Итак, если против нео-спиритуализма можно выдвинуть четкие рациональные принципы, защищающие традиционалиста от возможных заблуждений и соблазнов этого крайне опасного и подозрительного движения, то в вопросе контр-инициации дело обстоит намного сложнее, так как в этом случае задействованнные силы являются несравнимо более глубинными, оперативными и скрытыми. Контр-инициатическое влияние не ограничивается узурпацией деградировавших традиционных форм, различных гетеродоксальных и еретических сект и нео-спиритуалистических движений. Самые ортодоксальные духовные институты могут подвергаться их смертоносному воздействию и допускать в свои структуры «агентов» контр-инициации. И этот риск тем более возрастает, что даже в случае сознательного противостояния «еретическим» веяниям со стороны хранителей традиционной ортодоксии, чаще всего они способны различить только внешние проявления, связанные с ритуальными и догматическими изъянами, в то время, как более тонкие и более глубокие формы «прелести» и «соблазна» могут остаться ими не замеченными в силу ограниченности их эзотерической компетенции и отсутствия понимания истинных корней анти-традиционной деятельности. И именно при столкновении с контр-инициацией сильнее всего проявляется необходимость чисто духовного, эзотерического и инициатического знания, которое только и может разоблачить и распознать "духов зла". Поэтому тезис "традиция п р о т и в контр-инициации" является, быть может, самым трудно реализуемым для защитников традиции, поскольку такое противостояние предполагает полноту метафизических представлений и, одновременно, довольно значительную степень практического личного опыта чисто инициатического характера, который сделал бы все эти вещи не просто объектами, пусть правильного, но лишь абстрактного знания, а конкретной реальностью прямого усвоения через процесс духовной «трансформации» всего человеческого существа. И неслучайно христианская практика "различения духов", о которой упоминал Генон на последних страницах "Кризиса современного мира", является сугубо инициатической и эзотерической, крайне труднодоступной и труднопостигаемой для обычных экзотериков, лишенных метафизических и «внутренних» знаний и необходимой квалификации.
Традиция и политика
Традиция и эзотеризм
Традиция и Россия
Традиция и политика
Многие критики Генона, пытавшиеся всячески принизить масштаб его послания, нередко старались приписать ему какие-то «пар-тийные» интересы, обвиняя его то в работе "на Папский прес-тол", то на политические исламские организации, и даже на пра-вые европейские партии. До сих пор в определенных кругах бытует максима, высказанная журналистом Луи Повельсом в сенса-ционной, хотя и не очень глубокой книге "Утро магов": "
Фашизм — это генонизм плюс танковые дивизии". На самом же деле, в отношении политики и различных политических движений сам Генон занимал строго определенную позицию, которую он не раз излагал в своих работах. Истинная традиция по определению должна быть всеобъемлющей и захватывать все стороны человеческого бытия, поэтому даже малейшие вопросы общественной жизни должны ре-шаться, исходя из высших принципов. Но между различными аспек-тами социальной сферы существуют иерархические взаимоотноше-ния, в соответствии с которыми тем или иным вопросам придается разное значение. В случае нормальной традиционной цивилизации высшей инстанцией является чисто духовная власть, в компетен-ции которой находится сохранение метафизического знания и вся умозрительная сфера приципов по ту сторону всякой человеческой и даже космической ограниченности. Ниже следуют уровни светс-кой власти, применяющие высшие принципы к конкретным социаль-ным условиям. Еще ниже идут уровни хозяйственного устройства, складывающегося на применении тех же принципов, только на сей раз к еще более узкой и обусловленной сфере. Сам Генон наи-большее значение уделял именно сфере высших интеллектуальных принципов, и поэтому он был прежде всего метафизиком, причем в традиционном и инициатическом смысле этого слова, то есть су-ществом, совершившим метафизическую реализацию и усвоившим Принципы как нечто внутреннее и эссенциальное. Генон был, в первую очередь, человеком брахманической, умозрительной ориентации, и уже поэтому он не мог находиться в зависимости ни от каких партийных или политических интересов, касающихся проблем светского характера. Являясь членом восточной эзотерической элиты, причем, занимая в ней статус максимально близкий к той точке, в которой эта восточная элита смыкается с самой изначальной и универсальной элитой Примордиальной Традиции, Генон стоял высоко над всеми внешними политическими и общественными структурами, и попытки перевернуть в данном вопросе все пропорции с ног на голову свидетельствуют лишь о характерной черте современного мира объяснять высшее при помощи низшего, что неправомочно не только в случае Генона, но и вообще во всех случаях и при всех обстоятельствах.
