— Хотя бы время. Мы лежали бы уже мертвые, если бы не скрылись здесь.
Они едва закончили «включатель», когда группа солдат, вооруженных сканнерами, ворвалась в арсенал. Солдаты заколебались, увидев странный агрегат, сооруженный вторгшимися в пределы лагеря чужаками, поэтому Пайас получил возможность произнести целую речь.
— Очень советую вам направить ваше оружие куда-нибудь в другую сторону, — начал он. — Если я потеряю сознание и выпущу из рук вот этот шпур, на Пуританин появится прекрасный новый кратер, пополнявший список местных достопримечательностей, — но, к сожалению, мы с вами уже не сможем насладиться этим зрелищем.
Солдаты переглянулись, гадая про себя, блефует этот полоумный чужак или нет, и в конце концов решили не рисковать. Боец, стоявший впереди и, судя по всему, возглавлявший группу, наконец заговорил:
— Чего вы хотите?
Пайас улыбнулся. Пока он выигрывал.
— Это серьезный философский вопрос, открывающий широчайшие возможности для толкований, — сказал он, — однако сам факт, что вы задали его, свидетельствует о том, что наши взаимоотношения могут привести к сотрудничеству и взаимопониманию в гораздо большей степени, нежели раньше. Начнем с того, что мне нужен рупор, чтобы вести переговоры с вашим высоким начальством на расстоянии. Один из вас может отправиться за рупором для меня, а остальные должны покинуть помещение, соблюдая порядок и дисциплину, насколько это в ваших силах.
Солдаты не двигались с места, не зная, что им следует предпринять. Они получили приказ прийти сюда и разделаться со шпионами; возможно, что они готовы выполнить задание даже ценой своей жизни. Но сейчас в их руках оказалась судьба всего лагеря. Могли ли они принять на себя подобную ответственность? К тому же совершенно неизвестно, на что готов этот молодой человек.
— Я предлагаю, — сказал Пайас после паузы, — всем немедленно покинуть помещение.
И он подергал веревку, желая припугнуть их. Солдаты поняли намек и быстро удалились.
— На сей раз сработало, — сказала Иветта. — Но как долго мы сможем блефовать?
— Достаточно долго, я надеюсь. Главное, молись, чтобы у меня рука не устала.
— Они могут пересидеть нас. Все, что у нас здесь есть, — это оружие и взрывчатка, но никакой еды. Они могут попытаться уморить нас голодом.
— Они принесут нам еду, если я скажу им, что у меня может случиться голодный обморок. Иветта посмотрела на него очень серьезно.
— Ты действительно готов осуществить угрозу? Дело может кончиться тем, что придется.
— У нас есть приказ уничтожить эту Армию. Согласен, Шеф СИБ предпочел бы более тихий способ, но если нам не удастся выбраться отсюда живыми, то по крайней мере мы можем умереть с сознанием хорошо выполненного долга. У меня нет ни малейшего желания умирать без особых к тому оснований, хотя я, черт возьми, и готов привести в исполнение угрозу. — Он вздохнул. — Если б мы только знали, кто же на самом деле является роботом…
— Возможно, помощница, Элспет Фиц-Хью? — предположила Иветта. — Она единственная женщина, занимающая высокий пост в этой организации.
— Но мы же подстрелили ее из сканнера всего несколько минут назад, там, в административном здании, и она повалилась в беспамятстве точно так же, как и двое других. Робот в Городе Божьей Воли даже темпа не замедлил, получив заряд.
— Обстоятельства складывались по-другому. В городском штабе царила полная темнота. Робот знал, что мы не сможем опознать его, поэтому не слишком беспокоился о том, что при попытке уничтожить нас откроется его истинная природа. Нам с Жюлем как-то пришлось схватиться с роботом в темноте на Ансгерии, и тот робот вел себя точно так же. Но как только возникла вероятность его изобличения, он сразу же убежал. Роботы понимают, что их самое лучшее оружие — анонимность.
— Значит, сегодня он просто прикидывался, будто мы подстрелили его, — продолжал рассуждать Пайас. — То-то я подумал, что очень уж он тяжел, когда затаскивал его в другой кабинет.
Иветтта кивнула.
— Он боялся, что мы увидим его лицо, и потому притворился парализованным сканнером, намереваясь поднять тревогу, как только мы уйдем. Он увидел у нас бластеры и испугался, что его уничтожат, прежде чем он успеет предпринять что-либо. Робот ставит выживание и тайну превыше всего.
Она потрясла головой, словно пыталась разогнать некий туман, царивший в ее мыслях.
— Если б я не оказалась такой дурой, я поняла бы, что роботом должна быть Фиц-Хью, а не Клунард, с самого начала.
— Что ты имеешь в виду? И как ты смеешь обзывать дурой женщину, которую я люблю? Иветта не смогла удержаться от улыбки.
— Есть некоторая закономерность в использовании этих роботов. Их никогда не программируют как главную фигуру, личность, приковывающую всеобщее внимание. Центральное положение может выдать их. Вместо этого они становятся человеком в стороне, кем-нибудь мало замеченным, но обязательно оказывающимся на месте в случае необходимости. Заговорщики не попытались сделать дубликат принцессы — но дублировали близкого к ней человека. Они создали робот леди Бладстар, готовый в любую минуту вступить в игру и стать важным участником свадебной церемонии, но отнюдь не центральным. И сейчас заговорщики ни за что не выбрали бы Клунард, знаменитого консультанта, каждый вечер предстающего перед глазами больших аудиторий; вместо этого они нацелились на маленькую, незаметную Элспет Фиц-Хью, которая очень кстати является первой помощницей и ведет все дела. Роботы совсем не жаждут греться в лучах славы, им нужна только власть.
Их беседа прервалась-из-за возвращения одного из солдат, принесшего рупор, затребованный Пайасом. Пайас поблагодарил солдата, приказал ему удалиться и попросил передать сестре Элспет, что пора начинать переговоры. Солдат быстро ушел: чем дальше от арсенала и шпионов-самоубийц, тем уютней себя чувствовал нормальный человек.
Через несколько минут голос Элспет Фиц-Хью, усиленный рупором, загремел снизу вверх по склону холма:
— Консультант Ханрахан, ты и твоя жена должны сдаться немедленно, — прокричал голос. — Вы полностью окружены. Для вас не осталось путей спасения.
