Страница:
– А во что мы будем стрелять? – спросила Кассандра, чтобы завести разговор.
– Во все, что движется, – улыбнулся Тедди.
Он был привлекательным и словоохотливым малым; в Париже Кассандра знала десятка два ему подобных. С Тедди она чувствовала себя в безопасности.
– Ты стрелять умеешь? – поинтересовался он.
– Нет, в Пале-Рояль для этого почти не было возможности, – ответила она с непроницаемым выражением лица.
Через несколько минут, когда они добрались до парка, Кассандра поняла, что с Тедди тоже надо держать ухо востро. Оказалось, что под «всем, что движется», подразумевались кролики, белки и птицы. Дамам это занятие быстро наскучило, и они уселись на расстеленных одеялах подальше от стрельбы. Тут Тедди предложил, что научит ее стрелять, и она охотно согласилась, устав от глупой женской болтовни. Положив руку ей на талию, он увел ее прочь от остальных и указал на высокий пень, торчавший из земли на расстоянии двадцати футов.
– Для начала он послужит нам мишенью.
Тедди обнял ее сзади обеими руками, якобы для того, чтобы показать ей, как держать ружье, и украдкой поцеловал в щеку. Кассандре было не привыкать к подобным вольностям; она не рассердилась и лишь по-дружески велела ему перестать. Прицелившись в пень, она выстрелила, промахнулась, но неожиданно сильная отдача в плечо отбросила ее назад, прямо в его объятия, и он живо воспользовался ситуацией, чтобы поцеловать ее в губы.
– Прекрати, Тедди, – сказала она решительно. Так как он продолжал ее удерживать, ей пришлось добавить:
– Колин придет в ярость.
– А я его уже спросил, – беспечно возразил Тедди, пытаясь поцеловать ее в шею, – он сказал, что можно.
Кассандра оцепенела.
– О чем ты его спросил?
– Ну… ты же знаешь.
– Нет, не знаю. Может быть, ты мне скажешь?
Ему хватило совести изобразить замешательство.
– Я спросил, будет ли он возражать, если мы с тобой… познакомимся поближе.
Тут он заразительно улыбнулся и подмигнул:
– Колин – человек щедрый. Она не ответила на улыбку.
– О, да, очень щедрый. Но он страдает забывчивостью. Он меня забыл спросить.
С этими словами Кассандра оттолкнула Тедди и вернулась к дамам с твердым намерением не покидать их круга до самого конца пикника. И почему этот случай ее совсем не удивил? Она знала, что Уэйд не питает к ней никаких подлинных чувств, но полагала, что обычное мужское самолюбие, за неимением лучшего, заставляет мужчин оберегать то, что они считают своей собственностью, и требовать от женщин хотя бы притворной верности. Колин Уэйд был для нее головоломкой; чем дольше продолжалось их знакомство, тем больше кусочков мозаики она обнаруживала, но они никак не складывались в единое целое.
Кассандра сидела справа от Уэйда, по другую руку от нее расположился Тедди Эвертон. Ее категорический отказ от более близких отношений не произвел на него ни малейшего впечатления, он отчаянно флиртовал с ней, как будто ничего не произошло. Она почти не обращала на него внимания, старательно наблюдая за другими гостями.
Кто из них участвует в заговоре Уэйда? Дам и ухаживающих за ними молодых кавалеров она сразу отбросила: они были слишком глупы и легкомысленны. Мистер и миссис Гонн? Безусловно нет. Эти молодожены были так увлечены друг другом, что вряд ли сумели бы улучить минутку на свержение монархии. Виконт Сент-Обэн? Скорее всего нет. Он казался воплощением английского сословного высокомерия, и Кассандра не могла вообразить, что могло бы его подвигнуть к низвержению той самой общественной пирамиды, на вершине которой он пребывал столь горделиво. Может быть, мистер Слоун, юный служащий юридической конторы? Возможно, но маловероятно. Слишком юн, слишком незрел, слишком… консервативен.
Оставался только молчаливый мистер Шервуд. По ее подсчетам, он был ровесником ее отца, может быть, немного старше. Были ли они знакомы? А вдруг он был сообщником Патрика Мерлина и тоже рисковал головой? Если так, можно ли ему доверять? Друг он ей или враг? В эту самую минуту он вдруг поднял голову от тарелки, словно ощутив на себе ее пристальный взгляд. Она покраснела, улыбнулась ему и торопливо отвернулась.
После обеда дамы поднялись из-за стола. Отвратительная традиция, подумала Кассандра, выходя из столовой вслед за остальными. Несомненно, теперь мужчины заговорят о политике; если бы она могла остаться, то, вероятно, узнала бы что-то важное. Но нет, ей пришлось удалиться в гостиную, где разговор был нестерпимо глуп и скучен. Женщины как будто впали в умственную спячку, ожидая, когда же мужчины вернутся и жизнь начнется вновь. Ей вспомнились беседы с Риорданом. Какой контраст! Он находил удовольствие в ее обществе и уважал ее взгляды. Она могла бы побиться об заклад, что уж он-то не стал бы отсылать ее из столовой после обеда, как какое-нибудь неразумное дитя.
Наконец мужчины присоединились к ним, и слуги начали расставлять в гостиной карточные столы. Поставив два фунта, Кассандра села играть в мушку и отошла от стола, унося восемнадцать фунтов выигрыша. Ее уговаривали продолжить игру, но она отказалась. Слава Богу, страсть к азартным играм не входила в число ее пороков.
Сестрички Ллойд пожаловались на отсутствие музыки и танцев. Уэйд галантно обещал послать за музыкантами завтра же с утра и вечером устроить бал. Его слова вызвали у дам восторженные аплодисменты. Кассандра заметила, что в этот вечер он пил больше обычного, говорил громко и был чрезвычайно словоохотлив. Его глаза возбужденно блестели. Когда он предложил ей уединиться в бильярдной, чтобы поговорить, она едва сумела скрыть свой испуг.
Бильярдная находилась на втором этаже. Слуги принесли вина, зажгли по просьбе Уэйда канделябры и поспешили оставить их вдвоем.
– Ты играешь? – спросил он, натирая кий мелом и поставив на сукно три шара: два белых и один красный.
Она ответила отрицательно. Он пожал плечами и отхлебнул из своего бокала с кларетом, потом поставил его на край стола красного дерева и начал гонять шары в одиночку. Кассандре уже не раз приходилось видеть, как мужчины играют в бильярд, но она так и не смогла понять, в чем смысл игры, хотя ей объяснили правила. Вот и сейчас она следила за ним в привычном недоумении, терпеливо ожидая, пока он сам не начнет разговор по существу.
