Страница:
Особенностью борьбы с петлюровщиной в 1922—1925 гг. явилось активное участие в ней украинских незаможных селян (бедноты), которые образовывали вооруженные отряды (была даже конная бригада незаможников) и преследовали бандитов.
В 1922 г. в дебрях Холодноярского леса скрывалась вооруженная банда Грозного, насчитывавшая около 100 человек. Бандиты бесчинствовали в окрестных селах и местечках. Они разгромили Валявский волисполком, зверски убили всех членов коммунистической ячейки в волостном центре, неоднократно нападали на Балаклеевский и Городищенский сахарные заводы, лавки и предприятия районных обществ потребительской кооперации, грабили их.
12 августа 1922 г. банда Грозного была разгромлена. Уцелевшие бандиты бежали и вскоре, преследуемые чекистским отрядом и незаможниками, оказались в критическом положении. Им предложили сдаться. Переговоры с бандитами вел начальник Черкасского уездного отделения ГПУ С. А. Бергавинов. Этот отважный чекист и коммунист с первых дней Октября находился на передовых позициях борьбы за Советскую власть. С 1919 по 1924 г. С. А. Бергавинов работал в органах государственной безопасности сперва на родине, в местечке Ярцево Смоленской губернии, а затем на Украине. Он вел непрестанную борьбу с контрреволюцией, участвовал в боях против петлюровцев, григорьевцев, деникинцев, белополяков и пять раз был ранен. В Пирятинском и Чигиринском уездах он создавал отряды по борьбе с бандитизмом, безоружным ходил в лесные чащи Холодного Яра для переговоров с отпетыми бандитами и силою коммунистического убеждения не раз склонял их к прекращению борьбы с Советской властью.
На этот раз, в Черкасском уезде, С. А. Бергавинов пришел в самое логово банды Грозного – в хату лесника в глухом лесу – и решительно заявил бандитам, что она должны выдать оружие, награбленное имущество и беспрекословно подчиниться Советской власти. Бандиты не сразу дали ответ. А ночью Бергавинов подслушал, как они совещались в сенях, выполнить ли им предъявленные условия или убить большевика – и делу конец… Наступила ночь. Бергавинов неслышно вылез через окно и скрылся в лесу. В селе Орловец, куда он пришел на следующее утро, 29 августа, открылась ярмарка. Опытный партийный работник, Бергавинов выступил перед 8-тысячным сходом крестьян, съехавшихся на ярмарку, и призвал их к борьбе с бандитами. Тут же на ярмарке крестьяне избрали делегацию в составе 50 человек (среди них был и священник села Орловец), которые пошли в лес к бандитам Грозного и потребовали, чтобы они сдались властям. Уже на следующий день, когда Бергавинов снова появился перед бандитами, они беспрекословно сдались, 3 сентября, как писал корреспондент газеты «Коммунист», «в Черкассах можно было наблюдать своеобразную картину. По запруженным праздной толпой улицам, ведущим к исполкому, направилась группа «лесовиков» со знаменем впереди. На красном полотнище знамени была надпись: «Да здравствует Советская власть на Украине!» 50 сдавшихся бандитов были амнистированы. Спустя некоторое время бежавший Грозный и трое его ближайших сподвижников были обнаружены отрядом селян в одном из сел и во время перестрелки убиты.
Иногда амнистированные участники банд все же возобновляли преступную деятельность. В Нежинском уезде Черниговской губернии длительное время оперировал бандит Панкрат Хижняк, житель села Бранница. Вместе с сообщниками он в 1920 г. убил председателя сельсовета Бондаренко, члена сельсовета С. Полуяна и его сына, терроризировал сельских активистов. В 1921 г., учитывая раскаяние бандитов и их бедняцко-середняцкое происхождение, советские органы амнистировали Хижляка и участников его банды. Но амнистированные не оправдали доверия Советской власти. Участвуя в разоружении уголовной шайки в Козелецком уезде, они присвоили оружие бандитов. В связи с этим в село Бранница прибыли милиционеры. Старший команды милиционеров Гладкий потребовал от Хижняка сдачи оружия, но бандиты убили Гладкого и милиционеров и скрылись. В 1922 г. по ходатайству местного населения Хижняк и его союзники снова были амнистированы и вернулись в село. Спустя некоторое время, летом 1922 г., в Бранницу прибыл из Киева некий Лука Артеменко, представившийся мелким торговцем. Он познакомился с Хижняком и тайно сообщил ему, что имеет связь с членом «Центрального повстанческого (петлюровского) комитета», который поручил распространить несколько прокламаций с призывом создавать в селах повстанческие группы. Хижняк принял прокламации и обещал организовать антисоветскую группу в селе. Собрав «старых друзей» (бывших бандитов) и сочувствующих им (10 человек), Хижняк ознакомил их с прокламацией. Бандиты решили создать в Браннице подпольный повстанческий комитет. Председателем комитета избрали Филиппа Цареня, а во главе повстанческого отряда поставили Хнжняка. В то время неподалеку от Бранницы скрывался прибывший из-за границы петлюровский организатор Иван Назаренко. Хижняк и Артеменко связались с Назаренко, и тот включился в работу повстанческого комитета. Заговорщики добыли пишущую машинку, издавали прокламации, заготовляли оружие. О существовании петлюровской организации в Браннице стало известно чекистам. В апреле 1923 г. в село прибыл отряд ГПУ, которому удалось арестовать членов организации. В октябре 1924 г. бандиты предстали перед Черниговским губернским судом. Хижняк, Артеменко и двое самых активных их сподвижников были приговорены к расстрелу. Но советские власти вновь проявили к ним снисходительность: расстрел был заменен лишением свободы сроком на 10 лет.
