Гладкий Виталий Дмитриевич. Кишиневское направление

   Темп движения замедлился. С прежней скоростью бежали только тогда, когда Татарчука нес Пригода, но его надолго не хватало.
   Сзади настигали. Судя по лаю ищеек, их охватывали полукольцом; деревья пока скрывали разведчиков от преследователей.
   Маркелов вспомнил Северилова. Метод полковника Дитриха круглосуточное патрулирование передовой с использованием обученных собак. Маркелов на мгновение остановился, вытащил карту, всмотрелся: где-то рядом, впереди, должна быть небольшая речушка. Туда, быстрее!
   - Быстрее, быстрее!
   К берегу речушки скатились кубарем, по мелководью побежали против течения. Маркелов с надеждой поглядывал вверх, где клубились густые тучи, - как сейчас нужен дождь...
   Собачий лай приутих, видимо, преследователи искали утерянные следы разведгруппы.
   Переправились вброд на другую сторону речушки. Дальше их путь лежал через луг, за которым щетинились деревьями высокие холмы...
   Их настигли на вершине холма. Тучи так и не пролились на землю дождем, уползли за горизонт; в небе засияло солнце, которое уже начало клониться к закату. Татарчук шел, опираясь на плечо Пригоды: боль прошла, и только ноги еще плохо слушались.
   - Будем драться, - решил Маркелов.
   Быстро рассредоточились и стали ждать. Нужно было во что бы то ни стало продержаться до темноты.
   Десятка три эсэсовцев медленно ползли по склону. Рыжий офицер снял фуражку, расстегнул мундир и часто вытирал лицо носовым платком. "С него и начну", - подумал старший лейтенант Алексей Маркелов и нажал на спусковой крючок.
   Автоматный огонь несколько ошеломил преследователей. Некоторые успели спрятаться за стволы деревьев, кое-кто побежал вниз, а часть, и среди них рыжий офицер, остались лежать, сраженные наповал. Две овчарки скулили и рвались с поводков, пытаясь сдвинуть с места своих хозяев; третья, оборвав поводок, бросилась на Пригоду.
   - Гарный пес, - сокрушенно вздохнул тот и всадил в овчарку пулю. - В погани рукы попався...
   Некоторое время царило затишье, видимо, гитлеровцы, дезорганизованные гибелью командира и удачными действиями разведчиков, пытались разобраться в обстановке. Пользуясь этим, разведчики сменили позиции.
   Наконец заговорили и автоматы эсэсовцев. Плотный огонь прижал разведчиков к земле. "Обходят", - понял Маркелов.
   Эсэсовцы уже забрались на холм с правой стороны и, тщательно укрываясь за деревьями, сокращали дистанцию мелкими перебежками. "Забросают гранатами. - Старший лейтенант дал очередь в их сторону. - Не продержимся. Нужно отходить..."
   Разведчики, отстреливаясь, уходили к долине.
   * * *
   Капрал Георге Виеру, невысокий худощавый парень двадцати трех лет, читал письмо из дому.
   "...А еще сообщаю, что Мэриука уехала в Бухарест. Она вышла замуж за сына господина Догару, помнишь, он прихрамывал на левую ногу и в армию его не взяли. Мэриука приходила перед отъездом попрощаться. Вспомнили тебя, поплакали. У них в семье большое несчастье, мы тебе уже писали, - на фронте погиб отец. А неделю назад младший брат Петре попал под немецкий грузовик, и теперь у него отнялись ноги. На этом писать заканчиваю, береги себя, Георге, когда стреляют, из окопа не высовывайся. Я молюсь за тебя каждый день, и мама тоже. Все целуем тебя. Твоя сестра Аглая. Тебе привет от Джэорджикэ и Летиции".
   - Что раскис, Георге?
   - А, это ты, Берческу... - Виеру подвинулся, освобождая место для товарища.
   Берческу закурил, мельком взглянул на письмо, которое Виеру все еще держал развернутым, и спросил:
   - От Мэриуки?
