Гирченко Юрий. Карабахские рассказы

---------------------------------------------------------------
© Copyright Юрий Гирченко
Email: [e-mail]
WWW: http://www.artofwar.ru/girchenko/index_poetry_girchenko.html
Date: 14 Jan 2002
мнения читателей о рассказе
---------------------------------------------------------------

Origin: http://zhurnal.lib.ru/g/girchenko_jurij/
Рассказ
Дороги Карабаха. 1990г.
---------------------------------------------------------------

-- Слышишь, воин, а почему ты лычки ефрейторские не носишь?
-- Да ну, товарищ лейтенант, у нас никто их не носит.
-- Ну, а всё-таки?
Боец-водитель объехал стоящую у обочины дороги разбитую грузовую машину
ГАЗ-53, и ответил сидящему рядом в кабине лейтенанту:
-- Товарищ лейтенант, а вы знаете поговорку?
-- Ты имеешь в виду: "лучше иметь дочь - проститутку, чем сына -
ефрейтора"?
-- Ха! Можно и так. Только в роте у нас по-другому говорят.
-- Как же?
-- "Ефрейтор - это перетраханный солдат, но недоделанный сержант!"
Лейтенант улыбнулся.
-- Товарищ лейтенант, а вы обратили внимание на этот "ГАЗон" у дороги?
-- Конечно. А как не заметить?
-- А знаете, откуда он здесь взялся?
-- Нет.
-- Случилось это два месяца назад. Вы тогда ещё не служили в нашей
части.
-- Ну, ты даёшь! Я ведь только неделю здесь, - сказал лейтенант,
доставая из пачки сигарету.
-- Не угостите? - спросил боец.
-- "Кури, Степан!", - громко произнёс лейтенант, пародируя Сан Саныча
из известного фильма "Спортлото-82", и протянул сигарету водителю.
-- Спасибо! - поблагодарил боец, беря сигарету.
Они закурили.
-- Товарищ лейтенант, а вы сюда сразу после военного училища?
-- Да, после училища. Но об этом я тебе потом расскажу, - лейтенант
затянулся, выпустил дым и добавил: - Ты про машину ГАЗ-53 хотел рассказать.
-- Хорошо. Везли на этом "ГАЗоне" из Степанакерта муку. Пятнадцать
километров всего от города отъехали, и вот здесь машину обстреляли бандиты.
Армянина-водителя убили, и муку забрали. А потом пришли азербайджанцы из
соседнего села и поснимали с машины всё, что можно было снять.
-- Так значит это дело рук азербайджанцев?
-- Может азербайджанцев, - ответил боец, и добавил: - А может армян.
Здесь всё бывает!
-- Но, подожди! Зачем армянам своих обстреливать?
-- Не знаю. Может, им мука нужна была, а может, просто машину
перепутали, - хладнокровно произнёс боец.
-- Как перепутали? - не понял лейтенант.
-- Может, другую машину ждали, а по этой ошибочно пальнули.
-- Ну, ты даёшь! - ухмыльнулся лейтенант.
Дорога делала небольшой поворот вправо, а с обеих сторон показались
двадцатиметровые скалы.
-- Этот участок надо побыстрее проскочить. Здесь обстрелять могут! -
сказал боец и прибавил скорость.
Лейтенант инстинктивно пригнул голову. Боец-водитель умело вырулил
между скалами, и машина стала удаляться от них.
-- Пронесло! - констатировал боец.
-- Тебя уже здесь обстреливали? - спросил лейтенант.
-- Меня - нет, а ребятам доставалось! Один сержант из нашей роты три
раза на обстрел нарывался. А мой командир отделения, младший сержант вёз
зампотеха на ГАЗ-69, так их так здесь со скал обстреляли, что тент кабины
весь изорванный в клочья был. А зампотеху пуля фуражку пробила!
-- Кого-нибудь зацепило? - спросил лейтенант.
-- Нет-нет! Все живы! А зампотех фуражку свою сейчас на КТП держит. Как
талисман она у него там! - улыбнувшись, сказал боец.
-- Но кто же это обстрелы устраивает? - спросил лейтенант.
-- Бандиты!
-- Армяне или азербайджанцы?
Боец-водитель задумчиво посмотрел на лейтенанта, улыбнулся и произнёс:
-- Расскажите про ваше училище...



