Гайдуков Сергей. Последняя обойма

   — А где Анна? — вспомнил наконец Марк. — Куда она запропастилась?
   — Сказала, что пойдет в туалет, — немного смущаясь, сообщил я.
   — Понятно, причина уважительная, — кивнул Марк. — А вообще, что у вас в этой богадельне за дела? Анна сказала — есть проблема, требуется мое присутствие...
   — Видите ли, — начал я.
   — Давай на «ты», — предложил Марк. — Зачем так официально? Не стесняйся, Костя. Ненамного я тебя старше, в конце концов...
   — Хорошо. — Я попытался обаятельно улыбнуться. — Видишь ли, Марк, Анна просила, чтобы мы дождались ее... Но я скажу сразу, потому что времени немного. Здесь, в этой богадельне, лежит Сидоров...
   — Да ну? — Марк стиснул сигару в кулаке. — Серьезно?
   — Я нашел его раненым в ночь после ограбления «Европы-Инвест» и привез сюда.
   — Так он жив?
   — Жив, но получил три пули, и состояние еще не слишком хорошее...
   — Надо увезти его в более надежное место! — решительно заявил Марк и бросил смятую сигару в урну. — Здесь оставлять нельзя...
   — Вот за этим мы тебя и позвали, — сказал я. — Вдвоем мы не справимся, да и место хорошее надо подыскать. За мной то и дело менты на хвосте повисают...
   — Я в курсе, — задумчиво произнес Марк. — Дай сообразить... так-так. Ну хорошо. Я на машине. Сейчас будем перевозить. Где, черт побери, эта баба?
   — С каких это пор ты называешь меня бабой? — вкрадчиво поинтересовалась Анна. Ее шагов я не услышал, зато услышал шаги Матвея Александровича, который стоял сейчас рядом с Анной и как-то растерянно таращился на Марка и на меня. Очевидно, доктор не одобрял такого наплыва посетителей, да еще в верхней одежде. Но, в конце концов, ему было заплачено достаточно, чтобы терпеть такие мелкие неудобства.
   — Извини. — Марк галантно прижал руку к груди. — Это все потому, что я нервничаю. Костя объяснил мне суть дела, и я предлагаю немедленно увезти больного. И времени ждать тебя...
   — Не надо меня ждать, я здесь, — сказала Анна и мило улыбнулась Матвею Александровичу. — Можно приступать.
   — О чем я и говорю. — Марк резко встал с дивана, одернул пальто и стряхнул с пальцев крошки табака. — Мы забираем вашего пациента, доктор...
   Матвей Александрович раскрыл рот, но ничего не произнес, очевидно, не решившись возражать столь солидному мужчине, каким выглядел Марк.
   — Вот его палата, — показал я. Доктор снова раскрыл рот и снова промолчал. — Посмотрите, как его отключить от этих приборов, а я открою двери из коридора наружу...
   — Я посмотрю, — сказал Марк и быстро вошел в палату. Тщательно прикрыв за собой дверь. Никто из нас троих — меня, Анны и Матвея Александровича — не сдвинулся с места. Лишь черная, как смоль, борода доктора чуть подрагивала. Я заметил это только сейчас.
   — Ну что ты дрожишь, как будто сейчас сорок градусов мороза, — ласково произнесла Анна. Она отступила на шаг от доктора, но продолжала держать его на прицеле своего пистолета. — Знаешь, что он сделал? — посмотрела она на меня. — Он названивал своему дружку Гиви Хромому, извещал о том, что ценный пациент находится в больнице...
   — Откуда он узнал? — удивился я.
   — В палате был скрытый микрофон, — сказала Анна и сильным толчком отправила доктора вперед, так, что Матвей Александрович налетел своим многокилограммовым телом на выходившего из палаты Марка.
   — Костя! — сказала Анна тоном, не оставлявшим сомнений насчет того, что я должен сделать. И я выхватил свой «люгер». И нацелил его на Марка. Или на доктора, потому что оба мужчины находились на одной линии.
