
Питер боялся пошевелиться. Его руки до боли в пальцах стискивали
подлокотники. Слова Кэти медленно проникали в сознание, и тьма отступала,
словно за окнами забрезжил рассвет.
Господи, неужели все так просто? Проклятый Банниш и вправду заразил их
своей одержимостью. А он, он настолько зациклился на шахматах, что ни разу
не задумался об этом. "Я действительно был совершенно ни при чем, - мысленно
повторял Питер и удивлялся. - Мое невезение было совершенно ни при чем."
- Как все просто, - чуть слышно прошептал он.
- Что ты сказал, Питер? - тревожно спросила Кэти.
Услышав в голосе жены тревогу, он понял и нечто большее - ее любовь.
Сколько их на свете, - пронеслось у него в голове, - тех, кто обещает и
клянется, строит воздушные замки и мечтает о счастье, но при первых
признаках немилости судьбы хлопает дверью. Кэти осталась. Осталась, невзирая
на жестокие неудачи, на его срывы и депрессии, на несправедливые упреки и
бесконечные ссоры, на беспросветность и безденежье. Она осталась, невзирая
ни на что.
Питер медленно выбрался из кресла. Ему было очень трудно выразить
нахлынувшие чувства словами.
- Кэти, - сказал он, - я тоже люблю тебя. - И беззвучно заплакал.
* * *
Утром Питер и Кэти спустились в гостиную позже всех. Проснувшись, они
вместе приняли душ, и Питер оделся с особой тщательностью. Почему-то ему
хотелось выглядеть как можно лучше - наверное, потому, что сегодня
начиналась новая жизнь. Выходя из комнаты, они взялись за руки.
Банниш уже сидел перед доской, и часы тикали. Соратники тоже были в
сборе: Экс в своем кресле терпеливо подпирал ладонью подбородок, Дельмарио
шагал из угла в угол.
- Питер, скорей, - заторопил он, увидев чету Нортенов на винтовой
лестнице. - Часы уже пущены, ты потерял целых пять минут.
Питер улыбнулся ему.
- Расслабься, Стив, все будет в порядке.
Он пересек гостиную и присел на свое место со стороны белых фигур. Жена
остановилась у него за спиной. "Кэти сегодня восхитительна", - подумал
Питер.
- Твой ход, капитан, - с иронической улыбкой напомнил Банниш.
- Я знаю, - ответил Питер, но даже не взглянул на доску. Часы
отсчитывали его время. - А скажи, Брюс, почему ты возненавидел меня? Я долго
думал, но разумного объяснения так и не нашел. А мне хотелось бы знать. Я
еще могу понять твою неприязнь к Стиву - он имел дерзость выиграть, когда ты
проиграл, и потом непрестанно напоминал тебе об этом. А Экс изводил
жестокими шутками. Но чем провинился я?
Банниш как будто смутился, но ненадолго. Его губы скривились словно для
плевка.
- Ты? Да ты - хуже всех.
Питер искренне удивился.
- Даже так?
- Великий капитан великой сборной, - процедил Банниш. - В тот день ты
пальцем не пошевелил ради победы. Быстренько устроил гроссмейстерскую ничью
со старым дружком Уинслоу, даже не попытавшись обострить игру. Ты всегда
выбирал себе удобных противников, и партнеры тебя ничуть не заботили.
Команда проиграла, а ты - чистенький, хотя и принес ей всего пол-очка.
Козлом отпущения стал я. Но это еще не все. Ну-ка, Нортен, ответь, почему ты
посадил за первую доску именно меня? Рейтинг у нас у всех был примерно
одинаковый, так чем же я заслужил столь высокую честь - играть первую
скрипку?
Питер немного подумал, припоминая, какими соображениями он
руководствовался десять лет назад, кивнул.
- Брюс, ты всегда проигрывал ответственные партии. Поэтому, когда
команда-соперница выставляла тяжелую артиллерию, то есть мастера, который с
высокой вероятностью мог разгромить любого из наших, имело смысл посадить
против него тебя. Тем самым мы экономили силы, добиваясь побед за другими
досками. С точки зрения интересов команды в целом, этот подход вполне
разумен.
- Иными словами, меня заведомо списывали со счетов. Не потому ли я
проигрывал? Ты полагал, что мой проигрыш Весселеру позволит вам обставить
других, и отдал меня на заклание.
- Приблизительно так, - смутился Питер. - Извини.
- Извини! - передразнил Банниш. - Запрограммировал мое поражение, а
потом им же и попрекал. Простыми извинениями тут не отделаешься. Ну а сам ты
в тот день играл не в шахматы, а совсем в другую игру. Вы с Хэлом Уинслоу из
Чикагского университета развлекались ею много лет, а игроки ваших команд
служили вам разменной монетой. Я же в данном случае сыграл роль жертвенной
пешки. Обыкновенный гамбит. Только он тебе не помог. Уинслоу обставил тебя
по всем статьям. Так что продул-то не я, а ты.
- Твоя правда. Теперь я это понимаю, когда ты так хорошо все объяснил.
Я продул, и ты наказал за это всю команду.
- Сейчас ты продуешь снова, - пообещал Банниш и кивнул на клетчатый
театр военных действий. - Время не ждет. Ход за тобой.
Питер равнодушно глянул на доску и отвернулся.
- Мы вчера полночи анализировали и обнаружили новый интересный вариант
- ординарная жертва вместо двойной. Я беру пешку конем, но слона не отдаю, а
сразу нападаю ферзем - такова идея. Выглядит заманчиво, но наверняка с
изъяном, верно?
Банниш внимательно посмотрел ему в глаза.
- Ходи, и сам узнаешь.
