– Возможно, вам бы это понравилось.
– Сомневаюсь. – Он левой рукой взял этюдник. – А что это такое? – спросил он, указывая на пометки в углу эскиза.
– Список предметов мебели, которые понадобятся для этой комнаты. Галочки обозначают, что мебель либо имеется в наличии, либо уже заказана. Остальное придется покупать.
– А список-то длинный.
– Комната очень большая. – Джесси придвинулась поближе к нему и указала на цифры. – Я везде проставила размеры.
– Сколько вам понадобится, чтобы купить все разом? Она нахмурилась:
– Я еще не считала. Как только я закончу все эскизы, я сделаю общий список и отдам его вам. Через несколько недель состоится аукцион антиквариата. Постараюсь большую часть необходимого купить там.
– Все выглядит великолепно, – заключил Майк, возвращая ей этюдник.
Прижав папку к груди, Джесси заставила себя поблагодарить Майка и решила поскорее убраться прочь, пока не наговорила глупостей. Но ей совсем не хотелось убираться. Ей нравилось стоять рядом с ним, ей нравилось чувствовать тепло его тела и вспоминать, как они целовались прошлым вечером.
– Как вы себя чувствуете? – тихо спросила она.
– Побитым. А вообще нормально. А вы? Что-то в его тоне заставило ее испытать неловкость.
– Глупой. Обычно я не такая. Я не... как бы это сказать... Со смерти Брендона у меня никого не было... – Джесси замолчала. Чтобы не встретиться с ним взглядами, она уставилась на свои ботинки. – Кроме того, вы клиент, и поэтому то, что произошло, немного...
– Вы не знаете, что именно произошло?
В его голосе появились веселые интонации, и Джесси отважилась поднять глаза.
– Я знаю, что мы... Я хочу сказать, что я... – Она вздохнула. – Кажется, я не знаю, о чем говорю.
– А я знаю.
– Вот как?
– Я сам был там, Джесси. – Он заговорщицки улыбнулся. Его улыбка была так великолепна, что Джесси едва не рухнула перед ним на колени в благоговейном восторге. – Да разве что-либо имеет значение, если это помогло нам пережить ночь?
Он буквально излучал истинно мужскую самонадеянность. Не надо было закрывать глаза, чтобы представить, как он, одетый в белоснежную форму, улыбается ничего не подозревающим женщинам своей опасной улыбкой и тем самым выносит им приговор. Уж слишком он сладкий, на ее вкус.
– Они толпой ходили за вами, да? – осведомилась Джесси.
– Женщины? Конечно.
«Почему бы и нет, – подумала она. – Он красив, его ждало блестящее будущее».
– Толпы верных поклонниц, боготворящих своего идола.
– Кажется, вы возмущены.
– Нет, мне просто любопытно. А что получали они?
– Тогда? Право хвастаться, дорогая. – Неожиданно он сбросил с себя самоуверенность точно так же, как скинул бы капюшон с головы. Выражение его лица стало жестким, завеса, открывавшая доступ к его эмоциям, опять опустилась. – А теперь – ничего, – произнес он и, повернувшись, спустился по лестнице и пошел к старому дому.
Джесси смотрела ему вслед, пытаясь понять, почему его так взволновал ее вопрос. Кто-то причинил ему боль? Его оставили, когда он стал калекой?
Это маловероятно, возразила она самой себе и принялась собирать эскизы. Внезапно ей пришло в голову: «А сколько из высокопоставленных и облеченных властью друзей Брендона продолжали бы поддерживать с ним отношения, если бы он однажды не смог руководить компанией? « Она не знала точного ответа, но предполагала, что список был бы коротким.
Неужели то же самое случилось с Майком? Не потому ли ему так больно? Джесси ссыпала карандаши в сумку и перекинула ее через плечо. Ну почему она так переживает из-за него? Почему для нее так важны его чувства? Она стояла у перил и наблюдала за белкой, которая, проскакав по дорожке, взобралась на ближайший дуб. Майк хотел воспользоваться ею, чтобы пережить ночь. Возможно, им обоим суждено пользоваться друг другом. Но понимает ли он, как это опасно?
Глава 6
Глава 7
– Сомневаюсь. – Он левой рукой взял этюдник. – А что это такое? – спросил он, указывая на пометки в углу эскиза.
– Список предметов мебели, которые понадобятся для этой комнаты. Галочки обозначают, что мебель либо имеется в наличии, либо уже заказана. Остальное придется покупать.
– А список-то длинный.
– Комната очень большая. – Джесси придвинулась поближе к нему и указала на цифры. – Я везде проставила размеры.
– Сколько вам понадобится, чтобы купить все разом? Она нахмурилась:
– Я еще не считала. Как только я закончу все эскизы, я сделаю общий список и отдам его вам. Через несколько недель состоится аукцион антиквариата. Постараюсь большую часть необходимого купить там.
– Все выглядит великолепно, – заключил Майк, возвращая ей этюдник.
Прижав папку к груди, Джесси заставила себя поблагодарить Майка и решила поскорее убраться прочь, пока не наговорила глупостей. Но ей совсем не хотелось убираться. Ей нравилось стоять рядом с ним, ей нравилось чувствовать тепло его тела и вспоминать, как они целовались прошлым вечером.
– Как вы себя чувствуете? – тихо спросила она.
– Побитым. А вообще нормально. А вы? Что-то в его тоне заставило ее испытать неловкость.
– Глупой. Обычно я не такая. Я не... как бы это сказать... Со смерти Брендона у меня никого не было... – Джесси замолчала. Чтобы не встретиться с ним взглядами, она уставилась на свои ботинки. – Кроме того, вы клиент, и поэтому то, что произошло, немного...
– Вы не знаете, что именно произошло?
В его голосе появились веселые интонации, и Джесси отважилась поднять глаза.
– Я знаю, что мы... Я хочу сказать, что я... – Она вздохнула. – Кажется, я не знаю, о чем говорю.
– А я знаю.
– Вот как?
– Я сам был там, Джесси. – Он заговорщицки улыбнулся. Его улыбка была так великолепна, что Джесси едва не рухнула перед ним на колени в благоговейном восторге. – Да разве что-либо имеет значение, если это помогло нам пережить ночь?
Он буквально излучал истинно мужскую самонадеянность. Не надо было закрывать глаза, чтобы представить, как он, одетый в белоснежную форму, улыбается ничего не подозревающим женщинам своей опасной улыбкой и тем самым выносит им приговор. Уж слишком он сладкий, на ее вкус.
– Они толпой ходили за вами, да? – осведомилась Джесси.
– Женщины? Конечно.
«Почему бы и нет, – подумала она. – Он красив, его ждало блестящее будущее».
