Страница:
Он весь был для людей. Похлопотать за человека, помочь ему в чем-нибудь или, как он говорил, «дать человеку перевернуться в трудный час» – словно было его призванием.
Многое повидав в жизни и многое пережив, Гиляровский стал другом обездоленных и всегда близко к сердцу принимал человеческую нужду. Кто только не приходил к нему в дом за помощью! Молодые художники, ученики Училища живописи, студенты, обитавшие на Ляпинке. Среди просителей можно было видеть писателей из народа, актеров и всякую бедноту, вплоть до хитрованцев. Мария Ивановна говорила ему: «Ты хоть хитрованцев-то не пускай в дом, ведь зарежут когда-нибудь». Были и такие просители, которые приходили часто. Они конфузились, извинялись за вынужденную надоедливость. Он, понимая это состояние, отвечал каламбуром:
Не бойся надоесть,
Когда надо есть.
Жена И. Е. Репина Нордман-Северова в своей книге «Воспоминания» передает такой случай. Репин, Нордман-Северова и Гиляровский ехали в трамвае с какой-то выставки. Вдруг на одной из остановок Гиляровский стремительно вылетел из вагона и через минуту возвратился обратно. Оказывается, он заметил на остановке одного из своих опекаемых и выскочил, чтобы сунуть ему деньги. Это выглядело немного странно, но потому его и называли оригиналом, человеком из легенды, что его действия часто выходили за общие рамки. Он не только помогал тем, кто к нему приходил, но и сам находил нуждающихся. Можно привести такой пример. Улица кишмя кишит народом, туда и обратно двигаются люди всякого вида, возраста и достатка. Вот показывается человек в сбитых ботинках, в костюме не первой свежести, в широкой шляпе, из-под которой выбиваются длинные волосы. «Кажется, актер», – срывается у Гиляровского, и он, загораживая дорогу неизвестному, протягивает ему руку:
– Гиляровский…
– Как же… Как же… Слыхал, знаю… Завязывается разговор. Выясняется, что неизвестный
действительно актер. Он рассказывает, откуда приехал, где играл, какие роли исполнял, и в том числе называет роль Наполеона. У них находятся общие знакомые. Но актер не может понять, зачем и почему его остановили. Однако это скоро выясняется. Гиляровский спрашивает, приятно улыбаясь:
– Пообедать-то сегодня есть на что? Актер конфузится, краснеет.
– Знаете ли… Видите ли…
А у Владимира Алексеевича уже сверкает в руке бумажка, которую он и сует ему. Тот поражен, растроган, благодарит.
– Я очень тронут, вы так относитесь… Писатель шутливо закругляет:
– Очень рад дать взаймы «Наполеону». До свиданья, заходите.
Гиляровский часто делился с беднотой своей трудовой копейкой и часто давал из последних.
Бывало и так. Утром на квартиру вваливается неизвестная старуха, крестьянка, в домотканой одежде, с кошелкой яиц в руках.
– Мне Елеровского, – говорит она.
Выясняется, что Гиляровский помог ей купить корову, и она в знак благодарности принесла ему яиц. Где находится деревня старухи, как попал Гиляровский туда и при каких обстоятельствах помог купить корову – этим дома никто не интересуется, это обычное явление.
Как-то вернувшись домой, Владимир Алексеевич услышал, как в кухне плачет домашняя работница. Она получила от матери из деревни письмо, в котором та писала, что у нее назначили на продажу с аукциона корову за неуплату оброка.
– Почему ты раньше не сказала? Попросила бы у меня денег, послала бы матери.
– Я посылала, мне Мария Ивановна денег дала, – отвечает работница со слезами, – должно быть, недоимка большая, не хватило. Не знаю, сколько надо, только корову продадут, как бог свят, продадут, – решила она и снова заревела.
Дело требовало срочного решения. Отправлять деньги было нецелесообразно: они могли не попасть к сроку, а прислуга, если ее отправить в деревню, могла там в такое горячее время не добиться толку, и он решил поехать сам.
