Страница:
Говоря о теоретическом обобщении переводов на латынь научно-философской литературы в рассматриваемый период, следует прежде всего упомянуть имя одного из наиболее выдающихся средневековых мыслителей, уроженца Англии Роджера Бэкона (ок. 1214 – после 1292), прозванного «удивительным доктором». Предостерегая от ошибок, возникающих при чтении книг в плохих переводах, и жестоко порицая тех, кого он называл mendici translatores («перевирающими переводчиками»), которые не знают ни науки, ни языков, вследствие чего многие творения Аристотеля искажены ими практически до неузнаваемости, Роджер Бэкон вместе с тем останавливается и на объективных трудностях, возникающих в процессе перевода. Среди них он называет особенности, специфические для каждого языка (и даже для диалектов одного языка), отсутствие соответствующей терминологии в переводящем (латинском) языке, вследствие чего возникает необходимость прибегать к малопонятным и неизбежно искаженным заимствованиям, и другие подобные факторы. «Следовательно, – резюмирует философ, – замечательная работа, созданная на одном языке, не может быть передана на другой с сохранением своего особого качества, которым она обладала в первом. Пусть тот, кто прекрасно знает какую-либо науку, как, например, логику или какой-нибудь другой предмет, постарается передать его на своем родном языке, и он увидит, что ему не хватает не только мыслей, но и слов, так что никто не сможет понять переведенную подобным образом книгу, как это подобает ее значимости»[34]. Подчеркивая необходимость для переводчика знать языки и разбираться в предмете, о котором идет речь, Роджер Бэкон не считает вполне удовлетворительной деятельность даже таких авторитетов, как отделенный от него многовековым промежутком Боэций, знавший языки, но не обладавший должными познаниями предмета, и упомянутый выше Роберт Гроссетесте (бывший вероятным учителем самого Бэкона), который, несомненно, разбирался в предмете, но чья языковая подготовка оставляла, как подразумевалось философом, желать лучшего.
Несмотря на отмеченные сложности, интенсивная деятельность средневековых переводчиков принесла свои плоды. К концу XIII в. западноевропейские схоласты знали античное научно-философское наследие уже лучше, чем арабские ученые предшествующих столетий. Этому способствовали и контакты с Византией, особенно оживившиеся во времена крестовых походов. Далеко не всегда мирные (достаточно вспомнить взятие византийской столицы крестоносцами в 1204 г.), они тем не менее активизировали культурный обмен. Константинополь стал важнейшим центром, снабжавшим Европу рукописями, а позднее – и представителями греческой учености, сыгравшими огромную роль в подготовке Возрождения.
Как уже отмечалось, рассмотренная традиция перевода научно-философской литературы имела в значительной степени интернациональный характер. Однако в средние века, несмотря на целый ряд препятствий, создавались и национальные переводческие традиции, где в роли переводящих (а в некоторых случаях и исходных) языков выступали формировавшиеся в тот период новоевропейские литературные языки. Им и будут посвящены последние параграфы данного раздела.
6. Начало английского перевода. Альфред Великий
7. Английский перевод X – первой половины XI века. Деятельность Эльфрика
8. Английский перевод после нормандского завоевания
9. Английский перевод XIV–XV веков
Несмотря на отмеченные сложности, интенсивная деятельность средневековых переводчиков принесла свои плоды. К концу XIII в. западноевропейские схоласты знали античное научно-философское наследие уже лучше, чем арабские ученые предшествующих столетий. Этому способствовали и контакты с Византией, особенно оживившиеся во времена крестовых походов. Далеко не всегда мирные (достаточно вспомнить взятие византийской столицы крестоносцами в 1204 г.), они тем не менее активизировали культурный обмен. Константинополь стал важнейшим центром, снабжавшим Европу рукописями, а позднее – и представителями греческой учености, сыгравшими огромную роль в подготовке Возрождения.
Как уже отмечалось, рассмотренная традиция перевода научно-философской литературы имела в значительной степени интернациональный характер. Однако в средние века, несмотря на целый ряд препятствий, создавались и национальные переводческие традиции, где в роли переводящих (а в некоторых случаях и исходных) языков выступали формировавшиеся в тот период новоевропейские литературные языки. Им и будут посвящены последние параграфы данного раздела.
6. Начало английского перевода. Альфред Великий
До V в. н. э. население Британии было кельтским. Несмотря на пятивековую римскую оккупацию (длившуюся с I по V в. н. э.), романизации Британских островов в сколько-нибудь значительной степени не произошло. С V в. начинается миграция в Британию германских племен (англов, саксов и ютов), в значительной степени потеснивших кельтов. Хотя первое проникновение христианства на эту территорию относят ко II в., подлинная христианизация страны датируется концом VI в., когда папа Григорий I отправил в Британию миссию из сорока монахов во главе со знаменитым Августином, ставшим первым архиепископом Кентерберийским и основавшим первый монастырь.
