– Ой, нет! Приходи ты.
   Глава иранской делегации между тем принялся дискутировать с
   Мамедом. Судя по всему, он прекрасно владел им. Но что это была за дискуссия!
   – Империалисты и оппортунисты, – серьезно разглагольствовал иранец, – не упускают случая, чтобы помешать делу мира. Но мы всегда срываем их планы.
   Слушать все это было для Мелика свыше сил. И он удалился в соседний кабинет, тем более что никто не обращал на него внимания.
   Но не успел он там расслабиться, как в дверях показался Ефим Файнер.
   – Они закончили, – объявил он, – и уже ушли.
   Оказывается, пустые разглагольствования главы делегации не помешали быстро завершить переговоры.
   Мелик вернулся в кабинет, где был уже один Мамед Садуллаев. Он держал в руке пачку бумаг.
   – Подписали контракт на пятнадцать "Боингов"! – потряс он ею. – С перспективой еще на тридцать пять!
   Мелик подумал, что для удовольствия иранцев самолеты можно было бы покрасить в красный цвет.
   – Я, – сказал Ефим Файнер, – чтобы сбить с толку наших
   "конкурентов", сообщил в газете "Утро" и в "Бакинском Вечере", что завтра – только завтра! – между известным азербайджанским бизнесменом и делегацией Ирана будет подписан важный контракт.
   В "Азии". Если "конкуренты" явятся туда, они застанут там безобидный коктейль… И без участия Мамеда Садуллаева.
   – Остроумно, – рассмеялся Мелик. Улыбнулся и Мамед. Довольный сделкой, он уже почти совеем пришел в себя. Вот характер истинного бизнесмена!
   – Что вы делаете сегодня вечером? – спросил он Мелику. – Давайте поужинаем вместе, я сейчас холостяк: Рима уехала и вернется только завтра.
   – Я немного устал, – дипломатично ответил Мелик. – И хочу пораньше лечь спать.
   Он не стал уточнять с кем.
   Подполковник Семен Алхутов трижды перечитал заметку на третьей странице "Утро", сообщающую о назначенном на завтра подписании контракта. Подполковник негодовал: он всегда считал азербайджанцами полными кретинами, но на этот раз они превзошли самих себя!
   А ведь этот английский журналист, передав ему о своем разговоре с руководителем группы, к которой принадлежала Шаргия, поклялся:
   – Они похитят Мамеда и устроят показательную казнь…
   Он обрисовал ненависть чепенцев такими красками, что Алхутов успокоился. И вот тебе! Они не только не убили Мамеда, но дали ЦРУ обвести себя вокруг пальца.
   Подполковник ФСБ посмотрел на часы: было ровно три. На ликвидацию
   Мамеда у него оставался всего один день. При том, что сам он,
   Алхутов, должен остаться в тени. Мысли путались у него в голове.
   Наконец он снял по мобильнику набрал номер компании Аэрофлота:
   – Соедините меня с Ереваном по номеру 533 – 002.
   Уля открыла дверь, как только Мелик позвонил, и бросилась ему на шею.
   Но тут зазвонил телефон, и она приложила палец к губам. Поговорив несколько минут по-азербайджански нежным голоском, она повесила трубку, глядя на Мелика блестящими глазами.
   – Хи-хи, это был он, мой любовник. Он очень ревнив и звонит каждые полчаса, чтобы проверить, дома ли я. На ней был откровенный облегающий комбинезон.
   – Пойдем, – позвала она Мелика.
   Она увлекла его в спальню и, смеясь, толкнула на кровать.
   Протянув руку, включила телевизор. Мелик удивился: телевизор не сочетался с тем "пылом", который она демонстрировала.
   На экране усатый диктор читал новости. Уля радостно вскрикнула:
   – Мой милый!
   Ловким жестом она скинула с себя комбинезон и принялась раздевать
   Мелика.
   – Ты не боишься, что твой любовник явится? – спросил он.
   – Нет, – засмеялась она. – Это ведь он на экране. Пока он читает теленовости, я спокойна.
   Она прижалась к Мелику, искоса поглядывая на экран, откуда ее любовник наблюдал за ней. Затем встала перед телевизором и проделала танец живота.
   – Если бы он меня сейчас видел, он бы меня убил, – засмеялась она. – Я поклялась, что буду верна ему.
   Вскоре она окончательно забыла о своей клятве, и ее стоны почти заглушили голос диктора.
   – Ты хорошо занимаешься любовью, – сказала она позднее.