Гиляровский позвонил по телефону Струнникову и пригласил его в попутчики. Тот согласился. Они поездом поехали в Рязанскую или Тульскую губернию, высадились в каком-то городишке, а оттуда отправились в деревню на санях.
Мать всполошилась, узнав, что сам хозяин привез деньги. Она опустилась на колени и поклонилась ему в ноги. Недолго думая, Гиляровский тоже опустился на колени и поклонился в ноги старухе.
Приехали они, как выяснилось, вовремя. Начальство распорядилось назначить на завтра обход по деревне и отбирать у неплательщиков имущество. Как всегда, в зависимости от задолженности, отбирали у крестьян самовары, а если самовара нет, то брали тулуп или овцу; при большой задолженности уводили со двора корову или лошадь, даже если она была единственная скотина в хозяйстве. Таковы были нравы самодержавия.
Деревня, как рассказывал Струнников, была изумлена, узнав о причине приезда гостей. Мужики и бабы высыпали на улицу, толпились на снегу неподалеку от саней и качали головами от удивления. Слышались реплики:
– Ну и человек… Вот это да… Подумай только… Слыханное ли это дело, чтобы барин в кухаркину деревню приехал выручать корову.
Гиляровский зашел в волостное правление, а в городе – к земскому начальнику и просил, чтобы старуху не обижали.
Вот еще одна интересная деталь.
Летом 1933 года Гиляровских ограбили на даче. Грабители ворвались в дом, собрали в одну комнату домашних и заперли их на замок. Гиляровского дома не было, он был на прогулке в лесу. Зная это, бандиты выставили дозор.
Возвращаясь к завтраку, В. А. Гиляровский увидел около дома человека с финкой в руках. Он сразу почуял недоброе, насторожился, поняв, с кем имеет дело. Но не растерялся. Насупив седые брови, писатель строгим голосом скомандовал: «Убери!». Окрик возымел действие, вор повиновался: забрал финку внутрь рукава.
Гиляровскому в то время было уже 80 лет, он был глух и не видел на один глаз. Естественно, о сопротивлении здесь не могло быть и речи, тем более, что он волновался за домашних, не зная, какая участь их постигла.
Он сделал попытку повлиять на злоумышленников: назвал себя писателем, рассказал, кем он был, о ком писал и над чем теперь работает, и попросил оставить его в покое.
Преступники нагло ответили:
– Всякий занимается своим делом.
Его ввели в дом и заперли в той же комнате, где находились семейные. Увидев домашних целыми и невредимыми, только страшно перепуганными, он успокоился. Воры приступили к грабежу. Забрали все, даже коробки со спичками.
Об этом узнали в Москве. Районная милиция была поставлена на ноги. На другой день утром шайку арестовали, награбленные вещи полностью отобрали и возвратили владельцу.
Восьмидесятилетний писатель остался верен себе. Узнав, где содержатся арестованные, он отправился в дом заключения, поговорил с ними, расспросил, кто они, откуда, угостил табачком и, вернувшись домой, приказал домашним немедленно послать им передачу.
Спустя некоторое время, уже осужденные, преступники прислали Гиляровскому письмо из тюрьмы с извинениями за причиненное «беспокойство». Они писали: «Не знали мы, какой вы есть человек, мы ничего бы худого для вас не сделали». В конце письма они с неуверенностью просили: «…может статься, пожевать пришлете…».
– Может быть, выйдут из тюрьмы людьми, – сказал он, прочитав письмо. Было ясно, почему он посылал им передачу, почему ходил на свидание. Он видел в них прежде всего людей, которым привык помогать, в защиту которых писал, людей, может быть, на время свихнувшихся. Ведь все в жизни бывает! Своим гуманным отношением он хотел дать им возможность одуматься и стать на правильный путь.
Щедро награжденный от природы исключительной физической силой, В. А. Гиляровский любил иногда выставить ее напоказ и при удобном случае повеселить, позабавить друзей. Бывало, у Чехова в Мелихове он посадит Антона Павловича в тачку и еще кого-нибудь из мужчин и катает их по аллее. В гостях у кого-нибудь скрутит за столом обеденную или чайную ложку винтом, согнет пополам двугривенный.