Если у Бейволей и оставались сомнения насчет того, кто на самом деле является роботом, то теперь они мгновенно рассеялись. Фиц-Хью получила заряд сканнера номер четыре — ни одна женщина, состоящая из крови и плоти, не смогла бы говорить с ними в данный момент, она пробыла бы в бессознательном состоянии еще по крайней мере час. Тот факт, что она обратилась к Пайасу по имени, под которым он был известен здесь, означало, что она сумела узнать его — только робот мог обладать настолько стремительной реакцией, что успел заметить его лицо, прежде чем он «оглушил» ее из сканнера.
Несмотря на то, что ситуация складывалась не из веселых, Пайас улыбался.
— Мы, цыгане, мастера торговаться, — сказал он Иветте. — Правило номер один заключается вот в чем: если противная сторона выдвигает нелепое требование, мы, в свою очередь, предъявляем столь же нелепое встречное требование. А уж потом, путем переговоров, отказываясь от слишком уж нелепых предложений, обоюдно прийти к какому-то конкретному реальному результату.
Приставив рупор к губам, он заорал в ответ:
— Боюсь, твое предложение не пройдет, сестра Э лепет. Я предлагаю, чтобы вместо этого вся ваша армия прошла в колонне по два мимо дверей арсенала и сложила здесь свое оружие. Тогда можно будет и поговорить.
У подножия холма воцарилось недолгое молчание. Затем снова раздался голос Фиц-Хью.
— Ты знаешь, что я не могу сделать это.
— А ты знаешь, что мы не можем принять твое любезное предложение. У тебя есть какие-то более реалистичные требования?
После еще одного минутного колебания Фиц-Хью сказала:
— Возможно, нам удастся выработать условия соглашения, брат Кронвель, отвечающие интересам обеих сторон.
— Это уже лучше. Что именно ты имеешь в виду?
— Прежде скажите, зачем вы явились сюда? И зачем вы проникли в наши административные помещения в Городе Божьей Воли?
Еще одно доказательство! Только робот мог узнать Пайаса в темноте административного комплекса.
— Я хотел выяснить, зачем вы пытались убить меня, — сказал Пайас. — Возможно, это несколько старомодно, но меня мучило любопытство.
— Мы не пытались убить тебя.
— Ваш человек Хойден уверял меня в обратном. Еще одна пауза.
— Что ж, консультант, ты не станешь отрицать, что философия, которую ты проповедуешь, в корне противоречит нашей собственной. Кто-то из наших людей, очевидно, сгоряча решил проявить инициативу во славу дела Господня, но, уверяю тебя, они получат строгий выговор.
— Прекрасно. А то я так беспокоился.
— А теперь, раз мы покончили с этой маленькой проблемой, не удосужитесь ли вы выйти и обсудить все дела как цивилизованные люди?
— Я бы с удовольствием, — ответил Пайас. — Но сначала еще одна маленькая деталь.
— Какая?
— Мне бы хотелось получить какие-нибудь гарантии, что нас не убьют сразу, как только мы переступим порог арсенала.
— Ты имеешь мое слово, слово сестры по вере, что тебе не причинят никакого вреда.
— «Сестра», как же! — прорычала Иветта. — Единственно, чему она приходится сестрой, так это компьютеру В-1014.
— Это крайне мило с твоей стороны, — проорал Пайас в рупор, — но боюсь, что в деле столь деликатном я не смогу удовлетвориться словом заместительницы. Я должен получить такое же обещание от самой сестры Трезы.
— Она… она не в состоянии сейчас говорить, вы и сами прекрасно знаете это.
— Ничего страшного, я никуда не спешу. Могу подождать еще пару часов.
Он опустил рупор и, несмотря на дальнейшие мольбы Фиц-Хью, не ответил ей ни слова. Вместо этого он принялся обсуждать с Иветтой пришедший ему в голову план.
— Теперь, когда мы знаем, что Клунард сама не является роботом, — сказал он, — можно рискнуть и предположить, что она — сравнительно честная женщина, действительно верящая в свои увещевания, а на ложный путь ее увлекли тонкие манипуляции Фиц-Хью.
— Боюсь, что это самое крупное пари в твоей жизни, — сказала Иветта. — Что, если ты ошибаешься?
Пайас пожал плечами.
— Тогда проиграют все.
ГЛАВА 14
Они едва закончили «включатель», когда группа солдат, вооруженных сканнерами, ворвалась в арсенал. Солдаты заколебались, увидев странный агрегат, сооруженный вторгшимися в пределы лагеря чужаками, поэтому Пайас получил возможность произнести целую речь.
— Очень советую вам направить ваше оружие куда-нибудь в другую сторону, — начал он. — Если я потеряю сознание и выпущу из рук вот этот шпур, на Пуританин появится прекрасный новый кратер, пополнявший список местных достопримечательностей, — но, к сожалению, мы с вами уже не сможем насладиться этим зрелищем.
Солдаты переглянулись, гадая про себя, блефует этот полоумный чужак или нет, и в конце концов решили не рисковать. Боец, стоявший впереди и, судя по всему, возглавлявший группу, наконец заговорил:
— Чего вы хотите?
Пайас улыбнулся. Пока он выигрывал.
— Это серьезный философский вопрос, открывающий широчайшие возможности для толкований, — сказал он, — однако сам факт, что вы задали его, свидетельствует о том, что наши взаимоотношения могут привести к сотрудничеству и взаимопониманию в гораздо большей степени, нежели раньше. Начнем с того, что мне нужен рупор, чтобы вести переговоры с вашим высоким начальством на расстоянии. Один из вас может отправиться за рупором для меня, а остальные должны покинуть помещение, соблюдая порядок и дисциплину, насколько это в ваших силах.
Солдаты не двигались с места, не зная, что им следует предпринять. Они получили приказ прийти сюда и разделаться со шпионами; возможно, что они готовы выполнить задание даже ценой своей жизни. Но сейчас в их руках оказалась судьба всего лагеря. Могли ли они принять на себя подобную ответственность? К тому же совершенно неизвестно, на что готов этот молодой человек.
— Я предлагаю, — сказал Пайас после паузы, — всем немедленно покинуть помещение.
И он подергал веревку, желая припугнуть их. Солдаты поняли намек и быстро удалились.
— На сей раз сработало, — сказала Иветта. — Но как долго мы сможем блефовать?
— Достаточно долго, я надеюсь. Главное, молись, чтобы у меня рука не устала.