Бывали случаи, когда крестьяне самосудом расправлялись с бандитами. В свое время в Елисаветградском уезде свирепствовала банда, совершившая много жестоких преступлений. Вожак банды, бывший подпрапорщик Галка, собственноручно расстрелял в деревне Ивановке 15 крестьян, отказавшихся вступить в его отряд. В 1924 г., когда банда Галки была ликвидирована и ее амнистированные участники возвратились в деревни, местные жители расправились с ними самосудом.
Чмель явился к Афанасьеву вместе с Косарем. Афанасьев дал им задание – создавать петлюровские ячейки в Киевском уезде. Выполняя это поручение, Чмель собрал в своем селе близких ему молодых людей. Так в Боярском районе появилась петлюровская ячейка. Была избрана руководящая «тройка» во главе с Чмелем. Один из членов ячейки, Проценко, раздобыл типографский шрифт и организовал типографию, в которой можно было печатать прокламации. Ячейка связалась с оперировавшей поблизости бандой Гаевого и оказывала ей содействие, информируя о расположении советских воинских частей и т. п.
Между тем Косарь, получивший вскоре через Афанасьева от петлюровского «Центрального штаба» назначение на пост «начальника повстанческого района», объединявшего повстанцев Киевского и Радомысльского уездов, создавал петлюровские ячейки в других районах.
В октябре 1921 г. в связи с готовившимся «тютюнниковским рейдом» на Украину Косарь поручил учительнице Ган выехать за границу, вручить петлюровскому эмигрантскому руководству доклад о деятельности организации, получить средства для работы и указания. Задание Ган выполнила. Она нелегально перешла границу, пробралась во Львов, передала доклад, получила шифровки, деньги и все это, возвратившись, вручила Косарю.
Вскоре, однако, последовали ликвидация «унровской контрразведки г. Киева», арест Афанасьева, поражение банды Гаевого, провал «тютюнниковского рейда». Деятельность организации замерла. Весной 1922 г. бояркская ячейка вновь ожила: Чмель напечатал прокламацию, призывавшую крестьян не платить продналога, сопротивляться изъятию церковных ценностей в пользу голодающих. Но осенью 1922 г. ячейка окончательно распалась. Андрей Чмель выехал из Боярки и стал скрываться то в Житомире, то в Киеве под фамилией Крыжановского. Генриетта Ган бежала в Уманский уезд, затем на станцию Вапнярка и в конце концов была арестована в июне 1923 г.
Чекисты привлекли по этому делу к судебной ответственности 12 человек. Суд состоялся в январе 1925 г. К этому времени политические настроения большинства участников петлюровской ячейки Боярского района изменились. Андрей Чмель заявил на суде, что давно уже разочаровался в петлюровском движении и в настоящее время является врагом петлюровщины, которая не имеет никаких корней в крестьянстве. Генриетта Ган, оказывавшая раньше вредное влияние на своих бывших учеников, заявила на суде, что готова «признать свои преступления перед народными массами». В таких условиях Киевский губернский суд вынес приговор, по которому 2 подсудимых оправдал, 6 приговорил к условному наказанию. При этом суд ходатайствовал перед ВУЦИК о полном помиловании Чмеля; лишь Генриету Ган и еще 2 обвиняемых суд приговорил к лишению свободы сроком на 5 лет.
Гулый-Гуленко заявил на следствии: «Анализ всех событий привел меня к той мысли, что дальнейшая вооруженная борьба с Советами бесполезна и бессмысленна. Слишком уж жалкую роль мы играли во время последнего восстания, нанося непоправимый вред украинскому народу». Так от петлюровщины отошел один из видных ее деятелей.
Наконец потерпел крушение и ближайший сподвижник Симона Петлюры, командующий антисоветским «рейдом» генерал-хорунжий Юрий Тютюнник. В середине 1923 г. он вместе с несколькими другими эмигрантами нелегально прибыл на Украину для подпольной работы в созданной им новой петлюровской организации – «Высшем военном совете». Пробыв несколько месяцев на родине, Тютюнник убедился в тщетности своих усилий продолжать борьбу с Советской властью и решил сдаться. В письме на имя В. П. Затонского он писал: «Тяжким путем я пришел к уверенности, что властвующие на Западе силы способны только угнетать украинский народ, а не помогать его освобождению. Эти силы, используя легкомысленные и окончательно деморализованные элементы нашей эмиграции, думают только о своем благополучии. Поскольку деморализованность эмиграции дошла до наивысшей степени, для меня стало понятным, что будущее Украины выковывается здесь, на Украине. Прошло уже несколько месяцев, как я перешел кордон и, находясь на территории УССР, изучаю действительное положение. В первую очередь меня интересовала природа власти на Украине. В том, что эта власть является властью рабочих, я никогда не сомневался, но является ли она украинской властью, в этом у меня были сомнения, а в свое время даже уверенность в противоположном». Ознакомление с украинской действительностью и с характером Советской власти на Украине убедило Тютюнника в том, что он заблуждался. «Сейчас на Украине, – писал он Затонскому, – украинская власть».
Украинское советское правительство поручило ГПУ УССР проверить искренность заявления Тютюнника и его группы, ходатайствовавших о помиловании. Тютюнник представил такие доказательства: сдал весь архив петлюровского «штаба», вызвал свою семью на Украину и т. п. ГПУ УССР дало заключение о возможности применения амнистии. 28 декабря 1923 г. Президиум ВУЦИК удовлетворил ходатайство Тютюнника. Были амнистированы и другие петлюровские деятели, и среди них известный украинский националистический деятель, бывший председатель Центральной рады профессор М.С. Грушевский, выразивший желание заняться в Киеве научной работой. Юрий Тютюнник вскоре опубликовал мемуары, в которых рассказал о роли польских разведывательных органов в петлюровском движении. Впоследствии, однако, Тютюнник вновь занялся преступной деятельностью и был наказан.