Но при этом занимаемая Геноном позиция в отношении политики и его возвышение над сферой социальных конфликтов и дискуссий, отнюдь не свидетельствует о его отказе от рассмотрения актуальных проблем политического уровня, коль скоро речь идет о применении метафизических принципов ко вторичным и относительным вещам. Поэтому и в сферу политики Генон привнес определенные принципы, которые полнее всего выражены в книгах "Духовная власть и светская власть", "Восток и Запад" и "Кризис современного мира". Политическое проявление традиционалистских идей нельзя заведомо исключить, так как основная проблема состоит не в уровне применения принципов, а в соблюдении нормальных иерархических отношений между чистой метафизикой, которая всегда должна главенствовать, и сферой действия, которая должна всегда подчиняться этой метафизике. Если пропорции выдерживаются, то и политическая сфера может стать областью традиционалистской реставрации в полном соответствии с принципами традиции. Именно поэтому определенные труды Генона, и в первую очередь, "Кризис современного мира", оказали значительное влияние на политическую реальность Франции и Италии. В Италии же — заметим по ходу дела — переводчиком "Кризиса современного мира" на итальянский был сам барон Юлиус Эвола, уникальная личность в контексте 2О-го века, человек, предпринявший колоссальные усилия в деле применения метафизических принципов к сфере политики и конкретного действия и бывший учеником и другом Генона, несмотря на то, что его личная внутренняя природа была природой кшатрия, воина, и это, естественно, не могло не сказаться на специфике его метафизической и политической позиции. Как бы то ни было, труды Генона сильно повлияли на политических консерваторов, хотя радикальность воззрений Генона и откровенная критика определенных консервативных концепций (как в случае с Анри Массисом) всегда устанавливали определенную дистанцию между этими политиками и истинным традиционализмом, так как необходимые трансформации сознания для принятия подлинно традиционного подхода к политике были слишком серьезны и требовали от людей слишком больших усилий, которых не хотели, а порой и просто не могли произвести над собой многие идеологи консерватизма.
И кроме того, последовательное и полноценное применение традиционных принципов к политике, для того чтобы быть адекватным, предполагает наличие чисто метафизической и интеллектуальной элиты, которая смогла бы прямо или косвенно контролировать процесс политического развития на более обусловленных уровнях, обеспечивая тем самым соблюдение надлежащих пропорций, а такой элиты на Западе ни во времена Генона, ни до сих пор так окончательно и не сформировалось. Поэтому вопрос о политическом аспекте реставрации традиции должен быть поставлен строго на второе место, а главным и основным вопросом должен быть вопрос о формировании интеллектуальной и духовной элиты. Причем, если встает проблема выбора: куда в первую очередь следует направить усилия, то для адекватного традиционалиста ответ является совершенно однозначным — начинать надо с принципов, с наиболее высокого и наиболее внутреннего, так как в противном случае даже позитивный результат будет чисто иллюзорным. Любопытно, что и сам Юлиус Эвола, всю жизнь пытающийся соединить вопрос о формировании интеллектуальной элиты с политической реализацией, в конце жизни пришел к тезису "традиция противполитики", убедившись в невозможности что-либо изменить с помощью даже самых позитивных, но все же внешних средств. Однако этот тезис Эволы свидетельствует о его персональном разочаровании во внешней форме деятельности, и, стараясь быть как можно ближе к концепции Генона, мы вынуждены настаивать на тезисе "традиция и политика", при особом акценте существующих между этими понятиями иерархических соотношений, то есть на тезисе " вначалеэлита, а потомполитика". И несмотря на то, что исторически в 2О-ом веке сочетание этих элементов в нормальных пропорциях пока еще ни разу не удавалось, это еще не означает, что оно вообще невозможно, и в самом благоприятном случае формирование интеллектуальной элиты может проходить параллельно и одновременно с проявлением принципов традиции на политическом уровне. Если это вряд ли может произойти на Западе, то не исключено, что это случится на Востоке, и кто знает, может быть, и в России, хотя пока даже малейшие признаки подобного процесса отсутствуют. Теоретически же такую возможность, на наш взгляд, отрицать все же преждевременно. В любом случае, идеи Генона являются идеальной базой для тех, кто сегодня противостоит или пытается противостоять кризису современного мира и не испытывает никаких иллюзий в отношении чудовищных результатов всех типов «демократии», "экономизма", "западной модели развития", «либерализма» и т. д., которые являются чистейшими примерами анти-традиционного духа, выраженного на политическом уровне, так как основополагающая концепция, стоящая за всеми этими формами, является уже в самой себе глубоко ложной, порочной, противоречивой и анти-духовной, а значит, и в ней так или иначе можно обнаружить прямые влияния контр-инициации, темные энергии, контролируемые "святыми Сатаны", "авлии эш-шайтан". Здесь тезис "традиция и политика" приобретает полную определенность и может быть сформулирован как "традиция противсовременной политики" или "традиция противдемократии", поскольку и в западном мире, и в России политическая идея «демократии» является наиболее открытым и агрессивным проявлением отрицания иерархии во всех сферах, а принцип иерархии является не только основой всякой традиционной социальной модели в нормальных цивилизациях, но и одним из главных законов метафизики и космологии. Отрицание иерархии есть отрицание Истины, а так как демократия является сегодня наиболее тотальным явлением, то мы вынуждены признать, что наступление демократии однозначно тождественно наступлению царства Лжи.
Поэтому концепция Генона может оказаться чрезвычайно полезной тем, кто стремится противостоять злу социальному и политическому, хотя наиболее желательным было бы не ограничиваться чисто прагматическим аспектом его трудов, но сделать определенные шаги по углублению сугубо умозрительных и метафизических принципов, так как в любом случае, без формирования адекватной элиты, даже успешное противодействие демократии окажется тщетным и иллюзорным, тем паче, что псевдо — альтернативой в данном случае может явиться возврат к другой не менее порочной форме анти-традиционного и анти-духовного порядка, который получил широкое распространение на Востоке под именем «коммунизма» или «социализма».
