Голсуорси Джон. Семейный человек

   Билдер. Ты всегда была такой безразличной ко всему! Если мне что-нибудь нужно, я добиваюсь своего любой ценой.
   Миссис Билдер. Я это заметила.
   Билдер (коротко рассмеявшись). Удивительно было бы, если бы ты не заметила - за двадцать три-то года. (Дотрагивается носком башмака до холста, прислоненного к столу.) Искусство! Просто предлог! Не хватает еще, чтобы и Мод сорвалась с цепи! Она какая-то беспокойная. Но мне все же следовало избежать этой стычки с Атеной. Надо было действовать настойчиво, но мягко.
   Миссис Билдер улыбается.
   Чему ты улыбаешься?
   Миссис Билдер пожимает плечами.
   А это что такое?.. Папиросы! (Рассматривает Этикетку на коробке.) Очень крепкие - и не слишком хорошие! (Открывает дверь.) Кухня! (Закрывает дверь в кухню, идет к другой двери и открывает ее.) Спальня!
   Миссис Билдер (вслед его исчезающей за дверью фигуре). А ты не думаешь, что лучше не делать этого, Джон? (Он уже исчез, и она заканчивает фразу выразительным жестом и долгим вздохом, а затем закрывает глаза.)
   Раздается властный голос Билдера: "Джулия!"
   Ну, что еще? (Идет к нему в спальню.)
   Энни высовывает голову из дверей кухни, делает шаг вперед, как бы собираясь куда-то бежать, но, услышав голос Билдера, снова скрывается в кухне. Входит Билдер с ремнем для правки бритв в одной руке и кисточкой для бритья в
   другой; за ним идет миссис Билдер.
   Билдер. А вот это как ты объяснишь? Боже мой! Где эта служанка?
   Миссис Билдер. Джон! Не надо! (Встает между ним и кухонной дверью.) Это неприлично.
   Билдер. Наплевать!
   Миссис Билдер. Джон, так нельзя. Ведь у Атены у самой темный пушок над верхней губой, ты же знаешь.
   Билдер. Что? Я останусь тут и выясню все до конца, даже если мне придется ждать целую неделю. Отцы, которые позволяют своим дочерям... Ну и времена! Черт знает что такое! (Яростно взмахивает ремнем, словно собираясь опустить его на чью-то спину.)
   Миссис Билдер. Этого она не потерпит. В наши дни даже жены этого не терпят.
   Билдер (угрюмо). Война перевернула все вверх дном. Женщины совершенно отбились от рук. Куда она, к дьяволу, провалилась?
   Миссис Билдер. А что, если ты оставишь меня здесь одну поговорить с ней?
   Билдер (зловеще). Уж это предоставь мне.
   Миссис Билдер. А по-моему, я это сделаю лучше.
   Билдер. Что у тебя за манера всегда возражать мне, что бы я ни говорил! Пойду-ка, посмотрю еще... (Подходит к дверям спальни, но, услыхав, как в замок входной двери кто-то вставляет ключ, останавливается. Прячет руку с ремнем и кисточкой за спину и говорит тихо.) Вот она!
   Миссис Билдер подходит к нему, и они оба поворачиваются лицом к входной двери. Входит Гай Херрингем. Они стоят в стороне, он успевает закрыть дверь и только тогда замечает их. От изумления он разевает рот, а его рука опускается на ручку двери. Гай - молодой человек приятной наружности, в костюме спортивного покроя, да к тому же еще с дымящейся сигаретой в руке.
   Он заговорил бы, если б мог, но он слишком поражен.
   Ну-с, сэр?
   Гай (постепенно приходя в себя). Я собирался задать вам тот же вопрос, сэр.
   Билдер (весь багровый, едва сдерживается). Ведь это не ваша квартира?
   Гай. И не ваша, сэр.
   Билдер. Могу я спросить, знаете ли вы, чья она?
   Гай. Моей сестры.
   Билдер. Вашей... Вы!..
   Миссис Билдер. Джон!
   Билдер. Не будете ли вы так любезны объяснить мне, почему ваша сестра подписывает свои картины именем моей дочери, Атены Билдер, и почему у нее вон там висит фотография моей жены?
   Молодой человек смотрит на миссис Билдер и вздрагивает, но быстро берет себя
   в руки.
   Гай (смело). Но это действительно мастерская моей сестры. Сестра сейчас во Франции... а здесь у нее гостит приятельница.
