Страница:
Гарри Гаррисон
Дома
Глава 1
– Ну и производство у вас!.. Просто чудовищный ублюдок. Электроника по последнему слову – но ни одной целой трубы, ни одного вентиля нормального… Взорвать бы все это к чертям собачьим и построить заново.
– Ну не так уж плохо все, ваша честь. Право слово, не так уж все плохо… – Рэдклиф потер кулаком покрасневший нос и виновато глянул на инженера, стоявшего рядом; на руке остались мокрые полосы. Но тот вроде ничего не заметил, и Рэдклиф потихоньку вытер руку о штанину. – Ведь работает… Мы выпускаем прекрасный спирт…
– Работает – но на последнем издыхании. – Ян Кулозик устал, и в голосе его звучали резкие нотки. – Все сальники надо немедленно заменить, иначе все взорвется и без моей помощи. Гляньте, как течет, – лужи на полу!..
– Сейчас все будет убрано, ваша честь. Подотрем и…
– Да не о том речь. Прежде всего устраните утечки. Сделайте все, как положено. Это приказ.
– Как вы скажете, так и сделаем.
Рэдклиф покорно склонил голову; его трясло мелкой дрожью. Глядя на эту лысеющую голову с россыпью перхоти в жирных волосах, Ян не испытывал ничего, кроме отвращения. Эти люди никогда ничему не учатся. Мало того что они сами думать не умеют; даже получив четкие распоряжения – все равно ухитряются все перепутать. Этот менеджер работает так же скверно, как вся здешняя коллекция допотопных перегонных кубов, ферментационных ванн и ржавых труб, вкупе составляющих завод по производству растительного горючего. Устанавливать здесь автоматику – пустая трата времени!
В холодном зимнем свете, проникавшем сквозь высокие окна, едва проглядывали темные контуры агрегатов; только желтые лужи на полу выделялись яркими пятнами. На освещенное место вышел, шаркая, кто-то из рабочих; остановился, начал шарить в карманах… Это привлекло внимание Яна.
– Эй, ты там! Стой!
Неожиданный окрик испугал рабочего, не подозревавшего, что инженер в цехе. Он выронил спичку – даже не успев прикурить, – и та упала в лужу у его ног. Взметнулось голубое пламя.
Бросившись к огнетушителю, Ян резко отпихнул рабочего в сторону, сорвал баллон со стены и кинулся назад к горящему человеку, на бегу сбивая клапан. Рабочий ошалело топтался возле лужи пылающего спирта, еще больше раздувая пламя.
Огнетушитель закашлял пеной – Ян перевернул его и направил вниз. Пламя тотчас же погасло, но брюки на рабочем еще тлели. Ян хлестнул струей пены по его ногам, а потом – в приступе бешенства – и выше: по животу, по груди, по лицу, закутывая стоявшего перед ним человека в белое одеяло с ног до головы.
– Идиот! Какой же ты идиот! – Ян закрыл клапан и швырнул огнетушитель на пол. Рабочий тяжело дышал и протирал глаза. – Ты же знаешь, что курить здесь запрещено. Тебе наверняка не раз об этом говорили. И стоишь как раз под знаком «Не курить!»…
– Я… Я не так уж хорошо умею читать, ваша честь. – Рабочий закашлялся и сплюнул горькую жидкость.
– Да, не так уж хорошо. Скорее, вовсе не умеешь. Ты уволен, убирайся.
– Ой, нет, ваша честь, пожалуйста, не говорите так! – запричитал несчастный. В глазах его уже не было боли, только безысходное отчаяние. – Я же старался… а семья… а теперь опять пособие на годы вперед…
– На всю жизнь, – холодно ответил Ян. При виде жалкого создания, упавшего перед ним на колени в пенную жижу, злость его исчезла. – Радуйся, что еще не возбуждаю дела о саботаже.
Ситуация была невыносимая. Ян зашагал прочь, не замечая пристальных взглядов менеджера и молчаливых рабочих. Просто невозможно… Вот у него в диспетчерской получше. Гораздо лучше. Он почти успокоился, с улыбкой глядя на безупречный порядок, царивший кругом. Кабельные вводы змеились со всех сторон, соединяясь на пульте управления. Он нажал несколько кнопок на комбинационном замке, и крышка пульта отошла назад. Бесшумно, плавно – безукоризненно. В сердце этой машины скрывался микрокомпьютер, управлявший всем здешним производством с идеальной точностью. Ян вытащил из чехла, висевшего на поясе, терминал, подсоединил его к компьютеру, набрал на клавиатуре команду… Экран мгновенно осветился. Да, здесь никаких проблем. Не то что на самом заводе. Ян запросил сводный отчет, и по экрану побежали строчки: «Вентиль 376-L-9 утечка; вентиль 389-P-6 необходима замена; вентиль 429-R-8 утечка».
Это нагоняло тоску, и он быстро отключил экран. За спиной раздался тихий вежливый голос Рэдклифа:
– Извините, пожалуйста, инженер Кулозик, но я по поводу Симмонса, того, что вы уволили. Он хороший рабочий.
– Я так не думаю. – Злость уже утихла, и Яну хотелось быть справедливым. Но твердым. – На его рабочее место претендует масса безработных. Любой из них справится ничуть не хуже его, а то и лучше.
– Он учился несколько лет, ваша честь. Годы. Чтобы избавиться от пособия. Это что-нибудь да значит.
– Та зажженная спичка значит гораздо больше. Мне очень жаль. Я не жестокий человек. Но я думаю о вас и обо всех остальных. Что бы вы стали делать, если бы он спалил ваши рабочие места? Вы управленец, Рэдклиф, и должны рассуждать именно так. Это трудно и со стороны может казаться неправильным, но иначе просто нельзя. Вы согласны со мной?
Рэдклиф помолчал в замешательстве, но в конце концов ответил:
– Конечно, ваша честь. Вы правы. Извините, что побеспокоил. Я сейчас же уволю его. Нам такие здесь не нужны.
– Правильно. Так и надо.
Внимание Яна привлекли тихое жужжание и мигание красной лампочки на пульте управления. Рэдклиф замешкался в дверях. Компьютер обнаружил какую-то неполадку и хотел сообщить о ней Яну. На экране засветилась надпись: «Вентиль 928-P-9 заклинило в открытом состоянии. Изолирован для замены».
– 928-P? Что-то знакомое… – Ян набрал код на персональном компьютере и кивнул. – Так я и думал. Эту штуковину должны были заменить на прошлой неделе. Это сделали, Рэдклиф?
– Надо проверить по списку. – Рэдклиф побледнел.
– Не стоит трудов, Рэдклиф. Вы же не хуже меня знаете, что не сделали. Так что убирайтесь отсюда и тащите новый вентиль. Будем менять сейчас.