Но при этом занимаемая Геноном позиция в отношении политики и его возвышение над сферой социальных конфликтов и дискуссий, отнюдь не свидетельствует о его отказе от рассмотрения актуальных проблем политического уровня, коль скоро речь идет о применении метафизических принципов ко вторичным и относительным вещам. Поэтому и в сферу политики Генон привнес определенные принципы, которые полнее всего выражены в книгах "Духовная власть и светская власть", "Восток и Запад" и "Кризис современного мира". Политическое проявление традиционалистских идей нельзя заведомо исключить, так как основная проблема состоит не в уровне применения принципов, а в соблюдении нормальных иерархических отношений между чистой метафизикой, которая всегда должна главенствовать, и сферой действия, которая должна всегда подчиняться этой метафизике. Если пропорции выдерживаются, то и политическая сфера может стать областью традиционалистской реставрации в полном соответствии с принципами традиции. Именно поэтому определенные труды Генона, и в первую очередь, "Кризис современного мира", оказали значительное влияние на политическую реальность Франции и Италии. В Италии же — заметим по ходу дела — переводчиком "Кризиса современного мира" на итальянский был сам барон Юлиус Эвола, уникальная личность в контексте 2О-го века, человек, предпринявший колоссальные усилия в деле применения метафизических принципов к сфере политики и конкретного действия и бывший учеником и другом Генона, несмотря на то, что его личная внутренняя природа была природой кшатрия, воина, и это, естественно, не могло не сказаться на специфике его метафизической и политической позиции. Как бы то ни было, труды Генона сильно повлияли на политических консерваторов, хотя радикальность воззрений Генона и откровенная критика определенных консервативных концепций (как в случае с Анри Массисом) всегда устанавливали определенную дистанцию между этими политиками и истинным традиционализмом, так как необходимые трансформации сознания для принятия подлинно традиционного подхода к политике были слишком серьезны и требовали от людей слишком больших усилий, которых не хотели, а порой и просто не могли произвести над собой многие идеологи консерватизма.
И кроме того, последовательное и полноценное применение традиционных принципов к политике, для того чтобы быть адекватным, предполагает наличие чисто метафизической и интеллектуальной элиты, которая смогла бы прямо или косвенно контролировать процесс политического развития на более обусловленных уровнях, обеспечивая тем самым соблюдение надлежащих пропорций, а такой элиты на Западе ни во времена Генона, ни до сих пор так окончательно и не сформировалось. Поэтому вопрос о политическом аспекте реставрации традиции должен быть поставлен строго на второе место, а главным и основным вопросом должен быть вопрос о формировании интеллектуальной и духовной элиты. Причем, если встает проблема выбора: куда в первую очередь следует направить усилия, то для адекватного традиционалиста ответ является совершенно однозначным — начинать надо с принципов, с наиболее высокого и наиболее внутреннего, так как в противном случае даже позитивный результат будет чисто иллюзорным. Любопытно, что и сам Юлиус Эвола, всю жизнь пытающийся соединить вопрос о формировании интеллектуальной элиты с политической реализацией, в конце жизни пришел к тезису "традиция противполитики", убедившись в невозможности что-либо изменить с помощью даже самых позитивных, но все же внешних средств. Однако этот тезис Эволы свидетельствует о его персональном разочаровании во внешней форме деятельности, и, стараясь быть как можно ближе к концепции Генона, мы вынуждены настаивать на тезисе "традиция и политика", при особом акценте существующих между этими понятиями иерархических соотношений, то есть на тезисе " вначалеэлита, а потомполитика". И несмотря на то, что исторически в 2О-ом веке сочетание этих элементов в нормальных пропорциях пока еще ни разу не удавалось, это еще не означает, что оно вообще невозможно, и в самом благоприятном случае формирование интеллектуальной элиты может проходить параллельно и одновременно с проявлением принципов традиции на политическом уровне. Если это вряд ли может произойти на Западе, то не исключено, что это случится на Востоке, и кто знает, может быть, и в России, хотя пока даже малейшие признаки подобного процесса отсутствуют. Теоретически же такую возможность, на наш взгляд, отрицать все же преждевременно. В любом случае, идеи Генона являются идеальной базой для тех, кто сегодня противостоит или пытается противостоять кризису современного мира и не испытывает никаких иллюзий в отношении чудовищных результатов всех типов «демократии», "экономизма", "западной модели развития", «либерализма» и т. д., которые являются чистейшими примерами анти-традиционного духа, выраженного на политическом уровне, так как основополагающая концепция, стоящая за всеми этими формами, является уже в самой себе глубоко ложной, порочной, противоречивой и анти-духовной, а значит, и в ней так или иначе можно обнаружить прямые влияния контр-инициации, темные энергии, контролируемые "святыми Сатаны", "авлии эш-шайтан". Здесь тезис "традиция и политика" приобретает полную определенность и может быть сформулирован как "традиция противсовременной политики" или "традиция противдемократии", поскольку и в западном мире, и в России политическая идея «демократии» является наиболее открытым и агрессивным проявлением отрицания иерархии во всех сферах, а принцип иерархии является не только основой всякой традиционной социальной модели в нормальных цивилизациях, но и одним из главных законов метафизики и космологии. Отрицание иерархии есть отрицание Истины, а так как демократия является сегодня наиболее тотальным явлением, то мы вынуждены признать, что наступление демократии однозначно тождественно наступлению царства Лжи.