   Анна сделала то же самое. Марк очень удивился, а доктор побледнел.
   — Что это вы тут устроили? — строго спросил Марк.
   — Нет, это ты что тут устроил? — так же строго спросила Анна. — И почему ты держишь за спиной правую руку?
   — Я? — Марк удивился. — В самом деле...
   — Вынь ее, пожалуйста, — приказала Анна. — Только без глупостей. Ты меня знаешь, Марк.
   — Знаю, — согласился тот. — Ты сначала стреляешь, а потом начинаешь думать.
   Он поочередно посмотрел на два ствола, обращенные к нему. А потом вынул из-за спины правую руку. В которой был зажат восьмизарядный «стар», снаряжаемый девятимиллиметровыми пулями. На конце ствола был накручен глушитель.
   Как мне недавно сообщил в телефонной беседе Гарик, пуля, угодившая Сидорову в живот, была выпущена как раз из такого пистолета.

Глава 5

   — Интересно, зачем тебе понадобился пистолет в палате больного? — поинтересовалась Анна. — Хотел постучать по коленке, проверить рефлексы?
   — Хороший ствол, Марк, — оценил я. — Дай посмотреть. Он еще наверняка теплый?
   — Что? — вздрогнул Матвей Александрович. — Что вы такое говорите? Что здесь происходит?!
   — А что еще может происходить здесь, если заведующий отделением спелся с уголовниками? — сказала Анна, и борода сконфуженно опустилась. — Ты зашел в палату, застрелил больного и вышел, готовясь убрать меня и Костю. Так?
   — Это просто бред, Аня, — рассмеялся Марк. Доктору, стоявшему вплотную перед ним и боявшемуся пошевелиться, было не до смеха. — Просто бред. Тебя используют. Наверное, вот этот тип? — Он кивнул в мою сторону. — Это он что-то про меня наплел?
   — Держи пистолет дулом вниз, — попросила Анна. — Если дернешься — убью. Ты меня знаешь. Я на работе. Профессиональный интерес превыше всего.
   — Разве профессиональный интерес заключается в том, чтобы пришить меня? — сокрушенно спросил Марк.
   — Профессиональный интерес в том, чтобы ликвидировать людей, организовавших налет на контору.
   — А я здесь при чем? — Марк печально улыбался, стараясь представить ситуацию досадным недоразумением. Он не подозревал, насколько далеко все зашло.
   — Потому что это ты. Это твоя работа.
   — Кто это сказал?
   — Сидоров.
   — Этого не может быть, — мягко улыбнулся Марк. Моя рука, державшая «люгер», стала уставать. — Этого просто не может быть.
   — Ты улыбаешься потому, что думаешь, что только что застрелил Сидорова? Ты думаешь, что заткнул рот свидетелю? — теперь усмехнулась Анна. — Не надо было торопиться, Марк. Надо было подойти к тому человеку, что лежал в постели, и поднять простынку. И посмотреть в лицо.
   — Какое лицо? Какое еще лицо?! — выкрикнул Марк.
   — Там лежит труп. Который мы с Костиком десять минут назад приволокли из больничного морга.
   — Тяжелая работа, — заметил я. — Даже вспотел. Я, а не покойник.
   — Ты убил мертвеца, Марк, — сообщила Анна печальную весть. — Ты теряешь квалификацию катастрофическими темпами. Ты не убил Сидорова в первый раз, когда вы удирали после ограбления. Ты только ранил его в живот. И Сидоров слышал, как твой напарник назвал тебя по имени. Так-то, Марк.
   Это было немного не так. Анна упрощала. Сидоров терял сознание, когда услышал, как водитель «Газели», на которой они увозили деньги «Европы-Инвест», окликнул человека, только что выбросившего Сидорова из кабины, а потом всадившего ему пулю в живот. Сидоров лежал на спине, в какой-то грязной луже. Это была дорожная насыпь, и ноги Сидорова находились теперь выше головы. Его мутило, небо над ним темнело, и слово, послышавшееся ему в этот миг, как нельзя подходило к его положению.
