Гир Майкл. Реквием по завоевателю

   Сквозь черный наркоз бессознательности пробилась боль. Она мешала сосредоточиться.
   — Сонар?
   Голос проник через боль и растерянность, напомнив ему о чем-то. Сонар — это я. Это я, крутилось в его затуманенном мозгу, простой факт, за который он мог зацепиться.
   — Сонар? Проснись. Ты должен нас слышать.
   Голос стал громче, и несмотря на боль он почувствовал свое тело, онемевшее, но находящееся все еще там. Он автоматически пошевелил языком и вздрогнул от ощущения сухости.
   — Воды, — услышал он собственный хрип.
   Успокаивающая влага наполнила его рот, и он закашлялся, не вполне справляясь с глотательным рефлексом, но наконец его мозг вспомнил, как это делается, и он стал впитывать в себя живительную жидкость.
   — Сонар, мы должны поговорить, — снова раздался голос совсем отчетливо.
   На этот раз ему удалось открыть глаза. Все было расплывчато. Он услышал:
   — Введите ему еще несколько кубиков стимулятора.
   Боль от укола едва ощущалась на фоне общей боли. Его окатило теплой волной, мысли соединились.
   — Сонар? — голос был нежный, сострадающий.
   — Да, — теперь слова удавались ему лучше, к тому же он продолжал потягивать жидкость из маленького пластикового тюбика.
   — Что произошло прошлой ночью? — нежный голос успокаивал его, приносил ощущение безопасности.
   Прошлой ночью? Что это значило?
   — Прошлой ночью, Сонар. Я вижу смущение на твоем лице. Что произошло? — Наступила пауза, пока он пытался понять, о чем речь, и потом голос напомнил ему:
   — Ты был на дежурстве:
   В его голове возникла картина.
   — Да. На обходе лагеря.
   — Правильно.
   Он порылся в памяти, пытаясь вспомнить.
   — Скучно. Ужасно скучно.
   — Ты видел что-нибудь необычное?
   Он попытался кивнуть, и боль пронзила затылок.
   — Что? — голос проник сквозь боль, возвращая ему дрожащую картину.
   — Офицеров. Двух офицеров. Мужчину и женщину.
   Да, он вспомнил. Оба спускались по белой деревянной лестнице из штаб-квартиры Первого штурмового подразделения. Сонар объяснял медленно, с трудом подбирая слова.
   — Что ты сделал?
   Сонар подумал, прикрывая глаза, чтобы видения, стоящие перед ним, не отвлекали от видений в его мозгу.
   Отсалютовал.
   — Очень похвально.., а потом?
   Что? Сонар думал, пытаясь вытянуть кусочки из своих путающихся мыслей. — Неправильно, — прошептал он, припоминая.
   — Что неправильно, Сонар?
   — Женщина, — сказал он, вспоминая ее лицо. Искаженное, бледное, нервное. — И.., и…
   — Продолжай? И что? — успокаивающий голос настаивал. — Это очень важно, Сонар. Пожалуйста.., пожалуйста, нам необходимо, чтобы ты вспомнил.
   Важно. Должны знать. Сонар боролся, мысли снова начали ускользать от него. Ощущение чего-то ужасного крылось в подсознании. Он понял.
   — Ее форма, — вспомнил Сонар. — Вся в крови. Думал, что она вернулась с похода. Испуганная. Она была испуганной.
   Белые пятна стали постепенно заполняться.
   — Мужчина, крупный, темнокожий, ответил мне. Хороший солдат не задает вопросы офицерам. Я продолжал патрулирование.
   — Так, Сонар, продолжай, — нежный голос обволакивал его.
   — Обходил оградительный периметр, — добавил Сонар, видя перед глазами свой маршрут через освещенную секцию позади штаб-квартиры Первого подразделения. — Снова увидел их. У электрической панели за штабом.
   Ужас объял его память. Страх смешался с болью.
   — Молодец, Сонар, не подведи нас, сынок. Ты нам нужен. Нужен твой рапорт.