– Толпы верных поклонниц, боготворящих своего идола.
– Кажется, вы возмущены.
– Нет, мне просто любопытно. А что получали они?
– Тогда? Право хвастаться, дорогая. – Неожиданно он сбросил с себя самоуверенность точно так же, как скинул бы капюшон с головы. Выражение его лица стало жестким, завеса, открывавшая доступ к его эмоциям, опять опустилась. – А теперь – ничего, – произнес он и, повернувшись, спустился по лестнице и пошел к старому дому.
Джесси смотрела ему вслед, пытаясь понять, почему его так взволновал ее вопрос. Кто-то причинил ему боль? Его оставили, когда он стал калекой?
Это маловероятно, возразила она самой себе и принялась собирать эскизы. Внезапно ей пришло в голову: «А сколько из высокопоставленных и облеченных властью друзей Брендона продолжали бы поддерживать с ним отношения, если бы он однажды не смог руководить компанией? « Она не знала точного ответа, но предполагала, что список был бы коротким.
Неужели то же самое случилось с Майком? Не потому ли ему так больно? Джесси ссыпала карандаши в сумку и перекинула ее через плечо. Ну почему она так переживает из-за него? Почему для нее так важны его чувства? Она стояла у перил и наблюдала за белкой, которая, проскакав по дорожке, взобралась на ближайший дуб. Майк хотел воспользоваться ею, чтобы пережить ночь. Возможно, им обоим суждено пользоваться друг другом. Но понимает ли он, как это опасно?
Глава 6
Майк держал лассо в больной руке. Ему уже удалось зажать его большим пальцем, запястье действовало отлично. Он справится, черт побери, или умрет на месте. В сотый раз за это утро он поднял руку и прицелился к козлам для пилки дров в центре загона. Рубашка, набитая соломой, изображала голову лошади. Он свернул лассо кольцами, прикинул расстояние и бросил. В последний момент, однако, его пальцы дрогнули, и лассо, вместо того чтобы изящно пролететь над землей, упало к его ногам. Он угрюмо смотрел на бесформенный моток веревки и старался понять, почему очередная неудача так расстраивает его.
– Я все же считаю, что дело пошло бы быстрее, если бы ты пытался делать это левой рукой, – сказал Грейди, стоявший у ограды загона.
– Я не спрашиваю твоего совета.
– Верно. Вот и получаешь то, за что заплатил.
Майк наклонился и поднял лассо. Левой рукой. Он устремил взгляд на козлы. Это значит, что придется начинать все сначала. Однако правой рукой у него все равно ничего не получится.
Повернувшись к Грейди спиной, чтобы не увидеть на его лице усмешку типа «я-же-тебе-говорил», он неловко перехватил лассо левой рукой. Утро было прохладным, но он чувствовал, как между лопатками струится пот. Майк ненавидел себя за свою неполноценность.
Он вскинул левую руку. Свернутое в кольца лассо казалось непривычно тяжелым. Как будто он никогда в жизни не заарканивал лошадь или быка! Пусть с тех пор прошли годы, но навык-то остался! Он примерился и бросил лассо.
Получилось хуже, чем правой рукой. Лассо свернулось на земле, как большая змея.
За спиной послышался смех Грейди:
– Ты неправильно держишь его, и твоя проводка...
– Берегись, старик! – рявкнул Майк, наклоняясь. – Я арканил скот задолго до того, как ты узнал, какой конец для чего предназначен.
– Я просто хотел сказать, что...
Но Майк уже не слушал своего друга, потому что легкий ветерок донес до него знакомый терпкий аромат. Он повернулся и увидел, как Джесси идет от дома к загону. Последние сорок восемь часов он старательно избегал ее. Это, правда, не требовало особых усилий. Днем, пока она рисовала эскизы, он работал с лошадьми. По вечерам она удалялась в свой трейлер, где ужинала и готовила чертежи. Он знал об этом: видел, как она сидела, склонившись над чертежной доской, когда позапрошлой ночью вышел погулять. Не имея, очевидно, слуха, она невпопад напевала под музыку, доносившуюся из проигрывателя, и чертила. Движения Джесси были точными и быстрыми.
Все в ней было преисполнено жизни. И волосы, и улыбка, внезапно озаряющая лицо, и все ее тело. Даже ее одежда. Сегодня она надела темно-синюю блузку и заправила ее в черные джинсы. Яркая распахнутая жилетка подчеркивала совершенную линию груди. При каждом ее шаге длинные серьги сверкали. Он подумал, что ни разу не видел ее в скучном наряде.
Подойдя к изгороди, Джесси что-то тихо сказала Грейди и только потом обратилась к Майку:
– Доброе утро.
Неприветливо поздоровавшись, он отвернулся. Подобрав лассо, Майк попытался свернуть его в кольца левой рукой. Но рука, хоть и здоровая, казалась чужой. Он в сердцах отшвырнул лассо.
– Что вам надо? – зло спросил он у Джесси.
Она отшатнулась, взгляд ее темных глаз был ошеломленным.
– Решила устроить себе перерыв, – ответила она. – Если я раздражаю вас, то могу уйти.
– Не обращайте на него внимания, – успокоил ее Грейди. – Он любит выступать на публике. Разве не так, Майк? – Тот промолчал. – Я помню, как однажды на авианосец прибыли сенаторы и какие-то шишки из НАТО. Небо было чистым, однако ветер дул попутный. Никто не хотел садиться на авианосец, так как сильный попутный ветер мог сдуть самолет с посадочной полосы. Однако наш мальчик, Майк, решил бросить вызов судьбе.
Майк повернулся к ним спиной. Он гнал прочь воспоминания. Однако, сворачивая лассо, он чувствовал на губах соленый привкус морской воды и слышал озабоченный голос своего ОРР.
«Нам нельзя опозориться, – говорил тот. – Этот сенатор из моего родного штата. И журналисты оттуда же. Моя мама будет смотреть меня по телевизору».
«Не потейте от страха, – заявил Майк, залезая в кабину самолета. – Мы асы». И у них действительно получилось. Идеальная посадка на авианосец. Колеса дважды ударяются о палубу, хвостовой крюк цепляется за трос, раздается душераздирающий скрежет, и F-14 замирает на месте. В тот день Майк стал главным героем всех выпусков новостей Си-эн-эн. Майк бросил лассо. Оно пролетело над землей и упало в пяти футах от соломенной лошадиной головы.
– Отлично, – одобрил Грейди. – Не забывай о запястье. Майк пробормотал себе под нос проклятия в адрес старика.