Приводной мотор Ян отсоединил собственноручно. Даже рычажный гайковерт едва управлялся с неподатливыми болтами. Ржавчина. Очень типично. Конечно же, слишком трудно смазать рéзьбы вовремя, пока не прихватит. Он отошел в сторону и стал следить, как пролы в поте лица вытаскивают старый вентиль, шлепая по ручьям, бегущим из-под рассоединенных фланцев. Когда под неусыпным наблюдением Яна новый узел был установлен на место и закреплен – на сей раз халтуры не будет, – он сам подсоединил привод. Работу сделали быстро, без лишней болтовни; как только она была закончена, рабочие собрали инструменты и ушли. Ян вернулся в диспетчерскую, разблокировал отключенный участок, и завод снова заработал. Ян еще раз прогнал по экрану сводный отчет и запросил распечатку. Когда она выползла из принтера, он завалился в кресло и стал тщательно просматривать отчет, отмечая на полях пункты, требующие особого внимания. Ян был высок, долговяз, лет под тридцать. Женщины считали его симпатичным – некоторые говорили ему об этом, – но он полагал, что это не так уж важно. Они хороши, но у них свое место в его жизни. Сразу после микросхем. Читая, он всегда хмурил лоб, так что между бровями отпечаталась почти постоянная складка. Просматривая лист второй раз, он нахмурился еще больше – а закончив, широко улыбнулся:
– Готово! Почти готово!
Работа, в принципе совсем не сложная, растянулась на Уолсокенском заводе до невозможности. Ян приехал сюда осенью монтировать автоматическое управление вместе с Бьючененом, инженером-гидравликом. Но Бьюченену не повезло – вернее, очень даже повезло: его свалил приступ аппендицита, и санитарный геликоптер увез его отсюда навек. На смену ему тоже никто не появился. Яну пришлось заниматься и механической частью вдобавок к своей электронике, так что осень растянулась на целую зиму, а конца все не было видно.
Но теперь все. Монтаж и ремонт были в основном закончены; завод в порядке и работает. Можно уезжать. Хотя бы на несколько недель – пусть этот менеджер сам тут покрутится.
– Рэдклиф, зайдите ко мне. У меня для вас интересные новости.
Слова громыхнули из всех громкоговорителей и раскатились эхом по зданию. Через несколько секунд послышались торопливые шаги, и запыхавшийся менеджер вбежал в диспетчерскую:
– Да… ваша честь?
– Я уезжаю. Сегодня. Чего вы так испугались? Я думал, вас такая новость обрадует… Ваш антикварный водочный цех в порядке и будет работать, если вы позаботитесь произвести всю указанную в этом списке профилактику. Я подключил всю технологическую цепь к компьютеру, производство будет отслеживаться автоматически. Если возникнут какие-нибудь проблемы – у вас немедленно кто-нибудь появится. Но никаких проблем не будет – не так ли, Рэдклиф?
– Конечно, сэр. Мы уж постараемся. Спасибо, сэр.
– Я надеюсь. И постарайтесь стараться получше, чем до сих пор. Я вернусь, как только смогу; проверю, как что работает, и посмотрю, что вы успели сделать. А теперь – если у вас ко мне больше вопросов нет – я уезжаю.
– Нет, сэр. Все ясно, сэр.
– Прекрасно. Смотрите, чтобы так оно и оставалось.
Отпустив менеджера взмахом руки, Ян отключил свой компьютер и терминал и уложил их в кейс. Потом с удовольствием – кажется, впервые за все это время – натянул пальто с меховой подкладкой и шоферские перчатки. Теперь заехать в гостиницу, собрать сумку – и все!
Насвистывая сквозь зубы, он захлопнул двери и вышел в сгущавшиеся сумерки. Замерзшая земля превратилась в камень. В воздухе пахло снегом. Его машина – красная, блестящая – выделялась единственным ярким пятном на сером ландшафте. Безрадостная картина: во все стороны, под тусклым бесцветным небом, разбегаются безмолвные, унылые поля… Едва он повернул ключ, заработал отопитель, нагнетая в салон горячий воздух. Ян медленно поехал по замерзшим колдобинам заводского двора, выбираясь на асфальтовую дорогу.
Когда-то здесь были болота, их осушили и распахали. Но несколько старых каналов еще сохранилось, и Уизбич до сих пор был речным портом. Чтоб он провалился! Сборы отняли у Яна всего десять минут – он всегда путешествовал налегке, – и вот уже администратор гостиницы придерживает дверь и с поклоном желает ему удачного путешествия.
Сразу за городом начиналась автострада. Полицейские на въезде отдали честь, он ответил им легким взмахом руки. Оказавшись в зоне действия автоматической дорожной сети, Ян включил автопилот, набрав на бортовом компьютере пункт назначения: «ЛОНДОН, ВЫЕЗД 74». Через передатчик, расположенный в днище автомобиля, эта информация немедленно попала на кабель под дорожным покрытием и в компьютер транспортной сети, который повел машину по заданному маршруту, управляя ею через бортовой компьютер. Электрические мотор-колеса постепенно разогнали машину до стандартной скорости 240 километров в час; сумеречный ландшафт, размазанный скоростью, превратился в размытую пелену. Но Яну не хотелось смотреть по сторонам. Он развернул сиденье назад. В баре наготове было виски, стоило нажать кнопку – и туда добавлялась вода. На экране телевизора появилось прекрасное цветное изображение постановки «Питерс Граймс». Ян посмотрел с минуту, восхищаясь сопрано – не только из-за голоса – и пытаясь сообразить, кого она ему напоминает.
Конечно же, Эйлин Петит! Воспоминание согрело его. Интересно, свободна ли она сейчас? Вряд ли у нее так уж много дел после развода. Вот, должно быть, удивится, увидев его. Подумать – значит действовать. Ян потянулся за телефоном и быстро набрал ее номер.
Она взяла трубку сразу же, после двух звонков.
– Ян! Как славно, что ты позвонил!
– Как славно, что ты ответила. У тебя камера не в порядке? – Он показал на свой темный экран.
– Нет, я просто завесилась. Ты меня в сауне поймал. – При этих словах экран ожил, и она расхохоталась, глядя на его лицо: – Ты что, никогда не видел обнаженной женщины?
– Если и видел, то уже забыл. Здесь женщин не бывает. Во всяком случае, таких блестящих и мокрых. Честное слово, Эйлин, я готов заплакать от радости. Ты – самое прекрасное зрелище в мире.
– Ну да! С лестью ты повсюду пройдешь.
– А ты пойдешь со мной. Ты свободна сейчас?
– Я всегда свободна, любовь моя, но это зависит от того, что у тебя на уме.