   Билдер. А! И у вас есть ключ?
   Гай. Это ключ моей сестры.
   Билдер. Ваша сестра бреется?
   Гай. Н-нет, не думаю.
   Билдер. Нет! Тогда вы, может быть, объясните мне, что это значит? (Показывает ремень и кисточку.)
   Гай. А-а! М-м... Вот эти вещи?
   Билдер. Да. Ну?
   Гай (обращаясь к миссис Билдер). Следует ли нам обсуждать это в вашем присутствии, сударыня? Дело довольно щекотливое.
   Билдер. Как вы собираетесь это объяснить?
   Гай. Видите ли...
   Билдер. Только не крутите, выкладывайте начистоту!
   Гай (решительно). Я предпочитаю не отвечать.
   Билдер. Как вас зовут?
   Гай. Гай Херрингем.
   Билдер. Вы живете здесь?
   Гай молчит.
   Миссис Билдер (Гаю). Мне кажется, вам лучше уйти.
   Билдер. Джулия, может быть, ты все-таки предоставишь это мне?
   Миссис Билдер (Гаю). Когда, по-вашему, должна вернуться моя дочь?
   Гай. Сейчас... сию минуту.
   Миссис Билдер (спокойно). Вы женаты на ней?
   Гай. Да. То есть... нет; я хочу сказать, не совсем.
   Билдер. Что такое? Повторите!
   Гай (скрестив руки). Я не скажу больше ни слова.
   Билдер. Зато я скажу.
   Миссис Билдер. Джон... прошу тебя!
   Билдер. Не суйся не в свое дело! Пока что я был удивительно терпелив. (Ткнув башмаком в картину.) Искусство! Вот к чему оно приводит. Вы тоже художник?
   Гай. Нет, я летчик. По правде говоря...
   Билдер. Правда - от вас? Не желаю слушать. Я подожду свою дочь.
   Гай. Если вы собираетесь это сделать, то, надеюсь, будете настолько добры, что поговорите с ней более деликатно. Если вы рассердитесь, я тоже могу рассердиться, и это будет выглядеть довольно непривлекательно.
   Билдер. Будь я проклят!
   Гай. Как вам угодно, сэр. Но я надеюсь, что вы, как воспитанный человек, возьмете себя в руки до ее прихода, если вы собираетесь дождаться ее.
   Билдер. Если! Вот это мне нравится!
   Гай. Не хотите ли закурить?
   Билдер. Я... я не нахожу слов...
   Гай (успокаивающе). И не пытайтесь, сэр. (Резким движением поднимает голову и прислушивается.) Кажется, идет! (Подходит к дверям.) Да. Очень прошу вас, сэр! (Открывает дверь.) Твои родители, Атена.
   Входит Атена, грациозная, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы. Ей двадцать два года. Вздернутая верхняя губка, прямой нос, темные волосы и блестящие глаза. Говорит медленно, певуче, с едва заметным пришепетыванием. На ней пестрое
   платье.
   Атена. Ах! Мамочка, дорогая, здравствуй! Вот это сюрприз! А папу я уж никак не ждала - он ведь всегда держит слово. (Смотрит пристально на Билдера, но не подходит к нему.)
   Билдер (с трудом сдерживаясь). Слушай, Атена, что это все значит?
   Атена. А что именно?
   Билдер (показывая ремень). Ты замужем за этим... Этим...
   Атена (спокойно). Собственно говоря, да.
   Билдер. Законным браком?
   Атена. Нет.
   Билдер. Боже мой! Ты... ты...
   Атена. Папа, пожалуйста, не бранись.
   Билдер. Почему же ты не вышла за него замуж?
   Атена. Тебе нужно много разных причин или одну, настоящую?
   Билдер. С ума можно сойти! (В волнении ходит взад и вперед.)
   Атена. Мамочка, дорогая, выйди, пожалуйста, в ту комнату вместе с Гаем. (Указывает на спальню.)
   Билдер. Зачем?
   Атена. Потому что мне не хотелось бы, чтобы она слышала эту причину.
   Гай (Атене, вполголоса). Он способен на все.
   Атена. Ничего, идите, идите.
   Гай следует за миссис Билдер; немного поколебавшись, они уходят в спальню.
   Билдер. Ну-с!
   Атена. Что ж, папа, если ты хочешь знать, настоящая причина - это ты!
