Страница:
Работник баранки лишь забавно хлопал глазами, но растолковывать ему суть фразы я не намеревался, ограничившись парой купюр. Тот схватил их и практически сразу же после того, как мы покинули салон автомобиля, поспешил уехать подальше от странных пассажиров.
— Пуганые они все какие-то… — скорчил уморительную гримасу Чума. — Боятся всего и вся, опасностей избегать предпочитают, не говоря уже о том, чтобы самим их искать. Скучно тут в этом мире.
— А где другие, — слегка покривилась готесса. — Что-то на горизонте не просматривается…
— Да есть они, Элен, есть! Такие как я это чувствуют, а такие, как граф и переходить из одного мира в другой могут.
Затронутая бесенком тема была весьма интересной, но развить ее сейчас никак не получится. Почему? Просто некоторые вопросы не след обсуждать в обществе посторонних людей, к коим относится мой вчерашний знакомец — старший лейтенант милиции по имени Александр. Естественно, что вчера я постарался запомнить особенности его ауры, чтобы заранее отличить его приближение от кого-то другого. Так что ошибки быть не может — именно он сейчас и приближался к нам, в компании еще одного мужчины.
— Потом обсудим тему миров и их многообразия, — остановил я спорщиков. — Тут к нам специалист в области расследований пожаловать изволит. Не обижать, человек вроде бы приличный, так что все шуточки в пределах разумного. К тебе, Чума, персонально обращаюсь!
— Да понял я…
— Рад за тебя. И вообще, ты пока что исчезни из видимого мира. Не стоит атеиста смущать раньше времени.
— А потом?
— Потом непременно и тебя покажем, и особенности твои затейливые. Ну а пока изыди.
Был Чума и вот только едва заметная рябь показывает то место, где он есть. Что ж, он решил особо и не маскироваться, справедливо полагаясь на полную неосведомленность людей в подобного рода вещах.
— Иди сюда, старлей, — окликнул я появившегося в поле зрения Александра. — Да и труженика прокуратуры с собою прихватывай.
Типаж, однако… Нестарый еще, среднего роста, коренастый, глазки маленькие, но ощупывают цепко, словно раз и навсегда занося в память все мало-мальски достойное внимания. Сразу видно, что настроен несколько скептически, но тем не менее пришел на рандеву, да и вести себя будет прилично. Понимает, что его особо не приглашали, а значит, особо характер проявлять не стоит… до поры до времени.
— Добрый день. — Приблизившийся Александр поприветствовал всю нашу маленькую, но запоминающуюся компанию, хотя интонации голоса свидетельствовали о не слишком спокойном состоянии души.
— И вас туда же. Со мной ты уже знаком, а вот спутница моя пока остается непредставленной… Так что я немедленно исправлю сие упущение. Элен… Девушка, чья красота лишь достойная оправа внутренней сути. К тому же за внешностью скрываются острые когти дикой кошки. Советую помнить и не допускать ни малейших ошибок.
— Приветствую… — с некоторой натяжкой, небрежный кивок готессы можно было счесть намеком на вежливый полупоклон… Правда, с ОЧЕНЬ большой натяжкой…
Затем готесса одарила старлея и прокурорского деятеля действительно кошачьим взглядом, после чего грациозно развернулась и демонстративно подошла поближе ко мне. Хищница, классический, но от того ничуть не теряющий привлекательности вариант.
— Я же говорю, характер. Уверен, что обо мне, ты уже рассказывал своему коллеге, а вот я о нем пока не знаю даже имени. Может, исправите это упущение, — я вежливо поклонился другу своего знакомого.
Тот ехидно улыбнулся: — Вам как со всей родословной до седьмого колена или просто именем обойдетесь? — а следователь-то этот, похоже та еще штучка.
— Зачем родословная? Многие любят ей прикрываться, поскольку, кроме славных предков ничем иным похвалиться не могут… Надеюсь, это не ваш случай? — я намеренно пристально оглядел подошедшего с ног до головы. — Пока мне вполне достаточно имени.
— Неплохо сказано, — наш новый знакомый еще раз уколол своим взглядом, после чего добавил. — Владимир.
— Рад знакомству. — Я пожал протянутую мне крепкую ладонь. — Однако, хватит разговоров. Давайте все же навестим расположенное совсем рядом здание, в коем, несомненно, есть на что посмотреть.
— Владимир кивнул, соглашаясь с моим предложением, и первым шагнул в сторону морга.
Гм… А мне начинает нравиться этот молчальник! Думаю мы с ним сработаемся!
Ну а морг — совсем другое дело. Только что умершие, энергетика почти что в самом начале переходной стадии. Такое богатство, такие кладези неиспользованных возможностей и совершенно без хозяина. Нет, мир определенно сошел с ума весь и сразу. Неужели они не понимают? Ах да, понимать, собственно, и некому, все способные оценить силу магии куда-то исчезли, причем явно не только что, и однозначно не на короткий отрезок времени. Грустно…
Несмотря на то, что многие чудеса были весьма и весьма опасны, они все равно были чудесами, и мир сильно оскудел после их ухода. Разумеется, мы с Чумой приложим все усилия, дабы вновь вернуть волшебство в этот мир. Я нынче, так и вовсе колдую, не покладая рук. Но, если 'квоту' на мрачные, наполненные страхом, болью и ужасом чудеса мы с Чумой еще можем как-то восполнить, то что делать с чудесами светлыми, несущими радость и улыбку? То, что под силу любой, самой юной и слабой из цветочных фей, или тех же морских дев, которых в России иногда ошибочно называют русалками [5]— является абсолютно невозможным для любого вампира.
— Граф, — шепот Элен вывел меня из отвлеченно-философских размышлений, в которые я в очередной раз погрузился сам того не заметив. — Там на входе камеры наблюдения стоят, да и охрана есть. — Что-то не хочется мне попадать в поле пристального внимания различных трехбуквенных органов.
— Ну, насчет этого, думаю ты можешь не беспокоиться… Если ваша охранка работает хотя бы не хуже той, что была в мое время, в поле её внимания мы уже давно попали. Однако вывести из строя камеры — не проблема. Кстати, а почему — трехбуквенных? Что, все настолько нецензурно?
— Да нет… Просто и впрямь, трехбуквенные. КГБ, ФСБ… Сам посчитай, если хочешь.
— Понятно… — Я улыбнулся. — Ладно, сделаю, можешь не беспокоиться.