Говоря о начале переводческой (и литературной) деятельности в Англии, упоминают обычно имя монаха Кэдмона (VII в.), перелагавшего в стихотворной форме на древнеанглийском языке некоторые сюжеты Священного Писания. Несколько позже крупнейший автор той эпохи Беда Достопочтенный (672(673)—735), написавший на латинском языке «Церковную историю народа англов» и несколько экзегетических сочинений, предпринял попытку перевести Евангелие от Иоанна, но из-за смерти не успел довести ее до конца (сам перевод не сохранился). В VIII в. были созданы стихотворные пересказы отдельных библейских книг, обработки церковных гимнов, а также вольный перевод латинской поэмы о Фениксе, приписываемый поэту Куневульфу. Но подлинный расцвет древнеанглийского перевода относится к концу IX в. и связан с деятельностью короля Альфреда Великого (849 – начало 900-х гг.).
К моменту его вступления на престол обстановка в стране была крайне неблагоприятной. Постоянные вторжения датчан привели к упадку и разрушению многих монастырей – центров средневековой культуры. Сильно понизился уровень образованности, отождествлявшейся в ту пору со знанием латыни. По словам Альфреда, к началу его правления трудно было найти человека, способного хотя бы перевести письмо с латинского языка на английский. С другой стороны, король хорошо осознавал, что знание лучше всего распространяется в стране тогда, когда оно изложено на языке людей, ее населяющих. Отсюда возникла программа переводческой деятельности: «Передать на языке, который мы все понимаем, несколько книг, наиболее необходимых всем людям»[35].
Для выполнения этой задачи Альфред собрал вокруг себя ученый кружок, членами которого стали епископ Уэльса Ассер – будущий биограф короля, епископ Вустерский Верфурт, ставший впоследствии архиепископом Кентерберийским, Плеглмунд и другие лица. Альфред также написал письмо во Францию архиепископу Реймскому, в котором сообщал о недостатке образованных людей в собственной стране; в ответ архиепископ прислал ему ученого Гримбольда.
Вообще можно предположить, что сама идея создания упомянутого выше кружка была в какой-то степени навеяна английскому монарху аналогичным кружком, существовавшим почти столетием раньше при дворе Карла Великого. Однако последний являлся оплотом латинской образованности, тогда как в центре внимания Альфреда находилась просветительски-переводческая деятельность на родном языке.
Поскольку сам король, хотя и был обучен латыни, не получил систематического школьного образования, вопрос о степени личного участия английского монарха в выполненных членами кружка переводах не может считаться решенным до конца. Однако важнейшая роль Альфреда как вдохновителя и организатора грандиозной работы, не имевшей аналогов в тогдашней Европе, остается бесспорной. Переведены же были следующие произведения[36]:
1) «История против язычников» епископа Орозия, написанная в V в. Автор, вдохновлявшийся некоторыми идеями Августина, создал компилятивный труд, в котором стремился оправдать христианство от обвинений в том, что по его вине пала Римская империя. Книга Орозия пользовалась в средние века большой популярностью и авторитетом, что, вероятно, и определило выбор ее Альфредом в качестве своеобразного учебника истории для соотечественников. В переводе много опущений и изменений; семь книг оригинала были сведены к шести. Кроме того, добавлены сведения о тех странах, в которых распространен «тевтонский» (т. е. германский) язык, и включен рассказ двух путешественников, поведавших Альфреду об увиденном.
2) «Церковная история народа англов» упоминавшегося выше Беды Достопочтенного. Здесь уже свобода по отношению к оригиналу уступает место стремлению как можно точнее передать его содержание, приводящему порой к буквализму.
3) «Об утешении философией» Боэция (VI в.). Этот труд «последний римлянин» написал в темнице в ожидании казни. Книга Боэция пользовалась в средние века огромным уважением, а в ее авторе видели христианского мученика, пострадавшего за веру. Поскольку текст весьма труден для понимания, Альфред, как сообщают источники, вначале попросил одного из своих сподвижников – епископа Ассера объяснить ему оригинал, а уже потом переложил его по-английски. Обращение с подлинником достаточно свободное: изменяется его структура, исключаются многие места, по возможности усиливается христианский колорит. Некоторые намеки и аллюзии, не знакомые современникам Альфреда, заменяются понятными для его соотечественников примерами.
Для стиля Боэция характерно сочетание прозаического и поэтического изложений. Сохранились два варианта перевода, один из которых целиком выполнен прозой, а во втором сделана попытка применить характерный для древнеанглийского аллитеративный стих.