– Солнце. Немножко горячего солнца и теплого моря, а еще хорошая еда, ящик шампанского – и ты. Что ты на это скажешь?
– Скажу, что звучит невероятно соблазнительно. Счет мой или твой?
– Мой. Я заслужил это после зимовки в глуши. И знаю один маленький отель прямо посреди пустыни на берегу Красного моря. Если мы выедем утром, то можем добраться…
– Пожалуйста, не надо подробностей, сердце мое. Я сейчас залезу обратно в сауну и буду тебя ждать. Не задерживайся.
Она отключилась, и Ян громко рассмеялся. Да, кажется, жизнь становится гораздо лучше… Он проглотил скотч и налил еще.
Замерзшая болотистая страна его больше не занимала.
Он не знал, что человек, которого он уволил, Симмонс, уже никогда не вернется на пособие. Он покончил с собой как раз в то время, когда Ян подъезжал к Лондону.
– Ну не так уж плохо все, ваша честь. Право слово, не так уж все плохо… – Рэдклиф потер кулаком покрасневший нос и виновато глянул на инженера, стоявшего рядом; на руке остались мокрые полосы. Но тот вроде ничего не заметил, и Рэдклиф потихоньку вытер руку о штанину. – Ведь работает… Мы выпускаем прекрасный спирт…
– Работает – но на последнем издыхании. – Ян Кулозик устал, и в голосе его звучали резкие нотки. – Все сальники надо немедленно заменить, иначе все взорвется и без моей помощи. Гляньте, как течет, – лужи на полу!..
– Сейчас все будет убрано, ваша честь. Подотрем и…
– Да не о том речь. Прежде всего устраните утечки. Сделайте все, как положено. Это приказ.
– Как вы скажете, так и сделаем.
Рэдклиф покорно склонил голову; его трясло мелкой дрожью. Глядя на эту лысеющую голову с россыпью перхоти в жирных волосах, Ян не испытывал ничего, кроме отвращения. Эти люди никогда ничему не учатся. Мало того что они сами думать не умеют; даже получив четкие распоряжения – все равно ухитряются все перепутать. Этот менеджер работает так же скверно, как вся здешняя коллекция допотопных перегонных кубов, ферментационных ванн и ржавых труб, вкупе составляющих завод по производству растительного горючего. Устанавливать здесь автоматику – пустая трата времени!
В холодном зимнем свете, проникавшем сквозь высокие окна, едва проглядывали темные контуры агрегатов; только желтые лужи на полу выделялись яркими пятнами. На освещенное место вышел, шаркая, кто-то из рабочих; остановился, начал шарить в карманах… Это привлекло внимание Яна.
– Эй, ты там! Стой!
Неожиданный окрик испугал рабочего, не подозревавшего, что инженер в цехе. Он выронил спичку – даже не успев прикурить, – и та упала в лужу у его ног. Взметнулось голубое пламя.
Бросившись к огнетушителю, Ян резко отпихнул рабочего в сторону, сорвал баллон со стены и кинулся назад к горящему человеку, на бегу сбивая клапан. Рабочий ошалело топтался возле лужи пылающего спирта, еще больше раздувая пламя.
Огнетушитель закашлял пеной – Ян перевернул его и направил вниз. Пламя тотчас же погасло, но брюки на рабочем еще тлели. Ян хлестнул струей пены по его ногам, а потом – в приступе бешенства – и выше: по животу, по груди, по лицу, закутывая стоявшего перед ним человека в белое одеяло с ног до головы.
– Идиот! Какой же ты идиот! – Ян закрыл клапан и швырнул огнетушитель на пол. Рабочий тяжело дышал и протирал глаза. – Ты же знаешь, что курить здесь запрещено. Тебе наверняка не раз об этом говорили. И стоишь как раз под знаком «Не курить!»…
– Я… Я не так уж хорошо умею читать, ваша честь. – Рабочий закашлялся и сплюнул горькую жидкость.
– Да, не так уж хорошо. Скорее, вовсе не умеешь. Ты уволен, убирайся.
– Ой, нет, ваша честь, пожалуйста, не говорите так! – запричитал несчастный. В глазах его уже не было боли, только безысходное отчаяние. – Я же старался… а семья… а теперь опять пособие на годы вперед…
– На всю жизнь, – холодно ответил Ян. При виде жалкого создания, упавшего перед ним на колени в пенную жижу, злость его исчезла. – Радуйся, что еще не возбуждаю дела о саботаже.
Ситуация была невыносимая. Ян зашагал прочь, не замечая пристальных взглядов менеджера и молчаливых рабочих. Просто невозможно… Вот у него в диспетчерской получше. Гораздо лучше. Он почти успокоился, с улыбкой глядя на безупречный порядок, царивший кругом. Кабельные вводы змеились со всех сторон, соединяясь на пульте управления. Он нажал несколько кнопок на комбинационном замке, и крышка пульта отошла назад. Бесшумно, плавно – безукоризненно. В сердце этой машины скрывался микрокомпьютер, управлявший всем здешним производством с идеальной точностью. Ян вытащил из чехла, висевшего на поясе, терминал, подсоединил его к компьютеру, набрал на клавиатуре команду… Экран мгновенно осветился. Да, здесь никаких проблем. Не то что на самом заводе. Ян запросил сводный отчет, и по экрану побежали строчки: «Вентиль 376-L-9 утечка; вентиль 389-P-6 необходима замена; вентиль 429-R-8 утечка».
Это нагоняло тоску, и он быстро отключил экран. За спиной раздался тихий вежливый голос Рэдклифа:
– Извините, пожалуйста, инженер Кулозик, но я по поводу Симмонса, того, что вы уволили. Он хороший рабочий.
– Я так не думаю. – Злость уже утихла, и Яну хотелось быть справедливым. Но твердым. – На его рабочее место претендует масса безработных. Любой из них справится ничуть не хуже его, а то и лучше.
– Он учился несколько лет, ваша честь. Годы. Чтобы избавиться от пособия. Это что-нибудь да значит.
– Та зажженная спичка значит гораздо больше. Мне очень жаль. Я не жестокий человек. Но я думаю о вас и обо всех остальных. Что бы вы стали делать, если бы он спалил ваши рабочие места? Вы управленец, Рэдклиф, и должны рассуждать именно так. Это трудно и со стороны может казаться неправильным, но иначе просто нельзя. Вы согласны со мной?
Рэдклиф помолчал в замешательстве, но в конце концов ответил:
– Конечно, ваша честь. Вы правы. Извините, что побеспокоил. Я сейчас же уволю его. Нам такие здесь не нужны.
– Правильно. Так и надо.
Внимание Яна привлекли тихое жужжание и мигание красной лампочки на пульте управления. Рэдклиф замешкался в дверях. Компьютер обнаружил какую-то неполадку и хотел сообщить о ней Яну. На экране засветилась надпись: «Вентиль 928-P-9 заклинило в открытом состоянии. Изолирован для замены».