   Она начала одеваться, мурлыча про себя песенку, и Мелик последовал ее примеру. Проводив его до двери, она сказала:
   – Можешь приходить каждый вечер в восемь часов, кроме субботы.
   Мелик вышел на лестничную клетку, сожалея, что любовник Ули не читает новости и по ночам.
   – За ваш замок!
   Али поднял фужер с шампанским и залпом выпил его. Мимо них прошла очаровательная блондинка, которую Мелик проводил оценивающим взглядом.
   – Я многим обязан вам, – сказал он Али.
   Старший лейтенант скромно улыбнулся.
   – Ситуация действительно была непростая. Официально мы не могли вмешиваться в ваши разногласия. Но мы находим боевиков… э-э… неудобными, а русских – агрессивными.
   – Отца Василия не будут беспокоить? Он уложил добрый десяток человек.
   Али невинно улыбнулся.
   – Но это же совпало с избирательной кампанией. Он представит все как частное дело: имеет же он право на самооборону. Все жители деревни подтвердят его показания…
   Естественно. Свидетелей будет больше чем достаточно.
   – А вот и Гараш, – сказал Али.
   Мелик предложил подошедшему шампанского. Отпив глоток "Кужон",
   "наследный дипломат" взглянул на часы от Картье.
   – Кстати, вы знаете, что Фидан вернулась в город?
   Мелик чуть не поперхнулся.
   – Ничего удивительного, – добавил Гараш. – Должно быть, она все-таки надоела ханум Асе.
   Али и Мелик переглянулись, думая об одном и том же. Кроме них двоих и Римы, никто не знал, что Фидан – убийца Милы. Но все же как это она решилась вернуться после того, как ее выслали из города?
   – Где вы ее видели?
   Гараш провел рукой по волосам:
   – В машине с Мамедом, на улице Гаджиева.
   У Мелика оборвалось в груди, и он почти уронил фужер на стол. Он вспомнил о появившемся в прессе сообщении Ефима Файнера и побледнел, предчувствуя недоброе.
   – Что с вами? – удивился Гараш.
   Мелик и Али выскочили из зала и бросились к телефонной кабине. В доме Мамеда Садуллаева никто не снимал трубку…
   – Позвоните ей, – посоветовал Али.
   Но и в "Институте красоты" никто не отвечал.
   – Поехали! – нетерпеливо крикнул Мелик.
   Он узнал голос Фидан, и им овладело томление.
   – Как поживаешь, киска?
   Он обрадовался отсутствию Римы.
   – Я уезжала, – ответила Фидан.
   Мамед пошел в атаку.
   – Вот как, Рима тоже уехала. Может быть, зайдешь на рюмку коньяка?
   Фидан, как он понял, колебалась.
   – Может быть, ты заедешь за мной в "Моцарт"?
   – Буду через пять минут, – поспешно согласился Мамед.
   Он был в восторге, вспоминая стройную фигуру молодой женщины.
   Допив коньяк, он вылил на себя целый флакон туалетной воды. Он чувствовал, что это будет "его" ночь.
   Остановив "Джип" на маленькой дорожке перед кафе, Мамед сразу увидел Фидан. Она подошла к нему.
   На ней были короткие шорты из черного атласа, высокие сапоги от
   Кардена и джерсовая кофточка, облегающая ее маленькую грудь. Она наклонилась и поцеловала его. Мамед положил руку ей на бедро. От желания у него пересохло в горле.
   – В Клубе много народа, – произнес он лицемерно. – Пойдем куда-нибудь в другое место.
   На самом деле он опасался, что в Клубе ее кто-нибудь отобьет.
   – Можно поехать ко мне, – предложила Фидан.
   Мамед обомлел: он не понимал, почему вдруг Фидан бросилась ему на шею. Может быть, ей нужны деньги? Или новые ощущения?
   Одной рукой он управлял автомобилем, а другую держал на колене
   Фидан.
   – Ты красивая, – сказал он голосом изголодавшегося человека, смотрящего на заставленный яствами стол.
   Фидан ничего не ответила. Она уже слышала это от многих мужчин. И от многих женщин.

Глава 21

   Мамед Садуллаев скучал один в доме. Около полуночи он решил отправиться в Клуб. Неожиданно зазвонил телефон. Мамед поставил на стол рюмку с коньяком и снял трубку.
   – Мамед?
   – Ложись, так тебе будет удобнее.
   Мамед послушно растянулся в кресле. Он был до предела возбужден и пожирал Фидан глазами. Она включила музыку и предложила ему большой стакан водки.