   Билдер. Какого дьявола! Что ты хочешь этим сказать?
   Атена. Гай хочет жениться на мне. В сущности, мы... Но я прониклась таким отвращением к браку, понаблюдав за тобой дома, что...
   Билдер. Не дерзи! Мое терпение может лопнуть, предупреждаю тебя.
   Атена. Я говорю совершенно серьезно, папа. Повторяю тебе... мы собирались пожениться, но пока что я не могу заставить себя. Ты ведь никогда не замечал, как мы, дети, следили за тобой!
   Билдер. За мной?
   Атена. Да. За тобой и мамой. И вообще за многим. За многим другим.
   Билдер (доставая носовой платок и вытирая лоб). Нет, ты, кажется, и впрямь сошла с ума.
   Атена. Безусловно, тебе так и должно казаться, дорогой папочка.
   Билдер. Я тебе не "дорогой"! Ну и что же вы заметили? Может быть, ты считаешь, что я плохой муж и отец?
   Атена. Посмотри на маму. Впрочем, теперь ты, вероятно, не в состоянии понять, в чем дело, ты слишком привык к ней.
   Билдер. Разумеется, я привык к ней. А для чего же еще женятся?
   Атена. Для этого... и для того, чтобы производить на свет таких, как я. Но это еще не оправдание. Ты не должен был подавать нам такой превосходный пример.
   Билдер. Ты говоришь самую несусветную чепуху, какую я когда-либо слышал. (Поднимая руки.) Я охотно вытряс бы из тебя эти идеи.
   Атена. Может быть, мне позвать Гая?
   Он опускает руки.
   Признайся, ты ужасно устал быть хорошим мужем и отцом? Во всяком случае, мы от этого устали.
   Билдер (ища спасения в иронии). Когда ты покончишь со своими шуточками, может быть, ты скажешь мне, почему ты поступила как простая уличная девка?
   Атена (просто). Мне было невыносимо думать о Гае как о семейном человеке, вот и все, решительно все. Это не его вина, ему-то ужасно хотелось стать семьянином.
   Билдер. Значит, ты нас опозорила; вот что это означает.
   Атена. Хоть мне и неприятно говорить тебе это, но ты сам во всем виноват.
   Билдер (с искренним изумлением). Я просто не могу понять, о чем ты толкуешь. Я всегда был только тверд и больше ничего! Нетерпелив, может быть. Я не ангел. Обыкновенные, нормальные люди ангелами не бывают. Я никогда не отказывал вам, девочкам, ни в каких удобствах, ни в каких развлечениях.
   Атена. Ни в чем, кроме права иметь свою волю.
   Билдер. На что вам своя воля, пока вы незамужем?
   Атена. Ты забываешь о маме!
   Билдер. А при чем тут мама?
   Атена. Уж она-то замужем в большей степени, чем кто бы то ни было. А есть у нее своя воля?
   Билдер (угрюмо). Она научилась понимать, когда я прав.
   Атена. А я не собираюсь учиться понимать, когда Гай прав и когда неправ. Маме сорок один год. Двадцать три года из сорока одного она была твоей женой. Это очень долгий срок, папа. Разве ты никогда не смотришь на ее лицо?
   Билдер (где-то в глубине души несколько смущенный). Чушь!
   Атена. Я не хочу, чтобы и мое лицо стало таким же.
   Билдер. Раз у тебя подобные взгляды на брак, чего ради ты вообще связалась с мужчиной? Ну, говори!
   Атена. Потому что влюбилась.
   Билдер. Любовь ведет к браку... и ни к чему другому, разве что на панель! Какой пример ты подаешь сестре!
   Атена. А ты так же мало знаешь Мод, как и меня. Имей в виду, что у нее тоже есть своя воля.
   Билдер. Послушай, Атена... Я всегда имел привычку смотреть в лицо фактам. Что сделано, того не воротишь, но кое-что можно еще исправить. Ты должна выйти замуж за этого... Немедленно, прежде чем вся история выйдет наружу. Он поступил как негодяй, но ты сама признаешься, что вела себя еще хуже. Вы заразились этой современной болезнью, этим... этим полнейшим отсутствием чувства приличия. В некоторых вещах есть извечный порядок, и брак - одна из подобных вещей, в сущности, даже главная. Ну, вот что, дай мне обещание, и я приложу все усилия, чтобы забыть эту историю.