4) «Обязанности пастыря» папы Григория I Великого (VI в.). Этот перевод более тщательно и строго следует за оригиналом, чем все остальные, и хотя в нем также достаточно часто встречаются парафразы, о вольности говорить не приходится. Выбор названного труда, представлявшего собой нечто вроде учебника для духовенства, вероятно, объяснялся не только общим его значением для средневековой культуры, но и особой ролью автора в деле христианизации Англии: именно при нем была послана группа монахов-бенедектинцев во главе с Августином для организации церковной жизни на юге страны. Поскольку в работе Григория I говорится о том, каков должен быть идеал христианского священника, Альфред считал необходимым распространить ее перевод как можно шире среди английского духовенства и разослал копии последнего всем епископам. В предисловии король говорит о счастливом прошлом Англии, противопоставляя прежнее процветание «в войне и науках» печальному настоящему: прежде иностранцы приезжали сюда искать мудрость, теперь же самим англам из-за упадка образованности приходится в ее поисках отправляться за рубеж. Тем не менее Альфред считает необходимым отметить несомненный прогресс в развитии просвещения, наблюдавшийся за годы его правления. Призывая церковных иерархов отрешиться от мирских дел и отдаться постижению знаний, король высказывает пожелание, чтобы все свободнорожденные молодые люди научились хорошо читать на родном языке, а те, кто изучит латынь, были назначены на более высокие посты.
5) «Диалоги» того же автора (т. е. Григория I), по содержанию представляющие собой беседы папы с другом о жизни и деяниях итальянских святых и чудотворцев. Эта книга стала источником для множества агиографических сочинений Средневековья и также пользовалась большой популярностью, чем и определялся ее выбор.
Альфреду приписываются также переводы отрывков из сочинений Августина «Монологи» и «О видении Бога». Кроме того, его по традиции считают иногда и переводчиком книги Псалмов Давида и даже всей Библии. Однако точных сведений об этих переводах не сохранилось.
О методах, которых придерживались Альфред и его сподвижники при передаче латинских оригиналов, говорится и в оставленных ими предисловиях. Так, в предисловии к «Обязанностям пастыря» сообщается, что английская версия передает подлинник иногда слово в слово, иногда – соответственно смыслу; в предисловии к «Утешению философией» – что король Альфред, будучи переводчиком названного произведения, переводил его порой слово за словом, порой смысл за смыслом столь четко и ясно, сколь был в силах.
Несмотря на огромный объем выполненной под его руководством работы, английский монарх хорошо осознавал, что его преемникам предстоит сделать гораздо больше. В предисловии к переводу «Монологов» Августина, где переводчик уподобляется строителю, отправившемуся в большой лес, чтобы заготовить необходимый материал и доставить оттуда все необходимое, говорится: «Но я отнюдь не намеревался привезти из лесу все, даже если бы и мог это сделать. В каждом дереве я увидел что-нибудь полезное; и поэтому я советую любому, имеющему такую возможность и обладающему необходимым числом повозок, направить свой путь в лес, где я заготовил бревна. Пусть он добавит к ним новые, нагрузит ими свои повозки и сотворит то, чего я не совершил, – построит множество прекрасных домов и воздвигнет прекрасный город, в котором будет весело и приятно жить как зимой, так и летом»[37].
Говоря о начале переводческой (и литературной) деятельности в Англии, упоминают обычно имя монаха Кэдмона (VII в.), перелагавшего в стихотворной форме на древнеанглийском языке некоторые сюжеты Священного Писания. Несколько позже крупнейший автор той эпохи Беда Достопочтенный (672(673)—735), написавший на латинском языке «Церковную историю народа англов» и несколько экзегетических сочинений, предпринял попытку перевести Евангелие от Иоанна, но из-за смерти не успел довести ее до конца (сам перевод не сохранился). В VIII в. были созданы стихотворные пересказы отдельных библейских книг, обработки церковных гимнов, а также вольный перевод латинской поэмы о Фениксе, приписываемый поэту Куневульфу. Но подлинный расцвет древнеанглийского перевода относится к концу IX в. и связан с деятельностью короля Альфреда Великого (849 – начало 900-х гг.).
К моменту его вступления на престол обстановка в стране была крайне неблагоприятной. Постоянные вторжения датчан привели к упадку и разрушению многих монастырей – центров средневековой культуры. Сильно понизился уровень образованности, отождествлявшейся в ту пору со знанием латыни. По словам Альфреда, к началу его правления трудно было найти человека, способного хотя бы перевести письмо с латинского языка на английский. С другой стороны, король хорошо осознавал, что знание лучше всего распространяется в стране тогда, когда оно изложено на языке людей, ее населяющих. Отсюда возникла программа переводческой деятельности: «Передать на языке, который мы все понимаем, несколько книг, наиболее необходимых всем людям»[35].
Для выполнения этой задачи Альфред собрал вокруг себя ученый кружок, членами которого стали епископ Уэльса Ассер – будущий биограф короля, епископ Вустерский Верфурт, ставший впоследствии архиепископом Кентерберийским, Плеглмунд и другие лица. Альфред также написал письмо во Францию архиепископу Реймскому, в котором сообщал о недостатке образованных людей в собственной стране; в ответ архиепископ прислал ему ученого Гримбольда.