- Не хочется.
- Пит!! - ошарашенно воскликнул Дельмарио. - Ты в своем уме?! Ты должен
сбить спесь с этого индюка!
- Ничего не выйдет, Стив.
Повисла тягостная тишина. Наконец Банниш не выдержал.
- Ты трус, Нортен! Трус, слабак и неудачник! Доигрывай партию!
- Процесс игры меня больше не волнует. Тебе достаточно сказать, что
вариант ошибочен. Я поверю.
Банниш возмущенно крякнул, потом не стерпел и ответил сварливо:
- Ошибочен, ошибочен. Я предложил бы контржертву - ладью - и снял этим
угрозу мата. А через несколько ходов ладья отыгрывается.
- Все варианты ошибочны, не так ли? - полуутвердительно произнес Питер.
Банниш только криво усмехнулся. Питер кивнул.
- Я так и думал. Мы заблуждались. Белые в этой позиции вообще не могут
выиграть. Ты не упустил победу - у тебя ее не было в принципе. Было лишь
обманчивое позиционное преимущество, которое ничего не дает.
- Наконец-то я слышу здравое суждение, - похвалил его Банниш. - Да, я
просчитал на компьютерах каждый вариант, каждый ход, затратил на них целую
вечность. Я ведь прожил не три и даже не четыре жизни. Сначала семьдесят
лет, потом пятьдесят... Да понимаете ли вы, что это такое - вновь и вновь
возвращаться?! Я проверял одну идею за другой... всегда выбирал точкой
назначения тот самый день в Эванстоне, момент возникновения этой позиции в
партии с Весселером. Я пробовал любые, даже самые дикие комбинации. Но все
тщетно, Великий Роби неизменно побеждал. У белых здесь нет ни одного шанса.
- А как же сам Весселер? - запротестовал сбитый с толку Дельмарио. -
Ведь он сказал, что проигрывал! Он сам сказал!
Банниш глянул на него с презрением.
- Он рассчитывал на легкую победу, а я заставил его изрядно попотеть.
Его признание - просто маленькая месть. Этот добряк умел подсластить
противнику горечь поражения. - Банниш ухмыльнулся. - Но ничего, о нем я тоже
позаботился.
Э.К.Стюарт встал и одернул жилет.
- Итак, Брюсик, финита ля комедиа. А теперь, будь добр, позволь нам
покинуть Баннишленд.
- Тебя я больше не задерживаю, - отрезал Банниш. - Этого алкаша тоже. А
вот Питер... - К его лицу вновь приклеилась улыбочка. - Наш доблестный
капитан, смекнув, что все продолжения заводят в тупик, в каком-то смысле
почти выиграл, и я решил сделать тебе подарок, Нортен, роскошный подарок.
Можешь воспользоваться моим ретропроектором!
- Премного благодарен, но я не приму твой подарок.
Банниш выпучил глазки.
- Что значит "не примешь"? Ты что, не понял, какой шанс тебе выпал? Ты
можешь зачеркнуть все свои провалы и неудачи, можешь начать жизнь по новой и
выбрать другие ходы. Ты перейдешь на альтернативную ветвь семейства
временных кривых и станешь победителем!
- Ну да, а в этой жизни брошу жену рядом со своим трупом. И порадую
тебя, навсегда избавив от своей персоны. Все это здорово смахивает на
самоубийство. Нет уж. Пожалуй, я еще раз попытаю счастья в настоящем и
будущем. Вместе с Кэти.
Банниш захлопнул отвисшую челюсть.
- Какое тебе до нее дело? Она все равно тебя презирает. Ей же будет
лучше, если ты исчезнешь из ее жизни. Она получит страховку, а ты найдешь
себе другую женщину, которая по-настоящему полюбит тебя и будет о тебе
заботиться.
Кэти положила руку Питеру на плечо.
- Я сама позабочусь о нем.
Питер накрыл ее руку ладонью.
- В таком случае ты тоже дура! - закричал Банниш. - Твой муж -
ничтожество и навсегда останется ничтожеством! Уж я постараюсь...
Питер встал.
- Почему-то мне так не кажется. Думаю, тебе больше не удастся нам
навредить. Любому из нас. - Он посмотрел на друзей. - Как ты считаешь, Экс?
Что скажешь, Стив?
Стюарт задумчиво склонил голову набок, разгладил двумя пальцами усы и
сдержанно улыбнулся.
- Думаю, ты прав.
Дельмарио сидел какой-то обалделый. Внезапно лицо его просветлело, и он
хлопнул себя по лбу.
- Ах, ты, Брюсик-Кролик... Ты ж небось не сможешь украсть идеи, которые
я еще не родил... По крайней мере, на этой временной кривой. - Стив
облегченно хохотнул, подошел к шахматам и остановил часы. - Шах и мат! -
объявил он. - Шах и мат!!!
* * *
Примерно две недели спустя Кэти негромко стукнула утром в дверь
кабинета.
- Секундочку! - крикнул Питер. Допечатав фразу, он отключил пишущую
машинку и крутанулся на винтовом стуле. - Входи!
Кэти открыла дверь и с улыбкой сообщила:
- Я приготовила на ленч тунцовый салат. Если, конечно, ты
проголодаешься настолько, что соблаговолишь оторвать свой зад... Как
продвигается?
- Неплохо. Если так пойдет и дальше, сегодня закончу вторую главу. -
Тут он заметил в руке у жены газету. - Что-нибудь интересное?
- Думаю, ты захотел бы взглянуть на одно сообщение.
