Голсуорси Джон. Беглая

   Сэр Чарлз (Клер). Я хочу сказать, дорогая, если таковы ваши чувства... то, как порядочный человек, могу вам сказать...
   Леди Дедмонд. Чарлз!
   Сэр Чарлз. Оставь меня!.. То, как порядочный человек, я должен сказать, что... черт меня побери, если я знаю, что я должен сказать...
   Совершенно расстроенный, смотрит на Клер и, тяжело ступая, уходит. За ним уходит и леди Дедмонд. За сценой слышится ее голос, потом его: "А? Что?"
   В дверях появляется Джордж.
   Джордж (подходит к Клер, уже овладевшей собой). Ты не выйдешь поговорить со мной?
   Клер. Нет.
   Джордж (кидает взгляд на Мейлиза, который стоит, прислонившись к стене и скрестив руки).
   Джордж (вполголоса). Клер!
   Клер. Я слушаю.
   Джордж. Тебе не кажется, что ты подвергла меня достаточному испытанию, заставив прийти и говорить с тобой в присутствии этого человека... Другой муж, застав тебя здесь, подумал бы о тебе дурно...
   Клер. Тебе незачем было приходить и незачем что бы то ни было думать обо мне.
   Джордж. Но неужели ты допускала мысль, что я дам тебе исчезнуть и не сделаю всего, что в моих силах, чтобы...
   Клер. Спасти меня?
   Джордж. Ради бога, будь справедливой и дай мне возможность сказать тебе несколько слов. Ты вынуждаешь меня говорить при этом... Пусть этот грех падет на твою голову!.. Скажи, где я могу объясниться с тобой наедине?
   Клер. Это лишнее.
   Джордж. Почему лишнее?
   Клер. Потому что я заранее знаю, о чем ты будешь говорить. "Ты должна вернуться... Это твой долг... Не жди помощи от друзей... Ты не сможешь зарабатывать на жизнь... Ты явишься предметом разговоров и сплетен". Может быть, под влиянием минуты ты даже добавишь: "Обещаю, что никогда не войду к тебе в комнату без твоего разрешения..."
   Джордж. Ну что ж, все это правильно, и тебе нечего на это возразить.
   Клер (резко). О боже! Наша жизнь с тобой - сплошная ложь, глупость и пошлость! Довольно! Оставь меня в покое!
   Джордж. Прости, но ты, кажется, не понимаешь главного. Я пришел сюда для того, чтобы говорить тебе не о том, что ты сама прекрасно знаешь, а о том, что твой друг ведет нехитрую игру, даже малый ребенок мог бы ее разгадать. Если ты думаешь, что подобный субъект - джентльменом я никак его не назову - способен бескорыстно помочь красивой женщине, не имея на нее видов, то ты жестоко ошибаешься.
   Клер. Будь осторожен в своих выражениях.
   Мейлиз, сжавший было кулаки, принимает опять неподвижную позу.
   Джордж. Я не строю из себя умника, но у меня есть то, что зовется обычным здравым смыслом. Я не пытаюсь стать выше простых фактов.
   Клер (слоено про себя). Опять факты...
   Джордж. Бога ради, брось этот высокопарный тон, он совсем тебе не к лицу. Выслушай мое предложение. Если ты уедешь за границу и пробудешь там до осени с одной из твоих сестер, то я на это время съеду с квартиры и переселюсь в клуб.
   Клер. Потушишь пожар ведром воды? (Раздельно, словно подводит последнюю черту.) Я не вернусь к тебе, Джордж. Комедия кончена.
   Джордж (на мгновение теряется от ее тона, потом поворачивается к Мейлизу), Значит, между тобой и этим...
   Мейлиз (не меняя позы, с угрозой). Прошу вас...
   Клер. Я сказала тебе, что ты ошибаешься...
   Джордж (переводит глаза с него на нее). Что бы ни случилось, я не стану спокойно смотреть, как женщина, которая была моей женой... (Клер делает движение, которым словно зачеркивает прошлое.) ...не стану смотреть, как она идет к гибели, я сделаю, что смогу, для ее спасения.
   Клер. Очень благородно.
   Джордж. Не знаю, заслуживаешь ли ты этого. Но клянусь честью, я пришел сюда ради тебя, пришел открыть тебе глаза на то, что ты делаешь... (Резко поворачивается к Мейлизу.) И твоему драгоценному другу я выскажу все, что о нем думаю. Я не собираюсь играть ему на руку.