Он всеми силами старался игнорировать Джесси, но все же следил за ней краешком глаза. Она сидела на изгороди. Ее сапоги блестели в лучах солнца. Они были глубокого коричневого цвета с рыжиной – такого же цвета, как ее волосы. Джесси смеялась какой-то шутке Грейди. Тот же ветер, что наполнил его ноздри ароматом ее духов, донес до него и этот нежный звук.
Прошло много времени с тех пор, как он желал женщину, и еще больше – с тех нор, как он стал задумываться, удастся ли ему затащить к себе в постель хоть одну. Майк подтянул к себе лассо и свернул его кольцами. Готовясь к броску, он вспоминал, как обычно женщины пытались соблазнить его. У него самого методы ухаживания были отработаны годами, он даже и не задумывался перед тем, как начать действовать. Лассо метнулось к рубашке, набитой соломой, а в его памяти всплыл образ исключительно длинноногой брюнетки, которая, пока они ласкали друг друга в постели, все старалась дотронуться до медалей, прикрепленных к его кителю, висевшему на спинке стула. А другая, усевшись на него верхом, попросила его надеть шляпу. При каждом страстном рывке ее бедер шляпа сползала ему на лицо все ниже и ниже. Лассо коснулось лошадиной головы, но в последний момент соскользнуло на землю.
– Намного лучше, – крикнул Грейди.
Майк не обратил на него внимания. Приподняв стетсон, он вытер вспотевший лоб и водрузил шляпу на место. Он спиной чувствовал, что Джесси наблюдает за ним, и заставил себя сосредоточиться на лассо и на «лошади». Вместо смеха Джесси и голоса Грейди он услышал вдруг рев огромной толпы, запрудившей улицы Нью-Йорка во время парада по случаю окончания войны в Персидском заливе. Он вспомнил, как Пэм ждала его возвращения в отель.
Пэм. Майк бросил лассо. На этот раз оно попало точно в цель. Джесси зааплодировала, а Грейди громко свистнул. Майк сделал вид, что не заметил этого. Минуло почти полгода с тех пор, как он видел Пэм.
Прошлое поглотило его сознание, и вместо пыльного загона он снова очутился в госпитале. Снова его мучила непрекращающаяся боль, снова он проклинал судьбу за то, что лишился возможности летать.
Пэм навещала его дважды. В первый раз она была любящей подругой, уверенной в его выздоровлении. Красивая и элегантная блондинка, она зарабатывала на жизнь тем, что демонстрировала дамское белье в популярном каталоге. Они обсуждали их будущее. У него не хватило мужества открыть ей правду: что у них нет будущего, что он никогда не будет летать, что его отправят в отставку. Он знал, что произойдет, когда Пэм все станет известно. Несмотря на два года совместной жизни, она уйдет прочь и даже не оглянется. Она ясно дала понять еще вначале, что ее интересует именно летчик-истребитель. Честная сделка: ведь его самого интересовала модель. Любовь, верность или привязанность не входили в соглашение. Он не знал, чем она занимается вдали от него, и не спрашивал ее об этом. Она отвечала ему тем же.
Майк бросил лассо, и во второй раз петля обвила соломенную голову. Готовясь к следующему броску, он поменял позицию.
В конечном итоге Пэм узнала правду от одного из его сослуживцев. Вечером того же дня она пришла сообщить, что между ними все кончено. Она, как всегда, была потрясающе красива – само совершенство. Его сердце пронзила боль, но не оттого, что он теряет ее. Просто ее дезертирство внезапной вспышкой высветило страшную истину. Без крыльев он никто. Лишь жалкая оболочка, существующая, но не живущая. В какой-то момент, встретившись с Пэм взглядом, он увидел в ее зеленых глазах ярость, которая тут же уступила место жалости. Она поцеловала Майка в лоб, словно он был ее дедушкой. Нет, подумал Майк, покачав головой, словно он уже не был мужчиной.
Джесси опять засмеялась. Он глянул через плечо. Она закинула голову назад и держалась за изгородь обеими руками. Солнце осветило длинную шею. С такой кожей она быстро загорит и станет бронзовой. Интересно, подумал Майк, а какого оттенка кожа у нее на самых светлых местах. Кожа Пэм была молочно-белой, но что касается Джесси – он мог поспорить, – то у нее кожа должна быть кремоватой с золотистым оттенком.
Джесси посмотрела на него, и их глаза встретились. Что-то вспыхнуло между ними. Нечто раскаленное и наэлектризованное. Неожиданно Майк почувствовал вкус ее губ, а его ладонь, обтянутая перчаткой, вспомнила ощущение мягкого тела. На секунду он затаил дыхание, потом медленно выдохнул. Острая боль в искалеченной руке больше не волновала. Джесси вернула ему сознание своей полноценности.
– Может, вы научите меня бросать лассо, – попросила она. – Хотя я совершенно лишена меткости.
Майк пожал плечами с таким видом, будто ее просьба ему совершенно безразлична. На самом же деле он уже представлял, как она стоит рядом с ним, весело смеется и дразнит его своим ароматом.
– Если он не захочет учить вас, барышня, это сделаю я, – предложил Грейди.
Прежде чем Майк успел возразить своему другу, к дому подъехала машина и остановилась возле террасы. Иностранного производства, пятилетней давности. Разумный выбор. Майк бросил лассо и направился к изгороди. Джесси и Грейди уже спешили к дому.
Дверца машины распахнулась, и оттуда выбралась женщина. Она оказалась довольно высокой – пять футов и восемь дюймов, с собранными в пучок седеющими волосами. Она была одета в хлопчатобумажное платье и туфли, уродливее которых Майк в жизни не видал.
Незнакомка устремила на них пронизывающий взгляд карих глаз и несколько мгновений внимательно изучала всех троих.
– Я ищу мистера Грейди, – сказала она.
– Это я, – шагнул вперед Грейди. – Вы, должно быть, миссис Макгрегор.
Майк изумленно уставился на друга, но тот был занят тем, что пожимал руку гостье. И тут его осенило. Он понял, почему эта женщина оказалась здесь, прежде, чем Грейди подмигнул ему:
– Миссис Макгрегор – наша новая экономка. Женщина кивнула, затем обошла машину и открыла багажник.
– Не будем терять времени. Вы сказали, что хотите, чтобы я сегодня же приготовила вам ужин. Мне нужно знать ваши вкусы.
На физиономии Грейди появилась такая широченная улыбка, что Майк испугался, как бы его лицо не развалилось на две части.
– С радостью. Майк? Не желаешь ли ты пройти в дом и сообщить этой замечательной женщине, какое блюдо приготовить тебе сегодня вечером?