   Водитель крикнул стрелявшему (и это прозвучало в ушах Сидорова как интимный шепот): «Мрак...» Потом Сидоров на некоторое время потерял сознание, то есть мрак действительно окутал его.
   Но позже, когда Сидоров пересказывал свою историю мне, а я в свою очередь — Анне, произнесенное слово приобрело другой смысл.
   — Марк? Забавно, — сказала тогда Анна. — То-то я смотрю...
   Она не стала распространяться, на что именно она смотрела. Приберегла на потом.
   — Такие промахи непростительны, — жестко проговорила Анна. — Ты стал слишком суетлив. — Так случается с каждым, кто работает на двух хозяев. Может быть, ты и не заметил, но в аэропорту, когда мы прилетели сюда, я и Боб не могли отыскать место выдачи багажа, а ты сразу сориентировался. «Угадал», — сказал ты. А пару часов спустя так же угадал бар в гостинице. Хотя мне твердил, что раньше никогда не бывал в этом городе. Я запоминаю такие вещи.
   — Ну и зря! — рявкнул Марк. Он все менее походил на джентльмена и все более — на раздосадованного неудачей убийцу.
   — Для тебя — точно. Марк, ты можешь исправить ситуацию только одним. — Анна не сводила с него глаз. — Ты должен сказать, кому ты продался. Скажи, кто стоит за тобой. Кто организовал налет?
   — Девочка, — скривился Марк. — Я, может, и не столь крут, как пять лет назад, но я точно помню правило — не сдавать хозяина.
   — Одного хозяина ты уже сдал, когда стал двурушничать, — возразила Анна. — Почему бы не повторить?
   — А смысл? Вы все равно меня кончите...
   — Товарищи, может, я пойду? — взмолился Матвей Александрович, которого слово «кончите» окончательно лишило душевного спокойствия. — Зачем я вам тут? Я же врач...
   — Стукач ты, а не врач, — пригвоздила его Анна.
   Боковым зрением я засек движение справа по коридору, дернул туда стволом «люгера» — в ответ женский визг и панический топот медсестры в коротком халатике.
   — Стой спокойно! — это уже Анна в мой адрес.
   Я вернул пистолет в прежнее положение и понял, что ситуация изменилась. «Стар» был нацелен мне в лоб, а под бородой Матвея Александровича сверкнуло широкое лезвие ножа. Это было покруче, чем пилка для ногтей, что так успешно сегодня использовалась Анной.
   — Я сейчас уйду вместе с Айболитом, — сообщил Марк. — А вы будете стоять и смотреть. Пусть я проиграл, но я уйду живым.
   — Мертвым, — сказала Анна и нажала на курок. «Стар» хлопнул в ответ. Я упал и нажал на спуск «люгера», зная, что промахнулся.
   — Ох, — сказал Матвей Александрович.

Глава 6

   Секунду спустя я осторожно приподнялся, все еще держа пистолет в том направлении, где только что находились Марк и Матвей Александрович. Однако их там уже не было.
   Доктор своим массивным телом придавил Марка к полу. Видны были только рукава салатового цвета: из одного торчало окровавленное лезвие, из другого — пистолет.
   — Держи на прицеле, — сказала Анна и осторожно приблизилась к распростертым на полу мужчинам. Она с силой толкнула тело доктора в сторону и сразу же выстрелила в Марка. Это был уже четвертый ее выстрел, и он доконал Марка. По телу прошла судорога, и оно замерло без движения. Доктор был еще жив, он хватался растопыренной пятерней за рассеченное горло, но кровь вытекала не только оттуда: выпуская первые три пули, Анна меньше всего беспокоилась о том, чтобы не задеть Матвея Александровича.
   Я отнял ладонь от головы и увидел красную вязкую жидкость.
   — Это несмертельно, — обнадежила Анна, бросив на меня беглый взгляд. — Давай, работай, у нас совсем не осталось времени! Сейчас сюда нагрянут...