Сотрудник «Русского слова» С. В. Яблоновский так описывает знакомство В. А. Гиляровского с В. М. Дорошевичем. Человек внушительного веса и объема, В. М. Дорошевич, сидя однажды в редакции, почувствовал, как его вдруг вознесло на воздух вместе с креслом. Ничего не понимая, он оглянулся и увидел позади себя приземистого широкогрудого атлета, который держал его в своих объятиях вместе с креслом.
– Не бойся, сейчас тебя поставлю, – сказал силач на «ты», поставил кресло и отрекомендовался: Гиляровский.
Как-то, выйдя из ресторана с большой компанией, В. А. Гиляровский ухватился одной рукой за фонарь, а другой – за извозчичью пролетку и крикнул: «Погоняй!». Извозчик задергал вожжами, взмахнул кнутом, шумнул на клячу: «Но-о, пошла!». Лошадь напряглась, сделала усилие всей грудью, однако пролетку сдвинуть с места не смогла.
Природный юмор и неизбывная сила нередко проявлялись у него в незлобивом озорстве. Еще в детские и юные годы крепко любил он победокурить, за что был не раз наказан; слабость эта осталась и в зрелом возрасте. Но озорничал он всегда как-то мило, от полноты большой души, чтобы внести в общество оживление, посмешить людей.
Вздумалось ему проверить однажды работу Лондонского и Московского почтамтов. Он взял лист чистой почтовой бумаги, вложил в конверт и надписал: «Лондон, Вшивая горка. В. А. Гиляровскому». Через две недели письмо вернулось в Москву со штампом лондонской почты: «В Лондоне Вшивой горки нет». На конверте не было обратного адреса подателя, но письмо было доставлено ему Московским почтамтом в день прибытия из-за границы. Он заметил: «Лондонский почтамт должен был бы написать, что «Вшивой горки в Лондоне нет и что по справке адресного стола Гиляровский проживающим в Лондоне не значится». А Московский почтамт это сделал бы. Значит, Московский почтамт работает лучше Лондонского».
Кем-то было сказано, что читатель скорее способен присвоить книгу, нежели ее усвоить. Гиляровский часто страдал от того, что ему не возвращали книги. Тогда он придумал своеобразный экслибрис, который ставил на каждой книге. На экслибрисе было написано: «Эта книга украдена из библиотеки В. А. Гиляровского». Надпись возымела свое действие: книги стали возвращаться без задержки.
Открылась в Москве выставка «Ослиный хвост», вызвавшая в свое время много шума и критики. В. А. Гиляровский, как строгий, выдержанный реалист, относился к декадентам отрицательно, но, по заведенному обычаю, аккуратно посещал все выставки без исключения. На этой выставке мне пришлось быть с ним вместе. В одном из залов он обратил внимание на картину «Голубое в зеленом» или что-то вэтом роде. С какой стороны ни зайдешь – ничего понять невозможно. Народу в зале было мало. Недолго думая, Владимир Алексеевич притащил стул, взобрался на него и быстро повесил эту картину вверх ногами.
Спустя некоторое время он заинтересовался: а как теперь висит картина? С озорными искорками в глазах, он предложил мне снова поехать на выставку. Приехали. Вошли в зал. Картина, к его удовольствию, висела по-прежнему в перевернутом виде. Никто не заметил ее неправильного положения. Так она и провисела до самого закрытия выставки…
При встрече с кем-нибудь на улице у него в руках сейчас же появлялась традиционная серебряная табакерка, а иногда и золотая – подарок друзей. Писали уже, что без табакерки его представить было невозможно. Табакерка служила ему «палочкой-выручалочкой», она помогала заводить новые знакомства, что было очень важно в работе журналиста. Он, бывало, открывает табакерку и прежде всего подносит ее тому, с кем надо познакомиться. Тот улыбается и, непривычный к подобному угощению, говорит: «Спасибо», отказываясь тем от понюшки. Гиляровский настойчив.
