Страница:
Но брат Лэльдо уже шел к следующему автоклаву, и священник увидел только его спину, на которой свободно висел коричневый балахон. Эливенер почему-то снял серый плащ слуг Нечистого, а Иеро и не заметил, когда он это сделал. И это тоже было непонятно. Ведь беглецов могли ментально атаковать в любую минуту! Клуц шел следом за братом Лэльдо, неслышно опуская на деревянный пол свои огромные копыта.
И только теперь Иеро заметил, что у противоположной стены здания, за гигантскими автоклавами, стоят металлические стеллажи, на которых расположены ряды высоких стеклянных банок, и что возле этих банок замерли в ужасе Лэса и Горм.
Священник поспешил проскользнуть между автоклавами, — ему пришлось низко наклониться, чтобы пройти под соединяющей конструкции широкой трубой. Он приблизился к одному из стеллажей и всмотрелся в содержимое ближайшей банки.
И вздрогнул.
На него смотрели живые глаза — круглые, серые, испуганные…
Он перевел взгляд на соседний сосуд.
Там шевелила пальцами смуглая человеческая рука, отрезанная по локоть. Она просто медленно плавала в густом прозрачном растворе и словно бы пыталась взять что-то невидимое.
Священник отвернулся, борясь с приступом тошноты.
К нему подошла Лэса и сочувственно уставилась на Иеро огромными зелеными глазами.
— Идем-ка дальше, — хмуро передала она. — Боюсь, мы еще и не то здесь увидим.
Иеро, с трудом проглотив застрявший в горле ком, повернулся и зашагал следом за братом Лэльдо, уже ушедшим далеко вперед вместе с Клуцем. Эливенера, похоже, интересовало только содержимое гигантских автоклавов, на экспонаты, выставленные вдоль одной из стен, он не обращал ни малейшего внимания. Иеро мысленно окликнул брата Лэльдо:
— Эй, ты не слишком спешишь? Нам бы лучше держаться вместе!
— Так догоняйте, — резко откликнулся эливенер, и священник понял, что в автоклавах брат Лэльдо обнаружил нечто куда более неприятное, чем отдельные живые органы людей и животных, плавающие в хитроумном растворе.
Не заглядывая в окошки автоклавов, мимо которых он проходил, Иеро пустился вдогонку за братом Лэльдо. Он прекрасно понимал, что в каждом из гигантских сооружений он увидит одну из стадий процесса, а его, как и эливенера, в данном случае больше всего интересовал результат. Каких именно монстров выращивают на этой производственной линии? Иеро не сомневался в том, что каждое из длинных зданий предназначено для какого-то одного типа тварей. И таких промышленных лабораторий в распоряжении слуг Безымянного должно быть немало, судя по тому, что отряд беглецов успел увидеть и сидя в тюрьме, и во время побега через виварий. А вивариев на Великом Холмистом Плато было, как уже знал священник, множество…
Когда Иеро, сопровождаемый кипящими яростью медведем и Лэсой, догнал брата Лэльдо, рядом с которым топтался мрачный Клуц, эливенер как раз заглядывал в смотровое окошко очередного, восьмого от входа, автоклава. Иеро тоже посмотрел внутрь. В этом автоклаве вращались всего два широкие кольца, на каждом из которых стояли куда более просторные, чем в первых сооружениях, прозрачные сосуды. Сосудов было немного, но то, что шевелилось в них, заставило священника отшатнуться и ахнуть.
Почувствовав неприятную слабость в ногах, Иеро медленно сел на чисто вымытый деревянный пол. Он не в силах был даже предупредить друзей, и Лэса с Гормом тоже заглянули в автоклав, прижавшись к смотровым окошкам. И точно так же, как священник, отшатнулись, потрясенные.
В больших стеклянных ваннах, наполненных густым прозрачным раствором, ворочались с боку на бок зародыши… человека? Нет, конечно, эти существа не были людьми, хотя в основу вновь создаваемых монстров был явно положен человек. Но у крупных, уже почти полностью развитых зародышей были не по-младенчески маленькие головы — узкие, словно приплюснутые с боков, с вытянутыми огурцом затылками… а над крутыми лбами торчали небольшие острые рожки. Большие человеческие глаза были широко раскрыты и смотрели сквозь прозрачный раствор прямо на беглецов, заглядывавших в окошки. Пухлые, сочные губы вытягивались трубочками, словно младенцы просили есть… но вокруг этих детских губ шевелились тонкие длинные присоски. Плотно прижатые к безволосым черепам уши располагались высоко и острыми верхушками напоминали волчьи. Вокруг основания толстеньких коротких шей виднелось нечто вроде разрезанных на полоски пелеринок, какая была у Лэсы, — но стоило взглянуть чуть повнимательнее, и оказывалось, что каждая полоска — это не что иное, как черная песчаная гадюка, вросшая в тело монстра… При этом юные чудовища обладали чрезвычайно длинными руками и длинными пальцами с острыми, слегка загнутыми внутрь коготками, и рук у каждого было по три пары. Ног тоже было шесть — и тоже явно длинных, хотя монстры-младенцы и поджимали их под себя, сворачиваясь клубками. Когти на ногах были куда крепче и длиннее, чем на руках. И еще монстрики имели «хвосты» — над пухлыми младенческими ягодицами каждого чудища нетрудно было рассмотреть мощную крабью клешню, несколько видоизмененную. Режущие кромки клешней были утыканы острыми белыми зубами.
Иеро, придя наконец в себя, осторожно встал и поискал глазами брата Лэльдо. Священник предполагал, что молодой эливенер пошел дальше, чтобы посмотреть в два оставшиеся автоклава и выяснить, каково же вновь созданное чудовище в готовом виде, — но оказалось, что брат Лэльдо в сопровождении лорса и медведя вернулся к той двери, через которую беглецы проникли к конвейеру, производящему уродов, и внимательно всматривается в щиток. Священник понял, что эливенер намерен отключить электропитание автоклавов и тем самым уничтожить монстров. Рядом с Иеро оставалась только Лэса. Иеро мысленно окликнул брата Лэльдо:
— Эй, ты уверен, что это не опасно?
— Уверен, — ответил эливенер. — Им не выскочить из автоклавов. Оставайтесь у той двери, заглянем потом в следующий блок.
— Хорошо, — немного растерянно передал Иеро и оглянулся. До конца здания и до двери, ведущей наружу, было метров сорок, не больше. Может быть, пока что попытаться отпереть замок?..
Но тут священник услышал легкий шорох за последним в линии автоклавом.
— Тревога! — мгновенно передал он на общей волне. — Здесь кто-то есть!