   Мейлиз, все в той же позе, смотрит на Клер, губы у него дергаются.
   Клер (качает головой в ответ на взгляд Мейлиза, потом Джорджу). Не угодно ли вам уйти?
   Джордж. Я уйду только вместе с тобой.
   Мейлиз. Светский человек мог бы быть тактичнее.
   Джордж. Идешь?
   Мейлиз. Это невероятно.
   Джордж. Я разговариваю не с вами, сэр.
   Мейлиз. Конечно. У нас с вами не найдется общего языка.
   Джордж. Так ты идешь?
   Клер отрицательно качает головой.
   Джордж (с бешенством). Значит, ты остаешься здесь, в хлеву, слушать идиотские бредни этого скота?
   Мейлиз (сразу выходит из неподвижности). Если вы сейчас же не уйдете, я убью вас.
   Джордж (с неожиданным спокойствием). Это мы еще посмотрим.
   Мейлиз (зловещим шепотом). Нет, я убью его! (Крадется вдоль стены, хватает свою суковатую палку и, так же крадучись, с искаженным от ярости лицом подходит вплотную к Джорджу.)
   Клер (быстро хватается за палку). Дайте сюда.
   Мейлиз покорно отдает палку. Двое мужчин стоят лицом к лицу, не шевелясь, и глядят друг на друга горящими глазами. Клер бросает палку на пол и встает на
   нее ногой. Потом, сняв шляпку, кладет ее на стол.
   Клер. Теперь не угодно ли вам уйти?
   Пауза.
   Джордж (уставившись на шляпку). Пойми, глупая, безумная женщина, если до трех часов ты не вернешься домой, я разведусь с тобой, и можешь барахтаться в этой грязной яме со своим возвышенным другом. А вас, сэр, я не пощажу. Я подам на вас иск, я с вами разделаюсь. Вы поплатитесь своим карманом. Таких, как вы, иначе не проймешь!
   Хлопнув дверью, уходит. Клер и Мейлиз глядят друг на друга.
   Губы у нее начинают дрожать.
   Клер. Ужасно!
   Опускается на край стула и закрывает глаза рукой. Мейлиз, взяв палку, тихо ее поглаживает, потом откладывает в сторону и подходит к Клер, чтобы
   видеть ее лицо. Она сидит неподвижно, глядя прямо перед собой.
   Мейлиз. Лучше быть не могло!
   Клер. Что мне делать? Что мне делать?
   Мейлиз. Прежде всего воздать хвалу небу за Удачу.
   Клер. Он выместит на вас все, он вас разорит, предъявит денежный иск. И все это из-за меня.
   Мейлиз. Ну что ж, пускай его. И пускай разводится. Избавьтесь от него. Любой ценой.
   Клер (поднимается со стула и стоит, отвернувшись, потом быстро поворачивается к нему). Я принесла вам разорение. И должна чем-то возместить вам... Иначе мне невыносимо об этом думать... Потребуйте от меня, чего хотите.
   Мейлиз. Что вы!
   Клер, закрыв глаза, подставляет ему лицо для поцелуя.
   Mейлиз. Бедная вы моя... (Целует ее, но, увидев выражение ее лица, отшатывается. Глаза у нее закрыты, губы плотно сжаты, руки нервно дрожат.) Ну нет! Здесь не дом "джентльмена"!
   Клер (почти шепотом). Простите...
   Mейлиз. Я понимаю.
   Клер. Я не чувствую к вам... А без чувств я не могу... Не могу...
   Мейлиз (с горечью). Вы правы. Такой любви с вас достаточно.
   Долгая пауза. Не глядя на него, она берет шляпку и надевает.
   Мейлиз. Уходите?
   Клер кивает.
   Не доверяете мне?
   Клер. Доверяю, но не могу брать, ничего не давая взамен.
   Мейлиз. Умоляю, умоляю вас. Какое это имеет значение? Располагайте, воспользуйтесь мною, лишь бы освободиться.
   Клер. Мистер Мейлиз, я знаю, чем я должна стать для вас, если я это допущу. Я знаю, чего вы ждете от меня не сейчас, так потом. И в самом деле, почему бы вам этого не ждать?
   Мейлиз. Клянусь вам всем святым, что есть для меня...
   Клер. Нет, если наши отношения не могут сложиться таким образом, то это невозможно, так в жизни не бывает. И я на это не пойду. Чувства не создаются по заказу, правда?