   - М-м... - промычал неопределенно Георге и спрятал письмо в карман. Закуришь? - протянул Берческу помятую пачку дешевых сигарет.
   - Давай."
   Покурили, помолчали. Берческу искоса поглядывал На Виеру - тот был явно не в себе.
   - Все, нет Мэриуки, - наконец проговорил Георге и, поперхнувшись сигаретным дымом, закашлялся.
   - Что, умерла?
   - Вышла замуж.
   - За кого?
   - Ну не за меня же! - вскочил Виеру и нырнул в блиндаж.
   Через пару минут за ним последовал и Берческу. Виеру лежал на нарах, закинув руки за голову и о чем-то думал.
   - Кхм! - прокашлялся с порога Берческу.
   Виеру посмотрел на него и отвернулся к стене.
   - Георге... - голос Берческу слегка подрагивал. - Ты это... ну, в общем, не переживай. Война закончится, ты молодой, найдешь себе.
   - Берческу! - Виеру резко поднялся, схватил товарища за руку. - Давай уйдем! Домой.
   - Ты что, Георге! - Берческу замахал руками. - Поймают - пули не миновать. Здесь хоть надежда на солдатское счастье...
   - Уйду сам... Ничего я уже не боюсь, Берческу. Не могу! Не хочу! Три года в окопах. Ради чего? Немцы нас хуже скотины считают. А свои? Вчера капитан Симонеску избил денщика до полусмерти только за то, что тот нечаянно прожег утюгом дыру на его бриджах. А тебе, а мне мало доставалось?
   - Да оно-то так... - Берческу мрачно смотрел в пол. - Я тоже об этом думал...
   Ночью роту, в которой служил капрал Виеру, подняли по тревоге, усадили в грузовики и отправили в неизвестном направлении.
   Два последующих дня солдаты трудились не покладая рук - сколачивали фанерные макеты танков и пушек, красили их в защитный цвет. На третий день макеты начали устанавливать на хорошо оборудованные и замаскированные позиции, откуда немцы спешно убирали танки, противотанковые орудия и тяжелые минометы.
   Георге старательно обтесывал длинную жердь - ствол пушки-макета. Работа спорилась, время бежало незаметно; пряный дух свежей щепы приятно щекотал ноздри, и капрал пьянел от такого мирного, уже подзабытого запаха. Рядом, что-то мурлыча под нос, трудился и обнаженный по пояс Берческу полуденное солнце припекало не на шутку.
   - Эй, капрал!
   Виеру оглянулся и увидел коренастого немецкого унтер-офицера, который махал ему рукой.
   - Иди сюда!
   Виеру нехотя поднялся, стряхнул с одежды мелкие щепки и направился к большой группе немецких солдат, которые, беззаботно посмеиваясь, собрались вокруг поддомкраченного грузовика; на земле лежало колесо, а возле него стоял автомобильный насос.
   - А ну качни... - Унтер-офицер показал на насос.
   До Георге, который все еще пребывал в радужном настроении, навеянном работой, смысл этих слов дошел с трудом; он уже было взялся за рукоятку насоса, как вдруг кровь ударила в голову, и Георге, медленно выпрямившись, мельком взглянул на унтер-офицера и пошел обратно.
   - Эй, ты куда?! Стой! - Унтер в несколько прыжков догнал Георге Виеру и схватил за плечо.
   Георге обернулся. Немец был одного роста с ним, но пошире в плечах, на капрала повеяло сивухой - унтер-офицер был навеселе.
   - Ты что, не понял? Пошли... - потянул немец капрала за рукав.
   Виеру отдернул руку и зашагал дальше.
   - Георге! - услышал он вдруг крик Берческу. И в тот же миг сильный удар в челюсть свалил его с ног.
   - Паршивый мамалыжник... - зашипел, брызгая слюной, унтер и пнул Георге ногой. - Вставай!
   Георге вскочил и в ярости ударил по губам унтера. Тот явно не ожидал такого оборота, отшатнулся, провел тыльной стороной руки по губам и, увидев кровь, с криком бросился на Георге. Они сцепились и покатились по земле.