В 1924 г. чекистами был пойман проникший на советскую территорию из Польши известный петлюровец Хмара, бывший учитель, штабс-капитан царской армии, член партии украинских эсеров и агент польской разведки. На протяжении ряда лет он боролся с Советской властью методами террора, диверсий и шпионажа. Теперь Хмара уверял суд в том, что он «заблуждался», не понимал национальной политики Советской власти. В последнем слове, обращаясь к суду, он сказал: «В случае осуждения меня к высшей мере прошу передать от моего имени Петлюре: пусть оставит бесплодную, ненужную борьбу с Советской властью и поступит по примеру Тютюнника».
Но главарь петлюровщины Симон Петлюра не последовал совету Хмары. Перебравшись из Польши во Францию, он безуспешно пытался продолжать антинародную деятельность. 25 мая 1926 г. в Париже он был убит Самуилом Шварцбардом – родственником одной из семей, погибших во время диких петлюровских погромов на Украине. Парижским судом присяжных Шварцбард был оправдан.
Глава 5
Белорусская рада была разогнана. Тогда националисты связались с командованием польского корпуса, составленного из австрийских военнопленных в России. Корпусом командовал реакционный генерал – корниловец И. Р. Довбор-Мусиицкий. В январе 1918 г. при поддержке корпуса начался антисоветский мятеж. Однако он был быстро подавлен, а его инициаторы бежали в соседние районы, занятые германскими войсками.
2 декабря 1917 г. «Сфатул цэрий» провозгласил создание так называемой Молдавской Народной республики. Был сформирован исполнительный орган – Совет генеральных директоров под председательством П. Ерхана. Руководящие посты в нем заняли: бывший заместитель губернского комиссара Временного правительства В. Кристи и другие молдавские нaциoнaлиcты.
Лидеры «Сфатул цэрий» демагогически обещали народу свободу, демократические преобразования, землю крестьянам, рабочий контроль над фабриками и заводами и т. п. Однако все эти обещания они не выполняли и грозили крестьянам тяжелыми наказаниями за их попытки покончить с помещичьей собственностью. Они искали поддержку у антисоветской Украинской Центральной рады, калединцев и иностранных держав.
Как только «Сфатул цэрий» объявил о своем существовании, он незамедлительно получил признание со стороны государств Антанты. В середине декабря Франция, не имея на то согласия Советского правительства, открыла в Кишиневе свое консульство. Французский консул П. Сарре установил связи с местными молдавскими антисоветчиками и всеми имевшимися в его распоряжении средствами направлял их деятельность. Представителей Антанты поддерживал штаб Румынского фронта, в котором фактически хозяйничали американский посол в Румынии Ч. Вопичка, французский посол Д. Сент-Олер и английский – Д. Барклай, находившийся в Яссах (Румыния).
В борьбе против Советской власти молдавская националистическая антисоветчина совершила величайшее национальное предательство. Ее главари – И. Инкулец, П. Ерхан, И. Пеливан и другие – втайне от народа сговорились с правящими кругами западных государств об отторжении правобережной (между Прутом и Днестром) части Молдавии, носившей название Бессарабии, и передаче ее королевской Румынии. Ввод румынских войск в Бессарабию мотивировался необходимостью «восстановления порядка от большевистской анархии». В январе – марте 1918 г. Бессарабия была оккупирована румынской армией. Временная оккупация превратилась в аннексию части территории Молдавии королевской Румынией. В восточной же, левобережной, части Молдавии установилась Советская власть.
Весьма остро протекала борьба за установление Советской власти в сложной обстановке Северного Кавказа.
В Терской области антисоветчина возглавлялась реакционными элементами терского казачества и националистическими и религиозными организациями горских народов. Казачья антисоветчина вначале группировалась вокруг войскового атамана терского казачьего войска, бывшего комиссара Временного правительства на Тереке М. А. Караулова и образованного им 10 ноября 1917 г. во Владикавказе антисоветского войскового правительства. Горская антисоветчина возглавлялась шейхами, муллами, богатыми скотоводами, промышленниками и представителями националистически настроенной интеллигенции Терской области и Дагестана. Под предлогом защиты национальных и религиозных интересов мусульман руководители этого движения в декабре 1917 г. провозгласили созданный ими еще при Временном правительстве Союз объединенных горцев Кавказа «автономным штатом Российской Федеративной Республики», а его руководителей – кумыкского князя Рашид-Хан Капланова, чеченского нефтепромышленника Тапа Чермоева, кабардинского конезаводчика Пшемахо Коцева, ингушского деятеля Васангирея Джабагиева и других – «правительством штата», распространявшим свою власть на Дагестан, Терек и другие районы Северного Кавказа, населенные мусульманами.
В сущности, Союз объединенных горцев Кавказа являлся панисламистской организацией: он поднял «зеленое знамя ислама», пытаясь ввести законы Корана и шариата. Эта организация находилась под влиянием соседней Турции, агенты которой обещали горцам «освобождение мусульманских народов Кавказа от русского ига». Прямыми агентами Турции были «вожди» горцев Нажмуддин Гоцинский и Узун-Хаджи. Богатый скотовод, ученый-арабист из селения Гоци Аварского округа в Дагестане, Нажмуддин Гоцинский до революции был наибом (начальником) Косубулинского участка, пользовался большим влиянием и почетом среди мусульманских масс, а после революции намеревался стать имамом (светским и духовным владыкой) всего Кавказа. 23 января 1918 г. на Вседагестанском съезде горцев его избрали главным муфтием – руководителем духовного управления мусульман Северного Кавказа. А фанатичный Узун-Хаджи исступленно призывал горцев к восстанию против России с целью «продолжить дело Шамиля» и создать на Кавказе мусульманскую «шариатскую монархию».