– 928-P? Что-то знакомое… – Ян набрал код на персональном компьютере и кивнул. – Так я и думал. Эту штуковину должны были заменить на прошлой неделе. Это сделали, Рэдклиф?
– Надо проверить по списку. – Рэдклиф побледнел.
– Не стоит трудов, Рэдклиф. Вы же не хуже меня знаете, что не сделали. Так что убирайтесь отсюда и тащите новый вентиль. Будем менять сейчас.
Приводной мотор Ян отсоединил собственноручно. Даже рычажный гайковерт едва управлялся с неподатливыми болтами. Ржавчина. Очень типично. Конечно же, слишком трудно смазать рéзьбы вовремя, пока не прихватит. Он отошел в сторону и стал следить, как пролы в поте лица вытаскивают старый вентиль, шлепая по ручьям, бегущим из-под рассоединенных фланцев. Когда под неусыпным наблюдением Яна новый узел был установлен на место и закреплен – на сей раз халтуры не будет, – он сам подсоединил привод. Работу сделали быстро, без лишней болтовни; как только она была закончена, рабочие собрали инструменты и ушли. Ян вернулся в диспетчерскую, разблокировал отключенный участок, и завод снова заработал. Ян еще раз прогнал по экрану сводный отчет и запросил распечатку. Когда она выползла из принтера, он завалился в кресло и стал тщательно просматривать отчет, отмечая на полях пункты, требующие особого внимания. Ян был высок, долговяз, лет под тридцать. Женщины считали его симпатичным – некоторые говорили ему об этом, – но он полагал, что это не так уж важно. Они хороши, но у них свое место в его жизни. Сразу после микросхем. Читая, он всегда хмурил лоб, так что между бровями отпечаталась почти постоянная складка. Просматривая лист второй раз, он нахмурился еще больше – а закончив, широко улыбнулся:
– Готово! Почти готово!
Работа, в принципе совсем не сложная, растянулась на Уолсокенском заводе до невозможности. Ян приехал сюда осенью монтировать автоматическое управление вместе с Бьючененом, инженером-гидравликом. Но Бьюченену не повезло – вернее, очень даже повезло: его свалил приступ аппендицита, и санитарный геликоптер увез его отсюда навек. На смену ему тоже никто не появился. Яну пришлось заниматься и механической частью вдобавок к своей электронике, так что осень растянулась на целую зиму, а конца все не было видно.
Но теперь все. Монтаж и ремонт были в основном закончены; завод в порядке и работает. Можно уезжать. Хотя бы на несколько недель – пусть этот менеджер сам тут покрутится.
– Рэдклиф, зайдите ко мне. У меня для вас интересные новости.
Слова громыхнули из всех громкоговорителей и раскатились эхом по зданию. Через несколько секунд послышались торопливые шаги, и запыхавшийся менеджер вбежал в диспетчерскую:
– Да… ваша честь?
– Я уезжаю. Сегодня. Чего вы так испугались? Я думал, вас такая новость обрадует… Ваш антикварный водочный цех в порядке и будет работать, если вы позаботитесь произвести всю указанную в этом списке профилактику. Я подключил всю технологическую цепь к компьютеру, производство будет отслеживаться автоматически. Если возникнут какие-нибудь проблемы – у вас немедленно кто-нибудь появится. Но никаких проблем не будет – не так ли, Рэдклиф?
– Конечно, сэр. Мы уж постараемся. Спасибо, сэр.
– Я надеюсь. И постарайтесь стараться получше, чем до сих пор. Я вернусь, как только смогу; проверю, как что работает, и посмотрю, что вы успели сделать. А теперь – если у вас ко мне больше вопросов нет – я уезжаю.
– Нет, сэр. Все ясно, сэр.
– Прекрасно. Смотрите, чтобы так оно и оставалось.
Отпустив менеджера взмахом руки, Ян отключил свой компьютер и терминал и уложил их в кейс. Потом с удовольствием – кажется, впервые за все это время – натянул пальто с меховой подкладкой и шоферские перчатки. Теперь заехать в гостиницу, собрать сумку – и все!
Насвистывая сквозь зубы, он захлопнул двери и вышел в сгущавшиеся сумерки. Замерзшая земля превратилась в камень. В воздухе пахло снегом. Его машина – красная, блестящая – выделялась единственным ярким пятном на сером ландшафте. Безрадостная картина: во все стороны, под тусклым бесцветным небом, разбегаются безмолвные, унылые поля… Едва он повернул ключ, заработал отопитель, нагнетая в салон горячий воздух. Ян медленно поехал по замерзшим колдобинам заводского двора, выбираясь на асфальтовую дорогу.
Когда-то здесь были болота, их осушили и распахали. Но несколько старых каналов еще сохранилось, и Уизбич до сих пор был речным портом. Чтоб он провалился! Сборы отняли у Яна всего десять минут – он всегда путешествовал налегке, – и вот уже администратор гостиницы придерживает дверь и с поклоном желает ему удачного путешествия.
Сразу за городом начиналась автострада. Полицейские на въезде отдали честь, он ответил им легким взмахом руки. Оказавшись в зоне действия автоматической дорожной сети, Ян включил автопилот, набрав на бортовом компьютере пункт назначения: «ЛОНДОН, ВЫЕЗД 74». Через передатчик, расположенный в днище автомобиля, эта информация немедленно попала на кабель под дорожным покрытием и в компьютер транспортной сети, который повел машину по заданному маршруту, управляя ею через бортовой компьютер. Электрические мотор-колеса постепенно разогнали машину до стандартной скорости 240 километров в час; сумеречный ландшафт, размазанный скоростью, превратился в размытую пелену. Но Яну не хотелось смотреть по сторонам. Он развернул сиденье назад. В баре наготове было виски, стоило нажать кнопку – и туда добавлялась вода. На экране телевизора появилось прекрасное цветное изображение постановки «Питерс Граймс». Ян посмотрел с минуту, восхищаясь сопрано – не только из-за голоса – и пытаясь сообразить, кого она ему напоминает.
Конечно же, Эйлин Петит! Воспоминание согрело его. Интересно, свободна ли она сейчас? Вряд ли у нее так уж много дел после развода. Вот, должно быть, удивится, увидев его. Подумать – значит действовать. Ян потянулся за телефоном и быстро набрал ее номер.
Она взяла трубку сразу же, после двух звонков.
– Ян! Как славно, что ты позвонил!
– Как славно, что ты ответила. У тебя камера не в порядке? – Он показал на свой темный экран.
– Нет, я просто завесилась. Ты меня в сауне поймал. – При этих словах экран ожил, и она расхохоталась, глядя на его лицо: – Ты что, никогда не видел обнаженной женщины?