   Мейлиз. Да.
   Клер. А иначе я не могу! Не могу! (Идет к двери.)
   Мейлиз. Куда же вы пойдете?
   Клер молчит и только тяжело дышит. В ней какая-то перемена, какое-то
   возбуждение, скрытое под внешним спокойствием.
   Мейлиз. Не к нему. (Клер качает головой.) Слава богу! Но куда же? Опять к отцу?
   Клер. Нет.
   Мейлиз. Вы ничего не задумали такого...
   Клер. Да что вы!
   Мейлиз. Но что же вы собираетесь делать? Ну... говорите...
   Клер. Устраиваются же как-то другие женщины.
   Мейлиз. Но вы... такая хрупкая, изнеженная...
   Клер. Ничего. Только не расстраивайтесь. Не будете?
   Мейлиз (берет ее за локоть). Ну, доверьтесь мне, доверьтесь. Вы должны мне довериться!
   Клер (протягивает ему руку). Прощайте.
   Мейлиз (не принимает руки). Неужели вы думаете, что вас, такую красивую, там, в этом мире, оставят в покое? В этом огромном, жестоком мире! Прислушайтесь к нему! (Распахивает окно, в которое врывается уличный шум.) И вы одна в нем, беспомощная, без денег! На этих улицах сытые мужчины с бычьими шеями будут пялить на вас глаза, или сластолюбивые старики, или "рыцари" вроде меня, которые не захотят вам зла, но не смогут не почувствовать вашей красоты. Вы поступите работать, и они, мужчины, будут повсюду вокруг вас. И если вы не станете скрываться, вступите в открытую борьбу... Общество! Эти респектабельные! Благоче-стивцы! Даже те, что любят вас! Разве они оставят вас в покое? С гиканьем, с улюлюканьем бросятся они за вами в погоню и будут преследовать, пока вы не упадете в изнеможении, пока не станете их добычей, и тогда да сжалится над вами бог!
   Клер. Ну что ж, буду бежать, пока не упаду.
   Мейлиз. Дайте мне укрыть вас от этого жестокого мира!
   Клер (с улыбкой качает головой). Я отправлюсь искать свое счастье. Пожелайте мне удачи.
   Мейлиз. Я не отпущу вас.
   Клер. Вы должны.
   Мейлиз смотрит ей в глаза и, убедившись, что ему не сломить ее решимости,
   внезапно склоняется к ее руке и прижимается к ней губами.
   Мейлиз. Желаю вам счастья.
   Она высвобождает руку и, коснувшись другой его склоненной головы, уходит. Мейлиз так и остается, склонив голову и прислушиваясь к ее удаляющимся шагам. Постепенно они стихают. Мейлиз выпрямляется и, сжав кулаки, грозит
   кому-то.
   Занавес
   ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
   СЦЕНА ПЕРВАЯ
   Три месяца спустя. Скоро вечер. Комната Мейлиэа. На столе бутылка кларета, шляпа Мейлиза, чайная чашка, сахарница. На зажженной спиртовке греется чайник. У двери стоит Xейвуд, маленький, краснолицый мужчина с прокуренными
   усами. Mейлиз у окна просматривает счет.
   Xейвуд. Неприятно беспокоить старого клиента, сэр, но ждать долга полтора года... и без процентов...
   Mейлиз. Слишком уж хорош ваш табак, Хейвуд. Нелегко мне будет привыкнуть к другому сорту.
   Хейвуд. Шутками, сэр, делу не поможешь.
   В полуоткрытую дверь стучат,
   Мейлиз. Да! Кто там?
   На пороге вырастает мальчик-рассыльный.
   Mальчик-рассыльный. Я из редакции, сэр. Пришел за вашей статьей.
   Мейлиз (делает ему знак выйти за дверь). Хорошо. Подожди там.
   Рассыльный выходит. Мейлиз, перебрав стопку книг, вынимает несколько
   томиков.
   Мейлиз. Это очень хорошее, полное издание "Декамерона" Боккаччо, мистер Хейвуд, иллюстрированное. Я полагаю, вы выручите за него куда больше, чем я задолжал вам.
   Xейвуд (качает головой). Красная цена этим книгам три фунта семь шиллингов.
   Mейлиз. Что вы! Книга очень редкая и в высшей степени непристойная. Берете?