Советское правительство с первых же дней Октября выступило как защитник угнетавшихся русским самодержавием народов, в том числе и мусульман. В обращении Совета Народных Комиссаров к трудящимся мусульманам от 20 ноября 1917 г. говорилось:
«Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями и угнетателями России!
Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно. Вы имеете право на это. Знайте, что ваши права, как и права всех народов России, охраняются всей мощью революции и ее органов, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Поддерживайте же эту революцию и ее полномочное Правительство!»
Но реакционные элементы мусульманства натравливали отсталые массы, призывали их к борьбе против русского народа, который нес им освобождение от национального и социального гнета.
Вокруг Нажмуддина Гоцинского и Узун-Хаджи группировались подстрекаемые ими горцы, которые нападали на русские поселки. Вскоре Узун-Хаджи провозгласил себя имамом Чечни и Дагестана. За время кратковременного имамства его банды буквально снесли с лица земли 170 русских поселков, молдаванских хуторов, немецких колоний. Терские казаки, в свою очередь, стали нападать на чеченские поселения. Разгоралась межнациональная резня.
В сложнейшей политической обстановке советские организации Терека и Дагестана вели работу среди народа, призывая русских и горцев прекратить бессмысленную резню и совместно работать над устройством новой жизни. Во Владикавказе и Грозном были организованы военно-революционные комитеты для борьбы с антисоветчиной и установления порядка в крае. В марте 1918 г. имамство в Чечне было ликвидировано, а Узун-Хаджи изгнан. 17 марта съезд трудящихся Терека провозгласил Советскую власть. В мае она была установлена и в Дагестане, где потерпел поражение Нажмуддин Гоцинский.
Против советского Баку ополчились Закавказский комиссариат, бакинские организации националистических партий, имевшие свои воинские формирования, а также русские группы эсеров и меньшевиков. Городу угрожали и турецкие войска, пытавшиеся захватить богатый нефтью край.
Особую опасность представляли тогда азербайджанские националисты. До революции 1917 г. их партия – мусават – придерживалась клерикально-феодальных, панисламистских взглядов, призывая все мусульманские народы «без различия наций и религиозных толков» объединиться для борьбы «за возвращение былой славы», когда ислам был «властителем на таких громадных частях света, как Азия, Европа и Африка».
В октябре 1917 г. председатель Бакинского ЦК партии мусават Мамед Эмин Расул-заде, выступая на I съезде объединенной партии мусават, заявил, что «целью тюркского народа является… стремление» составить «вместе с остальными группами, входящими в состав мусульманского интернационала, общий букет». Этими цветистыми словами Расул-заде выражал идею создания в союзе с другими мусульманскими народами единого тюркского националистического государства.
После победы Октября мусаватисты открыто проповедовали отделение Азербайджана от Советской России. Они образовали мусаватистское «управление» во многих районах Азербайджана, а их главари вошли в антисоветское правительство «Закавказский комиссариат».
30 марта 1918 года вооруженные отряды мусаватистов, сконцентрированные в Старом городе, опираясь на прибывший в Баку вооруженный отряд бывшей царской «дикой дивизии», напали на советские воинские части. В последовавших затем кровопролитных боях с обеих сторон участвовало около 20 тысяч человек. Одновременно происходили кровавые столкновения между азербайджанским (мусульманским) и армянским (христианским) населением города. В течение двух дней было убито более 3 тысяч человек.
1 апреля советские войска, поддержанные рабочим населением, подавили мятеж. Мусаватисты приняли условия ультиматума, предъявленного им Комитетом революционной обороны: признали власть Бакинского Совета рабочих, солдатских и матросских депутатов и обязались вывести антисоветские войска из города.
В 1922 г. в дебрях Холодноярского леса скрывалась вооруженная банда Грозного, насчитывавшая около 100 человек. Бандиты бесчинствовали в окрестных селах и местечках. Они разгромили Валявский волисполком, зверски убили всех членов коммунистической ячейки в волостном центре, неоднократно нападали на Балаклеевский и Городищенский сахарные заводы, лавки и предприятия районных обществ потребительской кооперации, грабили их.
12 августа 1922 г. банда Грозного была разгромлена. Уцелевшие бандиты бежали и вскоре, преследуемые чекистским отрядом и незаможниками, оказались в критическом положении. Им предложили сдаться. Переговоры с бандитами вел начальник Черкасского уездного отделения ГПУ С. А. Бергавинов. Этот отважный чекист и коммунист с первых дней Октября находился на передовых позициях борьбы за Советскую власть. С 1919 по 1924 г. С. А. Бергавинов работал в органах государственной безопасности сперва на родине, в местечке Ярцево Смоленской губернии, а затем на Украине. Он вел непрестанную борьбу с контрреволюцией, участвовал в боях против петлюровцев, григорьевцев, деникинцев, белополяков и пять раз был ранен. В Пирятинском и Чигиринском уездах он создавал отряды по борьбе с бандитизмом, безоружным ходил в лесные чащи Холодного Яра для переговоров с отпетыми бандитами и силою коммунистического убеждения не раз склонял их к прекращению борьбы с Советской властью.
