Голсуорси Джон

Семейный человек


   Джон Голсуорси
   Семейный человек
   Комедия в трех действиях
   Перевод Н. С. Надеждиной и Л. В. Хвостенко
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
   Джон Билдер, глава фирмы "Билдер и Билдер"
   Джулия, его жена.
   Атена, его старшая дочь.
   Мод, его младшая дочь.
   Ральф Билдер, его брат и компаньон.
   Гай Херрингем, летчик.
   Энни, молодая особа в синем.
   Камилла, француженка, горничная миссис Билдер.
   Топпинг, лакей Билдера.
   Мэр Бреконриджа.
   Xаррис, его секретарь.
   Френсис Чантри, мировой судья,
   Myн, полицейский.
   Мартин, сержант полиции.
   Репортер из гааеты "Комета",
   Браконьер.
   Уличные мальчишки.
   Место действия - город Бреконридж в средней Англии.
   Действие первое.
   Картина первая. - Кабинет Билдера. Утро.
   Картина вторая. - Мастерская художника.
   Действие второе. Кабинет Билдера. После полудня.
   Действие третье.
   Картина первая. - Кабинет мэра. Десять часов утра следующего дня.
   Картина вторая. - Кабинет Билдера. Полдень того же дня.
   Картина третья. - Кабинет Билдера. Вечер того же дня.
   ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
   КАРТИНА ПЕРВАЯ
   Кабинет Джона Билдера в провинциальном городе Бреконридже. Это обшитая дубовыми панелями комната, где никто ничем не занимается, разве только Билдер изучает свое лицо в зеркале над камином. Но комната вполне уютная; в ней стоят большие кожаные кресла, в центре письменный стол, на нем пишущая машинка и множество бумаг. На заднем плане большое окно с наружными ставнями, выходящее на улицу. Это старый дом, построенный еще в те времена, когда врачи, адвокаты и т. п. жили непосредственно в черте города, а не в пригородах. На стенах, справа и слева, две-три хорошие старинные гравюры, справа прекрасный старинный камин с решеткой, на которой можно сидеть. Дверь в глубине справа ведет в столовую, а дверь на переднем плане слева - в
   прихожую. Джон Билдер сидит в своем любимом кресле перед горящим камином с номером "Таймса" в руках. Он превосходно позавтракал и пребывает в том безмятежном состоянии, когда обычно закуривают первую трубку и считают, что с положением в стране почти можно примириться. Это сравнительно высокий, плотный мужчина лет сорока семи. У него представительная внешность, румяное, довольно полное лицо с выдающейся нижней челюстью; глаза светлые, очень блестящие, с маленькими острыми зрачками, под глазами - темные круги. В его манерах чувствуется сила и уверенность в себе: это человек твердых убеждений, привыкший к успеху и богатству и не лишенный добродушия, когда все идет так, как ему хочется, - типичный уроженец средней Англии. Его жена - женщина сорока одного года; у нее стройная, подтянутая фигура и матово-бледное лицо, полное такой странной сдержанности, что напоминает маску. В ней чувствуется уроженка острова Джерси, Она вставляет перо в ручку и наполняет чернильницу
   на письменном столе. Когда занавес поднимается, входит Камилла; в руках у нее помятая картонная коробка с цветами. Это молодая, прекрасно сложенная женщина с бледным лицом, живыми карими глазами и умением держаться, типичным для француженки. Она
   подает коробку миссис Билдер.
   Миссис Билдер. Будьте добры, Камилла, дайте мне синюю вазу.
   Камилла подает вазу, миссис Билдер ставит в нее цветы. Камилла подбирает
   рассыпавшиеся лепестки и листья и, взглянув на Билдера, выходит.
   Билдер. Какой великолепный октябрь! Завтра мы с Чантри поохотимся на славу!
   Миссис Билдер (расправляя цветы). Разве ты не идешь сегодня в контору?
   Билдер. Нет, я собираюсь денька два отдохнуть. Если ты чувствуешь себя в форме, отдохни вовремя, и дальше опять все будет идти превосходно. (Смотрит на нее, как бы что-то соображая.) А что ты скажешь, если мы заглянем к Атене?
   Миссис Билдер (явно удивлена). К Атене? Но ведь ты сказал, что знать ее больше не желаешь!