— Они могут пересидеть нас. Все, что у нас здесь есть, — это оружие и взрывчатка, но никакой еды. Они могут попытаться уморить нас голодом.
— Они принесут нам еду, если я скажу им, что у меня может случиться голодный обморок. Иветта посмотрела на него очень серьезно.
— Ты действительно готов осуществить угрозу? Дело может кончиться тем, что придется.
— У нас есть приказ уничтожить эту Армию. Согласен, Шеф СИБ предпочел бы более тихий способ, но если нам не удастся выбраться отсюда живыми, то по крайней мере мы можем умереть с сознанием хорошо выполненного долга. У меня нет ни малейшего желания умирать без особых к тому оснований, хотя я, черт возьми, и готов привести в исполнение угрозу. — Он вздохнул. — Если б мы только знали, кто же на самом деле является роботом…
— Возможно, помощница, Элспет Фиц-Хью? — предположила Иветта. — Она единственная женщина, занимающая высокий пост в этой организации.
— Но мы же подстрелили ее из сканнера всего несколько минут назад, там, в административном здании, и она повалилась в беспамятстве точно так же, как и двое других. Робот в Городе Божьей Воли даже темпа не замедлил, получив заряд.
— Обстоятельства складывались по-другому. В городском штабе царила полная темнота. Робот знал, что мы не сможем опознать его, поэтому не слишком беспокоился о том, что при попытке уничтожить нас откроется его истинная природа. Нам с Жюлем как-то пришлось схватиться с роботом в темноте на Ансгерии, и тот робот вел себя точно так же. Но как только возникла вероятность его изобличения, он сразу же убежал. Роботы понимают, что их самое лучшее оружие — анонимность.
— Значит, сегодня он просто прикидывался, будто мы подстрелили его, — продолжал рассуждать Пайас. — То-то я подумал, что очень уж он тяжел, когда затаскивал его в другой кабинет.
Иветтта кивнула.
— Он боялся, что мы увидим его лицо, и потому притворился парализованным сканнером, намереваясь поднять тревогу, как только мы уйдем. Он увидел у нас бластеры и испугался, что его уничтожат, прежде чем он успеет предпринять что-либо. Робот ставит выживание и тайну превыше всего.
Она потрясла головой, словно пыталась разогнать некий туман, царивший в ее мыслях.
— Если б я не оказалась такой дурой, я поняла бы, что роботом должна быть Фиц-Хью, а не Клунард, с самого начала.
— Что ты имеешь в виду? И как ты смеешь обзывать дурой женщину, которую я люблю? Иветта не смогла удержаться от улыбки.
— Есть некоторая закономерность в использовании этих роботов. Их никогда не программируют как главную фигуру, личность, приковывающую всеобщее внимание. Центральное положение может выдать их. Вместо этого они становятся человеком в стороне, кем-нибудь мало замеченным, но обязательно оказывающимся на месте в случае необходимости. Заговорщики не попытались сделать дубликат принцессы — но дублировали близкого к ней человека. Они создали робот леди Бладстар, готовый в любую минуту вступить в игру и стать важным участником свадебной церемонии, но отнюдь не центральным. И сейчас заговорщики ни за что не выбрали бы Клунард, знаменитого консультанта, каждый вечер предстающего перед глазами больших аудиторий; вместо этого они нацелились на маленькую, незаметную Элспет Фиц-Хью, которая очень кстати является первой помощницей и ведет все дела. Роботы совсем не жаждут греться в лучах славы, им нужна только власть.
Их беседа прервалась-из-за возвращения одного из солдат, принесшего рупор, затребованный Пайасом. Пайас поблагодарил солдата, приказал ему удалиться и попросил передать сестре Элспет, что пора начинать переговоры. Солдат быстро ушел: чем дальше от арсенала и шпионов-самоубийц, тем уютней себя чувствовал нормальный человек.
Через несколько минут голос Элспет Фиц-Хью, усиленный рупором, загремел снизу вверх по склону холма:
— Консультант Ханрахан, ты и твоя жена должны сдаться немедленно, — прокричал голос. — Вы полностью окружены. Для вас не осталось путей спасения.
Если у Бейволей и оставались сомнения насчет того, кто на самом деле является роботом, то теперь они мгновенно рассеялись. Фиц-Хью получила заряд сканнера номер четыре — ни одна женщина, состоящая из крови и плоти, не смогла бы говорить с ними в данный момент, она пробыла бы в бессознательном состоянии еще по крайней мере час. Тот факт, что она обратилась к Пайасу по имени, под которым он был известен здесь, означало, что она сумела узнать его — только робот мог обладать настолько стремительной реакцией, что успел заметить его лицо, прежде чем он «оглушил» ее из сканнера.
Несмотря на то, что ситуация складывалась не из веселых, Пайас улыбался.
— Мы, цыгане, мастера торговаться, — сказал он Иветте. — Правило номер один заключается вот в чем: если противная сторона выдвигает нелепое требование, мы, в свою очередь, предъявляем столь же нелепое встречное требование. А уж потом, путем переговоров, отказываясь от слишком уж нелепых предложений, обоюдно прийти к какому-то конкретному реальному результату.
Приставив рупор к губам, он заорал в ответ:
— Боюсь, твое предложение не пройдет, сестра Э лепет. Я предлагаю, чтобы вместо этого вся ваша армия прошла в колонне по два мимо дверей арсенала и сложила здесь свое оружие. Тогда можно будет и поговорить.
У подножия холма воцарилось недолгое молчание. Затем снова раздался голос Фиц-Хью.
— Ты знаешь, что я не могу сделать это.
— А ты знаешь, что мы не можем принять твое любезное предложение. У тебя есть какие-то более реалистичные требования?
После еще одного минутного колебания Фиц-Хью сказала:
— Возможно, нам удастся выработать условия соглашения, брат Кронвель, отвечающие интересам обеих сторон.
— Это уже лучше. Что именно ты имеешь в виду?
— Прежде скажите, зачем вы явились сюда? И зачем вы проникли в наши административные помещения в Городе Божьей Воли?
Еще одно доказательство! Только робот мог узнать Пайаса в темноте административного комплекса.
— Я хотел выяснить, зачем вы пытались убить меня, — сказал Пайас. — Возможно, это несколько старомодно, но меня мучило любопытство.
— Мы не пытались убить тебя.
— Ваш человек Хойден уверял меня в обратном. Еще одна пауза.
