Иное решение проблемы эвидентности дано Э. Гуссерлем в рамках разработанного им феноменологического метода как особой философско-психологической процедуры. Его исходная установка базируется на отказе от натуралистического противопоставления сознания и бытия. Феноменологический метод направлен на обнаружение в содержании опыта таких данных. статус которых определяется не как явление некой лежащей под ними сущности, а как то, что само себя обнаруживает, обладая непосредственной достоверностью. Цель феноменологического метода - обнаружение слоев, содержащих априорные условия мыслимости и предметов, и чистых структур сознания. Предметное бытие и сознание коррелятивны друг другу. Сознание при этом предстает как двуединство, включающее в себя и познавательные акты - ноэзис; и предметное бытие - ноэмы. Феноменологический метод реализуется с помощью "эпохе" : воздержания от суждения, "состояние ума, при котором мы ничего не отрицаем и ничего не утверждаем".
Эпохе состоит в извлечении предмета из многообразия обычных эмпирических связей, в устранении всех суждений о его пространственно-временном контексте, в воздержании от их теоретического применения. В результате предмет преобразуется в эйдос, в объект интеллектуальной интуиции.
Если центральным тезисом эмпириокритицизма Маха является положение о том, что психология рассматривает опыт в зависимости от субъекта, а физика (естествознание) вне зависимости от него, но при этом остается неясным, чем определяется выбор той или иной позиции, то эмпириомонизм А.А.Богданова пытался ответить и на этот вопрос посредством использования критериев интер/интрасубъективности. В эмпириомонизме Богданова физическое и психическое рассматриваются не как параллельные друг другу уровни реальности, а как различным образом организованные системы единого опыта: психическое - как индивидуально организованный опыт, физическое - как социально организованный опыт. Физическое тело есть продукт группировки и систематизации восприятий. При этом время, пространство, причинность, закономерность не принадлежат самому опыту, а являются организующими формами, создаваемыми мышлением. Объективно существует то, что социально значимо для данной эпохи. Иначе говоря, заключение об истинности/достоверности должно основываться на интерсубъективных критериях, а не постигаться интрасубъективно. И хотя такого рода решение, казалось бы, ставит под сомнение саму возможность психологии как науки, на самом деле оно лишь подчеркивает специфику эвидентности психического.
Значительный интерес в контексте рассмотрения проблемы эвидентности представляют работы сформировавшейся в начале XX в. в Вюрцбурге школы безобразного мышления. Этими работами, использовавшими в качестве метода систематическую экспериментально контролируемую интроспекцию, было продемонстрировано наличие в составе мышления как образных (сенсорно - чувственных, операндных), так и безобразных (операциональных) компонентов. Тем самым проблема соотношения наглядного/ненаглядного, очевидного/неочевидного была поставлена не только как проблема восприятия, но и как проблема мышления, что предполагало и возможность выделения соответствующих типов умственной активности, опирающихся на разные полагающиеся эвидентными структуры.
Применительно к сфере явлений, изучаемых физикой, проблема эвидентности вновь остро встала в первой четверти нынешнего столетия под влиянием сделанных в ней открытий. Она была определенным образом осмыслена, в частности, В. Гейзенбергом. Физическая картина мира, сформировавшаяся в XIX в., характеризовалась следующими основными чертами: 1) плоское (евклидово) пространство, 2) единое равномерно текущее время, 3) эфир как среда передачи световых сигналов, 4) атомы как мельчайшие дискретные частицы вещества, 5) движение как перемещение атомов в пространстве, 6) эфирные волны как механизм передачи световых сигналов. Такого рода картина считалась наглядной. Каждому ее элементу мог быть поставлен в соответствие чувственно воспринимаемый аналог в мире повседневных представлений: плоскому пространству - сосуд, из которого выкачан воздух; единому равномерно текущему времени - любой равномерно осуществляющийся процесс; эфиру - газ без цвета, вкуса и запаха; атомам - тонкая пыль, взвешенная в воздухе; движениям атомов - поступательные, вращательные, колебательные движения земных масс; эфирным волнам - волны на поверхности воды. Физическая картина мира и мир повседневных явлений соответствовали друг другу. Это выражало и определенное понимание самой категории наглядности.
Физическая картина мира уже в первой четверти XX в. характеризовалась существенно иными чертами. Она включала в себя: 1) "искривленное" пространство, 2) бесконечное множество параллельно и неравномерно текущих времен, 3) квантованное электромагнитное поле, 4) элементарные частицы с массой покоя, отличной от нуля, 5) волны вероятности, соответствующие квантам вещества и поля. Эта картина воспринималась как ненаглядная: ни одному из ее элементов нельзя было указать чувственно воспринимаемый аналог.
