Гнездилов Андрей. Дым старинного камина

   Она отправилась в свои покои, а Ирроль устроился перед дверьми в глубоком кресле, с трудом осознавая, что попал к волшебнице, и не представляя, чем это закончится. Среди ночи холодный ветер ворвался в комнату из внезапно распахнувшейся двери. Вместе с ним вошел высокий рыцарь в запыленном плаще.
   – Что ты здесь делаешь, мальчишка? – обратился он к Ирролю. – Жду вас, добрый рыцарь, – ответил паж.
   – Ну вот, я пришел, и что дальше? – удивленно промолвил рыцарь.
   – Дальше вам придется подождать утра вместе со мной, если вы желаете видеть леди Астор.
   – Как ты смеешь так говорить со мной, щенок? Леди Астор – моя жена, и не хочешь ли ты убедить меня, что я уже не хозяин в своем доме?! – завопил рыцарь и выхватил меч.
   «Если он нанесет удар, то убьет не меня, а лишь нарисованного пажа», – успел подумать Ирроль и вытащил свою короткую шпагу.
   Рыцарь оказался неуклюжим, а меч его был слишком тяжел для быстрых ударов. Паж легко уворачивался от них и пытался рассчитать, кто скорее утомится, пока проснется от шума леди Астор. Первым выдохся рыцарь.
   – Ладно, я погорячился, мы не будем будить леди, но я только взгляну на нее, чтобы увериться, что она здесь, а не где-нибудь еще.
   – Нет! – сказал паж.
   – Я понимаю, ты хороший слуга, но я тебе дам кошель с золотом, и никто не узнает об этом.
   – Нет! – твердо ответил паж, заметив, что рыцарь без его позволения не смеет отворить двери в покои леди.
   – Ты должен понять меня, – продолжал упрашивать рыцарь.– Год назад я женился на леди Астор. Не знаю, что за блажь возникла в ее голове, но она захотела странствовать. Я отказался, тогда она сбежала от меня. Вот уже год я гоняюсь за ней не зная покоя. Она неуловима. Ее захватывали разбойники, она вырывалась от них. Она садилась на корабль, и судно разбивал шторм. Никто не спасался, лишь она одна. Своими глазами я видел в последний раз, как ее карета полетела в обрыв. Оплакав ее, я возвращаюсь домой, и по дороге решаю заехать в ее замок, чтобы оповестить о ее смерти. И что же? Слуги сообщают мне, что их госпожа, отправившись странствовать, на следующий же день вернулась обратно, и весь этот год не покидала замка. Согласись, что я имею право убедиться, в своем ли я уме? Жива леди Астор или меня водит за нос нечистая сила!
   – Нет, – ответил паж.
   – А если это некто, выдающий себя за леди Астор?
   – Нет!
   – Что ж, я подожду до утра, но берегись, мальчишка. Когда я узнаю правду, то тебя повесят на воротах замка, и ты будешь видеть, как сжигают твою госпожу за колдовство.
   Он вышел, но паж не успел передохнуть и обдумать свои впечатления. Вновь двери распахнулись. В залу вошла дама в дорожном плаще с глубоким капюшоном на голове. Это был двойник леди Астор. Если бы она не обратилась к Ирролю, он решил бы, что это его госпожа вышла из покоев другим путем и теперь возвращается.
   – Мне нужно видеть леди Астор! – сказала она.
   – Подойдите к зеркалу, – ответил паж. Она улыбнулась и, подойдя ближе, положила руки ему на плечи. Но он не почувствовал ее прикосновения.
   – Ты видишь, я могу не спрашивать твоего разрешения! – молвила женщина. – Нет! – ответил паж. – Ты должна спросить разрешения у того, кто был прежде тебя. Это муж леди Астор, и он опередил тебя.
   Лицо женщины испуганно искривилось. Она не стала продолжать уговаривать пажа и исчезла. И снова ей на смену явилась новая гостья. Величавы и надменны были ее движения. Роскошный наряд из парчи и бархата оказался под ее темно-серым плащом.
   – Доложи леди Астор, что я хочу ее немедленно видеть! – сказала она, посмотрев прямо в глаза пажу.