   — Они что-то сделали с чипами в ящике. Я шел.., шел тихо. Слышал, как они разговаривали. Говорил мужчина. Сказал: «Хорошо. Красно-зеленый к бело-синему. Это замкнет сигнал тревоги».
   Сонар поколебался.
   — А потом?
   — Потом.., потом… — Сонар сглотнул, во рту у него снова пересохло. — Женщина закрыла ящик и прислонилась к стене. Больная.., больная… Она упала на землю. Мужчина обнял ее за плечи. Утешая, понимаете?
   — У тебя отлично получается, Сонар. Расскажи нам все. Это так важно.
   Сонар весь дрожал. Страх не давал ему говорить, он лишь мог издавать странные звуки.
   — Введите полкубика для успокоения. Это критическая часть. — Еще один легкий укол, и Сонар почувствовал, как его страх отступает, но, к сожалению, вместе с ним уходила и связность его рассказа.
   — Сонар, продолжай, — поторопил нежный голос.
   — Пошел вперед.., посмотрел.., могу ли я.., помочь ей. Увидел.., как она.., посмотрела вверх. Янтарные глаза. — Страх снова вырвался наружу. Сонар упрямо пытался побороть всю свою эштанскую тупоголовость. — Она издала.., странный звук. Я.., только.., помочь ей. Помочь ей. Не было.., времени отреагировать. — Голос его сорвался.
   У себя в голове Сонар переживал этот момент, с ужасом видя, как женщина напряглась, мужчина отступил в сторону, вытаскивая пистолет из-за пояса.
   Сонар опомнился слишком поздно, пригнулся, выхватив свой бластер, поворачиваясь лицом к мужчине. Его боковое зрение едва успело уловить мимолетное движение.
   Женщина — он забыл о женщине! Железная хватка сдавила ему горло, заглушая призывы на помощь. Он попытался, повернуться, посмотрел ей в лицо. Такая красавица. Ее образ пронесся у него в мозгу, когда он попытался освободиться в испуге. Ее колено угодило в цель, вызвав взрыв боли, лишь частично смягченный военной амуницией.
   Он попытался вырваться, отбросить ее, но что-то теплое и неприятное разлилось у него в животе. Ужас ослепил его, а тело стало слабеть и он забился в ее хватке, а легкие пылали от отсутствия воздуха.
   Голова закружилась, глаза закатились.
   Смешно, она вместе с ним опустилась на землю и за все время он ни разу не мог отвести взгляда от этих пугающих глаз. В свете фонарей он увидел, как ее волосы рассыпались вокруг него. Рыжеватые, с намеком на «каштан» в них отражалась радуга расплывающихся огней.
   Когда мир вокруг него стал серым, ему захотелось сказать ей, чтобы она не боялась, что все будет хорошо. Но они ушли, мужчина уволок ее, а кровь клокотала в горле Сонара, заполняя легкие и трахею.
   Оставшись в одиночестве, в призрачном мире, он подумал, что оставил на ее форме кровавые следы.
   Сонар едва слышал нежный голос, взывающий к нему. Тонкое жало коснулось его лица. Темнота подступила ближе.., засасывая…
   Командир Второго подразделения Макрофт вздохнул, скрестил руки, когда психолог-следователь, ведший допрос, перестал бить мальчика по щекам, и поднял глаза.
   — Состояние? — спросил Макрофт.
   — Умер, сэр. На этот раз, кажется, мы перестарались. Должно быть, мы ввели слишком много стимулятора. — Следователь проверил один из приборов, прикрепленных к посеревшей коже Сонара.
   Макрофт пожевал губу и кивнул.
   — Очень хорошо, думаю, мы узнали все, что нам надо. Женщина и мужчина, х-м-м? Видимо, воспользовались виброножом.
   Следователь посмотрел на него.
   — По крайней мере, мы знаем, что они что-то сделали с системой тревоги.
   Макрофт скрипнул зубами и поморщился:
   — Верно. Одновременно они перебили большую часть командующего состава Первого подразделения. Слава Проклятым Богам, они не перешли на Второе. — Он помолчал, словно говоря с самим собой. — Это был бы я.