И тут их атаковали.
Свет, сочившийся из окошек автоклавов, был слишком слаб, чтобы священник и иир'ова могли как следует рассмотреть напавшие на них существа, а огоньки на ладонях, само собой, тут же исчезли, поскольку Иеро схватился за меч и нож, а Лэса — за кинжал. Но когда священник отбивался от мохнатых и вооруженных огромными острыми когтями лап, ему казалось, что на него налетело по крайней мере с десяток неведомых тварей. Кто-то яростно шипел, плевался и всячески стремился дотянуться до лица священника, из чего Иеро сделал вполне естественный вывод, что существо, с которым он сражается, отлично видит в темноте. Силы Иеро уже шли на убыль, он не мог нападать, он просто держал оборону, пробившись наконец к стене здания и прижавшись к ней спиной. Его меч свистел, бешено вращаясь, но священник понимал, что если не случится чуда — он обречен.
И чудо случилось.
Под потолком лаборатории внезапно вспыхнули десятки огромных ослепительных ламп.
И тогда Иеро увидел, что он сражается с одним-единственным существом, очень похожим на иир'ова.
Лэса, занявшая оборонительную позицию неподалеку от священника, дралась с точно такой же огромной кошкой.
Когда загорелся свет, зажженный братом Лэльдо, лабораторные сторожа вдруг замерли и уставились на Лэсу, явно забыв о своих обязанностях.
Иир'ова громко взвыла, потом коротко мяукнула несколько раз, — и сторожа отозвались на том же языке, непонятном никому из беглецов, — и в лаборатории начался громкий и экспрессивный кошачий разговор, длившийся не менее получаса. Друзьям Лэсы не оставалось ничего иного, кроме как рассматривать охранников. Впрочем, Иеро еще и занялся многочисленными царапинами, оставленными на его руках когтями сторожа.
Гибкая, стройная Лэса, чьи предки бежали когда-то из подобной лаборатории, была немалого роста — около двух метров, но те кошки, что охраняли производящий монстров конвейер, оказались выше нее сантиметров на двадцать, не меньше. И они имели совершенно другую окраску короткой шерстки. По их угольно-черным спинам словно пробегали серебристые волны — поскольку кончики шерстинок были голубовато-белыми. При этом на головы кошек словно кто-то натянул полосатые черно-белые чепчики, из которых торчали острые темно-серые уши с кисточками. А вот грудь и живот у обеих особей (а это оказались мужчина и женщина) были покрыты мягкой, шелковистой шерсткой совершенно неожиданного рыжего цвета. У рослых кошек были такие же, как у Лэсы, огромные зеленые глаза, скошенные лбы, широкие кошачьи носы и маленькие подбородки. Одежды на обоих стражах оказалось ничуть не больше, чем на Лэсе, — неширокие кожаные пояса, туго стягивающие талию, и все. У каждого стража был кинжал в кожаных ножнах, и еще с поясов свешивались небольшие замшевые мешочки.
Пока кошки объяснялись между собой, брат Лэльдо подошел к священнику и тихо сказал:
— Кажется, они договорятся.
— Похоже на то, — кивнул Иеро. — Хорошо, что тебе удалось включить свет.
— Я как раз нашел нужный рубильник… но вообще-то я искал совсем другое.
— Что именно? — Иеро отвел взгляд от трех огромных прекрасных кошек, энергично жестикулировавших в ходе дипломатических переговоров, и посмотрел на эливенера.
— Я сначала хотел просто отключить все это, — брат Лэльдо коротким жестом обвел ряд гигантских автоклавов. — Но потом подумал… ну, решил, что надо попытаться выпустить монстров из двух последних инкубаторов. Пусть тут побегают, глядишь, отвлекут от нас погоню.
— Или сами погонятся за нами, — возразил священник-заклинатель. — Такую возможность ты предусмотрел?
— Конечно. Потому и копался там так долго. Мне кажется, там есть таймер… мы можем установить определенное время, когда дверца автоклава откроется.
— Но им не выйти из здания.
— Выйдут, — хмыкнув, ответил брат Лэльдо. — Им захочется на свободу. А снести дверь для таких — раз плюнуть. Там же зрелых и почти зрелых уродов не меньше двух десятков! А вообще-то я думаю, что сторожа помогут нам решить эту проблему.
Иеро удивленно посмотрел на брата Лэльдо, а потом его взгляд вернулся к кошкам. А ведь похоже на то, что молодой эливенер прав, подумал вдруг священник. Иир'ова и ее соплеменники явно не намеревались конфликтовать. Все трое отошли к последнему в ряду автоклаву, и мужчина-сторож что-то объяснял Лэсе, а та слушала с предельным вниманием.
Наконец кошки подошли к ожидавшим их беглецам.
— Это Дил и Рита, — представила своих новых знакомых иир'ова. — Они брат и сестра. Здесь, в виварии, еще много таких. Они пока что называют себя просто кошками, и, как ни странно, совсем не рвутся на свободу, в отличие от моих предков. Но помочь нам готовы.
— Не рвутся на свободу? — удивился Иеро. — Странно. Кошки — по природе свободный народ.
— У нас возникают иногда такие мысли, — осторожно передала Рита. — Но… как бы это сказать… ненадолго.
— Да, — подтвердил ее брат. — Иной раз нам вроде бы хочется сбежать, но… я только недавно это заметил… ну, это как-то сразу забывается.
— Забывается? — резко вскинул пушистую голову медведь. — А на вас случайно не наложили заклятье?
— Заклятье? — распахнула огромные глаза Рита. — Заклятье…
— Очень может быть, — авторитетно сообщил Горм. — Мы в северных лесах тоже таким пользуемся… ну, это даже настоящим заклятьем не назовешь, так, крохотные чары. На детишек налагаем, пока совсем маленькие, — чтобы не отходили далеко от матери.
— И ты можешь его снять? — спросил брат Лэльдо.
— Ну, если оно похоже на наше, северное, — попробовать можно, — задумчиво ответил медведь. — Лэса, поможешь?
— Конечно! — радостно откликнулась иир'ова. — Как это делается?
Они вдвоем отошли в сторонку и принялись совещаться на направленной волне. Остальные ждали, с надеждой поглядывая на Лэсу и Горма. Наконец парочка заговорщиков вернулась.
— Мы попытаемся, — передала Лэса. — Но есть ли смысл снимать заклятие с двоих, если оно наложено на всех?