Дело действительно не шибко сложное, но хотелось бы разрешить ситуацию так, чтобы не сразу шокировать атеиста-любителя. Пусть привыкнет помаленьку. Как говорится, не будем устраивать шоковую терапию, пока пациент скорее жив, чем мертв. Охрану нейтрализовать — дело совсем легкое, достаточно коснуться разума и отдать приказ на длительный и крепкий сон. Не причинять же неудобства тем, кто добросовестно свой служебный долг исполняет… Ну и камеры наблюдения действительно отключить требуется. Если уж совсем конкретно, то устроить неполадки во всей красе. Ведь толком разбираться во всей новомодной технике ни времени, ни особого желания не возникало, зато известен старый как мир закон… Какой? Все просто, если как следует ударить по работающей вещи, то она непременно и неотвратимо перейдет в нерабочее состояние. В особо сложных случаях удары рекомендуется повторять нужное число раз.
— Чума, вот и для тебя занятие нашлось, — мысленно обратился я к личному бесу-помощнику. — Знаешь, что такое видеокамера?
— Ага! На них девочек снимают, когда они того не видят, да и когда видят, то тоже снимают…
— Не о том речь, извращенная твоя душа. Там, в вестибюле. есть камера наблюдения, а может и еще есть на пути к собственно хранилищу трупов. Их надо нейтрализовать. Сумеешь?
— А то! Дохну на них, и нет камеры.
Меж тем Владимер, сей почетный труженик прокурорского надзора, оказался весьма наблюдательным и заметил несколько отвлеченное выражение на моем лице. А раз заметил, то не упустил возможности ввернуть колкость:
— Да вы никак с тонким миром общаетесь, причем прямо на ходу. раньше шаманы хотя бы в бубен колотили, да пляски вокруг костра устраивали. Впрочем, меняются времена, меняются и методы… И что полезного узнать получилось?
— Сейчас внутрь зайдем, а там и увидим, что дает тонкий мир, как вы выразиться изволили…
— Какой я ему тонкий? — взвыл Чума по мысленной связи. — Я весьма представительный, красивый, в меру упитанный бес в самом расцвете сил!.. Бубен еще ему подавай. Я ему сейчас сам в бубен заеду! Ну, он у меня еще попрыгает! Он меня пока не видел, а уже оскорбляет! Но он меня еще увидит!.. злобного!
Ну и разорался бесенок. Действительно, характер сложный и весьма злопамятный, несмотря на малые размеры. А может, как раз благодаря им. Ничего, переживет… Легкая улыбка оказалась понятной лишь Элен, которая хоть и не слышала диалог с Чумой, но догадывалась, что сия склочная личность никак не могла остаться безмолвной при таких двусмысленных замечаниях.
Я, как и положено, в случаях, когда входишь в не слишком знакомое и, возможно, малодружелюбное место, зашел первым. Да нет, все в порядке, камеры уже приказали долго жить и более не способны любопытствовать в отношении гостей. Ну а охрана… Двое людей в серо-синей форме дрыхли сном праведника. Один, сидящий за столом, уронил голову на стол и тихо свистел носом. Другой, тот, что теоретически должен был контролировать всех входящих, едва успел умостить бренную тушку на один из стульев для посетителей и оглашал окрестности громовыми раскатами храпа. За всем этим безобразием испуганно наблюдали две девушки в белых халатиках. Понимаю, не каждый день удается узреть как здоровые, полные сил амбалы вдруг впадают в спячку за считанные секунды без всякой на то причины.
— А вот и результат общения с 'тонким миром', как вы изволили выразиться. — улыбнувшись обратился я к работнику прокуратуры. Просто не хотелось, чтобы меня видели лишние глаза. Ведите, господа служители закона.
— Но как же… Отметиться надо в журнале посещений, порядок есть порядок, — заикнулся было лейтенант. — Все равно камеры наш визит записали.
— Камеры… — Элен, ты видела тут камеры?
— Были вроде бы, — улыбнулась готесса. Улыбка на выкрашенных в антрацитовый цвет губах смотрелась одновременно впечатляюще и экстравагантно. — Но именно что БЫЛИ. Сейчас их разве что на металлолом можно пристроить.
— Так, вопрос с камерами решили. Теперь осталось отметиться. Вот только отметки в журнале лично мне кажутся скучноватыми… — переключившись на мысленную связь, я предложил Чуме. — Забавляйся. Но без особо злобных шуточек. А то знаю я тебя.
Слышимый лишь мне визг обрадованного бесенка, и тут же столешница рядом со спящим крепким сном охранником задымилась. На ней проявилась длинная и витиеватая роспись с многочисленными завитушками и там же рожица, явно бесовского вида. Ну Чума, ну художник местного розлива! Реакция была разной, но весьма эмоциональной. Заливистый смех Элен, малость побледневший Алекс, которому наверняка вспомнились забавы в участке, ну а труженик прокуратуры пытался переварить сочетание атеизма и происходящего прямо перед глазами.
— Вы это, свои сеансы гипноза прекращайте, — наконец, выдавил он из себя. — Признаю, впечатляет, но не за этим мы сюда пришли.
— Не за этим, — согласился я. — Тогда ведите прямиком к тому месту, где находятся тела жертв.
Владимир только и смог что кивнуть и направиться куда-то вглубь по извилистым коридорам. Естественно, само хранилище тел находилось на нижних уровнях, но это вполне понятно. Запаха тления почти не ощущалось, зато «ароматы» различных химических соединений витали в воздухе чересчур уж концентрированно.
Деловито пробегавшие мимо танатологи, хозяева дохлых тел, выглядели весьма деловито. Интересно, изменился ли их своеобразный характер со времен моей прежней жизни? Откровенно говоря, сильно сомневаюсь… Горбатого могила исправит, ну а для этих типов и могилы маловато будет, больно они привыкшие ко всему. Что поделать, постоянная возня с трупами разной степени подпорченности порождает цинизм и юмор насыщенно черного оттенка. Даже для меня он порой слишком насыщенный, но тут специфика профессии.
Вадим остановился перед одной из многочисленных дверей, из-за которой доносилась громкая, жесткая музыка, и заколотил в нее даже не кулаком, а ногой.
— Где Ярослав, там постоянно и тяжелый рок орет, — вздохнул Алекс. — Вот и приходится ногами в дверь стучать, иначе ни в жизнь не откроет. Колоритнейшая фигура, вам точно понравится. Правда, безумный малость, но для человека его профессии это дело обычное.
— Ничего, у каждого свои недостатки, — отмахнулась готесса, у которой в глазах зажглись огоньки любопытства.