   Следователь спокойно отключил системы перекачивания крови сквозь тело Сонара и встал.
   — Что теперь будет с Первым подразделением?
   — Это уже дела министра обороны. Конечно, мы можем обратить создавшуюся здесь ситуацию нам на пользу… — Макрофт оборвал себя. Он бросил раздраженный взгляд на следователя. — Как у любого следователя, у вас слишком много вопросов. Вы хотите, чтобы я ответил на них прямо сейчас?
   Третий следователь подавил улыбку.
   — Да, сэр.
   — И выпишите ордер на арест большого темнокожего мужчины и женщины, согласно полученному от него описанию. Черт тебя побери, Сонар, ты умер слишком быстро, — Макрофт покачал головой, глядя на труп, и вышел, звонко стуча каблуками сапог по больничному полу.

***

   — Хьюз! Группу из пяти человек налево через этот овраг! Быстрее, разрази вас гром! Сейчас же! — прокричал Синклер по рации. Легкое чувство нереальности происходящего было тревожным, и он бросился лицом вниз на каменную почву, когда толчок большой силы и последовавшая за ним волна воздуха сбили людей с ног. Земля под ним закачалась.
   Камни осыпали его дождем, отскакивая от защитного панциря. Синклер затряс головой, прочищая уши и одновременно пытаясь встать на четвереньки. На зубах у него скрипело, а ноги отказывались слушаться. Он бросил сердитый взгляд на разверзшееся небо.
   Разрушенный горный хребет, который Второе отделение Первого дивизиона называло домом, одним взрывом был превращен в ничейную землю, состоящую из траншей, окопов и бункеров, вырытых им и его группами в сопротивляющейся тарганской почве. Они жили среди израненных воронками от снарядов и превращенных в порошок гор. Дым, смешанный с пылью, плавал над ними, а огонь лазеров и бластеров оставлял светящиеся полосы в этом мареве.
   — Хьюз? Ты меня понял? — снова вызвал его Синклер, треск бластеров над головой напоминал электрические разряды.
   — Так точно, — отозвался Хьюз. Его голос прозвучал на фоне гулкого выстрела орудия. — Они только начали. А.., подонки. Я слышу стрельбу с того места, где они находятся. Вовремя связался со мной, Синк.
   — Синк? — голос Шиксты пробивался с трудом сквозь помехи. — Кажется, мы заметили что-то, двигающееся в направлении фланга Кэпа. Около десяти повстанцев. Прошу разрешения открыть рассеивающийся огонь после семи предупредительных выстрелов, как сказано в уставе, сэр.
   — Шик! Иди к черту со своим уставом. Поджарь этих ублюдков, если можешь! Стреляй! И с этого момента я не желаю слышать никаких глупостей из твоей святой книжонки. Ты здесь для того, чтобы убивать тарганцев и держать проход закрытым для поступления подкрепления! Так что заткнись и стреляй!
   — Да, сэр, — сокрушенно согласилась Шикста.
   Синклер покачал головой, нахмурившись:
   — Хьюз, будь готов вернуть ребят назад, если в овраге станет слишком жарко. Это одно из ваших слабых мест.
   Синклер медленно поднялся на ноги и сделал несколько неуверенных шагов. Сквозь дым и пыль, витавшие над позицией, он оценил ситуацию. Два тарганца пронеслись через овраг Хьюза. Одного ранили в плечо, брызнул алый фонтанчик. Отличный выстрел.
   — Мак? Как дела?
   — Пятеро убитых, Синк. Одно хорошо, с того места, где мы окапались, видно около сорока их погибших. Они продолжают свои атаки. Почему они делают это? — Мак казался растерянным. — Каждый раз, когда они устраивают перебежки, мы отстреливаем их.
   Потрескавшиеся губы Синклера скривились в жесткой улыбке.
   — Очень просто, Мак. Если колонна выступает в открытую, что говорится в этой чертовой книжонке? Мы тоже должны обороняться адекватно.
   — Погоди.., авангард и фланг, верно?