Размышление над происшедшими преобразованиями позволило Гейзенбергу выдвинуть принцип ненаглядности, который содержит в себе следующие утверждения:
Невозможно представить релятивистские и квантовые явления в чувственно воспринимаемых образах. Развитие физики идет таким образом, что для объяснения наглядных явлений привлекаются ненаглядные представления. Прогресс физики возможен лишь на пути более полного отказа, от наглядных представлений. Резюмируя проведенный обзор этапов развития проблемы эвидентности, можно сформулировать положения, в обобщенной форме раскрывающие принцип эвидентности применительно к задачам изучения психической реальности. В соответствии с этим принципом необходимым инструментом изучения психической реальности является человек. Обнаружение психической реальности невозможно вне обращения к опыту человека. Критерием существования исходных форм психического выступают свидетельства самого субъекта психической реальности. При этом такого рода свидетельства обозначаются либо как локализованные в пространстве, либо носят внепространственный характер. В первом случае они принимают экстраспективные, интерсубъективные формы, во втором - интроспективные, интрасубъективные формы. Это не означает, конечно, что тем самым как бы ставится под сомнение существование иных форм (типов) реальности и иных способов обнаружения психической реальности. Это не означает также, что все свидетельства субъекта психической реальности признаются безусловно достоверными. Принцип эвидентности указывает лишь на возможность (и необходимость) структурирования самой психической реальности на основе определенным образом заданных критериев и предусматривает существование двух типов такого рода критериев, соответствующих двум типам познавательных установок: экстраспективной и интроспективной.
Характеристические признаки психологического знания . Ведущая особенность психологического знания состоит в том, что оно возникает как результат осознания свойств сознания. В психологическом знании явственно обнаруживается то, что оно есть единство процессов объективации и субъективации, результат субъективации (осмысления) предварительно объективированных продуктов познавательной активности. Субъект психологического познания призван к тому, чтобы изыскивать средства и методы объективации продуктов субъективной активности, открывающих возможность доказательного интерсубъективного знания. Психология есть объективное знание о субъективной реальности.
Специфика психологического знания рельефно обнаруживается при рассмотрении его в аспектах категорий истинности и осмысленности. Истинному знанию соответствует состояние когнитивного консонанса субъекта, согласованности, взаимодополнительности конституирующих его компонентов, а ложному знанию - (по крайней мере, имплицитно) состояние когнитивного диссонанса. Истина всегда осознанна, а ложь бывает как осознанной, так и непреднамеренной. Мы расцениваем нечто сказанное как истину лишь тогда, когда это происходит не случайно (не в результате простого совпадения сказанного с действительным положением дел), а преднамеренно. Вот, например, предложения, казалось бы, говорящие об обратном: "Я вдруг понял, что говорю правду", "Он сказал правду, сам того не подозревая". Первое высказывание означает, что я сказал нечто, но понял, что сказанное истинно, лишь в результате осознания этого. Здесь разделяются две стадии. Сначала я выполняю некое речевое действие, а затем по ходу его выполнения у меня возникает осознание его истинности, понимание того, что я говорю правду. Во втором случае высказывание свидетельствует о том, что правда как правда существует лишь для того (реципиента), который способен сознавать это. Для самого говорящего сказанное такого статуса может и не иметь.
В этой связи следует отметить, что личностные опросники, широко используемые в настоящее время в исследовательской и консультационной практике, включают в свой состав так называемые шкалы искренности (правдивости)/лживости для оценки (коррекции) состояния респондента, его отношения к обследованию. Очевидно, что на вопросы типа "Случалось ли Вам говорить неправду?", "Бывало ли, что Вы пользовались шпаргалками во время экзамена?", "Случалось ли, что Вы не оплачивали поездку в городском транспорте?", "Смеетесь ли Вы неприличным шуткам?" респонденты могут отвечать, руководствуясь мотивами социальной желательности, ориентируясь прежде всего на то, какими бы им хотелось быть, какими они хотели бы предстать в глазах окружающих, а не на то, каковы они есть "на самом деле" со своими слабостями и недостатками. Специфика психологического знания, конечно, не в том, что оно может или не может быть истинным или ложным, а в том, каковы процедуры его верификации. В данном случае верификация предполагает соотнесение типичного, наиболее вероятного поведения со сформировавшимися у субъекта представлениями о должном, социально одобряемом поведении.
Знание истинно, если образ объекта в сознании субъекта соответствует (тождествен) самому этому объекту. Применительно к психологическому знанию проблема сразу же обостряется, поскольку объект психологического знания также часто существует лишь в самом сознании. Что же в данном случае означают понятия соответствия и тождества. Практически во всех толковых словарях современного русского языка слово "истина" определяется так, что в толковании оказываются рядоположенными две идеи: (1) истина, - это то, что существует в самой действительности, и (2) истина - это то, что соответствует действительности. В первом случае истина - это то, о чем сказано, что осознанно, сама действительность, во втором - это то. что соответствует действительности, находясь вне этой действительности. Указанное обстоятельство выражает факт сосуществования двух философских традиций. Одна разрабатывает теорию истины в духе концепции корреспонденции (Аристотель, Тарский), другая - в духе концепции тождества - когерентности (Платон: тождество идеи (одного) и порожденной ею вещи (иного, многого); Гегель: тождество бытия и мышления). Важно, однако, то, что оба типа концепций дополняют друг друга. Говоря об определении истины через тождество или через соответствие, мы в первом случае ссылаемся на более "сильную", а во втором случае на более "слабую" абстракцию. За соответствием стоит содержание, сводимое не к полному, но к частичному тождеству, тождеству, в котором имеет место и различие. Рассматривая тождество как таковое, мы также всегда имеем дело с двумя, которые вместе с тем есть одно. К чему-либо одному предикат "тождество" релевантно приложим, когда это одно есть два. В этом смысле истина всегда парадоксальна.