– Из этой табакерки нюхал Толстой, – скажет он, и тут уж трудно отказаться. Незнакомец тянет щепотку из табакерки. За понюшкой следует обычное «апчхи». В ответ на чиханье раздается «будьте здоровы», смех, и вот люди познакомились. Затем завязывается шутливый разговор, а отсюда недалеко и до серьезного. И часто бывали случаи, когда новые знакомые давали ему кончик нити, помогающей размотать целый клубок какого-нибудь крупного дела.
Табаком он угощал всех: вельмож, миллионеров, писателей, актеров, почтальонов, дворников, швейцаров, городовых, рабочих и говорил: «У меня все равны».
СОДЕРЖАНИЕ
МОСКВА И МОСКВИЧИ
От автора…………………………………………………………………………………… 5
В Москве……………………………………………………………………………………. 7
Из Лефортова в Хамовники………………………………………………………. 9
Театральная площадь……………………………………………………………….. 14
Хитровка……………………………………………………………………………………. 17
Штурман дальнего плавания……………………………………………………. 41
Сухаревка………………………………………………………………………………….. 47
Под Китайской стеной………………………………………………………………. 68
Тайны Неглинки………………………………………………………………………… 79
Ночь на Цветном бульваре……………………………………………………….. 84
Кружка с орлом………………………………………………………………………… 91
Драматурги из «Собачьего зала»……………………………………………… 98
Купцы…………………………………………………………………………'……………… 106
Ляпинцы…………………………………………………………………………………….. 121
«Среды» художников…………………………………………………………………. 127
Начинающие художники…………………………………………………………… 133
На Трубе……………………………………………………………………………………. 141
Чрево Москвы……………………………………………………………………………. 156
Лубянка…………………………………………………………………………………….. 168
Под каланчой…………………………………………………………………………….. 180
Булочники и парикмахеры………………………………………………………… 197
Два кружка……………………………………………………………………………….. 216
Охотничий клуб…………………………………………………………………………. 227
Львы на воротах………………………………………………………………………… 235
Студенты……………………………………………………………………………………. 252
Нарышкинский сквер………………………………………………………………… 261
История двух домов…………………………………………………………………… 267
Бани…………………………………
Трактиры…………………………
«Яма»……………………………….
«Олсуфьевская крепость».
Вдоль по Питерской……….
На моих глазах……………….
СТИХОТВОРЕНИЯ, ЭКСПРОМТЫ Стихотворения
«Все-то мне грезится Волга широкая…»…………………………….
Переселенцы………………………………………………………………………
Красный петух……………………………………………………………………
Песня Дона………………………………………………………………………..
На Севере………………………………………………………………………….
Стенька Разин…………………………………………………………………..
Поэт-бродяга……………………………………………………………………..
Владимирка – Большая дорога……………………………………….
Памяти А. Н. Плещеева……………………………………………………
Запорожцы………………………………………………………………………..
Кузьма Орел……………………………………………………………………..
Бродяга (отрывок)……………………………………………………………..
«Покаюсь: грешный человек…»…………………………………………
Махорочка…………………………………………………………………………
Грядущее…………………………………………………………………………..
«Я люблю в снегах печальных…»………………………………………
«Чем дальше в море – зыбь сильнее…»…………………………..
«Белоснежные туманы…»…………………………………………………..
Нива…………………………………………………………………………………..
«Над вершиною кургана…»……………………………………………….
«Я рожден, где сполохи играли…»…………………………………….
Экспромты
«Квартальный был – стал участковый…»……………………….
«Синее море, волнуясь, шумит…»………………………………………
«Цесаревич Николай…»…………………………………………………….
«В России две напасти…»………………………………………………….
«Вот вам тема – сопка с деревом…»……………………………….
«Каламбуром не избитым…»……………………………………………..
«Мы к обрядам древним падки……
Анатолию Дурову………………………….
А. Е. Архипову………………………………
А.Д. Гончарову…………………………….
А. С. Серафимовичу……………………..
С. Т. Коненкову…………………………….
«Я пишу от души…»………………………
«Пусть смерть пугает робкий свет..
Из воспоминаний о В. А. Гиляровском
М. П. Чехов «Дядя Гиляй»(В. А. Гиляровский)…
Н. И. Морозов. Знакомство с В. А. Гиляровским.