— Что ж, консультант, ты не станешь отрицать, что философия, которую ты проповедуешь, в корне противоречит нашей собственной. Кто-то из наших людей, очевидно, сгоряча решил проявить инициативу во славу дела Господня, но, уверяю тебя, они получат строгий выговор.
— Прекрасно. А то я так беспокоился.
— А теперь, раз мы покончили с этой маленькой проблемой, не удосужитесь ли вы выйти и обсудить все дела как цивилизованные люди?
— Я бы с удовольствием, — ответил Пайас. — Но сначала еще одна маленькая деталь.
— Какая?
— Мне бы хотелось получить какие-нибудь гарантии, что нас не убьют сразу, как только мы переступим порог арсенала.
— Ты имеешь мое слово, слово сестры по вере, что тебе не причинят никакого вреда.
— «Сестра», как же! — прорычала Иветта. — Единственно, чему она приходится сестрой, так это компьютеру В-1014.
— Это крайне мило с твоей стороны, — проорал Пайас в рупор, — но боюсь, что в деле столь деликатном я не смогу удовлетвориться словом заместительницы. Я должен получить такое же обещание от самой сестры Трезы.
— Она… она не в состоянии сейчас говорить, вы и сами прекрасно знаете это.
— Ничего страшного, я никуда не спешу. Могу подождать еще пару часов.
Он опустил рупор и, несмотря на дальнейшие мольбы Фиц-Хью, не ответил ей ни слова. Вместо этого он принялся обсуждать с Иветтой пришедший ему в голову план.
— Теперь, когда мы знаем, что Клунард сама не является роботом, — сказал он, — можно рискнуть и предположить, что она — сравнительно честная женщина, действительно верящая в свои увещевания, а на ложный путь ее увлекли тонкие манипуляции Фиц-Хью.
— Боюсь, что это самое крупное пари в твоей жизни, — сказала Иветта. — Что, если ты ошибаешься?
Пайас пожал плечами.
— Тогда проиграют все.
ГЛАВА 14
«КОМЕТА» ПРИНИМАЕТСЯ ЗА РАБОТУ
Жюль и Ивонна не могли из своей грузовой ракеты посмотреть, насколько быстро они продвигаются; ракета никогда и не предназначалась для пассажирских перевозок, а потому не имела окон. Они знали, что автоматические грузовые ракеты прославились отнюдь не своей скоростью. Реактивный автобус добрался сюда от базы менее чем за час; если грузовой ракете потребуется значительно больше времени, у них останется совсем мало воздуха для дальнейших действий на самой базе.
Жюль старался увидеть какие-то преимущества их положения:
— Ракета значительно легче, чем обычно, потому что несет только нас. Она должна от этого двигаться быстрее.
Теперь, когда судьба их от них самих уже не зависела, они уселись в темноте возле задней стены грузового отсека и старались расходовать как можно меньше воздуха. Они говорили мало, больше отдыхали и дышали неглубоко. Они понимали, что на базе действовать придется много и энергично, и кислород начнет расходоваться с чудовищной скоростью. Поэтому его необходимо сохранить до того времени.
Ноги и щиколотки Жюля ныли от противной пульсирующей боли из-за ожога, полученного в пути. Он решил немного размяться и обнаружил, что может стоять, только опираясь на что-нибудь, стену, например, а двигаться — только еле-еле ковыляя. Он страшно расстроился от сознания собственной беспомощности, но жена вовремя напомнила ему, что он по-прежнему свободно владеет другим могучим оружием — руками и головой.
Минуты тянулись невыносимо медленно, но наконец, примерно через час после начала полета, нос ракеты слегка накренился, следовательно, ракета пошла на снижение к базе. Деплейниане проверили баллоны с кислородом — кислорода оставалось на двадцать минут. Если им повезет, такого запаса как раз хватит на намеченное ими дело.
Ракета приземлилась с сильным и глухим ударом, затем перекатилась, так что крышка грузового люка оказалась у агентов под ногами. Д'Аламберы напряглись и приготовились к удару, который, как они знали, сейчас последует; без всякого предупреждения крышка откинулась, и они медленно полетели вниз — благодаря небольшой силе тяжести Окалины — и, пролетев все пять метров, отделявшие их от сваленной в кучу руды, приземлились на самой верхушке. Минуту спустя крышка люка захлопнулась, и ракета отправилась обратно на рудокопную станцию за новой порцией руды.
Руда под ними медленно оползала и оседала, высыпаясь в отверстие в дне бункера, которое почти наверняка вело к плавильной печи. Над головой у них, видные сквозь открытый верх бункера, на угольно-черном небе сияли звезды.
— Мне больше нравится тот выход, — сказал Жюль, указывая вверх. На одной из стенок бункера находилась лесенка, сделанная здесь для того, чтобы рабочие, приглядывающие за процессом, могли спускаться в бункер и снова подниматься из него во время обходов. Жюль поднимался по скобам, подтягиваясь на руках; ноги он использовал только для поддержания равновесия. Ивонна следовала сразу за ним. Через пару минут оба агента уже стояли на краю бункера, внимательно глядя вниз, на базу, простиравшуюся у их ног.
После секундного осмотра Жюль указал пальцем:
— Туда. Мы войдем через вспомогательный воздушный шлюз, расположенный вдали от главной и наиболее людной секции, но скафандры сразу снимать не будем: надо оставаться во всеоружии на случай, если им вздумается прибегнуть к какой-то отчаянной мере — например, если они решат взорвать часть стены, чтобы выпустить воздух из одного отсека. Если нам опять повезет, мы можем найти запасные баллоны с кислородом в воздушном шлюзе; если не найдем, придется пробираться до телескопического коридора, ведущего к люку «Кометы», по тоннелю вдоль периметра базы. Как только мы окажемся внутри «Кометы», мы спасены. Не думаю, что они смогут достать нас в корабле.
Они принялись спускаться вниз по лесенке, находившейся на внешней стороне бункера для руды. Пока их никто не обнаружил. Как и прежде Вонни взвалила мужа себе на плечи и побежала легкой трусцой, стремясь быстрей преодолеть сорок метров открытого пространства, отделявшие их от намеченного шлюза. Шлюз не охранялся — на Окалине, в сущности, не было никакой нужды в охране — и решительно никто не узнал, что они проскользнули внутрь. Внутри им пришлось двигаться медленнее; потолки в коридоре оказались слишком низкие, и Вонни не могла дальше нести Жюля на плечах; он, держась за стену, потихоньку ковылял сам, хотя каждый шаг и причинял ему сильную боль.