– Если и видел, то уже забыл. Здесь женщин не бывает. Во всяком случае, таких блестящих и мокрых. Честное слово, Эйлин, я готов заплакать от радости. Ты – самое прекрасное зрелище в мире.
– Ну да! С лестью ты повсюду пройдешь.
– А ты пойдешь со мной. Ты свободна сейчас?
– Я всегда свободна, любовь моя, но это зависит от того, что у тебя на уме.
– Солнце. Немножко горячего солнца и теплого моря, а еще хорошая еда, ящик шампанского – и ты. Что ты на это скажешь?
– Скажу, что звучит невероятно соблазнительно. Счет мой или твой?
– Мой. Я заслужил это после зимовки в глуши. И знаю один маленький отель прямо посреди пустыни на берегу Красного моря. Если мы выедем утром, то можем добраться…
– Пожалуйста, не надо подробностей, сердце мое. Я сейчас залезу обратно в сауну и буду тебя ждать. Не задерживайся.
Она отключилась, и Ян громко рассмеялся. Да, кажется, жизнь становится гораздо лучше… Он проглотил скотч и налил еще.
Замерзшая болотистая страна его больше не занимала.
Он не знал, что человек, которого он уволил, Симмонс, уже никогда не вернется на пособие. Он покончил с собой как раз в то время, когда Ян подъезжал к Лондону.
Глава 2
Круглая тень большого летающего корабля медленно скользила по синей поверхности Средиземного моря; потом переползла через прибрежную полосу на песок пустыни. Электромоторы работали бесшумно, слышно было только жужжание пропеллеров. Они совсем крошечные, их почти не видно под огромным диском «Прибрежного Вождя», единственная их задача – двигать его вперед. Подъем обеспечивали баллоны с гелием, расположенные под упругой внешней оболочкой. Дирижабль – превосходный транспорт: ему почти не нужно горючее.
Груз корабля состоял из огромных связок тяжелых черных труб, подвешенных под корпусом. Многие тонны. Но «Прибрежный Вождь» вез и пассажиров; каюты располагались в носовой части.
– Картина – просто сказочная! – восхитилась Эйлин.
Она сидела перед наклонным окном во всю переднюю стену их каюты, любуясь проплывавшей внизу пустыней. Ян, растянувшийся на кровати, молча кивнул, соглашаясь, – но смотрел на нее. Медно-красные волосы до плеч… Эйлин их расчесывала; обнаженные груди потянулись вверх, когда она подняла руки, спина соблазнительно прогнулась…
– Сказочная! – повторил он.
Она рассмеялась, отложила расческу, села рядом и поцеловала его.
– Пойдешь за меня замуж?
– Спасибо, нет. Не прошло и месяца, как я развелась. Хочу еще немножко порадоваться свободе.
– Через месяц я спрошу снова.
– Спроси…
Ее прервал мелодичный звонок, и тишину каюты нарушил голос стюарда:
– Всем пассажирам! Через тридцать минут мы прибудем в Суэц. Просьба приготовить вещи для носильщиков. В вашем распоряжении полчаса. Мы были рады видеть вас на борту «Прибрежного Вождя». От имени капитана Уэтэрби и всей команды благодарю вас за то, что вы летаете с компанией «Бритиш Эйруэйз».
– Полчаса!.. Ты только взгляни на мою прическу… И я даже не начинала укладывать вещи…
– Не спеши. Из каюты никто тебя не выкинет. У нас с тобой отпуск – ты помнишь? Я оденусь и присмотрю за багажом. Встречу тебя на земле.
– Ты не можешь меня подождать?
– Обязательно подожду – но снаружи. Они там буровое оборудование выгружать будут. Хочу посмотреть, что привезли.
– Эти мерзкие трубы тебя интересуют больше, чем я.
– Совершенно верно. Как ты догадалась? Однако – если серьезно – тут действительно важный случай. Если с технологией термоэкстракции что-нибудь получится, то мы снова сможем качать нефть. Впервые за двести с лишним лет.
– Нефть? Что это такое? И откуда качать?
– Из-под земли. Когда-то она здесь была – и очень много. Вредители выкачали ее до капли, окислили и выкинули коту под хвост, как и все остальное. Отличный источник химического сырья – чистые углеводороды – они попросту сожгли.
– Совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. По истории я всегда плавала.
– Ладно. Встретимся на земле.
Выйдя из лифта у подножия причальной вышки, Ян словно шагнул через открытые двери в печь. На севере и представить себе нельзя, что здешнее солнце может так палить в середине зимы. Но после ссылки в замерзших болотах это было приятно.
Трубы опускались на лебедочных тросах. Медленно скользили вниз, слегка покачиваясь под висящим в воздухе кораблем, и с лязгом ложились на платформу ожидавшего грузовика. У Яна промелькнула мысль – не попросить ли разрешения съездить на скважины, – но он тут же передумал. Нет. Сначала отпуск. На обратном пути – может быть. А сейчас надо выкинуть из головы все достижения науки и техники – и думать только о том, какие достижения будут у них с Эйлин Петит, – это гораздо заманчивее.
Эйлин вышла из лифта, и они зашагали к зданию таможни, взявшись за руки и с наслаждением ощущая, как солнце греет кожу. Возле таможенной стойки стоял суровый темнокожий полисмен и смотрел, как Ян вставляет карточку своего удостоверения в паз контрольного автомата.
– Добро пожаловать в Египет, – сказала машина приятным контральто. – Мы надеемся, что пребывание здесь доставит вам много радости… мистер Кулозик. Будьте любезны, прижмите большой палец к пластине. Благодарю вас. Можете забрать свою карточку. Вас ждет письмо. Пройдите, пожалуйста, к четвертому выходу, вас там встречают. Следующий, пожалуйста.
Так же быстро компьютер управился с Эйлин. Произнося ритуальные приветствия, он установил ее личность с помощью отпечатка пальца и сверил полученные данные с ее удостоверением. А потом убедился, что поездка разрешена.
У выхода их встретил вспотевший, загорелый человек в тесной голубой униформе.
– Мистер Кулозик? А вы с ним? Я из «Магна-Пэлис», ваша честь. Ваш багаж уже у меня на борту. Можем ехать, как только вы будете готовы.
По-английски он говорил хорошо, но с акцентом; и Ян не мог определить, что это за акцент.
– Едем.
Аэропорт находился на самом берегу; к воде вел бетонированный спуск, и у его верхней площадки стоял небольшой ховер – катер на воздушной подушке. Водитель открыл дверцу, и они вошли в салон с кондиционером. Сидений была целая дюжина, но они оказались единственными пассажирами. Через мгновение катер приподнялся на воздушной струе, потом соскользнул к воде и помчался, набирая скорость.
