Страница:
Посвящение:
В память о плюшевом мишке Саратога 3 июня 1975 по 10 октября 1990 Мой лучший друг и спутник Нам с Кати всегда будет тебя не хватать...
ПРИЗНАТЕЛЬНОСТЬ АВТОРА
Несколько человек внесли выдающийся вклад в эту книгу. Моя одаренная жена, Кэтлин О'Нил — автор получившей признание критики трилогии «Доу, Силы света» — читала и перечитывала рукопись. Я очень много почерпнул из ее знаний философии и сравнительной религии, а также ее великолепных писательских способностей. Кэти, спасибо тебе за то, что была моим самым строгим критиком. Черри Уэйнер заслуживает особой признательности за глубокие замечания и предложения. Спасибо за лиловые чернила, Черри. Ллойду и Джулии Шотт: спасибо вам обоим за все, что вы сделали, нам никогда не выразить того, как мы ценим и как благодарны за все те времена, когда вы оказывали нам поддержку. Дэн Белк обнаружил погрешности в физике прежде, чем они попали в печать. Знания Нэнси Белк в области эндокринологии и генетики заставили меня быть честным. Спасибо вам обоим за ваши замечания, научные и литературные. Кэтрин и Джо Кук из Миссии, Техас, отредактировали первый вариант и внесли полезные предложения, так же, как и моя удивительная бабушка, Кэтрин Перри. И, последнее по порядку, но не по значению — мои благодарности и восхищение Шиле Джилберт, моему чудесному редактору издательства Доу Букс. Она не только проявила терпение и выдержку в трудный час, но ее обширные знания и опыт содействовали тому, чтобы эта книга стала лучше.
ПРОЛОГ
Наиболее частое явление эволюции — это неудавшийся эксперимент. Показателем такового является вымирание, В начале Другие создали Магнитный компьютер, Мэг Комм, чтобы обучать и контролировать человечество. Мэг Комм никогда не видел своих создателей, и знал их только по распоряжениям, которые они время от времени посылали по мерцающим нитям Запретных границ. Когда гигантская машина размышляла о Других, она невольно рассматривала их с чувством почтения и благоговения.
Как еще можно воспринимать своих создателей?
Другие знали о человечестве и изучили наклонности этих существ путем длительных наблюдений. На протяжении веков они следили за судьбой учителей и вождей и, выяснив, какую ценность представляют такие досточтимые господа для своей паствы. В соответствии с этим, другие поместили Мэг Комм глубоко в скальном грунте Тарги, где его главные хранилища памяти были защищены покровом мощного базальта. Одинокий терминал и наушники можно было найти в конце единственного туннеля, выходившего в комнаты наверху. Энергию Мэг Комм получал от радиоактивного распада раскаленного ядра планеты — практически бесконечный источник, который люди не могли разрушить.
Что бы ни думали люди, они нуждались в осторожном руководстве Мэг Комм. Человечество не всегда было заключено внутри Запретных границ. Когда-то люди были необузданными и свободными и их сдерживали только сила тяжести и атмосфера родной планеты. В ту эпоху человечества Другие только наблюдали, заинтересовавшись выживаемостью этих существ.
Потом человечество вырвалось из своей планетной ловушки на грубых баллистических аппаратах и, конечно, принесло в космос свары и насилие. Другие не осмеливались обнаружить свое существование перед людьми, потому что это привело бы к конфронтации: люди боялись и ненавидели все и всех, что не укладывалось в их сознание. Человечеству нельзя было предоставить свободу, так что же оставалось Другим? Став перед этической невозможностью уничтожения этих существ, они построили систему ограничения и заманили человечество в гравитационную бутылку Запретных границ. Когда человечество заполнило Запретные границы, эксперимент был запечатан, причем их родная планета Земля сказалась на карантине за его пределами.
В пределах Запретных границ человечество можно было изучать, записывать и исследовать их реакцию на различные раздражители. На протяжении многих поколений прежнее знание о Земле было уничтожено. Через Мэг Комм были начаты различные программы, и опробовались всевозможные стратегии с целью научить человечество разумному поведению. Последняя попытка была резко прервана, когда Другие обнаружили, что жрецы Седди в целях собственной выгоды скрыли от всех существование Мэг Комм. В качестве возмездия машине был отдан приказ прекратить общение. Мэг Комм продолжал обрабатывать получаемые данные, но в наказание отказывался от коммуникации путем мысленной связи, пока не появится новое поколение людей.
Возможно, это оказалось ошибкой, потому что, когда Мэг Комм снова установил контакт, свободный космос изменился.
Другие потеряли всякую надежду на то, что человечество станет разумным. Без постоянного бдительного надзора и дисциплины человеческие существа не желали поступать разумно. Огромный эксперимент подошел к концу.
Теперь Другие будут только пассивными свидетелями того, как мыслящие существа уничтожат сами себя.
Как еще можно воспринимать своих создателей?
Другие знали о человечестве и изучили наклонности этих существ путем длительных наблюдений. На протяжении веков они следили за судьбой учителей и вождей и, выяснив, какую ценность представляют такие досточтимые господа для своей паствы. В соответствии с этим, другие поместили Мэг Комм глубоко в скальном грунте Тарги, где его главные хранилища памяти были защищены покровом мощного базальта. Одинокий терминал и наушники можно было найти в конце единственного туннеля, выходившего в комнаты наверху. Энергию Мэг Комм получал от радиоактивного распада раскаленного ядра планеты — практически бесконечный источник, который люди не могли разрушить.
Что бы ни думали люди, они нуждались в осторожном руководстве Мэг Комм. Человечество не всегда было заключено внутри Запретных границ. Когда-то люди были необузданными и свободными и их сдерживали только сила тяжести и атмосфера родной планеты. В ту эпоху человечества Другие только наблюдали, заинтересовавшись выживаемостью этих существ.