Гиляровский в жизни…………………
Многое повидав в жизни и многое пережив, Гиляровский стал другом обездоленных и всегда близко к сердцу принимал человеческую нужду. Кто только не приходил к нему в дом за помощью! Молодые художники, ученики Училища живописи, студенты, обитавшие на Ляпинке. Среди просителей можно было видеть писателей из народа, актеров и всякую бедноту, вплоть до хитрованцев. Мария Ивановна говорила ему: «Ты хоть хитрованцев-то не пускай в дом, ведь зарежут когда-нибудь». Были и такие просители, которые приходили часто. Они конфузились, извинялись за вынужденную надоедливость. Он, понимая это состояние, отвечал каламбуром:
Не бойся надоесть,
Когда надо есть.
Жена И. Е. Репина Нордман-Северова в своей книге «Воспоминания» передает такой случай. Репин, Нордман-Северова и Гиляровский ехали в трамвае с какой-то выставки. Вдруг на одной из остановок Гиляровский стремительно вылетел из вагона и через минуту возвратился обратно. Оказывается, он заметил на остановке одного из своих опекаемых и выскочил, чтобы сунуть ему деньги. Это выглядело немного странно, но потому его и называли оригиналом, человеком из легенды, что его действия часто выходили за общие рамки. Он не только помогал тем, кто к нему приходил, но и сам находил нуждающихся. Можно привести такой пример. Улица кишмя кишит народом, туда и обратно двигаются люди всякого вида, возраста и достатка. Вот показывается человек в сбитых ботинках, в костюме не первой свежести, в широкой шляпе, из-под которой выбиваются длинные волосы. «Кажется, актер», – срывается у Гиляровского, и он, загораживая дорогу неизвестному, протягивает ему руку:
– Гиляровский…
– Как же… Как же… Слыхал, знаю… Завязывается разговор. Выясняется, что неизвестный
действительно актер. Он рассказывает, откуда приехал, где играл, какие роли исполнял, и в том числе называет роль Наполеона. У них находятся общие знакомые. Но актер не может понять, зачем и почему его остановили. Однако это скоро выясняется. Гиляровский спрашивает, приятно улыбаясь:
– Пообедать-то сегодня есть на что? Актер конфузится, краснеет.
– Знаете ли… Видите ли…
А у Владимира Алексеевича уже сверкает в руке бумажка, которую он и сует ему. Тот поражен, растроган, благодарит.
– Я очень тронут, вы так относитесь… Писатель шутливо закругляет:
– Очень рад дать взаймы «Наполеону». До свиданья, заходите.
Гиляровский часто делился с беднотой своей трудовой копейкой и часто давал из последних.
Бывало и так. Утром на квартиру вваливается неизвестная старуха, крестьянка, в домотканой одежде, с кошелкой яиц в руках.
– Мне Елеровского, – говорит она.
Выясняется, что Гиляровский помог ей купить корову, и она в знак благодарности принесла ему яиц. Где находится деревня старухи, как попал Гиляровский туда и при каких обстоятельствах помог купить корову – этим дома никто не интересуется, это обычное явление.
Как-то вернувшись домой, Владимир Алексеевич услышал, как в кухне плачет домашняя работница. Она получила от матери из деревни письмо, в котором та писала, что у нее назначили на продажу с аукциона корову за неуплату оброка.
– Почему ты раньше не сказала? Попросила бы у меня денег, послала бы матери.
– Я посылала, мне Мария Ивановна денег дала, – отвечает работница со слезами, – должно быть, недоимка большая, не хватило. Не знаю, сколько надо, только корову продадут, как бог свят, продадут, – решила она и снова заревела.
Дело требовало срочного решения. Отправлять деньги было нецелесообразно: они могли не попасть к сроку, а прислуга, если ее отправить в деревню, могла там в такое горячее время не добиться толку, и он решил поехать сам.
Гиляровский позвонил по телефону Струнникову и пригласил его в попутчики. Тот согласился. Они поездом поехали в Рязанскую или Тульскую губернию, высадились в каком-то городишке, а оттуда отправились в деревню на санях.