Она протянула ему газету, сложенную полосой некрологов вверх. Питер
прочитал:
"Вчера в своем особняке в Колорадо обнаружен мертвым электронный магнат
Брюс Банниш. Тело опутывали провода с датчиками, подсоединенные к странному
аппарату неизвестного назначения, который, по-видимому, и убил своего
владельца электрическим током".
Он вздохнул.
- Как ты считаешь, Банниш решил снова?.. - спросила Кэти.
Питер отложил некролог.
- Скотина. Несчастный выродок. Он так и не понял.
- Чего не понял?
Питер погладил ее руку.
- Он опять выбрал тупиковый вариант.
Известие о гибели Банниша навело Питера Нортена на невеселые мысли, но
после ленча он вернулся за письменный стол и вскоре обо всем забыл.
1 Кролик (англ.).
2 "По моей вине, по моей вине, по моей величайшей вине" (лат.) -
формула покаяния из молитвы, произносимой паствой в ходе мессы. (Примеч.
перев.)
3 Дословно "отвертка" (англ.) - коктейль из водки с апельсиновым соком.
(Примеч. перев.)
Открывая путь развития оставшихся белых фигур, пешка одновременно служит
дополнительным заслоном на пути вражеского короля к спасительному ферзевому
флангу черных. Теперь угроза нависла над противником отовсюду. Да, Баннишу
есть над чем поразмыслить.
Однако электронный магнат не затратил на обдумывание и половины того
времени, которое понадобилось бы самому Питеру. Он глядел на доску немногим
более минуты, потом уверенно взялся за ферзя и смахнул с доски незащищенную
ладейную пешку на ферзевом фланге белых. Подбросил ее на ладони, лениво
зевнул и вновь с равнодушным видом развалился на стуле.
По лицу Э.К.Стюарта пробежала легкая тень. Питер тоже ощутил смутное
беспокойство. Предыдущий ход должен был насторожить Банниша куда сильнее. А
такое демонстративное легкомыслие весьма подозрительно... Вчера они до
изнеможения проверяли и перепроверяли каждый вариант, пока не убедились в
своей правоте, и Питер отправился спать успокоенный, почти ликуя. Поскольку
ответных ходов на выпад пешки у Банниша имелась целая дюжина, а предугадать,
какому из них он отдаст предпочтение, было невозможно, они с Эксом
проследили до конца все варианты и ответвления. Во всех случаях партия
завершалась выигрышем белых.
Похоже, жизнерадостный Банниш их одурачил. Он и не подумал защищаться,
а взял да и слопал другую пешку, не обращая внимания на угрозу. Что-то здесь
не так. Неужели они что-нибудь проглядели?
Пока Экс думал над ответным ходом, Питер, чтобы удобнее было следить за
игрой, придвинул стул и сел сбоку от стола.
Ерунда; конечно, ерунда, успокаивал он себя. Ну, предположим, Банниш,
двинув следующим ходом ферзя на первую горизонталь, объявит шах белому
королю. Может, если захочет, только что это ему даст? Экс не ослабил свой
ферзевый фланг, как Стив вчера, когда лихорадочно искал форсированный мат.
Стюарту достаточно уйти королем под защиту своего ферзя, и ферзь черных
окажется под боем ладьи. Тогда Баннишу придется отступить назад либо взять
еще одну никчемную пешку. А тем временем его король подвергнется
сокрушительной атаке по центру.
Чем дальше Питер просчитывал ходы, тем тверже убеждался, что Банниш не
в состоянии организовать сколь-нибудь мощную контратаку вроде той, на
которой срезался Стив Дельмарио.
Похоже, и Экс пришел к такому же выводу. Раздумывал он долго, но время
пока есть.
Невозмутимый Э.К.Стюарт деловито пошел конем, окончательно отрезая
черному королю путь к спасению. Впереди замаячил шах ферзем с немедленным
матом. Банниш, разумеется, потянет время, съест коня, тогда Экс возьмет его
фигуру ладьей, и мат не заставит себя ждать. Что ж, пускай потрепыхается.
Банниш улыбнулся сопернику и небрежно толкнул ферзя на первую
горизонталь.
- Шах.
Экс по очереди пригладил каждый ус и, хмыкнув, увел короля на вторую.
Потом размашисто хлопнул по часам и спокойно объявил:
- Брюсик, готовь чековую книжку.
Питер склонен был согласиться с этим советом. Шах ничего не изменил;
мало того - положение черных как будто ухудшилось. Неотвратимая матовая
угроза не исчезла, да теперь еще и ферзь стоит на битом поле. Конечно, можно
отвести его назад, но с потерей темпа, которого и так не хватает. Короче
говоря, Баннишу пора посыпать себе голову пеплом.
Но вместо этого он увидел, как улыбка расплылась на пухлой физиономии
хозяина.
- Неужели пора? Ах, Стюарт, на сей раз в лужу сел ты! - И, захихикав,
словно десятилетняя девчонка, горизонтальным ходом ферзя смел с доски белую
ладью. - Шах!
Питер Нортен давно, очень давно не участвовал в турнирах, но прекрасно
помнил то впечатление внезапной катастрофыы, когда непредвиденный ход
соперника вдруг меняет всю обстановку на доске. Сначала мгновенное
замешательство, а потом, по мере осознания последствий, - крепнущее чувство
неотвратимого краха, паника и, наконец, глубокая апатия. Мозг по инерции еще
перебирает бесполезные контрдоводы, но все тщетно... Нет в шахматах худших
мгновений.