Потом человечество вырвалось из своей планетной ловушки на грубых баллистических аппаратах и, конечно, принесло в космос свары и насилие. Другие не осмеливались обнаружить свое существование перед людьми, потому что это привело бы к конфронтации: люди боялись и ненавидели все и всех, что не укладывалось в их сознание. Человечеству нельзя было предоставить свободу, так что же оставалось Другим? Став перед этической невозможностью уничтожения этих существ, они построили систему ограничения и заманили человечество в гравитационную бутылку Запретных границ. Когда человечество заполнило Запретные границы, эксперимент был запечатан, причем их родная планета Земля сказалась на карантине за его пределами.
В пределах Запретных границ человечество можно было изучать, записывать и исследовать их реакцию на различные раздражители. На протяжении многих поколений прежнее знание о Земле было уничтожено. Через Мэг Комм были начаты различные программы, и опробовались всевозможные стратегии с целью научить человечество разумному поведению. Последняя попытка была резко прервана, когда Другие обнаружили, что жрецы Седди в целях собственной выгоды скрыли от всех существование Мэг Комм. В качестве возмездия машине был отдан приказ прекратить общение. Мэг Комм продолжал обрабатывать получаемые данные, но в наказание отказывался от коммуникации путем мысленной связи, пока не появится новое поколение людей.
Возможно, это оказалось ошибкой, потому что, когда Мэг Комм снова установил контакт, свободный космос изменился.
Другие потеряли всякую надежду на то, что человечество станет разумным. Без постоянного бдительного надзора и дисциплины человеческие существа не желали поступать разумно. Огромный эксперимент подошел к концу.
Теперь Другие будут только пассивными свидетелями того, как мыслящие существа уничтожат сами себя.
Глава 1
Капитан Теофилос Марстон поморщился и моргнул, как будто это могло вернуть ему способность четко мыслить после пятидесяти трех часов вахты. Он прошелся по изогнутому коридору офицерской палубы, сцепив за спиной руки, радуясь тому, что мягкий свет шаров под потолком не раздражал его утомленных глаз. Усталость легла накидкой на его согнутые плечи. Стук каблуков гулко разносился по плиткам палубы, когда он шел через мягкий белый свет, отбрасываемый стеклами.
«И я ожидаю, что смогу поспать? Кого я пытаюсь обмануть?»
И горько прошептал:
— Только самого себя.
Мягкое гудение корабля служило успокоением. Он и команда лихорадочно старались приготовить «Пайлос» к огненному крещению, ожидавшему впереди. Сейчас он сверкал, отполированный с носа до кормы. Двигатели были форсированы, мощные батареи заряжены для боя. Его команда проводила учения и подготовку, пока каждый ее член не добился высшей степени эффективности.
«Чего теперь мы ждем?» Марстон покачал головой. С мостика сообщили, что с последним шаттлом на борт прибыл сам Претор.
«Претор? На «Пайлосе»? И без шумихи? Почему? Он собирается все бросить и бежать? Предоставить Миклену самой себе? Или все это — какая-то сложная тренировка?»
Марстон пригнулся у люка, ведущего в его личные помещения, и замер, не донеся ладонь до пластины замка. Поддавшись порыву, он развернулся и прошел в купол обсерватории, чтобы последний раз взглянуть на Миклену, свою родную планету.
Он вошел в тускло освещенный пузырь и уселся в стороне, где ограждение находилось в тени. Под ним Миклена поблескивала в зеленоватом свете солнца. Какой хрупкой она казалась, незапятнанной и беззащитной.
Марстон потер усталое лицо. Кожа казалась бесчувственной маской. Неужели его мир действительно балансирует на острие? Не ошиблась ли разведывательная сеть Претора? Действительно ли Звездный Мясник и Сассанская империя в эту самую минуту готовятся разрушить его дом?
Сначала мягкий шелест воздушной ткани проник в затуманившееся сознание Марстона, потом он поднял взгляд. Она не заметила его, когда вошла в обсерваторию и остановилась, положив тонкие руки на перила и устремив взгляд на планету. Блестящие каштановые волосы были собраны в кудрявый хвост, свисавший до самой талии, а тонкие ткани повторяли контуры ее тела.
Марстон с трудом сглотнул, и последние следы усталости исчезли с ускорившимся пульсом. Боже, какая красавица! Он, должно быть, ахнул, потому что она повернулась, сверкнув удивленными глазами. И какими глазами! Огромные, золотисто-коричневые, они, казалось, все росли на ее лице, пока он не видел уже ничего, кроме них.
Чего бы только ни сделал мужчина, чтобы заставить эти глаза блестеть для него?
Она покраснела, смущенно приподняла руку и проговорила:
— Извините.
И повернулась, чтобы уйти. Движения ее были плавными.
— Нет! Подождите! — Марстон сделал шаг в сторону, протянув руку.
Она робко посмотрела на него.
— Я должна идти. Мне не положено быть здесь.
— Это нестрашно. Я капитан. Это мои приказы.., мой корабль.
Шагнув ближе, он казался очарованным необыкновенными золотыми глазами. Он неотрывно смотрел на нее, затаив дыхание. Что давало ей такую невероятную притягательность? Свободное воздушное платье не скрывало дивных очертаний ее тела. Ее нежная кожа светилась здоровьем и жизнью. Какие-то остатки осторожности напомнили ему, что он неприкрыто глазеет. Пристыженный, он заставил себя сосредоточиться на ее лице — и увидел, что она грустна. Она обволокла его, заставив сердце рухнуть куда-то вниз.
— Благословенные Боги, кто вы?
Ее губы изогнула еле заметная улыбка.
— Я не могу сказать вам этого. Это было бы опасно, капитан.., даже для вас.
— Как вы сюда попали? Это военный корабль со строжайшей охраной.
Она просунула изящные пальцы в маленькую сумочку на поясе и достала пропускную карточку с лазерным кодированием.
— Я приехала с Претором.
Беспокойно кивнув, Марстон принял у нее из рук карточку.
Попав в луч света, вспыхнул шлем Претора. Еще у него в руках углы карточки начали блекнуть: хим-кодирование, благодаря которому карточки-удостоверения невозможно было подделать. Ее допуск к секретности был выше ее личного положения, что делало ее буквально рабыней Претора. У Марстона похолодело сердце.
Она взяла обратно свою карточку и прошла мимо него, чтобы посмотреть вниз, на планету.