Январь 2002г.





Хаос



Рассказ написан на основе воспоминаний Игоря Водопьянова, офицера
служившего в 1981-90гг. в школе младших авиационных специалистов
в Азербайджанской ССР, город Кусары.


В течении восьми с половиной лет довелось мне служить в Закавказском
военном округе, в 51-ой ВАШМ. ВАШМ - это военная авиационная школа
механиков. Готовили мы там механиков - солдат и сержантов. Пройдя курс
обучения, бойцы разъезжались по воинским частям. А нам опять присылали
призывников, и мы их обучали. Ну что сказать - просто учебка. Находилась она
в Азербайджане в городе Кусары.
Любопытно то, что в азербайджанском языке буквы ''К'' и ''Г'' в
некоторых моментах произносятся одинаково. И город Кусары на азербайджанском
звучит, как Гусары. Вот нас в шутку и начали называть гусарами. Хотя, какие
мы гусары?! Мы шампанское по утрам не пьем... Да и они никогда не
сталкивались с Советской преступной бесхозяйственностью. Их генералы за
спинами чужими не прятались и от ответственности не уходили, а если и
поступали так, то на дуэли - пулю в лоб... Наши же генералы, как правило,
предпочитают отмолчаться. Пусть другие решения принимают, а они, генералы в
сторонке подождут. Кто решение принял - тот ответственность и несет. А
генерал в стороне... Конечно, из этого правила есть и исключения, но
настоящие боевые генералы, способные самостоятельно принимать разумные
решения, в Советской Армии были в меньшинстве...
Осенью 1989 года пришел приказ из вышестоящего штаба о расформировании
нашей части. Приказ этот был не просто так отдан, всему было объяснение. В
Закавказье было неспокойно. То тут, то там происходили нападения на воинские
части, захват оружия и техники, массовые беспорядки в Сумгаите, Ереване,
Кировабаде (Гяндже), Нахичевани, Баку. В Карабахе уже периодически велись
перестрелки между азербайджанцами и армянами, иногда и военным доставалось.
Здесь, в Кусары основным населением были лезгины. Пока открыто они еще
ни против кого не выступали, но все равно, подстрекаемые азербайджанцами,
старались при любом удобном случае завладеть каким-либо оружием. Одним
словом, опасность нападения на часть аборигенами была.
Не знаю, только ли этими доводами обходилось вышестоящее командование
или были еще причины, но приказ поступил конкретный и однозначный: 51-ю ВАШМ
- расформировать!
Согласно этого приказу все стрелковое оружие: автоматы и пистолеты, мы
должны были передать на склады в Тбилиси, а имеющиеся в наличии патроны
уничтожить. Уничтожить - значит расстрелять.
Из Тбилиси стали прилетать вертолеты. Мы грузили в них ящики с оружием,
и ''вертушки'' улетали. Причем, что интересно, садились ''вертушки'' на
стадионе части, так как ни аэродрома, ни своей взлетной полосы у нас не
было.
Однажды вызвал меня подполковник - командир части, и приказал
возглавить группу по уничтожению боеприпасов. На выполнение задачи было
отведено три дня. В группу эту входили три капитана: я и еще двое. У одного
офицера была своя легковая машина. Вот на ней мы и ездили за пределы города
в горы выполнять приказ. Грузили в багажник цинки с патронами, магазины и
восемь АКМ, а один снаряженный автомат во время поездки был у меня в руках.
Все это делалось с целью безопасности.
Ну, во-первых, посылать на такое задание военную машину - значит, с
самого начала привлекать к этому мероприятию внимание местного населения. А
реакция местных лезгин и азербайджанцев могла бы стать для нас
катастрофической. А, во-вторых, даже если аборигены все-таки попытаются нас
остановить, то у меня в руках автомат, и не все для них будет так просто...
Но риск, конечно, был сильный.
Отъезжали мы от города примерно на шесть километров, и там, в горах
расстилали на земле плащ-палатки, чтоб отстрелянные гильзы в них падали, и
начинали стрельбу. И вот так, в течении четырех - четырех с половиной часов
мы выстреливали все, что привозили с собой. Каждый АКМ без проблем, не
останавливаясь, отстреливал два магазина патронов, а на третьем начинал
''плеваться'', и пули, вылетевшие из его ствола, падали всего лишь в десятке
метров. Конечно, АКМ - автомат хороший, но мы фактически ''насиловали'' его,
выстреливая каждый магазин одной длинной непрекращающейся очередью. Ствол