Мать всполошилась, узнав, что сам хозяин привез деньги. Она опустилась на колени и поклонилась ему в ноги. Недолго думая, Гиляровский тоже опустился на колени и поклонился в ноги старухе.
Приехали они, как выяснилось, вовремя. Начальство распорядилось назначить на завтра обход по деревне и отбирать у неплательщиков имущество. Как всегда, в зависимости от задолженности, отбирали у крестьян самовары, а если самовара нет, то брали тулуп или овцу; при большой задолженности уводили со двора корову или лошадь, даже если она была единственная скотина в хозяйстве. Таковы были нравы самодержавия.
Деревня, как рассказывал Струнников, была изумлена, узнав о причине приезда гостей. Мужики и бабы высыпали на улицу, толпились на снегу неподалеку от саней и качали головами от удивления. Слышались реплики:
– Ну и человек… Вот это да… Подумай только… Слыханное ли это дело, чтобы барин в кухаркину деревню приехал выручать корову.
Гиляровский зашел в волостное правление, а в городе – к земскому начальнику и просил, чтобы старуху не обижали.
Вот еще одна интересная деталь.
Летом 1933 года Гиляровских ограбили на даче. Грабители ворвались в дом, собрали в одну комнату домашних и заперли их на замок. Гиляровского дома не было, он был на прогулке в лесу. Зная это, бандиты выставили дозор.
Возвращаясь к завтраку, В. А. Гиляровский увидел около дома человека с финкой в руках. Он сразу почуял недоброе, насторожился, поняв, с кем имеет дело. Но не растерялся. Насупив седые брови, писатель строгим голосом скомандовал: «Убери!». Окрик возымел действие, вор повиновался: забрал финку внутрь рукава.
Гиляровскому в то время было уже 80 лет, он был глух и не видел на один глаз. Естественно, о сопротивлении здесь не могло быть и речи, тем более, что он волновался за домашних, не зная, какая участь их постигла.
Он сделал попытку повлиять на злоумышленников: назвал себя писателем, рассказал, кем он был, о ком писал и над чем теперь работает, и попросил оставить его в покое.
Преступники нагло ответили:
– Всякий занимается своим делом.
Его ввели в дом и заперли в той же комнате, где находились семейные. Увидев домашних целыми и невредимыми, только страшно перепуганными, он успокоился. Воры приступили к грабежу. Забрали все, даже коробки со спичками.
Об этом узнали в Москве. Районная милиция была поставлена на ноги. На другой день утром шайку арестовали, награбленные вещи полностью отобрали и возвратили владельцу.
Восьмидесятилетний писатель остался верен себе. Узнав, где содержатся арестованные, он отправился в дом заключения, поговорил с ними, расспросил, кто они, откуда, угостил табачком и, вернувшись домой, приказал домашним немедленно послать им передачу.
Спустя некоторое время, уже осужденные, преступники прислали Гиляровскому письмо из тюрьмы с извинениями за причиненное «беспокойство». Они писали: «Не знали мы, какой вы есть человек, мы ничего бы худого для вас не сделали». В конце письма они с неуверенностью просили: «…может статься, пожевать пришлете…».
– Может быть, выйдут из тюрьмы людьми, – сказал он, прочитав письмо. Было ясно, почему он посылал им передачу, почему ходил на свидание. Он видел в них прежде всего людей, которым привык помогать, в защиту которых писал, людей, может быть, на время свихнувшихся. Ведь все в жизни бывает! Своим гуманным отношением он хотел дать им возможность одуматься и стать на правильный путь.
Щедро награжденный от природы исключительной физической силой, В. А. Гиляровский любил иногда выставить ее напоказ и при удобном случае повеселить, позабавить друзей. Бывало, у Чехова в Мелихове он посадит Антона Павловича в тачку и еще кого-нибудь из мужчин и катает их по аллее. В гостях у кого-нибудь скрутит за столом обеденную или чайную ложку винтом, согнет пополам двугривенный.