   - Держись, Георге! - долетел до Виеру голос Берческу...
   Немецкие и румынские солдаты дрались до тех пор, пока не прибыл наряд полевой жандармерии.
   - Расстрелять мерзавцев! Всех! - Немецкий полковник топнул ногой. Они осмелились поднять руку на солдат фюрера!
   - Господин полковник! - Генерал Аврамеску, спокойный и корректный, поднялся из-за стола. - Я считаю, что это не лучший способ поднять боевой дух румынских солдат перед предстоящими боями.
   - Какое мне до этого дело! Ваши солдаты совершили преступление и должны за это отвечать по законам военного времени. Шесть немецких солдат доставлены в госпиталь. Я требую отдать зачинщиков драки под трибунал!
   - То, что вам нет дела до результатов предстоящего сражения, где боевой дух - одно из слагаемых победы, я постараюсь довести до сведения командующего группой армий генерала Фриснера. Ну а по поводу зачинщиков драки я не возражаю: по нашим сведениям, затеял потасовку немецкий унтер-офицер Отто Блейер.
   - Господин генерал, вы меня неправильно поняли, - стушевался полковник при имени генерала Фриснера. - Возможно, э-э... в этом есть вина и немецких солдат. Но драка была больше похожа на бунт! И этот ваш, полковник открыл папку, нашел нужный листок, - капрал Георге Ви-е-ру, - с отвращением прочитал по слогам, - самый настоящий красный! Я приведу его высказывания...
   - Не нужно, - генерал Аврамеску устало махнул рукой. - Капрал Виеру пойдет под военно-полевой трибунал. Но остальные солдаты будут освобождены из-под стражи и отправлены на фронт. Это мое окончательное решение. Вас оно устраивает, господин полковник?
   - В какой-то мере да... - полковник замялся.
   Генерал Аврамеску понял его.
   - Этот разговор, господин полковник, останется между нами. Генерал Фриснер слишком занят, чтобы разбирать подобные незначительные недоразумения.
   - Конечно, господин генерал! - просиял полковник. - Ваше решение правильное, и я к нему присоединяюсь...
   Георге и Берческу сидели в одной камере. Виеру изредка щупал заплывший глаз, и тогда Берческу посмеивался, несмотря на то, что у самого вид был не ахти какой.
   - Георге, а здесь лучше, чем на передовой, - неизвестно отчего довольный Берческу похлопал по каменной стене. - Кормят вполне прилично, тихо, спокойно...
   - Это точно, - весело согласился Виеру и потянулся до хруста в костях.
   - Георге, но как ты унтера... - Берческу расплылся в улыбке. - Я, ей-богу, не ожидал...
   Через день рядового Берческу освободили, а капрал Виеру остался в камере ждать приговора военно-полевого трибунала.
   * * *
   Стоило Пригоде изготовиться для броска, как часовой тут же оборачивался и шел в направлении разведгруппы. Пригода уже несколько раз довольно выразительно поглядывал в сторону Маркелова, но тот отрицательно покачивал головой - лишний раз шуметь ни к чему...
   Тогда от эсэсовцев удалось уйти без потерь - все-таки дождались ночи. Правда, пришлось немного изменить маршрут. Маркелов несколько раз пытался выйти на нужные координаты. Но казалось, что немцы их ждали именно там, куда старший лейтенант нацеливал разведгруппу. И все-таки, несмотря на эти досадные накладки, разведчики добыли чрезвычайно ценные сведения о сосредоточении танковых и артиллерийских подразделений вермахта, о чем незамедлительно доложили в штаб фронта - рация работала безупречно. Преследователи исчезли, словно сквозь землю провалились, и это обстоятельство не давало покоя Маркелову. Исчезновение шести разведгрупп, неудачи остальных при переходе линии фронта, солидно поставленная блокировка возможных маршрутов поиска - все говорило о том, что гитлеровское командование весьма тщательно позаботилось о сохранности своих тайн, особенно тех, которые касаются оборонительных сооружений и мест дислокации военной техники.