К приведенным из диагностических опросников примерам все же приложимы истинностные оценки, они имеют в виду согласованность определенных аспектов поведения и допускают в принципе объективную проверку. Однако наибольший интерес (наиболее значимую психологически информацию) мы получаем из ответов на вопросы, касающиеся сугубо субъективных состояний. "У меня почти всегда что-нибудь болит", "Мое настроение улучшается, когда меня оставляют одного", "Мне часто снится, что меня обижают", "Будущее мне представляется мрачным и бесперспективным", "Я упрекаю себя за то, что недостаточно сильно люблю своих родителей". Представляется. что к ответам на подобные вопросы (согласие/несогласие с утверждениями приведенного типа) вообще не применимы истинностные оценки, что не существует критериев их верификации/фальсификации. Но это лишь одно из проявлений специфической парадоксальности психологического знания. Ошибка всегда есть ошибка категоризации. Парадоксальность истины в случае психологического и непсихологического знания раскрывается как бы с разных сторон. В случае психологического знания в тождестве/различии объекта и его образа на первый план выходит тождество, общность той сферы, в которой они оба существуют. В случае непсихологического знания на первый план выходит различие сфер психического и экстрапсихического. Психологическое знание истинно, когда субъект в изначальной тождественности объекта и его образа обнаруживает их различие. Психологическое знание ложно, когда субъект не способен преодолеть "изначальную" тождественность объекта и его образа, "расщепить" психологический атом.
Уже было отмечено, что истина всегда осознанна, а ложь бывает как намеренной (осознанной), так и непреднамеренной (неосознанной). Вместе с тем существует третий тип ситуаций, по отношению к которым неприменимы предикаты "истина" и "ложь". Это ситуации абсурда. Абсурд есть абсурд, он не является ни истиной, ни ложью. Субъективно абсурду соответствует состояние утраты (отсутствия) личностного смысла. Не затрагивая проблему в целом, укажем лишь на один механизм, который ведет к обессмысливанию ситуации. Он заключается в разрыве иерархически соподчиненных уровней отражения. В этом случае мысль (представление) как продукт познавательного процесса не укоренена в чувственной ткани сознания, и, наоборот, чувственные данные не получили концептуального дополнения (осмысления - обобщения). В отличие от того варианта разрыва связей уровней познания, о котором мы вспоминали ранее в связи с характеристикой концепции Коменского, в ситуациях абсурда имеет место переживание разорванности этих связей. В этом смысле констатация абсурда также несет в себе определенную информацию - знание о состоянии субъекта. о той психической реальности, носителем которой выступает в определенных условиях человек.
Психология - это не только определенным образом систематизированное знание о психической реальности, но это одновременно и многообразие взаимодействующих, а нередко и взаимоотрицающих друг друга направлений, каждое из которых претендует на наиболее адекватное изображение изучаемой реальности. Многообразие сосуществующих психологических па-правлений можно было бы также рассмотреть как многообразие типов психологических знаний. Само это многообразие возникает за счет того, что в разных направлениях приоритетное значение придается разным источникам получения эмпирических данных, разным процедурам (методам) их извлечения, разным способам истолкования полученных данных. Но этот аспект характеристики психологического знания мы рассматривать не будем.
ЧЕЛОВЕК КАК ПРЕДМЕТ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ
Первым и важнейшим объектом психологии является человек. Как и любой другой объект действительности, человек обладает бесконечным набором свойств признаков, обнаруживающихся через его отношения к бесконечно разнообразной действительности, через способы воздействия действительности на человека. Но когда, как в данном случае, в отличие от категории "объект" мы пользуемся категорией "предмет" и говорим о человеке как о предмете, мы тем самым ставим перед собой задачу перейти от потенциально неограниченного набора признаков к конечному их множеству. Этот конечный набор признаков выступает как способ репрезентации объекта, как его модель. Рассмотрим несколько вариантов модельного описания психического облика человека.
Попытки определенным образом структурировать признаки, характеризующие психический облик человека, в европейской культуре известны с античных времен. Здесь они выступают в форме различных описаний состава человеческой души. Можно выделить три наиболее известные варианта трактовки разграничения составных частей души, сформировавшиеся в античной Греции. Авторами их были Платон, Аристотель и Плотин. В одном случае душа. рассматривалась как космическое начало, структура которого воспроизводит строение универсума, во втором - как биосоциальное начало, связывающее природу и культуру (общество), в третьем - как природное начало, дифференцированное в соответствии со ступенями развития жизни и распространяющее принцип иерархии (субординации) на жизненные функции.
Разграничение состава, души, имеющееся у Платона, связывается им, с одной стороны, с разной локализацией этих частей в человеческом теле, а с другой, - с сословным разграничением общества. Платон выделял в душе три части (три вида души): рациональную, эмоциональную и похотливую, ассоциированные им соответственно с головой, грудной и брюшной областями человеческого тела, с одной стороны, и с сословиями стражей-философов, воинов и ремесленниковземлевладельцев, с другой. Аристотель "изъял" душу из сети социальных обусловленностей и разграничил в ней три способности: "питательную", "чувствительную" и "поэтическую" (разумную, интеллектуальную). Первая присуща растениям, первая и вторая - животным, все три только человеку. У Плотина душа посредник между бестелесным миром, которому она принадлежит, и чувственным миром, который она творит, выполняя как бы функции демиурга. Человеческая душа в качестве микрокосма аналогична мировой душе. Обратившись вверх, она восходит к активности нуса, в котором объект и субъект неразличимы, обратившись вниз через дискурсивное мышление и чувственное восприятие - нисходит до практической деятельности.