Внутри вспомогательного шлюза запасных баллонов не оказалось, следовательно, у них осталось только четырнадцать минут на то, чтобы обогнуть базу и проскользнуть в свой собственный корабль — как они надеялись, незамеченными. Вонни шла впереди, держа бластер наизготовку, Жюль с трудом хромал за ней на своих обожженных ногах.
Они преодолели уже три четверти пути до корабля, когда им повстречалась группа рабочих, появившаяся из другого коридора, пересекавшего тот, по которому они шли, под прямым углом. Рабочие с любопытством посмотрели на две фигуры, шествующие по базе в скафандрах, но никаких враждебных чувств не проявили. Рабочие помахали странной парочке, и деплейниане помахали им в ответ. Но тут рабочие заметили бластер в руках у Ивонны. Один из них зашептал что-то остальным, и вся группа резко развернулась и побежала в обратном направлении, туда, откуда они появились. Вонни выстрелила и ранила одного из рабочих в ногу, но остальные завернули за угол и скрылись из глаз, прежде чем она успела выстрелить второй раз.
— Теперь тревогу могут поднять в любую секунду, — сказала она. — Не время думать о сохранении собственного достоинства.
И, подхватив Жюля, она понесла его на руках так, как жениху полагается держать невесту, переступая с ней через порог. Она мчалась со всей доступной ей в данной ситуации скоростью по направлению к главному шлюзу, почти физически ощущая, как уходят драгоценные секунды. Они добрались до главного шлюза практически в ту же самую секунду, как и вооруженная группа их противников. Руки у Вонни были заняты, но она не сомневалась, что Жюль сумеет воспользоваться бластером за них обоих.
Жюль не стал тратить время на стрельбу по врагам. Вместо этого он пустил луч прямо в большой стеклянный иллюминатор, выходивший на взлетное поле. Хотя стекло было бронированным и специально закаленным для того, чтобы выдерживать здешние суровые условия, от смертоносного луча служебного бластера двадцать девятого образца оно раскололось вдребезги. И как только осколки стекла посыпались наружу, в шлюзе поднялся настоящий ураган.
Напор воздуха, хлынувший из помещения, едва не сбил Вонни с ног, но она сумела упереться в одну из стен и продолжала цепляться за нее, пока ураган не стих. Однако противникам их не так повезло. Никто из них не удосужился надеть скафандр, они подготовились к тому, чтобы оказаться в вакууме. Ураган сбил их с ног и прижал к внешней переборке, в то время как они жадно пытались ловить воздух, которого уже не осталось. Жюль и Ивонна инстинктивно отвернулись; им не раз случалось видеть смерть людей, но смерть в результате взрывной декомпрессии всегда была зрелищем малопривлекательным.
— Мы выпустили воздух из всех помещений базы? — поинтересовалась Ивонна.
— Не думаю. Если база построена по стандартному образцу, то каждый дверной проем спланирован так, чтобы в случае утечки воздуха в одной из секций превратиться в герметически закрывающийся люк. Тогда помещение, где происходит утечка, герметически отгораживается от всех прочих помещений базы и не разгерметизируется до тех пор, пока утечку не ликвидируют и не восстановят нормальное давление. Это даст дам немного времени, давай не тратить его попусту.
Ивонна выпрямилась и открыла люк, ведущий в телескопический коридор их корабля. Они быстро добрались до «Кометы», забрались внутрь, задраили за собой входное отверстие и включили внутренний аппарат фильтрации воздуха. Когда загоревшийся огонек индикатора сообщил им о том, что воздух внутри корабля пригоден для дыхания, они раскрыли шлемы скафандров и жадно вдохнули чистый, сладостный воздух корабля, казавшийся таким сладостным после насыщенной потом атмосферы внутри их скафандров. Судя по датчикам на баллонах, они добрались до корабля, имея воздуха еще только на три минуты.
Впрочем, времени для наслаждения у них тоже не оставалось.
— Надо идти в рубку, и поскорей, — сказал Жюль. — У нас еще полно работы впереди.
Даже не сняв скафандр, Жюль двинулся к трапу и снова принялся подтягиваться на руках. И он, и Ивонна смертельно устали после испытаний, пережитых на поверхности Окалины, они с удовольствием сразу завалились бы спать на целую неделю. Но пока им было не до отдыха.
По экранам внешнего обзора Жюль следил за происходящим снаружи. Люди на базе сориентировались быстрее, чем он ожидал; по-видимому, они регулярно проводили учебные тревоги на случай обнаружения завода имперскими войсками, и каждый отлично знал свою задачу. Облаченные в скафандры фигуры забегали по полю, начали выкатывать тяжелые орудия, спрятанные по всему периметру базы.
Жюль понял: еще немного — и «Комету» выведут из строя, прежде чем она поднимется с земли. Позорный конец для такого славного судна. Перекинув несколько рычагов, стремясь активизировать батареи и прогреть двигатель, он сказал:
— Надо выбираться отсюда. Схватка отнюдь еще не закончилась.
На другом конце поля взлетал между тем другой корабль — корабль Чактана.
— Нельзя дать ему уйти, — сказала Вонни. — Он должен привести нас к своему боссу.
— Я сделаю все, что смогу, — ответил Жюль. — «Комета» — великолепный корабль, но взлетать с неразогретым двигателем не может.
Корабль покачнулся, так как луч тяжелого энергетического орудия прошел совсем близко от его корпуса. На «Комете» находилось вполне достаточно собственных орудий, но Жюль не мог воспользоваться ими, пока они не поднялись с земли. Если б они попробовали открыть ответный огонь прямо сейчас, даже установив орудия на минимальный радиус действия, они оказались бы в досягаемости собственного огня и любой взрыв задел бы их собственный корабль. В данном случае их подвело собственное богатство.
— Никогда не думал, — пробормотал сквозь зубы Жюль, — что чрезмерная огневая мощь может оказаться некстати.
Внезапно на приборной доске загорелся зеленый. Ни секунды не колеблясь Жюль одним движением перевел все рычаги, врубив двигатели на максимум, и « La Comete Cuivre » сорвалась с поверхности Окалины с таким ускорением, что двое людей внутри корабля были буквально вдавлены в свои кресла. Повсюду вокруг них взрывались энергетические разряды, некоторые в опасной близости от корпуса корабля, но никто из вражеских артиллеристов не ожидал, что «Комета» взлетит с такой стремительностью, и потому все они взяли неверный прицел.