   Хейвуд (раздираемый противоречивыми страстями). Э... не знаю, что и сказать... Нет, сэр, пожалуй, не возьму.
   Мейлиз. Подумайте, сначала вы ее прочтете...
   Хейвуд. У меня жена, сэр...
   Mейлиз. Вместе и прочитаете,
   Хейвуд (сразу отрезвев). Нет, сэр, не возьму.
   Mейлиз. Ладно, не хотите, не берите. Я сам ее продам, а деньги пойдут вам.
   Хейвуд. Спасибо, сэр. Простите за беспокойство.
   Mейлиз. Пустое! Это я должен перед вами извиниться.
   Хейвуд. Мы всегда рады идти навстречу нашим клиентам,
   Mейлиз (открывает дверь). Да, да. Всего доброго.
   Хейвуд. До свидания, сэр. Надеюсь, вы на меня не в обиде?
   Mейлиз. Напротив. Одно удовольствие!
   Хейвуд нерешительно уходит. Мейлиз стоит, почесывая затылок, потом, вложив счет в один из томиков, кладет его поверх стопки. В дверях опять
   мальчик-рассыльный.
   Mейлиз. Ну, теперь с тобой.
   Идет к столу, достает из старого портфеля рукопись. Кто-то робко толкает
   дверь. Входит опять Хейвуд.
   Вы что, мистер Хейвуд?
   Xейвуд. Я насчет этого дельца... Если... вы не возражаете, то я вспомнил, есть одно местечко, где я мог бы...
   Mейлиз. Прочесть книгу? Получите большое удовольствие.
   Хейвуд. Что вы, что вы, сэр... Где я мог бы ее продать.
   Mейлиз (протягивает ему книги). Еще лучше.
   Хейвуд берет их, словно боится обжечься.
   Mейлиз. Поздравляю вас с таким ценным приобретением.
   Хейвуд. Спасибо, сэр. В случае... если... э...
   Мейлиз. Вы выручите больше? Остаток запишите за мной в счет будущего долга. (Протягивает счет.) Пришлите расписку. Всего хорошего.
   Хейвуд (неловко завернув книги в газету, бормочет). Всего хорошего, сэр. (Уходит.)
   Мейлиз берет рукопись и, уставившись невидящими глазами на невозмутимого
   мальчика-рассыльного, читает.
   Мейлиз. Светский человек, хороший тон - твое божество! Убогий, застегнутый на все пуговицы философ (мальчик-рассыльный переминается с ноги на ногу), чистокровный до идиотизма и превыше всего на свете боящийся показаться смешным (мальчик-рассыльный тяжело вздыхает), ты раб цифр и фактов!
   В дверь стучат.
   Мейлиз. Кто там?
   Входит Хантингдон.
   Хантингдон. Простите, сэр, можно мне войти на минуту?
   Мейлиз кивает с иронической враждебностью.
   Не знаю, помните ли вы меня? Я брат Клер Дедмонд.
   Мейлиз. Вспоминаю (делает знак рассыльному выйти).
   Хантингдон. Я пришел к вам, сэр, как к джентльмену...
   Мейлиз. Вы ошиблись адресом... У нас тут имеется один... во втором этаже.
   Хантингдон. Я по поводу сестры.
   Мейлиз. Вы что, черт возьми, не знаете, что вот уже три месяца, как за мной следят? Обратитесь к детективам, они дадут вам интересующие вас сведения.
   Хантингдон. Нам известно, что вы ее не видели и даже не знаете, где она.
   Mейлиз. Ах, вам это известно? Блестяще!
   Хантингдон. Мы знаем это от нее самой.
   Mейлиз. Значит, вы ее выследили?
   Хантингдон. Нет, сэр. Миссис Фуллартон случайно столкнулась с ней в одном из крупных магазинов. Сестра продавала там перчатки.
   Mейлиз. А, миссис Фуллартон, та самая дама с мужем? Что ж, она опять в ваших руках? Заприте ее снова в свою тюрьму!
   Хантингдон. Нет, мы ее не нашли. Она тут же уволилась и скрылась неизвестно куда.
   Mейлиз. Ура!
   Хантингдон (сдерживаясь). Мистер Мейлиз, я, конечно, в некотором роде разделяю ваши чувства. Но я люблю сестру, и мне чертовски трудно вернуться в Индию, зная, что она теперь, как перекати-поле, одинока и терпит лишения. Миссис Фуллартон рассказывала, что Клер так бледна, так исхудала... Ей, видно, живется очень несладко.