– Ты еще не разгадала загадку моего маленького подарка? – спросил он наконец, посылая красный шар вдогонку за белым.
– Нет, Колин, я не смогла ее разгадать и просто сгораю от любопытства. Объясни, пожалуйста. Он улыбнулся.
– Ну ладно, так и быть. Я подарил тебе вещь, которая очень мне дорога, и надеюсь, что ты будешь беречь ее как зеницу ока.
– Если эта вещь много значит для тебя, значит, мне она тоже будет дорога, – предупредительно ответила Кассандра, в то же время спрашивая себя, уж не разыгрывает ли он ее. – Но что же это?
– Это кусочек Бастилии [34].
– Кусочек Бастилии?
Кассандра с трудом подавила едва не прорвавшийся смешок и изобразила на лице священный трепет.
– Правда? Честное слово? О, Колин!
– Один мой близкий друг вытащил его из обломков в восемьдесят девятом и прислал мне в подарок. Я решил передать его тебе.
– Колин, я так тронута, просто не знаю, что сказать. Это была чистая правда.
– Я наблюдал за тобой эти несколько недель, Кассандра. Мне хотелось о многом тебе рассказать, но я не был до конца уверен, можно ли тебе доверять. А теперь никаких сомнений у меня не осталось.
– Ты можешь мне доверять! – с жаром заверила его Кассандра, положив руку ему на локоть.
Мгновенная судорога пробежала по его лицу, но он отвернулся к бильярдному столу прежде, чем девушка смогла уловить, в чем дело.
– Я как-то раз сказал тебе, что немного знал твоего отца, – заговорил Уэйд, рассматривая кончик кия. – Это не так. На самом деле я хорошо его знал. Мы вместе работали, у нас с ним были общие цели.
Он положил кий и повернулся к ней.
– Я хочу сказать, что лишь по чистой случайности в мае был арестован только Патрик. На его месте мог бы с легкостью оказаться и я.
Изумление Кассандры было непритворным: такого признания она не ожидала.
– Ты… ты хочешь сказать, что ты один из них? – ахнула она. – Один из друзей моего отца, которые пытались…
– Я не просто один из них. Я их предводитель.
Она зажала рот рукой.
– Колин!
– Что ты теперь обо мне думаешь? – спросил он с любопытством. – Что ты чувствуешь?
– Я? Мне страшно и… я так взволнована… И я так рада! О, Колин, это же замечательно! Мне так хотелось внести хоть какой-то вклад в дело моего отца, и я надеялась, что с твоей помощью… а оказалось, что все это время я помогала именно тебе! Если бы я только знала, что это ты, я могла бы сделать гораздо больше!
– Как раз на это я и рассчитывал. Уэйд подошел к ней и взял ее за руку.
– Надеюсь, нет нужды объяснять, что я бы скорее умер, чем подверг тебя какому-то риску, но у нас мало времени. Если Англия объявит Франции войну, нашему делу придет конец. К тому же у меня есть основания полагать, что власти начинают подозревать меня.
Кассандра взглянула на него в тревоге.
– Бояться пока нечего, но это означает, что мы должны их опередить.
Она заговорила нерешительно, моля Бога, чтобы не переусердствовать и не спугнуть его, но все-таки не удержалась и спросила:
– А цель по-прежнему… все та же, что была у моего отца?
– Да, – с готовностью подтвердил он.
Сердце Кассандры наполнилось почти непереносимым волнением. Именно это хотели узнать Риордан и Куинн: является ли намеченной жертвой заговорщиков по-прежнему король или они выбрали кого-то еще – Питта, либо одного из яро антифранцузски настроенных членов кабинета. Впервые почти за два месяца ей удалось разузнать нечто по-настоящему ценное! Она не могла дождаться часа, когда вернется в Лондон, чтобы все рассказать Риордану.
– Чем я могу помочь? – спросила она совершенно искренне.
– Делай то же, что и до сих пор: оставайся с Филиппом Риорданом и старайся выкачать из него побольше сведений о предстоящей сессии парламента.
– Да-да, конечно. Значит, у вас есть план?
– Да, у нас есть план. Я не могу изложить тебе его суть прямо сейчас, но, чтобы его осуществить, нам нужны сведения, которые можно получить только от члена парламента.
Ей пришлось прикусить язык, чтобы удержаться от искушения и не забросать его новыми вопросами.
– Колин, для меня это огромная честь – помогать тебе. Не могу выразить, как я тебе благодарна! Ты дал мне шанс в меру моих слабых сил нанести ответный удар людям, убившим моего отца.
– Ну не таких уж и слабых! – снисходительно возразил Уэйд, завладев и второй ее рукой. – Если мы добьемся успеха, моя дорогая, это будет означать, что ты помогла свергнуть жестокую и кровавую тиранию.
На мгновение в его страшных красновато-коричневых глазах затлели тусклые огоньки фанатического безумия, но он тотчас овладел собой и, отступив от нее на шаг, заговорил обычным, даже деловитым тоном:
– Теперь я должен задать тебе один вопрос. Надеюсь, он тебя не встревожит. Ты совершенно уверена, что наш друг Риордан и в самом деле такой беспечный прожигатель жизни, каким кажется на вид?
Ей пришлось подавить приступ паники.
– Как? Что ты хочешь сказать?
– Возможно, я ошибаюсь, но иногда у меня появляется ощущение, что некоторые из его излишеств – всего лишь притворство.
– Тебе так кажется?
Кассандра отвернулась, словно обдумывая ответ, потом решительно покачала головой.
– Нет, Колин, я так не думаю. Если бы он притворялся, я бы знала. Нет, это не может быть притворством.
– Почему ты так уверена?
– Потому что я много раз видела его пьяным. Таким пьяным, что приходилось доставлять его домой с помощью слуг. Трое дюжих лакеев тащили его на руках! До такой степени никто притворяться не может. Нет-нет, ты ошибаешься. У него такое сильное похмелье, что он пьет даже по утрам, Колин, не вылезая из постели.
Прекрасно понимая, что должно означать подобное признание в глазах Уэйда, она торопливо продолжала:
– Представляешь? Он сам говорит, что выпивка по утрам помогает ему прочистить мозги после вчерашнего.
Уэйд скептически поднял брови.
– Возможно, ты права, но за ним стоит присмотреть.
– Я с него глаз не спущу, не беспокойся.
От нетерпения и досады Кассандра едва могла устоять на месте. Пора было прекратить расспросы, но она не могла остановиться.