После нескольких секунд интенсивного ускорения Жюль протянул свою невероятно отяжелевшую руку и отключил его, так что оба агента неожиданно оказались в невесомости. Если бы Окалина имела атмосферу, Жюль подождал выключать ускорение, пока они не выбрались бы в безвоздушное пространство, так как в соответствии с конструкторским замыслом «Комета» обладала хорошей маневренностью в атмосфере; она являлась космическим истребителем и, подобно рыбе, в воздухе чувствовала себя не на месте.
Но Окалину окружал вакуум, и это дало возможность Жюлю очень быстро развернуть корабль и направить орудия вниз, в сторону базы. Хватаясь за рычаги управления, он старался не вспоминать о двух тысячах отдельных жизней там, внизу; они были врагом, готовым расправиться с ними не задумываясь.
«Комета» дала залп из мощнейших орудий, которыми оснастила корабль СИБ. На одно мгновенье база внизу окуталась красным сиянием, представляя почти мирное зрелище. Но д'Аламберы знали, что на самом деле там происходит. Если бы база представляла собой обыкновенное сооружение, а не военный завод, она просто разлетелась бы на куски под действием яростных энергетических лучей, сфокусированных на ней; но так как здесь производились взрывчатые вещества, то луч д'Аламберов спровоцировал цепную реакцию внутри самой базы. С бесшумной внезапностью катастроф в вакууме вся база превратилась в огненный шар ослепительной яркости. Жюль и Ивонна не могли оторвать глаз от экранов. Когда зарево наконец померкло и исчезло, на месте базы остался только новый кратер планеты Окалина.
Жюль вздохнул и вновь развернул корабль.
— А теперь в погоню за Чактаном, — мрачно сказал он.
Другой корабль имел фору едва ли в пару минут, и скорость его не могла сравниться со скоростью « La Comete Cuivre ». Жюлю ничего не стоило догнать беглеца и либо расстрелять корабль, либо принудить его сдаться. Но сейчас у него имелись совсем другие планы. Еще шагая по поверхности Окалины, он понял, что за Чактаном обязательно стоит кто-то могущественный и высокопоставленный на самой Трегании, по чьему приказу и с чьей помощью действовал Чактан. Теперь Чактан почти наверняка держал курс на ближайшее и наиболее укрепленное убежище — и д'Аламберы намеревались позволить ему добраться туда. Это сэкономило бы им массу времени и сил при дальнейшем расследовании этого дела.
Поэтому Жюль постарался не отстать, но и не обогнать корабль Чактана. Как они и предполагали, корабль Чактана не нырнул в субпространство, удалившись от Окалины на безопасное расстояние, а направился прямехонько к единственной обитаемой планете этой системы — Трегании, которая в данный момент находилась в одной четверти своей орбиты от Окалины и на миллионы километров дальше от их солнца.
Корабельный компьютер уведомил их о том, что при сохранении данной скорости у них уйдет более двенадцати часов на то, чтобы достичь Трегании, но д'Аламберы знали, как можно с толком провести это время. Жюль радировал на Треганию, используя стандартную частоту СИБ, и связался с местным отделением Службы. Упоминание его кодового имени Вомбат быстро помогло ему сразу выйти на шефа отделения, человека по имени Ли. Жюль вкратце объяснил ситуацию, и Ли кивнул:
— Все мое отделение в вашем распоряжении. Хотя, боюсь, это совсем не так много, как нам обоим хотелось бы. Трегания всегда считалась спокойным местом, так что наше отделение Службы имеет в своем распоряжении только несколько кораблей. Я сейчас же пошлю срочный запрос в командование флота, но они смогут прибыть не ранее чем через день, а может быть, и позже.
Жюль мрачно кивнул, затем перешел к подробным инструкциям. Ли обязан вывести на позицию все корабли, имеющиеся в данный момент в наличии, с приказом ни в коем случае не обнаруживать себя. Затем Жюль дообщил, каким курсом следует корабль Чактана, и предупредил, что ни при каких обстоятельствах не следует мешать его продвижению, пока он не доберется до своей цели. Но когда он приземлится и встретится со своими союзниками — тогда все приемы разрешены. В конце концов государственная измена карается смертью. Впрочем, хотелось бы надеяться, что удастся захватить вожаков живыми, допросить их и выяснить, не имеют ли заговорщики связей еще выше.
Жюль старался увидеть какие-то преимущества их положения:
— Ракета значительно легче, чем обычно, потому что несет только нас. Она должна от этого двигаться быстрее.
Теперь, когда судьба их от них самих уже не зависела, они уселись в темноте возле задней стены грузового отсека и старались расходовать как можно меньше воздуха. Они говорили мало, больше отдыхали и дышали неглубоко. Они понимали, что на базе действовать придется много и энергично, и кислород начнет расходоваться с чудовищной скоростью. Поэтому его необходимо сохранить до того времени.
Ноги и щиколотки Жюля ныли от противной пульсирующей боли из-за ожога, полученного в пути. Он решил немного размяться и обнаружил, что может стоять, только опираясь на что-нибудь, стену, например, а двигаться — только еле-еле ковыляя. Он страшно расстроился от сознания собственной беспомощности, но жена вовремя напомнила ему, что он по-прежнему свободно владеет другим могучим оружием — руками и головой.
Минуты тянулись невыносимо медленно, но наконец, примерно через час после начала полета, нос ракеты слегка накренился, следовательно, ракета пошла на снижение к базе. Деплейниане проверили баллоны с кислородом — кислорода оставалось на двадцать минут. Если им повезет, такого запаса как раз хватит на намеченное ими дело.
Ракета приземлилась с сильным и глухим ударом, затем перекатилась, так что крышка грузового люка оказалась у агентов под ногами. Д'Аламберы напряглись и приготовились к удару, который, как они знали, сейчас последует; без всякого предупреждения крышка откинулась, и они медленно полетели вниз — благодаря небольшой силе тяжести Окалины — и, пролетев все пять метров, отделявшие их от сваленной в кучу руды, приземлились на самой верхушке. Минуту спустя крышка люка захлопнулась, и ракета отправилась обратно на рудокопную станцию за новой порцией руды.