   – Нет, – ответил паж.
   – Ты, вероятно, слеп или безумен, мальчишка, – сказала женщина. – Перед тобой королева, и никто еще в этой стране не осмеливался сказать мне «нет».
   – Я сказал «нет» не Вам, но Вашему желанию! – промолвил паж.
   – Хорошо ли ты подумал? Если я сейчас уйду, завтра этот замок сравняют с землей вместе со всеми его обитателями без исключения.
   – Нет! – ответил паж.
   – Да, я вижу, что попала в волчье логово, и потому ухожу. Но передай своей госпоже, что первой дамой в королевстве всегда останется королева и у нее никогда не будет соперниц.
   Она ушла, и вскоре наступило утро. Леди Астор вышла из покоев.
   – Кажется, впервые за много лет я хорошо выспалась. Спасибо тебе, паж! Надеюсь, ночь была для тебя не слишком тяжелой?
   Ирроль рассказал ей все, что приключилось. Леди рассмеялась.
   – Ты хорошо справился со своими обязанностями. Теперь мой черед послужить тебе. Чего бы ты хотел?
   Ирроль с детства любил звуки охотничьих рогов и собачьи своры, но никогда в жизни не принимал участия в охоте.
   – Я бы хотел посмотреть охоту, – сказал он.
   – А ты можешь и поучаствовать в ней! – сказала леди.
   Радость Ирроля, однако, сменил страх, когда волшебница превратила его и себя в пару матерых волков. Долго неслись они за красавцем оленем, пока он не остановился у обрыва над холодной рекой и не встретил их рогами. Долго длилась схватка, наконец, олень повернулся и кинулся с обрыва. Прыжок казался невероятным, он преодолел почти четверть расстояния от одного берега до другого, попал в глубокое место, и через мгновение его гордая голова устремилась к суше. Повторить этот прыжок волки не решились и, поджав хвосты, повернули прочь. Однако возвращение их оказалось неудачным. На их след напали собаки, и теперь они превратились из охотников в добычу. Ирроль пережил дикий ужас, когда изо всех сил мчался вслед за своей подругой, а сзади неслись, настигая их, своры собак. Волки повернули к лесу, где глубокий снег давал им возможность снизить темп гонки. Несколько раз их нагоняли, и они, прижавшись спинами друг к другу, отбивались от наседавших собак.
   Исполосованные острыми зубами, в полном изнеможении они, наконец, достигли замка. Искусство волшебницы вернуло их в прежний вид.
   – Ну, что ты скажешь об охоте? – спросила леди.
   – Клянусь, никогда в жизни я больше не стану и помышлять о ней, – ответил паж.
   Наступила ночь, и паж опять встал на стражу. Приходили люди, гномы, нищие, рыцари. И опять неведомая власть Ирроля не давала им пройти и нарушить сон леди Астор. Постепенно Ирроль стал постигать фантастическую жизнь волшебницы и принимать в ней участие.
   Рожденная калекой, она научилась мечтать и верить в свои мечты.
   Однажды нечаянная встреча с друидами одарила ее способностью к волшебству. Великий талант художника воплотился в ней с такой силой, что нарисованные ею картины становились жизнью. Ее вера наделяла их способностью быть не только бездушной декорацией, но иметь собственное существование. Первой, на кого она направила свое искусство, была она сама. Зная власть красоты, она изобразила себя красавицей и вошла в этот образ, как надевают платье.
   Все радости и печали этой власти изведала она, и едва ли не большее счастье давало ей возвращение к первоначальному своему виду. Девочка-калека, попавшаяся навстречу Ирролю у замка, и была все той же леди Астор. Потом она научилась распространять свое искусство на других. Устав от нескончаемого потока поклонников, она отдала свою руку одному из лордов, надеясь найти покой в семейной жизни. Однако условности, принятые в обществе, и требования мужа претили ей. Она была наделена слишком богатой душой, чтобы быть счастливой в своей ограниченной жизни. Тогда леди нарисовала своего двойника и, вдохнув в него жизнь, отправила его странствовать. Вслед за ним и по-
   гнался славный лорд, предоставив ей возможность жить так, как ей вздумается. И ей вздумалось играть в жизни по-своему. Она перешла дорогу королеве, затмив ее своими нарядами и красотой. На турнирах неизменно побеждали рыцари, провозглашавшие ее Дамой своего сердца. Наконец, сам король признал в ней первую красавицу королевства. Она же, насладившись победой, отбрасывала ее прочь, как надоевшую игрушку.