– Неужели ты не можешь рассказать мне поподробнее о вашем плане? У меня такое чувство, что, если бы я знала, о чем речь, я могла бы оказаться тебе гораздо полезнее. Например, я бы точно знала, о чем спрашивать Риордана.
Уэйд опять подошел к ней вплотную. Его глаза возбужденно горели.
– Я хочу тебе рассказать, – признался он, – и когда-нибудь непременно расскажу. Но пока это слишком опасно.
Она обиженно надула губки. Он улыбнулся и положил руки ей на плечи.
– Одно я могу тебе сказать прямо сейчас.
– Что?
– Это произойдет в ноябре.
– В ноябре!
Уэйд кивнул и вдруг крепко притянул ее к себе. Он гораздо сильнее, чем можно предположить, судя по его виду, мелькнуло в голове у Кассандры за миг до того, как его губы смяли ее нежный рот с той же жестокостью, что и в первый раз. К ней мгновенно вернулся прежний страх перед ним. Он прижал ее к краю бильярдного стола и, схватив за запястья, заломил ей руки за спину.
– Тебе нравится, когда тебя привязывают, Кассандра? – как ни в чем не бывало спросил Уэйд, не сводя глаз с ее лица.
– Нет, мне это не нравится.
Он заставил ее так сильно отклониться назад, что она едва не коснулась затылком зеленого сукна. При каждом слове его дыхание обдавало ее винным перегаром.
– А ты когда-нибудь пробовала?
Кассандра машинально покачала головой, но потом ответила:
– Да, один раз. Мне это не понравилось, мне стало страшно. Отпусти меня, Кохин.
Уэйд улыбнулся одними губами. Его глаза остались холодными, как морская галька. Но, выждав еще минуту, он выпустил ее руки и отошел на шаг, позволив ей выпрямиться.
– В таком случае нам с тобой лучше остаться просто друзьями, моя дорогая, – сказал он тихо.
Потирая распухшие и покрасневшие запястья, Кассандра опустила взгляд, чтобы скрыть овладевший ею ужас.
– Да, – согласилась она, когда пришла в себя настолько, чтобы заговорить без дрожи в голосе, – нам лучше остаться просто друзьями.
В следующий миг дверь распахнулась, и в комнату ворвались все три сестры Ллойд, громко требуя, чтобы их обучили играть в бильярд. Кассандра извинилась и отправилась наверх к себе в спальню. Последние слова Уэйда несколько успокоили ее, но в эту ночь, как только ушла Мадлен, она заперла дверь.
– Могу я выпить чаю в библиотеке? – спросила она у одного из слуг.
Таким образом она определила свое местопребывание на ближайшие полчаса. Ожидая, пока ей подадут чай, Кассандра принялась бродить по комнате и изучать корешки на книжных полках. У Риордана библиотека гораздо лучше, подумала она в приливе глупейшей гордости. А здесь некоторые тома даже не разрезаны! Увы, все это не имело отношения к делу. Она не нашла ничего такого, что могло бы уличить хозяина в грехах более тяжких, чем отсутствие интереса к чтению. Чего-то вроде «Руководства по цареубийству для начинающих», к примеру. Осмотр библиотеки вызвал у нее вздох разочарования.
Вошла горничная с подносом. Кассандра поблагодарила ее и выждала, пока ее шаги не затихли в коридоре, а потом подошла к двери. Коридор был пуст. Она на цыпочках пробежала к двери расположенного напротив кабинета, проскользнула внутрь и бесшумно прикрыла дверь за собой. Только после этого ей пришло в голову, что сначала надо было постучать: а что, если Уэйд здесь и сидит сейчас за письменным столом? Но, слава Богу, в кабинете его не было. Она прислонилась к двери, чтобы отдышаться.
Кабинет был мал; если не считать стола и незапертого шкафчика под окном, искать было негде. Она ретиво принялась за работу, стараясь не обращать внимания на взмокшие от пота ладони, которые приходилось то и дело вытирать о платье, и на нехватку воздуха в легких. Конечно, ей пришлось пойти на страшный риск, но она не могла упустить такую возможность.
Вчера вечером Уэйд признался ей во всем, но для мистера Куинна слова ничего не значили. Ему потребуются улики, вещественные доказательства, и теперь у нее впервые появился шанс их отыскать. Она искала тщательно и прилежно, постоянно прислушиваясь к звукам в коридоре. Ей нужно было изобличающее его письмо, документ, какая-нибудь шифрованная записка… Хоть клочок бумаги…
Но ничего такого не было. Ничего, кроме счетов, квитанций, конторских книг, относящихся к ведению хозяйства в Лэдимире. Она нашла счета от сиделки, которая ухаживала за миссис Уэйд в Бате. Жену Уэйда звали Мэри. Кассандре стало жаль незнакомую ей Мэри Уэйд. Она огляделась по сторонам. Больше ничего. Ни фамильных портретов, ни личных вещей, которые могли бы что-то рассказать о владельце дома. Правда, он бывал здесь только наездами. Голова оленя над камином свидетельствовала о том, что он любил стрелять в животных, но законом это не запрещалось.
Вдруг в коридоре послышался шум, заставивший ее похолодеть. Шаги, и, судя по звуку, мужские. Кто-то идет прямо сюда! Комната слишком мала, спрятаться негде. Кассандра втиснулась в крошечный простенок позади двери и прижалась к нему спиной. Сердце у нее в груди стучало молотом, дыхание стало частым и неровным.
– Кассандра?
Это Уэйд! Он ищет ее! Вот он зашел в библиотеку… Вот за дверью кабинета послышался какой-то звук… Она совсем перестала дышать, глядя на поворачивающуюся ручку двери, потом в ужасе закрыла глаза и застыла, как стоящий на ногах труп, пока дверь отворялась. Прошло несколько секунд. Дверь закрылась. Только услыхав в коридоре удаляющиеся шаги, Кассандра вновь открыла глаза и убедилась, что в комнате никого нет. Колени у нее заколотились друг о дружку, и ей пришлось присесть.
Несколько минут спустя, никем не замеченная, она выскользнула из кабинета и вернулась в библиотеку. Ей пришло в голову, что для правдоподобия надо было бы отпить хоть немного чаю. Когда Уэйд обнаружил ее немного погодя, она гуляла по саду, прижимая к носу цветок камелии и углубившись в «Путешествие пилигрима» [35].