Майк смирился с тем, что в доме теперь будет хозяйничать экономка, – это, в конце концов, проще, чем бороться с Грейди. Или голодать, признался он самому себе. Однако он не обязан радоваться ее прибытию или помогать ей.
– Сейчас не могу. – Увидев, что Грейди собирается протестовать, Майк успокоил его единственным возможным способом: – Я обещал Джесси представить ее нескольким лошадям.
Джесси подняла на него удивленный взгляд. Это неожиданное приглашение потрясло ее до глубины души, и она не хотела, чтобы это заметил Грейди.
Лицо Грейди немного смягчилось, если такое вообще возможно.
– Тогда что вас задерживает? – Он вытащил из багажника сумки с продуктами и направился к дому. Миссис Макгрегор последовала за ним.
Оставшись наедине с Майком, Джесси сказала:
– Я действительно хочу посмотреть лошадей, если у вас есть время.
– А почему бы и нет. – Майк был перед ней в долгу за то, что она поддержала его.
Они неторопливо шли к конюшне.
– Вы ловко управлялись с лассо, – проговорила Джесси. Майк хмыкнул.
Джесси вздохнула. Итак, он израсходовал всю дневную норму разговорчивости. Плохо. В последние два дня она тосковала, когда не видела его поблизости. Несмотря на огромный объем работы, бывали минуты, когда она с особой остротой ощущала свое одиночество.
Они вошли в конюшню. В воздухе пахло сеном и лошадьми. А запах этот не так уж и неприятен, как она предполагала, решила Джесси.
– Вот они, – объявил Майк, указывая на денники вдоль степны. Несколько лошадей высунули морды и с любопытством рассматривали Джесси. – Я собираюсь почистить двух кобыл, – добавил он. – Хотите помочь?
Он предлагает ей остаться? Вот так, просто? Джесси сразу же воспрянула духом. Возможно, он не испытывает к ней такой уж неприязни, как она воображает. Джесси сунула руки в задние карманы джинсов.
– Конечно. Если вы не против моего присутствия. Я ничего не понимаю в лошадях. Один раз, в детстве, я сидела на пони. И все.
– Нельзя работать над оформлением ранчо, если ничего не знаешь о лошадях, – заявил Майк.
Он улыбался ей. Джесси усмехнулась в ответ:
– Вы правы. Что мне надо делать?
– У нас две новые кобылы. Лучший способ подружиться с лошадью – это провести с ней какое-то время. Давайте представимся им и поможем превратиться в истинных красавиц, достойных появиться в церкви.
Из одного денника он вывел гнедую кобылу, а из другого – пегую с белой гривой. Показав Джесси, где лежат щетки, скребки и ветошь, он передал ей повод от той кобылы, которую она выбрала, – гнедой.
– Ее зовут Мисси, – предупредил он. – Привет, Мисси.
Джесси наблюдала за тем, как Майк ласково беседует с лошадью. Когда он взял большую щетку, она сделала то же самое. Джесси размеренными движениями водила щеткой по крупу кобылы, счищая грязь и заставляя шерсть блестеть. Каждые несколько минут она поворачивала голову и смотрела, как работает Майк.
– Здорово, – наконец сказала она. – Это своего рода способ расслабиться.
– Подождите, скоро у вас заболят руки.
Джесси обратила внимание на то, что он работает в основном левой рукой. Изредка щетка выскальзывала из неловких пальцев, но он, вместо того чтобы рассердиться, спокойно поднимал ее и, сжав покрепче, продолжал чистить лошадь. Перед работой он снял перчатки. Его прикосновения к животному, несмотря на искалеченную руку, были ласковыми и уверенными. Возможно, он и ненавидит ранчо, сожалеет о том, что вынужден торчать здесь, но вот лошадей он любит.
– Для летчика-истребителя вы слишком хорошо умеете обращаться с лошадьми, – заметила Джесси.
– Я жил в Оклахоме. Вырос на ранчо. Ну и сюрприз!
– И как же получилось, что вы оттуда перебрались на авианосец?
– В миле от нашего ранчо был аэродром. Я все время пропадал там и научился летать, когда мне еще не было тринадцати. На следующий год я впервые в жизни побывал на авиашоу, увидел военные самолеты и помешался на них.
Майк занялся другим боком лошади, и Джесси последовала его примеру. Теперь она не могла видеть его, так как они работали спиной друг к другу.
– А почему военно-морской флот? Почему не военно-воздушные силы?
– Мне хотелось плавать на авианосце.
Джесси посмотрела на него через плечо:
– Вам действительно хотелось долгие месяцы проводить в море?
– Это не так уж и плохо. Хотя на авианосце не хватает кое-каких жизненных благ.
– Попробую угадать. Женщин. – Джесси облокотилась на Мисси и с восхищением следила за тем, как играют мышцы на плечах и спине Майка. Ее взгляд опустился ниже, на обтянутые джинсами ягодицы. Внезапно перехватило дыхание, и пальцы заболели от страстного желания коснуться его. Застигнутая врасплох собственными эмоциями, она поспешно вернулась к работе.
Майк повернулся к ней. Джесси молила Бога, чтобы не покраснеть. Он сдвинул шляпу на затылок, и теперь ей были видны его голубые глаза. Глаза такого потрясающего цвета надо объявить вне закона. Его синяки превратились в темные пятна и подчеркивали красивую линию подбородка и скул.
– Но не близости с ними, – проговорил он.
– Ах да, конечно. Вы скучали по возбуждающим беседам со всеми вашими женщинами.
Его губы медленно раздвинулись в улыбке.
– Со всеми моими женщинами? Вы меня переоцениваете. Джесси едва не выпалила: «Потому что вы мужчина что надо». Но удержалась.
– Так чего вам не хватало из того, что могут дать женщины, если не близости? – спросила Джесси и тут же мысленно обругала себя за то, что продолжает этот рискованный разговор.
– Их запаха.
Она перестала чистить Мисси и повернулась к Майку: – Чего?
– У женщин не такой запах, как у мужчин. И не только из-за духов. После многих месяцев в море я стал очень остро воспринимать женские запахи.
Джесси с трудом удержалась от того, чтобы понюхать свое запястье.
– Я не догадывалась об этом.
– Вы пахнете очень приятно.
Вот сейчас Джесси знала наверняка, что яркий румянец залил ей щеки. Она повернулась к лошади и принялась скрести ее с удвоенной энергией.
– Благодарю. Я все еще не понимаю, почему вы выбрали военно-морской флот. Наверное, посадка на авианосец должна быть чем-то необычайным, чтобы согласиться проводить в плавании по полгода.
– Сначала я познакомился с военными летчиками, – сказал Майк. – Они казались мне богами.
– И вам захотелось, чтобы вас так же боготворили?