   Да уж, со временем действительно оказалось туго. Я швырнул «люгер» в карман плаща и кинулся к сидоровской палате. Анна перешагнула через Марка и устремилась следом.
   — Что там? — всполошился Сидоров, когда мы влетели в палату. — Костя, у тебя крови!
   — Ладно... — буркнул я, отрывая провода от аппаратуры. Анна сняла бутылочки с лекарствами со стойки капельницы и сунула их Сидорову. Потом мы уперлись руками в кровать и покатили ее в коридор. Это оказалось еще более хлопотным делом, чем перетаскивать покойников.
   — Этот паразит в белом халате мне сразу не понравился, — проговорила на ходу Анна. — Я проследила за ним. Слышу: в его кабинете твой голос... А это он микрофоны наставил везде... Головастый, сволочь! Потом торговал информацией... Или шантажировал. Ну да с нами такой номер не прошел... Только вот успел он с Гиви связаться... Я телефон об стенку расколотила, да поздно... Сейчас нагрянут.
   — И медсестры наверняка милицию вызвали, — добавил я.
   — Совсем весело...
   Двери из коридора в вестибюль корпуса были закрыты, и Анна недолго думая с разгону пустила сидоровскую кровать в качестве тарана. Со второго раза двери распахнулись. В сопровождении возмущенных воплей персонала мы выкатили кровать в вестибюль, а потом двинулись к выходу на улицу. Какой-то парень в белом халате попытался остановить нас, но Анна походя врезала ему в солнечное сплетение, и тот повалился на пол, сразу же став предметом заботы сбежавшихся медсестер.
   А мы уже были на крыльце.
   — Холодно, — недовольно пробурчал Сидоров.
   — Переживешь, — ответила Анна и огляделась. — Так, в твою машину он не полезет. Где «Ягуар» Марка? Ага!
   — А ключи от него? — спохватился я. Анна нахмурилась:
   — Вот еще проблема... Костя, тащи своего друга к «Ягуару», а я сбегаю за ключами!
   И прежде чем я успел возразить, она развернулась и метнулась обратно, в глубины больничного корпуса.
   Что мне оставалось делать? Я взвалил Сидорова на себя и поволок сначала по ступеням вниз, а потом — к «Ягуару». В этот раз мне было немного легче, потому что Сидоров был в сознании и помогал мне по мере возможностей. Другое дело, что возможности его оказались невелики. И я сквозь плащ и свитер ощущал дрожь Сидорова — из одежды на нем были только трусы и майка, плюс волочившаяся по земле простыня.
   — Сейчас, — прохрипел я. — Уже немного осталось...
   Я прислонил Сидорова к «ягуаровскому» заду, снял плащ и накинул на дрожащего от холода друга. Он благодарно кивнул, но стук его зубов по-прежнему был хорошо слышен.
   А потом стали хорошо слышны другие звуки: шум моторов. И две машины вылетели из-за поворота, Я даже не видел сидящих там людей, но сразу решил: это по наши души. И полез в карман плаща.
   Машины остановились у больничных ворот. С полминуты ушло на то, чтобы двое парней выскочили из первой машины и раскрыли створки ворот. Теперь ничто не отделяло меня и Сидорова от восьми посланцев Гиви Хромого. Можно было надеяться, что эта компания сначала пробежит мимо нас в поисках Матвея Александровича, но лучше было таких надежд не питать — если они искали Сидорова, то наверняка знали, как он выглядит. И этот объект их вожделений сидел на багажнике «Ягуара», закутанный в простыню и светло-зеленый плащ. Не заметить его было невозможно.
   — Черт, — сказал я, в сотый раз посмотрев на двери больничного корпуса. Анны не было. — Надо было садиться в «Оку», и все дела, — прошептал я, но до «Оки» было метров тридцать, и я не успел бы дотащить туда Сидорова. Я вообще ничего не успевал сделать.