В полдень мужчины занялись игрой в крикет. При этом они подкреплялись пивом, пока дамы, наблюдавшие за игрой со стороны, потягивали лимонад. Незаметно подошло время обеда. В этот день обед был назначен на ранний час, потому что хозяин дома объявил, что во второй половине дня состоится особое мероприятие: петушиные бои. Еще одна отвратительная английская традиция, подумала Кассандра, твердо решив, что перед самым началом состязаний у нее внезапно заболит голова. Она опять сидела между Уэйдом и неутомимым Тедди Эвертоном, а обед оказался таким же обильным и бесконечным, как и вчерашний. Но где-то на середине он был неожиданно прерван шумом в дверях. Из холла донеслись хриплые крики и смех.
– Это Воган и МакЛиф наконец-то выбрались из грязи у Стоука! – предположил Тедди. – Давайте зададим им жару! Пусть выпьют по штрафной!
Все головы повернулись к дверям, где показались двое ухмыляющихся мужчин. Они спотыкались на ходу и подпирали друг друга, чтобы удержаться на ногах. Никто их не приветствовал, поэтому Кассандра догадалась, что это не Воган и МакЛиф. Но они показались ей знакомыми. Она их уже где-то видела! Следом за ними в столовой, семеня и хихикая, появились две растрепанные дамы. Все вдруг встало на свои места, она вспомнила, кто это: Уолли и Том, лорд Дигби-Холмс и лорд Сеймур со своими пассиями. Пассии, впрочем, были другие, но особой разницы не ощущалось. Особенно самими Уолли и Томом. Кассандра страшно обрадовалась, увидев их всех, и уже хотела поздороваться, когда в дверях, потеснив остальных, возник пятый член компании. Риордан.
Сердце Кассандры перестало биться. В течение нескольких секунд, пока оно вновь не застучало с удвоенной силой, чтобы восполнить временную остановку, она сидела неподвижно, ожидая, что вот-вот упадет в обморок. Все померкло у нее перед глазами, она ничего вокруг не замечала, кроме горячо любимого лица. У него была двухдневная щетина, подернутые серебром черные волосы растрепались и стояли дыбом. Он выглядел грязным и измученным, но мгновенный свет, вспыхнувший в его глазах, когда они встретились взглядами, согрел ее до глубины души. Не было никого на свете прекраснее его, и никто никогда не сумел бы убедить ее в обратном.
Обняв за плечи Уолли и Тома, Риордан втиснулся между ними и, медленно выговаривая слова с педантичностью пьяного, провозгласил:
– Добрый день! Уолли и Том хором повторили приветствие следом за ним, после чего вся троица внезапно качнулась влево и с трудом восстановила равновесие. Дамы, хихикая, выглядывали из-за их спин.
– Мы проезжали тут по соседству, – ничуть не смущаясь, объяснил Риордан, – и решили засвидетельствовать свое почтение.
Он послал Кассандре широкую ухмылку и тут же ухватился за дверной косяк: ноги явно отказывались ему служить.
Уэйд медленно поднялся с места. На губах у него появилась еле заметная снисходительная улыбка человека, привыкшего все воспринимать философски.
– Риордан, – невозмутимо заметил он, – я, кажется, незнаком с вашими друзьями.
Риордан живо представил их, запнувшись только на именах дам (как выяснилось, их звали Кора и Тэсс), и тотчас же спросил, не найдется ли в доме крошки хлеба и глотка воды для усталых путников. С обреченным вздохом Уэйд дал знак слугам принести стулья и приборы для вновь прибывших, а затем представил им всех, сидевших за столом. Риордан отвесил фатовской полупьяный поклон каждому. Как только принесли стулья, он выхватил один у ошеломленного лакея и втиснул его между Кассандрой и Тедди Эвертоном.
Испустив громкий блаженный стон, он плюхнулся на стул и обнял Кассандру за плечи. Она благоухала, как райский сад, и выглядела так, что ее хотелось съесть. У Риордана были веские причины на нее сердиться, но в эту минуту он не мог припомнить ни одной. Он заметил, что она сжимает губы, еле сдерживая улыбку, и без долгих размышлений поцеловал ее.
Уэйду такое поведение не понравилось. Он встал и наклонился вперед, опираясь обеими руками о край стола.
– Послушайте, Риордан, – сказал он решительно, – вы находитесь в моем доме, а мисс Мерлин – моя гостья. Будьте добры не распускать руки, пока вы здесь.
Кассандре приходилось слышать куда более галантные выступления в защиту своей чести, но и этого на какое-то время оказалось достаточно, чтобы остудить пыл Риордана. Он смущенно улыбнулся и пробормотал какое-то невнятное извинение: дескать, простите, ничего не могу с собой поделать. Но самой Кассандре от этого ничуть не стало легче. Ей по-прежнему безумно хотелось обнять его и никогда больше не отпускать.
Потянувшись за бокалом вина, Риордан опрокинул его неловким движением локтя. На белой скатерти расплылось ярко-красное пятно. Кассандра бросила быстрый взгляд на Уэйда. Он многозначительно прищурился ей в ответ, словно намекая: «Вот посмотрим, сколько он действительно проглотит!» Ее охватила тревога. Надо было срочно переговорить с Риорданом по секрету, предупредить его о подозрениях Уэйда и о том, что их трюк с подменой бокалов здесь не сработает. Но как это сделать прямо под носом у Уэйда?
Слуги подали еще еды, это немного разрядило обстановку. Однако Риордан твердо вознамерился удовлетворить свой аппетит, и привлечь его внимание теперь можно было разве что пушками, но отнюдь не шепотом. Не сводя с него влюбленных глаз, Кассандра следила, как жадно он вгрызается в ножку жаренной на вертеле индейки, как азартно его сильные белые зубы рвут мясо на куски. На душе у нее стало легко. На противоположном конце стола Уолли, Том и их дамы насыщали голод с таким же зверским аппетитом. Интересно, когда они в последний раз останавливались в дороге, чтобы поесть?
Общий разговор постепенно возобновился: вновь прибывших приняли в компанию как старых друзей. Конец обеда отнюдь не означал конца попойки: шум в столовой стал оглушительным. Кассандра дождалась, пока Уэйд отвернется, чтобы поговорить с сидевшей слева от него подружкой виконта, дамой по имени мисс Клуни. Только после этого ей удалось потихоньку обратиться к Риордану.
– Уэйд следит за тобой, – сказала она вполголоса, сохраняя на лице вежливую улыбку, словно делала комплимент по поводу удачно выбранного шейного платка. – Он не верит, что ты и вправду пьян.
– Во все, что движется, – улыбнулся Тедди.
Он был привлекательным и словоохотливым малым; в Париже Кассандра знала десятка два ему подобных. С Тедди она чувствовала себя в безопасности.
– Ты стрелять умеешь? – поинтересовался он.