Сейчас отчаяние Питера усугублялось стыдом и досадой. У них была целая
ночь; как же они упустили из виду, что Баннишу ничего не стоит обменять
ферзя на ладью? Жертва, в обычной ситуации немыслимая, но вполне
целесообразная при значительном материальном перевесе. И Эксу некуда деться,
он вынужден брать проклятого ферзя. Питер с ужасающей отчетливостью понял:
если Экс сделает это королем, черные проведут победную комбинацию. Значит,
остается только вторая ладья, стоящая на принципиально важной вертикали, где
она защищает центрального коня, а потом... Ах, мерзавец!
Экс искал альтернативу пятнадцать минут, но безуспешно. Он взял ферзя
ладьей. Банниш молниеносно ответил ходом собственной ладьи. Белый конь, лишь
недавно занявший ключевую позицию, бесславно испустил дух. Затем черные
целенаправленно форсировали скоротечный обмен легкими фигурами, попутно
ликвидируя все прямые угрозы белых. Теперь потрепанные армии сократились до
минимума, игра перешла в эндшпиль, и вот уже черный король, только что
обложенный со всех сторон, превратился в могущественного властелина
важнейших центральных полей. Ирония судьбы. Экс остался с ферзем и пятью
пешками, Банниш - с четырьмя пешками, слоном, конем и ладьей.
Сражение затянулось на несколько часов. Бесстрашный мобильный ферзь
непрерывно маневрировал и отчаянно атаковал, стараясь отыграть фигуру или
повторением ходов свести партию к ничьей. Однако Банниш и сам знал толк в
подобных увертках; заставить его ошибиться не удавалось.
Наконец стало ясно: проигрыш белых - лишь вопрос времени. Экс положил
своего короля.
- А я-то думал, мы просчитали все варианты защиты, - отрешенно
пробормотал Питер.
- Э, капитан, - весело отозвался Банниш, - в том-то и дело, что любая
попытка защититься здесь и впрямь ведет к проигрышу. Фигуры прикрытия либо
блокируют пути отхода, либо мешают действиям других. С чего вы решили, что я
буду помогать загнать себя под мат? Нет уж, сами шевелите извилинами.
- Завтра, - сурово произнес Питер. - Завтра я расправлюсь с тобой.
Банниш радостно потер руки.
- Ох, как я волнуюсь. Скорей бы он настал, этот долгожданный день.
* * *
Вечером опять засиделись допоздна. Разбор происходил в комнате Экса,
поскольку Кэти наотрез отказалась еще полдня и полночи наблюдать упражнения
в шахматном мазохизме. Когда Питер сообщил ей невеселую новость, она лишь
состроила презрительную мину и бросила: "Вас предупреждали". А после
патетического добавления насчет того, как трудно жить с мужем, впадающим в
маразм, он не выдержал и отвел душу, устроив скандал и хлопнув на прощание
дверью.
Стюарт уже разбирал утреннее поражение с очнувшимся Дельмарио. Стив
выглядел далеко не лучшим образом - под глазами у него набрякли мешки, глаза
налились нездоровой краснотой, - но явился трезвым и теперь накачивался
кофе.
- Как дела? - осведомился Питер, беря себе стул.
- Дрянные наши дела, - не поднимая головы, отозвался Экс.
- Не просто дрянные, а дерьмовые, - гробовым голосом уточнил Дельмарио.
- В конце концов я начинаю подозревать, что эта проклятая жертва не
оправдывает себя. Но не могу в это поверить, не могу, хоть тресни. Все так
последовательно и логично; здесь непременно должно быть выигрышное
продолжение. Будь я проклят, если не сумею его найти.
- Сегодняшний сюрприз, важен для целой серии вариантов, - обращаясь к
Питеру, заметил Экс. - Не забывай: за позиционное преимущество мы заплатили
двумя фигурами. Значит, и Брюсик, как это ни печально, может позволить себе
такую же роскошь. Чтобы ликвидировать угрозу, он запросто пожертвует частью
материала, и все равно останется с перевесом, который в эндшпиле решает все.
Мы тут придумали кое-что, но...
- Точно! - думая о своем, перебил его Стив. - Коня отдавать нельзя.
- ...но ничего по-настоящему убедительного, - закончил Экс.
- Послушайте меня, - тоскливо продолжал Дельмарио. - Вам не приходит в
голову, что Фанни-Банни, возможно, прав? Вдруг эта жертва и впрямь
бесполезна, и позиция вовсе не была такой уж выигрышной? - Но, судя по
интонации, Стив очень хотел, чтобы его переубедили.
- В твоем предположении есть один существенный изъян... - медленно
проговорил Питер.
- Ну? Какой?
- Десять лет назад, победив Банниша, Робинсон Весселер признался, что
эту партию он мог проиграть.
Экс тоже задумался.
- В самом деле. Надо же, а я и забыл.
- Весселер был без пяти минут гроссмейстер, он слов на ветер не бросал.
Выигрыш есть. И я собираюсь найти его.
Дельмарио ударил себя кулаком по колену и завопил:
- Молодчина, Пит! Прочь сомнения, вперед!
* * *
- Возвращение блудного супруга! - приветствовала мужа Кэти. - Только
напрасно он рассчитывает на упитанного тельца. Ты представляешь, который
час?
Она сидела у остывающего камина. Дрова, как видно, давно прогорели, от
них осталась лишь горстка пепла. В комнате было темно, и огонек сигареты
мерцал единственной яркой точкой. Питер вошел улыбаясь, однако, увидев
сигарету, насторожился. Раньше Кэти курила много, но несколько лет назад
бросила. Теперь ее тянуло на никотин только в минуты сильного волнения.
Обычно это предвещало затяжной скандал.
- Поздно, за полночь. Какая разница? - пробурчал Питер.
