Мы вернулись в Эвджилар и оттуда через Эренлю (780 футов над уровнем моря), Буджук-Бунарбаши и Айваджик отправились в Бехрам – древний Асс, откуда в открытой лодке мы возвратились на Троянскую долину. Согласно измерениям Вирхова, Буджук-Бунарбаши находится в 907, Айваджик – в 871 и акрополь Асса – в 615 футах над уровнем моря. Я полностью согласен с полковником Ликом в том, что руины Асса дают наиболее совершенное представление о греческом городе, чем что-либо и где-либо еще. Его окружные стены построены лучше и лучше сохранились, чем в каком-либо другом дошедшем до нашего времени греческом городе. В среднем их толщина составляет 8 футов 4 дюйма, и они состоят из обтесанных камней, квадратных или клиновидных, которые сложены точно так же, как стены большой крепости на горе Чигри; внутренняя часть стен, а также промежутки между стенами заполнены маленькими камнями. Там, где стена состоит из квадратных блоков, они на равномерном расстоянии перемежаются длинными клинообразными блоками, которые служат для того, чтобы лучше закрепить их. На всех стенах есть вполне очевидные следы обработки с помощью железного молотка, и, следовательно, они не могут относиться к очень глубокой древности. Профессор Вирхов согласен со мною в том, что, хотя некоторые части стены могут относиться к VI веку до н. э., однако большая часть ее была построена в македонское время.
В обществе профессора Вирхова и месье Бюрнуфа я также проехал через долину Думбрека к горе Кара-Юр и горе Улу-Даг. Первая из них, согласно измерениям месье Бюрнуфа, находится в 209 метрах = 686 футах над уровнем моря и до сего времени удостаивалась чести быть отождествляемой с Калликолоной, упомянутой дважды у Гомера[128]. Однако поскольку поэт говорит, что бог войны перепрыгивает то с Илиона на Калликолону, то с Калликолоны на Илион, то, по мнению профессора Вирхова, это должно предполагать, что Калликолона должна быть видна от Илиона, а гора Кара-Юр не удовлетворяет этому условию; он отождествляет с гомеровской Калликолоной гору Улу-Даг, поскольку это единственная другая крупная вершина в окрестностях Симоента; кроме того, Гиссарлык и почти любую точку на Троянской долине можно видеть с этой горы, чего нельзя сказать о горе Кара-Юр. Что касается Улу-Дага, то он, по измерениям месье Бюрнуфа, находится в 429,80 метра = 1409 футах над уровнем моря.
Мы также посетили руины древнего города Офриний, теперь Палеокастрон, который стоял между мысом Ретий и деревней Рен-Кей на высокой возвышенности, нависающей над Геллеспонтом; поэтому он так и назывался (от слова ὀφρύς[129*]). Его акрополь примерно того же размера, что и на Гиссарлыке. Остатки стены с остатками двух башен видны на трех сторонах; возможно, на четвертой стене, которую защищает обрыв, стены и не было. Внутри акрополя находятся остатки множества зданий. Кажется, что нижний город простирался в долину на южной стороне акрополя, где множество куч камней, видимо, отмечают места, где находились дома; однако все фрагменты керамики, которые я смог собрать там или в акрополе, относятся уже к эллинскому периоду. Что касается отождествления этого места с Офринием, то монеты, найденные здесь, не оставляют в том никаких сомнений. На карте адмирала Спрэтта[130*] местоположение Офриния ошибочно обозначено к востоку от Рен-Кея, в 2 милях от его настоящего местоположения.