   Я только смог разбить стекло рукоятью «люгера», засунуть руку внутрь машины и открыть заднюю дверцу. И запихнуть Сидорова в «Ягуар». Потом я выпрямился и тяжело вздохнул: бандитские машины остановились в десятке метров, отделив меня от «Оки». Я посчитал это нехорошим предзнаменованием.
   И оно тут же оправдалось. Из второй машины вылез тот самый тип в кожаной куртке, которому я четырежды врезал по роже у своего дома. Это было больше часа назад, и с тех пор бандит успел оклематься. В расстегнутом вороте шелковой рубахи блеснул золотой крестик, но, судя по выражению лица и по движению руки в направлении внутреннего кармана куртки, этот молодой человек не был склонен к христианскому всепрощению.
   Впрочем, я тоже. Поэтому мой палец как-то сам собой оказался на спусковом крючке «люгера». Хотя я прекрасно понимал отсутствие смысла во всем этом: их было восемь. А у меня — неполная обойма. Да и уехать на «Ягуаре» я не смогу, даже если вся восьмерка вдруг страшно испугается пистолета в моей руке.
   Да они и не стали пугаться. Испугался больничный механик, до этого момента возившийся с двигателем «уазика»-"санитарки". Он бросил свое занятие и поспешно удалился, нервно оглядываясь.
   Старший из восьми — стриженный бобриком крепыш лет тридцати пяти — выступил вперед и негромким спокойным голосом предложил:
   — Ты, парень, не дергайся. Ты нам не нужен. Отдай этого обормота, и все дела. Ну и пушку положи. От греха подальше...
   Под обормотом подразумевался Сидоров. А уж если положить пушку, можно вообще не дергаться. Я тоскливо посмотрел на крыльцо, на Сидорова, замершего на заднем сиденье «Ягуара». И решил потянуть время.
   Если я все правильно понял, то санитарки вызвали милицию, и та подъедет с минуту на минуту. Уж лучше сдаться ментам, чем...
   И тут это случилось. Потянуть время не удалось. Хотя в каком-то смысле следующие несколько секунд показались мне долгими и тягучими, словно ирис. Да вот только не сладко это было, совсем не сладко.
   Анна выбежала на крыльцо, замерла, оценивая ситуацию. Приезжие скользнули по ней равнодушными взглядами и снова уставились на меня, не обращая на Анну ровно никакого внимания — ну что смотреть на бабу с перепуганным лицом...
   Это была роковая ошибка. Потому что в каждом кулаке у Анны возникло по пистолетному стволу.
   И она прыгнула с крыльца, начав стрелять еще в полете. Раньше я видел такое только в гонконгских боевиках. Восемь лбов, окружавших мою машину, видимо, тоже сталкивались с таким впервые. Анна приземлилась у задних колес «Ягуара», перекатилась по земле, выщелкнула пустые обоймы, вставила новые, и скорострельный фейерверк продолжился.
   Я не заметил, насколько эффективен оказался этот ее трюк. Слышен был звон разлетающихся стекол в автомобилях, раздалось два-три вскрика боли, но чаще всего слышались испуганные крики разбегающихся по больничному саду бандитов. Не прошло и десяти секунд, а перед «Ягуаром» уже никого не осталось. Раненые отползали под защиту машин.
   — Ключи! — крикнул я. Анна швырнула наземь пистолет, выдернула из кармана связку ключей с переливающимся рубиновым брелоком, кинула мне, не переставая палить со второй руки.
   Я обежал «Ягуар», отпер дверцу, рухнул на водительское место и включил зажигание. Анна юркнула в открытую заднюю дверцу, упала на сиденье рядом с Сидоровым и проорала мне то, что я и так знал, без всяких подсказок.
   — Пора убираться!
   Я вдавил до упора педаль газа, «Ягуар» двинул на прощание бандитскую «Тойоту» и рванул к воротам. Только теперь по нам стали постреливать, и я стал медленно сползать вниз по сиденью.
   — Не переживай, — сказала сзади Анна. — Переднее и заднее стекла — пуленепробиваемые.