   Новые темы волновали душу художницы. Она насаждала пустынные холмы целыми рощами деревьев, она рисовала легконогих животных, и охотники носились за ними до изнеможения, не в силах поймать их. Их стрелы и копья оказывались бессильны. Зубы собак хватали пустоту вместо живой плоти. Она раздавала беднякам нарисованные богатства, которые представляли угрозу королевской казне. Вскоре источник всей этой путаницы и тревог стал известен. Ее боялись и готовили расправу, хотя никому она не причиняла зла. Наконец, вняв призыву врагов, войско рыцарей двинулось к замку. Им навстречу выступило столь же многочисленное воинство. Понадобилось время, чтобы королевская рать поняла, что перед ними лишь бесплотные видения, а не настоящие рыцари. В конце концов замок леди Астор был осажден. Ирроль с грустью предчувствовал конец и готовился дорого продать жизнь. Он знал, что в любой момент они могут ускользнуть от врагов, превратившись в птиц или приняв иной образ. Но леди не хотела покидать замок, и он не знал, что за новая фантазия владеет ею. Накануне готовящегося приступа он пришел к леди Астор. Она улыбнулась ему.
   – Я ждала тебя, мой паж! Пора нам проститься!
   – Почему? – спросил Ирроль, глотая слезы.
   – Я не могу сказать это ни тебе, ни самой себе. Я просто знаю, что пришло мое время. Я жила одной верой в то, что я живу. Но, встретив тебя, я поняла, что этого недостаточно. Моя игра потеряла интерес и смысл. Среди своих фантазий я потеряла саму жизнь. Когда ты пришел в замок, я уже не смогла жить только для себя. Ты был хорошим другом, и ты был моим ребенком. Я любила тебя, прощай! Запомни, что завтра ты обретешь свободу, и да помогут тебе мои крылья!
   И на следующий день леди Астор сама опустила подъемный мост навстречу осаждавшим. Ирроль был схвачен и привязан к воротам замка, как и обещал суровый рыцарь, муж леди Астор. Пламя костра, на который возвели леди Астор, ослепил глаза Ирролю. Сама же леди улыбалась ему и кивала. Не в силах вынести это, паж рванулся изо всех сил и порвал веревки. Крылья внезапно появились за его плечами, и он метнулся к костру. Навстречу ему вырвалась леди Ас-тор, и они стали подниматься над Изумленной онемевшей толпой.
   Все выше и выше летели они, держась за руки. Наконец, она тихо высвободила свою руку.
   – Тебе пора возвращаться, а мне лететь еще долго.
   Он хотел последовать за ней, но силы его подходили к концу. Он не мог подниматься выше. Леди Астор стала удаляться, пока не превратилась в точку, которая растворилась в солнечных лучах.
   Он потерял сознание…
   С удивлением Ирроль вновь обнаружил себя у замка. Высокий рыцарь с седыми волосами и бородой тряс его за плечо.
   – Наконец-то ты вернулся. Где ты так долго пропадал? Видит небо, я не перестану раскаиваться в том, что посвятил тебя в оруженосцы. Дела призывают меня ко двору государя, и тебе надлежит остаться при моей дочери. Служи ей, пока меня не будет, и помни – от тебя зависит, чтобы ты стал рыцарем!
   Вне себя от удивления, двинулся Ирроль к воротам знакомого замка. Была весна, и бесчисленные россыпи цветов струили нежнейшие ароматы. Навстречу ему, танцуя, выскользнула девушка с лицом цветка и глазами оленя. И снова ему пришлось пережить кусок короткой, но яркой жизни, скорее похожей на сновидение.