Мы также посетили скалистую высоту напротив Бали-Дага на восточной стороне Скамандра. Здесь на северо-западе, севере, северо-востоке, востоке и юго-востоке вершины мы нашли фрагменты больших стен, которые, судя по большим грудам камней по обеим сторонам от них, видимо, достигали высоты 20 футов или больше; они состоят из необработанных камней вместе с небольшими камнями. Самые большие блоки в этих стенах имеют длину 3 фута и примерно 11/2 фута в ширину и высоту; однако в среднем камни намного меньше. Внутри стен можно проследить несколько фундаментов домов. Гораздо больше фундаментов можно заметить на плато под вершиной, а также по всему склону, куда, видимо, простирался нижний город. Холм на южной и западной стороне круто спускается к Скамандру почти по вертикали. Из-за множества неровностей почвы в этом маленьком акрополе, а также в нижнем городе дожди настолько смыли все следы культурного слоя, что везде выдается голая скала и раскопки здесь невозможны. Несмотря на самый тщательный осмотр, я не смог найти ни единого фрагмента керамики ни на акрополе, ни в нижнем городе. На северном склоне есть куча беспорядочно сваленных камней, которая потеряла свою коническую форму. Руины этого древнего акрополя и города помечены на карте адмирала Спрэтта 1840 года, однако они были указаны ему г-ном Фрэнком Калвертом, который обнаружил их.
Здесь я даю выдержку из речи, которую произнес профессор Вирхов по своему возвращении в Берлин из экспедиции в Троаду перед Берлинским обществом антропологии, этнологии и доисторической археологии 20 июня 1879 года:
«Та часть холма-цитадели Гиссарлык, в которой были обнаружены обугленные руины «сожженного города», ко времени моего отъезда из Троады была расчищена в значительном числе мест вплоть до материка. В одном месте мы достигли самой скалы, на которой был построен древнейший город. В середине большой траншеи Шлиман оставил стоящим большой блок, который (пока он держится) покажет посетителям первоначальный уровень поверхности. Он образует большую четырехугольную колонну, которая поднимается на высоту от 8 до 9 метров (от 26 футов 4 дюймов до 29 футов 7 дюймов) над уровнем почвы, на которой стоял дом городского старейшины. Однако под этим последним уровнем можно копать вглубь на 6, 8 и даже 10 метров (19 футов 9 дюймов, 26 футов 4 дюйма или 32 фута 10 дюймов) прежде, чем проникнуть через все слои руин. Таким образом, общая глубина всех слоев руин с поверхности до самой скалы достигает почти 20 метров. Все эти слои состоят из руин древних жилищ. Во всем нет даже намека на то, что это могло бы относиться к чему-либо другому.
Выглядит все это следующим образом: на последнем выступе третичного горного гребня, который выдается из вулканических гор на восток к Скамандру и поднимается на высоту, возможно, около 100 футов над долиной, находится холм, состоящий из слоев руин, в котором легко распознать стратификацию поселений, следовавших один за другим. Эти массы руин действительно выросли до невероятной высоты. Однако само то обстоятельство, что, возможно, нигде в мире не было еще открыто скопления такого рода – конгломерата, состоящего из таких масс руин следовавших друг за другом поселений, – доказывает, что необычайно долгое время должно было пройти от основания первого поселения до разрушения последнего. Что бы мы ни думали о том, как именно строились эти следовавшие друг за другом здания, для того, чтобы массы руин достигли такой глубины, несомненно, требовалось больше времени, чем мы могли бы обоснованно отвести на образование скопления руин в каком-либо другом месте в мире. Если кто-либо желает сравнивать, в лучшем случае некоторой параллелью могли бы послужить холмы Ассирии, в которых, благодаря большому количеству кирпичей, использовавшихся при постройке зданий, расползшиеся массы глины достигли необычайного объема. До некоторой степени аналогией могут служить также раскопки на Палатинском холме в Риме. Однако руины Гиссарлыка отличаются от всех других тем, что здесь наличествует более длинный ряд следовавших друг за другом разнородных слоев, нежели в каком-либо другом известном нам месте; и они всей своей природой и состоянием свидетельствуют о неоднократно повторявшейся смене населения. Действительно, хотя продолжительность этих стадий нельзя определить в точном числе лет, однако мы тем не менее получаем хронологический базис на основе исследования заключенного в них материала, который находится там в изобилии.