   — Ну да, — не поверил я. — Посмотри-ка направо от себя...
   — Дует, — признала Анна, покосившись на разбитое стекло. — Но я ничего не сказала про боковые...
   Машина вылетела с территории больницы, и я заложил крутой вираж направо. А потом еще раз направо. Потом под красный свет через перекресток, и налево. Водитель «ЗИЛ-130», с которым я едва не столкнулся, громко меня обматерил и показал соответствующий жест, после чего чуть не врезался в фонарный столб.
   — Странная штука, — произнес я, когда мы оказались на безопасном удалении от больницы. — Лобовое и заднее стекла — пуленепробиваемые, а остальные...
   — Машину выбирал Марк, — сказала Анна. — И это очень характерный для него подход к делам. Небрежность его в конце концов и погубила.
   — Меня тоже. — Я оглянулся на Сидорова и убедился, что тот, по крайней мере, выглядит живым. — Я битый час ждал тебя у крыльца с Сидоровым на руках... Еще немного...
   — Ах ты, неблагодарная скотина, — возмутилась Анна. — Да я вообще могла выйти через другой ход и поехать в гостиницу, понимаешь? Я получила от Сидорова все, что могла. Он мне больше не нужен. И ты, по большому счету, тоже. Я могла вас там бросить, но я дала тебе слово, и я его сдержала.
   — Но ты же не выяснила, с кем связан Марк? Кто все это организовал?
   — Пока не выяснила, — призналась Анна, — но Сидоров здесь больше помочь не может. Нужно копать где-то в другом месте.
   Сидоров, раскрыв рот, смотрел на нее и слушал рассуждения о себе самом как о некоем теоретическом объекте, не существующем в реальном мире.
   — У меня есть кое-какие соображения, — сказал я.
   — С удовольствием выслушаю.
   — Ты обещала пристроить Сидорова в надежное место.
   — Само собой, — кивнула Анна.
   — Тогда скажи, куда ехать.
   — Откуда я знаю, куда ехать?! — внезапно взорвалась Анна, и Сидоров поторопился отодвинуться от этой маленькой женщины. — Я что, справочное бюро? Компьютер?! Я не знаю! Я обещала, но сейчас я не знаю! Еще не придумала! Можешь ты мне дать пятиминутную передышку?! Я целый день бегаю, как лошадь, прыгаю, как кенгуру, и стреляю во все, что движется, как Анка-пулеметчица! Я только что застрелила своего напарника! Я работала с ним полтора года, блин! И ты все требуешь с меня, требуешь...
   — Успокойся, — осторожно попросил я. Мне показалось, что от ее резких слов и не менее резких жестов «Ягуар» сейчас сломается. — Мы можем покататься по Городу, пока хватит бензина, а ты пока подумаешь...
   — Сам подумай! — отрезала Анна. — Мужик ты или кто?
   — Такой вопрос обычно задают стервы. И в ответ им обычно говорят: «Заткнись, дура!»
   — Это ты мне? — изумилась Анна.
   — Если ты стерва... Просто ты довольно часто называла себя профессионалом. До этого момента. Извини, что напоминаю...
   На заднем сиденье наступило молчание. Слышно было только сопение Сидорова.
   Затем щелкнула крышка раскрываемого мобильного телефона. Писк нажимаемых кнопок.
   — Привет, Боб, — услышал я ровный, бесстрастный голос. Он звучал, как может звучать голос женщины, которая сегодня хорошо выспалась (не менее двенадцати часов), позавтракала вкусной и здоровой пищей, провела пару часов в парикмахерской и у косметолога, а теперь ехала в «Линкольне», управляемом собственным шофером, на деловую встречу в какой-нибудь бизнес-центр. Я не выдержал и обернулся: все та же маленькая женщина с короткими каштановыми волосами. В кожаной крутке. С пистолетом в наплечной кобуре. Женщина, для которой секс — это средство укрепления доверительных отношений между деловыми партнерами. Это была все та же женщина, что и пять минут назад. Анна.