   А тут - полное спокойствие, никаких намеков на повышенную боевую готовность в связи с проникновением разведгруппы в тыл, тем более что уж варианты примерных маршрутов немецкая контрразведка могла вычислить вне всяких сомнений: Маркелов в разведке был уже не новичок и методику немцев знал не понаслышке. Возможно, это объясняется большой нервозностью гитлеровцев - что ни говори, а уже на исходе третий год войны...
   Маркелов приказал отходить. Пригода досадливо поморщился, еще раз окинул взглядом довольно крепкую фигуру часового и пополз в глубь лесных зарослей за остальными.
   Через некоторое время наткнулись на батарею противотанковых пушек-макетов, а рядом, буквально в километре, разведчики обнаружили до двух десятков танков, тоже фанерных.
   - Не нравятся мне эти деревянные игрушки. - Татарчук, покусывая травинку, задумчиво смотрел на мощный эскарп, за которым скрывались в глубоких наклонных траншеях макеты танков. - Мы их на маршруте видели уже много, как бы не сказать - чересчур много. А, командир?
   - Да. Похоже, на этом участке фронта немцы не ждут наши войска...
   - Ну, хорошо, допустим, это и впрямь ложные позиции. Тогда почему они так тщательно замаскированы с воздуха? - Татарчук показал на маскировочные сети, прикрывающие макеты.
   - Ты в чем-то сомневаешься?
   - Не знаю... - Татарчук был непривычно угрюм. - Не нравится мне это и все тут! Вы только посмотрите, как добротно оборудованы позиции. Что, фрицам делать нечего, как только рыть траншеи под эти дрова?
   - Возможно, позиции были и впрямь приготовлены под настоящие танки, да потом их перебросили в другое место. - Маркелов чувствовал, что спорит больше по инерции - в глубине души он был согласен со старшиной.
   - У меня есть предложение, командир.
   - Выкладывай.
   - На связь мы должны выйти почти через час. За это время не мешало бы посмотреть позиции вблизи.
   - Согласен. Пойдешь с Ласкиным. Мы вас прикроем...
   Татарчук и Ласкин ушли. Остальные рассредоточились и замаскировались.
   Неутомимый шмель обстоятельно осматривал круглые головки клевера невдалеке от Пригоды. Вот он нечаянно зацепил крылом паутину, дернулся несколько раз, пытаясь освободиться, и притих. Большой паук выскочил и заторопился к своей жертве. Шмель басовито загудел при виде разбойника, рванулся в сторону, но паук тут же забегал вокруг него, опутывая клейкой паутиной.
   Пригода тонкой веточкой оборвал паутину, и шмель улетел, а паук как-то боком, неуклюже поволок свое толстое туловище с крестом на спине под клеверный листок.
   И в это время рядом с Пригодой раздался чуть слышный шорох и чье-то тяжелое дыхание. Пригода замер, в нескольких метрах от него лежал немецкий солдат! Крепкие волосатые руки гитлеровца сжимали окуляры цейсовского бинокля, каска была утыкана пучками травы и ветками. Немец пристально вглядывался в сторону макетов, туда, где орудовали Татарчук и Ласкин.
   Пригода, затаив дыхание, медленно потянул кинжал из ножен. Прикинул еще раз расстояние до гитлеровца, слегка приподнялся, готовясь к прыжку, быстро окинул взглядом окрестности - и снова застыл неподвижно: немного сзади, среди кустов, он заметил еще двух солдат с автоматами наготове.
   Тем временем немец с биноклем, видимо, удовлетворенный увиденным, поднял вверх раскрытую пятерню и, на миг повернувшись лицом к Пригоде, быстро и ловко пополз в сторону; куда-то пропали и два других солдата.
   Пригода отбросил ветки, которыми замаскировался, и, пригибаясь почти к земле, побежал по ложбине к месту сбора разведчиков.
   Все уже собрались вместе, когда Пригода выскочил из зарослей - его пост был самый дальний. Татарчук и Ласкин тоже только подошли.