Поэтому концепция Генона может оказаться чрезвычайно полезной тем, кто стремится противостоять злу социальному и политическому, хотя наиболее желательным было бы не ограничиваться чисто прагматическим аспектом его трудов, но сделать определенные шаги по углублению сугубо умозрительных и метафизических принципов, так как в любом случае, без формирования адекватной элиты, даже успешное противодействие демократии окажется тщетным и иллюзорным, тем паче, что псевдо — альтернативой в данном случае может явиться возврат к другой не менее порочной форме анти-традиционного и анти-духовного порядка, который получил широкое распространение на Востоке под именем «коммунизма» или «социализма».
Традиция и эзотеризм
Для адекватного понимания идей Генона необходимо четко сознавать сущность деления традиции на эзотерическую, внутреннюю, и экзотерическую, внешнюю, стороны. Этот вопрос, особенно в наше время и в нашем контексте, является, быть может, и самым важ-ным и одновременно самым сложным. Дело в том, что сегодня прочно устоялось отношение к «эзотеризму» как к форме «нео-спиритуализма», и узурпация этого имени многими нео-спи-ритуалистическими организациями и течениями, не имеющими вооб-ще никакого сходства с истинным и ортодоксальным эзотеризмом, дает, к сожалению, для этого определенные, чисто внешние, ос-нования. Поэтому никогда не лишне настаивать на абсолютной ложности такого отождествления, вопреки всем трудностям, кото-рые возникают в этом вопросе. Чтобы сделать этот вопрос более понятным, можно привести несколько примеров из другой сферы, где речь идет о чисто экзотерических явлениях, которые можно взять в качестве образца. Так, если обратиться к католику или православному христианину и попросить его ответить на вопрос: "являются ли представители секты хлыстов или скопцов нормаль-ными и полноценными христианами?", то очевидность отрицатель-ного ответа и даже негодования по поводу самой постановки вопроса ни у кого не вызовет ни малейшего сомнения. Почти точно так же не вызовет сомнений и то, что протестантские секты, отрицающие все догматы и ритуалы Христианства, не могут быть рассмотрены как полноценные представители христианской тради-ции, на основании которых можно было бы судить об этой тради-ции в целом. То же самое можно было бы сказать и в отношении секты «кришнаитов», "сознание Кришны", которая для нормального индуиста является грубой пародией на индуистскую традицию, ос-новывающейся на полном и абсолютном отрицании всех норм и всех основ индуизма, уже хотя бы потому, что индуизм неразрывно связан с системой каст, и стать индуистом, не родившись им, просто нельзя (причем это является принципиальным отличием ин-дуизма от многих других традиций, и в частности, от буддизма). И все же полным невеждам в вопросе религиозных вероисповеданий со стороны может показаться, что претензии сектантов и шарла-танов действительно оправданы, и именно на их основании и сле-дует судить о христианской доктрине или о индуистской тради-ции. В отношении подлинного «эзотеризма» и псевдо-эзотеризма нео-спиритуалистов дела обстоят приблизительно так же, только различие между оригиналом и пародией является несравнимо более глубоким и абсолютным, так как сфера «ересей» имеет отношение к экзотерическому плану, и поэтому, отклоняясь от центральной и ортодоксальной линии традиции, «ереси» все же остаются на том же уровне, что и внешние аспекты этих традиций, переходя от его центра к периферии. В отношении эзотеризма и псев-до-эзотеризма дела обстоят иначе, так как эзотеризм вертикален по отношению ко всему внешнему уровню традиции, он является внутреннейшим истоком этой традиции, тогда как псевдо — эзоте-ризм представляет собой чисто профаническое явление, если, ко-нечно, речь не идет непосредственно о контр-инициации, которая также выходит за рамки внешней традиции, но только снизу, на-ходясь за ее наиболее внешним пределом, в регионах того, что Евангелие называет "тьмой внешней" ("тьмой кромешной" — от слова «кромка», "край", "внешняя граница").
Эзотеризм является правомочной составляющей ортодоксальной традиции, и как таковой он логически должен не только признаваться экзотеризмом, но в нормальном случае ему придается верховный статус и высший авторитет. Именно на эзотерическом уровне данные традиции перестают быть внешними и ограничительными догмами, и становятся внутренним и единственным содержанием духовного опыта. В эзотерической сфере все то, что на внешнем уровне остается объектом веры, становится объектом непосредственного и прямого знания. Сфера эзотеризма располагается как бы между внешними формами традиции и их тайным истоком, и являясь "узким путем" по преимуществу, эта сфера с необходимостью открыта только избранным, только исключительным существам, способным реализовать всю полноту духа, отождествить этот дух со своим собственным высшим «Я». Если сфера экзотеризма и религии открыта всем без исключения, то эзотеризм является с необходимостью уделом исключительных личностей. И этот факт лишний раз доказывает, как абсурдны претензии нео-спиритуалистов сделать "эзотерические знания" достоянием всех, что является абсолютным противоречием уже в самой своей идее, не говоря уже о полной невозможности осуществления чего — либо подобного на практике.