   — Привет, Боб, — сказала она. — Как ты? Есть сдвиги? Ага, понятно... У меня? Не знаю, стоит ли называть это сдвигом. Но тебе стоит узнать обо всем немедленно и именно от меня. Да, кое-что случилось. Скажем так: Марк сегодня не будет с нами ужинать. Заинтересовался? Тогда встречай меня через пятнадцать минут. Да. Там.
   Она отключила телефон. Потом дотронулась до моего плеча:
   — Может, мне повести машину?
   — С чего такая забота? — хмуро спросил я. Последние события не улучшили мне настроения. Я приобрел партнера, но я приобрел и новые неприятности.
   — Твоя голова, — напомнила Анна.
   — Ты же сказала, что это несмертельно.
   — Все зависит от того, где расположены твои жизненные центры.
   — Разве не в голове?
   — У всех по-разному, — усмехнулась Анна. — Кто-то говорит: «Пора уносить ноги». Другие: «Пропали наши головы». У американцев вообще: «Надо спасать наши задницы». Понимаешь разницу? У одного грека так и вовсе в пятке был жизненный центр.
   — Я свой сдал в сейф швейцарского банка, — мрачно сообщил я. — Мне теперь можно голову из гранатомета разнести — на функциях организма никак не скажется.
   — Вот и славно. Притормози, Костя. Я поведу. Ты все равно не знаешь, где мы условились встретиться с Бобом.
   — Не знаю, — признался я. — А ты уверена, что твой Боб не был в сговоре с Марком?
   — Тогда бы они явились в больницу оба.
   — Марк мог переоценить свои силы. Он решил, что сам справится.
   — Так и получилось, — кивнула Анна. — Он переоценил свои силы. А что касается Боба... Ладно, проверим и его.
   Я вырулил к бордюру и остановил автомобиль. Потом перебрался на заднее сиденье к Сидорову и задремал. Правда, всего лишь на пятнадцать минут.

Глава 7

   Это было то же самое место, куда Марк и компания привезли меня пару дней назад. Пустырь между покосившимися деревянными домиками и оврагом. Мы приехали первыми, Боб на джипе появился пять минут спустя.
   Я медленно побрел к нему навстречу, держа руки в карманах плаща и покусывая подобранную с земли сухую травинку.
   — Привет, — настороженно сказал Боб и снял очки. — Где Анна?
   — Скоро будет. Она сказала тебе, в чем дело?
   — Что-то случилось с Марком, так?
   — Случилось, — кивнул я. — Он оказался предателем.
   — Что ты несешь?! — Боб изменился в лице.
   — Он был одним из организаторов налета на «Европу-Инвест». Он был здесь раньше, сделал дело и улетел в Москву. А потом приехал вместе с вами и пытался запутать расследование. И пытался убрать свидетеля, которого не смог убить при ограблении.
   — Какого свидетеля? — Боб прищурился, всматриваясь в стекла «Ягуара». — Кто там в машине?
   — Сидоров, — сказал я. — Марк с его помощью провернул ограбление, а когда деньги были взяты, он выстрелил Сидорову в живот, выбросил из машины. Но что-то помешало ему тогда добить Сидорова... И он попытался сделать это сегодня.
   — И что случилось? — Боб явно нервничал, ел меня глазами, переступал с ноги на ногу, то отходя назад к джипу, то приближаясь вплотную ко мне. — Что с Марком?
   — Анна его застрелила.
   — Что?! — Боб схватил меня за плечи и затряс, словно спелую яблоню. — Что ты несешь, кретин?!
   — Убери руки, — попросил я. Боб отдернул кисти, будто получив разряд электрического тока, потом посмотрел мне в глаза и прошептал:
   — Я не верю. Я тебе не верю.
   — Там, в машине, сидит Сидоров, — сказал я. — Пошли, он все тебе подтвердит. А минут через пятнадцать и Анна появится, все тебе расскажет сама...