Что ж, я и сам весьма интересуюсь экстравагантными личностями, любопытно будет взглянуть.
Меж тем сквозь звуки музыки мне удалось расслышать приближающиеся шаги. Лязгнул замок дверь открылась и перед нами проявилась действительно экстравагантная личность. Рост под два метра, легкая сутулость и живые, ощупывающие все вокруг зеленые глаза, были отнюдь не самыми запоминающимися чертами во внешности танатолога. На руках красовались резиновые перчатки. окрашенные в ярко красный цвет…. Практичная цветовая гамма, крови на таких практически не видно.
— Кто стучится в дверь моя, кого на хер посылать? — ласковым голосом осведомился врач, никак не навевающий мыслей на тему Гиппократа и его знаменитых клятв и законов.
— Не злобься Яр, мы исключительно по делу.
— Ну и ну… Никак сам Александр Михайлович в чине старшего лейтенанта удостоил скромного кромсателя трупов своим посещением. О, да тут еще и Владимир Георгиевич, светило прокуратуры нашего городка! — шутовским образом раскланялся Ярослав. — Неужто решили последовать моему совету и провести трепанацию черепа?
— Это еще зачем, — не удержавшись, полюбопытствовала Элен.
— А чтобы мозг на кость не давил, девушка. А вас-то каким ветром занесло в мою обитель? Хотя, судя по одежде, готка… Тогда могу предложить небольшую экскурсию… Есть отличный труп утопленника трехдневной давности. Его лишь самую малость караси обсосали…
Элен громко сглотнула, и отчаянным мотанием головы выразила категоричное нежелание знакомиться с телом. Странно… Раньше за ней подобной чувствительности не наблюдалось.
Меж тем, танатолог не унимался. Обернувшись ко мне, он продолжал. — А вы кто, загадочный гость? Судя по белейшему цвету вашей одежды, к представителям готического стиля вы отношения не имеете. Да и среди работников охраны порядка, я вашего лица не припоминаю.
Потоки слов, исходящих от работника морга, словно ставили своей целью запутать гостей в паутине ничего особо не значащих выражений. Но я никак не мог признать этого человека банальным треплом — некоторые нюансы никак не вязались с такой теорией. Хирургический скальпель, который был у него в руке, не просто находился там, он порхал из одного положения в другое, свидетельствуя о мастерстве несколько другого рода. Да и поток слов… Возможно, всего лишь отвлекающий маневр, своеобразная маскировка, призванная одурачить доверчивую и не очень публику, спрятать истинное лицо. Весьма интересно будет разобраться.
— Позвольте представиться. — Аркадий Николаевич Бельский, приглашенный специалист.
— Какой специалист? — не понял танатолог. — Неужто коллега? То-то смотрю одежда у вас медицинских расцветок.
— Не совсем, — улыбнулся я. — Скажем так, смежная отрасль.
— Яр, кончай придуриваться, — вмешался старлей. — Я ведь тебе звонил, и предупреждал, что тело последней жертвы хотим обследовать.
— Его уже маньяк, …, обследовал. Вдумчиво так, основательно, — помрачнел патологоанатом. — Цацкаются у нас с ними как с великой драгоценностью. Права там всякие, жертвы тяжелого детства и тому подобная лабуда. А потом людям моей профессии приходится новые и новые трупы вскрывать, причем часто в совсем непотребном состоянии. Порой утопленник двухнедельной давности по сравнению с ними милашкой покажется. Ладно, заходите…
— А тело?
— Да уж обеспокоился заранее его сюда транспортировать.
Обстановка внутри прозекторской была та еще… Странное сочетания профессиональных принадлежностей и предметов, ну никак с медициной не вязавшихся. Естественно, подобное сочетание породило множество гибридных форм. Человеческий скелет, вроде бы вполне естественное явление для морга, но местный затейник приспособил его под вешалку. Мало того, в зубах у дружелюбно ухмыляющегося черепа были зажаты несколько сигарет. Видимо, он вдобавок выполнял роль портсигара для эксцентричного хозяина.
Полки с книгами, на коих вперемешку стояла литература специальная и художественная, плакаты на стенах. Хм, плакаты… Черный юмор на грани. Две стороны медали, слитые в единое целое. Чиновник цветуще-упитанного вида в костюме за антикварного вида столом читает договор, ну а на второй части та же физиономия, только… Только битая, с разноцветными синяками и в камере читает приговор. Талантливо, с чувством, оригинально.
— Плакатики понравились? Понимаю, есть тут неплохие работы. Но вернемся к нашим делам скорбным. Вы вроде как трупик посмотреть желали?
— Желал не совсем верное слово. Глаза б мои на подобные вещи не смотрели. Но, думаю, придется. — Я вздохнул. Нет, к мертвым телам, я еще с войны отношусь свершено спокойно, однако судя по многозначительным взглядам сыскарей, и ехидной улыбке 'доктора мертвых' сейчас мне предстояло общение с изуродованным мертвым телом, а для нормальных людей, впрочем и вампиров тоже, подобное не может быть приятно.
Ярослав отдернул покрывало со тола в центре, и перед нами предстало то, что несколько дней назад было вполне живой и здоровой девушкой. К тому же судя по сожранившемся неповрежденным частям — весьма привлекательной. Я уже говорил, что маньяк будет умирать долго? Так вот, после этого зрелища я накинул ему еще недельку.
— Граф, такое существо просто не должно жить на земле…
— Понимаю, — кивнул я, глядя на бледную как мел готессу и на растерзанное тело. — Одно дело убивать врага или того, кто на тебя напал, но совсем другое — зверски мучить совершенно неизвестного и неспособного постоять за себя человека.
— Ну к делу! Док, вы сами что можете сказать?
— Сказать могу многое, только пусть девушка отсюда выйдет. Не люблю материться при дамах.
— А по делу?
— Ну по делу… Я в общем — то уже этим товарищам говорил… Только вот они меня не шибко-то охотно слушают.
— Что такое, — я требовательно взглянул на старлея.
Алекс малость замялся, но уже через пару секунд начал отвечать. Наверное, вспомнил о крайней нежелательности выводить меня из относительно приличного настроения в совсем злобное и огорченное.
— Да теории у него странные… Логику к бесу посылает, одна интуиция и какие-то гадания на кофейной гуще.
— Ага, — поддакнул прокурорский. — Вы прямо два сапога пара. Один с гипнозом, другой с гаданиями. А впрочем, делайте что хотите, вдруг да поможет найти сволочь. Тем более что гипноз ваш и впрямь впечатляет.