Укажем те движения, которые в рамках различных традиций можно с полным правом назвать подлинно эзотерическими. В китайской традиции эзотеризмом является даосизм. В индуистской — брахманизм и духовная йога, а также различные формы тантризма. В Иудаизме — это каббала. В Исламе — суфизм. В Буддизме — ваджраяна. В Католичестве — христианский герметизм и определенные духовные и рыцарские ордена. И наконец, в Православии — самым ярким примером эзотеризма может являться инициатическая традиция исихазма и старчества. Почти все эти эзотерические формы в тот или иной момент становились объектами нападок со стороны представителей внешних экзотерических структур традиции, и уже в этом можно было увидеть первые признаки анти-традиционного духа, так как отрыв внешней стороны традиции от ее внутреннего зерна с необходимостью должен был привести (и привел!) к упадку и деградации самой внешней ее стороны. В этом проявились первые признаки анти-традиционного и анти-метафизического процесса, связанного с восстанием против правомочной иерархии сакрального устройства реальности, и блюстители ортодоксии, вопреки видимой стороне дел, в подобных случаях объективно — сознательно или бессознательно — выступали как проводники анти-ортодоксальных и анти-традиционных влияний, играя на руку самим контр-инициатическим силам. Конечно, в разных случаях степень анти-эзотерических процессов была различна, и эзотерическая сторона не была окончательно уничтожена ни в одной из этих традиций, а если бы это произошло, то эти традиции фактически прекратили бы свое существование. Но все равно это привело к сокрытию эзотерических доктрин и эзотерических центров, постепенно ставших все менее и менее доступными. В настоящий момент эта закрытость является предельной.
Важно подчеркнуть и еще одну особенность: эзотерические стороны разных традиций, как неоднократно подчеркивал Генон, гораздо ближе стоят друг к другу, нежели экзотерические стороны. Такое положение точно соответствует логике вещей, так как именно ортодоксальный эзотеризм является тем звеном, которое соединяет конкретную традицию с Традицией Примордиальной и Единой. Если на внешнем уровне догматы Ислама, Христианства и Иудаизма полны неснимаемых противоречий по отношению друг к другу, то на уровне зэотерических доктрин всех трех авраамических форм традиции, мы видим сущностную близость, которая проявляется хотя бы в предельно близких инициатических практиках "призывания Божественного Имени", «теургии», сопровождающихся удивительно схожими правилами дыхания и в суфизме ордена Накшбандийя, и в определенных каббалистических ритуалах, и в практике православных исихастов с Афона. На этом основывается категорический императив для формирующейся элиты, заключающийся в необходимости проникнуть в эзотерический центр собственной традиции, так как без этого истинной реставрации традиции добиться просто невозможно. И это, естественно, предполагает отстранение от межконфессиональных полемик и споров, которые остаются и должны оставаться уделом экзотериков, и пристальное внимание к различным ортодоксальным традициям и особенно к их эзотерическим сторонам. Но это отнюдь не означает «синкретизма» или «эйкуменизма», так как здесь речь идет не о слиянии или смешении разных традиционных форм, — что, впрочем, также является чисто экзотерическим предприятием, причем еще более опасным, нежели «анафемствование» иных конфессий, — а о постижении сути своей собственной традиции, о постижении ее внутреннейшего зерна. При этом крайне важным будет изучение данных других эзотерических форм, аналоги которым обязательно найдутся и в рамках самой этой традиции, стоит только ясно понять что, где и как в ней следует искать, и здесь самые разные эзотерические доктрины окажут неоценимую услугу.
В западном мире именно Генон однозначно и полноценно изложил эту позицию, хотя, безусловно, она наличествовала во всех истинно эзотерических организациях, чуждых и внутриконфессиональной узости, и поверхностного синкретизма. Тезис о необходимости и первичности именно эзотеризма для восстановления традиции является наиболее фундаментальным в деле формирования элиты, так как без этого будет упущен самый существенный момент традиционной реставрации. Кроме того, есть все основания считать, что реставрация традиции на чисто внешнем, экзотерическом уровне в актуальных условиях и не имеет никаких шансов произойти, так как анти-традиционные силы сегодня еще более могущественны и активны, нежели в эпоху написания "Кризиса современного мира" Геноном, а для них даже внешний уровень традиции представляет собой объект тотальной ненависти. Пока внешняя традиция — "Земная Церковь," в случае христианской традиции — не падет окончательно (в отличии от "Церкви Небесной", не подверженной никаким нападкам князя мира сего, т. е. дьявола), враг человеческий не оставит своих атак, стремясь разрушить ее либо извне, либо даже изнутри.