– Нет, в Пале-Рояль для этого почти не было возможности, – ответила она с непроницаемым выражением лица.
Через несколько минут, когда они добрались до парка, Кассандра поняла, что с Тедди тоже надо держать ухо востро. Оказалось, что под «всем, что движется», подразумевались кролики, белки и птицы. Дамам это занятие быстро наскучило, и они уселись на расстеленных одеялах подальше от стрельбы. Тут Тедди предложил, что научит ее стрелять, и она охотно согласилась, устав от глупой женской болтовни. Положив руку ей на талию, он увел ее прочь от остальных и указал на высокий пень, торчавший из земли на расстоянии двадцати футов.
– Для начала он послужит нам мишенью.
Тедди обнял ее сзади обеими руками, якобы для того, чтобы показать ей, как держать ружье, и украдкой поцеловал в щеку. Кассандре было не привыкать к подобным вольностям; она не рассердилась и лишь по-дружески велела ему перестать. Прицелившись в пень, она выстрелила, промахнулась, но неожиданно сильная отдача в плечо отбросила ее назад, прямо в его объятия, и он живо воспользовался ситуацией, чтобы поцеловать ее в губы.
– Прекрати, Тедди, – сказала она решительно. Так как он продолжал ее удерживать, ей пришлось добавить:
– Колин придет в ярость.
– А я его уже спросил, – беспечно возразил Тедди, пытаясь поцеловать ее в шею, – он сказал, что можно.
Кассандра оцепенела.
– О чем ты его спросил?
– Ну… ты же знаешь.
– Нет, не знаю. Может быть, ты мне скажешь?
Ему хватило совести изобразить замешательство.
– Я спросил, будет ли он возражать, если мы с тобой… познакомимся поближе.
Тут он заразительно улыбнулся и подмигнул:
– Колин – человек щедрый. Она не ответила на улыбку.
– О, да, очень щедрый. Но он страдает забывчивостью. Он меня забыл спросить.
С этими словами Кассандра оттолкнула Тедди и вернулась к дамам с твердым намерением не покидать их круга до самого конца пикника. И почему этот случай ее совсем не удивил? Она знала, что Уэйд не питает к ней никаких подлинных чувств, но полагала, что обычное мужское самолюбие, за неимением лучшего, заставляет мужчин оберегать то, что они считают своей собственностью, и требовать от женщин хотя бы притворной верности. Колин Уэйд был для нее головоломкой; чем дольше продолжалось их знакомство, тем больше кусочков мозаики она обнаруживала, но они никак не складывались в единое целое.
* * *
Обед вышел шумным и чересчур обильным. Кассандре казалось, что даже голодный полк солдат не справился бы с неимоверным количеством еды, поданным на стол, однако каждый новый поднос быстро пустел. Очевидно, отстрел мелких зверюшек пробуждает зверский аппетит, решила она, глядя, как на огромном столе появляются все новые и новые блюда. Пиршество сопровождалось обильными возлияниями, и к концу трапезы все стали чрезвычайно веселы.Кассандра сидела справа от Уэйда, по другую руку от нее расположился Тедди Эвертон. Ее категорический отказ от более близких отношений не произвел на него ни малейшего впечатления, он отчаянно флиртовал с ней, как будто ничего не произошло. Она почти не обращала на него внимания, старательно наблюдая за другими гостями.
Кто из них участвует в заговоре Уэйда? Дам и ухаживающих за ними молодых кавалеров она сразу отбросила: они были слишком глупы и легкомысленны. Мистер и миссис Гонн? Безусловно нет. Эти молодожены были так увлечены друг другом, что вряд ли сумели бы улучить минутку на свержение монархии. Виконт Сент-Обэн? Скорее всего нет. Он казался воплощением английского сословного высокомерия, и Кассандра не могла вообразить, что могло бы его подвигнуть к низвержению той самой общественной пирамиды, на вершине которой он пребывал столь горделиво. Может быть, мистер Слоун, юный служащий юридической конторы? Возможно, но маловероятно. Слишком юн, слишком незрел, слишком… консервативен.
Оставался только молчаливый мистер Шервуд. По ее подсчетам, он был ровесником ее отца, может быть, немного старше. Были ли они знакомы? А вдруг он был сообщником Патрика Мерлина и тоже рисковал головой? Если так, можно ли ему доверять? Друг он ей или враг? В эту самую минуту он вдруг поднял голову от тарелки, словно ощутив на себе ее пристальный взгляд. Она покраснела, улыбнулась ему и торопливо отвернулась.
После обеда дамы поднялись из-за стола. Отвратительная традиция, подумала Кассандра, выходя из столовой вслед за остальными. Несомненно, теперь мужчины заговорят о политике; если бы она могла остаться, то, вероятно, узнала бы что-то важное. Но нет, ей пришлось удалиться в гостиную, где разговор был нестерпимо глуп и скучен. Женщины как будто впали в умственную спячку, ожидая, когда же мужчины вернутся и жизнь начнется вновь. Ей вспомнились беседы с Риорданом. Какой контраст! Он находил удовольствие в ее обществе и уважал ее взгляды. Она могла бы побиться об заклад, что уж он-то не стал бы отсылать ее из столовой после обеда, как какое-нибудь неразумное дитя.
Наконец мужчины присоединились к ним, и слуги начали расставлять в гостиной карточные столы. Поставив два фунта, Кассандра села играть в мушку и отошла от стола, унося восемнадцать фунтов выигрыша. Ее уговаривали продолжить игру, но она отказалась. Слава Богу, страсть к азартным играм не входила в число ее пороков.
Сестрички Ллойд пожаловались на отсутствие музыки и танцев. Уэйд галантно обещал послать за музыкантами завтра же с утра и вечером устроить бал. Его слова вызвали у дам восторженные аплодисменты. Кассандра заметила, что в этот вечер он пил больше обычного, говорил громко и был чрезвычайно словоохотлив. Его глаза возбужденно блестели. Когда он предложил ей уединиться в бильярдной, чтобы поговорить, она едва сумела скрыть свой испуг.
Бильярдная находилась на втором этаже. Слуги принесли вина, зажгли по просьбе Уэйда канделябры и поспешили оставить их вдвоем.
– Ты играешь? – спросил он, натирая кий мелом и поставив на сукно три шара: два белых и один красный.
Она ответила отрицательно. Он пожал плечами и отхлебнул из своего бокала с кларетом, потом поставил его на край стола красного дерева и начал гонять шары в одиночку. Кассандре уже не раз приходилось видеть, как мужчины играют в бильярд, но она так и не смогла понять, в чем смысл игры, хотя ей объяснили правила. Вот и сейчас она следила за ним в привычном недоумении, терпеливо ожидая, пока он сам не начнет разговор по существу.