На этот раз, в Черкасском уезде, С. А. Бергавинов пришел в самое логово банды Грозного – в хату лесника в глухом лесу – и решительно заявил бандитам, что она должны выдать оружие, награбленное имущество и беспрекословно подчиниться Советской власти. Бандиты не сразу дали ответ. А ночью Бергавинов подслушал, как они совещались в сенях, выполнить ли им предъявленные условия или убить большевика – и делу конец… Наступила ночь. Бергавинов неслышно вылез через окно и скрылся в лесу. В селе Орловец, куда он пришел на следующее утро, 29 августа, открылась ярмарка. Опытный партийный работник, Бергавинов выступил перед 8-тысячным сходом крестьян, съехавшихся на ярмарку, и призвал их к борьбе с бандитами. Тут же на ярмарке крестьяне избрали делегацию в составе 50 человек (среди них был и священник села Орловец), которые пошли в лес к бандитам Грозного и потребовали, чтобы они сдались властям. Уже на следующий день, когда Бергавинов снова появился перед бандитами, они беспрекословно сдались, 3 сентября, как писал корреспондент газеты «Коммунист», «в Черкассах можно было наблюдать своеобразную картину. По запруженным праздной толпой улицам, ведущим к исполкому, направилась группа «лесовиков» со знаменем впереди. На красном полотнище знамени была надпись: «Да здравствует Советская власть на Украине!» 50 сдавшихся бандитов были амнистированы. Спустя некоторое время бежавший Грозный и трое его ближайших сподвижников были обнаружены отрядом селян в одном из сел и во время перестрелки убиты.
Иногда амнистированные участники банд все же возобновляли преступную деятельность. В Нежинском уезде Черниговской губернии длительное время оперировал бандит Панкрат Хижняк, житель села Бранница. Вместе с сообщниками он в 1920 г. убил председателя сельсовета Бондаренко, члена сельсовета С. Полуяна и его сына, терроризировал сельских активистов. В 1921 г., учитывая раскаяние бандитов и их бедняцко-середняцкое происхождение, советские органы амнистировали Хижляка и участников его банды. Но амнистированные не оправдали доверия Советской власти. Участвуя в разоружении уголовной шайки в Козелецком уезде, они присвоили оружие бандитов. В связи с этим в село Бранница прибыли милиционеры. Старший команды милиционеров Гладкий потребовал от Хижняка сдачи оружия, но бандиты убили Гладкого и милиционеров и скрылись. В 1922 г. по ходатайству местного населения Хижняк и его союзники снова были амнистированы и вернулись в село. Спустя некоторое время, летом 1922 г., в Бранницу прибыл из Киева некий Лука Артеменко, представившийся мелким торговцем. Он познакомился с Хижняком и тайно сообщил ему, что имеет связь с членом «Центрального повстанческого (петлюровского) комитета», который поручил распространить несколько прокламаций с призывом создавать в селах повстанческие группы. Хижняк принял прокламации и обещал организовать антисоветскую группу в селе. Собрав «старых друзей» (бывших бандитов) и сочувствующих им (10 человек), Хижняк ознакомил их с прокламацией. Бандиты решили создать в Браннице подпольный повстанческий комитет. Председателем комитета избрали Филиппа Цареня, а во главе повстанческого отряда поставили Хнжняка. В то время неподалеку от Бранницы скрывался прибывший из-за границы петлюровский организатор Иван Назаренко. Хижняк и Артеменко связались с Назаренко, и тот включился в работу повстанческого комитета. Заговорщики добыли пишущую машинку, издавали прокламации, заготовляли оружие. О существовании петлюровской организации в Браннице стало известно чекистам. В апреле 1923 г. в село прибыл отряд ГПУ, которому удалось арестовать членов организации. В октябре 1924 г. бандиты предстали перед Черниговским губернским судом. Хижняк, Артеменко и двое самых активных их сподвижников были приговорены к расстрелу. Но советские власти вновь проявили к ним снисходительность: расстрел был заменен лишением свободы сроком на 10 лет.
Бывали случаи, когда крестьяне самосудом расправлялись с бандитами. В свое время в Елисаветградском уезде свирепствовала банда, совершившая много жестоких преступлений. Вожак банды, бывший подпрапорщик Галка, собственноручно расстрелял в деревне Ивановке 15 крестьян, отказавшихся вступить в его отряд. В 1924 г., когда банда Галки была ликвидирована и ее амнистированные участники возвратились в деревни, местные жители расправились с ними самосудом.
Позднее прозрение
В январе 1925 г. в Киевском губернском суде рассматривалось дело Андрея Чмеля, Генриетты Ган и других, совершивших преступления в Киевском уезде в 1921—1922 гг. Один из главных обвиняемых, двадцатилетний Андрей Чмель, проживавший в селе Боярки Киевского уезда, воспитанный в духе украинского национализма, мечтал об активной политической деятельности и искал связей с петлюровской организацией. Он познакомился с появившимся в селе бывшим петлюровским сотником Косарем (Дранником), прибывшим из-за кордона. Затем он обратился за содействием к учительнице Генриетте Ган, муж которой, петлюровец Винник, в свое время был расстрелян Чрезвычайной комиссией за антисоветскую деятельность. Ган продолжала антисоветскую деятельность покойного мужа. Будучи знакома с уже упоминавшимся членом «унровской контрразведки г. Киева» Николаем Афанасьевым, она решила связать с ним своего бывшего ученика Чмеля, который охотно согласился осведомлять петлюровскую контрразведку о состоянии повстанческого движения на селе.Чмель явился к Афанасьеву вместе с Косарем. Афанасьев дал им задание – создавать петлюровские ячейки в Киевском уезде. Выполняя это поручение, Чмель собрал в своем селе близких ему молодых людей. Так в Боярском районе появилась петлюровская ячейка. Была избрана руководящая «тройка» во главе с Чмелем. Один из членов ячейки, Проценко, раздобыл типографский шрифт и организовал типографию, в которой можно было печатать прокламации. Ячейка связалась с оперировавшей поблизости бандой Гаевого и оказывала ей содействие, информируя о расположении советских воинских частей и т. п.