   Огонь тяжелых орудий Шиксты угодил в расщепленную скалу справа от позиции Кэпа. Огненный вихрь из вспышек бластеров, осколочных бомб и акустических мин вызвал облака пыли, во все стороны посыпались камни и, маловероятно, тела погибших тарганцев. Возможно, Шикста, наконец, взялась за ум.
   — Верно, — согласился Синклер. — Наводит на мысль, что подобная книжонка существует и у них. Парни, вы слышите это?
   Он ощутил звон в ушах, уткнулся лицом в грязь и выждал секунду, когда второй взрыв потряс их позицию. Синк оторвался от земли, отплевываясь грязью, набившейся в рот, и скрипя песком на зубах.
   — Шикста? Ты проследила траекторию последнего выстрела? — потребовал Синклер, вытирая липкую грязь с лица.
   — Да. Мы сейчас рассчитываем ответный удар.
   — Молодец, Шикста. Набей акустические мины в эту штуку, и мы все купим себе пивка.
   По рации кто-то засмеялся.
   Синклер изучил расположение своих людей. Его глаза осмотрели каждую из укреппозиций.
   — Эймс? У тебя кто-нибудь прикрывает дыру в правом фланге?
   Эймс откашлялся.
   — Да, Синк. Трое. Окопал их так, как ты велел. Пока что они подстрелили двоих или троих тарганцев, которые попытались проползти сюда с какими-то рюкзаками.
   Синклер кивнул.
   — Это благоразумно, Эймс. Ты вычитал это в той книжонке?
   Рация разразилась хохотом.
   — Нет, Синк, это я сам.
   — Ты уже дорос до сержанта, Эймс. Так держать. Синклер зевнул и протер глаза, прежде чем вскарабкаться на вершину скалы, откуда он мог оглядеть позицию Мака.
   Тяжелая артиллерия Шиксты открыла заградительный огонь, пронзая небо всполохами света, а снаряды пушек и ракеты долетали до самых отдаленных горных хребтов. Настроив перископ, он мог видеть, как осыпаются камни и трясутся деревья.
   — Думаю, мы угодили в их большое орудие, — пробормотала себе под нос Шикста.
   Они подождали, одиночные выстрелы слегка подсвечивали наступившую темноту. Ни одной гравитационной мины больше не упало.
   Синклер услышал хруст гравия, повернулся и увидел, как Гретта взбирается по склону к нему.
   — Как тебе эта война? — спросил Синклер с кривой ухмылкой.
   Ее голубые глаза блестели на покрытом грязью лице. А зубы поразили своей белизной в обрамлении чувственных губ. Из-под шлема выбились пряди рыжевато-каштановых волос.
   — Ты слышал. Третье подразделение прижали? Вызывать орбитальных бомбардировщиков? Пятое подразделение бежит, отстреливаясь, ЛС должны подойти и забрать их в темноте. Мы останемся в окружении.
   Синклер кивнул:
   — Да, мы находимся под постоянным обстрелом и лишь редкими заходами ЛС. Слышал, Пятому требовалось подкрепление прошлой ночью, но они не получили ответа от дивизиона. Боеприпасы даже не прибыли. Похоже, они сейчас в роли козлов отпущения…
   — Мы тоже ничего не получили, — напомнила она. — Что, черт возьми, происходит в штабе?
   — Играют в карты, пьют… — Синклер пожал плечами, едва сдерживая клокочущую в душе ярость.
   Гретта невесело засмеялась.
   — Невольно задумываешься, за что мы сражаемся. Нам необходимо эвакуировать раненых. Если ЛС не придут сегодня, будут большие потери.
   Синклер посмотрел на заходящее солнце и прислушался к какой-то подавляющей тишине.
   — Можно только удивляться, верно?
   Она кивнула, глядя вдаль на багровые горы.
   — Красиво здесь. Синк, большинство из нас все еще живы. Ты видел, сколько их было против нас.
   — Да, — кивнул он, вспоминая массы мужчин и женщин, приближавшихся бегом, перепрыгивая с камня на камень, держа в руках разнообразное оружие. Битва за проход в горах была жестокой и бесконечной.
   — Откуда они все взялись?