АКМа нагревался, поэтому, отстреляв два магазина, мы откладывали автомат в
сторону, и брали другой, а затем - третий... И так по кругу, с недолгими
перерывами, ну для того, чтобы магазины патронами снарядить. От постоянного
вталкивания патронов в магазины болели руки. Конечно, сорок шесть
снаряженных магазинов мы привозили с собой, ну в смысле еще с вечера дома
заряжали. Но основную массу патронов приходилось брать из только что
вскрытых цинков, и набивать ими магазины прямо тут, в горах.
Отстреляв все боеприпасы, что привезли с собой, мы связывали
плащ-палатки с гильзами, складывали их вместе с автоматами в багажник
машины, и уезжали в часть.
Стрельба в горах непрерывными очередями, сопровождающаяся многоголосым
эхом, это вам не на стрельбище по три патрона выстреливать. После первого же
дня было такое ощущение, будто я оглох. И вечером, вернувшись домой, я
смотрел на свою жену, видел как она шевелит губами, но не слышал ни единого
слова. В ушах сплошной гул...
На второй день перед началом стрельбы мы засунули в уши вату...
Короче говоря, мы выполнили приказ командира, и к концу третьего дня
все стрелковые боеприпасы в части были израсходованы.
Через несколько дней на очередной ''вертушке'' была отправлена
последняя партия оружия. После этого убыли в другие части сержанты и солдаты
срочной службы. Все офицеры получили на руки предписания к новым местам
службы, и постепенно начали разъезжаться.
Все было - бы ничего, только не решался вопрос с самолетами, которые в
части были. Да, взлетной полосы в части не было - это факт. А самолеты были.
Стояли они на учебной площадке. Самолетов было не очень много, и не все они
были готовы в любую секунду выполнять боевую задачу, но все-таки это были
неплохие самолеты. Судите сами: Л-29, Л-29 ''Дельфин'', Л-39 ''Альбатрос'',
Су-15, Су-15-ТМ, МиГ-19, МиГ-21, МиГ-25. И каждого наименования по две - три
штуки.
Еще начиная с августа 1989 года, когда стало известно о расформировании
нашей части, командир ''висел'' на телефоне, неоднократно ездил в Тбилиси,
пытаясь добиться какого-нибудь решения от вышестоящего начальства. Но
''полководцы'' молчали. Решение по этому вопросу никто не хотел принимать.
Время шло. Офицеры из части разъезжались к новым местам службы.
Осталось нас в части человек пятнадцать офицеров. А прапорщики не в счет,
потому что все прапорщики были местные: лезгины и азербайджанцы. В этот
период единственное, чем успешно занимались прапорщики, так это тем, что
ежедневно разворовывали жилищно-казарменный фонд части. Воровали все:
стулья, столы, оконные рамы, двери... А как было этот процесс остановить,
ведь стрелкового оружия в части нет? Приказы и уговоры не действовали.
В этом хаосе дошло до того, что дежурный по части заступал на дежурство
с охотничьим ружьем! И это еще хорошо, что три наших офицера были заядлыми
охотниками и ружья имели...
Наступил ноябрь... А начальство молчало. Уже несколько раз аборигены
стреляли из автоматического оружия в воздух около КПП части. В этой ситуации
все могло произойти, и произойти в любую минуту. Нет ничего страшнее
опасности, которую ты не видишь, но чувствуешь ее приближение...
И в конце ноября командир части, на свой страх и риск, принял решение.
Решение заключалось в следующем. Для того чтобы самолеты не достались
местным бандитам, их нужно было привести в полную негодность. Как это
сделать? Элементарно!
При помощи тягачей и грузовых машин мы подтаскивали самолеты к обрыву у
реки Кусар-Чай, и сбрасывали их вниз. Падая с обрыва, самолеты разбивались.
Высокий был обрыв.
Местное население растаскивало обломки самолета за два дня. Кому-то
топливный насос под собственный колодец был необходим, а другому топливный
бак под летний душ... В общем бандформированиям наши самолеты не достались.
Как-то в декабре на территорию части въехал грузовик, в кузове которого
сидели вооруженные джигиты с зелеными повязками на головах. Они только
рассмеялись, увидев капитана - дежурного по части с охотничьим ружьем, а
потом уехали. А что у нас взять? Нет у нас ничего, ни оружия, ни самолетов.
Есть только штаб, да казармы без окон и дверей.
Не знаю, что было дальше. В январе 1990 года я уехал к новому месту
службы.