   Девушку звали Элейн и она была единственной дочерью старого крестоносца. К великому огорчению отца и окружающих людей, девушка с детских лет проявляла странности, которые заставляли предполагать в ней безумие. Она постоянно искала какого-то принца, который то ли пригрезился ей во сне, то ли однажды случайно повстречался на пути. Природа одарила Элейн удивительной способностью к танцам. Чуть ли не круглый день звучала в замке музыка, и девушка, меняя наряды, танцевала. Во всех комнатах были расставлены многочисленные зеркала, отражавшие ее, и всегда казалось, что замок наполнен танцующими людьми. Прихоти хозяйки разделяли интерьеры: стены замка украшали рисунки и гобелены с изображениями праздников и танцев.
   – Не ты ли мой принц? – первое, что спросила Элейн у Ирроля, встретив его. Он молчал, и она улыбнулась ему.
   – Благодарю, что не говоришь мне «нет», как делают обычно все, кто меня окружает. Нельзя отбирать чужую надежду, если ты ее не знаешь.
   Через несколько дней в замке ожидался праздник, который решили отметить маскарадом. Съезжались музыканты, артисты, гости.
   Элейн не знала ни минуты покоя, и Ирроль с тревогой замечал, что волнение, которое было для девушки опасно, нарастает с каждым часом. Она уже не спала по ночам, а лишь бродила по залам, играя со своей тенью. Как странно, Элейн ни разу не предложила Ирролю станцевать с ней, а обычно любой человек, появляющийся в замке, должен был пройти через это испытание. И оруженосец с канделябром в руке безмолвно сопровождал свою госпожу в ее ночных бдениях.
   Наконец наступил праздник. Бесчисленные маски и костюмы заполонили замок, и Элейн затерялась среди них. Веселье разгоралось от обилия роскошных столов с угощениями, крепких вин и забав десятка приглашенных шутов, которые кривлялись, ходили на руках и смешили гостей.
   Ирроль не мог разделить это праздничное настроение толпы. Тайный страх за Элейн мучил его, и он все пытался найти ее среди десятка других танцующих масок. Внезапно двое шутов позволили себе самую дерзкую выходку. Один изображал хозяйку замка, другой – кавалера.
   – Где мой принц? – возопил первый, заламывая руки.
   – Я – здесь! Я – здесь! Я жду тебя. Я твой принц! – отвечал второй, ползая по полу и изображая собаку.
   Столпившиеся гости хохотали, когда Ирроль ворвался в круг и несколькими ударами расшвырял нечестивцев. Один из рыцарей, переодетый турком, схватил оруженосца за руку.
   – Это мои рабы, и ты не смел трогать их!
   – Да, пока они не задели честь хозяйки.
   – Шут имеет право на все, что вызывает смех! – заявил рыцарь,– И ты завтра же ответишь мне за свою поспешность.
   Толпа внезапно расступилась. Элейн, сняв плащ, растерянно вошла в круг.
   – Где мой принц? – обратилась она к людям. – Где? Я слышала, что кто-то нашел его.
   Гости отворачивались и молчали.
   – Не ты ли мой принц? – опять, как в первый раз, обратилась она к оруженосцу.
   Не в силах выдержать ее страдающий взгляд, он кивнул.
   – Музыку! – крикнула Элейн, и они закружились в каком-то фантастическом танце. И лишь рассвет остановил их. Элейн поцеловала Ирроля.
   – Ты танцуешь почти так же, как он, – сказала она.
   – Кто он? – спросил Ирроль.
   – Мой принц, – отвечала Элейн с блуждающей улыбкой.
   А утром его ждал поединок. С тяжелым чувством он ехал к месту ристалища, где рыцари обычно копьем и мечом решали свои споры. Он еще не имел опыта боя, и противник его не имел права вызывать его. Но поскольку он молчал, схватка должна была состояться. Если бы он заговорил первый, его сочли бы трусом. Каково же было изумление Ирроля, когда он увидел слуг своего противника, которые несли ему навстречу своего бездыханного господина.
   – Ты еще раз хочешь насладиться своей победой? – промолвил угрюмо один из сопровождавших.
   Осторожно расспросив людей, Ирроль понял, что кто-то в доспехах, назвавшись его именем, опередил его и, явившись на поединок раньше, сразил врага.