   Пригода, не глядя на заросли вокруг небольшой полянки, где расположились разведчики, медленно подошел к остальным и, изобразив улыбку, тихо сказал:
   - Хлопцы, нас окружають.
   Маркелов на миг оцепенел.
   - Уходим по одному, - сказал он. - Без спешки. Идем к сосновой роще. Друг друга из виду не упускать.
   Короткий привал устроили на вершине небольшого холма, густо поросшего сосновым молодняком. Роща хорошо просматривалась, и разведчики почувствовали себя в относительной безопасности.
   - Татарчук, рассказывай! - бросил Маркелов еще на подходе к холму.
   - Танки были на этих позициях не позже вчерашнего дня.
   - Ты уверен?
   - Вполне. Следы траков на дороге убрали при помощи волокуши, а затем пустили грузовики и мотоциклы. Здесь у них почти чисто, если не очень присматриваться.
   - Что еще?
   - Несколько свежих окурков, пряжка от комбинезона, оброненная недавно, в одном месте танк выехал на обочину и слегка ободрал кору на деревьях. В двух местах, видимо при дозаправке, пролито горючее.
   - Все?
   - Нет. В лесу обнаружили добротный блиндаж, хорошо замаскированный, вместительный. Наверное, укрытие для танковых экипажей. Тоже оставлен совсем недавно. Дальше мы не осматривали - не было времени. Пожалуй, все.
   - Пригода!
   - Бачыв фрыца, як оцэ вас!.. - И Петро рассказал об увиденном.
   - Говоришь, тот самый часовой, который по идее должен в это время быть в двух часах ходу отсюда? Не ошибся? - спросил Маркелов.
   - Ни! - уверенно ответил Пригода.
   - Та-ак... - Неужели все это время они передавали в штаб дезинформацию?!
   - Деза... - словно подслушал его мысли Кучмин.
   - Я тоже так думаю, командир, - отозвался и Татарчук. - Они нас как щенков к проруби ведут. Что делать будем?
   - Связаться со штабом и передать им... - начал было Кучмин.
   - Что мы снабжали их сначала дезинформацией, а теперь начнем снабжать своими домыслами? Так? Кто может поручиться, что наши сведения не соответствуют действительности? - Маркелов задержал взгляд на Кучмине. Ты? Или ты? - обернулся он к Татарчуку.
   - Так что же тогда делать? - растерянно спросил Татарчук.
   - То же, что и до этого, - идти по маршруту. Потому что, если мы сейчас повернем обратно для проверки разведданных, наши "телохранители" на этот раз нас не упустят. Пусть они продолжают считать, что все идет по их плану. Но - до поры, до времени...
   Да, теперь стали понятными и "нерешительность" эсэсовцев, которые, после того как оттеснили разведгруппу на нужное для них направление, убрались восвояси, уступив место, судя по всему, опытным контрразведчикам вермахта, и усиленные заслоны, которые и в самом деле были непроходимыми, поскольку для разведгруппы был определен совсем другой маршрут, и, наконец, удивительное затишье все эти дни в тылу гитлеровцев.
   Нет, нужно во что бы то ни стало проверить разведданные! Хотя бы выборочно, если немцы не дадут до конца довести задуманное.
   - Подходят, командир, - доложил Ласкин, который в бинокль наблюдал за рощей. - Здорово маскируются, гады!
   - Пусть поупражняются, - Маркелов развернул карту. - Подойдите сюда! Смотрите и запоминайте...
   * * *
   Мотор, чихнув, заглох. Грузовик по инерции прокатился несколько метров, мигнул подфарниками и остановился на обочине. Из кабины выскочил водитель, открыл капот.
   - Что случилось, Вилли? - окликнули водителя из проходящей мимо машины.
   - Вода закипела, - водитель открутил пробку радиатора и резко отпрянул в сторону - пар со свистом вырвался наружу.
   - Помочь? - подошел к нему пассажир.
   - Я сам, Курт, - водитель откинул брезентовый полог и полез в кузов грузовика, под тент.