   Атена. Когда мы поссорились, папа, ты сказал, что тебе безразлично, что будет со мной.
   Билдер. Я был сердит.
   Атена. Ты и сейчас сердишься.
   Билдер. Ну, Атена, довольно ребячиться! Обещай мне!
   Атена (задрожав). Нет! Мы уже вот-вот собирались это сделать сами. Но после того, как я снова увидела тебя... Бедная мама!
   Билдер (в страшном гневе). Это - настоящее богохульство. Что ты все сводишь к разговору о матери? Если ты думаешь, что... что она никогда... что она всегда...
   Атена. Папа!
   Билдер. Будь я проклят, если соглашусь с подобной несправедливостью. Твоя мать может... она может довести человека до бешенства, вот что. Ты себе и не представляешь... Она... она... В ней подавлены все чувства! В ней нет... У нее... у нее холодная кровь!
   Атена. Так я и знала!
   Билдер (поняв, что он подтвердил какую-то ее мысль, которую отнюдь не собирался подтверждать). Что такое?
   Атена. А ты никогда не смотришь на свое собственное лицо, папа? Например, когда бреешься.
   Билдер. Конечно, смотрю.
   Атена. На нем нет выражения полной удовлетворенности, не так ли?
   Билдер. Не понимаю, что ты плетешь.
   Атена. Это не в твоей власти, но ты был бы куда счастливее, если б ты был мусульманином и две или три женщины вместо одной научились бы... научились бы понимать, когда ты прав.
   Билдер. Ну, знаете! Это уже совершенно чудовищно!
   Атена. Правда часто бывает чудовищной!
   Билдер. Замолчишь ты или нет?
   Атена. Мне не хотелось бы когда-нибудь пожалеть Гая за то, что он не мусульманин.
   Билдер. Ты самая распущенная... Мне стыдно, что ты моя дочь. Если бы твоя мать когда-нибудь вела себя так, как ты теперь...
   Атена. Ты был бы тверд с нею?
   Билдер (ему действительно становится не по себе от этой непривычной для него насмешки, с которой он сталкивается на каждом шагу). Замолчи, ты!..
   Атена. Разве мама никогда не восставала?
   Билдер. У тебя совершенно извращенные взгляды. Делай что хочешь, иди хоть к дьяволу, я умываю руки.
   Атена. Домой я не вернусь, папа.
   Билдер (распахнув дверь в спальню). Джулия! Идем! Здесь нам больше нечего делать.
   Входит миссис Билдер, за ней Гай.
   Что касается вас, сэр, если вы начинаете с того, что позволяете бабе забивать вам голову своими сумасбродными идеями о браке, я могу сказать вам только одно: я вас презираю. (Идет к входной двери, его жена за ним. Атене.) С тобой у меня все кончено! (Уходит.)
   Миссис Билдер, которая, казалось, собиралась последовать за ним, быстро закрывает дверь и остается в мастерской. Она стоит, все так же слегка
   улыбаясь, глядя на молодых людей.
   Атена. Мне очень жаль, мама; но разве ты не видишь, как папа отпугнул меня от семейной жизни?
   Миссис Билдер. Не все мужчины одинаковы, дорогая.
   Гай. Я всегда говорил ей это, сударыня.
   Атена (нежно). Ах, мамочка, мне так жаль тебя.
   Ручку двери дергают, затем в дверь стучат кулаком.
   (Топает ногой и зажимает уши.) Как это отвратительно!
   Гай. Может быть, мне?..
   Миссис Билдер (покачав головой). Я ухожу. (Атене.) Ради меня, Атена.
   Атена. О, если бы кто-нибудь проучил его!
   За сценой слышен голос Билдера: "Джулия!"
   Ты пыталась когда-нибудь, мама?
   Миссис Билдер смотрит на молодого человека, который отходит подальше в
   сторону.
   Миссис Билдер. Атена, ты неправа. Я всегда давала ему отпор по-своему.
   Атена. Ах, вот что! Но ты только послушай, мама!
   Стук и дерганье ручки возобновились; слышен голос: "Ты идешь?"
   (Страстно.) И это называется семейной жизнью! Отец был, наверно, неплохим человеком до того, как женился. А теперь - вот полюбуйтесь!.. Как ты только можешь выносить...
   Миссис Билдер. Он просто вспылил, дорогая.
   Атена. Но это гадко.
   Миссис Билдер. В жизни иначе не бывает, Атена!