— Всех нам не собрать, — пояснил Дил. — Кошки сторожат лаборатории попарно, вместе с беланами, — вы их пристукнули, когда входили сюда, — а здания разбросаны на огромной площади, и все заперты, конечно. Нам и ночи не хватит…
— Ладно, — кивнула Лэса. — Тогда мы начнем с вас двоих, а потом, возможно, вы сумеете сами выучить, что надо делать…
Рита издала радостный визг, от которого у всех, кроме кошек, заложило уши.
— Отлично, сестренка! — мысленно завопила Рита. — Научи нас! Уж мы им покажем!
— Ого! — высказался наконец молчавший до сих пор Клуц. — Похоже, ваши хозяева здорово ошибаются, если рассчитывают на вашу вечную преданность.
— Ха! Преданность! — мысленно воскликнул Дил. — О чем это ты, приятель? Мы тут заперты, вот и вся преданность! И бежать некуда, кругом отряды Безымянного. Да и сам он рядом. Да и смысла в этом нет никакого.
— Ну, посмотрим, что ты запоешь, когда освободишься от заклятия, — фыркнула Лэса. — Так, начинаем.
Кончиком своего острого, как бритва, кинжала, Лэса начертила на гладком деревянном полу два небольших круга, вплотную один к другому, и велела Дилу и Рите встать в них и прислониться друг к другу спинами.
— Вы брат и сестра, — попутно пояснила иир'ова, — а значит, единство крови усиливает действие наложенных на вас чар. Ну, и мы будем действовать так же — усилим противоядие, используя ваше родство.
Потом Лэса достала из висевшего на ее поясе мешочка маленький сверток из провощенной ткани. В свертке оказался тонкий пучок сушеной травы, неизвестной ни Иеро, ни брату Лэльдо. Лэса выдернула из пучка две травинки и вручила их черно-рыжим кошкам, а остальное снова тщательно завернула и спрятала в мешочек.
После этого Лэса, полыхнув огненно-зелеными глазами, заявила:
— Вы трое тут ни при чем, — она имела в виду Иеро, брата Лэльдо и Клуца. — Так что отойдите-ка в сторонку и не подглядывайте! У нас тут дела секретные.
— Ну и ну! — покачал огромной головой лорс. — И что, мы должны еще и помалкивать?
— Нет, ваши разговоры нам не помешают, — фыркнула иир'ова. — Просто исчезните с глаз, вот и все.
Пришлось всем, кто непосредственно не участвовал в ритуале, обогнуть соседний автоклав и встать так, чтобы даже ненароком не увидеть предстоящего таинства. Как только мешающие колдовству лица исчезли из вида, Лэса тихо запела, и Горм вторил ей низким, басовитым рыком. Под этот необычный аккомпанемент Иеро спросил брата Лэльдо:
— А где ты научился разбираться в подобном оборудовании? Я что-то вообще не слыхал ни о чем подобном. И откуда оно взялось, если не секрет?
Молодой эливенер тяжело вздохнул, помолчал немного и наконец ответил:
— Я знаю все это лишь в теории, по чертежам… Видишь ли… — Брат Лэльдо снова надолго замолчал, но священник, почувствовавший в его тоне нечто странное, терпеливо ждал. — Видишь ли, мои учителя далеко не всегда были так гуманны… и когда-то, в давние времена, считали, что земное человечество не слишком отличается от животных ни по уровню интеллекта, ни по духовным, моральным качествам…
— Не может быть, — изумленно выдохнул Иеро, привыкший считать Братство Одиннадцатой Заповеди чуть ли не собранием святых.
— Увы, это так, — криво улыбнулся брат Лэльдо. — Они ведь не просто так явились на Землю. Они здесь экспериментировали. Привезли массу специального оборудования… вот оно, ты его видишь собственными глазами… отлавливали не только животных, но и людей… ставили над ними опыты, брали образцы тканей… ну, в общем, они тогда вели себя ничуть не лучше, чем слуги Безымянного — сейчас.
— Не верю, — прошептал священник. — Зачем они это делали?
— Из чисто научного любопытства, — грустно ответил молодой эливенер. — Попытайся понять, они действительно ни во что не ставили наших предков. Впрочем, по сравнению с ними люди, наверное, и в самом деле выглядели не слишком-то выгодно. И в смысле физического развития, и интеллектуально… А их ученые сами даже и не спускались на Землю. Тут действовали их посланцы, особые существа, созданные именно для этой цели. Они ловили людей, забирали их на локальные корабли-полусферы, проводили серии опытов, а потом, если человек оставался после этого жив, возвращали его назад, как правило, стирая память. А иной раз даже и не стирали, им в общем-то было все равно, вспомнит кто-то об издевательствах над ним или нет. Или, наоборот, вписывали в их память «воспоминания» о путешествии на какую-то неведомую планету. В общем, изучали реакции и прочее. Ну, а потом грянула Смерть, ядерная война…
— И что, они из-за этого стали другими? — язвительно поинтересовался Клуц.
— Не знаю, — покачал головой брат Лэльдо. — Не знаю, из-за этого или из-за чего-то другого… но они остались на Земле…
— Почему? — тут же спросил Иеро.
— Им было интересно, что произойдет после Смерти. Как изменится жизнь на этой планете. Ведь в их глазах Смерть была всего-навсего грандиозным генетическим экспериментом! Несколько локальных кораблей разбились, оборудования попало в чьи-то руки, но в чьи именно, эливенеров не интересовало. Они были просто наблюдателями. Однако со временем их взгляды изменились…
— И почему же? — не уступая в язвительности Клуцу, спросил Иеро. Ему очень не нравилось то, что он слышал. Конечно, священник прекрасно понимал, что брат Лэльдо тут совершенно ни при чем, Лэльдо был обыкновенным землянином, его лишь воспитали эти… независимые наблюдатели, и все же какая-то доля той неприязни, которую Иеро испытывал теперь к Братству Одиннадцатой Заповеди, досталась и брату Лэльдо.
— Я, честно говоря, не понял, почему, — с легким смущением ответил Лэльдо. — Я много раз задавал этот вопрос, и мне всегда отвечали одно и то же: что оставшиеся на Земле встретили Учителя. Кем он был и откуда взялся — понятия не имею, но он сумел каким-то образом повлиять на взгляды моих наставников… конечно, это произошло не сразу, понадобилось какое-то время, и даже немалое… но в итоге эливенеры стали защитниками жизни на Земле. С одной лишь оговоркой: они защищают то, что родилось на планете само, естественным образом. А то, к чему приложили руку мастера Безымянного, с их точки зрения необходимо уничтожить.
— Ну, дают! — не удержавшись, воскликнул Иеро. — И Лэсу, выходит, надо уничтожить? И весь ее народ? И Котю? И вот этих, черно-рыжих? Ну, дела!