– Именно так.
Она рассмеялась. Но Майк оставался серьезным. Она озадаченно посмотрела на него:
– Вы не шутите.
Он положил щетку на деревянный стол возле стены.
– Мне трудно объяснить, но быть летчиком – это больше чем работа. Это образ жизни. То, что мы делаем, и испытания, через которые мы проходим, связывают нас накрепко. Потому что мы... – Он заколебался, пытаясь подобрать правильное слово.
– Воины? – подсказала Джесси.
– Да, воины. Люди смотрят на нас по-другому.
– Вы когда-нибудь испытывали страх?
– Нет. – Он снял шляпу и бросил ее на стол, затем вытер рукой вспотевший лоб. – Просто бояться нечего. Полеты на реактивном самолете можно выразить цифрами: либо один, либо ноль. Либо ты возвращаешься живой, либо не возвращаешься. Почти никто не выживает во время аварий. – Он пожал плечами. – Я знал, что мой самолет не рухнет.
– А как же ваша рука? – поинтересовалась Джесси и едва не откусила себе язык, потому что Майк снова спрятался в свою раковину. Выражение дружелюбия исчезло из его глаз как по мановению волшебной палочки.
Он взял другую щетку и возобновил работу.
– Это была ошибка, – наконец проговорил он, не глядя на Джесси. – Это произошло не в самолете.
Молчание. Джесси похлопала по крупу гнедую кобылу, горько сожалея о том, что не смогла удержать свой язык. Их отношения стали наконец налаживаться. Майк раскрылся перед ней, а она все испортила.
Теперь, заглянув в его мир, она начала понимать причину его раздражения. Брендон предпочел бы умереть, чем жить без работы. Даже зная, что работа убьет его, он продолжал бы трудиться в поте лица.
«Работа и убила его», – грустно подумала Джесси. Что бы она ни сказала, что бы ни сделала – ничто не заставило бы его работать меньше.
Она кожей почувствовала напряжение Майка и принялась лихорадочно искать тему для разговора.
– Осталось всего два месяца до открытия ранчо. Вы, наверное, волнуетесь. – Он что-то пробурчал. Джесси повернулась к нему: – Черт побери, я прошу прощения. Договорились? Я не хотела упоминать о вашей руке. Я совершила ошибку. Опять ляпнула невпопад. Вам следовало бы уже привыкнуть к этому. Если у вас не было желания разговаривать со мной, зачем вы предложили мне помочь вам?
Майк даже не удосужился взглянуть на нее:
– Ошибочное решение.
– Точно так же, как покупка ранчо была ошибочным решением.
– Я хотел работать на ранчо, – признался он.
– Но не сейчас, – возразила Джесси. – И не в таком виде. На сей раз она сказала это осознанно, намереваясь вызвать его гнев. Она была готова отплатить ему той же монетой. Однако вспышки ярости не последовало. Майк остался таким же спокойным, как и прежде.
– И не в таком виде, – согласился он.
– О, Майк.
Джесси шагнула к нему. Неожиданно что-то ударило в спину. Она по инерции сделала еще шаг и стала падать на устилавшую пол солому. Увидев это, Майк ринулся ей на помощь, но наступил на щетку, которая выпала из ее руки, и повалился прямо на Джесси.
– Я все же считаю, что дело пошло бы быстрее, если бы ты пытался делать это левой рукой, – сказал Грейди, стоявший у ограды загона.
– Я не спрашиваю твоего совета.
– Верно. Вот и получаешь то, за что заплатил.
Майк наклонился и поднял лассо. Левой рукой. Он устремил взгляд на козлы. Это значит, что придется начинать все сначала. Однако правой рукой у него все равно ничего не получится.
Повернувшись к Грейди спиной, чтобы не увидеть на его лице усмешку типа «я-же-тебе-говорил», он неловко перехватил лассо левой рукой. Утро было прохладным, но он чувствовал, как между лопатками струится пот. Майк ненавидел себя за свою неполноценность.
Он вскинул левую руку. Свернутое в кольца лассо казалось непривычно тяжелым. Как будто он никогда в жизни не заарканивал лошадь или быка! Пусть с тех пор прошли годы, но навык-то остался! Он примерился и бросил лассо.
Получилось хуже, чем правой рукой. Лассо свернулось на земле, как большая змея.
За спиной послышался смех Грейди:
– Ты неправильно держишь его, и твоя проводка...
– Берегись, старик! – рявкнул Майк, наклоняясь. – Я арканил скот задолго до того, как ты узнал, какой конец для чего предназначен.
– Я просто хотел сказать, что...
Но Майк уже не слушал своего друга, потому что легкий ветерок донес до него знакомый терпкий аромат. Он повернулся и увидел, как Джесси идет от дома к загону. Последние сорок восемь часов он старательно избегал ее. Это, правда, не требовало особых усилий. Днем, пока она рисовала эскизы, он работал с лошадьми. По вечерам она удалялась в свой трейлер, где ужинала и готовила чертежи. Он знал об этом: видел, как она сидела, склонившись над чертежной доской, когда позапрошлой ночью вышел погулять. Не имея, очевидно, слуха, она невпопад напевала под музыку, доносившуюся из проигрывателя, и чертила. Движения Джесси были точными и быстрыми.
Все в ней было преисполнено жизни. И волосы, и улыбка, внезапно озаряющая лицо, и все ее тело. Даже ее одежда. Сегодня она надела темно-синюю блузку и заправила ее в черные джинсы. Яркая распахнутая жилетка подчеркивала совершенную линию груди. При каждом ее шаге длинные серьги сверкали. Он подумал, что ни разу не видел ее в скучном наряде.
Подойдя к изгороди, Джесси что-то тихо сказала Грейди и только потом обратилась к Майку:
– Доброе утро.
Неприветливо поздоровавшись, он отвернулся. Подобрав лассо, Майк попытался свернуть его в кольца левой рукой. Но рука, хоть и здоровая, казалась чужой. Он в сердцах отшвырнул лассо.
– Что вам надо? – зло спросил он у Джесси.
Она отшатнулась, взгляд ее темных глаз был ошеломленным.
– Решила устроить себе перерыв, – ответила она. – Если я раздражаю вас, то могу уйти.
– Не обращайте на него внимания, – успокоил ее Грейди. – Он любит выступать на публике. Разве не так, Майк? – Тот промолчал. – Я помню, как однажды на авианосец прибыли сенаторы и какие-то шишки из НАТО. Небо было чистым, однако ветер дул попутный. Никто не хотел садиться на авианосец, так как сильный попутный ветер мог сдуть самолет с посадочной полосы. Однако наш мальчик, Майк, решил бросить вызов судьбе.