Руда под ними медленно оползала и оседала, высыпаясь в отверстие в дне бункера, которое почти наверняка вело к плавильной печи. Над головой у них, видные сквозь открытый верх бункера, на угольно-черном небе сияли звезды.
— Мне больше нравится тот выход, — сказал Жюль, указывая вверх. На одной из стенок бункера находилась лесенка, сделанная здесь для того, чтобы рабочие, приглядывающие за процессом, могли спускаться в бункер и снова подниматься из него во время обходов. Жюль поднимался по скобам, подтягиваясь на руках; ноги он использовал только для поддержания равновесия. Ивонна следовала сразу за ним. Через пару минут оба агента уже стояли на краю бункера, внимательно глядя вниз, на базу, простиравшуюся у их ног.
После секундного осмотра Жюль указал пальцем:
— Туда. Мы войдем через вспомогательный воздушный шлюз, расположенный вдали от главной и наиболее людной секции, но скафандры сразу снимать не будем: надо оставаться во всеоружии на случай, если им вздумается прибегнуть к какой-то отчаянной мере — например, если они решат взорвать часть стены, чтобы выпустить воздух из одного отсека. Если нам опять повезет, мы можем найти запасные баллоны с кислородом в воздушном шлюзе; если не найдем, придется пробираться до телескопического коридора, ведущего к люку «Кометы», по тоннелю вдоль периметра базы. Как только мы окажемся внутри «Кометы», мы спасены. Не думаю, что они смогут достать нас в корабле.
Они принялись спускаться вниз по лесенке, находившейся на внешней стороне бункера для руды. Пока их никто не обнаружил. Как и прежде Вонни взвалила мужа себе на плечи и побежала легкой трусцой, стремясь быстрей преодолеть сорок метров открытого пространства, отделявшие их от намеченного шлюза. Шлюз не охранялся — на Окалине, в сущности, не было никакой нужды в охране — и решительно никто не узнал, что они проскользнули внутрь. Внутри им пришлось двигаться медленнее; потолки в коридоре оказались слишком низкие, и Вонни не могла дальше нести Жюля на плечах; он, держась за стену, потихоньку ковылял сам, хотя каждый шаг и причинял ему сильную боль.
Внутри вспомогательного шлюза запасных баллонов не оказалось, следовательно, у них осталось только четырнадцать минут на то, чтобы обогнуть базу и проскользнуть в свой собственный корабль — как они надеялись, незамеченными. Вонни шла впереди, держа бластер наизготовку, Жюль с трудом хромал за ней на своих обожженных ногах.
Они преодолели уже три четверти пути до корабля, когда им повстречалась группа рабочих, появившаяся из другого коридора, пересекавшего тот, по которому они шли, под прямым углом. Рабочие с любопытством посмотрели на две фигуры, шествующие по базе в скафандрах, но никаких враждебных чувств не проявили. Рабочие помахали странной парочке, и деплейниане помахали им в ответ. Но тут рабочие заметили бластер в руках у Ивонны. Один из них зашептал что-то остальным, и вся группа резко развернулась и побежала в обратном направлении, туда, откуда они появились. Вонни выстрелила и ранила одного из рабочих в ногу, но остальные завернули за угол и скрылись из глаз, прежде чем она успела выстрелить второй раз.
— Теперь тревогу могут поднять в любую секунду, — сказала она. — Не время думать о сохранении собственного достоинства.
И, подхватив Жюля, она понесла его на руках так, как жениху полагается держать невесту, переступая с ней через порог. Она мчалась со всей доступной ей в данной ситуации скоростью по направлению к главному шлюзу, почти физически ощущая, как уходят драгоценные секунды. Они добрались до главного шлюза практически в ту же самую секунду, как и вооруженная группа их противников. Руки у Вонни были заняты, но она не сомневалась, что Жюль сумеет воспользоваться бластером за них обоих.
Жюль не стал тратить время на стрельбу по врагам. Вместо этого он пустил луч прямо в большой стеклянный иллюминатор, выходивший на взлетное поле. Хотя стекло было бронированным и специально закаленным для того, чтобы выдерживать здешние суровые условия, от смертоносного луча служебного бластера двадцать девятого образца оно раскололось вдребезги. И как только осколки стекла посыпались наружу, в шлюзе поднялся настоящий ураган.
Напор воздуха, хлынувший из помещения, едва не сбил Вонни с ног, но она сумела упереться в одну из стен и продолжала цепляться за нее, пока ураган не стих. Однако противникам их не так повезло. Никто из них не удосужился надеть скафандр, они подготовились к тому, чтобы оказаться в вакууме. Ураган сбил их с ног и прижал к внешней переборке, в то время как они жадно пытались ловить воздух, которого уже не осталось. Жюль и Ивонна инстинктивно отвернулись; им не раз случалось видеть смерть людей, но смерть в результате взрывной декомпрессии всегда была зрелищем малопривлекательным.
— Мы выпустили воздух из всех помещений базы? — поинтересовалась Ивонна.
— Не думаю. Если база построена по стандартному образцу, то каждый дверной проем спланирован так, чтобы в случае утечки воздуха в одной из секций превратиться в герметически закрывающийся люк. Тогда помещение, где происходит утечка, герметически отгораживается от всех прочих помещений базы и не разгерметизируется до тех пор, пока утечку не ликвидируют и не восстановят нормальное давление. Это даст дам немного времени, давай не тратить его попусту.
Ивонна выпрямилась и открыла люк, ведущий в телескопический коридор их корабля. Они быстро добрались до «Кометы», забрались внутрь, задраили за собой входное отверстие и включили внутренний аппарат фильтрации воздуха. Когда загоревшийся огонек индикатора сообщил им о том, что воздух внутри корабля пригоден для дыхания, они раскрыли шлемы скафандров и жадно вдохнули чистый, сладостный воздух корабля, казавшийся таким сладостным после насыщенной потом атмосферы внутри их скафандров. Судя по датчикам на баллонах, они добрались до корабля, имея воздуха еще только на три минуты.
Впрочем, времени для наслаждения у них тоже не оставалось.
— Надо идти в рубку, и поскорей, — сказал Жюль. — У нас еще полно работы впереди.
Даже не сняв скафандр, Жюль двинулся к трапу и снова принялся подтягиваться на руках. И он, и Ивонна смертельно устали после испытаний, пережитых на поверхности Окалины, они с удовольствием сразу завалились бы спать на целую неделю. Но пока им было не до отдыха.