Молодой эливенер грустно покачал головой и развел руками, всем своим видом показывая: он тут ни при чем. Да и в самом деле, брат Лэльдо был всего лишь воспитанником тех странных пришельцев, которые многие десятилетия или даже столетия смотрели на земное человечество как на сборище букашек, с которыми совершенно незачем церемониться, букашек, пригодных лишь для биологических опытов, и не более того.
На этом неприятный для Лэльдо разговор оборвался. Медведь позвал спрятавшуюся за автоклавом троицу:
— Эй, где вы там? Выходите! Готово!
Иеро, Клуц и брат Лэльдо направились к остальным, и сразу, уже издали, увидели, что Дил и Рита зажгли на ладонях огоньки. «Когда это Лэса успела их этому научить?» — мимоходом подумал священник, но вопросов задавать не стал. Не до того было. Двое бывших охранников лаборатории обрушили на него и эливенера поток мысленной речи:
— Это действительно были чары! Вот здорово! Теперь нам хочется на свободу, да еще и как!
— Ну, получат от нас эти паразиты!
— Да уж, устроим мы жабам веселую жизнь!
— Снимем заклятье с остальных наших, вот дело пойдет!
— Мы тут всех гадов из инкубаторов повыпускаем, пусть сожрут своих создателей!..
— Стоп, стоп, погодите! — замахал руками священник. — Погодите, не оба сразу! Гадов вы, конечно, можете выпустить, да как бы они заодно и нас не сожрали! Может, дадите нам время уйти, а?
Обе гигантские кошки расхохотались, сверкая огромными зелеными глазами. Они явно чувствовали себя отлично и готовы были ринуться в бой со слугами Безымянного.
— Ладно, — отсмеявшись, передал Дил. — До утра потерпим, так и быть. Вот только кто-то должен открыть все лаборатории. Изнутри-то вряд ли нам отопрут, не поверят… тут надо действовать осторожно, не спеша.
— Ну, открывать замки я вас научу, тут нет проблем, — негромко сказал молодой эливенер. — Но не забывайте и о том, что где-то неподалеку — лежбище Безымянного, и вокруг вивария и лабораторий ходит множество вооруженных слуг Безымянного, именно на тот случай, если кто-то сбежит.
— Ну, если нас будет хотя бы два десятка, эти оболтусы нам нипочем! — отмахнулась Рита. — Пойдем наружу, покажешь нам, как взламывать эти замочки!
Лэльдо наконец улыбнулся искренне и весело, словно сбросил с себя душевную тяжесть, и пошел к двери. Остальные потянулись за ним. Тренировка взломщиков началась. Три двери соседней лаборатории были открыты за рекордный для новичков срок — пятнадцать минут, стражники-беланы убиты, а кошки, охранявшие эту лабораторию, подверглись стремительной идеологической атаке, — и еще через полчаса чары с них были сняты. Процедуру вполне самостоятельно провели Дил и Рита, под пристальным наблюдением Горма и Лэсы. Все прошло отлично. Слуги Безымянного Властителя приобрели еще двух опасных врагов.
И как ни хотелось беглецам поскорее отправиться в дальнейший путь, они все же решили не торопиться и еще немного побыть с новыми друзьями — ну, хотя бы два-три часа. Мало ли что могло случиться! Пусть уж лучше взбунтовавшихся кошек окажется не четыре, а хотя бы десять. Тогда они будут уже представлять по-настоящему грозную силу.
И вся компания зашагала к следующему приземистому зданию. А потом к следующему. Единственное, за чем следили беглецы, — так это чтобы вся процессия двигалась на восток, не отклоняясь в стороны. Иеро не переставал удивляться тому, сколько производственных линий, выпускающих чудовищных и опасных уродов, скрывалось на Великом Холмистом Плато. А ведь наверняка этот комплекс был не единственным! И вся эта нечисть валом валила в мир людей, и люди думали, что уроды рождены Смертью!
В одной из лабораторий создавались, например, существа, поразившие даже Дила и Риту, которые, живя на Холмистом Плато, навидались всякого. Беглецы и местные кошки, окружив последний в цепи автоклав этой лаборатории, долго стояли, не веря своим глазам и затаив дыхание. Неужели этот урод мог жить, как нормальные существа? Неужели он должен быт вот-вот выйти на свет?
В автоклаве была всего одна зрелая тварь, вторая там просто не поместилась бы. При создании этого монстра генетики Безымянного Властителя использовали свой излюбленный прием, объединив морских и наземных животных. Трудно было сказать, кому принадлежало туловище твари — змее или гигантской миноге, или им обеим вместе. Это было нечто вроде черного гибкого бревна толщиной в ногу взрослого мужчины. Длину монстра было трудно определить, поскольку он свернулся двойным кольцом вокруг центральной части автоклава, — но что длина эта была никак не меньше шести-семи метров, сомневаться не приходилось. Кое-где «бревно» покрывала сверкающая серебряная чешуя, кое-где виднелась темно-зеленая чешуйчатая кожа. На спине виднелось нечто вроде плавников… но когда монстр приподнял один из этих «плавников», оказалось, что это длинные, острые и с виду очень твердые иглы, как у дикобраза. Хвост тоже представлял собой веер игл, расположенных в горизонтальной плоскости. А когда Иеро, пройдя от одного смотрового окошка к другому, отыскал голову урода, он просто ахнул, — потому что на него уставились человеческие глаза, опушенные длинными густыми ресницами, с нежными розовыми веками… но сидели эти печальные и умные глаза глубоко под чудовищно выпирающими надбровными дугами, над которыми совсем не было лба… вместо него красовалось нечто вроде кокошника из тонких острых рогов, длинных, сидящих близко друг к другу… Иеро насчитал их двенадцать штук. Сразу за рогами начинался воротник из узких роговых пластинок, прикрывающий шею монстра. Урод продемонстрировал зрителям, как он умеет поднимать этот воротник и складывать его на спину, а также щелкать пластинками воротника… похоже, пластинки имели острые края. Во всяком случае, священник не рискнул бы приблизить руку к этому «украшению». И еще на боках урода в нескольких местах красовались шишковатые костяные наросты красно-бурого цвета. Каково было их назначение — никто, естественно, не знал. Лэса предположила, что в наростах скрываются ядовитые железы, и все согласились, что такое вполне возможно.