Майк повернулся к ним спиной. Он гнал прочь воспоминания. Однако, сворачивая лассо, он чувствовал на губах соленый привкус морской воды и слышал озабоченный голос своего ОРР.
«Нам нельзя опозориться, – говорил тот. – Этот сенатор из моего родного штата. И журналисты оттуда же. Моя мама будет смотреть меня по телевизору».
«Не потейте от страха, – заявил Майк, залезая в кабину самолета. – Мы асы». И у них действительно получилось. Идеальная посадка на авианосец. Колеса дважды ударяются о палубу, хвостовой крюк цепляется за трос, раздается душераздирающий скрежет, и F-14 замирает на месте. В тот день Майк стал главным героем всех выпусков новостей Си-эн-эн. Майк бросил лассо. Оно пролетело над землей и упало в пяти футах от соломенной лошадиной головы.
– Отлично, – одобрил Грейди. – Не забывай о запястье. Майк пробормотал себе под нос проклятия в адрес старика.
Он всеми силами старался игнорировать Джесси, но все же следил за ней краешком глаза. Она сидела на изгороди. Ее сапоги блестели в лучах солнца. Они были глубокого коричневого цвета с рыжиной – такого же цвета, как ее волосы. Джесси смеялась какой-то шутке Грейди. Тот же ветер, что наполнил его ноздри ароматом ее духов, донес до него и этот нежный звук.
Прошло много времени с тех пор, как он желал женщину, и еще больше – с тех нор, как он стал задумываться, удастся ли ему затащить к себе в постель хоть одну. Майк подтянул к себе лассо и свернул его кольцами. Готовясь к броску, он вспоминал, как обычно женщины пытались соблазнить его. У него самого методы ухаживания были отработаны годами, он даже и не задумывался перед тем, как начать действовать. Лассо метнулось к рубашке, набитой соломой, а в его памяти всплыл образ исключительно длинноногой брюнетки, которая, пока они ласкали друг друга в постели, все старалась дотронуться до медалей, прикрепленных к его кителю, висевшему на спинке стула. А другая, усевшись на него верхом, попросила его надеть шляпу. При каждом страстном рывке ее бедер шляпа сползала ему на лицо все ниже и ниже. Лассо коснулось лошадиной головы, но в последний момент соскользнуло на землю.
– Намного лучше, – крикнул Грейди.
Майк не обратил на него внимания. Приподняв стетсон, он вытер вспотевший лоб и водрузил шляпу на место. Он спиной чувствовал, что Джесси наблюдает за ним, и заставил себя сосредоточиться на лассо и на «лошади». Вместо смеха Джесси и голоса Грейди он услышал вдруг рев огромной толпы, запрудившей улицы Нью-Йорка во время парада по случаю окончания войны в Персидском заливе. Он вспомнил, как Пэм ждала его возвращения в отель.
Пэм. Майк бросил лассо. На этот раз оно попало точно в цель. Джесси зааплодировала, а Грейди громко свистнул. Майк сделал вид, что не заметил этого. Минуло почти полгода с тех пор, как он видел Пэм.
Прошлое поглотило его сознание, и вместо пыльного загона он снова очутился в госпитале. Снова его мучила непрекращающаяся боль, снова он проклинал судьбу за то, что лишился возможности летать.
Пэм навещала его дважды. В первый раз она была любящей подругой, уверенной в его выздоровлении. Красивая и элегантная блондинка, она зарабатывала на жизнь тем, что демонстрировала дамское белье в популярном каталоге. Они обсуждали их будущее. У него не хватило мужества открыть ей правду: что у них нет будущего, что он никогда не будет летать, что его отправят в отставку. Он знал, что произойдет, когда Пэм все станет известно. Несмотря на два года совместной жизни, она уйдет прочь и даже не оглянется. Она ясно дала понять еще вначале, что ее интересует именно летчик-истребитель. Честная сделка: ведь его самого интересовала модель. Любовь, верность или привязанность не входили в соглашение. Он не знал, чем она занимается вдали от него, и не спрашивал ее об этом. Она отвечала ему тем же.
Майк бросил лассо, и во второй раз петля обвила соломенную голову. Готовясь к следующему броску, он поменял позицию.
В конечном итоге Пэм узнала правду от одного из его сослуживцев. Вечером того же дня она пришла сообщить, что между ними все кончено. Она, как всегда, была потрясающе красива – само совершенство. Его сердце пронзила боль, но не оттого, что он теряет ее. Просто ее дезертирство внезапной вспышкой высветило страшную истину. Без крыльев он никто. Лишь жалкая оболочка, существующая, но не живущая. В какой-то момент, встретившись с Пэм взглядом, он увидел в ее зеленых глазах ярость, которая тут же уступила место жалости. Она поцеловала Майка в лоб, словно он был ее дедушкой. Нет, подумал Майк, покачав головой, словно он уже не был мужчиной.
Джесси опять засмеялась. Он глянул через плечо. Она закинула голову назад и держалась за изгородь обеими руками. Солнце осветило длинную шею. С такой кожей она быстро загорит и станет бронзовой. Интересно, подумал Майк, а какого оттенка кожа у нее на самых светлых местах. Кожа Пэм была молочно-белой, но что касается Джесси – он мог поспорить, – то у нее кожа должна быть кремоватой с золотистым оттенком.
Джесси посмотрела на него, и их глаза встретились. Что-то вспыхнуло между ними. Нечто раскаленное и наэлектризованное. Неожиданно Майк почувствовал вкус ее губ, а его ладонь, обтянутая перчаткой, вспомнила ощущение мягкого тела. На секунду он затаил дыхание, потом медленно выдохнул. Острая боль в искалеченной руке больше не волновала. Джесси вернула ему сознание своей полноценности.
– Может, вы научите меня бросать лассо, – попросила она. – Хотя я совершенно лишена меткости.
Майк пожал плечами с таким видом, будто ее просьба ему совершенно безразлична. На самом же деле он уже представлял, как она стоит рядом с ним, весело смеется и дразнит его своим ароматом.
– Если он не захочет учить вас, барышня, это сделаю я, – предложил Грейди.
Прежде чем Майк успел возразить своему другу, к дому подъехала машина и остановилась возле террасы. Иностранного производства, пятилетней давности. Разумный выбор. Майк бросил лассо и направился к изгороди. Джесси и Грейди уже спешили к дому.
Дверца машины распахнулась, и оттуда выбралась женщина. Она оказалась довольно высокой – пять футов и восемь дюймов, с собранными в пучок седеющими волосами. Она была одета в хлопчатобумажное платье и туфли, уродливее которых Майк в жизни не видал.