Не останавливаясь на исторических перипетиях этих идей, связанных с дифференциацией психических функций (механизмов), обратимся к современным представлениям. При этом вначале - к той модели, которая может быть построена на основе анализа общеупотребительного языка.
Лингвистическая картина психического облика человека . В языковой картине человек предстает как существо, противопоставляемое животным, и прежде всего качественно отличное от них по таким признакам (психическим функциям), как мышление. мораль, воля, речь. Бытие человека включает в себя материальную часть (тело) и нематериальную (душу). При этом в семантическом окружении слова "душа" чаще употребляются слова: бесплотная. нематериальная. внутренняя, а в семантическом поле слово "тело" - слова, указывающие на его выделенность в пространстве: длина, ширина, пространство, поверхность, предел, часть. Согласно одному из современных авторов (Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995, No1. С. 37-67). в русской языковой картине мира человек предстает как существо деятельное, динамическое. Его активность выражается в троякого рода действиях (актах): физических (когда наблюдаются внешние, пространственные, перемещения органов тела), умственных (совершаемых в ментальном пространстве) и речевых. Наряду с формами активности, инициатором которых выступает сам человек, выделяются формы активности, инициированные внешними воздействиями, - реакции. Этому разграничению соответствует оппозиция "акции - реакции", "импульсы (импульсивность) - стимулы (реактивность)". При этом характер реакций не предопределен всецело внешним стимулом. а опосредствован состоянием, в котором находится человек (в частности, разграничиваются условные и безусловные рефлексы). Все формы активности человека так или иначе локализуются в определенных органах тела (морфологически различимых структурах организма). Они же воспринимают внешние воздействия, приходят или находятся в определенном состоянии, формируют необходимую реакцию.
Разграничение стимулов (от лат. stimulus - стрекало, погонялка) и импульсов (внутреннее побуждение, толчок к чему-либо) усиливается употреблением словосочетания "внутренние стимулы", в качестве которых выступают желания, намерения, стремления. Они вырабатываются и реализуются с помощью особого механизма - воли. Воля в языковой картине психического облика человека ассоциируется с твердостью, натиском, агрессией (сильная, железная, непреклонная, непоколебимая, всесокрушающая).
Помимо силы воля характеризуется направленностью. Воля может быть доброй или злой. Это качество она приобретает в зависимости от намерения, цели. Механизмом, душевным органом, который способен уравновешивать безудержность воли или, наоборот, укреплять ее, является совесть. Совесть в языковой картине представляется субстантивированно, как некий внутренний судья, всегда ориентированный на добро (отвечать перед своей совестью, прислушиваться к голосу, велениям совести). Как всякий судья, совесть может наказывать (если человек поступает против совести, она его мучит, не дает покоя, гложет). Совесть - начало неистребимое: если человеку и удается заглушить в себе ее голос, то через некоторое время она вновь может проснуться (пробудиться) и заговорить. Свойством совести является ее беспристрастность: всем без исключения в одинаковых ситуациях совесть диктует одинаковые решения, во всяком случае совестливый поступок умиротворяет, очищает, перед его лицом пробуждается нравственное начало.
Анализируя лексические оппозиции (например, хвалить - льстить, обещать - сулить, смотреть - подсматривать, слушать - подслушивать, смеяться над кем-либо глумиться, свидетель - соглядатай, любознательность - любопытство, распоряжаться - помыкать, предупредительный - подобострастный, гордиться - кичиться, критиковать - чернить, добиваться - домогаться, жаловаться - ябедничать), можно выделить и основополагающие этические установки, закрепленные в языковой практике человека. В частности, нехорошо: преследовать узкокорыстные цели (домогаться, льстить, сулить), вторгаться в частную жизнь людей (подсматривать, подслушивать, соглядатай, любопытство), унижать достоинство других людей (помыкать, глумиться), забывать о своих чести и достоинстве (пресмыкаться, подобострастие), преувеличивать свои достоинства и чужие недостатки (хвалиться, рисоваться, кичиться, чернить), рассказывать третьим лицам о том, что нам не нравиться в поведении и поступках наших ближних (ябедничать).
При более детальном рассмотрении выделяются 8 систем - ингредиентов психического облика человека. Они соответствуют определенным семантическим полям, элементы которых в ряде случаев могут быть общими. При этом фундаментальной дихотомией является дихотомия "тело - душа". Эти системы следующие:
сенсорно-перцептивная система: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус; система физиологических состояний: голод, жажда, половое влечение, большая/малая нужда, боль... система физиологических реакций: бледнеть, краснеть, бросать в дрожь (в холод, в жар), чувствовать сердцебиение (головокружение, тошноту, слабость), изображать гримасу ужаса (отвращения, злобы)... система физических действий: работать, отдыхать, идти, стоять, рубить, резать, ломать, делать... система желаний: хотеть, стремиться, воздерживаться, искушать... система интеллектуальных действий: воображать, представлять, считать, полагать, осознавать, верить, догадываться... система эмоций: бояться, радоваться, сердиться, любить, отчаиваться, чувствовать... система речевых действий: говорить, сообщать, просить, требовать, ругать, жаловаться... Анализ многообразия языковых средств, используемых при описании человека как носителя психической реальности, позволяет выделить определенную систему координат, которая может быть использована для характеристики этой реальности в целом.