Вообще можно предположить, что сама идея создания упомянутого выше кружка была в какой-то степени навеяна английскому монарху аналогичным кружком, существовавшим почти столетием раньше при дворе Карла Великого. Однако последний являлся оплотом латинской образованности, тогда как в центре внимания Альфреда находилась просветительски-переводческая деятельность на родном языке.
Поскольку сам король, хотя и был обучен латыни, не получил систематического школьного образования, вопрос о степени личного участия английского монарха в выполненных членами кружка переводах не может считаться решенным до конца. Однако важнейшая роль Альфреда как вдохновителя и организатора грандиозной работы, не имевшей аналогов в тогдашней Европе, остается бесспорной. Переведены же были следующие произведения[36]:
1) «История против язычников» епископа Орозия, написанная в V в. Автор, вдохновлявшийся некоторыми идеями Августина, создал компилятивный труд, в котором стремился оправдать христианство от обвинений в том, что по его вине пала Римская империя. Книга Орозия пользовалась в средние века большой популярностью и авторитетом, что, вероятно, и определило выбор ее Альфредом в качестве своеобразного учебника истории для соотечественников. В переводе много опущений и изменений; семь книг оригинала были сведены к шести. Кроме того, добавлены сведения о тех странах, в которых распространен «тевтонский» (т. е. германский) язык, и включен рассказ двух путешественников, поведавших Альфреду об увиденном.
2) «Церковная история народа англов» упоминавшегося выше Беды Достопочтенного. Здесь уже свобода по отношению к оригиналу уступает место стремлению как можно точнее передать его содержание, приводящему порой к буквализму.
3) «Об утешении философией» Боэция (VI в.). Этот труд «последний римлянин» написал в темнице в ожидании казни. Книга Боэция пользовалась в средние века огромным уважением, а в ее авторе видели христианского мученика, пострадавшего за веру. Поскольку текст весьма труден для понимания, Альфред, как сообщают источники, вначале попросил одного из своих сподвижников – епископа Ассера объяснить ему оригинал, а уже потом переложил его по-английски. Обращение с подлинником достаточно свободное: изменяется его структура, исключаются многие места, по возможности усиливается христианский колорит. Некоторые намеки и аллюзии, не знакомые современникам Альфреда, заменяются понятными для его соотечественников примерами.
Для стиля Боэция характерно сочетание прозаического и поэтического изложений. Сохранились два варианта перевода, один из которых целиком выполнен прозой, а во втором сделана попытка применить характерный для древнеанглийского аллитеративный стих.
4) «Обязанности пастыря» папы Григория I Великого (VI в.). Этот перевод более тщательно и строго следует за оригиналом, чем все остальные, и хотя в нем также достаточно часто встречаются парафразы, о вольности говорить не приходится. Выбор названного труда, представлявшего собой нечто вроде учебника для духовенства, вероятно, объяснялся не только общим его значением для средневековой культуры, но и особой ролью автора в деле христианизации Англии: именно при нем была послана группа монахов-бенедектинцев во главе с Августином для организации церковной жизни на юге страны. Поскольку в работе Григория I говорится о том, каков должен быть идеал христианского священника, Альфред считал необходимым распространить ее перевод как можно шире среди английского духовенства и разослал копии последнего всем епископам. В предисловии король говорит о счастливом прошлом Англии, противопоставляя прежнее процветание «в войне и науках» печальному настоящему: прежде иностранцы приезжали сюда искать мудрость, теперь же самим англам из-за упадка образованности приходится в ее поисках отправляться за рубеж. Тем не менее Альфред считает необходимым отметить несомненный прогресс в развитии просвещения, наблюдавшийся за годы его правления. Призывая церковных иерархов отрешиться от мирских дел и отдаться постижению знаний, король высказывает пожелание, чтобы все свободнорожденные молодые люди научились хорошо читать на родном языке, а те, кто изучит латынь, были назначены на более высокие посты.
5) «Диалоги» того же автора (т. е. Григория I), по содержанию представляющие собой беседы папы с другом о жизни и деяниях итальянских святых и чудотворцев. Эта книга стала источником для множества агиографических сочинений Средневековья и также пользовалась большой популярностью, чем и определялся ее выбор.
Альфреду приписываются также переводы отрывков из сочинений Августина «Монологи» и «О видении Бога». Кроме того, его по традиции считают иногда и переводчиком книги Псалмов Давида и даже всей Библии. Однако точных сведений об этих переводах не сохранилось.