Конечно, он немного засиделся с друзьями, но результат стоил бессонной
ночи - они нашли то, что искали. Несмотря на усталость, Питер вернулся в
приподнятом настроении, и спорить с женой ему совсем не хотелось. Лучше было
бы застать ее спящей.
- Забудь о времени, Кэт, - сказал он, стараясь говорить как можно
мягче. - Мы наконец добились успеха.
Кэти принялась методично вдавливать окурок в пепельницу.
- В отсутствие хозяина, разумеется. Какого успеха? Придумали
какой-нибудь новый ход, который, по вашему мнению, поставит в тупик этого
психопата? Неужели ты еще не понял, что ваши находки не стоят ломаного
гроша? И вообще вся эта дурацкая комедия. - Видя, что Питер собирается
возмутиться, она жестом остановила его. - Будь любезен, выслушай меня до
конца. Сейчас почти три; я прождала полночи, и желаю высказаться.
- Ах, вот как! - разозлился Питер. Саркастический тон жены рассеял
остатки его миролюбия. - А тебе никогда не приходило в голову, что я, может
быть, не желаю выслушивать? Тогда лучше подумай над этим, а меня оставь в
покое. Завтра предстоит трудная игра, и мне необходимо поспать. Я не
собираюсь до рассвета внимать твоему визгу. Ясно? Какого дьявола ты вечно
рвешься выяснять отношения? Все, что ты можешь сказать, я уже слышал!
- Могу поведать кое-что новенькое о твоем старом приятеле Баннише.
- Сомневаюсь.
- Да? - Кэти гадливо рассмеялась. - Выходит, ты заранее знал, что он
попытается затащить меня в постель? Или ты узнал об этом попозже?
- Что-о?!
- Сядь! - зловеще приказала Кэти. - Сядь и слушай.
Ее слова подействовали не хуже оплеухи. Потрясенный, Питер послушно сел
и застыл, уставясь в пространство.
- А ты? - наконец выдавил он, посмотрев на темный силуэт, смутно
обрисовывающий фигуру жены.
- Ты спрашиваешь, согласилась ли я? - язвительно уточнила Кэти. - О,
Питер, до чего ты опустился. Как у тебя язык повернулся спрашивать такое?
Неужели я тебе настолько омерзительна? Да я скорее отдалась бы осьминогу,
которого, кстати, твой дружок мне больше всего напоминает. - Она мрачно
усмехнулась. - Но кем бы он ни был, соблазнитель из него никудышный.
Подумать только: всерьез собирался меня купить!
- Тогда зачем ты рассказываешь мне об этом?
- Затем, чтобы вколотить в твои дубовые мозги хоть каплю здравого
смысла! Разве ты не понял, что Банниш стремится любым способом сломить тебя
навсегда, бесповоротно? И остальных тоже. Не я ему нужна - он хотел унизить
тебя. А вся ваша слабоумная троица пляшет под его дудку. Ты одержим этой
ублюдочной партией ничуть не меньше своего приятеля.
Оторвавшись от спинки кресла, Кэти подалась вперед. Ее лицо,
приблизившись, как будто засветилось в темноте.
- Питер, милый, не играй с ним, - попросила она. - Пожалуйста. Он
задавит тебя так же, как твоих друзей.
- У меня иное мнение, милая. - Ласковое слово прозвучало словно
ругательство. - Опять ты лезешь со своими пророчествами! Лавры Кассандры
спать не дают? Не можешь помочь - лучше помолчи. Я долго терпел, черт
возьми! Сносил твои постоянные насмешки, попытки уколоть побольнее и
унизить. Ты никогда не верила в меня. Непонятно, какого дьявола ты за меня
вышла? Похоже, только затем, чтобы превратить мою жизнь в ад. Так вот:
отстань! Оставь меня наконец в покое!!!
Тишина. Взрыв не разрядил напряжения - Питер со злобой представлял, как
закипает в Кэти ответная ярость, чтобы в следующую секунду излиться в
истеричном крике. Он превратился в комок нервов, ждал залпа проклятий и
готовился ответить тем же. Потом она сорвется с места, начнет бить что под
руку подвернется, Питер попытается удержать ее силой, и начнется такое... В
подобных случаях Кэти собой не владела.
Весь дрожа, он закрыл глаза рукой и почувствовал влагу. "Господи, я не
хотел этого, - подумал он, - честное слово, не хотел."
Но Кэти, против ожидания, заговорила на удивление сердечным тоном.
- Дорогой, я вовсе не хотела тебя обидеть. Пожалуйста, успокойся. Ведь
я люблю тебя.
Питер остолбенел, повторил, будто недоумевая:
- Любишь?
- Пожалуйста, Питер. Если между нами сохранилось хоть что-то хорошее,
прошу тебя, наберись терпения на несколько минут.
- Ладно, - буркнул он.
- Знаешь, я верила, очень верила в тебя. Ты наверняка помнишь, как
прекрасно все складывалось в наши первые годы, правда? И я ведь помогала
тебе, поддерживала, как могла, пока ты сочинял свой роман - разве нет? Я и
прирабатывала, и успевала по дому, и готовила - в общем, позволяла тебе
спокойно работать.
- О да! - В его голосе опять зазвучал сарказм, и гнев начал охватывать
Питера с новой силой. Кэти не раз донимала его разговорами о том, как на
протяжении двух лет, когда он трудился над книгой, фактически содержала их
обоих. Но сколько можно? Не его вина, что роман оказался просто грудой
испорченной бумаги. - Только избавь меня от попреков. Я не смог пристроить
рукопись, но ты сама слышала, почему это произошло.