Невозможно было понять, есть ли у монстра ноги или лапы. Он мог поджать их под себя, так что они оказались просто не видны, — а мог и передвигаться на брюхе, как змея. Наконец охваченная любопытством Лэса постучала в окошко автоклава, надеясь рассердить монстра и заставить его двигаться. Затея вполне удалась, и священник тут же решил, что лучше бы ему обойтись без зрелища конечностей твари Безымянного.
И только теперь Иеро заметил, что у противоположной стены здания, за гигантскими автоклавами, стоят металлические стеллажи, на которых расположены ряды высоких стеклянных банок, и что возле этих банок замерли в ужасе Лэса и Горм.
Священник поспешил проскользнуть между автоклавами, — ему пришлось низко наклониться, чтобы пройти под соединяющей конструкции широкой трубой. Он приблизился к одному из стеллажей и всмотрелся в содержимое ближайшей банки.
И вздрогнул.
На него смотрели живые глаза — круглые, серые, испуганные…
Он перевел взгляд на соседний сосуд.
Там шевелила пальцами смуглая человеческая рука, отрезанная по локоть. Она просто медленно плавала в густом прозрачном растворе и словно бы пыталась взять что-то невидимое.
Священник отвернулся, борясь с приступом тошноты.
К нему подошла Лэса и сочувственно уставилась на Иеро огромными зелеными глазами.
— Идем-ка дальше, — хмуро передала она. — Боюсь, мы еще и не то здесь увидим.
Иеро, с трудом проглотив застрявший в горле ком, повернулся и зашагал следом за братом Лэльдо, уже ушедшим далеко вперед вместе с Клуцем. Эливенера, похоже, интересовало только содержимое гигантских автоклавов, на экспонаты, выставленные вдоль одной из стен, он не обращал ни малейшего внимания. Иеро мысленно окликнул брата Лэльдо:
— Эй, ты не слишком спешишь? Нам бы лучше держаться вместе!
— Так догоняйте, — резко откликнулся эливенер, и священник понял, что в автоклавах брат Лэльдо обнаружил нечто куда более неприятное, чем отдельные живые органы людей и животных, плавающие в хитроумном растворе.
Не заглядывая в окошки автоклавов, мимо которых он проходил, Иеро пустился вдогонку за братом Лэльдо. Он прекрасно понимал, что в каждом из гигантских сооружений он увидит одну из стадий процесса, а его, как и эливенера, в данном случае больше всего интересовал результат. Каких именно монстров выращивают на этой производственной линии? Иеро не сомневался в том, что каждое из длинных зданий предназначено для какого-то одного типа тварей. И таких промышленных лабораторий в распоряжении слуг Безымянного должно быть немало, судя по тому, что отряд беглецов успел увидеть и сидя в тюрьме, и во время побега через виварий. А вивариев на Великом Холмистом Плато было, как уже знал священник, множество…
Когда Иеро, сопровождаемый кипящими яростью медведем и Лэсой, догнал брата Лэльдо, рядом с которым топтался мрачный Клуц, эливенер как раз заглядывал в смотровое окошко очередного, восьмого от входа, автоклава. Иеро тоже посмотрел внутрь. В этом автоклаве вращались всего два широкие кольца, на каждом из которых стояли куда более просторные, чем в первых сооружениях, прозрачные сосуды. Сосудов было немного, но то, что шевелилось в них, заставило священника отшатнуться и ахнуть.
Почувствовав неприятную слабость в ногах, Иеро медленно сел на чисто вымытый деревянный пол. Он не в силах был даже предупредить друзей, и Лэса с Гормом тоже заглянули в автоклав, прижавшись к смотровым окошкам. И точно так же, как священник, отшатнулись, потрясенные.
В больших стеклянных ваннах, наполненных густым прозрачным раствором, ворочались с боку на бок зародыши… человека? Нет, конечно, эти существа не были людьми, хотя в основу вновь создаваемых монстров был явно положен человек. Но у крупных, уже почти полностью развитых зародышей были не по-младенчески маленькие головы — узкие, словно приплюснутые с боков, с вытянутыми огурцом затылками… а над крутыми лбами торчали небольшие острые рожки. Большие человеческие глаза были широко раскрыты и смотрели сквозь прозрачный раствор прямо на беглецов, заглядывавших в окошки. Пухлые, сочные губы вытягивались трубочками, словно младенцы просили есть… но вокруг этих детских губ шевелились тонкие длинные присоски. Плотно прижатые к безволосым черепам уши располагались высоко и острыми верхушками напоминали волчьи. Вокруг основания толстеньких коротких шей виднелось нечто вроде разрезанных на полоски пелеринок, какая была у Лэсы, — но стоило взглянуть чуть повнимательнее, и оказывалось, что каждая полоска — это не что иное, как черная песчаная гадюка, вросшая в тело монстра… При этом юные чудовища обладали чрезвычайно длинными руками и длинными пальцами с острыми, слегка загнутыми внутрь коготками, и рук у каждого было по три пары. Ног тоже было шесть — и тоже явно длинных, хотя монстры-младенцы и поджимали их под себя, сворачиваясь клубками. Когти на ногах были куда крепче и длиннее, чем на руках. И еще монстрики имели «хвосты» — над пухлыми младенческими ягодицами каждого чудища нетрудно было рассмотреть мощную крабью клешню, несколько видоизмененную. Режущие кромки клешней были утыканы острыми белыми зубами.
Иеро, придя наконец в себя, осторожно встал и поискал глазами брата Лэльдо. Священник предполагал, что молодой эливенер пошел дальше, чтобы посмотреть в два оставшиеся автоклава и выяснить, каково же вновь созданное чудовище в готовом виде, — но оказалось, что брат Лэльдо в сопровождении лорса и медведя вернулся к той двери, через которую беглецы проникли к конвейеру, производящему уродов, и внимательно всматривается в щиток. Священник понял, что эливенер намерен отключить электропитание автоклавов и тем самым уничтожить монстров. Рядом с Иеро оставалась только Лэса. Иеро мысленно окликнул брата Лэльдо:
— Эй, ты уверен, что это не опасно?
— Уверен, — ответил эливенер. — Им не выскочить из автоклавов. Оставайтесь у той двери, заглянем потом в следующий блок.
— Хорошо, — немного растерянно передал Иеро и оглянулся. До конца здания и до двери, ведущей наружу, было метров сорок, не больше. Может быть, пока что попытаться отпереть замок?..
Но тут священник услышал легкий шорох за последним в линии автоклавом.
— Тревога! — мгновенно передал он на общей волне. — Здесь кто-то есть!
И тут их атаковали.