Эпохе состоит в извлечении предмета из многообразия обычных эмпирических связей, в устранении всех суждений о его пространственно-временном контексте, в воздержании от их теоретического применения. В результате предмет преобразуется в эйдос, в объект интеллектуальной интуиции.
Если центральным тезисом эмпириокритицизма Маха является положение о том, что психология рассматривает опыт в зависимости от субъекта, а физика (естествознание) вне зависимости от него, но при этом остается неясным, чем определяется выбор той или иной позиции, то эмпириомонизм А.А.Богданова пытался ответить и на этот вопрос посредством использования критериев интер/интрасубъективности. В эмпириомонизме Богданова физическое и психическое рассматриваются не как параллельные друг другу уровни реальности, а как различным образом организованные системы единого опыта: психическое - как индивидуально организованный опыт, физическое - как социально организованный опыт. Физическое тело есть продукт группировки и систематизации восприятий. При этом время, пространство, причинность, закономерность не принадлежат самому опыту, а являются организующими формами, создаваемыми мышлением. Объективно существует то, что социально значимо для данной эпохи. Иначе говоря, заключение об истинности/достоверности должно основываться на интерсубъективных критериях, а не постигаться интрасубъективно. И хотя такого рода решение, казалось бы, ставит под сомнение саму возможность психологии как науки, на самом деле оно лишь подчеркивает специфику эвидентности психического.
Значительный интерес в контексте рассмотрения проблемы эвидентности представляют работы сформировавшейся в начале XX в. в Вюрцбурге школы безобразного мышления. Этими работами, использовавшими в качестве метода систематическую экспериментально контролируемую интроспекцию, было продемонстрировано наличие в составе мышления как образных (сенсорно - чувственных, операндных), так и безобразных (операциональных) компонентов. Тем самым проблема соотношения наглядного/ненаглядного, очевидного/неочевидного была поставлена не только как проблема восприятия, но и как проблема мышления, что предполагало и возможность выделения соответствующих типов умственной активности, опирающихся на разные полагающиеся эвидентными структуры.
Применительно к сфере явлений, изучаемых физикой, проблема эвидентности вновь остро встала в первой четверти нынешнего столетия под влиянием сделанных в ней открытий. Она была определенным образом осмыслена, в частности, В. Гейзенбергом. Физическая картина мира, сформировавшаяся в XIX в., характеризовалась следующими основными чертами: 1) плоское (евклидово) пространство, 2) единое равномерно текущее время, 3) эфир как среда передачи световых сигналов, 4) атомы как мельчайшие дискретные частицы вещества, 5) движение как перемещение атомов в пространстве, 6) эфирные волны как механизм передачи световых сигналов. Такого рода картина считалась наглядной. Каждому ее элементу мог быть поставлен в соответствие чувственно воспринимаемый аналог в мире повседневных представлений: плоскому пространству - сосуд, из которого выкачан воздух; единому равномерно текущему времени - любой равномерно осуществляющийся процесс; эфиру - газ без цвета, вкуса и запаха; атомам - тонкая пыль, взвешенная в воздухе; движениям атомов - поступательные, вращательные, колебательные движения земных масс; эфирным волнам - волны на поверхности воды. Физическая картина мира и мир повседневных явлений соответствовали друг другу. Это выражало и определенное понимание самой категории наглядности.
Физическая картина мира уже в первой четверти XX в. характеризовалась существенно иными чертами. Она включала в себя: 1) "искривленное" пространство, 2) бесконечное множество параллельно и неравномерно текущих времен, 3) квантованное электромагнитное поле, 4) элементарные частицы с массой покоя, отличной от нуля, 5) волны вероятности, соответствующие квантам вещества и поля. Эта картина воспринималась как ненаглядная: ни одному из ее элементов нельзя было указать чувственно воспринимаемый аналог.
Размышление над происшедшими преобразованиями позволило Гейзенбергу выдвинуть принцип ненаглядности, который содержит в себе следующие утверждения:
Невозможно представить релятивистские и квантовые явления в чувственно воспринимаемых образах. Развитие физики идет таким образом, что для объяснения наглядных явлений привлекаются ненаглядные представления. Прогресс физики возможен лишь на пути более полного отказа, от наглядных представлений. Резюмируя проведенный обзор этапов развития проблемы эвидентности, можно сформулировать положения, в обобщенной форме раскрывающие принцип эвидентности применительно к задачам изучения психической реальности. В соответствии с этим принципом необходимым инструментом изучения психической реальности является человек. Обнаружение психической реальности невозможно вне обращения к опыту человека. Критерием существования исходных форм психического выступают свидетельства самого субъекта психической реальности. При этом такого рода свидетельства обозначаются либо как локализованные в пространстве, либо носят внепространственный характер. В первом случае они принимают экстраспективные, интерсубъективные формы, во втором - интроспективные, интрасубъективные формы. Это не означает, конечно, что тем самым как бы ставится под сомнение существование иных форм (типов) реальности и иных способов обнаружения психической реальности. Это не означает также, что все свидетельства субъекта психической реальности признаются безусловно достоверными. Принцип эвидентности указывает лишь на возможность (и необходимость) структурирования самой психической реальности на основе определенным образом заданных критериев и предусматривает существование двух типов такого рода критериев, соответствующих двум типам познавательных установок: экстраспективной и интроспективной.