– Мы сейчас движемся к югу по Суэцкому заливу, – начал водитель. – Слева вы увидите Синайский полуостров. Впереди справа скоро покажется гора Хариб, высотой тысяча семьсот двадцать три метра…
– Я уже бывал здесь, – перебил его Ян. – Так что экскурсию можно не проводить.
– Благодарю вас, ваша честь.
– Ян, мне хочется послушать! Я даже не знаю, где мы…
– Ты и по географии плавала?
– Какой ты жестокий!
– Ну прости. Мы скоро выйдем в Красное море и резко свернем налево, в залив Акаба, где всегда солнце и всегда жарко – кроме лета. Летом там еще жарче. И посреди этого солнца, на берегу моря стоит замечательный, великолепный, потрясающий «Магна-Пэлис», куда мы с тобой и направляемся. Вы не британец, водитель, верно?
– Нет, ваша честь. Южноафриканец.
– Далеко ж вы забрались!
– Целый материк, сэр.
– Пить хочется, – сказала Эйлин.
– Я достану чего-нибудь из бара, – ответил Ян.
– Позвольте мне, ваша честь. – Водитель включил автопилот и вскочил на ноги. – Чего вам угодно?
– А что вы можете предложить?.. Не знаю, как вас зовут.
– Пайт, сэр. Есть холодное пиво и…
– В самый раз! Тебе тоже, Эйлин?
– Да, спасибо.
Ян осушил половину пенящегося стакана и перевел дух. Теперь наконец-то он почувствовал, что он в отпуске.
– Налейте себе тоже, Пайт.
– Налью. Вы очень добры, сэр.
Эйлин пристально разглядывала водителя – светлые волосы, загорелая кожа – и чувствовала какую-то тайну. Хотя он разговаривал почтительно, в его манерах не было грубости, характерной для пролов.
– Мне очень не хочется признаваться, Пайт, – сказала она, – но я никогда не слышала о Южной Африке.
– Мало кто слышал, – согласился он. – Городок это небольшой, всего несколько тысяч белых среди моря чернокожих. Мы словно крепость над алмазными шахтами, ничего больше. В шахтах я работать не захотел, а больше там делать нечего – вот я и подался сюда. А здесь мне и работа нравится, и есть что посмотреть.
Раздался резкий сигнал – Пайт поставил стакан и заторопился на свое место.
Уже под вечер на горизонте появилась Магна – пятнышко, где пески пустыни сходились с морем. Скоро стали видны сверкающие стеклянные башни гостиничного комплекса. Море перед ним было усеяно яркими парусами яхт.
– Я чувствую, мне там понравится! – развеселилась Эйлин.
Ховер скользнул к пляжу – подальше от яхт и купальщиков – и опустился на песок у самой окраины туземного городка, состоявшего из убогих глинобитных хижин. На глаза попались несколько арабов в бурнусах, но, прежде чем открылась дверь машины, они исчезли.
Путешественников ждала повозка, запряженная осликом. Эйлин радостно захлопала в ладоши, во все глаза глядя на темнокожего возницу в тюрбане, – и не переставала восхищаться этой маленькой поездкой, пока она не кончилась у самого отеля. Администратор поспешил придержать для гостей дверь и поприветствовать, носильщики унесли сумки… Номер оказался просторным, с широким балконом, выходящим на море. На столе стояла корзина с фруктами; администратор сам открыл бутылку шампанского и наполнил фужеры.
– Добро пожаловать, рады видеть вас снова! – Он ухитрялся одновременно и кланяться, и подавать фужеры.
– Как чудесно! – воскликнула Эйлин, звонко чмокнув Яна, едва они остались одни. – И я просто умираю, как хочу туда, к морю.
– Кто же нас не пускает?
Море на самом деле было чудесно – не хуже, чем казалось издали. Несмотря на время года, вода была теплой, солнце припекало плечи… Англия и зима превратились в дурной сон, где-то там, далеко-далеко. Они плавали, пока не устали, потом выбрались под высокие пальмы, сидели там и выпивали, любуясь красным заревом заката.
Обед подавали на террасе, поэтому переодеваться они не стали… Поздним вечером над пустыней поднялась яркая, словно раскаленная, полная луна.
– Просто не верится, – сказала Эйлин. – Мне кажется, что ты все это подстроил.
– Конечно! Луна должна была взойти только через два часа, но я ее поторопил. Ради тебя.
– Очень мило с твоей стороны. Ян, посмотри, что это?!
От берега удалялись какие-то смутные тени, изменяя очертания и разрастаясь прямо на глазах.
– Яхты. На ночную прогулку пошли, паруса поднимают.
– А мы могли бы? Ты умеешь?
– Конечно! – уверенно ответил Ян, пытаясь вспомнить то немногое, чему успел научиться в прошлый свой приезд. – Пойдем. Я тебе покажу.
Конечно же, получилась кутерьма; они со смехом спотыкались о какие-то перепутанные веревки… В конце концов пришлось кричать, звать с берега на помощь. Какой-то лодочник-араб подошел к ним на ялике и быстро привел снасти в порядок. Поднялся легкий бриз, парус был поднят – и вскоре они плавно скользили по спокойному морю. В лунном свете вокруг все было видно, а звезды усыпали небо от горизонта до горизонта. Одной рукой Ян держал румпель, другой обнял Эйлин. Она прильнула к нему и поцеловала, он ощущал тепло ее кожи.
– Слишком хорошо, – прошептала она.
– Слишком хорошо не бывает.
Они не меняли галса, и ветер уносил их все дальше и дальше от берега, пока вокруг не осталось уже ни одной другой яхты, а земля исчезла за темной водой.
– Мы не слишком далеко? – спросила Эйлин.
– Нет. Я как раз подумал, как славно побыть совсем одним. Сориентироваться я могу и по луне. И мы в любой момент можем сбросить парус и добраться до берега на моторе, если надо будет.
– Совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. Но я тебе верю, милый.
Через полчаса в воздухе похолодало, и Ян решил вернуться. Меняя галс, он ухитрился поставить яхту носом к ветру, но в конце концов парус наполнился, и они снова увидели на горизонте огни отеля. Было очень тихо, только вода журчала под форштевнем да тихо поскрипывал парус, поэтому рокот моторов они услышали издалека. Шум быстро усиливался.
– Кто-то здорово торопится, – сказал Ян, вглядываясь в темноту навстречу нарастающему вою перегруженных двигателей.
– Что там такое?
– Понятия не имею. Но скоро узнаем. Похоже, что сюда идут два мотора. Странное время для гонок.