   Это было маленьким чудом, но рядом с Элейн это происходило часто. Одно ее присутствие приносило людям удачу и счастье. Ирроль с удивлением узнал, что многие крестьяне из окрестных сел специально привозили больных, чтобы леди Элейн коснулась их и они выздоровели. Иные всячески завлекали ее в свои жилища, чтобы ее приход повлиял на немилосердную судьбу. Верно, не зря боялся за дочь старый крестоносец, поручая Ирролю хранить ее. За ней охотились колдуны и цыгане, веря в то, что ее присутствие поможет открыть сокровища. Однажды Элейн все-таки похитили, и Ирроль с трудом отбил ее у шайки разбойников. Опять были маскарады, и по-прежнему она искала принца и снова и снова страдала, что не может найти его. Много раз порывался Ирроль разубедить ее, но лишь встретив ее взгляд, умолкал. «Нет, она не безумна, – думал он. – С такой уверенностью она ищет его и ждет. И раз в жизни она танцевала с ним. Ведь именно в танце она почувствовала его присутствие и в танце пытается снова найти его».
   Но не только танцами ограничивалась Элейн. В ненастье, в бурную непогоду, велела она седлать коня и носилась по бездорожью, взывая к неведомому принцу. И однажды безумие ее передалось Ирролю. В невиданную дотоле грозу, когда разъяренные молнии полосовали небо, оруженосец гнал коня, разыскивая Элейн. Наконец, среди раскатов грома, он услышал ее зов.
   – Принц! Принц! Где ты?
   – Я здесь! – закричал Ирроль, бросаясь ей навстречу. Они встретились и, взявшись за руки, поскакали рядом.
   – Наконец-то ты признался. Я так боялась, что никогда не найду тебя. Теперь пора покинуть этот край. Мы едем в твои владения, – торопливо говорила она.
   Еще мгновение, и их кони застыли над краем обрыва. Элейн повернула к нему лицо, озаренное счастьем.
   – Вперед, мой принц. Да светит нам надежда!
   Она стегнула коня, и он с диким ржанием рванулся в бездну. Ирроль не смог последовать за ней. В последний момент ему показалось, что рядом с Элейн, с другого бока, оказался всадник в золотых доспехах и, схватив под уздцы коня девушки, взмыл к разверзшимся тучам.
   Страшный удар грома сопроводил их порыв. Не помня себя, не веря своим глазам, оруженосец спустился с обрыва, ожидая найти у подножья тело безумной. Ни коня, ни Элейн он не нашел и повернул к замку. Мучительное чувство переполняло его. Элейн нашла Принца, но кто он был? Неужели я, или любой, кто признал себя в этом образе?
   На склоне холма, у дороги, он встретил старого крестоносца. Ни слова не спросил о дочери владелец замка, но велел Ирролю спешиться. Тяжелый меч
   сверкнул в его руках. Опустившись на колени, оруженосец приготовился принять смерть. Но меч лишь ударил его по плечу и затем пал на землю к его ногам.
   – Ты посвящен в рыцари! – раздался голос крестоносца. Когда Ирроль поднял голову, светило солнце. Вокруг было пусто. Он вздохнул, взял меч и, сев на коня, стал спускаться к замку.
   Что– то неуловимо изменилось в нем. Был первый день июня, –и начало лета. Нежный голос, то обрываясь, то вновь возникая, несся навстречу Ирролю. Он вспомнил, что и сам не чужд этому искусству и, подхватив мелодию, запел ответную песнь. И опять, как прежде, ему навстречу вышла юная женщина. Мнимое спокойствие моря стояло в ее изумрудных глазах. Золотистая копна волос, как корона, венчала голову, высокий лоб перехватывал тонкий золотой обруч. Мягкие нежные черты лица словно растворялись в воздухе, являя собой гармонию, присущую царству изысканных южных растений.
   – Ты пел мне, рыцарь? – спросила она.
   – Я, – ответил Ирроль.