   Мейлиз (возмущение в нем борется с сочувствием к Хантингдону). Но почему вы пришли именно ко мне?
   Xантингдон. Мы думали...
   Mейлиз. Кто мы?
   Хантингдон. Мой отец и я.
   Мейлиз. Ну?
   Хантингдон. Мы думали, что, может быть, теперь, когда сестра лишилась работы, она придет к вам за советом, что ей делать дальше. Если она придет, будьте великодушны, посоветуйте ей повидаться с отцом. Отец стар, его это так волнует. (Протягивает визитную карточку.) Вот адрес.
   Мейлиз (вертит в руках карточку). Но одно имейте в виду: я пальцем не шевельну, чтобы помочь вам возвратить ее к супругу. Она ушла, чтобы спасти в себе живую душу. И я не побегу вместе с этой сворой, которая ее травит. Наоборот... Была бы моя воля... моя сила... Другое дело, если бы ваш отец хотел ее приютить. Но у нее на этот счет свои соображения.
   Хантингдон. Мне кажется, вы не понимаете, до чего моя сестра не приспособлена к жизненным трудностям. Она непохожа на этот новый тип женщин. Ее всегда берегли, не давали ветерку дохнуть на нее. Мужество в ней есть, но это все. Она погибнет.
   Mейлиз. Может быть. Первые ласточки всегда погибают. Но лучше погибнуть на лету, на крыльях своей души, чем никогда не подняться ввысь и зачахнуть в неволе. Для женщины, как и для мужчины, мистер Хантингдон, есть не один род бесчестья, и как военный вы знаете, что умереть - еще не самое страшное в жизни.
   Хантингдон. Допустим, но...
   Mейлиз. У каждого из нас свое представление о самом страшном. Но это во всех случаях смерть души в угоду жизненному благополучию... Итак, чем еще могу вам быть полезным?
   Хантингдон. Мой отпуск кончился. Завтра я отплываю в Индию. Если увидите сестру, передайте ей мой горячий привет и скажите, что я умоляю ее повидаться с отцом.
   Mейлиз. Если увижу, передам.
   Кланяется. Хантингдон отвечает на поклон, поворачивается и уходит. Мейлиз
   стоит у окна. Вечерний луч прорезывает комнату полосой дымного золота.
   Мейлиз. Бедная ласточка, где-то ты теперь носишься?
   Входит опять невозмутимый мальчик-рассыльный. Мейлиз смотрит на него отсутствующими глазами, идет к столу, берет рукопись и, обратившись к нему,
   читает:
   "Светский человек! Продукт материалистического века, неспособный понять действительность в категориях духа, презирающий "сентиментальные бредни", привыкший считать себя костяком страны, ты неуязвим! Ты останешься кумиром ее закона, жрецом во фраке, любимцем драматургов и поэтов - да благословит тебя бог, пока этот остров омывается водами моря!" (Положив рукопись в конверт, отдает ее рассыльному.) Отсюда прямо в редакцию?
   Мальчик-рассыльный (невозмутимо). Да, сэр.
   Mейлиз (уставившись на него, словно впервые увидел). Ты... Да ты просто маленький шедевр! Ты это знаешь?
   Mальчик-рассыльный. Нет, сэр.
   Мейлиз. Тогда исчезни!
   Взяв портфель, Mейлиз уходит в спальню. Рассыльный неторопливо идет к двери, где сталкивается с Клер, и, шарахнувшись в сторону, пробегает мимо нее. Клер в темном платье стоит в лучах солнца, бледная, взволнованная. Оглядывается вокруг, улыбается, вздыхает. Быстро идет к двери, закрывает ее за собой и подходит к столу. Перебирает бумаги на нем и нежно, задумчиво поглаживает
   шляпу Мейлиза. Входит Mейлиз.
   Mейлиз. Вы!
   Клер (с бледной улыбкой). Не бог весть какое победное возвращение, правда?
   Mейлиз (стремительно идет к ней, потом останавливается и подвигает ей кресло). Да полно вам! Садитесь, садитесь сюда. (Клер, тяжело вздохнув, опускается в кресло.) Сейчас мы с вами чаю напьемся.
   Устраивает ее поудобнее и готовит чай. Клер с нежностью следит за ним, но как только он поворачивается к ней, лицо ее принимает прежнее выражение.