   Раздается один громкий удар в дверь.
   Атена. Если он еще будет колотить в дверь, я закричу!
   Миссис Билдер улыбается, качает головой и направляется к двери.
   Миссис Билдер. Послушай, дорогая, будь же благоразумна ради меня. Право же, так лучше. Если я это говорю, значит, так и есть. Это все комедия, Атена.
   Атена. Трагедия!
   Гай (обернулся к ним). Послушайте! Давайте я его спроважу?
   Миссис Билдер качает головой и открывает дверь. За дверью стоит разъяренный
   Билдер.
   Билдер. Может быть, ты пойдешь со мной и оставишь эту девку с ее подлецом?
   Миссис Билдер быстро выходит, и дверь закрывается. Гай в гневе делает
   движение к двери.
   Атена. Гай!
   Гай (обернувшись к ней). Вполне достойный финал! Как все это убедительно! (Вынимает из кармана обручальное кольцо и разрешение на брак.) Ну вот! Что мы теперь будем делать со всем этим?
   Атена. Сожжем!
   Гай (медленно). Не торопись... Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь стану таким, Атена?
   Атена. Брак творит чудеса.
   Гай. Благодарю.
   Атена. О Гай, не будь таким злым. Я чувствую себя ужасно.
   Гай. А как, ты думаешь, чувствую себя я, когда меня называют подлецом?
   Они оборачиваются и видят Энни в пальто и шляпе, с чемоданом в руке,
   выходящую из кухни.
   Энни. О миссис, извините, мисс, я хочу уехать домой.
   Гай (выведенный из себя). Она хочет уехать домой... она хочет уехать домой!
   Атена. Гай! Хорошо, Энни.
   Энни. О, благодарю вас, мисс. (Проходит мимо них.)
   Атена (вдруг). Энни!
   Энни останавливается и поворачивается к ней.
   Чего вы испугались?
   Энни (довольно смело). Я могу заразиться этим от вас, мисс! Я боюсь...
   Атена. Кого? Своих родных?
   Энни. О нет, мисс, вас. Наслушаюсь тут. Видите ли, один молодой человек хочет жениться на мне... А если я не соглашусь, то могу попасть в беду.
   Атена. Что у вас за родители, Энни?
   Энни. А я об этом никогда не думала, мисс, да и думать не собираюсь.
   Атена. Вы хотите сказать, что никогда не замечали, как они обращаются друг с другом?
   Энни. Да они никак не обращаются друг с другом, мисс.
   Атена. Вот именно!
   Энни. У них нет времени на это. Мой отец - машинист.
   Гай. А кто ваш молодой человек, Энни?
   Энни (в замешательстве). Ну, вроде вас, сэр. Но очень приличный.
   Атена. А что если вы выйдете за него замуж и он будет обращаться с вами, как с мебелью?
   Энни. Я... я могу ответить ему тем же, мисс.
   Атена. Напрасно надеетесь, Энни!
   Энни. Он очень тихий.
   Атена. Потому что сейчас вы ему нравитесь. А вот увидите, что будет, когда он привыкнет к вам.
   Энни смотрит на Гая.
   Гай. Не верьте ей, Энни. Если он человек порядочный...
   Энни. О да, сэр.
   Атена (сдерживая улыбку). Разумеется... но дело в том, Энни, что брак все меняет.
   Энни. Да, мисс, вот так и я думала.
   Атена. Вы меня не понимаете. Я хочу сказать, что, когда он не будет бояться потерять вас, он может стать совсем другим.
   Энни (медленно, разглядывая свой большой палец). О! Я не... думаю... что он будет лупить меня, мисс. Конечно, наперед ничего не скажешь!
   Атена. Что ж, я не имею права вам указывать,
   Энни. О да, мисс, я как раз так и думала.
   Гай. Вы совершенно правы, Энни... здесь вам не место.
   Энни. Видите ли, мы не можем пожениться, сэр, пока он не получит прибавку. А тут у меня вечно будет соблазн...
   Атена. Ну, хорошо, Энни. Надеюсь, что вы потом не пожалеете.
   Энни. О нет, мисс.
   Гай. Слушайте, Энни, не думайте о нас плохо; мы и не предполагали, что вы знаете о том, что мы не женаты.
   Атена. Никак не предполагали.
   Энни. О! Мне казалось это невежливо - замечать...
   Гай. Мы просим у вас прощения.