Сколь долго вышеупомянутый блок сможет сопротивляться воздействию погоды, я не могу сказать. Во всяком случае, он будет еще в течение длительного времени служить свидетельством не только гигантской высоты этой массы руин, но также, как я полагаю, и невероятной энергии того человека, который с помощью своих личных средств успешно срыл такие огромные массы земли. Если бы вы могли видеть, какие горы земли (в полном смысле этого слова) нужно было срыть и убрать, чтобы увидеть нижние слои, вы действительно едва ли могли бы поверить в то, что один человек за несколько лет может осуществить столь великое предприятие. По этому случаю я должен защитить Шлимана от упрека (который, будучи сам по себе вероятным, обесценивается при близком рассмотрении) в том, что он не копал с поверхности слой за слоем, чтобы получить полный план для каждого последующего периода.
Несомненно, способ его раскопок – а именно единовременное выкапывание большой траншеи через весь холм – возымел в высшей степени разрушительное воздействие на верхние слои. В слоях, близких к поверхности, находились остатки храмов эллинского периода, колонн, триглифов и всевозможных мраморных фрагментов, беспорядочно набросанных друг на друга. Тем не менее с великим тщанием и вниманием, как те, с какими производятся раскопки в Олимпии, могло бы оказаться возможным восстановить храм или, по крайней мере, часть его. Однако Шлимана совершенно не интересовал храм, принадлежащий к периоду слишком позднему для него. Я могу также сказать, посмотрев на значительную часть фрагментов, что я сомневаюсь, была бы, если бы все они были собраны вместе, получена какая-либо существенная польза для истории науки или искусства. Я, конечно, могу согласиться с тем, что это было нечто вроде святотатства. Шлиман перерезал храм (Афины) прямо надвое: строительный материал был выброшен и отчасти снова закопан; нелегко было бы кому-нибудь, даже со значительными затратами, собрать его снова. Однако, несомненно, если бы Шлиман продолжал подобным же образом, снимая руины слой за слоем от поверхности, из-за огромности этой задачи он даже сегодня, очевидно, не достиг бы слоев, в которых были найдены основные предметы. Он добрался до них, только немедленно вытащив «ядрышко» большого холма.
Холм Гиссарлык также вырос с течением времени не только в высоту, но также и в длину и толщину из-за масс руин, срытых и выброшенных следовавшими друг за другом поколениями, чтобы получить место, где они могли бы строить. Поскольку раскопки в этом направлении проводились теперь систематически, можно с величайшей точностью извлечь хронологические выводы из скопления руин, которые в вертикальных шахтах показывают ряд слоев, лежащих друг на друге и наклоненных наружу под углом. Едва ли можно было бы прийти к таким выводам, если бы слои, которые лежат один на другом, но не всегда на одном и том же уровне, были просто последовательно сняты.