О методах, которых придерживались Альфред и его сподвижники при передаче латинских оригиналов, говорится и в оставленных ими предисловиях. Так, в предисловии к «Обязанностям пастыря» сообщается, что английская версия передает подлинник иногда слово в слово, иногда – соответственно смыслу; в предисловии к «Утешению философией» – что король Альфред, будучи переводчиком названного произведения, переводил его порой слово за словом, порой смысл за смыслом столь четко и ясно, сколь был в силах.
Несмотря на огромный объем выполненной под его руководством работы, английский монарх хорошо осознавал, что его преемникам предстоит сделать гораздо больше. В предисловии к переводу «Монологов» Августина, где переводчик уподобляется строителю, отправившемуся в большой лес, чтобы заготовить необходимый материал и доставить оттуда все необходимое, говорится: «Но я отнюдь не намеревался привезти из лесу все, даже если бы и мог это сделать. В каждом дереве я увидел что-нибудь полезное; и поэтому я советую любому, имеющему такую возможность и обладающему необходимым числом повозок, направить свой путь в лес, где я заготовил бревна. Пусть он добавит к ним новые, нагрузит ими свои повозки и сотворит то, чего я не совершил, – построит множество прекрасных домов и воздвигнет прекрасный город, в котором будет весело и приятно жить как зимой, так и летом»[37].
7. Английский перевод X – первой половины XI века. Деятельность Эльфрика
После смерти короля Альфреда переводческая деятельность в Англии продолжалась, хотя и с меньшей интенсивностью. В частности, было переведено Евангелие от Матфея и сделаны глоссы (приписывание соответствующих английских эквивалентов над каждым словом латинского текста) остальных трех Евангелий. Появились и переводы средневековой экзегетической и дидактической литературы.
Наиболее крупной фигурой этого периода считался монах Эльфрик (955—1020(25)), ставший впоследствии аббатом монастыря в Оксфорде. Именно с него начинают историю создания английской Библии, поскольку, как отмечалось выше, версия Альфреда (если она действительно существовала) до нас не дошла.
Особый интерес представляют предисловия к переводам, в которых Эльфрик излагал свои принципы передачи латинского текста. Причем обращает на себя внимание характерная деталь: почти все они (за исключением предисловия к библейской «Книге Бытия») написаны по-латыни. Таким образом, если сами переводы предназначались для тех, кого в средние века именовали термином «idiotae», то адресатами предисловий являлись в первую очередь ученые «litterati», т. е. те самые церковные круги, которые, основываясь на теории «триязычия», вообще выступали против переводов с Библии на местные языки. Вероятно, сам Эльфрик также испытывал сомнения по поводу правомерности своего труда и несколько раз уверял, что не будет много заниматься переводческой деятельностью, дабы «жемчужина Христа», зазвучав на «языке англов», не оказалась бы попранной. Даже в упомянутом выше предисловии к «Книге Бытия» можно прочесть заявление о том, что его автор никогда больше не осмелится переводить какую-либо книгу с латыни на родной язык (что, впрочем, не помешало Эльфрику осуществить впоследствии перевод всего Пятикнижия и церковных проповедей, также сопроводив их предисловиями). Говоря о правилах передачи латинского текста, Эльфрик подчеркивал необходимость переводить не слово в слово, а смысл в смысл, допуская разного рода сокращения, пояснения и изменения. С одной стороны, это объясняется необходимостью считаться с аудиторией, для которой перевод предназначен. Эльфрик рекомендует переводчику пользоваться простым стилем и понятными всем словами, поскольку часто оригинал содержит разного рода риторические фигуры и украшения, способные оттолкнуть неискушенного читателя и вызвать у него скуку. С другой стороны, Эльфрик высказывал опасения, как бы какой-нибудь глупец, познакомившись с книгами Ветхого Завета, не стал бы подражать персонажам последнего во всех деталях, думая, будто можно жить и сейчас так, как жили при патриархах и Моисее. Поэтому, переводя «Книгу Бытия», он счел необходимым прибегнуть к «разумным пропускам» там, где речь шла о многоженстве библейских патриархов. Аналогично, передавая латинские источники, где упоминалась Восточная Римская империя, Эльфрик избегал говорить о правлении двух императоров, чтобы не смущать своих соотечественников, которые подчиняются одному королю и привыкли видеть во главе страны одного монарха, а не двух[38]. Особо подчеркивает Эльфрик наличие в священных книгах высшей духовной сущности, оговаривая, что сам он передает лишь их внешнее содержание.
Большой интерес представляет замечание Эльфрика о необходимости соблюдать нормы переводящего (английского) языка в тех случаях, когда особенности употребления последнего отличаются от латыни, поскольку в противном случае читатель, не знающий латыни, будет введен в заблуждение.
Помимо рассмотренных выше произведений заслуживает внимания и составленная Эльфриком на английском языке латинская грамматика, куда он ввел некоторые части знаменитой грамматики Присциана, относящейся к VI в. В этой книге содержатся и переводческие наблюдения (например, о наличии в каждом языке собственных междометий, трудно поддающихся передаче на другой язык).