Сотрудник «Русского слова» С. В. Яблоновский так описывает знакомство В. А. Гиляровского с В. М. Дорошевичем. Человек внушительного веса и объема, В. М. Дорошевич, сидя однажды в редакции, почувствовал, как его вдруг вознесло на воздух вместе с креслом. Ничего не понимая, он оглянулся и увидел позади себя приземистого широкогрудого атлета, который держал его в своих объятиях вместе с креслом.
– Не бойся, сейчас тебя поставлю, – сказал силач на «ты», поставил кресло и отрекомендовался: Гиляровский.
Как-то, выйдя из ресторана с большой компанией, В. А. Гиляровский ухватился одной рукой за фонарь, а другой – за извозчичью пролетку и крикнул: «Погоняй!». Извозчик задергал вожжами, взмахнул кнутом, шумнул на клячу: «Но-о, пошла!». Лошадь напряглась, сделала усилие всей грудью, однако пролетку сдвинуть с места не смогла.
Природный юмор и неизбывная сила нередко проявлялись у него в незлобивом озорстве. Еще в детские и юные годы крепко любил он победокурить, за что был не раз наказан; слабость эта осталась и в зрелом возрасте. Но озорничал он всегда как-то мило, от полноты большой души, чтобы внести в общество оживление, посмешить людей.
Вздумалось ему проверить однажды работу Лондонского и Московского почтамтов. Он взял лист чистой почтовой бумаги, вложил в конверт и надписал: «Лондон, Вшивая горка. В. А. Гиляровскому». Через две недели письмо вернулось в Москву со штампом лондонской почты: «В Лондоне Вшивой горки нет». На конверте не было обратного адреса подателя, но письмо было доставлено ему Московским почтамтом в день прибытия из-за границы. Он заметил: «Лондонский почтамт должен был бы написать, что «Вшивой горки в Лондоне нет и что по справке адресного стола Гиляровский проживающим в Лондоне не значится». А Московский почтамт это сделал бы. Значит, Московский почтамт работает лучше Лондонского».
Кем-то было сказано, что читатель скорее способен присвоить книгу, нежели ее усвоить. Гиляровский часто страдал от того, что ему не возвращали книги. Тогда он придумал своеобразный экслибрис, который ставил на каждой книге. На экслибрисе было написано: «Эта книга украдена из библиотеки В. А. Гиляровского». Надпись возымела свое действие: книги стали возвращаться без задержки.
Открылась в Москве выставка «Ослиный хвост», вызвавшая в свое время много шума и критики. В. А. Гиляровский, как строгий, выдержанный реалист, относился к декадентам отрицательно, но, по заведенному обычаю, аккуратно посещал все выставки без исключения. На этой выставке мне пришлось быть с ним вместе. В одном из залов он обратил внимание на картину «Голубое в зеленом» или что-то вэтом роде. С какой стороны ни зайдешь – ничего понять невозможно. Народу в зале было мало. Недолго думая, Владимир Алексеевич притащил стул, взобрался на него и быстро повесил эту картину вверх ногами.
Спустя некоторое время он заинтересовался: а как теперь висит картина? С озорными искорками в глазах, он предложил мне снова поехать на выставку. Приехали. Вошли в зал. Картина, к его удовольствию, висела по-прежнему в перевернутом виде. Никто не заметил ее неправильного положения. Так она и провисела до самого закрытия выставки…
При встрече с кем-нибудь на улице у него в руках сейчас же появлялась традиционная серебряная табакерка, а иногда и золотая – подарок друзей. Писали уже, что без табакерки его представить было невозможно. Табакерка служила ему «палочкой-выручалочкой», она помогала заводить новые знакомства, что было очень важно в работе журналиста. Он, бывало, открывает табакерку и прежде всего подносит ее тому, с кем надо познакомиться. Тот улыбается и, непривычный к подобному угощению, говорит: «Спасибо», отказываясь тем от понюшки. Гиляровский настойчив.