Эзотеризм является правомочной составляющей ортодоксальной традиции, и как таковой он логически должен не только признаваться экзотеризмом, но в нормальном случае ему придается верховный статус и высший авторитет. Именно на эзотерическом уровне данные традиции перестают быть внешними и ограничительными догмами, и становятся внутренним и единственным содержанием духовного опыта. В эзотерической сфере все то, что на внешнем уровне остается объектом веры, становится объектом непосредственного и прямого знания. Сфера эзотеризма располагается как бы между внешними формами традиции и их тайным истоком, и являясь "узким путем" по преимуществу, эта сфера с необходимостью открыта только избранным, только исключительным существам, способным реализовать всю полноту духа, отождествить этот дух со своим собственным высшим «Я». Если сфера экзотеризма и религии открыта всем без исключения, то эзотеризм является с необходимостью уделом исключительных личностей. И этот факт лишний раз доказывает, как абсурдны претензии нео-спиритуалистов сделать "эзотерические знания" достоянием всех, что является абсолютным противоречием уже в самой своей идее, не говоря уже о полной невозможности осуществления чего — либо подобного на практике.
Укажем те движения, которые в рамках различных традиций можно с полным правом назвать подлинно эзотерическими. В китайской традиции эзотеризмом является даосизм. В индуистской — брахманизм и духовная йога, а также различные формы тантризма. В Иудаизме — это каббала. В Исламе — суфизм. В Буддизме — ваджраяна. В Католичестве — христианский герметизм и определенные духовные и рыцарские ордена. И наконец, в Православии — самым ярким примером эзотеризма может являться инициатическая традиция исихазма и старчества. Почти все эти эзотерические формы в тот или иной момент становились объектами нападок со стороны представителей внешних экзотерических структур традиции, и уже в этом можно было увидеть первые признаки анти-традиционного духа, так как отрыв внешней стороны традиции от ее внутреннего зерна с необходимостью должен был привести (и привел!) к упадку и деградации самой внешней ее стороны. В этом проявились первые признаки анти-традиционного и анти-метафизического процесса, связанного с восстанием против правомочной иерархии сакрального устройства реальности, и блюстители ортодоксии, вопреки видимой стороне дел, в подобных случаях объективно — сознательно или бессознательно — выступали как проводники анти-ортодоксальных и анти-традиционных влияний, играя на руку самим контр-инициатическим силам. Конечно, в разных случаях степень анти-эзотерических процессов была различна, и эзотерическая сторона не была окончательно уничтожена ни в одной из этих традиций, а если бы это произошло, то эти традиции фактически прекратили бы свое существование. Но все равно это привело к сокрытию эзотерических доктрин и эзотерических центров, постепенно ставших все менее и менее доступными. В настоящий момент эта закрытость является предельной.
Важно подчеркнуть и еще одну особенность: эзотерические стороны разных традиций, как неоднократно подчеркивал Генон, гораздо ближе стоят друг к другу, нежели экзотерические стороны. Такое положение точно соответствует логике вещей, так как именно ортодоксальный эзотеризм является тем звеном, которое соединяет конкретную традицию с Традицией Примордиальной и Единой. Если на внешнем уровне догматы Ислама, Христианства и Иудаизма полны неснимаемых противоречий по отношению друг к другу, то на уровне зэотерических доктрин всех трех авраамических форм традиции, мы видим сущностную близость, которая проявляется хотя бы в предельно близких инициатических практиках "призывания Божественного Имени", «теургии», сопровождающихся удивительно схожими правилами дыхания и в суфизме ордена Накшбандийя, и в определенных каббалистических ритуалах, и в практике православных исихастов с Афона. На этом основывается категорический императив для формирующейся элиты, заключающийся в необходимости проникнуть в эзотерический центр собственной традиции, так как без этого истинной реставрации традиции добиться просто невозможно. И это, естественно, предполагает отстранение от межконфессиональных полемик и споров, которые остаются и должны оставаться уделом экзотериков, и пристальное внимание к различным ортодоксальным традициям и особенно к их эзотерическим сторонам. Но это отнюдь не означает «синкретизма» или «эйкуменизма», так как здесь речь идет не о слиянии или смешении разных традиционных форм, — что, впрочем, также является чисто экзотерическим предприятием, причем еще более опасным, нежели «анафемствование» иных конфессий, — а о постижении сути своей собственной традиции, о постижении ее внутреннейшего зерна. При этом крайне важным будет изучение данных других эзотерических форм, аналоги которым обязательно найдутся и в рамках самой этой традиции, стоит только ясно понять что, где и как в ней следует искать, и здесь самые разные эзотерические доктрины окажут неоценимую услугу.
В западном мире именно Генон однозначно и полноценно изложил эту позицию, хотя, безусловно, она наличествовала во всех истинно эзотерических организациях, чуждых и внутриконфессиональной узости, и поверхностного синкретизма. Тезис о необходимости и первичности именно эзотеризма для восстановления традиции является наиболее фундаментальным в деле формирования элиты, так как без этого будет упущен самый существенный момент традиционной реставрации. Кроме того, есть все основания считать, что реставрация традиции на чисто внешнем, экзотерическом уровне в актуальных условиях и не имеет никаких шансов произойти, так как анти-традиционные силы сегодня еще более могущественны и активны, нежели в эпоху написания "Кризиса современного мира" Геноном, а для них даже внешний уровень традиции представляет собой объект тотальной ненависти. Пока внешняя традиция — "Земная Церковь," в случае христианской традиции — не падет окончательно (в отличии от "Церкви Небесной", не подверженной никаким нападкам князя мира сего, т. е. дьявола), враг человеческий не оставит своих атак, стремясь разрушить ее либо извне, либо даже изнутри.