- Черт побери, да разве я тебя упрекаю? - вспылила Кэти. - Любое мое
слово ты принимаешь в штыки и сразу же становишься в позу обиженного. - Она
тряхнула головой, отгоняя раздражение, и снова овладела своим голосом. -
Давай не будем осложнять нашу жизнь, она и без того непростая. Мы долго
мучили друг друга, старались бить по больному месту... Пора остановиться. Мы
и так еще не скоро оправимся.
Питер промолчал.
- Я хотела сказать, что верила в тебя не только вначале, но и потом,
когда ты уже сжег рукопись... Да, хотя давалось мне это нелегко, поверь. Я
не считала твою неудачу литературным провалом, но ты - считал. И ты очень
изменился. Поддался отчаянию и, вместо того чтобы, стиснув зубы, начать
другую книгу, все бросил.
- Знаю, знаю, - вставил Питер. - Упорства мне недоставало. Слабак.
Нытик.
- Прекрати! - гневно крикнула Кэти. - Я этого не говорила! И в мыслях
не держала... Когда ты занялся журналистикой, я продолжала верить в тебя.
Все опять пошло вкривь и вкось, тебя увольняли, судили и в конце концов
занесли в черные списки. Знакомые нас сторонились. А ты хотя и твердил о
своей невиновности, но мысленно уже поставил на себе крест. Перестал мечтать
и строить планы, непрестанно жаловался на невезение и хныкал.
- А ты мне ничем не помогала.
- Может быть, - признала Кэти. - Сначала пыталась, но проку от этого не
было, и я устала тянуть за двоих. В тебе ничего не осталось от оптимиста, за
которого я выходила. Мне было больно вспоминать, как я раньше тобой
восхищалась, а уважения ты заслуживал все меньше и меньше. О твоем самолюбии
и говорить не приходится. Ты испытывал такое отвращение к собственной
персоне, что временами я боялась суицида.
- Ну и что? Каково резюме, милая Кэти?
Она ответила не сразу.
- Питер, несмотря ни на что, я ведь не ушла от тебя. Ты же знаешь: я
могла, даже собиралась это сделать. Но осталась. Подавила жалость к себе и
осталась. Тебе это ни о чем не говорит?
- Говорит, еще как говорит. Что ты мазохистка. Или садистка, - брякнул
Питер.
Кэти не выдержала и разрыдалась. Питер сидел не шевелясь и ждал конца
спектакля. Наконец Кэти выплакалась и тихо сказала:
- Будь ты проклят. Я тебя ненавижу.
- А только что объяснялась в любви. Ты уж разберись в своих чувствах.
- Осел! Черствый, безмозглый чурбан! Неужели до тебя еще не дошло?
- Что именно должно до меня дойти? - теряя терпение, повысил голос
Питер. - Ты требовала тебя выслушать - я выслушал и не узнал ничего нового.
Старая песня на новый лад. Все то же перечисление моих грехов и недостатков,
жалобы на то, что я не оправдал надежд... Я слышал их не раз.
- Да пойми же, наконец, Питер! Последние дни все, все изменили. Забудь
хоть на минуту о ненависти, отбросил отвращение к себе, к нам обоим и пойми:
мы получили шанс! Надо постараться не упустить его, надо им воспользоваться.
- Не вижу никаких перемен. Этот шанс - завтрашняя игра, и ты отлично
понимаешь, что она для меня она значит. Но тебе на меня наплевать, тебе все
равно, выиграю я или проиграю. Мало того, ты мне все уши прожужжала, твердя,
что я продую партию, да еще заставляешь меня спорить, когда мне надо
выспаться. Такое впечатление, будто ты намеренно способствуешь моему
поражению. Что же изменилось? Как была ты стервой, так ею и осталась.
- Ох, Питер, Питер. Я объясню тебе, что изменилось. До самого приезда
сюда мы оба считали тебя неудачником, а оказалось, что это не так! Ты
действительно был совершенно ни при чем. Причина твоих злосчастий - не
невезение, как ты всегда говорил, не бездарность, как ты при этом думал, а
Брюс Банниш. Ты только вникни: во всем виноват он один. Это же в корне
меняет дело! Он не оставлял тебе шансов, и теперь хочет лишить последнего.
Но за этот последний шанс тебе вовсе не нужно сражаться - он у тебя уже
есть! Ты узнал, что талантлив и способен писать хорошие книги, - значит,
психологический барьер неверия в себя рухнул. Что мешает нам уехать и вместе
начать все сначала? Ты напишешь новый роман, пьесу - все, что захочешь. Твой
талант никуда не делся. Мы опять можем мечтать, верить в будущее и любить
друг друга, понимаешь? Баннишу не терпелось довести свою месть до конца, а
вместо этого он своим позерством добился обратного - отныне ты свободен!
Питер боялся пошевелиться. Его руки до боли в пальцах стискивали
подлокотники. Слова Кэти медленно проникали в сознание, и тьма отступала,
словно за окнами забрезжил рассвет.
Господи, неужели все так просто? Проклятый Банниш и вправду заразил их
своей одержимостью. А он, он настолько зациклился на шахматах, что ни разу
не задумался об этом. "Я действительно был совершенно ни при чем, - мысленно
повторял Питер и удивлялся. - Мое невезение было совершенно ни при чем."
- Как все просто, - чуть слышно прошептал он.
- Что ты сказал, Питер? - тревожно спросила Кэти.
Услышав в голосе жены тревогу, он понял и нечто большее - ее любовь.
Сколько их на свете, - пронеслось у него в голове, - тех, кто обещает и
клянется, строит воздушные замки и мечтает о счастье, но при первых
признаках немилости судьбы хлопает дверью. Кэти осталась. Осталась, невзирая
на жестокие неудачи, на его срывы и депрессии, на несправедливые упреки и
бесконечные ссоры, на беспросветность и безденежье. Она осталась, невзирая
ни на что.