— Хозяин, ну давай я его впечатлю, — заскулил невидимый Чума. — Ну хоть чуть-чуть, даже не до смерти… Так, поприкалываюсь малость.
— Э, нет… Пока никаких шуточек, — строго одернул я заскучавшего бесенка. Затем переключил внимание на Ярослава.
— Ну что док, я вас внимательно слушаю. Излагайте, а там сверим впечатления.
Тот улыбнулся, показав окружающим обильно украшенные золотыми коронками челюсти, не глядя бросил скальпель в стену и принялся строить сформировавшиеся гипотезы. Кстати, скальпель попал точно с одного из субъектов, изображенных на календаре за этот год. На нем был начертан призыв голосовать за какую-то партию на местных выборах… Судя по всему, представители оной пользовались большим вниманием танатолога, благо плакат был весь в отметинах. Скальпель сюда метали не первый раз и даже не десятый…
— Это не просто маньяк, каких много. Он особенный… Нет, не так! Особенность в его поведении, которое несвойственно обычным, сереньким представителям их поганого племени. Наши психологи несут какую-то чушь и не желают уцепиться за самый важный факт. А ключ у них прямо под ногами! — Ярослав яростно жестикулировал, пытаясь таким образом усилить эмоциональность слов. Кстати, в этом он точно не нуждался.
— Док, вы хотите сказать, что он специально выбрасывает тела возле мусора? Дескать, они отброс, а я некий бог, хозяин или тому подобная суть.
— Ну вот, хоть один здравомыслящий нашелся! — он патетически воздел руки над головой. — Да маньяк просто смеется над усилиями поймать. Трясут не тех, совсем не тех. Бомжей, маргиналов, случайных людей. Не там искать надо, ой не там!
— Уровнем повыше, а то и не одним…
— Да! Там где деньги, власть, кураж от обладания почти всем и извращенное желание какой-то новой мерзости, отвечающей истинному облику того человека, который перестал быть им и стал маньяком. Он считает себя выше, могущественнее и умнее чем те, кто его ищет, и даже нарочно дает подсказки!
Умно рассуждает этот доктор, один из ближайших друзей смерти. Танатологи вообще народ очень своеобразный, близость к миру мертвых как-то по особому обостряет чувства некоторых из них. Не всех, только тех, кто выбрал сию профессию по призванию души, стремящейся оказаться на берегу той великой реки, где старик Харон гоняет свою лодку от берега к берегу. Вот только обратно он перевозит очень немногих — тех, кто способен так его напугать, чтобы убедить о большей опасности пребывания ТАМ, нежели ЗДЕСЬ.
Но есть в его рассуждениях и некоторые недостатки… А коли есть, так их надо бы и обнародовать.
— Скорее просто деньги и к тому же отсутствие той власти, которую он хочет получить. Плюс, возможно, извращенная ненависть к тем, кого он выбирает в качестве жертв. Да, а кто они?
— Ничего общего, совсем ничего, — развел руками Алекс. — Не совпадают ни пол, ни внешность, ни место жительства… Пусто.
— А мне кажется, что есть одна общая деталь, только вы смотрите на нее и не видите очевидного. Вот ответьте мне, из какой социальной группы были те, приглянувшиеся этой твари?
— Тоже мимо. Родители разные… Учителя, клерки, бухгалтера, один вообще из наших. В смысле, из милиции.
— Старлей, ты что, специально глупым прикидываешься или непроизвольно выходит? Вот ответь, были ли среди них детки маргиналов, дворников там, грузчиков и все в таком духе?
— Нет, не было…
— А отпрысков кого-либо влиятельного, — купцов или, как их там сейчас называют… бизнесменов? Неужто тоже не было? Вопрос риторический и ответа не требует.
Готесса моя давно уже все поняла, да и Ярослав — этот экстравагантный потрошитель трупов — также осознавал ход моих мыслей, а вот мент с прокурорским никак не могли свернуть в сторону от привычного им шаблона. Понимаю, сложно отойти от того, что на протяжении долгих лет становилось чем-то естественным и вроде бы неоспоримым.
Честно сказать, я немного мошенничал. Вампирская гиперчувствительность к смерти, и её причинам позволила мне ненадолго заглянуть в эмоции маньяка, сохранившиеся в обрывках ауры трупа. Ничего конкретного, но сделать кое-какие выводы все же позволяет.
— То есть что получается? — наконец выдавил из себя Алекс.
— Словечко из четырех букв. Начинается на «ж», кончается на «а», — обрадовано заржал подручный смерти. — Наконец то вы, ребята, вляпались в ситуацию, когда придется хоть немного пойти против течения. Потрясите-ка сильных мира сего!
Сыскари невесело переглянулись.
— Ничего, — утешил я своих временных союзников. — Я от всех ограничений далек, к начальственным креслам не испытываю ни малейшего почтения, а особенно к тем частям организма, которые на них восседают. Кстати, порой кажется, что именно ими они и думают. Или не думают даже ими…
— Слушай, граф, а может им трансплантацию учинить?
— Поясни, — не уловил я смысла предложения, сделанного Элен.
— Да просто голову вниз, кое-что другое вверх. Может лучше и не будет, зато для народа нагляднее на порядок.
Истерическое хихиканье Чумы, которое чуть было не прорвалось в слышимый диапазон, свидетельствовало о том, что бесенку подобная мысль пришлась очень даже по душе и он наверняка собирается поэкспериментировать над первой же подходящей кандидатурой. Да и у меня это вызвало определенные раздумья. Разумеется, не столь прямолинейно, но сама идея ничего… Доработать и можно пускать в жизнь. Так что…
— Ничего, ма шери, это от нас не уйдет. К тому же уверен, что ты мне напомнишь при случае. Но хватит об отвлеченных материях, перейдем к делу пусть и неприятному, но важному и нужному.
— Это к какому? — вновь проявилось неуемное любопытство патологоанатома. — Тело я уже вскрыл, второй раз делать это незачем. Искать надо, но это уже не моя область. Вот посоветовать там, гипотезу выдвинуть…
— Гипотеза — это хорошо, особенно если она верная. Но я не об этом. Кто-нибудь слышал о том, что у убитого в глазах способен отпечататься тот, кто послужил причиной смерти?
— Бабушкины сказки. — отмахнулся труженик прокуратуры. — Тогда бы вообще никаких проблем не было — посмотрел трупу в глаза и вот он, виновник.