— Теперь мне надо идти. Он меня хватится. Я ускользнула, чтобы.., взглянуть в последний раз.
«Мне следует вызвать охрану, отправить ее обратно в помещения Претора». Но он этого не сделал. Марстон сжал поручень, чтобы успокоиться. Он лихорадочно подбирал слова: что угодно, любой разговор, лишь бы удержать ее поблизости.
— Вы знаете, что в ближайшие дни мы можем вступить в бой?
— Знаю.
«Почему ее слова звучат так печально? Кто она такая?»
— Наверное, вы в курсе происходящего.
Усталая печаль ее лица глубоко тронула его.
— Стаффа приближается.
Марстон искоса рассматривал ее. Она произнесла имя Звездного Мясника грустным тоном.
— Так нам сказали. Но я уверяю вас, здесь вы будете в безопасности. Командующий еще не пытался расколоть такой крепкий орешек, как Миклена. Мы — не какая-нибудь полуголодная планета на задворках. Он не представляет себе нашей мощи или возможностей орбитальных платформ. Самая передовая технология сделала их самым сложным и смертоносным оборонительным оружием во всем свободном космосе. Его тактика здесь ему не поможет. На нашей стороне превосходящие силы, а наши системы обнаружения и наведения не имеют ничего общего с тем, что ему приходилось встречать.
Сердце Марстона раскрылось, когда она повернула к нему свои глаза дикой лани. Закаленный ветеран-вояка, он уже влюбился в нее. Он боролся с желанием обхватить ее руками, унести в свою кабину и…
— Стаффе это известно, капитан.
Как она может говорить об этом человеке с такой нежностью?
— Тогда ему известно, что он будет раздавлен, если нападет на нас.
Она положила бледную руку ему на плечо, и по нему словно пробежал электрический ток.
— Бегите, капитан. Оставьте это место. Спасайтесь, пока еще есть время.
Он заставил себя засмеяться.
— По-моему, вы сильно преувеличиваете возможности, Командующего, миледи. Даю вам слово, что бы ни случилось, я позабочусь, чтобы вы были в безопасности. Вам не надо бояться его работорговцев.
Она грустно улыбнулась.
— Поверьте мне, капитан. Я не питаю страха к Стаффе. — Горе зажглось в ее взгляде. — Иногда мне кажется, что истинная свобода возможна только в смерти.
— Миледи.., не могу ли я помочь вам? Если бы я мог что-то…
— Нет, капитан. — Ее взгляд растопил его душу. — Но я благодарю вас за предложение. Слишком поздно помогать мне. Но у вас еще есть время бежать и, возможно, спастись.
— Стаффа кар Терма никогда не сможет захватить Миклену. Впервые ему придется столкнуться лицом к лицу с превосходящими его силами. Я не спорю, ему удавалось завоевать мир за миром, но не передовую военную державу, как Миклена.
— Я надеюсь, что Благословенные Боги дадут вам мгновение вспомнить ваши мужественные слова, капитан.
— Вот, смотрите. — Он указал на пятнышки света над изгибом планеты: они отливали зеленым светом на фоне темного космоса, усеянного звездами. — Это самые мощные военные платформы во всем свободном космосе, а, возможно, и за пределами Запретных границ. Мы можем обнаруживать, определять местоположение и наносить удары по шести тысячам движущихся объектов одновременно. Все это управляется с главного компьютерного комплекса на планете, так что даже если мы теряем одну платформу, остальные немедленно компенсируют эту потерю.
— При виде сомнения, бросившего тень на ее лицо, Марстон ухмыльнулся.
— Вот что я вам скажу. Если Мясник будет настолько глуп, что начнет атаку, а вы будете испуганы, возьмите вот это, — он отдал ей медальон из своего кошелька, — и спуститесь к аварийным эвакуационным коконам. Это — самое безопасное место на всем корабле.
Ее нежные пальцы сомкнулись на медальоне, во взгляде блеснул луч надежды.
— Это пропуск?
Он кивнул.
— Вообще-то надо иметь разрешение Претора, поскольку у вас только личный допуск. Воспользуйтесь им исключительно в случае аварийной ситуации.
Она одарила его улыбкой, которая заставила его сердце больно сжаться.
— Вы — просто дар богов, капитан. Но мне надо идти. Иначе Претор… Ну, это не ваша забота. Я буду с радостью ждать нашей следующей встречи.
— Кто вы? — спросил он, когда она стремительно прошла мимо.
Остановившись у люка, она обернулась.
— Можете называть меня… Нет, я ваша должница, капитан, и, наверное, в свете того, что надвигается, это уже больше не имеет значения. Мое имя Крисла — но забудьте, что я вам его назвала.
Она исчезла в люке.
«Крисла — удивительное имя». Марстон щупал подбородок, почти не замечая грязного торгового корабля, следующего по линии движения к администрации порта. Какие бы слухи о войне ни разносились в субпространстве, торговцы неизменно слетались к Миклене, возможно, в надежде урвать последний груз микленских предметов роскоши. Он хмуро посмотрел на старый грузовоз и покачал головой. Спекулянты, ставящие на то, что Миклена падет, а их последний груз принесет несчетные богатства.
«Но вы ошибаетесь в своей ставке, друзья!»
Марстон бросил еще один прощальный взгляд на планету и отправился к себе. Лоб его чуть заметно хмурился. Крисла. Он слышал это имя прежде. Почему оно кажется знакомым?
Высокие окна наполняли просторное помещение светом. Кубы данных стояли на полке вдоль одной из стен, пол был отполирован до зеркального блеска. Письменный стол главного регента подавлял своими размерами комнату, наподобие массивного плоскоспинного краба. Спиральная хрустальная скульптура высилась на одном краю стола, я на другом — комплекс компьютеров поднимался, как загнутая лапа.
Синклер остановился у стола, с трудом подавляя желание запрыгать с ноги на ногу от нетерпения. Он казался тщедушным, и копна непослушных черных волос венчала его длинное лицо. Пройдет еще несколько лет, и он станет привлекательным молодым человеком, но пока его фигуру отличала подростковая долговязость. Наиболее странными из его многих странных черт были глаза: один серый, второй — желтый.