Питер медленно выбрался из кресла. Ему было очень трудно выразить
нахлынувшие чувства словами.
- Кэти, - сказал он, - я тоже люблю тебя. - И беззвучно заплакал.
* * *
Утром Питер и Кэти спустились в гостиную позже всех. Проснувшись, они
вместе приняли душ, и Питер оделся с особой тщательностью. Почему-то ему
хотелось выглядеть как можно лучше - наверное, потому, что сегодня
начиналась новая жизнь. Выходя из комнаты, они взялись за руки.
Банниш уже сидел перед доской, и часы тикали. Соратники тоже были в
сборе: Экс в своем кресле терпеливо подпирал ладонью подбородок, Дельмарио
шагал из угла в угол.
- Питер, скорей, - заторопил он, увидев чету Нортенов на винтовой
лестнице. - Часы уже пущены, ты потерял целых пять минут.
Питер улыбнулся ему.
- Расслабься, Стив, все будет в порядке.
Он пересек гостиную и присел на свое место со стороны белых фигур. Жена
остановилась у него за спиной. "Кэти сегодня восхитительна", - подумал
Питер.
- Твой ход, капитан, - с иронической улыбкой напомнил Банниш.
- Я знаю, - ответил Питер, но даже не взглянул на доску. Часы
отсчитывали его время. - А скажи, Брюс, почему ты возненавидел меня? Я долго
думал, но разумного объяснения так и не нашел. А мне хотелось бы знать. Я
еще могу понять твою неприязнь к Стиву - он имел дерзость выиграть, когда ты
проиграл, и потом непрестанно напоминал тебе об этом. А Экс изводил
жестокими шутками. Но чем провинился я?
Банниш как будто смутился, но ненадолго. Его губы скривились словно для
плевка.
- Ты? Да ты - хуже всех.
Питер искренне удивился.
- Даже так?
- Великий капитан великой сборной, - процедил Банниш. - В тот день ты
пальцем не пошевелил ради победы. Быстренько устроил гроссмейстерскую ничью
со старым дружком Уинслоу, даже не попытавшись обострить игру. Ты всегда
выбирал себе удобных противников, и партнеры тебя ничуть не заботили.
Команда проиграла, а ты - чистенький, хотя и принес ей всего пол-очка.
Козлом отпущения стал я. Но это еще не все. Ну-ка, Нортен, ответь, почему ты
посадил за первую доску именно меня? Рейтинг у нас у всех был примерно
одинаковый, так чем же я заслужил столь высокую честь - играть первую
скрипку?
Питер немного подумал, припоминая, какими соображениями он
руководствовался десять лет назад, кивнул.
- Брюс, ты всегда проигрывал ответственные партии. Поэтому, когда
команда-соперница выставляла тяжелую артиллерию, то есть мастера, который с
высокой вероятностью мог разгромить любого из наших, имело смысл посадить
против него тебя. Тем самым мы экономили силы, добиваясь побед за другими
досками. С точки зрения интересов команды в целом, этот подход вполне
разумен.
- Иными словами, меня заведомо списывали со счетов. Не потому ли я
проигрывал? Ты полагал, что мой проигрыш Весселеру позволит вам обставить
других, и отдал меня на заклание.
- Приблизительно так, - смутился Питер. - Извини.
- Извини! - передразнил Банниш. - Запрограммировал мое поражение, а
потом им же и попрекал. Простыми извинениями тут не отделаешься. Ну а сам ты
в тот день играл не в шахматы, а совсем в другую игру. Вы с Хэлом Уинслоу из
Чикагского университета развлекались ею много лет, а игроки ваших команд
служили вам разменной монетой. Я же в данном случае сыграл роль жертвенной
пешки. Обыкновенный гамбит. Только он тебе не помог. Уинслоу обставил тебя
по всем статьям. Так что продул-то не я, а ты.
- Твоя правда. Теперь я это понимаю, когда ты так хорошо все объяснил.
Я продул, и ты наказал за это всю команду.
- Сейчас ты продуешь снова, - пообещал Банниш и кивнул на клетчатый
театр военных действий. - Время не ждет. Ход за тобой.
Питер равнодушно глянул на доску и отвернулся.
- Мы вчера полночи анализировали и обнаружили новый интересный вариант
- ординарная жертва вместо двойной. Я беру пешку конем, но слона не отдаю, а
сразу нападаю ферзем - такова идея. Выглядит заманчиво, но наверняка с
изъяном, верно?
Банниш внимательно посмотрел ему в глаза.
- Ходи, и сам узнаешь.
- Не хочется.
- Пит!! - ошарашенно воскликнул Дельмарио. - Ты в своем уме?! Ты должен
сбить спесь с этого индюка!
- Ничего не выйдет, Стив.
Повисла тягостная тишина. Наконец Банниш не выдержал.
- Ты трус, Нортен! Трус, слабак и неудачник! Доигрывай партию!
- Процесс игры меня больше не волнует. Тебе достаточно сказать, что
вариант ошибочен. Я поверю.
Банниш возмущенно крякнул, потом не стерпел и ответил сварливо:
- Ошибочен, ошибочен. Я предложил бы контржертву - ладью - и снял этим
угрозу мата. А через несколько ходов ладья отыгрывается.
- Все варианты ошибочны, не так ли? - полуутвердительно произнес Питер.
Банниш только криво усмехнулся. Питер кивнул.
- Я так и думал. Мы заблуждались. Белые в этой позиции вообще не могут
выиграть. Ты не упустил победу - у тебя ее не было в принципе. Было лишь
обманчивое позиционное преимущество, которое ничего не дает.