Март 2002г.




Трибунал!



Очень трудно понять человека, если он пытается объяснить вам то, в чём
сам практически ничего не понимает, но, делая умное выражение лица,
старается внушить вам, что вы дилетант. Особенно остро воспринимается это,
когда перед вами ваш начальник. По армейским законам: начальник всегда прав!
Следовательно, он умней и опытнее любого своего подчинённого. Но всегда - ли
это так?
Полковник - проверяющий сидел за столом в кабинете командира части и,
высокомерно смотря на стоящего перед ним капитана, проговорил:
-- Почему, товарищ капитан, из вашего подразделения дезертировали
солдаты?
-- Случилось так, товарищ полковник.
-- Это не ответ, капитан! - повысив голос, проговорил полковник.
-- Но ведь... - начал было отвечать капитан, но полковник его перебил:
-- Что, но ведь? Что вы мямлите, как мальчишка? Отвечайте!
-- Товарищ полковник, здесь у нас в Карабахе - ''горячая точка'', так
сказать. Вот некоторые бойцы и не выдержали, домой убежали.
-- Что вы тут передо мной дурака валяете? Знаю я, что здесь происходит.
Вы ответьте, почему ваши солдаты убегают? Какие меры принимаете вы лично?
-- Товарищ полковник, солдаты сбежали позавчера. Вчера мы всех троих
отловили и доставили в часть.
-- Отловили? Вы что охотник? - саркастически произнёс проверяющий.
-- Возможно, я не совсем правильно выразился, но суть в том, что все
солдаты моего подразделения находятся на территории части.
-- Это хорошо! Но это не освобождает вас от ответственности! - привстав
со стула, прокричал полковник.
Затем, успокоившись, проверяющий сев обратно на стул, проговорил:
-- Мы будем рассматривать вопрос о вашем соответствии занимаемой
должности командира роты. А лично я думаю, что вам не место в Вооружённых
Силах. Что молчите?
-- Есть! - ответил капитан.
-- Что, есть? - переспросил полковник.
-- Не понял ваш вопрос, - удивился капитан.
Полковник выдвинул вперёд нижнюю челюсть и громко произнёс:
-- Вы плохой офицер, раз не можете удержать в части своих солдат!
Капитан набрал в лёгкие воздух и тяжело выдохнул.
-- Что вздыхаете, капитан?
-- Товарищ полковник, мои солдаты действительно предприняли попытку
дезертировать, но сейчас они на месте, в казарме. А вы знаете, что сейчас
творится? Советский Союз распадается на куски! И я думаю, что солдаты будут
бежать к себе на родину. Внутренние войска уже ушли отсюда. А мы тут торчим,
как не знаю кто и зачем. Никаких приказов определённых нам не дают. Что мы
тут делаем? Вы сами, хоть знаете?
-- Вы провокатор, капитан! - грозно прокричал полковник.
-- Да, не провокатор я. Я просто понять хочу!
-- Закройте рот и молчите, капитан! - прокричал проверяющий.
В их разговор вмешался, до этого молча сидевший в углу кабинета,
подполковник - командир части:
-- Знаете, товарищ полковник, капитан во многом прав. Нет, конечно,
очень плохо, что солдаты пытаются дезертировать. Но что мы тут делаем
вообще?
-- У вас есть приказ, товарищ подполковник, вот и выполняйте! - ответил
проверяющий.
-- В том - то и дело, что приказов нет вообще никаких, - спокойно
проговорил командир части.
-- Значит, будут! - парировал проверяющий.
-- Дату не уточните? - спросил подполковник.
-- Не валяйте дурака, подполковник!
-- По вашему мнению, мы тут все дурака валяем?