Между тем Косарь, получивший вскоре через Афанасьева от петлюровского «Центрального штаба» назначение на пост «начальника повстанческого района», объединявшего повстанцев Киевского и Радомысльского уездов, создавал петлюровские ячейки в других районах.
В октябре 1921 г. в связи с готовившимся «тютюнниковским рейдом» на Украину Косарь поручил учительнице Ган выехать за границу, вручить петлюровскому эмигрантскому руководству доклад о деятельности организации, получить средства для работы и указания. Задание Ган выполнила. Она нелегально перешла границу, пробралась во Львов, передала доклад, получила шифровки, деньги и все это, возвратившись, вручила Косарю.
Вскоре, однако, последовали ликвидация «унровской контрразведки г. Киева», арест Афанасьева, поражение банды Гаевого, провал «тютюнниковского рейда». Деятельность организации замерла. Весной 1922 г. бояркская ячейка вновь ожила: Чмель напечатал прокламацию, призывавшую крестьян не платить продналога, сопротивляться изъятию церковных ценностей в пользу голодающих. Но осенью 1922 г. ячейка окончательно распалась. Андрей Чмель выехал из Боярки и стал скрываться то в Житомире, то в Киеве под фамилией Крыжановского. Генриетта Ган бежала в Уманский уезд, затем на станцию Вапнярка и в конце концов была арестована в июне 1923 г.
Чекисты привлекли по этому делу к судебной ответственности 12 человек. Суд состоялся в январе 1925 г. К этому времени политические настроения большинства участников петлюровской ячейки Боярского района изменились. Андрей Чмель заявил на суде, что давно уже разочаровался в петлюровском движении и в настоящее время является врагом петлюровщины, которая не имеет никаких корней в крестьянстве. Генриетта Ган, оказывавшая раньше вредное влияние на своих бывших учеников, заявила на суде, что готова «признать свои преступления перед народными массами». В таких условиях Киевский губернский суд вынес приговор, по которому 2 подсудимых оправдал, 6 приговорил к условному наказанию. При этом суд ходатайствовал перед ВУЦИК о полном помиловании Чмеля; лишь Генриету Ган и еще 2 обвиняемых суд приговорил к лишению свободы сроком на 5 лет.
* * *
В июле 1922 г. Одесскому губернскому отделу ГПУ стало известно, что в Одессу нелегально из Румынии прибыл какой-то видный антисоветский деятель. Чекисты установили за ним наблюдение и вскоре арестовали его. Это был командующий южной группой войск УНР полковник А. А. Гулый-Гуленко.Гулый-Гуленко заявил на следствии: «Анализ всех событий привел меня к той мысли, что дальнейшая вооруженная борьба с Советами бесполезна и бессмысленна. Слишком уж жалкую роль мы играли во время последнего восстания, нанося непоправимый вред украинскому народу». Так от петлюровщины отошел один из видных ее деятелей.
Наконец потерпел крушение и ближайший сподвижник Симона Петлюры, командующий антисоветским «рейдом» генерал-хорунжий Юрий Тютюнник. В середине 1923 г. он вместе с несколькими другими эмигрантами нелегально прибыл на Украину для подпольной работы в созданной им новой петлюровской организации – «Высшем военном совете». Пробыв несколько месяцев на родине, Тютюнник убедился в тщетности своих усилий продолжать борьбу с Советской властью и решил сдаться. В письме на имя В. П. Затонского он писал: «Тяжким путем я пришел к уверенности, что властвующие на Западе силы способны только угнетать украинский народ, а не помогать его освобождению. Эти силы, используя легкомысленные и окончательно деморализованные элементы нашей эмиграции, думают только о своем благополучии. Поскольку деморализованность эмиграции дошла до наивысшей степени, для меня стало понятным, что будущее Украины выковывается здесь, на Украине. Прошло уже несколько месяцев, как я перешел кордон и, находясь на территории УССР, изучаю действительное положение. В первую очередь меня интересовала природа власти на Украине. В том, что эта власть является властью рабочих, я никогда не сомневался, но является ли она украинской властью, в этом у меня были сомнения, а в свое время даже уверенность в противоположном». Ознакомление с украинской действительностью и с характером Советской власти на Украине убедило Тютюнника в том, что он заблуждался. «Сейчас на Украине, – писал он Затонскому, – украинская власть».
Украинское советское правительство поручило ГПУ УССР проверить искренность заявления Тютюнника и его группы, ходатайствовавших о помиловании. Тютюнник представил такие доказательства: сдал весь архив петлюровского «штаба», вызвал свою семью на Украину и т. п. ГПУ УССР дало заключение о возможности применения амнистии. 28 декабря 1923 г. Президиум ВУЦИК удовлетворил ходатайство Тютюнника. Были амнистированы и другие петлюровские деятели, и среди них известный украинский националистический деятель, бывший председатель Центральной рады профессор М.С. Грушевский, выразивший желание заняться в Киеве научной работой. Юрий Тютюнник вскоре опубликовал мемуары, в которых рассказал о роли польских разведывательных органов в петлюровском движении. Впоследствии, однако, Тютюнник вновь занялся преступной деятельностью и был наказан.
В 1924 г. чекистами был пойман проникший на советскую территорию из Польши известный петлюровец Хмара, бывший учитель, штабс-капитан царской армии, член партии украинских эсеров и агент польской разведки. На протяжении ряда лет он боролся с Советской властью методами террора, диверсий и шпионажа. Теперь Хмара уверял суд в том, что он «заблуждался», не понимал национальной политики Советской власти. В последнем слове, обращаясь к суду, он сказал: «В случае осуждения меня к высшей мере прошу передать от моего имени Петлюре: пусть оставит бесплодную, ненужную борьбу с Советской властью и поступит по примеру Тютюнника».