   Клер. Вы, должно быть, считаете меня ужасной трусихой, раз я пришла? (Вынимает дешевенький портсигар.) Ничего, если я закурю?
   Мейлиз кивает, затем отходит от нее, словно боится быть слишком близко к
   ней. И опять она украдкой смотрит на него.
   Мейлиз. Так вы потеряли работу?
   Клер. Откуда вы об этом...
   Мейлиз. Ваш брат был здесь. Только что ушел. (Клер вздрагивает.) Они рассчитывали, что вы придете сюда. Брат завтра отплывает и просит, чтобы вы повидались с отцом.
   Клер. Папа болен?
   Мейлиз. Нет, но он тревожится за вас.
   Клер. Я писала ему каждую неделю... (порывисто) меня все еще не оставляют в покое.
   Mейлиз (мягко касается ее плеча). Ну, не надо, не волнуйтесь.
   Клер погружается еще глубже в кресло, и опять он отходит от нее, и снова она окидывает его теплым взглядом и отворачивается, как только ловит на себе его
   взгляд.
   Клер. Странное что-то творится последнее время с моими нервами. Может быть, оттого, что я была все время без воздуха в магазине. Я живу в ужасном напряжении. Мне постоянно кажется, что люди смотрят на меня. Осуждают...
   Mейлиз. Да, это требует мужества.
   Клер. Но как бы то ни было, в одном я уверена, - что никогда не вернусь к Джорджу. Чем неприятнее мне моя теперешняя жизнь, тем больше я в этом убеждаюсь. Будь что будет, только не это.
   Mейлиз. Тяжело оказалось?
   Клер. Я избалована. Какое несчастье это "благородное воспитание", когда ты оказываешься вынуждена работой добывать себе кусок хлеба. В сущности, мне приходилось не так уж трудно. У меня были кое-какие вещи, я их продавала и, вероятно, жила гораздо лучше многих моих подруг.
   Mейлиз. Хорошо они относились к вам?
   Клер. Среди них столько славных. Но настоящей близости между нами не возникло. Им, должно быть, казалось, что я из себя что-то строю. И в глубине души я чувствовала, что я чужая им.
   Mейлиз. Я понимаю.
   Клер. Мне вспоминается, как мы с миссис Фуллартон состояли членами благотворительного общества вспомоществования бедным дворянкам. Мы помогали им найти работу. А им хотелось одного: иметь немного средств, чтобы жить, не работая. (Внезапно вскидывает на него глаза.) Только не думайте, что я такая плохая. Не работа мне тяжела, а сознание, что я не принадлежу себе, что я несвободна. Я старалась изо всех сил. Мне нельзя ведь отказать в некотором мужестве, правда? Но каждый день то же: "Всего хорошего, мисс Клер!" и "Всего, хорошего, мисс Симпсон!", тот же путь домой, тот же автобус, те же мужчины, на которых не смеешь поднять глаз, чтобы они не пристали к тебе... (Поднимается с кресла.) И ничего впереди - ни жизни, ни надежды, ни солнца... ничего. Кажется, что ты больна и лежишь в постели, а тебе хочется кататься верхом, танцевать или уехать за город. (Возбуждение ее падает.) Боюсь, вы плохо обо мне подумаете...
   Мейлиз (немного сердито). Гм!.. Почему вы пошли работать в магазин?
   Клер. Туда легче попасть. Они много не расспрашивают. Женщина, восставшая против мужа, не смеет сказать всю правду... Печатать на машинке или стенографировать я не умею... А в хористки я не пошла... потому что... вам бы это не понравилось...
   Мейлиз. Мне? Какое право я... (Останавливается.) А как мужчины? Вели себя по-свински?
   Клер (украдкой опять взглянув на него). Один долго меня преследовал... Как-то вечером схватил даже за руку... Я вынула это (вытаскивает из шляпы длинную булавку и замахивается, как кинжалом, злобно закусив губу) и сказала: "Не будете ли вы добры оставить меня в покое?" И он оставил меня в покое. Весьма любезно с его стороны. А другой... у нас в магазине был один... такой тихий, скромный... Мне даже жаль его стало...
   Мейлиз. Действительно, жаль человека, когда он мечтает достать луну с неба.
   Что-то в его голосе заставляет Клер взглянуть на него, и Мейлиз
   отворачивается.
   Клер (мягко). Ну, а вы как? Много работаете?