   Курт поправил ремень винтовки, закурил и неторопливо принялся расхаживать по шоссе. Мимо продолжали идти грузовики автоколонны, к которой принадлежала и машина Вилли.
   - Эй, Курт! Поехали! - водитель бросил полупустую канистру обратно в кузов и протер ветошью руки. - Где ты там?
   Курт молча влез в кабину и захлопнул дверку.
   - Все в порядке, - удовлетворенно констатировал Вилли и повернулся к Курту. - Дай закури... ы-ы... - водитель на миг лишился дара речи, опомнившись, он попытался выскочить на шоссе, но не успел: сильный удар обрушился на его голову.
   Когда автоколонна миновала перекресток и шоссейная дорога запетляла среди лесных зарослей, один из грузовиков неожиданно резко свернул на малоприметную грунтовую дорогу и скрылся за деревьями. Вскоре последняя автомашина перевалила в долину, и на шоссе воцарилась тишина.
   Они оторвались от немецких контрразведчиков к ночи. Пригода и Ласкин бесшумно сняли заслон из двух солдат, и разведчики по узкому скалистому коридору вышли к реке, а затем спустились вниз по течению и очутились на шоссе, где незаметно захватили один из грузовиков автоколонны. Судя по всему, этот вариант для контрразведчиков вермахта был полной неожиданностью, поскольку разведгруппу никто не преследовал, в чем Маркелов не замедлил удостовериться, едва машина прошла первые десять километров по грунтовой дороге. Мотор заглушили и устроили небольшой привал.
   Степан Кучмин время привала провел несколько своеобразно. В кузове грузовика он обнаружил около двух десятков деревянных противотанковых "хольцминен" и примерно такое же количество старых немецких металлических мин круглой формы. Взрыватели к ним нашлись в кабине, тщательно упакованные в деревянные ящички, - видимо, Курт был сапером. Пока разведчики ужинали, Степан с саперной лопаткой бегал по дороге, устанавливая мины.
   Дальше ехали без остановки до самого утра. Когда из-за горизонта показалось солнце, машину, заминировав, бросили: до цели оставалось совсем немного.
   Это было то самое место, где разведчики впервые обнаружили макеты танков и пушек: Маркелов решил начать проверку разведданных последовательно. Уже на подходе к долине услышали рев моторов; густая желтая пыль поднималась к безоблачному небу.
   Проход в колючей проволоке, ограждающей танковые позиции, который разведчики проделали в первый раз, был аккуратно заплетен, а на бруствере свежевырытого окопчика по другую сторону заграждений сидели два немецких солдата. Танки, если они там были, скрывал плотный частокол из деревьев.
   - Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, - зло сказал Татарчук. - Как они нас, а, командир?
   - Поживем - увидим... - Маркелов еще раз уточнил координаты.
   - Будем ждать вечера? - спросил Кучмин.
   - Времени в обрез, - Маркелов внимательно посмотрел на заграждение. Нужно пройти туда. И желательно без шума...
   Ласкин полз среди высокой травы вслед за Степаном Кучминым. Вдруг тот остановился, некоторое время лежал в полной неподвижности, затем дал знак, чтобы Ласкин не двигался, и, взяв чуть вправо, пополз дальше. Через несколько минут Кучмин повернул обратно. Вскоре оба очутились у прохода в "колючке", где их с нетерпением ждали остальные.
   - Все подходы заминированы, - хмуро сказал Кучмин.
   - Пройдем? - озабоченно поинтересовался старший лейтенант.
   - Пройдем. Как скоро - вот вопрос. Да еще среди бела дня.
   - Могут заметить, - Маркелов посмотрел на часы и вздохнул. Другого выхода нет. Нужно снять передовое охранение. От окопа должна быть тропинка... .
   На_этот раз пошли Татарчук и Ласкин. Теперь на бруствере сидел только один солдат и что-то жевал.
   Татарчук подобрался, крепко сжал нож, чуть слышно щелкнул языком и ринулся вперед.