– Ты еще не разгадала загадку моего маленького подарка? – спросил он наконец, посылая красный шар вдогонку за белым.
– Нет, Колин, я не смогла ее разгадать и просто сгораю от любопытства. Объясни, пожалуйста. Он улыбнулся.
– Ну ладно, так и быть. Я подарил тебе вещь, которая очень мне дорога, и надеюсь, что ты будешь беречь ее как зеницу ока.
– Если эта вещь много значит для тебя, значит, мне она тоже будет дорога, – предупредительно ответила Кассандра, в то же время спрашивая себя, уж не разыгрывает ли он ее. – Но что же это?
– Это кусочек Бастилии [34].
– Кусочек Бастилии?
Кассандра с трудом подавила едва не прорвавшийся смешок и изобразила на лице священный трепет.
– Правда? Честное слово? О, Колин!
– Один мой близкий друг вытащил его из обломков в восемьдесят девятом и прислал мне в подарок. Я решил передать его тебе.
– Колин, я так тронута, просто не знаю, что сказать. Это была чистая правда.
– Я наблюдал за тобой эти несколько недель, Кассандра. Мне хотелось о многом тебе рассказать, но я не был до конца уверен, можно ли тебе доверять. А теперь никаких сомнений у меня не осталось.
– Ты можешь мне доверять! – с жаром заверила его Кассандра, положив руку ему на локоть.
Мгновенная судорога пробежала по его лицу, но он отвернулся к бильярдному столу прежде, чем девушка смогла уловить, в чем дело.
– Я как-то раз сказал тебе, что немного знал твоего отца, – заговорил Уэйд, рассматривая кончик кия. – Это не так. На самом деле я хорошо его знал. Мы вместе работали, у нас с ним были общие цели.
Он положил кий и повернулся к ней.
– Я хочу сказать, что лишь по чистой случайности в мае был арестован только Патрик. На его месте мог бы с легкостью оказаться и я.
Изумление Кассандры было непритворным: такого признания она не ожидала.
– Ты… ты хочешь сказать, что ты один из них? – ахнула она. – Один из друзей моего отца, которые пытались…
– Я не просто один из них. Я их предводитель.
Она зажала рот рукой.
– Колин!
– Что ты теперь обо мне думаешь? – спросил он с любопытством. – Что ты чувствуешь?
– Я? Мне страшно и… я так взволнована… И я так рада! О, Колин, это же замечательно! Мне так хотелось внести хоть какой-то вклад в дело моего отца, и я надеялась, что с твоей помощью… а оказалось, что все это время я помогала именно тебе! Если бы я только знала, что это ты, я могла бы сделать гораздо больше!
– Как раз на это я и рассчитывал. Уэйд подошел к ней и взял ее за руку.
– Надеюсь, нет нужды объяснять, что я бы скорее умер, чем подверг тебя какому-то риску, но у нас мало времени. Если Англия объявит Франции войну, нашему делу придет конец. К тому же у меня есть основания полагать, что власти начинают подозревать меня.
Кассандра взглянула на него в тревоге.
– Бояться пока нечего, но это означает, что мы должны их опередить.
Она заговорила нерешительно, моля Бога, чтобы не переусердствовать и не спугнуть его, но все-таки не удержалась и спросила:
– А цель по-прежнему… все та же, что была у моего отца?
– Да, – с готовностью подтвердил он.
Сердце Кассандры наполнилось почти непереносимым волнением. Именно это хотели узнать Риордан и Куинн: является ли намеченной жертвой заговорщиков по-прежнему король или они выбрали кого-то еще – Питта, либо одного из яро антифранцузски настроенных членов кабинета. Впервые почти за два месяца ей удалось разузнать нечто по-настоящему ценное! Она не могла дождаться часа, когда вернется в Лондон, чтобы все рассказать Риордану.
– Чем я могу помочь? – спросила она совершенно искренне.
– Делай то же, что и до сих пор: оставайся с Филиппом Риорданом и старайся выкачать из него побольше сведений о предстоящей сессии парламента.
– Да-да, конечно. Значит, у вас есть план?
– Да, у нас есть план. Я не могу изложить тебе его суть прямо сейчас, но, чтобы его осуществить, нам нужны сведения, которые можно получить только от члена парламента.
Ей пришлось прикусить язык, чтобы удержаться от искушения и не забросать его новыми вопросами.
– Колин, для меня это огромная честь – помогать тебе. Не могу выразить, как я тебе благодарна! Ты дал мне шанс в меру моих слабых сил нанести ответный удар людям, убившим моего отца.
– Ну не таких уж и слабых! – снисходительно возразил Уэйд, завладев и второй ее рукой. – Если мы добьемся успеха, моя дорогая, это будет означать, что ты помогла свергнуть жестокую и кровавую тиранию.
На мгновение в его страшных красновато-коричневых глазах затлели тусклые огоньки фанатического безумия, но он тотчас овладел собой и, отступив от нее на шаг, заговорил обычным, даже деловитым тоном:
– Теперь я должен задать тебе один вопрос. Надеюсь, он тебя не встревожит. Ты совершенно уверена, что наш друг Риордан и в самом деле такой беспечный прожигатель жизни, каким кажется на вид?
Ей пришлось подавить приступ паники.
– Как? Что ты хочешь сказать?
– Возможно, я ошибаюсь, но иногда у меня появляется ощущение, что некоторые из его излишеств – всего лишь притворство.
– Тебе так кажется?
Кассандра отвернулась, словно обдумывая ответ, потом решительно покачала головой.
– Нет, Колин, я так не думаю. Если бы он притворялся, я бы знала. Нет, это не может быть притворством.
– Почему ты так уверена?
– Потому что я много раз видела его пьяным. Таким пьяным, что приходилось доставлять его домой с помощью слуг. Трое дюжих лакеев тащили его на руках! До такой степени никто притворяться не может. Нет-нет, ты ошибаешься. У него такое сильное похмелье, что он пьет даже по утрам, Колин, не вылезая из постели.
Прекрасно понимая, что должно означать подобное признание в глазах Уэйда, она торопливо продолжала:
– Представляешь? Он сам говорит, что выпивка по утрам помогает ему прочистить мозги после вчерашнего.
Уэйд скептически поднял брови.
– Возможно, ты права, но за ним стоит присмотреть.
– Я с него глаз не спущу, не беспокойся.
От нетерпения и досады Кассандра едва могла устоять на месте. Пора было прекратить расспросы, но она не могла остановиться.