Близ поверхности в одном месте мы видим основание храма, в другом – стену, состоящую из правильных слоев обработанных камней эпохи Александра, так называемую стену Лисимаха. Ее положение очень характерно. В вертикальных шахтах, прорытых через внешнюю окружность холма, можно видеть последовательные наклонные слои руин, по которым легко можно понять, что мусор сбрасывали со склонов холма. На этих грудах руин и построена стена[131]; она стоит не на первоначальной скале, но на материале, который отбрасывали вниз, в сторону, и там, где внизу скалы вообще нет. Это говорит о том, что поверхность холма явно увеличивалась в ширину от поселения к поселению. Окружность холма продолжала постоянно расширяться с течением времени. Таким образом она выросла до размеров, которые как в высоту, так и в ширину значительно превышают размеры «сожженного города». Этот последний составляет сравнительно небольшую центральную часть целого. Следовавшие друг за другом города становились все больше и больше, и их радиус увеличивался. Мы впервые обратили на это внимание в нашей собственной работе по раскопкам «сожженного города». Мусор вынимали из середины и относили в сторону; однако, поскольку здесь был склон, мусор выносили через траншею, которая была прорезана по радиусу через холм до края склона, и сбрасывали вниз. В результате масса земли отчасти сползала по склону и отчасти оставалась лежать на нем, в то время как только большие камни скатывались вниз, на долину. Таким образом холм явно и постоянно рос, и, если смотреть на него снизу, казалось, что он становится все больше и больше. Теперь, как мне кажется, он выглядит еще величественнее, чем когда-либо раньше. Различные траншеи и груды земли придают холму вид чего-то очень похожего на большую крепость. Итак, искусственно раскопанный холм теперь находится в следующем состоянии. Помимо отдельных траншей, внешняя часть поверхности древнего холма все еще находится на своей первоначальной высоте, в то время как внутренняя часть раскопана. Стоя на окружных стенах, посетитель смотрит в нечто вроде огромного котла, на дне которого находится «сожженный город», и его стены и фундаменты видны ясно, как на плане. Таким образом можно познакомиться с особой природой этих сооружений.
Все это, следовательно, представляет большой интерес для тех филологов, которые хотят выяснить, насколько указания Гомера согласуются с существующими условиями: например, с упоминанием о том, что Гектор и Ахилл три раза описали круг вокруг города. Речь уже не идет, как раньше, обо всем холме Гиссарлык, но только о центральной части ее, которая действительно представляет собой древнее поселение. Это последнее гораздо меньше, чем все содержимое и окружность самого Гиссарлыка. Однако я должен особо подчеркнуть тот факт, что в сравнении с акрополем Бали-Дага даже эта небольшая часть все-таки составляет значительный город, который существенно превосходит поселение на Бунарбаши».
Во время моего последнего путешествия по Англии и Германии я постоянно слышал, как говорят, что я, поддавшись своим амбициям, разоряюсь на своих археологических раскопках в ущерб собственным детям[132], которые после моей кончины останутся без единого пенни. Поэтому я считаю необходимым уверить читателя, что, хотя из-за моих нынешних научных занятий я должен воздерживаться от всяких коммерческих сделок и вынужден довольствоваться небольшими процентами на свой капитал, я все еще имею годовой доход в 4 тысячи фунтов чистой прибыли от арендной платы на мои четыре дома в Париже и 6 тысяч фунтов мне приносят проценты на ценные бумаги, что в общем составляет 10 тысяч фунтов; в то время как, даже включая большую стоимость моих раскопок, я трачу не более 5 тысяч фунтов в год и, таким образом, могу добавлять к моему капиталу ежегодно 5 тысяч фунтов. Таким образом, я полагаю, что после своей смерти я оставлю своим детям достаточно большое состояние, чтобы они смогли продолжить научные занятия своего отца, даже не трогая своего капитала. Я пользуюсь этой возможностью, дабы заверить читателя, что я люблю и почитаю науку ради нее самой и никогда не буду извлекать из нее прибыль. Ценность моих огромных коллекций троянских древностей невозможно подсчитать, однако они никогда не будут проданы. Если я не подарю их при жизни, они в любом случае по моему завещанию перейдут Музею народа, который более всего люблю и почитаю.