   — От своих мамочек. — Гретта ткнула его под ребра, правда, без особого эффекта из-за мешавшей защитной брони. Толчок сломал переплетенные микроскопические трубочки, содержащие химические компоненты, смешивающиеся и отвердевающие за доли секунды.
   Она внимательно смотрела на него с каким-то ожиданием.
   — Слушай, пойдем к тебе и поедим чего-нибудь.
   Он в последний раз окинул взглядом поле боя. Вот уже три дня беспрерывных атак, бесконечного огня снайперов и постоянного давления. Может быть, они и тарганцы просто выдохлись.
   Он больно ударился, оступившись и съехав вниз по склону к своему бункеру. Гретта подтянула матовый лист наверх и уселась на него. За ней последовал Синк.
   Гретта включила освещение и разложила паек на шатком столике. Вдоль стены стояло три ветхих стула, неизвестно как попавших сюда. Его узкая койка стояла у противоположной стены, и на нее сыпалась грязь и земля всякий раз, когда неподалеку ухала мина.
   Во время еды они не разговаривали, жадно откусывая кусок за куском. Синклер не мог отвести от нее глаз. Его взгляд охватывал линию подбородка, а воображение подсказывало, как хорошо будет ощутить вкус ее губ на своих губах.
   — Я видела желание, Синк, но ты начинаешь казаться нахалом, — сказала она с набитым ртом.
   — Извини. Не хотел, просто ты…
   Она засмеялась. Потом, понизив голос, добавила:
   — Спасибо, Синклер. Мне очень хотелось увидеть это выражение в твоих глазах.
   Он неуклюже вытер рот, откинулся на спинку стула, который при этом весь затрещал и заскрипел, и попытался сменить тему.
   — Я никогда не предполагал, что война отнимает столько времени.
   Она округлила глаза и покачала головой.
   — После взрыва почты я и не надеялась, что мы будем жить так долго. Или так хорошо! — Гретта засмеялась, собрала щепоткой пальцев последние крошки и отправила себе в рот. — Я вспоминаю, как на Каспе мимо меня пробежала крыса. Мне хотелось выстрелить в нее.
   — Тяжелые были времена. — Он не помнил, как дотянулся до ее руки.
   Она смотрела на него ясным, уверенным взглядом.
   — Я.., я скучала но тебе, Синк.
   Он резко поднял голову, поняв, что пальцы его ног касаются ее, двигаясь взад-вперед сквозь тяжелую броню.
   — Я провел в госпитале всего две недели. Эти машины творят чудеса.
   Она улыбнулась ему.
   — Знаешь, я думала, что ты был настоящим ничтожеством, когда впервые увидела тебя в подготовительном лагере на Риге. Полностью замкнут, себе на уме.
   Он попытался пожать плечами, но броня не позволила сделать этого.
   — Возможно, я все такой же. Пытаюсь сделать все, чтобы мы остались в живых.
   — В живых, — задумчиво произнесла она, сжимая его руку. — Это важно для тебя. Почему? Почему ты так беспокоишься? Другие офицеры предпочитают держаться поодаль, пить и рассуждать о войне.
   Синклер передернул плечами, поднялся и подошел к матрасу, скатанному на маленькой койке. Непослушными пальцами он расстегнул запыленную броню и снял нагрудник.
   Почему я так разнервничался? Я начинаю любить эту женщину. Могу ли я поделиться с ней своими мыслями? Почему мне так трудно расслабиться? Я.., я не могу рассказать ей все. Я не могу. Слишком больно.
   Он неуверенно начал.
   — Все идет с того времени.., с того времени, когда я был мальчишкой. Я.., я.., посмотри на меня. У меня глаза разного цвета. Я — коротышка, Гретта. Я всегда был коротышкой. И не только это, меня воспитало государство. В старые времена таких, как я, называли сиротами. Есть еще кое-что. О чем я узнал только недавно. — Он огляделся по сторонам, беспомощно поднимая руку, прислонившись к грубому камню и вздохнул.