Главный регент оторвал взгляд от монитора, за которым следил, и тепло улыбнулся:
— Синклер. Рад тебя видеть, сынок.
— Да, сэр. Насколько я понял, пришли результаты межпланетных экзаменов, сэр.
Улыбка главного регента поблекла, и он провел рукой по лысой голове.
— Да, Синклер. — Он помолчал, морща лицо. — Но я не понимаю, что случилось.
Синклер шагнул вперед, опершись на запретную поверхность письменного стола главного регента.
— Какой у меня результат? Ради Благословенных Богов, скажите.
Главный регент вытянул тонкую бумагу из пачки и хмуро уставился на напечатанное там.
— Третий в империи, Синклер. — Он протянул ему листок. — Но, Синклер…
— Третий! — Синклер издал восторженный вопль, подпрыгнув от радости, и всмотрелся в массивные буквы распечатки. — Я этого добился!
— Синклер?
— Третий! Я говорил вам, главный регент! Я чувствовал, что все правильно, когда сдавал экзамен. Я так и знал, что…
— Синклер!
Он повернулся к нему. Прилив возбуждения, казалось, готов был разорвать его худую грудь.
— Сэр?
Главный регент вздохнул и откинулся на спинку кресла. В глазах его была печаль.
— Они ответили отказом на твое заявление о приеме в университет.
Синклер шагнул вперед.
— Они.., что?
Главный регент потряс головой.
— Я не знаю, почему. Я получил результаты экзамена сегодня утром и сразу же связался с ними. Ничего подобного прежде не было. Я не… Ну, я уверен, что это ошибка.
Синклер ахнул, растеряв все возбуждение.
— Отказали? — Он потряс листком, зажатым в костлявом кулаке. — Но я — третий. Третий во всей империи! Как они могли!
— Я уверен, что это ошибка. Я свяжусь…
— Нет. — Синклер опустил взгляд на смятый листок, который был у него в руке. — Опять мое происхождение, да?
— Синклер, ты не можешь…
— Нет, сэр. Могу. — Он поднял глаза с разгорающимся гневом. — Все как всегда, не так ли? В наборе будут благополучные дети аристократии. Несколько оставшихся мест отойдут богатым торговцам и губернаторам.
— Синклер, я уверен, что это ошибка. Только и всего.
— Ошибка? Сэр, среди элиты нет места для подопечного государства. Это опять из-за моих родителей, из-за того, что они сделали. Почему я должен платить за то, что делали они? Я их даже никогда не знал! Я только знаю, где они похоронены — и что значится в судебных решениях. Мы, риганцы, регистрируем все, но я — случайный фактор, сбой в системе. — Синклер опустил голову, продергивая листок сквозь неловкие пальцы. — Я слишком хорошо все понимаю, главный регент. Нам же ни к чему, чтобы светловолосые сыночки и доченьки лордов-министров и губернаторов в университете столкнулись с такими, как я, не правда ли?
— Синклер, пожалуйста. — Главный регент нервно сжимал руки. — Я уверен, это ошибка. Империи нужны такие блестящие люди, как ты.
Синклер смял в комок тонкий листок и швырнул его в мусорную корзину.
— Это не ваша вина, сэр. Вы рискнули, и я сделал для вас, что мог. Но видите ли, сэр, я не такой, как все, — и не только мои глаза говорят об этом.
— Синклер, ты казнишь себя за то, в чем нет твоей вины. Пожалуйста, разреши мне все проверить.
— Я буду благодарен вам, сэр. Но ничего не получится.
Главный регент поднял бровь.
— Думаю, что мне знакома подобная система. И, может быть, у меня больше веса, чем ты считаешь.
— Тогда вы поймете, как неловко будет, если найденыш вроде меня окажется лучшим в классе — опередит всех многообещающих потомков аристократии. А я буду первым, главный регент. Вы знаете.., так же, как и служащие по приему в Риганский университет.
Главный регент мрачно наблюдал за ним.
— Знание может быть опасной штукой, мальчик. Твое изучение политологии, имперской истории и социологии…
— Дали мне глубокое понимание того, как устроена Риганская империя, сэр.
Главный регент кивнул, сдаваясь.
— Обещай мне одно, Синклер. Не поддавайся эмоциям, ненависти. Не позволяй этому разочарованию стать нарывом и отравить твою жизнь. Если нет других причин, то сделай это для меня.
— Да, сэр. Слепой гнев и ненависть — удел невежественных и тупых. Я к ним не принадлежу.
— Да, это так. Но иногда, Синклер, ты меня пугаешь. Что ты будешь делать?
— Не знаю, сэр. — Синклер помолчал, кисло улыбаясь. — Возможно, пошлю заявление Компаньонам.., присоединюсь к силам Звездного Мясника. Насколько я понимаю, они ценят сообразительность.
Главный регент мертвенно побледнел. На какое-то короткое мгновение в глазах его заблестела решимость. Потом он заметил, что Синклер дразнит его, и расслабился, глухо проговорив:
— Не надо так даже шутить. Меньше всего тебе надо связываться с этим хладнокровным злодеем и его шайкой мерзкого отребья.
— Но он — человек блестящий.
— Блестящий? Да, Синклер, и не имеет ни крупицы совести или порядочности. У меня душа сжимается при мысли о нем.
«Почему, — размышлял Синклер, — главный регент так отреагировал на мои слова?»
Когда дверь, скользнув, закрылась за Синклером Фистом, главный регент глубоко вздохнул и потер усталые глаза. Наконец он выпрямился и откинулся на спинку кресла.
— Вы все это слышали?
Одна из полок с кубами данных отодвинулась, открыв сложный пульт для связи и прослушивания. Оттуда вышла молодая женщина в балахоне.
— Он опасный молодой человек. Вы знаете, с чем мы имеем дело — это бомба с часовым механизмом. Вы знаете, на что он способен, и кроме того, у него есть еще все то, что мы вложили в его голову. Пусть помогут нам Квантовые Боги, если риганцы когда-нибудь обнаружат, какой результат он в действительности получил на этом экзамене. Подумайте, что они могли бы с ним сделать, — кто бы ни были его родители.