Я не могу закончить это введение, не выразив свою самую горячую благодарность моим досточтимым друзьям: г-ну Фрэнку Калверту, консулу США; г-ну Павлу Венизелосу, консулу Греции; г-ну Эмилио Витали, консулу Италии; и г-ну Николаосу Дидимосу, первому драгоману и политическому агенту турецкого правительства в Дарданеллах, за всю ту доброту, что они проявили по отношению ко мне, и за все те неоценимые услуги, которые они оказали мне в течение длительного времени моих раскопок на Гиссарлыке. Я также горячо благодарю своих друзей: д-ра Ф. Имхоофа Блюмера из Винтертура и г-на Ахиллеса Постолаккаса, хранителя Национальной коллекции монет в Афинах, – первого за огромную любезность, которую он выказал мне, сфотографировав для меня все различные монеты Илиона, которые были в его распоряжении; второго за огромную дружескую услугу, которую он мне оказал: под его руководством были выполнены рисунки этих монет, а также всех монет Илиона, содержащихся во вверенной его попечению коллекции, а также за научную работу о монетах и медалях Илиона, которую он написал для меня и которая будет опубликована в главе о Новом Илионе.
Глава I
Страна троянцев (οἱ Τρωες)
§ I. Протяженность страны троянцев. Троада (ή Τρσάς, то есть γη)
Интерпретируя гомеровскую географию Троады, Страбон справедливо говорит[133]: «Итак, побережье Пропонтиды простирается от Кизикской области и местностей на Эсепе и Гранике вплоть до Абидоса и Сеста, тогда как от Абидоса и Лекта[134] тянутся области около Илиона, Тенедоса и троянской Александрии. Над всеми этими землями расположена гора Ида, которая тянется до Лекта. От Лекта же до реки Каика[135] и до так называемых Канов идут области вокруг Асса[136], Адрамиттия, Атарнея[137], Питаны[138] и Элаитского залива[139]. Вдоль всех этих местностей простирается лежащий напротив остров лесбийцев; далее непосредственно следуют области вокруг Кимы до Герма[140] и Фокеи; последняя есть уже начало Ионии и конец Эолиды. При таком расположении местностей поэт дает нам понять, что троянцы как раз владели областью до реки Каика; их страна была разделена по числу отдельных владений на 8 или 9 частей. Все же остальные вспомогательные силы племени перечисляются среди союзников».
Таким образом, гомеровская Троада включала в себя северозападную часть позднейшей Мисии между реками Эсеп и Каик; это полностью подтверждает и сам поэт, который заставляет Ахилла упомянуть в разговоре с Приамом о том, что владения Приама включают в себя все, что с северо-запада (ἄνω) ограничивается Лесбосом, а с северо-востока (καθύπερθεν) Фригией и Геллеспонтом. Все народы, которые обитают в этой области, именуются у Гомера троянцами (Τρωες), хотя иногда он обозначает этим именем в особенности обитателей Илиона и его непосредственной округи.
Мы будем следовать за Бухгольцем[141] в описании в следующем порядке восьми или девяти меньших владений, из которых состояла Троада:
I. Владение Пандара[142].
II. Владение Адраста и Амфия[143].
III. Владение Азия[144].
IV. Владение Энея (Дардания)[145].
V. Владение Гектора (Троя в более узком смысле слова)[146].
Далее у Гомера упоминаются следующие области:
VI. Владение Альта (лелеги)[147].
VII. Владение киликийцев, то есть:
a) владение Этиона[148];
b) владение Минеса[149];
c) владение Еврипила (кетейцы)[150].
Таким образом, гомеровская Троада включала в себя северозападную часть позднейшей Мисии между реками Эсеп и Каик; это полностью подтверждает и сам поэт, который заставляет Ахилла упомянуть в разговоре с Приамом о том, что владения Приама включают в себя все, что с северо-запада (ἄνω) ограничивается Лесбосом, а с северо-востока (καθύπερθεν) Фригией и Геллеспонтом. Все народы, которые обитают в этой области, именуются у Гомера троянцами (Τρωες), хотя иногда он обозначает этим именем в особенности обитателей Илиона и его непосредственной округи.