По экранам внешнего обзора Жюль следил за происходящим снаружи. Люди на базе сориентировались быстрее, чем он ожидал; по-видимому, они регулярно проводили учебные тревоги на случай обнаружения завода имперскими войсками, и каждый отлично знал свою задачу. Облаченные в скафандры фигуры забегали по полю, начали выкатывать тяжелые орудия, спрятанные по всему периметру базы.
Жюль понял: еще немного — и «Комету» выведут из строя, прежде чем она поднимется с земли. Позорный конец для такого славного судна. Перекинув несколько рычагов, стремясь активизировать батареи и прогреть двигатель, он сказал:
— Надо выбираться отсюда. Схватка отнюдь еще не закончилась.
На другом конце поля взлетал между тем другой корабль — корабль Чактана.
— Нельзя дать ему уйти, — сказала Вонни. — Он должен привести нас к своему боссу.
— Я сделаю все, что смогу, — ответил Жюль. — «Комета» — великолепный корабль, но взлетать с неразогретым двигателем не может.
Корабль покачнулся, так как луч тяжелого энергетического орудия прошел совсем близко от его корпуса. На «Комете» находилось вполне достаточно собственных орудий, но Жюль не мог воспользоваться ими, пока они не поднялись с земли. Если б они попробовали открыть ответный огонь прямо сейчас, даже установив орудия на минимальный радиус действия, они оказались бы в досягаемости собственного огня и любой взрыв задел бы их собственный корабль. В данном случае их подвело собственное богатство.
— Никогда не думал, — пробормотал сквозь зубы Жюль, — что чрезмерная огневая мощь может оказаться некстати.
Внезапно на приборной доске загорелся зеленый. Ни секунды не колеблясь Жюль одним движением перевел все рычаги, врубив двигатели на максимум, и « La Comete Cuivre » сорвалась с поверхности Окалины с таким ускорением, что двое людей внутри корабля были буквально вдавлены в свои кресла. Повсюду вокруг них взрывались энергетические разряды, некоторые в опасной близости от корпуса корабля, но никто из вражеских артиллеристов не ожидал, что «Комета» взлетит с такой стремительностью, и потому все они взяли неверный прицел.
После нескольких секунд интенсивного ускорения Жюль протянул свою невероятно отяжелевшую руку и отключил его, так что оба агента неожиданно оказались в невесомости. Если бы Окалина имела атмосферу, Жюль подождал выключать ускорение, пока они не выбрались бы в безвоздушное пространство, так как в соответствии с конструкторским замыслом «Комета» обладала хорошей маневренностью в атмосфере; она являлась космическим истребителем и, подобно рыбе, в воздухе чувствовала себя не на месте.
Но Окалину окружал вакуум, и это дало возможность Жюлю очень быстро развернуть корабль и направить орудия вниз, в сторону базы. Хватаясь за рычаги управления, он старался не вспоминать о двух тысячах отдельных жизней там, внизу; они были врагом, готовым расправиться с ними не задумываясь.
«Комета» дала залп из мощнейших орудий, которыми оснастила корабль СИБ. На одно мгновенье база внизу окуталась красным сиянием, представляя почти мирное зрелище. Но д'Аламберы знали, что на самом деле там происходит. Если бы база представляла собой обыкновенное сооружение, а не военный завод, она просто разлетелась бы на куски под действием яростных энергетических лучей, сфокусированных на ней; но так как здесь производились взрывчатые вещества, то луч д'Аламберов спровоцировал цепную реакцию внутри самой базы. С бесшумной внезапностью катастроф в вакууме вся база превратилась в огненный шар ослепительной яркости. Жюль и Ивонна не могли оторвать глаз от экранов. Когда зарево наконец померкло и исчезло, на месте базы остался только новый кратер планеты Окалина.
Жюль вздохнул и вновь развернул корабль.
— А теперь в погоню за Чактаном, — мрачно сказал он.
Другой корабль имел фору едва ли в пару минут, и скорость его не могла сравниться со скоростью « La Comete Cuivre ». Жюлю ничего не стоило догнать беглеца и либо расстрелять корабль, либо принудить его сдаться. Но сейчас у него имелись совсем другие планы. Еще шагая по поверхности Окалины, он понял, что за Чактаном обязательно стоит кто-то могущественный и высокопоставленный на самой Трегании, по чьему приказу и с чьей помощью действовал Чактан. Теперь Чактан почти наверняка держал курс на ближайшее и наиболее укрепленное убежище — и д'Аламберы намеревались позволить ему добраться туда. Это сэкономило бы им массу времени и сил при дальнейшем расследовании этого дела.
Поэтому Жюль постарался не отстать, но и не обогнать корабль Чактана. Как они и предполагали, корабль Чактана не нырнул в субпространство, удалившись от Окалины на безопасное расстояние, а направился прямехонько к единственной обитаемой планете этой системы — Трегании, которая в данный момент находилась в одной четверти своей орбиты от Окалины и на миллионы километров дальше от их солнца.
Корабельный компьютер уведомил их о том, что при сохранении данной скорости у них уйдет более двенадцати часов на то, чтобы достичь Трегании, но д'Аламберы знали, как можно с толком провести это время. Жюль радировал на Треганию, используя стандартную частоту СИБ, и связался с местным отделением Службы. Упоминание его кодового имени Вомбат быстро помогло ему сразу выйти на шефа отделения, человека по имени Ли. Жюль вкратце объяснил ситуацию, и Ли кивнул:
— Все мое отделение в вашем распоряжении. Хотя, боюсь, это совсем не так много, как нам обоим хотелось бы. Трегания всегда считалась спокойным местом, так что наше отделение Службы имеет в своем распоряжении только несколько кораблей. Я сейчас же пошлю срочный запрос в командование флота, но они смогут прибыть не ранее чем через день, а может быть, и позже.
Жюль мрачно кивнул, затем перешел к подробным инструкциям. Ли обязан вывести на позицию все корабли, имеющиеся в данный момент в наличии, с приказом ни в коем случае не обнаруживать себя. Затем Жюль дообщил, каким курсом следует корабль Чактана, и предупредил, что ни при каких обстоятельствах не следует мешать его продвижению, пока он не доберется до своей цели. Но когда он приземлится и встретится со своими союзниками — тогда все приемы разрешены. В конце концов государственная измена карается смертью. Впрочем, хотелось бы надеяться, что удастся захватить вожаков живыми, допросить их и выяснить, не имеют ли заговорщики связей еще выше.