-- Да вы что? Совсем охренели здесь? - истерически прокричал
проверяющий.
-- Возможно, в вашем понимании мы тут действительно охренели. А как не
охренеть, когда в нашу сторону местное население бросает камни, когда через
день обстреливают наши караулы? А мы при этом не имеем права открывать
ответный огонь! А если и открываем его в целях обороны охраняемых объектов,
то отчитываемся перед армейским начальством за каждый произведённый выстрел!
И вот вы приехали из Москвы. Мы сначала обрадовались вашему приезду, думая,
что вот-вот что-то определиться. А получилось что? Конкретных приказов вы не
привезли, а какие-то ''разборы полётов'' учиняете, унижая моих боевых
офицеров. Я не побоюсь этого слова - боевых офицеров! - на одном дыхании
проговорил командир части.
-- Ну, всё, подполковник, стройте на плацу личный состав части! -
приказал проверяющий.
Когда через двадцать минут был построен весь, не находящийся на боевом
дежурстве, личный состав части, полковник - проверяющий произнёс речь:
-- Товарищи сержанты и солдаты! Проходя службу в Вооружённых Силах
Союза Советских Социалистических Республик, вы выполняете почётную
обязанность и свой конституционный долг! Поэтому, любой из вас, кто
самовольно покинет территорию части, автоматически считается дезертиром.
Каждый дезертир подлежит суду Военного Трибунала! Я вам это обещаю! Всем всё
ясно?
Строй дружно ответил:
-- Так точно!!!
После построения командир части подошёл к проверяющему:
-- Думаю, зря вы, товарищ полковник, пригрозили бойцам трибуналом.
-- Почему?! Они присягу принимали, значит, и отвечать за дезертирство
перед трибуналом будут!
-- Они присягу СССР давали, а такого государства уже нет. А если кто-то
и убежит, то найти беглеца в независимой Молдове, Узбекистане или
Таджикистане будет просто невозможно.
-- Ничего, всех достанем! - самоуверенно произнёс полковник.
-- Хм! - улыбнулся командир части.
Проверяющий, злобно взглянув на подполковника, сказал:
-- Мне пора ехать. Пришлите к штабу мою машину!
Командир отдал соответствующее распоряжение прапорщику - дежурному по
автопарку, и пошёл следом за полковником к штабу воинской части. Подойдя к
штабу, они стояли молча, думая каждый о своём.
Через пятнадцать минут к ним подошёл дежурный по автопарку и доложил,
что ни УАЗика проверяющего, ни солдата-водителя нет, ни в автопарке, ни
вообще в части.
-- Как нет? - удивился полковник.
-- Он, товарищ полковник, заправил машину горючим, - ответил прапорщик
и, смотря полковнику в глаза, добавил: - Ну, по вашему приказу...
-- Да-да, не заостряйте внимание, - перебил его проверяющий.
-- Ну, и выехал из части через разрушенный участок ограждения в то
время, когда на плацу построение было, - закончил прапорщик.
-- Это что за дыра в заборе? - уже на повышенных тонах поинтересовался
полковник у командира части.
-- Вчера вечером кто-то из местных произвёл подрыв участка внешнего
ограждения.
-- Почему не восстанавливаете?
-- Восстанавливаем, товарищ полковник. Сегодня, как раз, там солдаты
работали, но по вашему приказу было построение всего личного состава на
плацу. Там же, на построении была и эта ремонтная команда, - ответил
командир.
-- Ладно, приедет мой водитель. Может, за сигаретами поехал, -