Если Альфред и Эльфрик, выбирая тексты для перевода, руководствовались по преимуществу просветительскими и дидактическими соображениями, то в рассматриваемый период появляются уже и переводы таких произведений, которые были предназначены для развлечения читателей. Сюда относятся повесть о приключениях сирийского монаха Малха, примыкающая к житийной литературе, но обладающая многими чертами авантюрного античного романа, «Письмо Александра» и «Чудеса Востока», где рассказывалось о всякого рода фантастических существах и явлениях, а также фрагмент перевода латинской версии греческого романа об Аполлонии Тирском.
Таким образом, к XI в. уже существовала традиция переводов на древнеанглийский язык, игравшая важную роль в формировании английской культуры. Однако в 1066 г. происходит событие, имевшее важнейшие последствия для страны и во многом изменившее ее дальнейшее развитие, – завоевание Англии нормандским герцогом Вильгельмом.
Наиболее крупной фигурой этого периода считался монах Эльфрик (955—1020(25)), ставший впоследствии аббатом монастыря в Оксфорде. Именно с него начинают историю создания английской Библии, поскольку, как отмечалось выше, версия Альфреда (если она действительно существовала) до нас не дошла.
Особый интерес представляют предисловия к переводам, в которых Эльфрик излагал свои принципы передачи латинского текста. Причем обращает на себя внимание характерная деталь: почти все они (за исключением предисловия к библейской «Книге Бытия») написаны по-латыни. Таким образом, если сами переводы предназначались для тех, кого в средние века именовали термином «idiotae», то адресатами предисловий являлись в первую очередь ученые «litterati», т. е. те самые церковные круги, которые, основываясь на теории «триязычия», вообще выступали против переводов с Библии на местные языки. Вероятно, сам Эльфрик также испытывал сомнения по поводу правомерности своего труда и несколько раз уверял, что не будет много заниматься переводческой деятельностью, дабы «жемчужина Христа», зазвучав на «языке англов», не оказалась бы попранной. Даже в упомянутом выше предисловии к «Книге Бытия» можно прочесть заявление о том, что его автор никогда больше не осмелится переводить какую-либо книгу с латыни на родной язык (что, впрочем, не помешало Эльфрику осуществить впоследствии перевод всего Пятикнижия и церковных проповедей, также сопроводив их предисловиями). Говоря о правилах передачи латинского текста, Эльфрик подчеркивал необходимость переводить не слово в слово, а смысл в смысл, допуская разного рода сокращения, пояснения и изменения. С одной стороны, это объясняется необходимостью считаться с аудиторией, для которой перевод предназначен. Эльфрик рекомендует переводчику пользоваться простым стилем и понятными всем словами, поскольку часто оригинал содержит разного рода риторические фигуры и украшения, способные оттолкнуть неискушенного читателя и вызвать у него скуку. С другой стороны, Эльфрик высказывал опасения, как бы какой-нибудь глупец, познакомившись с книгами Ветхого Завета, не стал бы подражать персонажам последнего во всех деталях, думая, будто можно жить и сейчас так, как жили при патриархах и Моисее. Поэтому, переводя «Книгу Бытия», он счел необходимым прибегнуть к «разумным пропускам» там, где речь шла о многоженстве библейских патриархов. Аналогично, передавая латинские источники, где упоминалась Восточная Римская империя, Эльфрик избегал говорить о правлении двух императоров, чтобы не смущать своих соотечественников, которые подчиняются одному королю и привыкли видеть во главе страны одного монарха, а не двух[38]. Особо подчеркивает Эльфрик наличие в священных книгах высшей духовной сущности, оговаривая, что сам он передает лишь их внешнее содержание.
Большой интерес представляет замечание Эльфрика о необходимости соблюдать нормы переводящего (английского) языка в тех случаях, когда особенности употребления последнего отличаются от латыни, поскольку в противном случае читатель, не знающий латыни, будет введен в заблуждение.
Помимо рассмотренных выше произведений заслуживает внимания и составленная Эльфриком на английском языке латинская грамматика, куда он ввел некоторые части знаменитой грамматики Присциана, относящейся к VI в. В этой книге содержатся и переводческие наблюдения (например, о наличии в каждом языке собственных междометий, трудно поддающихся передаче на другой язык).
Если Альфред и Эльфрик, выбирая тексты для перевода, руководствовались по преимуществу просветительскими и дидактическими соображениями, то в рассматриваемый период появляются уже и переводы таких произведений, которые были предназначены для развлечения читателей. Сюда относятся повесть о приключениях сирийского монаха Малха, примыкающая к житийной литературе, но обладающая многими чертами авантюрного античного романа, «Письмо Александра» и «Чудеса Востока», где рассказывалось о всякого рода фантастических существах и явлениях, а также фрагмент перевода латинской версии греческого романа об Аполлонии Тирском.