Характеристические признаки психологического знания . Ведущая особенность психологического знания состоит в том, что оно возникает как результат осознания свойств сознания. В психологическом знании явственно обнаруживается то, что оно есть единство процессов объективации и субъективации, результат субъективации (осмысления) предварительно объективированных продуктов познавательной активности. Субъект психологического познания призван к тому, чтобы изыскивать средства и методы объективации продуктов субъективной активности, открывающих возможность доказательного интерсубъективного знания. Психология есть объективное знание о субъективной реальности.
Специфика психологического знания рельефно обнаруживается при рассмотрении его в аспектах категорий истинности и осмысленности. Истинному знанию соответствует состояние когнитивного консонанса субъекта, согласованности, взаимодополнительности конституирующих его компонентов, а ложному знанию - (по крайней мере, имплицитно) состояние когнитивного диссонанса. Истина всегда осознанна, а ложь бывает как осознанной, так и непреднамеренной. Мы расцениваем нечто сказанное как истину лишь тогда, когда это происходит не случайно (не в результате простого совпадения сказанного с действительным положением дел), а преднамеренно. Вот, например, предложения, казалось бы, говорящие об обратном: "Я вдруг понял, что говорю правду", "Он сказал правду, сам того не подозревая". Первое высказывание означает, что я сказал нечто, но понял, что сказанное истинно, лишь в результате осознания этого. Здесь разделяются две стадии. Сначала я выполняю некое речевое действие, а затем по ходу его выполнения у меня возникает осознание его истинности, понимание того, что я говорю правду. Во втором случае высказывание свидетельствует о том, что правда как правда существует лишь для того (реципиента), который способен сознавать это. Для самого говорящего сказанное такого статуса может и не иметь.
В этой связи следует отметить, что личностные опросники, широко используемые в настоящее время в исследовательской и консультационной практике, включают в свой состав так называемые шкалы искренности (правдивости)/лживости для оценки (коррекции) состояния респондента, его отношения к обследованию. Очевидно, что на вопросы типа "Случалось ли Вам говорить неправду?", "Бывало ли, что Вы пользовались шпаргалками во время экзамена?", "Случалось ли, что Вы не оплачивали поездку в городском транспорте?", "Смеетесь ли Вы неприличным шуткам?" респонденты могут отвечать, руководствуясь мотивами социальной желательности, ориентируясь прежде всего на то, какими бы им хотелось быть, какими они хотели бы предстать в глазах окружающих, а не на то, каковы они есть "на самом деле" со своими слабостями и недостатками. Специфика психологического знания, конечно, не в том, что оно может или не может быть истинным или ложным, а в том, каковы процедуры его верификации. В данном случае верификация предполагает соотнесение типичного, наиболее вероятного поведения со сформировавшимися у субъекта представлениями о должном, социально одобряемом поведении.
Знание истинно, если образ объекта в сознании субъекта соответствует (тождествен) самому этому объекту. Применительно к психологическому знанию проблема сразу же обостряется, поскольку объект психологического знания также часто существует лишь в самом сознании. Что же в данном случае означают понятия соответствия и тождества. Практически во всех толковых словарях современного русского языка слово "истина" определяется так, что в толковании оказываются рядоположенными две идеи: (1) истина, - это то, что существует в самой действительности, и (2) истина - это то, что соответствует действительности. В первом случае истина - это то, о чем сказано, что осознанно, сама действительность, во втором - это то. что соответствует действительности, находясь вне этой действительности. Указанное обстоятельство выражает факт сосуществования двух философских традиций. Одна разрабатывает теорию истины в духе концепции корреспонденции (Аристотель, Тарский), другая - в духе концепции тождества - когерентности (Платон: тождество идеи (одного) и порожденной ею вещи (иного, многого); Гегель: тождество бытия и мышления). Важно, однако, то, что оба типа концепций дополняют друг друга. Говоря об определении истины через тождество или через соответствие, мы в первом случае ссылаемся на более "сильную", а во втором случае на более "слабую" абстракцию. За соответствием стоит содержание, сводимое не к полному, но к частичному тождеству, тождеству, в котором имеет место и различие. Рассматривая тождество как таковое, мы также всегда имеем дело с двумя, которые вместе с тем есть одно. К чему-либо одному предикат "тождество" релевантно приложим, когда это одно есть два. В этом смысле истина всегда парадоксальна.