– Из этой табакерки нюхал Толстой, – скажет он, и тут уж трудно отказаться. Незнакомец тянет щепотку из табакерки. За понюшкой следует обычное «апчхи». В ответ на чиханье раздается «будьте здоровы», смех, и вот люди познакомились. Затем завязывается шутливый разговор, а отсюда недалеко и до серьезного. И часто бывали случаи, когда новые знакомые давали ему кончик нити, помогающей размотать целый клубок какого-нибудь крупного дела.
Табаком он угощал всех: вельмож, миллионеров, писателей, актеров, почтальонов, дворников, швейцаров, городовых, рабочих и говорил: «У меня все равны».
СОДЕРЖАНИЕ
МОСКВА И МОСКВИЧИ
От автора…………………………………………………………………………………… 5
В Москве……………………………………………………………………………………. 7
Из Лефортова в Хамовники………………………………………………………. 9
Театральная площадь……………………………………………………………….. 14
Хитровка……………………………………………………………………………………. 17
Штурман дальнего плавания……………………………………………………. 41
Сухаревка………………………………………………………………………………….. 47
Под Китайской стеной………………………………………………………………. 68
Тайны Неглинки………………………………………………………………………… 79
Ночь на Цветном бульваре……………………………………………………….. 84
Кружка с орлом………………………………………………………………………… 91
Драматурги из «Собачьего зала»……………………………………………… 98
Купцы…………………………………………………………………………'……………… 106
Ляпинцы…………………………………………………………………………………….. 121
«Среды» художников…………………………………………………………………. 127
Начинающие художники…………………………………………………………… 133
На Трубе……………………………………………………………………………………. 141
Чрево Москвы……………………………………………………………………………. 156
Лубянка…………………………………………………………………………………….. 168
Под каланчой…………………………………………………………………………….. 180
Булочники и парикмахеры………………………………………………………… 197
Два кружка……………………………………………………………………………….. 216
Охотничий клуб…………………………………………………………………………. 227
Львы на воротах………………………………………………………………………… 235
Студенты……………………………………………………………………………………. 252
Нарышкинский сквер………………………………………………………………… 261
История двух домов…………………………………………………………………… 267
Бани…………………………………
Трактиры…………………………
«Яма»……………………………….
«Олсуфьевская крепость».
Вдоль по Питерской……….
На моих глазах……………….
СТИХОТВОРЕНИЯ, ЭКСПРОМТЫ Стихотворения
«Все-то мне грезится Волга широкая…»…………………………….
Переселенцы………………………………………………………………………
Красный петух……………………………………………………………………
Песня Дона………………………………………………………………………..
На Севере………………………………………………………………………….
Стенька Разин…………………………………………………………………..
Поэт-бродяга……………………………………………………………………..
Владимирка – Большая дорога……………………………………….
Памяти А. Н. Плещеева……………………………………………………
Запорожцы………………………………………………………………………..
Кузьма Орел……………………………………………………………………..
Бродяга (отрывок)……………………………………………………………..
«Покаюсь: грешный человек…»…………………………………………
Махорочка…………………………………………………………………………
Грядущее…………………………………………………………………………..
«Я люблю в снегах печальных…»………………………………………
«Чем дальше в море – зыбь сильнее…»…………………………..
«Белоснежные туманы…»…………………………………………………..
Нива…………………………………………………………………………………..
«Над вершиною кургана…»……………………………………………….
«Я рожден, где сполохи играли…»…………………………………….
Экспромты
«Квартальный был – стал участковый…»……………………….
«Синее море, волнуясь, шумит…»………………………………………
«Цесаревич Николай…»…………………………………………………….
«В России две напасти…»………………………………………………….
«Вот вам тема – сопка с деревом…»……………………………….
«Каламбуром не избитым…»……………………………………………..
«Мы к обрядам древним падки……
Анатолию Дурову………………………….
А. Е. Архипову………………………………
А.Д. Гончарову…………………………….
А. С. Серафимовичу……………………..
С. Т. Коненкову…………………………….
«Я пишу от души…»………………………
«Пусть смерть пугает робкий свет..
Из воспоминаний о В. А. Гиляровском
М. П. Чехов «Дядя Гиляй»(В. А. Гиляровский)…
Н. И. Морозов. Знакомство с В. А. Гиляровским.
Гиляровский в жизни…………………