   Энни. О, что вы, сэр! Только, когда я увидела, как мистер и миссис Билдер расстроены, я призадумалась. Ведь мой папаша чуть что, так сразу за ремень...
   Атена. Ну, вот вам! Force majeur! {Непреодолимая сила! (франц.).}
   Энни. О да, мисс!
   Атена. Что ж, прощайте, Энни. Что вы скажете своим родным?
   Энни. О, я, конечно, не стану говорить, что жила в семье, которая... не семья, мисс. Из этого ничего хорошего не выйдет.
   Атена. Вот ваше жалованье.
   Энни. О, я вас подвела, мисс. (Берет деньги.)
   Атена. Пустяки, Энни. А вот вам деньги, чтобы доехать до дому.
   Энни. О, благодарю вас, мисс. Мне очень жаль. Конечно, если вы надумаете... (В смущении умолкает.)
   Атена. Вряд ли...
   Гай (коротко). Прощайте, Энни. Вот вам пять шиллингов на кино.
   Энни. О, прощайте, сэр, и благодарю нас. Я как раз собиралась туда со своим молодым человеком. Он ждет меня за углом.
   Гай. Будьте с ним осторожнее.
   Энни. О да, сэр, обязательно. Прощайте, сэр. Прощайте, мисс. (Уходит.)
   Гай. Значит, у ее отца тоже твердая рука. Но мысль об этом заставляет ее возвращаться в родное гнездо. Как это объяснить, Атена?
   Атена (крутит кожаную пуговицу на его куртке). Если б ты наблюдал это с самого раннего детства, если б ты видел, как это убивает все... Главное тут - ощущение власти. Я знаю, что у отца есть много достоинств.
   Гай. Ну, они не очень бросаются в глаза.
   Атена. Он страшно много и упорно работает; он честен и настойчив. И совсем не скуп. Но он слишком многое подавлял в себе... и вот к чему это привело. Я не хочу, чтобы ты что-либо подавлял в себе, Гай.
   Гай (мрачно). По-видимому, никогда нельзя знать, что у тебя самого творится в голове. Да, если бы твой отец сегодня не пришел сюда... (Крутит обручальное кольцо.) Он действительно заставляет человека призадуматься. Бил он тебя когда-нибудь?
   Атена. Да.
   Гай. Скотина!
   Атена. Но с самыми лучшими намерениями. Видишь ли, он член муниципального совета и к тому же мировой судья. По-видимому, им всем полагается быть "твердыми". Однажды Мод и я пробрались послушать, как он ведет судебное разбирательство. Какая-то женщина просила защиты от мужа. Если б он знал о нашем присутствии, его хватил бы удар.
   Гай. Он помог ей?
   Атена. Да, он заставил ее вернуться к мужу. Разве это не... по-английски?
   Гай (проворчав что-то). Черт подери! Не все же мы такие.
   Атена (продолжая крутить пуговицу). Мне кажется, что все дело в этом собственническом чувстве, которое засело настолько глубоко, что многие даже не подозревают о нем. Отец умеет говорить о свободе так, как о ней говорят политические деятели.
   Гай (надевая ей кольцо на палец.) Ну что ж! Посмотрим, во всяком случае, как это будет выглядеть!
   Атена. Не играй с огнем, Гай!..
   Гай. Нет, дорогая, в атавизме все-таки что-то есть, безусловно, есть. Мне это нравится... вот нравится, и все тут!
   В дверь стучат.
   Атена. Как будто опять Энни.
   Открой! Гай (открывая дверь). Она самая. Входите, Энни! Ну, что еще случилось?
   Энни (входит в замешательстве). О сэр, извините, сэр... я сказала своему жениху...
   Атена. Ну, и что он говорит?
   Энни. Он был в ужасе, мисс.
   Гай. Вот как, черт его подери! От нашего поведения?
   Энни. О нет, сэр, от моего.
   Атена. Но ведь вы же сделали все, что могли, - вы ушли от нас.
   Энни. О да, мисс. Вот потому-то он и пришел в ужас.
   Гай. Это говорит в его пользу.
   Энни (польщенная). Да, сэр. Он сказал, что у меня нет силы воли.
   Атена. Значит, вы хотите вернуться?
   Энни. О да, мисс.
   Атена. Ну, хорошо.
   Гай. Но вы же можете заразиться?
   Энни. О сэр, он сказал, что от этого хорошо помогает английская соль.