Таким образом, к XI в. уже существовала традиция переводов на древнеанглийский язык, игравшая важную роль в формировании английской культуры. Однако в 1066 г. происходит событие, имевшее важнейшие последствия для страны и во многом изменившее ее дальнейшее развитие, – завоевание Англии нормандским герцогом Вильгельмом.
8. Английский перевод после нормандского завоевания
После захвата страны нормандцами, сопровождавшегося истреблением или отстранением от власти подавляющего большинства представителей древнеанглийской знати, сложилась своеобразная языковая ситуация. Французский язык занял господствующее положение, поскольку именно на нем говорили новые хозяева Англии – королевский двор и феодальная аристократия; латынь по-прежнему сохраняла функции языка церкви, науки, школы, юриспруденции и т. п.; наконец, английский (претерпевший в этот период существенные изменения) оставался языком большинства населения страны[39]. Кроме того, представлены были (на территории Уэльса) и кельтские говоры, образующие валлийский язык[40].
Естественно, что в первые столетия после нормандского завоевания письменность развивалась главным образом на латинском и французском языках. Для истории перевода представляет интерес латинское сочинение епископа северного Уэльса Гальфрида Монмутского (ум. в 1154 г.) «История бриттов». Автор (предположительно сам бывший по происхождению валлийцем и знакомый с языком и фольклором этого края) уверяет читателей, что его сочинение представляет собой перевод некой древней книги на языке бриттов (т. е. кельтов), которую он получил от оксфордского архиепископа Уолтера. Скорее всего, перед нами пример переводческой мистификации, а источниками названного произведения наряду с валлийским фольклором были эпические предания о Карле Великом, рассказы об Александре Македонском и т. д., к которым Гальфрид добавил многое от себя. Именно в «Истории бриттов» впервые было дано подробное изложение истории о короле Артуре (превращенного в могущественного владетеля не только всей Британии, но и большей части Европы), повести о короле Лире и других сюжетов, получивших впоследствии широкую популярность. Причем Гальфрид подчеркивает, что если оригинал полон «сладкозвучных слов», то перевод выполнен простым «деревенским слогом» (хотя и по-латыни!).
Псевдоперевод Гальфрида послужил источником, с одной стороны, для многочисленных валлийских переработок, относящихся к концу XII – началу XIII в., а с другой – для французской версии Жоффрея Гаймара. Опираясь на своих предшественников, нормандский поэт Вас (ум. после 1174 г.) создал свое произведение «Деяния бриттов» («Брут»), дополнив его некоторыми мотивами бретонского фольклора (именно отсюда заимствован круглый стол). В свою очередь, поэма Васа легла в основу сочиненной уже на английском языке версии «Брута» священника Лайамона (около 1205 г.), представлявшей своеобразную стихотворную историю Британии. К XIII в. относятся и другие переделки французских рыцарских романов, способствовавшие развитию оригинальной литературы.
Естественно, что в первые столетия после нормандского завоевания письменность развивалась главным образом на латинском и французском языках. Для истории перевода представляет интерес латинское сочинение епископа северного Уэльса Гальфрида Монмутского (ум. в 1154 г.) «История бриттов». Автор (предположительно сам бывший по происхождению валлийцем и знакомый с языком и фольклором этого края) уверяет читателей, что его сочинение представляет собой перевод некой древней книги на языке бриттов (т. е. кельтов), которую он получил от оксфордского архиепископа Уолтера. Скорее всего, перед нами пример переводческой мистификации, а источниками названного произведения наряду с валлийским фольклором были эпические предания о Карле Великом, рассказы об Александре Македонском и т. д., к которым Гальфрид добавил многое от себя. Именно в «Истории бриттов» впервые было дано подробное изложение истории о короле Артуре (превращенного в могущественного владетеля не только всей Британии, но и большей части Европы), повести о короле Лире и других сюжетов, получивших впоследствии широкую популярность. Причем Гальфрид подчеркивает, что если оригинал полон «сладкозвучных слов», то перевод выполнен простым «деревенским слогом» (хотя и по-латыни!).
Псевдоперевод Гальфрида послужил источником, с одной стороны, для многочисленных валлийских переработок, относящихся к концу XII – началу XIII в., а с другой – для французской версии Жоффрея Гаймара. Опираясь на своих предшественников, нормандский поэт Вас (ум. после 1174 г.) создал свое произведение «Деяния бриттов» («Брут»), дополнив его некоторыми мотивами бретонского фольклора (именно отсюда заимствован круглый стол). В свою очередь, поэма Васа легла в основу сочиненной уже на английском языке версии «Брута» священника Лайамона (около 1205 г.), представлявшей своеобразную стихотворную историю Британии. К XIII в. относятся и другие переделки французских рыцарских романов, способствовавшие развитию оригинальной литературы.