Главный регент кивнул и забарабанил пальцами по столу.
— Что мы теперь будем делать. Марта? Он будет искать применение своему таланту.
Она зажала подбородок большим и указательным пальцем и прошлась вдоль стола.
— Что вы делаете со всеми трудными детьми? Определите его в армию.
Главный регент невесело рассмеялся.
— Вы не считаете, что это все равно что послать ракету в завод, выпускающий боеприпасы?
Марта широко развела руки.
— Я не вижу другого выхода. Сколько я за ним не следила, я предвижу впереди неприятности, если нам не удастся его обезвредить.
— И вы считаете, что мы добьемся этого, определив его в армию. Хорошо, вызовите Браена. Переговорите с ним. Если он согласится, я воспользуюсь кое-какими связями. — Он покачал головой. — Но только смотрите, не ошибитесь.
Андрополус поставил свою чашку в нагреватель на краю стола и сцепил коротенькие пальцы у себя на животе. Сквозь стену был слышен гул контролирующих компьютеров охраны, находившихся в соседней комнате.
— Добрый день, я полковник Андрополус. Чем могу быть полезен?
Женщина шагнула вперед, чуть кивнув. На ней был мешковатый комбинезон, залоснившийся на коленях и локтях и кое-где запачканный. Ярко-красный шарф скрывал нижнюю часть ее лица, но Леонидас мог сказать, что она — женщина эффектная. Пряди светло-русых волос выбивались из-под шлема, который был у нее на голове.
Мужчины казались типичными выносливыми торговцами: такие не вылезали из портовых баров и борделей и вообще задавали его людям работы, когда «гуляли в порту».
— Очень приятно, полковник, — сказала ему женщина повелительным голосом. — Я — Алексия Дхармон. Представляю здесь капитана Обмана с торгового корабля «Уловка». Мы только что причалили и хотели зарегистрироваться. Мы решили прежде всего побывать у вас, ведь расписание может оказаться плотным, когда придет время отлета.
— Вы слышали разговоры о войне с Сассой? — Андрополус забарабанил пальцами по столу. — Вы не первые и не последние. Полагаю, вы хотите, чтобы офицер сопровождал ваших людей, когда они будут грузиться? Провел бы таможенный досмотр на месте? Вы знаете, это будет стоить вам лишних денег.
— Мы готовы платить, полковник. Для нас важнее время.
Он рассмеялся.
— Знаете, вы будете чувствовать себя глупо, когда вернетесь обратно и обнаружите, что Звездный Мясник не атаковал и вы заплатили все эти огромные деньги впустую.
Она кивнула.
— Это входит в деловой риск, не так ли, полковник?
Он взял стассу, сделал глоток и другой рукой нажал кнопку своего компьютера. На настольном мониторе появился текст. Андрополус поднял бровь.
— Согласно нашим данным, «Уловка» не доплатила две сотни кредиток на своем последнем месте стоянки.
Дхармон засунула руку в сумочку, висевшую у нее на бедре, и выложила на крышку письменного стола пять золотых монет.
— Пятьсот кредиток, полковник, — золотом, хоть оно и Сассанское. По-моему, этого должно хватить на уплату по всем счетам, покрыть все штрафы, проценты и таможенные сборы. — Она подалась вперед, сверкая голубыми глазами. — И перед отлетом мы тоже расплатимся золотом.
— Это намного больше, чем требуется на данном этапе.
Ее взгляд стал мрачным.
— Поступите так, как сочтете нужным, полковник. Нам только нужна уверенность, что с нашим отлетом не будет никаких затруднений.
«И я ожидаю, что смогу поспать? Кого я пытаюсь обмануть?»
И горько прошептал:
— Только самого себя.
Мягкое гудение корабля служило успокоением. Он и команда лихорадочно старались приготовить «Пайлос» к огненному крещению, ожидавшему впереди. Сейчас он сверкал, отполированный с носа до кормы. Двигатели были форсированы, мощные батареи заряжены для боя. Его команда проводила учения и подготовку, пока каждый ее член не добился высшей степени эффективности.
«Чего теперь мы ждем?» Марстон покачал головой. С мостика сообщили, что с последним шаттлом на борт прибыл сам Претор.
«Претор? На «Пайлосе»? И без шумихи? Почему? Он собирается все бросить и бежать? Предоставить Миклену самой себе? Или все это — какая-то сложная тренировка?»
Марстон пригнулся у люка, ведущего в его личные помещения, и замер, не донеся ладонь до пластины замка. Поддавшись порыву, он развернулся и прошел в купол обсерватории, чтобы последний раз взглянуть на Миклену, свою родную планету.
Он вошел в тускло освещенный пузырь и уселся в стороне, где ограждение находилось в тени. Под ним Миклена поблескивала в зеленоватом свете солнца. Какой хрупкой она казалась, незапятнанной и беззащитной.
Марстон потер усталое лицо. Кожа казалась бесчувственной маской. Неужели его мир действительно балансирует на острие? Не ошиблась ли разведывательная сеть Претора? Действительно ли Звездный Мясник и Сассанская империя в эту самую минуту готовятся разрушить его дом?
Сначала мягкий шелест воздушной ткани проник в затуманившееся сознание Марстона, потом он поднял взгляд. Она не заметила его, когда вошла в обсерваторию и остановилась, положив тонкие руки на перила и устремив взгляд на планету. Блестящие каштановые волосы были собраны в кудрявый хвост, свисавший до самой талии, а тонкие ткани повторяли контуры ее тела.
Марстон с трудом сглотнул, и последние следы усталости исчезли с ускорившимся пульсом. Боже, какая красавица! Он, должно быть, ахнул, потому что она повернулась, сверкнув удивленными глазами. И какими глазами! Огромные, золотисто-коричневые, они, казалось, все росли на ее лице, пока он не видел уже ничего, кроме них.
Чего бы только ни сделал мужчина, чтобы заставить эти глаза блестеть для него?
Она покраснела, смущенно приподняла руку и проговорила:
— Извините.
И повернулась, чтобы уйти. Движения ее были плавными.