Мы будем следовать за Бухгольцем[141] в описании в следующем порядке восьми или девяти меньших владений, из которых состояла Троада:
I. Владение Пандара[142].
II. Владение Адраста и Амфия[143].
III. Владение Азия[144].
IV. Владение Энея (Дардания)[145].
V. Владение Гектора (Троя в более узком смысле слова)[146].
Далее у Гомера упоминаются следующие области:
VI. Владение Альта (лелеги)[147].
VII. Владение киликийцев, то есть:
a) владение Этиона[148];
b) владение Минеса[149];
c) владение Еврипила (кетейцы)[150].
§ II. Горы Троады
Гора Ида (ἡ Ἴδη[151], τὰ Ἰδαια ὄρη[152]) все еще сохраняет свое древнее имя. У Гомера она именуется «высокой» ((ὑψηλή)[153], «многоводной», «потоками шумной», «обильной потоками» (πολυπίδαξ)[154]; и из-за изобилия дичи на ней она также именуется матерью или кормилицей диких зверей (μήτηρ θηρων)[155]. Она простирается через всю Западную Мисию множеством отрогов с юго-запада на северо-восток. Из-за ее многочисленных ответвлений древние сравнивали Иду с многоножкой (scolopendra)[156]. Один из ее основных отрогов простирается по северному побережью залива Адрамиттий и выходит на мыс Лект[157]; другой простирается в западном направлении по реке Эсеп и заканчивается у города Зелия:
Согласно Баркеру Уэббу[162], вершина Гаргара состоит из актинолитового аспидного сланца; почти вся остальная гора состоит из слюдяного сланца. Этот сланец сопровождается огромными отложениями первозданной белой известняковой скалы. Здесь находятся истоки Скамандра, которые, как я уже говорил выше, я посетил в обществе профессора Вирхова. Согласно Уэббу, путешественники проникали в пещеру на расстояние 200 метров (658 футов), откуда изливается главный источник, не достигнув его истоков. Согласно измерениям Чихачева[163], источники находятся в 650 метрах (2138 футах) над уровнем моря. Слюдяной сланец Гаргара имеет слегка зеленоватый оттенок; иногда в нем содержится немного асбеста. В нижней части горы этот сланец имеет несколько другой вид; и в этой новой форме, которая представляет собой истинный слюдяной сланец, он распространяется только с вершины Гаргара вплоть до деревни Саликлар-Кей. Эта первозданная скала выходит на долину на северной стороне реки, где несколько возвышаются холмы.
Обращаясь же к югу, мы видим землю, которая очень отличается от той, что мы только что покинули. Александрия-Троада построена на пепельном сиените, состоящем из трех обычных элементов, среди которых преобладает полевой шпат; он придает свой цвет всей массе, несмотря на значительное число кристаллов черноватой слюды. Этот сиенит проходит через всю страну к востоку от Александрии-Троады, вплоть до Ине (или Эне). Долина Лигия-Хаммам образована сланцем, окруженным со всех сторон сиенитом. Между Кемалли и Ине находятся серебряные рудники, о которых уже говорилось выше. П. Баркер Уэбб продолжает:
«Спустившись по холму примерно на 200 метров, мы оказались на вулканическом туфе, за которым сначала следовали колонны фонолита, а затем – трахита до самого Ине. На расстоянии двух часов от Ине сиенит сталкивается с целым рядом трапповых и базальтовых скал. Неподалеку от Ине находится любопытный конический холм, именуемый Ине-Тепе или Суран-Тепе, который некоторые считают искусственным курганом; однако в действительности он представляет собою всего лишь изолированную массу базальта, которая резко выступает в середине долины. Долина Байрамича, а также другие долины, которые сходятся сюда, состоят из вторичного известняка Троады. Множество гряд холмов проникают в эту долину в направлении на юг; они состоят полностью из базальтовой и трапповой скалы и поднимаются из большого центра древних вулканов вокруг Асса. Крупнейшая из этих боковых долин – уже упомянутая долина Айваджика в трех часах к юго-западу от Байрамича. Примерно на полпути между двумя городами поднимается прекрасный конический холм под