Свет, сочившийся из окошек автоклавов, был слишком слаб, чтобы священник и иир'ова могли как следует рассмотреть напавшие на них существа, а огоньки на ладонях, само собой, тут же исчезли, поскольку Иеро схватился за меч и нож, а Лэса — за кинжал. Но когда священник отбивался от мохнатых и вооруженных огромными острыми когтями лап, ему казалось, что на него налетело по крайней мере с десяток неведомых тварей. Кто-то яростно шипел, плевался и всячески стремился дотянуться до лица священника, из чего Иеро сделал вполне естественный вывод, что существо, с которым он сражается, отлично видит в темноте. Силы Иеро уже шли на убыль, он не мог нападать, он просто держал оборону, пробившись наконец к стене здания и прижавшись к ней спиной. Его меч свистел, бешено вращаясь, но священник понимал, что если не случится чуда — он обречен.
И чудо случилось.
Под потолком лаборатории внезапно вспыхнули десятки огромных ослепительных ламп.
И тогда Иеро увидел, что он сражается с одним-единственным существом, очень похожим на иир'ова.
Лэса, занявшая оборонительную позицию неподалеку от священника, дралась с точно такой же огромной кошкой.
Когда загорелся свет, зажженный братом Лэльдо, лабораторные сторожа вдруг замерли и уставились на Лэсу, явно забыв о своих обязанностях.
Иир'ова громко взвыла, потом коротко мяукнула несколько раз, — и сторожа отозвались на том же языке, непонятном никому из беглецов, — и в лаборатории начался громкий и экспрессивный кошачий разговор, длившийся не менее получаса. Друзьям Лэсы не оставалось ничего иного, кроме как рассматривать охранников. Впрочем, Иеро еще и занялся многочисленными царапинами, оставленными на его руках когтями сторожа.
Гибкая, стройная Лэса, чьи предки бежали когда-то из подобной лаборатории, была немалого роста — около двух метров, но те кошки, что охраняли производящий монстров конвейер, оказались выше нее сантиметров на двадцать, не меньше. И они имели совершенно другую окраску короткой шерстки. По их угольно-черным спинам словно пробегали серебристые волны — поскольку кончики шерстинок были голубовато-белыми. При этом на головы кошек словно кто-то натянул полосатые черно-белые чепчики, из которых торчали острые темно-серые уши с кисточками. А вот грудь и живот у обеих особей (а это оказались мужчина и женщина) были покрыты мягкой, шелковистой шерсткой совершенно неожиданного рыжего цвета. У рослых кошек были такие же, как у Лэсы, огромные зеленые глаза, скошенные лбы, широкие кошачьи носы и маленькие подбородки. Одежды на обоих стражах оказалось ничуть не больше, чем на Лэсе, — неширокие кожаные пояса, туго стягивающие талию, и все. У каждого стража был кинжал в кожаных ножнах, и еще с поясов свешивались небольшие замшевые мешочки.
Пока кошки объяснялись между собой, брат Лэльдо подошел к священнику и тихо сказал:
— Кажется, они договорятся.
— Похоже на то, — кивнул Иеро. — Хорошо, что тебе удалось включить свет.
— Я как раз нашел нужный рубильник… но вообще-то я искал совсем другое.
— Что именно? — Иеро отвел взгляд от трех огромных прекрасных кошек, энергично жестикулировавших в ходе дипломатических переговоров, и посмотрел на эливенера.
— Я сначала хотел просто отключить все это, — брат Лэльдо коротким жестом обвел ряд гигантских автоклавов. — Но потом подумал… ну, решил, что надо попытаться выпустить монстров из двух последних инкубаторов. Пусть тут побегают, глядишь, отвлекут от нас погоню.
— Или сами погонятся за нами, — возразил священник-заклинатель. — Такую возможность ты предусмотрел?
— Конечно. Потому и копался там так долго. Мне кажется, там есть таймер… мы можем установить определенное время, когда дверца автоклава откроется.
— Но им не выйти из здания.
— Выйдут, — хмыкнув, ответил брат Лэльдо. — Им захочется на свободу. А снести дверь для таких — раз плюнуть. Там же зрелых и почти зрелых уродов не меньше двух десятков! А вообще-то я думаю, что сторожа помогут нам решить эту проблему.
Иеро удивленно посмотрел на брата Лэльдо, а потом его взгляд вернулся к кошкам. А ведь похоже на то, что молодой эливенер прав, подумал вдруг священник. Иир'ова и ее соплеменники явно не намеревались конфликтовать. Все трое отошли к последнему в ряду автоклаву, и мужчина-сторож что-то объяснял Лэсе, а та слушала с предельным вниманием.
Наконец кошки подошли к ожидавшим их беглецам.
— Это Дил и Рита, — представила своих новых знакомых иир'ова. — Они брат и сестра. Здесь, в виварии, еще много таких. Они пока что называют себя просто кошками, и, как ни странно, совсем не рвутся на свободу, в отличие от моих предков. Но помочь нам готовы.
— Не рвутся на свободу? — удивился Иеро. — Странно. Кошки — по природе свободный народ.
— У нас возникают иногда такие мысли, — осторожно передала Рита. — Но… как бы это сказать… ненадолго.
— Да, — подтвердил ее брат. — Иной раз нам вроде бы хочется сбежать, но… я только недавно это заметил… ну, это как-то сразу забывается.
— Забывается? — резко вскинул пушистую голову медведь. — А на вас случайно не наложили заклятье?
— Заклятье? — распахнула огромные глаза Рита. — Заклятье…
— Очень может быть, — авторитетно сообщил Горм. — Мы в северных лесах тоже таким пользуемся… ну, это даже настоящим заклятьем не назовешь, так, крохотные чары. На детишек налагаем, пока совсем маленькие, — чтобы не отходили далеко от матери.
— И ты можешь его снять? — спросил брат Лэльдо.
— Ну, если оно похоже на наше, северное, — попробовать можно, — задумчиво ответил медведь. — Лэса, поможешь?
— Конечно! — радостно откликнулась иир'ова. — Как это делается?
Они вдвоем отошли в сторонку и принялись совещаться на направленной волне. Остальные ждали, с надеждой поглядывая на Лэсу и Горма. Наконец парочка заговорщиков вернулась.
— Мы попытаемся, — передала Лэса. — Но есть ли смысл снимать заклятие с двоих, если оно наложено на всех?
— Всех нам не собрать, — пояснил Дил. — Кошки сторожат лаборатории попарно, вместе с беланами, — вы их пристукнули, когда входили сюда, — а здания разбросаны на огромной площади, и все заперты, конечно. Нам и ночи не хватит…
— Ладно, — кивнула Лэса. — Тогда мы начнем с вас двоих, а потом, возможно, вы сумеете сами выучить, что надо делать…
Рита издала радостный визг, от которого у всех, кроме кошек, заложило уши.