   Гай. Он шутник, ваш жених.
   Энни. Он служил в армии, сэр.
   Гай. А вы говорили, что он вполне приличный молодой человек.
   Энни. О да, сэр, но все-таки не настолько.
   Атена. Что ж, Энни, снимайте пальто и накрывайте на стол.
   Энни. О да, мисс. (Слегка приседает и отправляется на кухню.)
   Гай. Сила воли! Проявила бы и ты ее хоть немножко, Атена, а? (Протягивает ей разрешение на брак.)
   Атена. Не знаю! Не знаю! Если все пойдет не так, то...
   Гай. Не пойдет. Соглашайся! В жизни приходится рисковать.
   Атена (смотрит ему в глаза). Гай, обещай мне... торжественно, что мы никогда не будем становиться друг другу поперек дороги.
   Гай. Решено! Договорились!
   Они обнимаются. Атена прильнула к нему. Он пылко прижимает ее к себе; в это время входит
   Энни с формой для теста. Они отскакивают друг от друга.
   Энни. Ой!
   Гай. Ничего, Энни. Инфекция будет грозить вам только один день. Завтра утром мы поженимся.
   Энни. Ах вот как, сэр. Вот уж мистер Билдер обрадуется.
   Гай. Гм! Мы, собственно, не по этой причине...
   Энн я (бесхитростно). Ну, конечно, сэр! Но ведь иначе вы не можете быть семьей, правда?
   Гай. Что это у вас там?
   Энни проходит через сцену с формой и останавливается у дверей спальни.
   Энни. О, простите, сударыня, я должна была передать вам. Очень важно, от мисс Мод Билдер: "Берегись! Папа едет к тебе!" (Выходит.)
   Занавес
   ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
   Кабинет Билдера. Мод только что заложила лист бумаги в пишущую машинку и
   сидит за столом лицом к зрителям, ее руки лежат на клавишах машинки.
   Мод (говорит сама с собой). Я должна добиться этого выражения. (Ее лицо становится хитрым и настороженным. Она встает и бросается к зеркалу над камином, внимательно изучает выражение своего лица и, вернувшись к столу, снова садится, положив руки на клавиши, сохраняя все то же выражение и даже несколько усилив его.)
   Дверь справа открывается, и входит Топпинг. Он смотрит на Мод, которая
   скосила на него глаза, не поворачивая головы.
   Топпинг. Завтрак давно готов, мисс Мод.
   Мод. Я не хочу есть. Исполнили вы мое поручение?
   Топпинг. Мисс Атены не было дома. Я передал все молодой особе. Она выглядит немножко неопытной, мисс. Но надеюсь, все пройдет гладко. Значит, завтрак подать позже?
   Мод. Если не все пройдет гладко, им вряд ли захочется есть, Топпинг.
   Топпинг. Раз вы так думаете, мисс, может быть, я успел бы сбегать к своему зубному врачу. (Прикладывает палеи, к щеке.)
   Мод (улыбаясь). Ах, да! Ведь сегодня скачки! На кого же вы ставите, Топпинг?
   Топпинг (подмигнув и перенося палец к носу). Не думаю, чтобы вы слыхали об этой лошадке, мисс; ее кличка "Цесаревич".
   Мод. Уже что-нибудь поставили?
   Топпинг. Последний грош, мисс.
   Мод. Значит, дело веское?
   Топпинг. И похуже лошади приходили первыми к финишу. (С легким оттенком восторженности.) Темная лошадка - выдача будет не меньше, как двадцать к одному, мисс Мод.
   Мод. Поставьте за меня десять шиллингов, Топпинг, Мне сейчас нужно как можно больше денег.
   Топпинг. Не вам первой, мисс.
   Мод. Послушайте, Топпинг, вы что-нибудь понимаете в кино?
   Топпинг (кивает). Почти как специалист, мисс.
   Мод. Ну, тогда встаньте туда и скажите мне ваше мнение.
   Топпинг идет направо.
   (Мод склоняется над машинкой; руки ее бегают по клавишам, затем останавливаются; лицо приобретает выражение, которое она ему только что придавала. Она еще раз настораживается, скашивает глаза, потом медленно поворачивает голову и наконец, принимает нормальный вид и говорит.) Ну, как я выглядела?
   Топпинг. Как преступница, мисс.
   Мод (торжествующе). Вот видите! Значит, мне удалось?