названием Кара-Эвли, который изолированно стоит в долине. Его стороны, напоминающие стены, образованы из базальтовых колонн, которые являют глазу тысячи изящных очертаний. Когда мы прошли эту гору, перед нами и вокруг нас были тысячи разновидностей трахита и других скал вулканического происхождения с вулканическими агломерациями и туфом. Иногда достаточно большие массы отвердевшей сланцеватой глины перемежаются разноцветными полосками вместе с яшмой и яшмообразным фермантидом. Айваджик построен на высоте вулканической скалы, и стены его состоят из того же материала. Среди камней стен мы заметили очень странный белый туф, который, возможно, был вырублен в близлежащем карьере. Куда бы мы ни смотрели, вся земля, пока мы не прибыли в Асс, казалась вывороченной от действия древних вулканов. В Манташе, которая находится в часе езды от Асса, на дороге в Айваджик, можно видеть руины замка на вершине небольшого холма, который выглядит как потухший вулкан. Мы также заметили идущий по направлению к морю поток трахитовой лавы значительной длины. Поскольку здесь обнаруживаются туфы и конгломераты[164*], весьма возможно, что речь идет о подводном вулкане, чьи шлаки, пепел и пемза были унесены водой. Тем не менее мы с огромным удовольствием наблюдали вулканические остатки и беспорядочные массы обсидиана, набросанные там и сям на поверхности потока. Вершина, на которой расположен Асс, является отрогом вершины Манташи, хотя первая гораздо выше и занимает гораздо более значительное пространство. С вершины, откуда теперь мы видим руины цитадели Асса, потоки трахита расходятся в различных направлениях, почти что как в Неми близ Рима – главным образом в направлении Адрамиттия. Эта страна также напоминает (хотя и в более крупных масштабах) вулканический холм Радикофани в Тоскане; и это сходство еще увеличивается благодаря нашей находке в скале минерала, который Томсон называет флоритом, а немецкие минералоги именуют гиалитом. Хотя вулкан уже не действует, мы видели очевидные следы внутренних движений земли и частых землетрясений, которые опустошают эту страну[165].
На Иде начинаются реки Рес, Гептапор, Карес, Родий, Граник (Греник), Эсеп, Скамандр и Симоент:
В Зелии живших мужей, при подошве холмистыя Иды,
Граждан богатых, пиющих Эзеповы черные воды[158].
Как уже говорилось, высочайшей вершиной Иды является гора Гаргара, которая теперь называется Каз-Даг, высотою 1750 футов над уровнем моря. На Гаргаре находились «роща его [Зевса] и алтарь благовонный»[160]. Далее гора Гаргара упоминается у Гомера еще три раза[161].
В оное время совет Посейдаон и Феб сотворили
Стену разрушить, могущество рек на нее устремивши
Всех, что с Идейских гор изливаются в бурное море:
Реза, Кареза, Гептапора, быстрого Родия волны,
Эзипа, воды Граника, священные волны Скамандра
И Симоиса, где столько щитов и блистательных шлемов…[159]
Согласно Баркеру Уэббу[162], вершина Гаргара состоит из актинолитового аспидного сланца; почти вся остальная гора состоит из слюдяного сланца. Этот сланец сопровождается огромными отложениями первозданной белой известняковой скалы. Здесь находятся истоки Скамандра, которые, как я уже говорил выше, я посетил в обществе профессора Вирхова. Согласно Уэббу, путешественники проникали в пещеру на расстояние 200 метров (658 футов), откуда изливается главный источник, не достигнув его истоков. Согласно измерениям Чихачева[163], источники находятся в 650 метрах (2138 футах) над уровнем моря. Слюдяной сланец Гаргара имеет слегка зеленоватый оттенок; иногда в нем содержится немного асбеста. В нижней части горы этот сланец имеет несколько другой вид; и в этой новой форме, которая представляет собой истинный слюдяной сланец, он распространяется только с вершины Гаргара вплоть до деревни Саликлар-Кей. Эта первозданная скала выходит на долину на северной стороне реки, где несколько возвышаются холмы.