— Нет! Подождите! — Марстон сделал шаг в сторону, протянув руку.
Она робко посмотрела на него.
— Я должна идти. Мне не положено быть здесь.
— Это нестрашно. Я капитан. Это мои приказы.., мой корабль.
Шагнув ближе, он казался очарованным необыкновенными золотыми глазами. Он неотрывно смотрел на нее, затаив дыхание. Что давало ей такую невероятную притягательность? Свободное воздушное платье не скрывало дивных очертаний ее тела. Ее нежная кожа светилась здоровьем и жизнью. Какие-то остатки осторожности напомнили ему, что он неприкрыто глазеет. Пристыженный, он заставил себя сосредоточиться на ее лице — и увидел, что она грустна. Она обволокла его, заставив сердце рухнуть куда-то вниз.
— Благословенные Боги, кто вы?
Ее губы изогнула еле заметная улыбка.
— Я не могу сказать вам этого. Это было бы опасно, капитан.., даже для вас.
— Как вы сюда попали? Это военный корабль со строжайшей охраной.
Она просунула изящные пальцы в маленькую сумочку на поясе и достала пропускную карточку с лазерным кодированием.
— Я приехала с Претором.
Беспокойно кивнув, Марстон принял у нее из рук карточку.
Попав в луч света, вспыхнул шлем Претора. Еще у него в руках углы карточки начали блекнуть: хим-кодирование, благодаря которому карточки-удостоверения невозможно было подделать. Ее допуск к секретности был выше ее личного положения, что делало ее буквально рабыней Претора. У Марстона похолодело сердце.
Она взяла обратно свою карточку и прошла мимо него, чтобы посмотреть вниз, на планету.
— Теперь мне надо идти. Он меня хватится. Я ускользнула, чтобы.., взглянуть в последний раз.
«Мне следует вызвать охрану, отправить ее обратно в помещения Претора». Но он этого не сделал. Марстон сжал поручень, чтобы успокоиться. Он лихорадочно подбирал слова: что угодно, любой разговор, лишь бы удержать ее поблизости.
— Вы знаете, что в ближайшие дни мы можем вступить в бой?
— Знаю.
«Почему ее слова звучат так печально? Кто она такая?»
— Наверное, вы в курсе происходящего.
Усталая печаль ее лица глубоко тронула его.
— Стаффа приближается.
Марстон искоса рассматривал ее. Она произнесла имя Звездного Мясника грустным тоном.
— Так нам сказали. Но я уверяю вас, здесь вы будете в безопасности. Командующий еще не пытался расколоть такой крепкий орешек, как Миклена. Мы — не какая-нибудь полуголодная планета на задворках. Он не представляет себе нашей мощи или возможностей орбитальных платформ. Самая передовая технология сделала их самым сложным и смертоносным оборонительным оружием во всем свободном космосе. Его тактика здесь ему не поможет. На нашей стороне превосходящие силы, а наши системы обнаружения и наведения не имеют ничего общего с тем, что ему приходилось встречать.
Сердце Марстона раскрылось, когда она повернула к нему свои глаза дикой лани. Закаленный ветеран-вояка, он уже влюбился в нее. Он боролся с желанием обхватить ее руками, унести в свою кабину и…
— Стаффе это известно, капитан.
Как она может говорить об этом человеке с такой нежностью?
— Тогда ему известно, что он будет раздавлен, если нападет на нас.
Она положила бледную руку ему на плечо, и по нему словно пробежал электрический ток.
— Бегите, капитан. Оставьте это место. Спасайтесь, пока еще есть время.
Он заставил себя засмеяться.
— По-моему, вы сильно преувеличиваете возможности, Командующего, миледи. Даю вам слово, что бы ни случилось, я позабочусь, чтобы вы были в безопасности. Вам не надо бояться его работорговцев.
Она грустно улыбнулась.
— Поверьте мне, капитан. Я не питаю страха к Стаффе. — Горе зажглось в ее взгляде. — Иногда мне кажется, что истинная свобода возможна только в смерти.
— Миледи.., не могу ли я помочь вам? Если бы я мог что-то…
— Нет, капитан. — Ее взгляд растопил его душу. — Но я благодарю вас за предложение. Слишком поздно помогать мне. Но у вас еще есть время бежать и, возможно, спастись.
— Стаффа кар Терма никогда не сможет захватить Миклену. Впервые ему придется столкнуться лицом к лицу с превосходящими его силами. Я не спорю, ему удавалось завоевать мир за миром, но не передовую военную державу, как Миклена.
— Я надеюсь, что Благословенные Боги дадут вам мгновение вспомнить ваши мужественные слова, капитан.
— Вот, смотрите. — Он указал на пятнышки света над изгибом планеты: они отливали зеленым светом на фоне темного космоса, усеянного звездами. — Это самые мощные военные платформы во всем свободном космосе, а, возможно, и за пределами Запретных границ. Мы можем обнаруживать, определять местоположение и наносить удары по шести тысячам движущихся объектов одновременно. Все это управляется с главного компьютерного комплекса на планете, так что даже если мы теряем одну платформу, остальные немедленно компенсируют эту потерю.
— При виде сомнения, бросившего тень на ее лицо, Марстон ухмыльнулся.
— Вот что я вам скажу. Если Мясник будет настолько глуп, что начнет атаку, а вы будете испуганы, возьмите вот это, — он отдал ей медальон из своего кошелька, — и спуститесь к аварийным эвакуационным коконам. Это — самое безопасное место на всем корабле.
Ее нежные пальцы сомкнулись на медальоне, во взгляде блеснул луч надежды.
— Это пропуск?
Он кивнул.
— Вообще-то надо иметь разрешение Претора, поскольку у вас только личный допуск. Воспользуйтесь им исключительно в случае аварийной ситуации.
Она одарила его улыбкой, которая заставила его сердце больно сжаться.
— Вы — просто дар богов, капитан. Но мне надо идти. Иначе Претор… Ну, это не ваша забота. Я буду с радостью ждать нашей следующей встречи.
— Кто вы? — спросил он, когда она стремительно прошла мимо.
Остановившись у люка, она обернулась.