— Пуганые они все какие-то… — скорчил уморительную гримасу Чума. — Боятся всего и вся, опасностей избегать предпочитают, не говоря уже о том, чтобы самим их искать. Скучно тут в этом мире.
— А где другие, — слегка покривилась готесса. — Что-то на горизонте не просматривается…
— Да есть они, Элен, есть! Такие как я это чувствуют, а такие, как граф и переходить из одного мира в другой могут.
Затронутая бесенком тема была весьма интересной, но развить ее сейчас никак не получится. Почему? Просто некоторые вопросы не след обсуждать в обществе посторонних людей, к коим относится мой вчерашний знакомец — старший лейтенант милиции по имени Александр. Естественно, что вчера я постарался запомнить особенности его ауры, чтобы заранее отличить его приближение от кого-то другого. Так что ошибки быть не может — именно он сейчас и приближался к нам, в компании еще одного мужчины.
— Потом обсудим тему миров и их многообразия, — остановил я спорщиков. — Тут к нам специалист в области расследований пожаловать изволит. Не обижать, человек вроде бы приличный, так что все шуточки в пределах разумного. К тебе, Чума, персонально обращаюсь!
— Да понял я…
— Рад за тебя. И вообще, ты пока что исчезни из видимого мира. Не стоит атеиста смущать раньше времени.
— А потом?
— Потом непременно и тебя покажем, и особенности твои затейливые. Ну а пока изыди.
Был Чума и вот только едва заметная рябь показывает то место, где он есть. Что ж, он решил особо и не маскироваться, справедливо полагаясь на полную неосведомленность людей в подобного рода вещах.
— Иди сюда, старлей, — окликнул я появившегося в поле зрения Александра. — Да и труженика прокуратуры с собою прихватывай.
Типаж, однако… Нестарый еще, среднего роста, коренастый, глазки маленькие, но ощупывают цепко, словно раз и навсегда занося в память все мало-мальски достойное внимания. Сразу видно, что настроен несколько скептически, но тем не менее пришел на рандеву, да и вести себя будет прилично. Понимает, что его особо не приглашали, а значит, особо характер проявлять не стоит… до поры до времени.
— Добрый день. — Приблизившийся Александр поприветствовал всю нашу маленькую, но запоминающуюся компанию, хотя интонации голоса свидетельствовали о не слишком спокойном состоянии души.
— И вас туда же. Со мной ты уже знаком, а вот спутница моя пока остается непредставленной… Так что я немедленно исправлю сие упущение. Элен… Девушка, чья красота лишь достойная оправа внутренней сути. К тому же за внешностью скрываются острые когти дикой кошки. Советую помнить и не допускать ни малейших ошибок.
— Приветствую… — с некоторой натяжкой, небрежный кивок готессы можно было счесть намеком на вежливый полупоклон… Правда, с ОЧЕНЬ большой натяжкой…
Затем готесса одарила старлея и прокурорского деятеля действительно кошачьим взглядом, после чего грациозно развернулась и демонстративно подошла поближе ко мне. Хищница, классический, но от того ничуть не теряющий привлекательности вариант.
— Я же говорю, характер. Уверен, что обо мне, ты уже рассказывал своему коллеге, а вот я о нем пока не знаю даже имени. Может, исправите это упущение, — я вежливо поклонился другу своего знакомого.
Тот ехидно улыбнулся: — Вам как со всей родословной до седьмого колена или просто именем обойдетесь? — а следователь-то этот, похоже та еще штучка.
— Зачем родословная? Многие любят ей прикрываться, поскольку, кроме славных предков ничем иным похвалиться не могут… Надеюсь, это не ваш случай? — я намеренно пристально оглядел подошедшего с ног до головы. — Пока мне вполне достаточно имени.
— Неплохо сказано, — наш новый знакомый еще раз уколол своим взглядом, после чего добавил. — Владимир.
— Рад знакомству. — Я пожал протянутую мне крепкую ладонь. — Однако, хватит разговоров. Давайте все же навестим расположенное совсем рядом здание, в коем, несомненно, есть на что посмотреть.
— Владимир кивнул, соглашаясь с моим предложением, и первым шагнул в сторону морга.
Гм… А мне начинает нравиться этот молчальник! Думаю мы с ним сработаемся!
* * *
Серое, на вид невзрачное место, но энергетический фон вокруг был весьма и весьма специфический. Как говорится, радость некроманта… Но не эманации боли и страха, что столь часто встречаются в разного рода больницах, а холодная, безразличная сила смерти и тлена. Даже кладбище не давало такой концентрации мощи. Оно и неудивительно, там ведь площадь больше, а следвательно и концентрация уменьшается.Ну а морг — совсем другое дело. Только что умершие, энергетика почти что в самом начале переходной стадии. Такое богатство, такие кладези неиспользованных возможностей и совершенно без хозяина. Нет, мир определенно сошел с ума весь и сразу. Неужели они не понимают? Ах да, понимать, собственно, и некому, все способные оценить силу магии куда-то исчезли, причем явно не только что, и однозначно не на короткий отрезок времени. Грустно…
Несмотря на то, что многие чудеса были весьма и весьма опасны, они все равно были чудесами, и мир сильно оскудел после их ухода. Разумеется, мы с Чумой приложим все усилия, дабы вновь вернуть волшебство в этот мир. Я нынче, так и вовсе колдую, не покладая рук. Но, если 'квоту' на мрачные, наполненные страхом, болью и ужасом чудеса мы с Чумой еще можем как-то восполнить, то что делать с чудесами светлыми, несущими радость и улыбку? То, что под силу любой, самой юной и слабой из цветочных фей, или тех же морских дев, которых в России иногда ошибочно называют русалками [5]— является абсолютно невозможным для любого вампира.
— Граф, — шепот Элен вывел меня из отвлеченно-философских размышлений, в которые я в очередной раз погрузился сам того не заметив. — Там на входе камеры наблюдения стоят, да и охрана есть. — Что-то не хочется мне попадать в поле пристального внимания различных трехбуквенных органов.
— Ну, насчет этого, думаю ты можешь не беспокоиться… Если ваша охранка работает хотя бы не хуже той, что была в мое время, в поле её внимания мы уже давно попали. Однако вывести из строя камеры — не проблема. Кстати, а почему — трехбуквенных? Что, все настолько нецензурно?
— Да нет… Просто и впрямь, трехбуквенные. КГБ, ФСБ… Сам посчитай, если хочешь.
— Понятно… — Я улыбнулся. — Ладно, сделаю, можешь не беспокоиться.