Обращаясь же к югу, мы видим землю, которая очень отличается от той, что мы только что покинули. Александрия-Троада построена на пепельном сиените, состоящем из трех обычных элементов, среди которых преобладает полевой шпат; он придает свой цвет всей массе, несмотря на значительное число кристаллов черноватой слюды. Этот сиенит проходит через всю страну к востоку от Александрии-Троады, вплоть до Ине (или Эне). Долина Лигия-Хаммам образована сланцем, окруженным со всех сторон сиенитом. Между Кемалли и Ине находятся серебряные рудники, о которых уже говорилось выше. П. Баркер Уэбб продолжает:
«Спустившись по холму примерно на 200 метров, мы оказались на вулканическом туфе, за которым сначала следовали колонны фонолита, а затем – трахита до самого Ине. На расстоянии двух часов от Ине сиенит сталкивается с целым рядом трапповых и базальтовых скал. Неподалеку от Ине находится любопытный конический холм, именуемый Ине-Тепе или Суран-Тепе, который некоторые считают искусственным курганом; однако в действительности он представляет собою всего лишь изолированную массу базальта, которая резко выступает в середине долины. Долина Байрамича, а также другие долины, которые сходятся сюда, состоят из вторичного известняка Троады. Множество гряд холмов проникают в эту долину в направлении на юг; они состоят полностью из базальтовой и трапповой скалы и поднимаются из большого центра древних вулканов вокруг Асса. Крупнейшая из этих боковых долин – уже упомянутая долина Айваджика в трех часах к юго-западу от Байрамича. Примерно на полпути между двумя городами поднимается прекрасный конический холм под названием Кара-Эвли, который изолированно стоит в долине. Его стороны, напоминающие стены, образованы из базальтовых колонн, которые являют глазу тысячи изящных очертаний. Когда мы прошли эту гору, перед нами и вокруг нас были тысячи разновидностей трахита и других скал вулканического происхождения с вулканическими агломерациями и туфом. Иногда достаточно большие массы отвердевшей сланцеватой глины перемежаются разноцветными полосками вместе с яшмой и яшмообразным фермантидом. Айваджик построен на высоте вулканической скалы, и стены его состоят из того же материала. Среди камней стен мы заметили очень странный белый туф, который, возможно, был вырублен в близлежащем карьере. Куда бы мы ни смотрели, вся земля, пока мы не прибыли в Асс, казалась вывороченной от действия древних вулканов. В Манташе, которая находится в часе езды от Асса, на дороге в Айваджик, можно видеть руины замка на вершине небольшого холма, который выглядит как потухший вулкан. Мы также заметили идущий по направлению к морю поток трахитовой лавы значительной длины. Поскольку здесь обнаруживаются туфы и конгломераты[164*], весьма возможно, что речь идет о подводном вулкане, чьи шлаки, пепел и пемза были унесены водой. Тем не менее мы с огромным удовольствием наблюдали вулканические остатки и беспорядочные массы обсидиана, набросанные там и сям на поверхности потока. Вершина, на которой расположен Асс, является отрогом вершины Манташи, хотя первая гораздо выше и занимает гораздо более значительное пространство. С вершины, откуда теперь мы видим руины цитадели Асса, потоки трахита расходятся в различных направлениях, почти что как в Неми близ Рима – главным образом в направлении Адрамиттия. Эта страна также напоминает (хотя и в более крупных масштабах) вулканический холм Радикофани в Тоскане; и это сходство еще увеличивается благодаря нашей находке в скале минерала, который Томсон называет флоритом, а немецкие минералоги именуют гиалитом. Хотя вулкан уже не действует, мы видели очевидные следы внутренних движений земли и частых землетрясений, которые опустошают эту страну[165].