— Можете называть меня… Нет, я ваша должница, капитан, и, наверное, в свете того, что надвигается, это уже больше не имеет значения. Мое имя Крисла — но забудьте, что я вам его назвала.
Она исчезла в люке.
«Крисла — удивительное имя». Марстон щупал подбородок, почти не замечая грязного торгового корабля, следующего по линии движения к администрации порта. Какие бы слухи о войне ни разносились в субпространстве, торговцы неизменно слетались к Миклене, возможно, в надежде урвать последний груз микленских предметов роскоши. Он хмуро посмотрел на старый грузовоз и покачал головой. Спекулянты, ставящие на то, что Миклена падет, а их последний груз принесет несчетные богатства.
«Но вы ошибаетесь в своей ставке, друзья!»
Марстон бросил еще один прощальный взгляд на планету и отправился к себе. Лоб его чуть заметно хмурился. Крисла. Он слышал это имя прежде. Почему оно кажется знакомым?
***
Блестящая сиалоновая дверь кабинета главного регента открылись с чуть слышным шипением, и Синклер Фист расправил свой блекло-голубой студенческий жакет на костлявых плечах, прежде чем ступить внутрь. Керамические каблуки его дешевых ботинок гулко стучали по твердым плиткам.Высокие окна наполняли просторное помещение светом. Кубы данных стояли на полке вдоль одной из стен, пол был отполирован до зеркального блеска. Письменный стол главного регента подавлял своими размерами комнату, наподобие массивного плоскоспинного краба. Спиральная хрустальная скульптура высилась на одном краю стола, я на другом — комплекс компьютеров поднимался, как загнутая лапа.
Синклер остановился у стола, с трудом подавляя желание запрыгать с ноги на ногу от нетерпения. Он казался тщедушным, и копна непослушных черных волос венчала его длинное лицо. Пройдет еще несколько лет, и он станет привлекательным молодым человеком, но пока его фигуру отличала подростковая долговязость. Наиболее странными из его многих странных черт были глаза: один серый, второй — желтый.
Главный регент оторвал взгляд от монитора, за которым следил, и тепло улыбнулся:
— Синклер. Рад тебя видеть, сынок.
— Да, сэр. Насколько я понял, пришли результаты межпланетных экзаменов, сэр.
Улыбка главного регента поблекла, и он провел рукой по лысой голове.
— Да, Синклер. — Он помолчал, морща лицо. — Но я не понимаю, что случилось.
Синклер шагнул вперед, опершись на запретную поверхность письменного стола главного регента.
— Какой у меня результат? Ради Благословенных Богов, скажите.
Главный регент вытянул тонкую бумагу из пачки и хмуро уставился на напечатанное там.
— Третий в империи, Синклер. — Он протянул ему листок. — Но, Синклер…
— Третий! — Синклер издал восторженный вопль, подпрыгнув от радости, и всмотрелся в массивные буквы распечатки. — Я этого добился!
— Синклер?
— Третий! Я говорил вам, главный регент! Я чувствовал, что все правильно, когда сдавал экзамен. Я так и знал, что…
— Синклер!
Он повернулся к нему. Прилив возбуждения, казалось, готов был разорвать его худую грудь.
— Сэр?
Главный регент вздохнул и откинулся на спинку кресла. В глазах его была печаль.
— Они ответили отказом на твое заявление о приеме в университет.
Синклер шагнул вперед.
— Они.., что?
Главный регент потряс головой.
— Я не знаю, почему. Я получил результаты экзамена сегодня утром и сразу же связался с ними. Ничего подобного прежде не было. Я не… Ну, я уверен, что это ошибка.
Синклер ахнул, растеряв все возбуждение.
— Отказали? — Он потряс листком, зажатым в костлявом кулаке. — Но я — третий. Третий во всей империи! Как они могли!
— Я уверен, что это ошибка. Я свяжусь…
— Нет. — Синклер опустил взгляд на смятый листок, который был у него в руке. — Опять мое происхождение, да?
— Синклер, ты не можешь…
— Нет, сэр. Могу. — Он поднял глаза с разгорающимся гневом. — Все как всегда, не так ли? В наборе будут благополучные дети аристократии. Несколько оставшихся мест отойдут богатым торговцам и губернаторам.
— Синклер, я уверен, что это ошибка. Только и всего.
— Ошибка? Сэр, среди элиты нет места для подопечного государства. Это опять из-за моих родителей, из-за того, что они сделали. Почему я должен платить за то, что делали они? Я их даже никогда не знал! Я только знаю, где они похоронены — и что значится в судебных решениях. Мы, риганцы, регистрируем все, но я — случайный фактор, сбой в системе. — Синклер опустил голову, продергивая листок сквозь неловкие пальцы. — Я слишком хорошо все понимаю, главный регент. Нам же ни к чему, чтобы светловолосые сыночки и доченьки лордов-министров и губернаторов в университете столкнулись с такими, как я, не правда ли?
— Синклер, пожалуйста. — Главный регент нервно сжимал руки. — Я уверен, это ошибка. Империи нужны такие блестящие люди, как ты.
Синклер смял в комок тонкий листок и швырнул его в мусорную корзину.
— Это не ваша вина, сэр. Вы рискнули, и я сделал для вас, что мог. Но видите ли, сэр, я не такой, как все, — и не только мои глаза говорят об этом.
— Синклер, ты казнишь себя за то, в чем нет твоей вины. Пожалуйста, разреши мне все проверить.
— Я буду благодарен вам, сэр. Но ничего не получится.
Главный регент поднял бровь.
— Думаю, что мне знакома подобная система. И, может быть, у меня больше веса, чем ты считаешь.
— Тогда вы поймете, как неловко будет, если найденыш вроде меня окажется лучшим в классе — опередит всех многообещающих потомков аристократии. А я буду первым, главный регент. Вы знаете.., так же, как и служащие по приему в Риганский университет.
Главный регент мрачно наблюдал за ним.
— Знание может быть опасной штукой, мальчик. Твое изучение политологии, имперской истории и социологии…
— Дали мне глубокое понимание того, как устроена Риганская империя, сэр.
Главный регент кивнул, сдаваясь.