   – Что ты хочешь, чтобы я тебе сделала?
   – Все, что сама захочешь, – сказал Мамед, предвкушая небывалое наслаждение. Фидан двусмысленно улыбнулась.
   – В таком случае для начала я тебя привяжу.
   Она произнесла это с таким сладострастием, что он моментально согласился.
   Фидан достала из ящика стола ремни и закрепила ими ноги Мамеда.
   Затем поочередно привязала к креслу запястья.
   Она прибавила звук в проигрывателе. Затем взяла подушку, положила ее на пол и присела рядом с релаксационным креслом. Уверенными движениями она стала расстегивать его брючный ремень. Он застонал от счастья и закрыл глаза, когда она приспустила его брюки до лодыжек.
   – Ты знаешь, что это? – спросила она, вытянув правую руку.
   Она показала ему свое золотое кольцо в форме двух огромных когтей. Зеленый лак на ногтях еще больше подчеркивал их желтизну.
   Мамед улыбнулся.
   – Нет.
   – Это подделка одного древнего украшения. Иранская принцесса носила его в начале века.
   Но Мамеду было не до истории.
   – Поласкай меня, – прошептал он.
   В этот момент в дверь позвонили, долго и настойчиво.
   – Кто это? – спросил толстяк. Фидан пожала плечами.
   – Не знаю, но это не имеет никакого значения.
   Она медленно провела рукой по животу Мамеда. И бакинец испустил хриплый, жуткий, нечеловеческий вопль. Фидан с силой вонзила золотые когти в его тело – в самое чувствительное место.
   Мелик оцепенел, услышав этот вопль. Али продолжал нажимать на звонок.
   – Она убьет его! – крикнул Мелик. – Высадим дверь! Но дверь оказалась бронированной, и как они ни толкали ее, все было напрасно.
   – Надо вызвать Омегу – 8 и взорвать дверь, – отдышавшись, предложил Али. – Но зачем она его к себе заманила?
   – Она же не знает, что опоздала, что он уже все подписал, – ответил Мелик.
   Да, предосторожность Ефима Файнера обернулась против Мамеда
   Садуллаева. Али побежал к лифту.
   – Оставайтесь здесь. Я позвоню в полицию.
   Мелик вздрогнул от нового душераздирающего крика.
   Рука медленно поднималась вверх по животу, и оба когтя оставляли в нем глубокие борозды. Мамед дико кричал от невыносимой боли. Фидан проворковала:
   – Ты сам сказал, что я могу с тобой делать все, что захочу.
   Азербайджанец прохрипел:
   – Я все подписал сегодня утром… Ты уже ничего не сможешь изменить… Развяжи меня, гадина!
   Глаза Фидан сверкнули злобным огоньком.
   – Нет, Мамед, я могу еще тебя убить, – мягко сказала она. – Ты еще заплатишь за то, что подложил героин в машину Аси.
   Мамед не слушал ее. Он кричал, плакал, вопил от боли. Когти с новой силой вонзились в его плоть, еще глубже, чем в первый раз. Из ран выступила кровь, и Мамед потерял сознание. Фидан с удовлетворением смотрела на свою работу. Затем она поискала пульс своей жертвы. Она не хотела вызвать остановки сердца, пока он не заплатит сполна.
   Она вспомнила Мелика, и ею овладел новый прилив ненависти. Она бы предпочла, чтобы на месте Мамеда был этот блондин, чтобы это он кричал, корчась от боли.
   Удары в дверь усилились. Фидан встала, скинула сапоги и босиком подошла к двери, чтобы послушать. Вернувшись к Мамеду, она сказала:
   – Там Омега – 8, но они не смогут войти. Дверь бронирована и, кроме того, закрыта на железную перекладину.
   Фидан снова принялась за свою жуткую работу, которая доставляла ей такое удовольствие. Мамед продолжал кричать голосом обезумевшего от дикой боли человека.
   Собравшись на лестничной клетке, соседи наблюдали за полицейскими, пытавшимися выбить дверь.
   Крики, доносившиеся из квартиры, были невыносимыми. Хотелось заткнуть уши.
   – Что она с ним делает? – спросил капитан в красном берете.
   Мелик старался не думать об этом.
   – Надо взрывать, иначе она убьет его.
   Полицейский покачал головой.
   – Для этого нужно разрешение шефа полиции.
   – Может быть, все же попробуем гранатой?.. – предложил Али.
   – У меня нет гранаты, – ответил полицейский.
   Али посмотрел на Мелика.
   – Я попытаюсь найти.