Дело действительно не шибко сложное, но хотелось бы разрешить ситуацию так, чтобы не сразу шокировать атеиста-любителя. Пусть привыкнет помаленьку. Как говорится, не будем устраивать шоковую терапию, пока пациент скорее жив, чем мертв. Охрану нейтрализовать — дело совсем легкое, достаточно коснуться разума и отдать приказ на длительный и крепкий сон. Не причинять же неудобства тем, кто добросовестно свой служебный долг исполняет… Ну и камеры наблюдения действительно отключить требуется. Если уж совсем конкретно, то устроить неполадки во всей красе. Ведь толком разбираться во всей новомодной технике ни времени, ни особого желания не возникало, зато известен старый как мир закон… Какой? Все просто, если как следует ударить по работающей вещи, то она непременно и неотвратимо перейдет в нерабочее состояние. В особо сложных случаях удары рекомендуется повторять нужное число раз.
— Чума, вот и для тебя занятие нашлось, — мысленно обратился я к личному бесу-помощнику. — Знаешь, что такое видеокамера?
— Ага! На них девочек снимают, когда они того не видят, да и когда видят, то тоже снимают…
— Не о том речь, извращенная твоя душа. Там, в вестибюле. есть камера наблюдения, а может и еще есть на пути к собственно хранилищу трупов. Их надо нейтрализовать. Сумеешь?
— А то! Дохну на них, и нет камеры.
Меж тем Владимер, сей почетный труженик прокурорского надзора, оказался весьма наблюдательным и заметил несколько отвлеченное выражение на моем лице. А раз заметил, то не упустил возможности ввернуть колкость:
— Да вы никак с тонким миром общаетесь, причем прямо на ходу. раньше шаманы хотя бы в бубен колотили, да пляски вокруг костра устраивали. Впрочем, меняются времена, меняются и методы… И что полезного узнать получилось?
— Сейчас внутрь зайдем, а там и увидим, что дает тонкий мир, как вы выразиться изволили…
— Какой я ему тонкий? — взвыл Чума по мысленной связи. — Я весьма представительный, красивый, в меру упитанный бес в самом расцвете сил!.. Бубен еще ему подавай. Я ему сейчас сам в бубен заеду! Ну, он у меня еще попрыгает! Он меня пока не видел, а уже оскорбляет! Но он меня еще увидит!.. злобного!
Ну и разорался бесенок. Действительно, характер сложный и весьма злопамятный, несмотря на малые размеры. А может, как раз благодаря им. Ничего, переживет… Легкая улыбка оказалась понятной лишь Элен, которая хоть и не слышала диалог с Чумой, но догадывалась, что сия склочная личность никак не могла остаться безмолвной при таких двусмысленных замечаниях.
Я, как и положено, в случаях, когда входишь в не слишком знакомое и, возможно, малодружелюбное место, зашел первым. Да нет, все в порядке, камеры уже приказали долго жить и более не способны любопытствовать в отношении гостей. Ну а охрана… Двое людей в серо-синей форме дрыхли сном праведника. Один, сидящий за столом, уронил голову на стол и тихо свистел носом. Другой, тот, что теоретически должен был контролировать всех входящих, едва успел умостить бренную тушку на один из стульев для посетителей и оглашал окрестности громовыми раскатами храпа. За всем этим безобразием испуганно наблюдали две девушки в белых халатиках. Понимаю, не каждый день удается узреть как здоровые, полные сил амбалы вдруг впадают в спячку за считанные секунды без всякой на то причины.
— А вот и результат общения с 'тонким миром', как вы изволили выразиться. — улыбнувшись обратился я к работнику прокуратуры. Просто не хотелось, чтобы меня видели лишние глаза. Ведите, господа служители закона.
— Но как же… Отметиться надо в журнале посещений, порядок есть порядок, — заикнулся было лейтенант. — Все равно камеры наш визит записали.
— Камеры… — Элен, ты видела тут камеры?
— Были вроде бы, — улыбнулась готесса. Улыбка на выкрашенных в антрацитовый цвет губах смотрелась одновременно впечатляюще и экстравагантно. — Но именно что БЫЛИ. Сейчас их разве что на металлолом можно пристроить.
— Так, вопрос с камерами решили. Теперь осталось отметиться. Вот только отметки в журнале лично мне кажутся скучноватыми… — переключившись на мысленную связь, я предложил Чуме. — Забавляйся. Но без особо злобных шуточек. А то знаю я тебя.
Слышимый лишь мне визг обрадованного бесенка, и тут же столешница рядом со спящим крепким сном охранником задымилась. На ней проявилась длинная и витиеватая роспись с многочисленными завитушками и там же рожица, явно бесовского вида. Ну Чума, ну художник местного розлива! Реакция была разной, но весьма эмоциональной. Заливистый смех Элен, малость побледневший Алекс, которому наверняка вспомнились забавы в участке, ну а труженик прокуратуры пытался переварить сочетание атеизма и происходящего прямо перед глазами.
— Вы это, свои сеансы гипноза прекращайте, — наконец, выдавил он из себя. — Признаю, впечатляет, но не за этим мы сюда пришли.
— Не за этим, — согласился я. — Тогда ведите прямиком к тому месту, где находятся тела жертв.
Владимир только и смог что кивнуть и направиться куда-то вглубь по извилистым коридорам. Естественно, само хранилище тел находилось на нижних уровнях, но это вполне понятно. Запаха тления почти не ощущалось, зато «ароматы» различных химических соединений витали в воздухе чересчур уж концентрированно.
Деловито пробегавшие мимо танатологи, хозяева дохлых тел, выглядели весьма деловито. Интересно, изменился ли их своеобразный характер со времен моей прежней жизни? Откровенно говоря, сильно сомневаюсь… Горбатого могила исправит, ну а для этих типов и могилы маловато будет, больно они привыкшие ко всему. Что поделать, постоянная возня с трупами разной степени подпорченности порождает цинизм и юмор насыщенно черного оттенка. Даже для меня он порой слишком насыщенный, но тут специфика профессии.
Вадим остановился перед одной из многочисленных дверей, из-за которой доносилась громкая, жесткая музыка, и заколотил в нее даже не кулаком, а ногой.
— Где Ярослав, там постоянно и тяжелый рок орет, — вздохнул Алекс. — Вот и приходится ногами в дверь стучать, иначе ни в жизнь не откроет. Колоритнейшая фигура, вам точно понравится. Правда, безумный малость, но для человека его профессии это дело обычное.