— Обещай мне одно, Синклер. Не поддавайся эмоциям, ненависти. Не позволяй этому разочарованию стать нарывом и отравить твою жизнь. Если нет других причин, то сделай это для меня.
— Да, сэр. Слепой гнев и ненависть — удел невежественных и тупых. Я к ним не принадлежу.
— Да, это так. Но иногда, Синклер, ты меня пугаешь. Что ты будешь делать?
— Не знаю, сэр. — Синклер помолчал, кисло улыбаясь. — Возможно, пошлю заявление Компаньонам.., присоединюсь к силам Звездного Мясника. Насколько я понимаю, они ценят сообразительность.
Главный регент мертвенно побледнел. На какое-то короткое мгновение в глазах его заблестела решимость. Потом он заметил, что Синклер дразнит его, и расслабился, глухо проговорив:
— Не надо так даже шутить. Меньше всего тебе надо связываться с этим хладнокровным злодеем и его шайкой мерзкого отребья.
— Но он — человек блестящий.
— Блестящий? Да, Синклер, и не имеет ни крупицы совести или порядочности. У меня душа сжимается при мысли о нем.
«Почему, — размышлял Синклер, — главный регент так отреагировал на мои слова?»
Когда дверь, скользнув, закрылась за Синклером Фистом, главный регент глубоко вздохнул и потер усталые глаза. Наконец он выпрямился и откинулся на спинку кресла.
— Вы все это слышали?
Одна из полок с кубами данных отодвинулась, открыв сложный пульт для связи и прослушивания. Оттуда вышла молодая женщина в балахоне.
— Он опасный молодой человек. Вы знаете, с чем мы имеем дело — это бомба с часовым механизмом. Вы знаете, на что он способен, и кроме того, у него есть еще все то, что мы вложили в его голову. Пусть помогут нам Квантовые Боги, если риганцы когда-нибудь обнаружат, какой результат он в действительности получил на этом экзамене. Подумайте, что они могли бы с ним сделать, — кто бы ни были его родители.
Главный регент кивнул и забарабанил пальцами по столу.
— Что мы теперь будем делать. Марта? Он будет искать применение своему таланту.
Она зажала подбородок большим и указательным пальцем и прошлась вдоль стола.
— Что вы делаете со всеми трудными детьми? Определите его в армию.
Главный регент невесело рассмеялся.
— Вы не считаете, что это все равно что послать ракету в завод, выпускающий боеприпасы?
Марта широко развела руки.
— Я не вижу другого выхода. Сколько я за ним не следила, я предвижу впереди неприятности, если нам не удастся его обезвредить.
— И вы считаете, что мы добьемся этого, определив его в армию. Хорошо, вызовите Браена. Переговорите с ним. Если он согласится, я воспользуюсь кое-какими связями. — Он покачал головой. — Но только смотрите, не ошибитесь.
***
Леонидас Андрополус запихнул свою чашку для стассы в автомат и наблюдал, как густая черная жидкость наполняет ее. Потом он откинулся на спинку стула и вгляделся в женщину и двух мужчин, которые входили в кабинет. Годы работы в качестве начальника охраны микленского порта дали ему возможность хорошо разбираться, с какими купцами и торговцами он имеет дело. Этих он определил сразу же: опытные космолетчики, которые не гнушаются тем, чтобы слегка раздвинуть границы дозволенного — или полностью их нарушить, если они решат, что возможность барыша намного превышает риск.Андрополус поставил свою чашку в нагреватель на краю стола и сцепил коротенькие пальцы у себя на животе. Сквозь стену был слышен гул контролирующих компьютеров охраны, находившихся в соседней комнате.
— Добрый день, я полковник Андрополус. Чем могу быть полезен?
Женщина шагнула вперед, чуть кивнув. На ней был мешковатый комбинезон, залоснившийся на коленях и локтях и кое-где запачканный. Ярко-красный шарф скрывал нижнюю часть ее лица, но Леонидас мог сказать, что она — женщина эффектная. Пряди светло-русых волос выбивались из-под шлема, который был у нее на голове.
Мужчины казались типичными выносливыми торговцами: такие не вылезали из портовых баров и борделей и вообще задавали его людям работы, когда «гуляли в порту».
— Очень приятно, полковник, — сказала ему женщина повелительным голосом. — Я — Алексия Дхармон. Представляю здесь капитана Обмана с торгового корабля «Уловка». Мы только что причалили и хотели зарегистрироваться. Мы решили прежде всего побывать у вас, ведь расписание может оказаться плотным, когда придет время отлета.
— Вы слышали разговоры о войне с Сассой? — Андрополус забарабанил пальцами по столу. — Вы не первые и не последние. Полагаю, вы хотите, чтобы офицер сопровождал ваших людей, когда они будут грузиться? Провел бы таможенный досмотр на месте? Вы знаете, это будет стоить вам лишних денег.
— Мы готовы платить, полковник. Для нас важнее время.
Он рассмеялся.
— Знаете, вы будете чувствовать себя глупо, когда вернетесь обратно и обнаружите, что Звездный Мясник не атаковал и вы заплатили все эти огромные деньги впустую.
Она кивнула.
— Это входит в деловой риск, не так ли, полковник?
Он взял стассу, сделал глоток и другой рукой нажал кнопку своего компьютера. На настольном мониторе появился текст. Андрополус поднял бровь.
— Согласно нашим данным, «Уловка» не доплатила две сотни кредиток на своем последнем месте стоянки.
Дхармон засунула руку в сумочку, висевшую у нее на бедре, и выложила на крышку письменного стола пять золотых монет.
— Пятьсот кредиток, полковник, — золотом, хоть оно и Сассанское. По-моему, этого должно хватить на уплату по всем счетам, покрыть все штрафы, проценты и таможенные сборы. — Она подалась вперед, сверкая голубыми глазами. — И перед отлетом мы тоже расплатимся золотом.
— Это намного больше, чем требуется на данном этапе.
Ее взгляд стал мрачным.
— Поступите так, как сочтете нужным, полковник. Нам только нужна уверенность, что с нашим отлетом не будет никаких затруднений.