Все произошло почти мгновенно. Грохот стал еще громче, и появился первый катер – темный силуэт над белой пеной бурунов. Он устрашающе рос – и направлялся прямо на них. Эйлин закричала, когда он навис почти над головой, – но он проскочил мимо, совсем рядом. Кильватерный бурун захватил яхту и хлестанул через комингс, заставив их задрожать от страха.
– Господь свидетель, совсем впритир прошел, – выдохнул Ян, одной рукой хватаясь за комингс, а другой прижимая к себе Эйлин.
Они повернулись вслед катеру и потому заметили второй, когда было уже слишком поздно. Ян едва успел увидеть, как на них налетает высокий форштевень, как ломает им бушприт, давит их… Яхта уже опрокидывалась – у него хватило времени, только чтобы покрепче схватить Эйлин.
Вода сомкнулась над головой, что-то ударило по ноге, так что нога отнялась… Море старалось оторвать Эйлин, но он держал ее крепко, обеими руками, пока они не выбрались на поверхность. Она всхлипывала и кашляла, а он поддерживал ее на плаву, как мог.
Груз корабля состоял из огромных связок тяжелых черных труб, подвешенных под корпусом. Многие тонны. Но «Прибрежный Вождь» вез и пассажиров; каюты располагались в носовой части.
– Картина – просто сказочная! – восхитилась Эйлин.
Она сидела перед наклонным окном во всю переднюю стену их каюты, любуясь проплывавшей внизу пустыней. Ян, растянувшийся на кровати, молча кивнул, соглашаясь, – но смотрел на нее. Медно-красные волосы до плеч… Эйлин их расчесывала; обнаженные груди потянулись вверх, когда она подняла руки, спина соблазнительно прогнулась…
– Сказочная! – повторил он.
Она рассмеялась, отложила расческу, села рядом и поцеловала его.
– Пойдешь за меня замуж?
– Спасибо, нет. Не прошло и месяца, как я развелась. Хочу еще немножко порадоваться свободе.
– Через месяц я спрошу снова.
– Спроси…
Ее прервал мелодичный звонок, и тишину каюты нарушил голос стюарда:
– Всем пассажирам! Через тридцать минут мы прибудем в Суэц. Просьба приготовить вещи для носильщиков. В вашем распоряжении полчаса. Мы были рады видеть вас на борту «Прибрежного Вождя». От имени капитана Уэтэрби и всей команды благодарю вас за то, что вы летаете с компанией «Бритиш Эйруэйз».
– Полчаса!.. Ты только взгляни на мою прическу… И я даже не начинала укладывать вещи…
– Не спеши. Из каюты никто тебя не выкинет. У нас с тобой отпуск – ты помнишь? Я оденусь и присмотрю за багажом. Встречу тебя на земле.
– Ты не можешь меня подождать?
– Обязательно подожду – но снаружи. Они там буровое оборудование выгружать будут. Хочу посмотреть, что привезли.
– Эти мерзкие трубы тебя интересуют больше, чем я.
– Совершенно верно. Как ты догадалась? Однако – если серьезно – тут действительно важный случай. Если с технологией термоэкстракции что-нибудь получится, то мы снова сможем качать нефть. Впервые за двести с лишним лет.
– Нефть? Что это такое? И откуда качать?
– Из-под земли. Когда-то она здесь была – и очень много. Вредители выкачали ее до капли, окислили и выкинули коту под хвост, как и все остальное. Отличный источник химического сырья – чистые углеводороды – они попросту сожгли.
– Совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. По истории я всегда плавала.
– Ладно. Встретимся на земле.
Выйдя из лифта у подножия причальной вышки, Ян словно шагнул через открытые двери в печь. На севере и представить себе нельзя, что здешнее солнце может так палить в середине зимы. Но после ссылки в замерзших болотах это было приятно.
Трубы опускались на лебедочных тросах. Медленно скользили вниз, слегка покачиваясь под висящим в воздухе кораблем, и с лязгом ложились на платформу ожидавшего грузовика. У Яна промелькнула мысль – не попросить ли разрешения съездить на скважины, – но он тут же передумал. Нет. Сначала отпуск. На обратном пути – может быть. А сейчас надо выкинуть из головы все достижения науки и техники – и думать только о том, какие достижения будут у них с Эйлин Петит, – это гораздо заманчивее.
Эйлин вышла из лифта, и они зашагали к зданию таможни, взявшись за руки и с наслаждением ощущая, как солнце греет кожу. Возле таможенной стойки стоял суровый темнокожий полисмен и смотрел, как Ян вставляет карточку своего удостоверения в паз контрольного автомата.
– Добро пожаловать в Египет, – сказала машина приятным контральто. – Мы надеемся, что пребывание здесь доставит вам много радости… мистер Кулозик. Будьте любезны, прижмите большой палец к пластине. Благодарю вас. Можете забрать свою карточку. Вас ждет письмо. Пройдите, пожалуйста, к четвертому выходу, вас там встречают. Следующий, пожалуйста.
Так же быстро компьютер управился с Эйлин. Произнося ритуальные приветствия, он установил ее личность с помощью отпечатка пальца и сверил полученные данные с ее удостоверением. А потом убедился, что поездка разрешена.
У выхода их встретил вспотевший, загорелый человек в тесной голубой униформе.
– Мистер Кулозик? А вы с ним? Я из «Магна-Пэлис», ваша честь. Ваш багаж уже у меня на борту. Можем ехать, как только вы будете готовы.
По-английски он говорил хорошо, но с акцентом; и Ян не мог определить, что это за акцент.
– Едем.
Аэропорт находился на самом берегу; к воде вел бетонированный спуск, и у его верхней площадки стоял небольшой ховер – катер на воздушной подушке. Водитель открыл дверцу, и они вошли в салон с кондиционером. Сидений была целая дюжина, но они оказались единственными пассажирами. Через мгновение катер приподнялся на воздушной струе, потом соскользнул к воде и помчался, набирая скорость.
– Мы сейчас движемся к югу по Суэцкому заливу, – начал водитель. – Слева вы увидите Синайский полуостров. Впереди справа скоро покажется гора Хариб, высотой тысяча семьсот двадцать три метра…
– Я уже бывал здесь, – перебил его Ян. – Так что экскурсию можно не проводить.
– Благодарю вас, ваша честь.
– Ян, мне хочется послушать! Я даже не знаю, где мы…
– Ты и по географии плавала?
– Какой ты жестокий!
– Ну прости. Мы скоро выйдем в Красное море и резко свернем налево, в залив Акаба, где всегда солнце и всегда жарко – кроме лета. Летом там еще жарче. И посреди этого солнца, на берегу моря стоит замечательный, великолепный, потрясающий «Магна-Пэлис», куда мы с тобой и направляемся. Вы не британец, водитель, верно?
– Нет, ваша честь. Южноафриканец.
– Далеко ж вы забрались!