— Ничего, у каждого свои недостатки, — отмахнулась готесса, у которой в глазах зажглись огоньки любопытства.
Что ж, я и сам весьма интересуюсь экстравагантными личностями, любопытно будет взглянуть.
Меж тем сквозь звуки музыки мне удалось расслышать приближающиеся шаги. Лязгнул замок дверь открылась и перед нами проявилась действительно экстравагантная личность. Рост под два метра, легкая сутулость и живые, ощупывающие все вокруг зеленые глаза, были отнюдь не самыми запоминающимися чертами во внешности танатолога. На руках красовались резиновые перчатки. окрашенные в ярко красный цвет…. Практичная цветовая гамма, крови на таких практически не видно.
— Кто стучится в дверь моя, кого на хер посылать? — ласковым голосом осведомился врач, никак не навевающий мыслей на тему Гиппократа и его знаменитых клятв и законов.
— Не злобься Яр, мы исключительно по делу.
— Ну и ну… Никак сам Александр Михайлович в чине старшего лейтенанта удостоил скромного кромсателя трупов своим посещением. О, да тут еще и Владимир Георгиевич, светило прокуратуры нашего городка! — шутовским образом раскланялся Ярослав. — Неужто решили последовать моему совету и провести трепанацию черепа?
— Это еще зачем, — не удержавшись, полюбопытствовала Элен.
— А чтобы мозг на кость не давил, девушка. А вас-то каким ветром занесло в мою обитель? Хотя, судя по одежде, готка… Тогда могу предложить небольшую экскурсию… Есть отличный труп утопленника трехдневной давности. Его лишь самую малость караси обсосали…
Элен громко сглотнула, и отчаянным мотанием головы выразила категоричное нежелание знакомиться с телом. Странно… Раньше за ней подобной чувствительности не наблюдалось.
Меж тем, танатолог не унимался. Обернувшись ко мне, он продолжал. — А вы кто, загадочный гость? Судя по белейшему цвету вашей одежды, к представителям готического стиля вы отношения не имеете. Да и среди работников охраны порядка, я вашего лица не припоминаю.
Потоки слов, исходящих от работника морга, словно ставили своей целью запутать гостей в паутине ничего особо не значащих выражений. Но я никак не мог признать этого человека банальным треплом — некоторые нюансы никак не вязались с такой теорией. Хирургический скальпель, который был у него в руке, не просто находился там, он порхал из одного положения в другое, свидетельствуя о мастерстве несколько другого рода. Да и поток слов… Возможно, всего лишь отвлекающий маневр, своеобразная маскировка, призванная одурачить доверчивую и не очень публику, спрятать истинное лицо. Весьма интересно будет разобраться.
— Позвольте представиться. — Аркадий Николаевич Бельский, приглашенный специалист.
— Какой специалист? — не понял танатолог. — Неужто коллега? То-то смотрю одежда у вас медицинских расцветок.
— Не совсем, — улыбнулся я. — Скажем так, смежная отрасль.
— Яр, кончай придуриваться, — вмешался старлей. — Я ведь тебе звонил, и предупреждал, что тело последней жертвы хотим обследовать.
— Его уже маньяк, …, обследовал. Вдумчиво так, основательно, — помрачнел патологоанатом. — Цацкаются у нас с ними как с великой драгоценностью. Права там всякие, жертвы тяжелого детства и тому подобная лабуда. А потом людям моей профессии приходится новые и новые трупы вскрывать, причем часто в совсем непотребном состоянии. Порой утопленник двухнедельной давности по сравнению с ними милашкой покажется. Ладно, заходите…
— А тело?
— Да уж обеспокоился заранее его сюда транспортировать.
Обстановка внутри прозекторской была та еще… Странное сочетания профессиональных принадлежностей и предметов, ну никак с медициной не вязавшихся. Естественно, подобное сочетание породило множество гибридных форм. Человеческий скелет, вроде бы вполне естественное явление для морга, но местный затейник приспособил его под вешалку. Мало того, в зубах у дружелюбно ухмыляющегося черепа были зажаты несколько сигарет. Видимо, он вдобавок выполнял роль портсигара для эксцентричного хозяина.
Полки с книгами, на коих вперемешку стояла литература специальная и художественная, плакаты на стенах. Хм, плакаты… Черный юмор на грани. Две стороны медали, слитые в единое целое. Чиновник цветуще-упитанного вида в костюме за антикварного вида столом читает договор, ну а на второй части та же физиономия, только… Только битая, с разноцветными синяками и в камере читает приговор. Талантливо, с чувством, оригинально.
— Плакатики понравились? Понимаю, есть тут неплохие работы. Но вернемся к нашим делам скорбным. Вы вроде как трупик посмотреть желали?
— Желал не совсем верное слово. Глаза б мои на подобные вещи не смотрели. Но, думаю, придется. — Я вздохнул. Нет, к мертвым телам, я еще с войны отношусь свершено спокойно, однако судя по многозначительным взглядам сыскарей, и ехидной улыбке 'доктора мертвых' сейчас мне предстояло общение с изуродованным мертвым телом, а для нормальных людей, впрочем и вампиров тоже, подобное не может быть приятно.
Ярослав отдернул покрывало со тола в центре, и перед нами предстало то, что несколько дней назад было вполне живой и здоровой девушкой. К тому же судя по сожранившемся неповрежденным частям — весьма привлекательной. Я уже говорил, что маньяк будет умирать долго? Так вот, после этого зрелища я накинул ему еще недельку.
— Граф, такое существо просто не должно жить на земле…
— Понимаю, — кивнул я, глядя на бледную как мел готессу и на растерзанное тело. — Одно дело убивать врага или того, кто на тебя напал, но совсем другое — зверски мучить совершенно неизвестного и неспособного постоять за себя человека.
— Ну к делу! Док, вы сами что можете сказать?
— Сказать могу многое, только пусть девушка отсюда выйдет. Не люблю материться при дамах.
— А по делу?
— Ну по делу… Я в общем — то уже этим товарищам говорил… Только вот они меня не шибко-то охотно слушают.
— Что такое, — я требовательно взглянул на старлея.
Алекс малость замялся, но уже через пару секунд начал отвечать. Наверное, вспомнил о крайней нежелательности выводить меня из относительно приличного настроения в совсем злобное и огорченное.
— Да теории у него странные… Логику к бесу посылает, одна интуиция и какие-то гадания на кофейной гуще.
— Ага, — поддакнул прокурорский. — Вы прямо два сапога пара. Один с гипнозом, другой с гаданиями. А впрочем, делайте что хотите, вдруг да поможет найти сволочь. Тем более что гипноз ваш и впрямь впечатляет.