   Мейлиз. Работаю, насколько, как говорится, хватает моих слабых сил...
   Клер. У вас не найдется работы? Печатать на машинке? Я могла бы научиться. У меня есть брошь, я продала бы ее... Какой фирмы машинку лучше купить?
   Mейлиз. У меня был где-то каталог.
   Идет в спальню. Едва он выходит, Клер поднимается, прижимает ладони к щекам, словно хочет охладить их жар. Потом, стиснув рука, стоит, дожидаясь.
   Мейлиз возвращается, держа старый портфель.
   Mейлиз. Там, где вы живете, можно печатать?
   Клер. Мне все равно надо перебираться на новую квартиру... безопасности ради. (Вынимает из перчатки багажную квитанцию.) Вот квитанция... я сдала вещи в камеру хранения на вокзале... чемодан и саквояж.
   На лице ее появляется странное выражение - такое бывает у человека, на
   которого нашел приступ отчаянной решимости.
   Наверное, вы больше меня не любите?
   Meйлиз. Что?
   Клер (чуть слышно): Потому что... если вы меня любите, я теперь тоже... вас...
   Mейлиз (глядит в упор на ее лицо, улыбающееся, взволнованное). Вы... Это правда?
   Клер. Я столько о вас думала. Только бы знать, что вы действительно меня любите...
   Он обнимает ее и целует в закрытые глаза. Слышно, как в замке поворачивается
   ключ; они отходят друг от друга.
   Mейлиз. Это миссис Майлер. Дайте квитанцию. Я пошлю за вещами.
   Клер послушно отдает квитанцию и, улыбаясь, медленно идет в смежную комнату. Входит миссис Майлер. Лицо ее загадочнее обычного и ничем не выдает, что она
   все слышала.
   Эта дама остается здесь, миссис Майлер. Будьте добры, съездите на вокзал за багажом. Деньги есть?
   Миссис Майлер. Есть полкроны. (Берет квитанцию, потом невозмутимо.) А на лестнице их сейчас уже двое стоят.
   Уходит, и Мейлиз дает волю своей ярости. Подкрадывается к входной двери, бесшумно поворачивает дверную ручку и резко открывает дверь. Ярко освещенные солнцем стоят вплотную друг к другу, о чем-то совещаясь, две
   фигуры. Увидев его, они шарахаются от двери.
   Мейлиз (с тихим бешенством). Выследили дичь, ищейки? Теперь убирайтесь в свою конуру!
   С силой захлопывает дверь.
   Занавес
   СЦЕНА ВТОРАЯ
   Еще три месяца спустя. Зимний полдень. Та же комната, в которой появилась некоторая изысканность. На окнах и на дверях висят портьеры, стоит кушетка, книги расставлены по полкам. На камине в маленьких вазах - фиалки, хризантемы. Mейлиз сидит, съежившись в кресле, подвинутом к огню, с листом бумаги на коленях, с пером в руке. У него какой-то серый, усталый вид. Вокруг его кресла прежний хаос. За столом, который стоит теперь ближе к окну, Клер печатает на машинке. Кончив, складывает листы, что-то отмечает на
   карточке и подсчитывает.
   Клер. Кеннет, с тем, что мне сегодня заплатят, я за три месяца заработала два фунта семнадцать шиллингов да тебе еще сэкономила три фунта. Если считать, что я печатаю тысячу четыреста слов в час, то выйдет, что я работаю всего час в день. Неужели ты не можешь достать мне еще работы?
   Мейлиз поднимает руку с пером и опять опускает ее. Клер надевает чехол на машинку, перетягивает ее ремнем.
   Клер. Ну, я уложилась. Уложить и твои вещи? (Мейлиз кивает.) У нас не хватит денег, чтобы побыть на море больше трех дней?
   Мейлиз качает головой.
   Клер (подходит к нему). Ты не спал эту ночь?
   Мейлиз. Спал.
   Клер. Голова болит? (Мейлиз кивает.) Послезавтра в это время суд кончится и все будет позади... Ты за меня беспокоишься? А я, если бы не бедный мой отец, нисколько бы не беспокоилась.
   Мейлиз поднимается с кресла и начинает ходить взад-вперед.
   Клер. Кеннет, как ты думаешь, почему он не предъявил к тебе иска о возмещении ущерба? Он же говорил тогда... (Бросает на него быстрый взгляд.) А он действительно не подавал на тебя в суд?