Незнакомка устремила на них пронизывающий взгляд карих глаз и несколько мгновений внимательно изучала всех троих.
– Я ищу мистера Грейди, – сказала она.
– Это я, – шагнул вперед Грейди. – Вы, должно быть, миссис Макгрегор.
Майк изумленно уставился на друга, но тот был занят тем, что пожимал руку гостье. И тут его осенило. Он понял, почему эта женщина оказалась здесь, прежде, чем Грейди подмигнул ему:
– Миссис Макгрегор – наша новая экономка. Женщина кивнула, затем обошла машину и открыла багажник.
– Не будем терять времени. Вы сказали, что хотите, чтобы я сегодня же приготовила вам ужин. Мне нужно знать ваши вкусы.
На физиономии Грейди появилась такая широченная улыбка, что Майк испугался, как бы его лицо не развалилось на две части.
– С радостью. Майк? Не желаешь ли ты пройти в дом и сообщить этой замечательной женщине, какое блюдо приготовить тебе сегодня вечером?
Майк смирился с тем, что в доме теперь будет хозяйничать экономка, – это, в конце концов, проще, чем бороться с Грейди. Или голодать, признался он самому себе. Однако он не обязан радоваться ее прибытию или помогать ей.
– Сейчас не могу. – Увидев, что Грейди собирается протестовать, Майк успокоил его единственным возможным способом: – Я обещал Джесси представить ее нескольким лошадям.
Джесси подняла на него удивленный взгляд. Это неожиданное приглашение потрясло ее до глубины души, и она не хотела, чтобы это заметил Грейди.
Лицо Грейди немного смягчилось, если такое вообще возможно.
– Тогда что вас задерживает? – Он вытащил из багажника сумки с продуктами и направился к дому. Миссис Макгрегор последовала за ним.
Оставшись наедине с Майком, Джесси сказала:
– Я действительно хочу посмотреть лошадей, если у вас есть время.
– А почему бы и нет. – Майк был перед ней в долгу за то, что она поддержала его.
Они неторопливо шли к конюшне.
– Вы ловко управлялись с лассо, – проговорила Джесси. Майк хмыкнул.
Джесси вздохнула. Итак, он израсходовал всю дневную норму разговорчивости. Плохо. В последние два дня она тосковала, когда не видела его поблизости. Несмотря на огромный объем работы, бывали минуты, когда она с особой остротой ощущала свое одиночество.
Они вошли в конюшню. В воздухе пахло сеном и лошадьми. А запах этот не так уж и неприятен, как она предполагала, решила Джесси.
– Вот они, – объявил Майк, указывая на денники вдоль степны. Несколько лошадей высунули морды и с любопытством рассматривали Джесси. – Я собираюсь почистить двух кобыл, – добавил он. – Хотите помочь?
Он предлагает ей остаться? Вот так, просто? Джесси сразу же воспрянула духом. Возможно, он не испытывает к ней такой уж неприязни, как она воображает. Джесси сунула руки в задние карманы джинсов.
– Конечно. Если вы не против моего присутствия. Я ничего не понимаю в лошадях. Один раз, в детстве, я сидела на пони. И все.
– Нельзя работать над оформлением ранчо, если ничего не знаешь о лошадях, – заявил Майк.
Он улыбался ей. Джесси усмехнулась в ответ:
– Вы правы. Что мне надо делать?
– У нас две новые кобылы. Лучший способ подружиться с лошадью – это провести с ней какое-то время. Давайте представимся им и поможем превратиться в истинных красавиц, достойных появиться в церкви.
Из одного денника он вывел гнедую кобылу, а из другого – пегую с белой гривой. Показав Джесси, где лежат щетки, скребки и ветошь, он передал ей повод от той кобылы, которую она выбрала, – гнедой.
– Ее зовут Мисси, – предупредил он. – Привет, Мисси.
Джесси наблюдала за тем, как Майк ласково беседует с лошадью. Когда он взял большую щетку, она сделала то же самое. Джесси размеренными движениями водила щеткой по крупу кобылы, счищая грязь и заставляя шерсть блестеть. Каждые несколько минут она поворачивала голову и смотрела, как работает Майк.
– Здорово, – наконец сказала она. – Это своего рода способ расслабиться.
– Подождите, скоро у вас заболят руки.
Джесси обратила внимание на то, что он работает в основном левой рукой. Изредка щетка выскальзывала из неловких пальцев, но он, вместо того чтобы рассердиться, спокойно поднимал ее и, сжав покрепче, продолжал чистить лошадь. Перед работой он снял перчатки. Его прикосновения к животному, несмотря на искалеченную руку, были ласковыми и уверенными. Возможно, он и ненавидит ранчо, сожалеет о том, что вынужден торчать здесь, но вот лошадей он любит.
– Для летчика-истребителя вы слишком хорошо умеете обращаться с лошадьми, – заметила Джесси.
– Я жил в Оклахоме. Вырос на ранчо. Ну и сюрприз!
– И как же получилось, что вы оттуда перебрались на авианосец?
– В миле от нашего ранчо был аэродром. Я все время пропадал там и научился летать, когда мне еще не было тринадцати. На следующий год я впервые в жизни побывал на авиашоу, увидел военные самолеты и помешался на них.
Майк занялся другим боком лошади, и Джесси последовала его примеру. Теперь она не могла видеть его, так как они работали спиной друг к другу.
– А почему военно-морской флот? Почему не военно-воздушные силы?
– Мне хотелось плавать на авианосце.
Джесси посмотрела на него через плечо:
– Вам действительно хотелось долгие месяцы проводить в море?
– Это не так уж и плохо. Хотя на авианосце не хватает кое-каких жизненных благ.
– Попробую угадать. Женщин. – Джесси облокотилась на Мисси и с восхищением следила за тем, как играют мышцы на плечах и спине Майка. Ее взгляд опустился ниже, на обтянутые джинсами ягодицы. Внезапно перехватило дыхание, и пальцы заболели от страстного желания коснуться его. Застигнутая врасплох собственными эмоциями, она поспешно вернулась к работе.
Майк повернулся к ней. Джесси молила Бога, чтобы не покраснеть. Он сдвинул шляпу на затылок, и теперь ей были видны его голубые глаза. Глаза такого потрясающего цвета надо объявить вне закона. Его синяки превратились в темные пятна и подчеркивали красивую линию подбородка и скул.
– Но не близости с ними, – проговорил он.
– Ах да, конечно. Вы скучали по возбуждающим беседам со всеми вашими женщинами.
Его губы медленно раздвинулись в улыбке.
– Со всеми моими женщинами? Вы меня переоцениваете. Джесси едва не выпалила: «Потому что вы мужчина что надо». Но удержалась.