9. Английский перевод XIV–XV веков
Уже к середине XIII в. стали наблюдаться признаки усиления роли английского языка и постепенного вытеснения французского. В 1258 г. король Генрих III впервые обратился к населению с воззванием, написанным по-английски. Указанная тенденция особенно усилилась столетие спустя. В 1362 г. на английский язык было переведено столичное судопроизводство и он впервые зазвучал в стенах парламента. Примерно к этому же времени относится утверждение английского в качестве языка школьного преподавания. К концу XIV в. господству французского наступает конец, хотя отдельные пережитки последнего сохранялись еще долгое время. «Английский язык, – отмечалось в специальной литературе, – был принят в качестве языка устного общения, но ему предстояло еще завоевать признание как наилучшему средству для создания письменных трудов. Французский и латынь все еще рассматривались как наиболее подходящие языки для литературного выражения; таким образом, XIV и XV века стали свидетелями огромной популярности переводческой деятельности. Подобным способом англичане рассчитывали передать английскому переводу часть того престижа, которым обладал язык оригинала»[41].
Разумеется, переводами подобного рода сочинения можно называть лишь условно. Скорее речь должна идти об освоении иноязычной литературы и усвоении художественных приемов, использовавшихся затем при создании оригинальных произведений.
XIV век ознаменовался также важными событиями в сфере библейского перевода. В середине столетия появляется Псалтирь, создателем которой был Ричард Ролл из Хэмполла (графство Йоркшир). На разных диалектах были сделаны глоссы и переводы отдельных частей Священного Писания. Однако центральное место здесь принадлежит первому полному воссозданию Библии на английском языке, связанному с деятельностью Джона Уиклифа (1320–1384) – одного из крупнейших религиозных мыслителей своего времени, осмелившегося бросить открытый вызов церковной иерархии и насаждавшейся ею уже не одно столетие пресловутой теории «триязычия».
Ссылаясь на то, что Христос и его апостолы проповедовали на том языке, который был лучше знаком народу, Уиклиф считал, что Библия должна быть главным источником веры и каждый человек вправе толковать ее по своему разумению. Это убеждение подвигло его собрать вокруг себя группу единомышленников и осуществить передачу Священного Писания на родной язык (причем степень личного участия Уиклифа в осуществлении указанного замысла остается неизвестной). Источником служила латинская Вульгата. Работа продолжалась с 1380 по 1384 г.
Поскольку первый вариант получился тяжеловесным, а в некоторых местах – из-за боязни переводчиков отступить от буквального следования подлиннику – просто малопонятным, возникла необходимость в серьезной переработке английского текста, осуществленной сподвижником и секретарем Уиклифа Джоном Перви. В предваряющем книгу прологе Перви подчеркивает необходимость руководствоваться не только словами, но и смыслом оригинала, дабы последний был столь же ясен, или даже еще яснее, по-английски, как и по-латыни, и не слишком отклонялся бы от буквы (хотя полностью реализовать свой замысел переводчику не удалось).
Разумеется, переводами подобного рода сочинения можно называть лишь условно. Скорее речь должна идти об освоении иноязычной литературы и усвоении художественных приемов, использовавшихся затем при создании оригинальных произведений.
XIV век ознаменовался также важными событиями в сфере библейского перевода. В середине столетия появляется Псалтирь, создателем которой был Ричард Ролл из Хэмполла (графство Йоркшир). На разных диалектах были сделаны глоссы и переводы отдельных частей Священного Писания. Однако центральное место здесь принадлежит первому полному воссозданию Библии на английском языке, связанному с деятельностью Джона Уиклифа (1320–1384) – одного из крупнейших религиозных мыслителей своего времени, осмелившегося бросить открытый вызов церковной иерархии и насаждавшейся ею уже не одно столетие пресловутой теории «триязычия».
Ссылаясь на то, что Христос и его апостолы проповедовали на том языке, который был лучше знаком народу, Уиклиф считал, что Библия должна быть главным источником веры и каждый человек вправе толковать ее по своему разумению. Это убеждение подвигло его собрать вокруг себя группу единомышленников и осуществить передачу Священного Писания на родной язык (причем степень личного участия Уиклифа в осуществлении указанного замысла остается неизвестной). Источником служила латинская Вульгата. Работа продолжалась с 1380 по 1384 г.
Поскольку первый вариант получился тяжеловесным, а в некоторых местах – из-за боязни переводчиков отступить от буквального следования подлиннику – просто малопонятным, возникла необходимость в серьезной переработке английского текста, осуществленной сподвижником и секретарем Уиклифа Джоном Перви. В предваряющем книгу прологе Перви подчеркивает необходимость руководствоваться не только словами, но и смыслом оригинала, дабы последний был столь же ясен, или даже еще яснее, по-английски, как и по-латыни, и не слишком отклонялся бы от буквы (хотя полностью реализовать свой замысел переводчику не удалось).