– Неужели ты не можешь рассказать мне поподробнее о вашем плане? У меня такое чувство, что, если бы я знала, о чем речь, я могла бы оказаться тебе гораздо полезнее. Например, я бы точно знала, о чем спрашивать Риордана.
Уэйд опять подошел к ней вплотную. Его глаза возбужденно горели.
– Я хочу тебе рассказать, – признался он, – и когда-нибудь непременно расскажу. Но пока это слишком опасно.
Она обиженно надула губки. Он улыбнулся и положил руки ей на плечи.
– Одно я могу тебе сказать прямо сейчас.
– Что?
– Это произойдет в ноябре.
– В ноябре!
Уэйд кивнул и вдруг крепко притянул ее к себе. Он гораздо сильнее, чем можно предположить, судя по его виду, мелькнуло в голове у Кассандры за миг до того, как его губы смяли ее нежный рот с той же жестокостью, что и в первый раз. К ней мгновенно вернулся прежний страх перед ним. Он прижал ее к краю бильярдного стола и, схватив за запястья, заломил ей руки за спину.
– Тебе нравится, когда тебя привязывают, Кассандра? – как ни в чем не бывало спросил Уэйд, не сводя глаз с ее лица.
– Нет, мне это не нравится.
Он заставил ее так сильно отклониться назад, что она едва не коснулась затылком зеленого сукна. При каждом слове его дыхание обдавало ее винным перегаром.
– А ты когда-нибудь пробовала?
Кассандра машинально покачала головой, но потом ответила:
– Да, один раз. Мне это не понравилось, мне стало страшно. Отпусти меня, Кохин.
Уэйд улыбнулся одними губами. Его глаза остались холодными, как морская галька. Но, выждав еще минуту, он выпустил ее руки и отошел на шаг, позволив ей выпрямиться.
– В таком случае нам с тобой лучше остаться просто друзьями, моя дорогая, – сказал он тихо.
Потирая распухшие и покрасневшие запястья, Кассандра опустила взгляд, чтобы скрыть овладевший ею ужас.
– Да, – согласилась она, когда пришла в себя настолько, чтобы заговорить без дрожи в голосе, – нам лучше остаться просто друзьями.
В следующий миг дверь распахнулась, и в комнату ворвались все три сестры Ллойд, громко требуя, чтобы их обучили играть в бильярд. Кассандра извинилась и отправилась наверх к себе в спальню. Последние слова Уэйда несколько успокоили ее, но в эту ночь, как только ушла Мадлен, она заперла дверь.
* * *
На следующее утро Кассандра встала рано. Умывшись и выпив чашку шоколаду, она спустилась вниз в надежде, что в столь ранний час все, кроме прислуги, еще в постели. Ее надежда оправдалась.– Могу я выпить чаю в библиотеке? – спросила она у одного из слуг.
Таким образом она определила свое местопребывание на ближайшие полчаса. Ожидая, пока ей подадут чай, Кассандра принялась бродить по комнате и изучать корешки на книжных полках. У Риордана библиотека гораздо лучше, подумала она в приливе глупейшей гордости. А здесь некоторые тома даже не разрезаны! Увы, все это не имело отношения к делу. Она не нашла ничего такого, что могло бы уличить хозяина в грехах более тяжких, чем отсутствие интереса к чтению. Чего-то вроде «Руководства по цареубийству для начинающих», к примеру. Осмотр библиотеки вызвал у нее вздох разочарования.
Вошла горничная с подносом. Кассандра поблагодарила ее и выждала, пока ее шаги не затихли в коридоре, а потом подошла к двери. Коридор был пуст. Она на цыпочках пробежала к двери расположенного напротив кабинета, проскользнула внутрь и бесшумно прикрыла дверь за собой. Только после этого ей пришло в голову, что сначала надо было постучать: а что, если Уэйд здесь и сидит сейчас за письменным столом? Но, слава Богу, в кабинете его не было. Она прислонилась к двери, чтобы отдышаться.
Кабинет был мал; если не считать стола и незапертого шкафчика под окном, искать было негде. Она ретиво принялась за работу, стараясь не обращать внимания на взмокшие от пота ладони, которые приходилось то и дело вытирать о платье, и на нехватку воздуха в легких. Конечно, ей пришлось пойти на страшный риск, но она не могла упустить такую возможность.
Вчера вечером Уэйд признался ей во всем, но для мистера Куинна слова ничего не значили. Ему потребуются улики, вещественные доказательства, и теперь у нее впервые появился шанс их отыскать. Она искала тщательно и прилежно, постоянно прислушиваясь к звукам в коридоре. Ей нужно было изобличающее его письмо, документ, какая-нибудь шифрованная записка… Хоть клочок бумаги…
Но ничего такого не было. Ничего, кроме счетов, квитанций, конторских книг, относящихся к ведению хозяйства в Лэдимире. Она нашла счета от сиделки, которая ухаживала за миссис Уэйд в Бате. Жену Уэйда звали Мэри. Кассандре стало жаль незнакомую ей Мэри Уэйд. Она огляделась по сторонам. Больше ничего. Ни фамильных портретов, ни личных вещей, которые могли бы что-то рассказать о владельце дома. Правда, он бывал здесь только наездами. Голова оленя над камином свидетельствовала о том, что он любил стрелять в животных, но законом это не запрещалось.
Вдруг в коридоре послышался шум, заставивший ее похолодеть. Шаги, и, судя по звуку, мужские. Кто-то идет прямо сюда! Комната слишком мала, спрятаться негде. Кассандра втиснулась в крошечный простенок позади двери и прижалась к нему спиной. Сердце у нее в груди стучало молотом, дыхание стало частым и неровным.
– Кассандра?
Это Уэйд! Он ищет ее! Вот он зашел в библиотеку… Вот за дверью кабинета послышался какой-то звук… Она совсем перестала дышать, глядя на поворачивающуюся ручку двери, потом в ужасе закрыла глаза и застыла, как стоящий на ногах труп, пока дверь отворялась. Прошло несколько секунд. Дверь закрылась. Только услыхав в коридоре удаляющиеся шаги, Кассандра вновь открыла глаза и убедилась, что в комнате никого нет. Колени у нее заколотились друг о дружку, и ей пришлось присесть.
Несколько минут спустя, никем не замеченная, она выскользнула из кабинета и вернулась в библиотеку. Ей пришло в голову, что для правдоподобия надо было бы отпить хоть немного чаю. Когда Уэйд обнаружил ее немного погодя, она гуляла по саду, прижимая к носу цветок камелии и углубившись в «Путешествие пилигрима» [35].