- Наконец-то я слышу здравое суждение, - похвалил его Банниш. - Да, я
просчитал на компьютерах каждый вариант, каждый ход, затратил на них целую
вечность. Я ведь прожил не три и даже не четыре жизни. Сначала семьдесят
лет, потом пятьдесят... Да понимаете ли вы, что это такое - вновь и вновь
возвращаться?! Я проверял одну идею за другой... всегда выбирал точкой
назначения тот самый день в Эванстоне, момент возникновения этой позиции в
партии с Весселером. Я пробовал любые, даже самые дикие комбинации. Но все
тщетно, Великий Роби неизменно побеждал. У белых здесь нет ни одного шанса.
- А как же сам Весселер? - запротестовал сбитый с толку Дельмарио. -
Ведь он сказал, что проигрывал! Он сам сказал!
Банниш глянул на него с презрением.
- Он рассчитывал на легкую победу, а я заставил его изрядно попотеть.
Его признание - просто маленькая месть. Этот добряк умел подсластить
противнику горечь поражения. - Банниш ухмыльнулся. - Но ничего, о нем я тоже
позаботился.
Э.К.Стюарт встал и одернул жилет.
- Итак, Брюсик, финита ля комедиа. А теперь, будь добр, позволь нам
покинуть Баннишленд.
- Тебя я больше не задерживаю, - отрезал Банниш. - Этого алкаша тоже. А
вот Питер... - К его лицу вновь приклеилась улыбочка. - Наш доблестный
капитан, смекнув, что все продолжения заводят в тупик, в каком-то смысле
почти выиграл, и я решил сделать тебе подарок, Нортен, роскошный подарок.
Можешь воспользоваться моим ретропроектором!
- Премного благодарен, но я не приму твой подарок.
Банниш выпучил глазки.
- Что значит "не примешь"? Ты что, не понял, какой шанс тебе выпал? Ты
можешь зачеркнуть все свои провалы и неудачи, можешь начать жизнь по новой и
выбрать другие ходы. Ты перейдешь на альтернативную ветвь семейства
временных кривых и станешь победителем!
- Ну да, а в этой жизни брошу жену рядом со своим трупом. И порадую
тебя, навсегда избавив от своей персоны. Все это здорово смахивает на
самоубийство. Нет уж. Пожалуй, я еще раз попытаю счастья в настоящем и
будущем. Вместе с Кэти.
Банниш захлопнул отвисшую челюсть.
- Какое тебе до нее дело? Она все равно тебя презирает. Ей же будет
лучше, если ты исчезнешь из ее жизни. Она получит страховку, а ты найдешь
себе другую женщину, которая по-настоящему полюбит тебя и будет о тебе
заботиться.
Кэти положила руку Питеру на плечо.
- Я сама позабочусь о нем.
Питер накрыл ее руку ладонью.
- В таком случае ты тоже дура! - закричал Банниш. - Твой муж -
ничтожество и навсегда останется ничтожеством! Уж я постараюсь...
Питер встал.
- Почему-то мне так не кажется. Думаю, тебе больше не удастся нам
навредить. Любому из нас. - Он посмотрел на друзей. - Как ты считаешь, Экс?
Что скажешь, Стив?
Стюарт задумчиво склонил голову набок, разгладил двумя пальцами усы и
сдержанно улыбнулся.
- Думаю, ты прав.
Дельмарио сидел какой-то обалделый. Внезапно лицо его просветлело, и он
хлопнул себя по лбу.
- Ах, ты, Брюсик-Кролик... Ты ж небось не сможешь украсть идеи, которые
я еще не родил... По крайней мере, на этой временной кривой. - Стив
облегченно хохотнул, подошел к шахматам и остановил часы. - Шах и мат! -
объявил он. - Шах и мат!!!
* * *
Примерно две недели спустя Кэти негромко стукнула утром в дверь
кабинета.
- Секундочку! - крикнул Питер. Допечатав фразу, он отключил пишущую
машинку и крутанулся на винтовом стуле. - Входи!
Кэти открыла дверь и с улыбкой сообщила:
- Я приготовила на ленч тунцовый салат. Если, конечно, ты
проголодаешься настолько, что соблаговолишь оторвать свой зад... Как
продвигается?
- Неплохо. Если так пойдет и дальше, сегодня закончу вторую главу. -
Тут он заметил в руке у жены газету. - Что-нибудь интересное?
- Думаю, ты захотел бы взглянуть на одно сообщение.
Она протянула ему газету, сложенную полосой некрологов вверх. Питер
прочитал:
"Вчера в своем особняке в Колорадо обнаружен мертвым электронный магнат
Брюс Банниш. Тело опутывали провода с датчиками, подсоединенные к странному
аппарату неизвестного назначения, который, по-видимому, и убил своего
владельца электрическим током".
Он вздохнул.
- Как ты считаешь, Банниш решил снова?.. - спросила Кэти.
Питер отложил некролог.
- Скотина. Несчастный выродок. Он так и не понял.
- Чего не понял?
Питер погладил ее руку.
- Он опять выбрал тупиковый вариант.
Известие о гибели Банниша навело Питера Нортена на невеселые мысли, но
после ленча он вернулся за письменный стол и вскоре обо всем забыл.
1 Кролик (англ.).
2 "По моей вине, по моей вине, по моей величайшей вине" (лат.) -
формула покаяния из молитвы, произносимой паствой в ходе мессы. (Примеч.
перев.)
3 Дословно "отвертка" (англ.) - коктейль из водки с апельсиновым соком.
(Примеч. перев.)