— Отлично, сестренка! — мысленно завопила Рита. — Научи нас! Уж мы им покажем!
— Ого! — высказался наконец молчавший до сих пор Клуц. — Похоже, ваши хозяева здорово ошибаются, если рассчитывают на вашу вечную преданность.
— Ха! Преданность! — мысленно воскликнул Дил. — О чем это ты, приятель? Мы тут заперты, вот и вся преданность! И бежать некуда, кругом отряды Безымянного. Да и сам он рядом. Да и смысла в этом нет никакого.
— Ну, посмотрим, что ты запоешь, когда освободишься от заклятия, — фыркнула Лэса. — Так, начинаем.
Кончиком своего острого, как бритва, кинжала, Лэса начертила на гладком деревянном полу два небольших круга, вплотную один к другому, и велела Дилу и Рите встать в них и прислониться друг к другу спинами.
— Вы брат и сестра, — попутно пояснила иир'ова, — а значит, единство крови усиливает действие наложенных на вас чар. Ну, и мы будем действовать так же — усилим противоядие, используя ваше родство.
Потом Лэса достала из висевшего на ее поясе мешочка маленький сверток из провощенной ткани. В свертке оказался тонкий пучок сушеной травы, неизвестной ни Иеро, ни брату Лэльдо. Лэса выдернула из пучка две травинки и вручила их черно-рыжим кошкам, а остальное снова тщательно завернула и спрятала в мешочек.
После этого Лэса, полыхнув огненно-зелеными глазами, заявила:
— Вы трое тут ни при чем, — она имела в виду Иеро, брата Лэльдо и Клуца. — Так что отойдите-ка в сторонку и не подглядывайте! У нас тут дела секретные.
— Ну и ну! — покачал огромной головой лорс. — И что, мы должны еще и помалкивать?
— Нет, ваши разговоры нам не помешают, — фыркнула иир'ова. — Просто исчезните с глаз, вот и все.
Пришлось всем, кто непосредственно не участвовал в ритуале, обогнуть соседний автоклав и встать так, чтобы даже ненароком не увидеть предстоящего таинства. Как только мешающие колдовству лица исчезли из вида, Лэса тихо запела, и Горм вторил ей низким, басовитым рыком. Под этот необычный аккомпанемент Иеро спросил брата Лэльдо:
— А где ты научился разбираться в подобном оборудовании? Я что-то вообще не слыхал ни о чем подобном. И откуда оно взялось, если не секрет?
Молодой эливенер тяжело вздохнул, помолчал немного и наконец ответил:
— Я знаю все это лишь в теории, по чертежам… Видишь ли… — Брат Лэльдо снова надолго замолчал, но священник, почувствовавший в его тоне нечто странное, терпеливо ждал. — Видишь ли, мои учителя далеко не всегда были так гуманны… и когда-то, в давние времена, считали, что земное человечество не слишком отличается от животных ни по уровню интеллекта, ни по духовным, моральным качествам…
— Не может быть, — изумленно выдохнул Иеро, привыкший считать Братство Одиннадцатой Заповеди чуть ли не собранием святых.
— Увы, это так, — криво улыбнулся брат Лэльдо. — Они ведь не просто так явились на Землю. Они здесь экспериментировали. Привезли массу специального оборудования… вот оно, ты его видишь собственными глазами… отлавливали не только животных, но и людей… ставили над ними опыты, брали образцы тканей… ну, в общем, они тогда вели себя ничуть не лучше, чем слуги Безымянного — сейчас.
— Не верю, — прошептал священник. — Зачем они это делали?
— Из чисто научного любопытства, — грустно ответил молодой эливенер. — Попытайся понять, они действительно ни во что не ставили наших предков. Впрочем, по сравнению с ними люди, наверное, и в самом деле выглядели не слишком-то выгодно. И в смысле физического развития, и интеллектуально… А их ученые сами даже и не спускались на Землю. Тут действовали их посланцы, особые существа, созданные именно для этой цели. Они ловили людей, забирали их на локальные корабли-полусферы, проводили серии опытов, а потом, если человек оставался после этого жив, возвращали его назад, как правило, стирая память. А иной раз даже и не стирали, им в общем-то было все равно, вспомнит кто-то об издевательствах над ним или нет. Или, наоборот, вписывали в их память «воспоминания» о путешествии на какую-то неведомую планету. В общем, изучали реакции и прочее. Ну, а потом грянула Смерть, ядерная война…
— И что, они из-за этого стали другими? — язвительно поинтересовался Клуц.
— Не знаю, — покачал головой брат Лэльдо. — Не знаю, из-за этого или из-за чего-то другого… но они остались на Земле…
— Почему? — тут же спросил Иеро.
— Им было интересно, что произойдет после Смерти. Как изменится жизнь на этой планете. Ведь в их глазах Смерть была всего-навсего грандиозным генетическим экспериментом! Несколько локальных кораблей разбились, оборудования попало в чьи-то руки, но в чьи именно, эливенеров не интересовало. Они были просто наблюдателями. Однако со временем их взгляды изменились…
— И почему же? — не уступая в язвительности Клуцу, спросил Иеро. Ему очень не нравилось то, что он слышал. Конечно, священник прекрасно понимал, что брат Лэльдо тут совершенно ни при чем, Лэльдо был обыкновенным землянином, его лишь воспитали эти… независимые наблюдатели, и все же какая-то доля той неприязни, которую Иеро испытывал теперь к Братству Одиннадцатой Заповеди, досталась и брату Лэльдо.
— Я, честно говоря, не понял, почему, — с легким смущением ответил Лэльдо. — Я много раз задавал этот вопрос, и мне всегда отвечали одно и то же: что оставшиеся на Земле встретили Учителя. Кем он был и откуда взялся — понятия не имею, но он сумел каким-то образом повлиять на взгляды моих наставников… конечно, это произошло не сразу, понадобилось какое-то время, и даже немалое… но в итоге эливенеры стали защитниками жизни на Земле. С одной лишь оговоркой: они защищают то, что родилось на планете само, естественным образом. А то, к чему приложили руку мастера Безымянного, с их точки зрения необходимо уничтожить.
— Ну, дают! — не удержавшись, воскликнул Иеро. — И Лэсу, выходит, надо уничтожить? И весь ее народ? И Котю? И вот этих, черно-рыжих? Ну, дела!