– Целый материк, сэр.
– Пить хочется, – сказала Эйлин.
– Я достану чего-нибудь из бара, – ответил Ян.
– Позвольте мне, ваша честь. – Водитель включил автопилот и вскочил на ноги. – Чего вам угодно?
– А что вы можете предложить?.. Не знаю, как вас зовут.
– Пайт, сэр. Есть холодное пиво и…
– В самый раз! Тебе тоже, Эйлин?
– Да, спасибо.
Ян осушил половину пенящегося стакана и перевел дух. Теперь наконец-то он почувствовал, что он в отпуске.
– Налейте себе тоже, Пайт.
– Налью. Вы очень добры, сэр.
Эйлин пристально разглядывала водителя – светлые волосы, загорелая кожа – и чувствовала какую-то тайну. Хотя он разговаривал почтительно, в его манерах не было грубости, характерной для пролов.
– Мне очень не хочется признаваться, Пайт, – сказала она, – но я никогда не слышала о Южной Африке.
– Мало кто слышал, – согласился он. – Городок это небольшой, всего несколько тысяч белых среди моря чернокожих. Мы словно крепость над алмазными шахтами, ничего больше. В шахтах я работать не захотел, а больше там делать нечего – вот я и подался сюда. А здесь мне и работа нравится, и есть что посмотреть.
Раздался резкий сигнал – Пайт поставил стакан и заторопился на свое место.
Уже под вечер на горизонте появилась Магна – пятнышко, где пески пустыни сходились с морем. Скоро стали видны сверкающие стеклянные башни гостиничного комплекса. Море перед ним было усеяно яркими парусами яхт.
– Я чувствую, мне там понравится! – развеселилась Эйлин.
Ховер скользнул к пляжу – подальше от яхт и купальщиков – и опустился на песок у самой окраины туземного городка, состоявшего из убогих глинобитных хижин. На глаза попались несколько арабов в бурнусах, но, прежде чем открылась дверь машины, они исчезли.
Путешественников ждала повозка, запряженная осликом. Эйлин радостно захлопала в ладоши, во все глаза глядя на темнокожего возницу в тюрбане, – и не переставала восхищаться этой маленькой поездкой, пока она не кончилась у самого отеля. Администратор поспешил придержать для гостей дверь и поприветствовать, носильщики унесли сумки… Номер оказался просторным, с широким балконом, выходящим на море. На столе стояла корзина с фруктами; администратор сам открыл бутылку шампанского и наполнил фужеры.
– Добро пожаловать, рады видеть вас снова! – Он ухитрялся одновременно и кланяться, и подавать фужеры.
– Как чудесно! – воскликнула Эйлин, звонко чмокнув Яна, едва они остались одни. – И я просто умираю, как хочу туда, к морю.
– Кто же нас не пускает?
Море на самом деле было чудесно – не хуже, чем казалось издали. Несмотря на время года, вода была теплой, солнце припекало плечи… Англия и зима превратились в дурной сон, где-то там, далеко-далеко. Они плавали, пока не устали, потом выбрались под высокие пальмы, сидели там и выпивали, любуясь красным заревом заката.
Обед подавали на террасе, поэтому переодеваться они не стали… Поздним вечером над пустыней поднялась яркая, словно раскаленная, полная луна.
– Просто не верится, – сказала Эйлин. – Мне кажется, что ты все это подстроил.
– Конечно! Луна должна была взойти только через два часа, но я ее поторопил. Ради тебя.
– Очень мило с твоей стороны. Ян, посмотри, что это?!
От берега удалялись какие-то смутные тени, изменяя очертания и разрастаясь прямо на глазах.
– Яхты. На ночную прогулку пошли, паруса поднимают.
– А мы могли бы? Ты умеешь?
– Конечно! – уверенно ответил Ян, пытаясь вспомнить то немногое, чему успел научиться в прошлый свой приезд. – Пойдем. Я тебе покажу.
Конечно же, получилась кутерьма; они со смехом спотыкались о какие-то перепутанные веревки… В конце концов пришлось кричать, звать с берега на помощь. Какой-то лодочник-араб подошел к ним на ялике и быстро привел снасти в порядок. Поднялся легкий бриз, парус был поднят – и вскоре они плавно скользили по спокойному морю. В лунном свете вокруг все было видно, а звезды усыпали небо от горизонта до горизонта. Одной рукой Ян держал румпель, другой обнял Эйлин. Она прильнула к нему и поцеловала, он ощущал тепло ее кожи.
– Слишком хорошо, – прошептала она.
– Слишком хорошо не бывает.
Они не меняли галса, и ветер уносил их все дальше и дальше от берега, пока вокруг не осталось уже ни одной другой яхты, а земля исчезла за темной водой.
– Мы не слишком далеко? – спросила Эйлин.
– Нет. Я как раз подумал, как славно побыть совсем одним. Сориентироваться я могу и по луне. И мы в любой момент можем сбросить парус и добраться до берега на моторе, если надо будет.
– Совершенно не понимаю, о чем ты говоришь. Но я тебе верю, милый.
Через полчаса в воздухе похолодало, и Ян решил вернуться. Меняя галс, он ухитрился поставить яхту носом к ветру, но в конце концов парус наполнился, и они снова увидели на горизонте огни отеля. Было очень тихо, только вода журчала под форштевнем да тихо поскрипывал парус, поэтому рокот моторов они услышали издалека. Шум быстро усиливался.
– Кто-то здорово торопится, – сказал Ян, вглядываясь в темноту навстречу нарастающему вою перегруженных двигателей.
– Что там такое?
– Понятия не имею. Но скоро узнаем. Похоже, что сюда идут два мотора. Странное время для гонок.
Все произошло почти мгновенно. Грохот стал еще громче, и появился первый катер – темный силуэт над белой пеной бурунов. Он устрашающе рос – и направлялся прямо на них. Эйлин закричала, когда он навис почти над головой, – но он проскочил мимо, совсем рядом. Кильватерный бурун захватил яхту и хлестанул через комингс, заставив их задрожать от страха.
– Господь свидетель, совсем впритир прошел, – выдохнул Ян, одной рукой хватаясь за комингс, а другой прижимая к себе Эйлин.
Они повернулись вслед катеру и потому заметили второй, когда было уже слишком поздно. Ян едва успел увидеть, как на них налетает высокий форштевень, как ломает им бушприт, давит их… Яхта уже опрокидывалась – у него хватило времени, только чтобы покрепче схватить Эйлин.
Вода сомкнулась над головой, что-то ударило по ноге, так что нога отнялась… Море старалось оторвать Эйлин, но он держал ее крепко, обеими руками, пока они не выбрались на поверхность. Она всхлипывала и кашляла, а он поддерживал ее на плаву, как мог.