   Почему ты на меня так смотришь? Просто смотришь, ждешь и внимательно слушаешь то, что я говорю. Никто никогда не слушал меня — не говоря уже о такой красивой женщине. Почему я всегда был так одинок?
   Он покачал головой, отгоняя мысли.
   — Я.., осмотрелся вокруг и увидел всех нас. Целый дивизион, всего лишь сборище одних.., ничтожеств. Ты употребила это слово?
   Она вспыхнула.
   — Синк, я…
   — Ш-ш-ш. Все правильно. Я хочу сказать, вот поэтому-то я и беспокоюсь. Мы — не люди. Придатки к оружию. Слышала этот термин? Так это про нас. Дают приказ… — Он изобразил командный голос. — «Второму подразделению занять проход и не давать никому пересекать его!» — Он поджал губы и поднял взгляд, чтобы утонуть в ее глазах. — И мы это выполняем. Сотни наших погибли на почте в Каспе. А кто-нибудь поинтересовался почему?
   Она покачала головой, не отрывая от него глаз, испытывая внезапную боль при этих его горьких словах.
   — Никому не интересно, почему Первое подразделение было почти полностью уничтожено. Мы не считаем потерь, Гретта. — Его губы шевелились. — Но я могу сделать иначе. Там, — он махнул рукой в сторону Каспы, — что-то произошло… Я.., я пришел в себя. Все, что я учил годами, вдруг стало на свои места. Теперь Синклер Фист, уродец, может многое изменить. По меньшей мере, оставить в живых всех этих мужчин и женщин. — Он почувствовал огонь у себя во взгляде и увидел, как она согласно кивнула.
   — Подойди и сядь тут, — прошептал он. — Дай мне любоваться тобой, держать тебя в своих объятиях.
   Она встала и принялась освобождаться от своей брони.
   — Я всегда хотела именно тебя, Синк.
   — Ты.., ты тоже нужна мне, Гретта. — Он весь напрягся. — С того момента, как ты вышла из ЛС. Я думал только о тебе.
   Она распустила волосы, тряхнув головой, сняла защитную броню с нижней части тела, и теперь стояла перед ним в своем теплом белье.
   Он жадно пожирал ее глазами, пока она расстегнула молнию; ее белье упало, обнажив полные груди, изгиб плоского живота и дразнящий черный треугольник.
   У Синклера перехватило дыхание, когда она наклонилась, колыхнув грудью, и стянула остатки брони. Он исторг радостный возглас, когда она так же поступила с его нижним бельем. Ее теплая рука обжигала ему грудь, он поморщился, когда она провела пальцами по шрамам на его боку.
   — О, Благословенные Боги, — прошептал он, когда ее теплая плоть накрыла его на узенькой солдатской койке.

***

   Магистр Браен оторвал свой взгляд от рапорта на экране монитора. Он потер костлявой рукой морщинистый подбородок, уставившись на неровный каменный потолок. Единственный светильник бросал рассеянный свет на комнату, а по углам, за мебелью, сгущались тени.
   Он позвал, возвысив голос:
   — Магистр Хайд?
   Глаза Браена рыскали по камню над головой, словно ответ должен был исходить оттуда. Как он мог так ошибаться.
   — Да? — послышался шелест одежды и стук шагов.
   — Стаффа отверг и сассанцев, и Ригу. Они отказались заключать контракт. Наступило долгое молчание, прежде чем Хайд вымолвил:
   — Что? Невозможно! Это не имеет никакого смысла с военной точки зрения. Какие мотивы у этого человека? Браен потер подбородок.
   — Мы и машина полностью упустили эту вероятность.
   Магистр Хайд приблизился, выдвинул стул, что-то бормоча и усаживаясь.
   — Вы уверены? Возможно, он выигрывает время — набивает себе цену?
   — Все возможно, достопочтимый Магистр, — рассеянно пробубнил Браен, в то время как его мозг обыгрывал личность Стаффы кар Терма с новой для него стороны. Как здесь все сопоставить?
   — Не предсказали, что он убьет Претора, — напомнил Хайд, погруженный в свои мысли. — Вот тогда-то наши предсказания стали все более ошибочными.