   – Входи в замок и прими его гостеприимство, – вежливо пригласила его леди. Ее звали Найла, и она обладала волшебным голосом. Среди ночи, запев
   песнь, она могла разбудить птиц, и те начинали вторить ей, словно наступило утро. Изменив тон, она могла собрать или разогнать волков, повелевать табунами лошадей, управлять другими животными. Никто не осмеливался петь в ее присутствии, зная ее талант. Лишь незнание Ирроля нарушило этот неписаный запрет. Но странно, Найла не рассердилась на него, а скорее обрадовалась.
   Много раз она просила петь рыцаря с ней вдвоем, и когда он, как эхо, подхватывал ее мелодии, она улыбалась и посылала ему благодарные взгляды. Кроме того, ей нравилось, как он аккомпанирует ей на лютне. В иную же пору он будил ее фантазию, приводя к ручью и прося спеть под его простую мелодию. В непогожие дни леди Найла подражала голосу ветра и плеску волн.
   Рядом следи Найлой Ирроль чувствовал свои возможности, которые удваивались от ее присутствия, и были исполнены полноты и гармонии.
   Красота звука вела их за собой, и они не замечали, как сгущаются тучи. Меж тем многие знатные рыцари искали руки леди Найлы, и появление Ирроля вызвало целую волну гнева среди его соперников.
   Найти предлог для поединка не составляло особого труда, и вот сразу несколько вызовов принесли Ирролю чопорные герольды. Веря в свою судьбу, он уже не боялся и смело выходил на бой. Песни ли Найлы, его удача или твердость руки помогали ему побеждать, только вокруг него стала возникать слава самого сильного рыцаря. К его помощи прибегали все, кто терпел унижения, обиду или несправедливость. И однажды случилось так, что сама королева прибегла к его защите. Ирроль покинул замок и отправился ко двору.
   Мужество и благородство его пленяли женские сердца, и они мечтали оставить его при себе. Верный леди Найле, он, однако, каждый раз, выполнив свой долг, спешил обратно в замок. Тогда злая молва попыталась нанести удар по самой леди. Увы, это удалось. Стоном можно было назвать теперь ее песни. Дикая страсть и ревность терзали ее. И хотя она ничего не говорила рыцарю, но изливала их с такой силой, что сама природа не выдерживала и разражалась непогодой и бурями. Трудно рассказать, как любовь Найлы вдруг переходила в ненависть, как она не раз пыталась отравить его или направить на него стаю волков. Но в последнюю минуту она сама выбивала из его рук кубок с ядом и спасала от разъяренных хищников. И однажды она сказала, что больше не любит его и он должен покинуть замок. Ни слова не возразил он леди, и на следующий день ее голос провожал его, пока Ирроль поднимался на холмы. Внезапно голос оборвался на такой высокой ноте, что рыцарь испугался и повернул коня. Он едва успел принять последний вздох Найлы и ее слова.
   – Ты разбудил во мне любовь, и я не смогла вместить ее и справиться с ней. Сердце мое разорвалось, и я умираю, но ты рядом, и я счастлива. Мы вместе пропели самую лучшую песнь на свете.
   Как ребенок, рыдал Ирроль над могилой леди и не мог отойти от нее. Наступил вечер, и первые желтые листья закружились в воздухе.
   Близилась осень. В задумчивости он подошел к озеру, чтобы омыть лицо. Он наклонился над водой и увидел, что на дне что-то сверкает, озаренное лучами заходящего солнца. Ирроль протянул руку и вытащил золотую корону. Сам не понимая, что делает, он надел ее на голову, и она пришлась ему впору.
   – Мой король! Соблаговолите ли Вы войти в замок, чтобы осчастливить его своим присутствием? – раздался тихий женский голос.
   Он повернулся. Нет, не было насмешки у прелестной женщины, стоявшей за его спиной. Она не могла ослепить его своей юностью, но в ней была та гармония и спокойствие, которыми владеет лишь мудрость. Темные, с золотым отливом волосы вились по ее плечам,
   Удивительная нежность и мягкость, хрупкость и совершенство воплощались в ее грациозной фигуре и бледном, одухотворенном лице.
   От нее струилось благоухание цветов, радость окружала ее незримым ореолом, и голос звучал как музыка.
   Лишь феи могли принимать подобный облик, и Ирроль склонил перед ней колени.