К приведенным из диагностических опросников примерам все же приложимы истинностные оценки, они имеют в виду согласованность определенных аспектов поведения и допускают в принципе объективную проверку. Однако наибольший интерес (наиболее значимую психологически информацию) мы получаем из ответов на вопросы, касающиеся сугубо субъективных состояний. "У меня почти всегда что-нибудь болит", "Мое настроение улучшается, когда меня оставляют одного", "Мне часто снится, что меня обижают", "Будущее мне представляется мрачным и бесперспективным", "Я упрекаю себя за то, что недостаточно сильно люблю своих родителей". Представляется. что к ответам на подобные вопросы (согласие/несогласие с утверждениями приведенного типа) вообще не применимы истинностные оценки, что не существует критериев их верификации/фальсификации. Но это лишь одно из проявлений специфической парадоксальности психологического знания. Ошибка всегда есть ошибка категоризации. Парадоксальность истины в случае психологического и непсихологического знания раскрывается как бы с разных сторон. В случае психологического знания в тождестве/различии объекта и его образа на первый план выходит тождество, общность той сферы, в которой они оба существуют. В случае непсихологического знания на первый план выходит различие сфер психического и экстрапсихического. Психологическое знание истинно, когда субъект в изначальной тождественности объекта и его образа обнаруживает их различие. Психологическое знание ложно, когда субъект не способен преодолеть "изначальную" тождественность объекта и его образа, "расщепить" психологический атом.
Уже было отмечено, что истина всегда осознанна, а ложь бывает как намеренной (осознанной), так и непреднамеренной (неосознанной). Вместе с тем существует третий тип ситуаций, по отношению к которым неприменимы предикаты "истина" и "ложь". Это ситуации абсурда. Абсурд есть абсурд, он не является ни истиной, ни ложью. Субъективно абсурду соответствует состояние утраты (отсутствия) личностного смысла. Не затрагивая проблему в целом, укажем лишь на один механизм, который ведет к обессмысливанию ситуации. Он заключается в разрыве иерархически соподчиненных уровней отражения. В этом случае мысль (представление) как продукт познавательного процесса не укоренена в чувственной ткани сознания, и, наоборот, чувственные данные не получили концептуального дополнения (осмысления - обобщения). В отличие от того варианта разрыва связей уровней познания, о котором мы вспоминали ранее в связи с характеристикой концепции Коменского, в ситуациях абсурда имеет место переживание разорванности этих связей. В этом смысле констатация абсурда также несет в себе определенную информацию - знание о состоянии субъекта. о той психической реальности, носителем которой выступает в определенных условиях человек.
Психология - это не только определенным образом систематизированное знание о психической реальности, но это одновременно и многообразие взаимодействующих, а нередко и взаимоотрицающих друг друга направлений, каждое из которых претендует на наиболее адекватное изображение изучаемой реальности. Многообразие сосуществующих психологических па-правлений можно было бы также рассмотреть как многообразие типов психологических знаний. Само это многообразие возникает за счет того, что в разных направлениях приоритетное значение придается разным источникам получения эмпирических данных, разным процедурам (методам) их извлечения, разным способам истолкования полученных данных. Но этот аспект характеристики психологического знания мы рассматривать не будем.
ЧЕЛОВЕК КАК ПРЕДМЕТ ОБЩЕЙ ПСИХОЛОГИИ
Первым и важнейшим объектом психологии является человек. Как и любой другой объект действительности, человек обладает бесконечным набором свойств признаков, обнаруживающихся через его отношения к бесконечно разнообразной действительности, через способы воздействия действительности на человека. Но когда, как в данном случае, в отличие от категории "объект" мы пользуемся категорией "предмет" и говорим о человеке как о предмете, мы тем самым ставим перед собой задачу перейти от потенциально неограниченного набора признаков к конечному их множеству. Этот конечный набор признаков выступает как способ репрезентации объекта, как его модель. Рассмотрим несколько вариантов модельного описания психического облика человека.
Попытки определенным образом структурировать признаки, характеризующие психический облик человека, в европейской культуре известны с античных времен. Здесь они выступают в форме различных описаний состава человеческой души. Можно выделить три наиболее известные варианта трактовки разграничения составных частей души, сформировавшиеся в античной Греции. Авторами их были Платон, Аристотель и Плотин. В одном случае душа. рассматривалась как космическое начало, структура которого воспроизводит строение универсума, во втором - как биосоциальное начало, связывающее природу и культуру (общество), в третьем - как природное начало, дифференцированное в соответствии со ступенями развития жизни и распространяющее принцип иерархии (субординации) на жизненные функции.
Разграничение состава, души, имеющееся у Платона, связывается им, с одной стороны, с разной локализацией этих частей в человеческом теле, а с другой, - с сословным разграничением общества. Платон выделял в душе три части (три вида души): рациональную, эмоциональную и похотливую, ассоциированные им соответственно с головой, грудной и брюшной областями человеческого тела, с одной стороны, и с сословиями стражей-философов, воинов и ремесленниковземлевладельцев, с другой. Аристотель "изъял" душу из сети социальных обусловленностей и разграничил в ней три способности: "питательную", "чувствительную" и "поэтическую" (разумную, интеллектуальную). Первая присуща растениям, первая и вторая - животным, все три только человеку. У Плотина душа посредник между бестелесным миром, которому она принадлежит, и чувственным миром, который она творит, выполняя как бы функции демиурга. Человеческая душа в качестве микрокосма аналогична мировой душе. Обратившись вверх, она восходит к активности нуса, в котором объект и субъект неразличимы, обратившись вниз через дискурсивное мышление и чувственное восприятие - нисходит до практической деятельности.