   Расталкивая полицейских, он спустился по ступенькам, преследуемый кошмарными воплями Мамеда.
   Фидан всадила коготь в тело Мамеда еще глубже, и у него началась агония. Он то терял сознание, то испускал новые вопли, когда садистка доставала очередной нерв.
   Но она не останавливалась, не прекращала движение рук даже тогда, когда в лицо ей брызнула струя крови, лишь обтерлась небрежно и кое-как.
   Да, она не желала единственного: чтобы он слишком быстро испустил дух.
   Она вздрогнула от сильного взрыва. Едкий дым проник в квартиру.
   Фидан выбежала в коридор. В наружной двери зияло отверстие величиной с детскую голову, один из замков был сорван.
   Голос крикнул:
   – Немедленно откройте!
   Фидан злорадно улыбнулась: еще оставалась железная перекладина.
   Она вернулась в массажный кабинет, взяла шприц и наполнила его янтарной жидкостью. После этого подошла к Мамеду Садуллаеву, издававшему уже предсмертное хрипение… Лужа крови под ним увеличивалась на глазах.
   Как хорошо, о, как хорошо, они не успеют его спасти!
   Али вынул чеку из гранаты. Тремя прыжками он оказался на нижней площадке, где столпились полицейские и Мелик. Сержант попытался его остановить:
   – Это противоречит закону!.. Мелик резко обернулся и сказал:
   – То, что происходит внутри, тоже противоречит закону!..
   Квартал был осажден. Установленные на крыше соседнего здания прожекторы освещали последний этаж. Внизу стояла машина скорой помощи. Примчался Ефим Файнер. Вид у него был подавленный.
   И вот взрыв гранаты сотряс стены дома. Мелик потянул за рукав напуганного слесаря.
   – Пойдемте.
   Рабочий подошел к двери и просунул руку внутрь, пытаясь открыть заблокированный замок. Раздался щелчок. Неожиданно слесарь обернулся, побледнев.
   – Здесь еще перекладина.
   Он изогнулся, чтобы снять ее. Но в ту же секунду отдернул руку, покрытую двумя кровавыми царапинами. Фидан достала и его своими золотыми когтями.
   – Черт, с меня хватит! – выругался слесарь. – Открывайте сами.
   Мелик отодвинул его в сторону. И нечеловеческим усилием ему удалось снять перекладину. Дверь приоткрылась. Полицейские вслед за
   Меликом ринулись в квартиру.
   Фидан взяла приготовленный шприц, вонзила иглу в тело Мамеда и потянула на себя поршень. По телу Мамеда прошла судорога, и он застонал. Фидан выбросила шприц и наклонилась над его ухом.
   – Я сделала инъекцию кислоты в твой мочевой пузырь. Ты узнаешь все муки ада!
   Мелик первым вбежал в салон красоты и в ужасе застыл на месте.
   Запах крови, смешанной с мочой, был невыносим. Не говоря уже о зрелище, представшем перед его глазами. Молодой полицейский, вошедший за ним, отвернулся, и его вырвало.
   Но Фидан в комнате не было.
   Мелик знал планировку квартиры. Он поспешил в другую комнату и в дверях столкнулся с Фидан. Она бросилась на него, целясь золотыми когтями в его глаза, но он успел отскочить.
   – Не двигайтесь! – раздался возглас Али.
   Фидан молнией бросилась к закрытому окну и словно прошла сквозь стекло. Наружу и внутрь брызнули осколки.
   Толпа, собравшаяся на панели перед зданием, издала слитный крик ужаса…
   Санитары унесли на носилках Мамеда, который еще дышал, непрерывно стоная Мелик и Али сели в "Джип" и последовали за машиной скорой помощи
   Машина мчалась с включенной сиреной, распугивая торговцев апельсинами Мелик переживал состояние глубокого стресса.
   Каким бы испорченным человеком ни был Мамед Садуллаев, он не заслужил такой ужасной смерти. Как не заслуживает ее никакой человек на земле.
   Внезапно машина скорой помощи резко сбавила скорость. Али тоже затормозил. Они переглянулись усталыми взглядами. Значит, конец, все…
   Рима находилась в соседней с ним комнате. Она была в трауре.
   Но Мелик не думал о ней. Он еще раз перечитал телекс Ефима
   Файнера, посланный в ЦРУ: "Контракт подписан Операция закончилась смертью Мамеда Садуллаева. Он умер от сердечной недостаточности".
   В ЦРУ ценят только результат, а не само качество игры, так как спустя годы, переживания забываются, а результат остается…