Традиция и Россия
В данный момент следует разобрать один более частный вопрос, касающийся значения Генона, его трудов и традиционализма в целом для актуальной России, которая переживает сегодня не просто кризис, но его наиболее острые и страшные формы. Но одновременно, в настоящей ситуации все больше людей осознает хотя бы тот факт, что этот кризис существует, и более того, что он является предельно глубоким и тотальным. В то время как общее настроение людей Запада остается не то чтобы безмятежным, но довольно спокойным, так как кризис там не затрагивает материальной стороны жизни людей, в России он распространяется на все сферы без исключения, проявляясь и через полный развал хозяйства, и ломку всех психологических и ментальных структур. Вот что писал нам в письме по этому поводу один из крупнейших генонистов Европы профессор Жан Борелля, автор замечательной книги по христианской традиции "Профанированная добродетель": "
Быть может, парадоксальным образом у вас (т. е. в России) дела обстоят лучше, чем у нас, где сегодня уже потеряно все без исключения". Эту точку зрения разделяют с ним и многие другие традиционалисты, считающие, что поиск причин нашей семидесятилетней катастрофы сможет привести людей к тотальному осознанию истоков кризиса современного мира как такового, а значит, обратить их взгляды к традиции, как к единственной альтернативе и к единственной возможности спасения. Кроме того, определенную надежду вселяет и то, что, по меньшей мере, на ритуальном и догматическом уровне русское Православие, вопреки всему, сохранило свою цельность. И наконец, географическая близость России к регионам Востока и наличие в русском государстве огромного исламского сектора могут проложить дорогу истинно традиционным влияниям, способным эффективно противостоять деградации и вырождению, идущим с анти-традиционного Запада, который сами западные традиционалисты сегодня ненавидят еще больше, нежели восточные народы, испытывающие на себе страшный экономический и, главное, духовный гнет агрессивной материальной цивилизации. На Россию традиционалисты смотрят сегодня с тем большей надеждой, что у них самих негативные процессы представляются необратимыми, так как Запад за последние десятилетия подвергся тотальной агрессии всех форм анти-традиционных воздействий, причем в масштабе, не известном ранее даже в самые сложные периоды его истории.
В частности, после написания "Кризиса современного мира" негативные события развивались на Западе так быстро, что в более поздних работах сам Генон отмечает, что процессы становятся необратимыми и формирование собственно западной элиты в должном масштабе не только не прогрессирует, но становится фактически невозможным. Большинство традиционалистов и последователей Генона, в конце концов, предпочли интеграцию в восточные элиты, как Мишель Вальзан, Фритьоф Шуон, Титус Буркхардт, Клаудио Мутти и другие, принявшие Ислам, или совершенно замкнулись во внутренней деятельности, став недоступными и никак не проявляя себя во внешнем мире, как это произошло с эзотерическим христианским орденом "Эстуаль Интернель", внешним представителем которого был в свое время друг и сотрудник Генона Луи Шарбонно-Лассэй.
В такой ситуации, несмотря на ужасное положение России, и даже несмотря на явно профаническую и прозападную ориентацию современных правителей, меняющих одну форму лжи на другую и не наделенных ни малейшей долей честности или здравомыслия (что заставляет подозревать за всеми переменами не искреннее раскаяние или разумную необходимость, а лишь смену тактики анти-традиционных сил), сейчас возникает уникальный шанс для изменения запрограммированного "Святыми Сатаны" курса истории и для попытки традиционной реставрации. Ситуация была бы совсем благоприятной, если бы анализ коммунистических заблуждений, материализма, атеизма, экономизма и так далее привел бы к распознанию истоков зла современности, и самая элементарная логика в таком случае выдвинула бы как позитивную альтернативу коммунистическому мировоззрению идею возврата к Традиции, сохранявшейся в России намного дольше, нежели в мире Запада. Но к сожалению, благодаря искусственности политических трансформаций в бывшем «советском» обществе и сохранившемуся контролю определенных сил над общественным мнением (хотя сами эти силы и поменяли свое название и свои лозунги), естественный процесс осознания корней русской послереволюционной трагедии и неизбежных из него выводов, — которые обязательно должны были бы в той или иной степени сделать очевидным кризис всего современного мира в целом, — отклоняется от нормального и логичного пути, и людям навязываются новые стереотипы столь же профанического, ядовитого, противоестественного и анти-традиционного характера. Самым тревожным во всем этом представляется подчеркнутая ориентации политических преобразований на США, так как символическая роль, которую играет это государство в современном мире, окончательно отождествилась сегодня с авангардом всех контр-инициатических и анти-духовных процессов. И тут можно увидеть страшную опасность смыкания американской "усеченной пирамиды" с серпом "Семи башен Сатаны". Таким образом, на смену диктатуре коммунистической приходит угроза новых форм диктатуры, на сей раз диктатуры не материализма, но материальных благ, не "научного атеизма", но "атеистической науки", не откровенной анти-духовности, но новой псевдо-духовности типа интернационального движения "Нью Эйдж". И здесь можно также увидеть осуществление предсказаний Генона относительно того, что за эпохой материализма должна последовать эпоха полного растворения, эпоха нео-спиритуализма, символически описанная в традиции, как "открытие Космического Яйца снизу" или "разрушение железной стены племенами Гогов и Магогов". В согласии с логикой цикла профанический материализм и атеизм, процветавшие в коммунистической России, уже не вполне соответствуют требованиям адского извращения цивилизации, и на смену полному невежеству и откровенному рабству приходят псевдо-знание и псевдо-свобода. И особенно показательно в этом смысле повальное увлечение современных русских самыми различными видами нео-спиритуализма: экстрасенсорикой, уфологией, псевдо-астрологией, магией, телекинезом и нео-колдовством. Кроме того, крайне тревожным фактом является глобальное распространение феноменов полтергейста, так как оно недвусмысленно указывает на действительное присутствие инфра-корпоральных, «под-телесных», сущностей в человеческом мире, что является страшным знаком близости прихода самого воплощенного Антихриста, Дадджала, как называет его исламская традиция.