Но главарь петлюровщины Симон Петлюра не последовал совету Хмары. Перебравшись из Польши во Францию, он безуспешно пытался продолжать антинародную деятельность. 25 мая 1926 г. в Париже он был убит Самуилом Шварцбардом – родственником одной из семей, погибших во время диких петлюровских погромов на Украине. Парижским судом присяжных Шварцбард был оправдан.
Глава 5
Борьба с антисоветскими националистическими движениями в различных областях государства
Националистическая антисоветчина в Белоруссии, Молдавии, на Северном Кавказе и в других районах
В Белоруссии противником Октября выступила националистическая Белорусская рада, образованная здесь еще в июле 1917 г. Националисты не имели серьезного влияния среди подавляющего большинства населения Белоруссии – крестьянства. Достаточно сказать, что на выборах в Учредительное собрание Белорусская рада собрала всего 0,3% всех голосов. Большинство белорусского населения и солдат Западного фронта голосовали за большевиков, и в декабре 1917 г. в Минске была установлена Советская власть. Между тем деятели Белорусской рады созвали «национальный съезд» и в ночь на 18 декабря провозгласили «независимость Белоруссии». Это был акт, лишенный какого-либо значения, так как подавляющее большинство населения высказалось за Советскую власть.Белорусская рада была разогнана. Тогда националисты связались с командованием польского корпуса, составленного из австрийских военнопленных в России. Корпусом командовал реакционный генерал – корниловец И. Р. Довбор-Мусиицкий. В январе 1918 г. при поддержке корпуса начался антисоветский мятеж. Однако он был быстро подавлен, а его инициаторы бежали в соседние районы, занятые германскими войсками.
* * *
Сразу же после победы Октябрьской революции молдавские националисты и прямые агенты королевской Румынии при помощи командования Румынского фронта сформировали антисоветский административный орган края «Сфатул цэрий» («Совет страны»), во главе которого стал молдавский националист И. Инкулец.2 декабря 1917 г. «Сфатул цэрий» провозгласил создание так называемой Молдавской Народной республики. Был сформирован исполнительный орган – Совет генеральных директоров под председательством П. Ерхана. Руководящие посты в нем заняли: бывший заместитель губернского комиссара Временного правительства В. Кристи и другие молдавские нaциoнaлиcты.
Лидеры «Сфатул цэрий» демагогически обещали народу свободу, демократические преобразования, землю крестьянам, рабочий контроль над фабриками и заводами и т. п. Однако все эти обещания они не выполняли и грозили крестьянам тяжелыми наказаниями за их попытки покончить с помещичьей собственностью. Они искали поддержку у антисоветской Украинской Центральной рады, калединцев и иностранных держав.
Как только «Сфатул цэрий» объявил о своем существовании, он незамедлительно получил признание со стороны государств Антанты. В середине декабря Франция, не имея на то согласия Советского правительства, открыла в Кишиневе свое консульство. Французский консул П. Сарре установил связи с местными молдавскими антисоветчиками и всеми имевшимися в его распоряжении средствами направлял их деятельность. Представителей Антанты поддерживал штаб Румынского фронта, в котором фактически хозяйничали американский посол в Румынии Ч. Вопичка, французский посол Д. Сент-Олер и английский – Д. Барклай, находившийся в Яссах (Румыния).
В борьбе против Советской власти молдавская националистическая антисоветчина совершила величайшее национальное предательство. Ее главари – И. Инкулец, П. Ерхан, И. Пеливан и другие – втайне от народа сговорились с правящими кругами западных государств об отторжении правобережной (между Прутом и Днестром) части Молдавии, носившей название Бессарабии, и передаче ее королевской Румынии. Ввод румынских войск в Бессарабию мотивировался необходимостью «восстановления порядка от большевистской анархии». В январе – марте 1918 г. Бессарабия была оккупирована румынской армией. Временная оккупация превратилась в аннексию части территории Молдавии королевской Румынией. В восточной же, левобережной, части Молдавии установилась Советская власть.
Весьма остро протекала борьба за установление Советской власти в сложной обстановке Северного Кавказа.
В Терской области антисоветчина возглавлялась реакционными элементами терского казачества и националистическими и религиозными организациями горских народов. Казачья антисоветчина вначале группировалась вокруг войскового атамана терского казачьего войска, бывшего комиссара Временного правительства на Тереке М. А. Караулова и образованного им 10 ноября 1917 г. во Владикавказе антисоветского войскового правительства. Горская антисоветчина возглавлялась шейхами, муллами, богатыми скотоводами, промышленниками и представителями националистически настроенной интеллигенции Терской области и Дагестана. Под предлогом защиты национальных и религиозных интересов мусульман руководители этого движения в декабре 1917 г. провозгласили созданный ими еще при Временном правительстве Союз объединенных горцев Кавказа «автономным штатом Российской Федеративной Республики», а его руководителей – кумыкского князя Рашид-Хан Капланова, чеченского нефтепромышленника Тапа Чермоева, кабардинского конезаводчика Пшемахо Коцева, ингушского деятеля Васангирея Джабагиева и других – «правительством штата», распространявшим свою власть на Дагестан, Терек и другие районы Северного Кавказа, населенные мусульманами.