Не останавливаясь на исторических перипетиях этих идей, связанных с дифференциацией психических функций (механизмов), обратимся к современным представлениям. При этом вначале - к той модели, которая может быть построена на основе анализа общеупотребительного языка.
Лингвистическая картина психического облика человека . В языковой картине человек предстает как существо, противопоставляемое животным, и прежде всего качественно отличное от них по таким признакам (психическим функциям), как мышление. мораль, воля, речь. Бытие человека включает в себя материальную часть (тело) и нематериальную (душу). При этом в семантическом окружении слова "душа" чаще употребляются слова: бесплотная. нематериальная. внутренняя, а в семантическом поле слово "тело" - слова, указывающие на его выделенность в пространстве: длина, ширина, пространство, поверхность, предел, часть. Согласно одному из современных авторов (Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995, No1. С. 37-67). в русской языковой картине мира человек предстает как существо деятельное, динамическое. Его активность выражается в троякого рода действиях (актах): физических (когда наблюдаются внешние, пространственные, перемещения органов тела), умственных (совершаемых в ментальном пространстве) и речевых. Наряду с формами активности, инициатором которых выступает сам человек, выделяются формы активности, инициированные внешними воздействиями, - реакции. Этому разграничению соответствует оппозиция "акции - реакции", "импульсы (импульсивность) - стимулы (реактивность)". При этом характер реакций не предопределен всецело внешним стимулом. а опосредствован состоянием, в котором находится человек (в частности, разграничиваются условные и безусловные рефлексы). Все формы активности человека так или иначе локализуются в определенных органах тела (морфологически различимых структурах организма). Они же воспринимают внешние воздействия, приходят или находятся в определенном состоянии, формируют необходимую реакцию.
Разграничение стимулов (от лат. stimulus - стрекало, погонялка) и импульсов (внутреннее побуждение, толчок к чему-либо) усиливается употреблением словосочетания "внутренние стимулы", в качестве которых выступают желания, намерения, стремления. Они вырабатываются и реализуются с помощью особого механизма - воли. Воля в языковой картине психического облика человека ассоциируется с твердостью, натиском, агрессией (сильная, железная, непреклонная, непоколебимая, всесокрушающая).
Помимо силы воля характеризуется направленностью. Воля может быть доброй или злой. Это качество она приобретает в зависимости от намерения, цели. Механизмом, душевным органом, который способен уравновешивать безудержность воли или, наоборот, укреплять ее, является совесть. Совесть в языковой картине представляется субстантивированно, как некий внутренний судья, всегда ориентированный на добро (отвечать перед своей совестью, прислушиваться к голосу, велениям совести). Как всякий судья, совесть может наказывать (если человек поступает против совести, она его мучит, не дает покоя, гложет). Совесть - начало неистребимое: если человеку и удается заглушить в себе ее голос, то через некоторое время она вновь может проснуться (пробудиться) и заговорить. Свойством совести является ее беспристрастность: всем без исключения в одинаковых ситуациях совесть диктует одинаковые решения, во всяком случае совестливый поступок умиротворяет, очищает, перед его лицом пробуждается нравственное начало.
Анализируя лексические оппозиции (например, хвалить - льстить, обещать - сулить, смотреть - подсматривать, слушать - подслушивать, смеяться над кем-либо глумиться, свидетель - соглядатай, любознательность - любопытство, распоряжаться - помыкать, предупредительный - подобострастный, гордиться - кичиться, критиковать - чернить, добиваться - домогаться, жаловаться - ябедничать), можно выделить и основополагающие этические установки, закрепленные в языковой практике человека. В частности, нехорошо: преследовать узкокорыстные цели (домогаться, льстить, сулить), вторгаться в частную жизнь людей (подсматривать, подслушивать, соглядатай, любопытство), унижать достоинство других людей (помыкать, глумиться), забывать о своих чести и достоинстве (пресмыкаться, подобострастие), преувеличивать свои достоинства и чужие недостатки (хвалиться, рисоваться, кичиться, чернить), рассказывать третьим лицам о том, что нам не нравиться в поведении и поступках наших ближних (ябедничать).
При более детальном рассмотрении выделяются 8 систем - ингредиентов психического облика человека. Они соответствуют определенным семантическим полям, элементы которых в ряде случаев могут быть общими. При этом фундаментальной дихотомией является дихотомия "тело - душа". Эти системы следующие:
сенсорно-перцептивная система: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус; система физиологических состояний: голод, жажда, половое влечение, большая/малая нужда, боль... система физиологических реакций: бледнеть, краснеть, бросать в дрожь (в холод, в жар), чувствовать сердцебиение (головокружение, тошноту, слабость), изображать гримасу ужаса (отвращения, злобы)... система физических действий: работать, отдыхать, идти, стоять, рубить, резать, ломать, делать... система желаний: хотеть, стремиться, воздерживаться, искушать... система интеллектуальных действий: воображать, представлять, считать, полагать, осознавать, верить, догадываться... система эмоций: бояться, радоваться, сердиться, любить, отчаиваться, чувствовать... система речевых действий: говорить, сообщать, просить, требовать, ругать, жаловаться... Анализ многообразия языковых средств, используемых при описании человека как носителя психической реальности, позволяет выделить определенную систему координат, которая может быть использована для характеристики этой реальности в целом.