В частности, после написания "Кризиса современного мира" негативные события развивались на Западе так быстро, что в более поздних работах сам Генон отмечает, что процессы становятся необратимыми и формирование собственно западной элиты в должном масштабе не только не прогрессирует, но становится фактически невозможным. Большинство традиционалистов и последователей Генона, в конце концов, предпочли интеграцию в восточные элиты, как Мишель Вальзан, Фритьоф Шуон, Титус Буркхардт, Клаудио Мутти и другие, принявшие Ислам, или совершенно замкнулись во внутренней деятельности, став недоступными и никак не проявляя себя во внешнем мире, как это произошло с эзотерическим христианским орденом "Эстуаль Интернель", внешним представителем которого был в свое время друг и сотрудник Генона Луи Шарбонно-Лассэй.
В такой ситуации, несмотря на ужасное положение России, и даже несмотря на явно профаническую и прозападную ориентацию современных правителей, меняющих одну форму лжи на другую и не наделенных ни малейшей долей честности или здравомыслия (что заставляет подозревать за всеми переменами не искреннее раскаяние или разумную необходимость, а лишь смену тактики анти-традиционных сил), сейчас возникает уникальный шанс для изменения запрограммированного "Святыми Сатаны" курса истории и для попытки традиционной реставрации. Ситуация была бы совсем благоприятной, если бы анализ коммунистических заблуждений, материализма, атеизма, экономизма и так далее привел бы к распознанию истоков зла современности, и самая элементарная логика в таком случае выдвинула бы как позитивную альтернативу коммунистическому мировоззрению идею возврата к Традиции, сохранявшейся в России намного дольше, нежели в мире Запада. Но к сожалению, благодаря искусственности политических трансформаций в бывшем «советском» обществе и сохранившемуся контролю определенных сил над общественным мнением (хотя сами эти силы и поменяли свое название и свои лозунги), естественный процесс осознания корней русской послереволюционной трагедии и неизбежных из него выводов, — которые обязательно должны были бы в той или иной степени сделать очевидным кризис всего современного мира в целом, — отклоняется от нормального и логичного пути, и людям навязываются новые стереотипы столь же профанического, ядовитого, противоестественного и анти-традиционного характера. Самым тревожным во всем этом представляется подчеркнутая ориентации политических преобразований на США, так как символическая роль, которую играет это государство в современном мире, окончательно отождествилась сегодня с авангардом всех контр-инициатических и анти-духовных процессов. И тут можно увидеть страшную опасность смыкания американской "усеченной пирамиды" с серпом "Семи башен Сатаны". Таким образом, на смену диктатуре коммунистической приходит угроза новых форм диктатуры, на сей раз диктатуры не материализма, но материальных благ, не "научного атеизма", но "атеистической науки", не откровенной анти-духовности, но новой псевдо-духовности типа интернационального движения "Нью Эйдж". И здесь можно также увидеть осуществление предсказаний Генона относительно того, что за эпохой материализма должна последовать эпоха полного растворения, эпоха нео-спиритуализма, символически описанная в традиции, как "открытие Космического Яйца снизу" или "разрушение железной стены племенами Гогов и Магогов". В согласии с логикой цикла профанический материализм и атеизм, процветавшие в коммунистической России, уже не вполне соответствуют требованиям адского извращения цивилизации, и на смену полному невежеству и откровенному рабству приходят псевдо-знание и псевдо-свобода. И особенно показательно в этом смысле повальное увлечение современных русских самыми различными видами нео-спиритуализма: экстрасенсорикой, уфологией, псевдо-астрологией, магией, телекинезом и нео-колдовством. Кроме того, крайне тревожным фактом является глобальное распространение феноменов полтергейста, так как оно недвусмысленно указывает на действительное присутствие инфра-корпоральных, «под-телесных», сущностей в человеческом мире, что является страшным знаком близости прихода самого воплощенного Антихриста, Дадджала, как называет его исламская традиция.