   Браен хлопнул высохшей рукой по монитору.
   — Верно, до того момента мы оставались в пределах трех градусов свободы.
   Хайд склонился над столом, засучив рукава своего одеяния.
   — Значит, у нас есть ключ. Претор что-то, сделал ему. Что-то сказал.
   — Если мы примем такое предположение, это все может изменить. Вы знаете, каким человеком был Претор — ослепительным и дьявольским.
   Хайд рассеянно смотрел в пол.
   — Да, ослепительным. Человек, которым восхищаются и которого ненавидят. Работая с ним, я всегда чувствовал себя избранником и нечестивцем одновременно.
   Браен продолжал смотреть, нахмурясь в пустоту, поглощенный своими мыслями.
   — А девушка? Арта? Не можем ли мы использовать ее для спасения положения? — Хайд пожевал беззубыми челюстями и потер глубоко запавшие глаза.
   Браен заморгал и откинулся назад.
   — Вы читали рапорт. Им удалось уничтожить Аткина и его бригаду.
   — Я читал. Девчонка получила смертельную дозу, — отреагировал Хайд. — И не только. Я чувствую в ней сексуальный интерес.
   Бутла развел руками.
   — А вы рассчитывали, что она останется девственницей, — Хайд тупо уставился на него. — Но меня сейчас больше волнует…
   — Стаффа?
   — Почему он исчез? — спросил Браен, наслаждаясь видом крайнего изумления на искаженном лице Хайда.
   — Убийство? Или… — Хайд ахнул. — О, нет! Возможно, он.., подозревает? — Хайд закашлялся.
   — Не думаю, — Браен указал на монитор и вывел программу. — Это речь Стаффы перед офицерами. Послушайте. Обратите внимание на используемые им выражения.
   Браен внимательно следил за Хайдом.
   — Я все еще не могу поверить! — Хайд хлопнул по столу, все еще задыхаясь. — Возможно, это лишь грубая подделка, чтобы направить на по…
   — Практически — невозможно. — О, Стаффа хитер. — Его заместитель отказала обеим империям. Даже не выслушала их предложений. И через десять часов Скайла воспользовалась своим личным судном и улетела с Итреатической системы на поиски — мы полагаем — Стаффы.
   Хайд снова прикрыл глаза и задумался. Прошло некоторое время, прежде чем он спросил:
   — А что это говорит нам о Скайле? Знает ли она, где Стаффа? Почему она так беспокоится? Ведь, безусловно, Компаньонам на него наплевать.
   Браен пожал плечами.
   Они не любовники, поэтому я сомневаюсь, что здесь дела сердечные. Нет, и скорее решил бы, что это имеет какое-то отношение к деятельности Стаффы.
   У меня в распоряжении есть последние цифры. Наши силы пополнились еще на десять процентов. Люди покидают города, чтобы примкнуть к повстанцам. Внешние посты риганцев постоянно обстреливаются, мы обратили в бегство целых два подразделения и нанесли им тяжелые потери. Ряды их уменьшаются — за исключением одного подразделении.
   — Снова сержант Синклер?
   — Он слишком быстро получил повышение, — Хайд откинулся назад и прикусил палец.
   Браен устало улыбнулся.
   — Да, знаю. Наши люди немало заплатили, чтобы держать его подальше от университета. Теперь он может нам пригодиться в зависимости от того, что собирается делать Стаффа и что произошло с Артой.
   Хайд повернулся к нему.
   — Как это ему удается оставаться в живых?
   — Врожденном способность, — буркнул Браен. В дивизионах падает боевой дух. Слишком много погибает риганцев и недостаточно тарганцев. Это подрывает их изнутри.
   — Мы захватили склады арсенала, полные ружей, тяжелых взрывчатых веществ, десять патрульных машин и с полдюжины тяжелых штурмовиков, — объявил Хайд. Он хитро улыбнулся. — Кажется, они засели не в том ущелье. Не только нам не везет. Наша боеспособность выиграла от этих находок. Мы можем победить целый дивизион, если они настолько глупы, чтобы выставить его против нас.