— Хозяин, ну давай я его впечатлю, — заскулил невидимый Чума. — Ну хоть чуть-чуть, даже не до смерти… Так, поприкалываюсь малость.
— Э, нет… Пока никаких шуточек, — строго одернул я заскучавшего бесенка. Затем переключил внимание на Ярослава.
— Ну что док, я вас внимательно слушаю. Излагайте, а там сверим впечатления.
Тот улыбнулся, показав окружающим обильно украшенные золотыми коронками челюсти, не глядя бросил скальпель в стену и принялся строить сформировавшиеся гипотезы. Кстати, скальпель попал точно с одного из субъектов, изображенных на календаре за этот год. На нем был начертан призыв голосовать за какую-то партию на местных выборах… Судя по всему, представители оной пользовались большим вниманием танатолога, благо плакат был весь в отметинах. Скальпель сюда метали не первый раз и даже не десятый…
— Это не просто маньяк, каких много. Он особенный… Нет, не так! Особенность в его поведении, которое несвойственно обычным, сереньким представителям их поганого племени. Наши психологи несут какую-то чушь и не желают уцепиться за самый важный факт. А ключ у них прямо под ногами! — Ярослав яростно жестикулировал, пытаясь таким образом усилить эмоциональность слов. Кстати, в этом он точно не нуждался.
— Док, вы хотите сказать, что он специально выбрасывает тела возле мусора? Дескать, они отброс, а я некий бог, хозяин или тому подобная суть.
— Ну вот, хоть один здравомыслящий нашелся! — он патетически воздел руки над головой. — Да маньяк просто смеется над усилиями поймать. Трясут не тех, совсем не тех. Бомжей, маргиналов, случайных людей. Не там искать надо, ой не там!
— Уровнем повыше, а то и не одним…
— Да! Там где деньги, власть, кураж от обладания почти всем и извращенное желание какой-то новой мерзости, отвечающей истинному облику того человека, который перестал быть им и стал маньяком. Он считает себя выше, могущественнее и умнее чем те, кто его ищет, и даже нарочно дает подсказки!
Умно рассуждает этот доктор, один из ближайших друзей смерти. Танатологи вообще народ очень своеобразный, близость к миру мертвых как-то по особому обостряет чувства некоторых из них. Не всех, только тех, кто выбрал сию профессию по призванию души, стремящейся оказаться на берегу той великой реки, где старик Харон гоняет свою лодку от берега к берегу. Вот только обратно он перевозит очень немногих — тех, кто способен так его напугать, чтобы убедить о большей опасности пребывания ТАМ, нежели ЗДЕСЬ.
Но есть в его рассуждениях и некоторые недостатки… А коли есть, так их надо бы и обнародовать.
— Скорее просто деньги и к тому же отсутствие той власти, которую он хочет получить. Плюс, возможно, извращенная ненависть к тем, кого он выбирает в качестве жертв. Да, а кто они?
— Ничего общего, совсем ничего, — развел руками Алекс. — Не совпадают ни пол, ни внешность, ни место жительства… Пусто.
— А мне кажется, что есть одна общая деталь, только вы смотрите на нее и не видите очевидного. Вот ответьте мне, из какой социальной группы были те, приглянувшиеся этой твари?
— Тоже мимо. Родители разные… Учителя, клерки, бухгалтера, один вообще из наших. В смысле, из милиции.
— Старлей, ты что, специально глупым прикидываешься или непроизвольно выходит? Вот ответь, были ли среди них детки маргиналов, дворников там, грузчиков и все в таком духе?
— Нет, не было…
— А отпрысков кого-либо влиятельного, — купцов или, как их там сейчас называют… бизнесменов? Неужто тоже не было? Вопрос риторический и ответа не требует.
Готесса моя давно уже все поняла, да и Ярослав — этот экстравагантный потрошитель трупов — также осознавал ход моих мыслей, а вот мент с прокурорским никак не могли свернуть в сторону от привычного им шаблона. Понимаю, сложно отойти от того, что на протяжении долгих лет становилось чем-то естественным и вроде бы неоспоримым.
Честно сказать, я немного мошенничал. Вампирская гиперчувствительность к смерти, и её причинам позволила мне ненадолго заглянуть в эмоции маньяка, сохранившиеся в обрывках ауры трупа. Ничего конкретного, но сделать кое-какие выводы все же позволяет.
— То есть что получается? — наконец выдавил из себя Алекс.
— Словечко из четырех букв. Начинается на «ж», кончается на «а», — обрадовано заржал подручный смерти. — Наконец то вы, ребята, вляпались в ситуацию, когда придется хоть немного пойти против течения. Потрясите-ка сильных мира сего!
Сыскари невесело переглянулись.
— Ничего, — утешил я своих временных союзников. — Я от всех ограничений далек, к начальственным креслам не испытываю ни малейшего почтения, а особенно к тем частям организма, которые на них восседают. Кстати, порой кажется, что именно ими они и думают. Или не думают даже ими…
— Слушай, граф, а может им трансплантацию учинить?
— Поясни, — не уловил я смысла предложения, сделанного Элен.
— Да просто голову вниз, кое-что другое вверх. Может лучше и не будет, зато для народа нагляднее на порядок.
Истерическое хихиканье Чумы, которое чуть было не прорвалось в слышимый диапазон, свидетельствовало о том, что бесенку подобная мысль пришлась очень даже по душе и он наверняка собирается поэкспериментировать над первой же подходящей кандидатурой. Да и у меня это вызвало определенные раздумья. Разумеется, не столь прямолинейно, но сама идея ничего… Доработать и можно пускать в жизнь. Так что…
— Ничего, ма шери, это от нас не уйдет. К тому же уверен, что ты мне напомнишь при случае. Но хватит об отвлеченных материях, перейдем к делу пусть и неприятному, но важному и нужному.
— Это к какому? — вновь проявилось неуемное любопытство патологоанатома. — Тело я уже вскрыл, второй раз делать это незачем. Искать надо, но это уже не моя область. Вот посоветовать там, гипотезу выдвинуть…
— Гипотеза — это хорошо, особенно если она верная. Но я не об этом. Кто-нибудь слышал о том, что у убитого в глазах способен отпечататься тот, кто послужил причиной смерти?
— Бабушкины сказки. — отмахнулся труженик прокуратуры. — Тогда бы вообще никаких проблем не было — посмотрел трупу в глаза и вот он, виновник.