В сущности, Союз объединенных горцев Кавказа являлся панисламистской организацией: он поднял «зеленое знамя ислама», пытаясь ввести законы Корана и шариата. Эта организация находилась под влиянием соседней Турции, агенты которой обещали горцам «освобождение мусульманских народов Кавказа от русского ига». Прямыми агентами Турции были «вожди» горцев Нажмуддин Гоцинский и Узун-Хаджи. Богатый скотовод, ученый-арабист из селения Гоци Аварского округа в Дагестане, Нажмуддин Гоцинский до революции был наибом (начальником) Косубулинского участка, пользовался большим влиянием и почетом среди мусульманских масс, а после революции намеревался стать имамом (светским и духовным владыкой) всего Кавказа. 23 января 1918 г. на Вседагестанском съезде горцев его избрали главным муфтием – руководителем духовного управления мусульман Северного Кавказа. А фанатичный Узун-Хаджи исступленно призывал горцев к восстанию против России с целью «продолжить дело Шамиля» и создать на Кавказе мусульманскую «шариатскую монархию».
Советское правительство с первых же дней Октября выступило как защитник угнетавшихся русским самодержавием народов, в том числе и мусульман. В обращении Совета Народных Комиссаров к трудящимся мусульманам от 20 ноября 1917 г. говорилось:
«Мусульмане России, татары Поволжья и Крыма, киргизы и сарты Сибири и Туркестана, турки и татары Закавказья, чеченцы и горцы Кавказа, все те, мечети и молельни которых разрушались, верования и обычаи которых попирались царями и угнетателями России!
Отныне ваши верования и обычаи, ваши национальные и культурные учреждения объявляются свободными и неприкосновенными. Устраивайте свою национальную жизнь свободно и беспрепятственно. Вы имеете право на это. Знайте, что ваши права, как и права всех народов России, охраняются всей мощью революции и ее органов, Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов.
Поддерживайте же эту революцию и ее полномочное Правительство!»
Но реакционные элементы мусульманства натравливали отсталые массы, призывали их к борьбе против русского народа, который нес им освобождение от национального и социального гнета.
Вокруг Нажмуддина Гоцинского и Узун-Хаджи группировались подстрекаемые ими горцы, которые нападали на русские поселки. Вскоре Узун-Хаджи провозгласил себя имамом Чечни и Дагестана. За время кратковременного имамства его банды буквально снесли с лица земли 170 русских поселков, молдаванских хуторов, немецких колоний. Терские казаки, в свою очередь, стали нападать на чеченские поселения. Разгоралась межнациональная резня.
В сложнейшей политической обстановке советские организации Терека и Дагестана вели работу среди народа, призывая русских и горцев прекратить бессмысленную резню и совместно работать над устройством новой жизни. Во Владикавказе и Грозном были организованы военно-революционные комитеты для борьбы с антисоветчиной и установления порядка в крае. В марте 1918 г. имамство в Чечне было ликвидировано, а Узун-Хаджи изгнан. 17 марта съезд трудящихся Терека провозгласил Советскую власть. В мае она была установлена и в Дагестане, где потерпел поражение Нажмуддин Гоцинский.
* * *
В Закавказье после Октября националистические партии грузинских меньшевиков, армянских дашнаков и азербайджанских мусаватистов объединились в антисоветскую коалицию и с участием русских меньшевиков и эсеров образовали 15 ноября 1917 г. в Тифлисе так называемый Закавказский комиссариат, который выступал за отделение Закавказья от Советской России. Но националистам не удалось тогда распространить свою власть на всю территорию края. В Баку рабочие, солдаты и матросы разных национальностей поддержали Октябрьскую революцию и центральное Советское правительство. 2 ноября Бакинский Совет рабочих и солдатских депутатов взял в свои руки власть в Баку и его районах. Во главе Совета стал член ЦК РСДРП (большевиков) С. Г. Шаумян.Против советского Баку ополчились Закавказский комиссариат, бакинские организации националистических партий, имевшие свои воинские формирования, а также русские группы эсеров и меньшевиков. Городу угрожали и турецкие войска, пытавшиеся захватить богатый нефтью край.
Особую опасность представляли тогда азербайджанские националисты. До революции 1917 г. их партия – мусават – придерживалась клерикально-феодальных, панисламистских взглядов, призывая все мусульманские народы «без различия наций и религиозных толков» объединиться для борьбы «за возвращение былой славы», когда ислам был «властителем на таких громадных частях света, как Азия, Европа и Африка».
В октябре 1917 г. председатель Бакинского ЦК партии мусават Мамед Эмин Расул-заде, выступая на I съезде объединенной партии мусават, заявил, что «целью тюркского народа является… стремление» составить «вместе с остальными группами, входящими в состав мусульманского интернационала, общий букет». Этими цветистыми словами Расул-заде выражал идею создания в союзе с другими мусульманскими народами единого тюркского националистического государства.
После победы Октября мусаватисты открыто проповедовали отделение Азербайджана от Советской России. Они образовали мусаватистское «управление» во многих районах Азербайджана, а их главари вошли в антисоветское правительство «Закавказский комиссариат».
30 марта 1918 года вооруженные отряды мусаватистов, сконцентрированные в Старом городе, опираясь на прибывший в Баку вооруженный отряд бывшей царской «дикой дивизии», напали на советские воинские части. В последовавших затем кровопролитных боях с обеих сторон участвовало около 20 тысяч человек. Одновременно происходили кровавые столкновения между азербайджанским (мусульманским) и армянским (христианским) населением города. В течение двух дней было убито более 3 тысяч человек.
1 апреля советские войска, поддержанные рабочим населением, подавили мятеж. Мусаватисты приняли условия ультиматума, предъявленного им Комитетом революционной обороны: признали власть Бакинского Совета рабочих, солдатских и матросских депутатов и обязались вывести антисоветские войска из города.