   Оба разведчика вскочили почти одновременно; немец, выпучив с перепугу глаза, успел произнести что-то нечленораздельное. Когда Ласкин опрокинул его на землю, Татарчук с разбегу ухнул на дно окопа, где мирно посапывал второй немец, и взмахнул ножом.
   Незаминированную тропинку, которая вела к танковым позициям, обнаружили по невысоким вешкам с привязанными лоскутами белой материи. Дорога через лес уже была им знакома, и разведчики шли быстро. На выходе из леса они наткнулись на взвод немецких солдат, которые рыли большой котлован; обошли их стороной.
   - Ну, что там, командир? - Татарчуку не терпелось.
   Маркелов разглядывал в бинокль танковые позиции, куда то и дело подъезжали бензозаправщики. А по пыльной дороге, которая змеилась на дне долины, шли крытые грузовики, бронетранспортеры, штабные легковушки. Сколько мог окинуть взглядом Маркелов - все пространство заполнено разнообразной военной техникой, которая перекрыла долину. Но взор старшего лейтенанта был прикован только к танковым позициям, на которых затаились под маскировочными сетками огромные стальные махины - танки неизвестного разведчику типа. По внешнему виду они напоминали "тигры", но были повыше и пошире.
   "Пушка, по-моему, та же, что и у "тигра", восемьдесят восемь миллиметров, - прикидывал в уме Маркелов. - Но пулеметов не три, а четыре. И один из них зенитный. Что-то новое..."
   - Смотри, - передал бинокль старшине.
   - Ого! - вырвалось у Татарчука. - Таких еще видеть не приходилось. Держи, Степа, - Татарчук протянул бинокль Кучмину. - Полюбуйся, что фрицы нам приготовили. Сюрприз.
   - Да-а, - протянул Кучмин. - Сюрприз. Мы с ними поближе познакомимся? - спросил он у Маркелова.
   - Взять "языка"?
   - А почему бы и нет? По крайней мере доложим в штаб по всей форме.
   - Нельзя. Переполошим фрицев. Пересчитаем и будем уходить. Нужно немедленно выйти на связь: сведения у нас теперь вполне достоверные.
   - Как с остальными пунктами, где были обнаружены макеты? - спросил Татарчук.
   - Теперь доложим все, как есть, все наши сомнения. И то, что гитлеровцы затеяли с нами крупную игру. Пусть в штабе делают соответствующие выводы.
   Последним сквозь проход в проволочном заграждении полз Ласкин. Впереди мелькали сапоги Пригоды, шитые по спецзаказу. "Все..." обрадованно вздохнул Ласкин, когда куски обрезанной проволоки остались позади.
   Неожиданно раздался крик Пригоды:
   - Тикайте! Фрицы! Ух!..
   Кто-то застонал, затрещали ветки кустарника, словно по ним прошелся ураган, где-то в лесу, невдалеке от заграждений, раздались выстрелы.
   Ласкин рванулся к Пригоде, но откуда-то на него бросились сразу три эсэсовца. Ласкин с разворота полоснул по ним короткой очередью и, перескочив через одного из них, который свалился прямо под ноги, выбежал на прогалину, где ворочался клубок тел. Несколько ударов ножом - и Ласкин помог раненому Пригоде освободиться от немцев.
   И тут сильный удар в спину швырнул Ласкина в высокую траву. Тупая, невыносимая боль парализовала мышцы. Ласкин попытался закричать, но крик застрял в горле. Ткнувшись головой в землю, он завалился на бок. Уже теряя сознание, Ласкин невероятным усилием поднял автомат и выпустил последние патроны в группу немецких солдат, которые окружали прогалину.
   * * *
   Маркелов застонал и открыл глаза. Темно, душно. Услышав шум мотора, старший лейтенант сообразил, что он находится в кузове грузовика. Придерживаясь за борт, поднялся, сел. Голова раскалывалась от боли: на темени он нащупал большую шишку. Вспомнил все и от отчаяния едва не закричал - плен! Выругался вполголоса - полегчало. Где же ребята? Что с ними?