– Так чего вам не хватало из того, что могут дать женщины, если не близости? – спросила Джесси и тут же мысленно обругала себя за то, что продолжает этот рискованный разговор.
– Их запаха.
Она перестала чистить Мисси и повернулась к Майку: – Чего?
– У женщин не такой запах, как у мужчин. И не только из-за духов. После многих месяцев в море я стал очень остро воспринимать женские запахи.
Джесси с трудом удержалась от того, чтобы понюхать свое запястье.
– Я не догадывалась об этом.
– Вы пахнете очень приятно.
Вот сейчас Джесси знала наверняка, что яркий румянец залил ей щеки. Она повернулась к лошади и принялась скрести ее с удвоенной энергией.
– Благодарю. Я все еще не понимаю, почему вы выбрали военно-морской флот. Наверное, посадка на авианосец должна быть чем-то необычайным, чтобы согласиться проводить в плавании по полгода.
– Сначала я познакомился с военными летчиками, – сказал Майк. – Они казались мне богами.
– И вам захотелось, чтобы вас так же боготворили?
– Именно так.
Она рассмеялась. Но Майк оставался серьезным. Она озадаченно посмотрела на него:
– Вы не шутите.
Он положил щетку на деревянный стол возле стены.
– Мне трудно объяснить, но быть летчиком – это больше чем работа. Это образ жизни. То, что мы делаем, и испытания, через которые мы проходим, связывают нас накрепко. Потому что мы... – Он заколебался, пытаясь подобрать правильное слово.
– Воины? – подсказала Джесси.
– Да, воины. Люди смотрят на нас по-другому.
– Вы когда-нибудь испытывали страх?
– Нет. – Он снял шляпу и бросил ее на стол, затем вытер рукой вспотевший лоб. – Просто бояться нечего. Полеты на реактивном самолете можно выразить цифрами: либо один, либо ноль. Либо ты возвращаешься живой, либо не возвращаешься. Почти никто не выживает во время аварий. – Он пожал плечами. – Я знал, что мой самолет не рухнет.
– А как же ваша рука? – поинтересовалась Джесси и едва не откусила себе язык, потому что Майк снова спрятался в свою раковину. Выражение дружелюбия исчезло из его глаз как по мановению волшебной палочки.
Он взял другую щетку и возобновил работу.
– Это была ошибка, – наконец проговорил он, не глядя на Джесси. – Это произошло не в самолете.
Молчание. Джесси похлопала по крупу гнедую кобылу, горько сожалея о том, что не смогла удержать свой язык. Их отношения стали наконец налаживаться. Майк раскрылся перед ней, а она все испортила.
Теперь, заглянув в его мир, она начала понимать причину его раздражения. Брендон предпочел бы умереть, чем жить без работы. Даже зная, что работа убьет его, он продолжал бы трудиться в поте лица.
«Работа и убила его», – грустно подумала Джесси. Что бы она ни сказала, что бы ни сделала – ничто не заставило бы его работать меньше.
Она кожей почувствовала напряжение Майка и принялась лихорадочно искать тему для разговора.
– Осталось всего два месяца до открытия ранчо. Вы, наверное, волнуетесь. – Он что-то пробурчал. Джесси повернулась к нему: – Черт побери, я прошу прощения. Договорились? Я не хотела упоминать о вашей руке. Я совершила ошибку. Опять ляпнула невпопад. Вам следовало бы уже привыкнуть к этому. Если у вас не было желания разговаривать со мной, зачем вы предложили мне помочь вам?
Майк даже не удосужился взглянуть на нее:
– Ошибочное решение.
– Точно так же, как покупка ранчо была ошибочным решением.
– Я хотел работать на ранчо, – признался он.
– Но не сейчас, – возразила Джесси. – И не в таком виде. На сей раз она сказала это осознанно, намереваясь вызвать его гнев. Она была готова отплатить ему той же монетой. Однако вспышки ярости не последовало. Майк остался таким же спокойным, как и прежде.
– И не в таком виде, – согласился он.
– О, Майк.
Джесси шагнула к нему. Неожиданно что-то ударило в спину. Она по инерции сделала еще шаг и стала падать на устилавшую пол солому. Увидев это, Майк ринулся ей на помощь, но наступил на щетку, которая выпала из ее руки, и повалился прямо на Джесси.
Глава 7
– Вы сделали это намеренно, – заявила она, подозрительно глядя на него.
Его лицо было всего в нескольких дюймах от ее лица, она чувствовала щекой его теплое дыхание. Он уперся руками в пол по обе стороны от ее головы и собрался встать, но вдруг до него дошло, что его нога лежит между ее бедер, а ее соски упираются ему в грудь. Такое положение не лишено перспективы.
– Почему вы так решили? – тихо спросил он.
– Почему? Да вы посмотрите на нас.
Он левой рукой вынул из ее волос застрявшую соломинку, затем намотал на палец длинную прядь. У него перехватило дыхание. Мягкие и шелковистые – именно такие, как он представлял. Он стиснул прядь в ладони.
– М-майк?
Их глаза встретились. Он увидел в ее темных глазах желание, но кроме этого, и еще кое-что. Тревогу. Она была не уверена в себе.
Это открытие застало его врасплох. В своей жизни он встречал лишь красивых, уверенных в себе женщин, которые знали, как воспользоваться своей привлекательной внешностью. Джесси, с ее пышными формами, непосредственная и веселая, отличалась от них, но от этого не теряла своей соблазнительности. Очевидно, она не знала об этом.
Его лицо было всего в нескольких дюймах от ее лица, она чувствовала щекой его теплое дыхание. Он уперся руками в пол по обе стороны от ее головы и собрался встать, но вдруг до него дошло, что его нога лежит между ее бедер, а ее соски упираются ему в грудь. Такое положение не лишено перспективы.
– Почему вы так решили? – тихо спросил он.
– Почему? Да вы посмотрите на нас.
Он левой рукой вынул из ее волос застрявшую соломинку, затем намотал на палец длинную прядь. У него перехватило дыхание. Мягкие и шелковистые – именно такие, как он представлял. Он стиснул прядь в ладони.
– М-майк?
Их глаза встретились. Он увидел в ее темных глазах желание, но кроме этого, и еще кое-что. Тревогу. Она была не уверена в себе.
Это открытие застало его врасплох. В своей жизни он встречал лишь красивых, уверенных в себе женщин, которые знали, как воспользоваться своей привлекательной внешностью. Джесси, с ее пышными формами, непосредственная и веселая, отличалась от них, но от этого не теряла своей соблазнительности. Очевидно, она не знала об этом.