Молодой эливенер грустно покачал головой и развел руками, всем своим видом показывая: он тут ни при чем. Да и в самом деле, брат Лэльдо был всего лишь воспитанником тех странных пришельцев, которые многие десятилетия или даже столетия смотрели на земное человечество как на сборище букашек, с которыми совершенно незачем церемониться, букашек, пригодных лишь для биологических опытов, и не более того.
На этом неприятный для Лэльдо разговор оборвался. Медведь позвал спрятавшуюся за автоклавом троицу:
— Эй, где вы там? Выходите! Готово!
Иеро, Клуц и брат Лэльдо направились к остальным, и сразу, уже издали, увидели, что Дил и Рита зажгли на ладонях огоньки. «Когда это Лэса успела их этому научить?» — мимоходом подумал священник, но вопросов задавать не стал. Не до того было. Двое бывших охранников лаборатории обрушили на него и эливенера поток мысленной речи:
— Это действительно были чары! Вот здорово! Теперь нам хочется на свободу, да еще и как!
— Ну, получат от нас эти паразиты!
— Да уж, устроим мы жабам веселую жизнь!
— Снимем заклятье с остальных наших, вот дело пойдет!
— Мы тут всех гадов из инкубаторов повыпускаем, пусть сожрут своих создателей!..
— Стоп, стоп, погодите! — замахал руками священник. — Погодите, не оба сразу! Гадов вы, конечно, можете выпустить, да как бы они заодно и нас не сожрали! Может, дадите нам время уйти, а?
Обе гигантские кошки расхохотались, сверкая огромными зелеными глазами. Они явно чувствовали себя отлично и готовы были ринуться в бой со слугами Безымянного.
— Ладно, — отсмеявшись, передал Дил. — До утра потерпим, так и быть. Вот только кто-то должен открыть все лаборатории. Изнутри-то вряд ли нам отопрут, не поверят… тут надо действовать осторожно, не спеша.
— Ну, открывать замки я вас научу, тут нет проблем, — негромко сказал молодой эливенер. — Но не забывайте и о том, что где-то неподалеку — лежбище Безымянного, и вокруг вивария и лабораторий ходит множество вооруженных слуг Безымянного, именно на тот случай, если кто-то сбежит.
— Ну, если нас будет хотя бы два десятка, эти оболтусы нам нипочем! — отмахнулась Рита. — Пойдем наружу, покажешь нам, как взламывать эти замочки!
Лэльдо наконец улыбнулся искренне и весело, словно сбросил с себя душевную тяжесть, и пошел к двери. Остальные потянулись за ним. Тренировка взломщиков началась. Три двери соседней лаборатории были открыты за рекордный для новичков срок — пятнадцать минут, стражники-беланы убиты, а кошки, охранявшие эту лабораторию, подверглись стремительной идеологической атаке, — и еще через полчаса чары с них были сняты. Процедуру вполне самостоятельно провели Дил и Рита, под пристальным наблюдением Горма и Лэсы. Все прошло отлично. Слуги Безымянного Властителя приобрели еще двух опасных врагов.
И как ни хотелось беглецам поскорее отправиться в дальнейший путь, они все же решили не торопиться и еще немного побыть с новыми друзьями — ну, хотя бы два-три часа. Мало ли что могло случиться! Пусть уж лучше взбунтовавшихся кошек окажется не четыре, а хотя бы десять. Тогда они будут уже представлять по-настоящему грозную силу.
И вся компания зашагала к следующему приземистому зданию. А потом к следующему. Единственное, за чем следили беглецы, — так это чтобы вся процессия двигалась на восток, не отклоняясь в стороны. Иеро не переставал удивляться тому, сколько производственных линий, выпускающих чудовищных и опасных уродов, скрывалось на Великом Холмистом Плато. А ведь наверняка этот комплекс был не единственным! И вся эта нечисть валом валила в мир людей, и люди думали, что уроды рождены Смертью!
В одной из лабораторий создавались, например, существа, поразившие даже Дила и Риту, которые, живя на Холмистом Плато, навидались всякого. Беглецы и местные кошки, окружив последний в цепи автоклав этой лаборатории, долго стояли, не веря своим глазам и затаив дыхание. Неужели этот урод мог жить, как нормальные существа? Неужели он должен быт вот-вот выйти на свет?
В автоклаве была всего одна зрелая тварь, вторая там просто не поместилась бы. При создании этого монстра генетики Безымянного Властителя использовали свой излюбленный прием, объединив морских и наземных животных. Трудно было сказать, кому принадлежало туловище твари — змее или гигантской миноге, или им обеим вместе. Это было нечто вроде черного гибкого бревна толщиной в ногу взрослого мужчины. Длину монстра было трудно определить, поскольку он свернулся двойным кольцом вокруг центральной части автоклава, — но что длина эта была никак не меньше шести-семи метров, сомневаться не приходилось. Кое-где «бревно» покрывала сверкающая серебряная чешуя, кое-где виднелась темно-зеленая чешуйчатая кожа. На спине виднелось нечто вроде плавников… но когда монстр приподнял один из этих «плавников», оказалось, что это длинные, острые и с виду очень твердые иглы, как у дикобраза. Хвост тоже представлял собой веер игл, расположенных в горизонтальной плоскости. А когда Иеро, пройдя от одного смотрового окошка к другому, отыскал голову урода, он просто ахнул, — потому что на него уставились человеческие глаза, опушенные длинными густыми ресницами, с нежными розовыми веками… но сидели эти печальные и умные глаза глубоко под чудовищно выпирающими надбровными дугами, над которыми совсем не было лба… вместо него красовалось нечто вроде кокошника из тонких острых рогов, длинных, сидящих близко друг к другу… Иеро насчитал их двенадцать штук. Сразу за рогами начинался воротник из узких роговых пластинок, прикрывающий шею монстра. Урод продемонстрировал зрителям, как он умеет поднимать этот воротник и складывать его на спину, а также щелкать пластинками воротника… похоже, пластинки имели острые края. Во всяком случае, священник не рискнул бы приблизить руку к этому «украшению». И еще на боках урода в нескольких местах красовались шишковатые костяные наросты красно-бурого цвета. Каково было их назначение — никто, естественно, не знал. Лэса предположила, что в наростах скрываются ядовитые железы, и все согласились, что такое вполне возможно.
Невозможно было понять, есть ли у монстра ноги или лапы. Он мог поджать их под себя, так что они оказались просто не видны, — а мог и передвигаться на брюхе, как змея. Наконец охваченная любопытством Лэса постучала в окошко автоклава, надеясь рассердить монстра и заставить его двигаться. Затея вполне удалась, и священник тут же решил, что лучше бы ему обойтись без зрелища конечностей твари Безымянного.