В полдень мужчины занялись игрой в крикет. При этом они подкреплялись пивом, пока дамы, наблюдавшие за игрой со стороны, потягивали лимонад. Незаметно подошло время обеда. В этот день обед был назначен на ранний час, потому что хозяин дома объявил, что во второй половине дня состоится особое мероприятие: петушиные бои. Еще одна отвратительная английская традиция, подумала Кассандра, твердо решив, что перед самым началом состязаний у нее внезапно заболит голова. Она опять сидела между Уэйдом и неутомимым Тедди Эвертоном, а обед оказался таким же обильным и бесконечным, как и вчерашний. Но где-то на середине он был неожиданно прерван шумом в дверях. Из холла донеслись хриплые крики и смех.
– Это Воган и МакЛиф наконец-то выбрались из грязи у Стоука! – предположил Тедди. – Давайте зададим им жару! Пусть выпьют по штрафной!
Все головы повернулись к дверям, где показались двое ухмыляющихся мужчин. Они спотыкались на ходу и подпирали друг друга, чтобы удержаться на ногах. Никто их не приветствовал, поэтому Кассандра догадалась, что это не Воган и МакЛиф. Но они показались ей знакомыми. Она их уже где-то видела! Следом за ними в столовой, семеня и хихикая, появились две растрепанные дамы. Все вдруг встало на свои места, она вспомнила, кто это: Уолли и Том, лорд Дигби-Холмс и лорд Сеймур со своими пассиями. Пассии, впрочем, были другие, но особой разницы не ощущалось. Особенно самими Уолли и Томом. Кассандра страшно обрадовалась, увидев их всех, и уже хотела поздороваться, когда в дверях, потеснив остальных, возник пятый член компании. Риордан.
Сердце Кассандры перестало биться. В течение нескольких секунд, пока оно вновь не застучало с удвоенной силой, чтобы восполнить временную остановку, она сидела неподвижно, ожидая, что вот-вот упадет в обморок. Все померкло у нее перед глазами, она ничего вокруг не замечала, кроме горячо любимого лица. У него была двухдневная щетина, подернутые серебром черные волосы растрепались и стояли дыбом. Он выглядел грязным и измученным, но мгновенный свет, вспыхнувший в его глазах, когда они встретились взглядами, согрел ее до глубины души. Не было никого на свете прекраснее его, и никто никогда не сумел бы убедить ее в обратном.
Обняв за плечи Уолли и Тома, Риордан втиснулся между ними и, медленно выговаривая слова с педантичностью пьяного, провозгласил:
– Добрый день! Уолли и Том хором повторили приветствие следом за ним, после чего вся троица внезапно качнулась влево и с трудом восстановила равновесие. Дамы, хихикая, выглядывали из-за их спин.
– Мы проезжали тут по соседству, – ничуть не смущаясь, объяснил Риордан, – и решили засвидетельствовать свое почтение.
Он послал Кассандре широкую ухмылку и тут же ухватился за дверной косяк: ноги явно отказывались ему служить.
Уэйд медленно поднялся с места. На губах у него появилась еле заметная снисходительная улыбка человека, привыкшего все воспринимать философски.
– Риордан, – невозмутимо заметил он, – я, кажется, незнаком с вашими друзьями.
Риордан живо представил их, запнувшись только на именах дам (как выяснилось, их звали Кора и Тэсс), и тотчас же спросил, не найдется ли в доме крошки хлеба и глотка воды для усталых путников. С обреченным вздохом Уэйд дал знак слугам принести стулья и приборы для вновь прибывших, а затем представил им всех, сидевших за столом. Риордан отвесил фатовской полупьяный поклон каждому. Как только принесли стулья, он выхватил один у ошеломленного лакея и втиснул его между Кассандрой и Тедди Эвертоном.
Испустив громкий блаженный стон, он плюхнулся на стул и обнял Кассандру за плечи. Она благоухала, как райский сад, и выглядела так, что ее хотелось съесть. У Риордана были веские причины на нее сердиться, но в эту минуту он не мог припомнить ни одной. Он заметил, что она сжимает губы, еле сдерживая улыбку, и без долгих размышлений поцеловал ее.
Уэйду такое поведение не понравилось. Он встал и наклонился вперед, опираясь обеими руками о край стола.
– Послушайте, Риордан, – сказал он решительно, – вы находитесь в моем доме, а мисс Мерлин – моя гостья. Будьте добры не распускать руки, пока вы здесь.
Кассандре приходилось слышать куда более галантные выступления в защиту своей чести, но и этого на какое-то время оказалось достаточно, чтобы остудить пыл Риордана. Он смущенно улыбнулся и пробормотал какое-то невнятное извинение: дескать, простите, ничего не могу с собой поделать. Но самой Кассандре от этого ничуть не стало легче. Ей по-прежнему безумно хотелось обнять его и никогда больше не отпускать.
Потянувшись за бокалом вина, Риордан опрокинул его неловким движением локтя. На белой скатерти расплылось ярко-красное пятно. Кассандра бросила быстрый взгляд на Уэйда. Он многозначительно прищурился ей в ответ, словно намекая: «Вот посмотрим, сколько он действительно проглотит!» Ее охватила тревога. Надо было срочно переговорить с Риорданом по секрету, предупредить его о подозрениях Уэйда и о том, что их трюк с подменой бокалов здесь не сработает. Но как это сделать прямо под носом у Уэйда?
Слуги подали еще еды, это немного разрядило обстановку. Однако Риордан твердо вознамерился удовлетворить свой аппетит, и привлечь его внимание теперь можно было разве что пушками, но отнюдь не шепотом. Не сводя с него влюбленных глаз, Кассандра следила, как жадно он вгрызается в ножку жаренной на вертеле индейки, как азартно его сильные белые зубы рвут мясо на куски. На душе у нее стало легко. На противоположном конце стола Уолли, Том и их дамы насыщали голод с таким же зверским аппетитом. Интересно, когда они в последний раз останавливались в дороге, чтобы поесть?
Общий разговор постепенно возобновился: вновь прибывших приняли в компанию как старых друзей. Конец обеда отнюдь не означал конца попойки: шум в столовой стал оглушительным. Кассандра дождалась, пока Уэйд отвернется, чтобы поговорить с сидевшей слева от него подружкой виконта, дамой по имени мисс Клуни. Только после этого ей удалось потихоньку обратиться к Риордану.
– Уэйд следит за тобой, – сказала она вполголоса, сохраняя на лице вежливую улыбку, словно делала комплимент по поводу удачно выбранного шейного платка. – Он не верит, что ты и вправду пьян.