   – Как твое имя, прекрасная леди? – спросил он.
   – Меня зовут Глорэль, и хоть я люблю тебя, я не стану вести тебя в свою игру. Ты устал от всего, что пережил, будучи пажом, оруженосцем и рыцарем. Если хочешь, я научу тебя молчанию и покою. Войдем в замок!
   И он снова вошел в старый замок и поразился переменам. Все вокруг цвело и благоухало. Зрелые плоды яблонь, груш, персиков, лимонов свисали с ветвей деревьев. Трели сверчков, пение птиц дополняли эту картину. В круглых водоемах с распустившимися водяными лилиями журчали прозрачные фонтаны.
   – Ты видишь, видишь? – молчаливо указывала ему Глорэль, любуясь вместе с ним окружающей их красотой. И всю ночь бродили они, взявшись за руки, по замку. А на рассвете они поднялись на холмы.
   – Кто ты? – еще раз спросил Ирроль. – Я не хочу знать твоего имени, ибо ты назвалась, но я чувствую твою связь с этим замком и со всем, что здесь произошло.
   – Ты еще не догадался, путник? Я – душа этого замка. Некогда любовь воздвигла его как символ вечной жизни. Строитель задумал передать в нем свои чувства к утраченной возлюбленной. Весь свой талант вложил он в эти камни, и они обрели жизнь. Все, кто проходил через этот замок, переживали утраты, но также обретали понимание вечности. Ты еще не забыл свои чувства и тех, кто их вызвал?
   – Но как это все могло произойти со мной? Ведь я встречал людей из разных времен, – снова спрашивал Ирроль.
   – Ты встречал лишь отражения, которые хранит это волшебное озеро, – отвечала она.
   – Но кто их оживлял? – все не унимался юноша.
   – Конечно же, ты сам, твое сердце и мечты!
   На его глазах она стала расплываться в воздухе. Вот мгновение, и он увидел перед собой леди Найлу, вслед за тем она превратилась в Элейн, и, наконец, леди Астор. Ветер подул, и Ирроль остался один. Внизу, вокруг замка, шли две фигуры. Он увидел, что одна из них опирается на костыли. В другой он узнал себя самого.
   Его отражение осталось в замке. Сам же Ирроль вновь побрел по дороге, и в душе его царили покой и радость.

Королевский фарфор

 

 
   Кто бы сказал, какая музыка живет в душе человека? Концерты Юлии не вызывали особого внимания не потому, что игра ее была не интересна или не выделялась среди череды других пианистов. Просто было лето, жара, публика предпочитала прогулки по берегу моря и другие курортные радости Тем не менее последнее выступление всколыхнуло чувства. Три чудесных букета с розами, лилиями и орхидеями поднесли ей улыбающиеся капельдинеры под шум аплодисментов. Один из букетов был перехвачен тонким золотым браслетом, второй опоясывало изысканное фарфоровое ожерелье, расписанное нежными красками, на третьем – каждый из стебельков был вдет в резные серебряные колечки. Подарки оказались более чем щедрыми. Листок бумаги, приколотый к розам, содержал всего несколько строк, написанных каллиграфическим почерком: «Ваш талант могут оценить немногие. Если наши скромные дары разбудят Ваш интерес, то мы будем счастливы встретиться с Вами и представиться. Немногие». Юлия еще раз взглянула на подарки. Безусловный вкус и редкое мастерство сделали эти драгоценности и сочетали их с живыми цветами. Она подумала о ценности вещей и решила, что должна их вернуть. Так или иначе, но встреча с незнакомыми почитателями становилась необходимой. Их оказалось трое. Художник, ювелир и коллекционер. Достаточно немолодые, приятные и остроумные люди, они сразу вовлекли Юлию в круг своих интересов, где царил культ красоты. Всевозможные сочетания живой природы с искусством лежали в основе их увлечений. Они создавали живые натюрморты в оправе редких предметов старины, подобно голландским художникам, изображающим фрукты, цветы и прочее в роскошных перламутровых чашах или драгоценных вазах. Добившись нужного эффекта, нынешние эстеты озвучивали свое творение, любуясь им при звуках специально подобранной музыки.