   Билдер (улыбаясь). Это было полтора месяца назад. Но, черт побери, нельзя же отказаться от собственной дочери. Одна из слабостей англичанина то, что он не злопамятен. В таком городе, как наш, неудобно позволять девушке жить одной. В любой момент могут узнать, что мы с ней поссорились. А это может мне повредить.
   Миссис Билдер. Ну, конечно.
   Билдер. И, кроме того, мне без нее скучно. Мод слишком поглощена собой. Нам очень не хватает Атены, Джулия. У тебя, кажется, есть ее адрес?
   Миссис Билдер. Да. (Очень спокойно.) А это не значит поступиться своим достоинством, Джон?
   Билдер (добродушно). К черту достоинство! Я именно тем и горжусь, что знаю, когда нужно поддержать свое достоинство и когда можно забыть о нем. Если она все еще помешана на искусстве, пусть живет дома и ходит куда-нибудь заниматься своей живописью.
   Миссис Билдер. Если она и была помешана на чем-нибудь, так это на стремлении к свободе.
   Билдер. Несколько недель жизни без привычных удобств быстро излечивают такое помешательство. Атена не сможет прожить на свои гроши. Теперь она уже сама поняла это. Переоденься, и в двенадцать часов мы поедем.
   Миссис Билдер. Боюсь, что ты потом пожалеешь об этом. Она откажется вернуться домой.
   Билдер. Не откажется, если я буду с ней ласков. Я сегодня кроток, как ягненок. Открыть тебе одну тайну, Джулия?
   Миссис Билдер. Для разнообразия это было бы даже приятно.
   Билдер. В одиннадцать часов меня собирается на-* вестить мэр, и я отлично знаю, зачем он пожалует.
   Миссис Билдер. А именно?
   Билдер. В будущем месяце мою кандидатуру выставят в мэры. Харрис намекнул мне об этом на последнем заседании муниципалитета. Не так плохо в сорок семь лет, а? Из меня, черт возьми, может получиться совсем недурной мэр. Я могу сделать для нашего города то, чего никто другой сделать не сумеет.
   Миссис Билдер. Теперь я понимаю, почему ты едешь к Атене.
   Билдер (добродушно). Это тоже имеет известное значение. Но (более серьезным тоном) главным образом я чувствую, что не выполняю по отношению к ней своего долга. Бог знает, с кем она там встречается! Художники вообще народ распущенный. А современные молодые люди - это черт знает, что такое. Я не отрицаю - надо идти в ногу со временем, но что поделать, если я родился консерватором! Словом, пожалуйста, будь готова к двенадцати. Кстати, Джулия, эта твоя француженка-горничная...
   Миссис Билдер. Да?..
   Билдер. Вполне ли она... э-э... так сказать, безупречна? Мне не хотелось бы, чтобы начались какие-нибудь... э... неприятности с Топпингом.
   Миссис Билдер. О, неприятностей никаких не будет... с Топпингом. (Открывает дверь направо.)
   Билдер. Не знаю; мне кажется, слишком уж много в ней этого... французского.
   Миссис Билдер улыбается и выходит. Билдер набивает вторую трубку. Только он собрался снова взяться за газету, как дверь из передней открывается, и входит лакей Топпинг - сухощавый, темноволосый, одетый в черный полу фрак;
   говорит всегда со скрытой иронией.
   Топпинг. Мэр и мистер Харрис, сэр.
   Входит мэр Бреконриджа. Это чисто выбритый, краснолицый мужчина с бесцветными глазами: ему лет около шестидесяти, он хитроват, болтлив, непринужденно жизнерадостен, одет с налетом мещанской безвкусицы; за ним следует его секретарь Харрис, человек, который все замечает и все понимает.
   Топпинг выходит.
   Билдер (встает). Здравствуйте, мэр! Что привело вас ко мне в такую рань? Рад вас видеть. Доброе утро, Харрис!
   Мэр. Здравствуйте, Билдер, здравствуйте.
   Харрис. Доброе утро, сэр.
   Билдер. Садитесь, садитесь. Сигару?
   Мэр берет сигару. Харрис вынимает свой портсигар и закуривает сигарету.
   Ну-с, мэр, что у вас там не ладится? (Обменивается взглядом с Харрисом.)
   Мэр (выпустив первый клуб дыма). После того как вы ушли с последнего заседания муниципалитета, Билдер, мы приняли одно решение.
   Билдер. Да не может быть! А вы думаете, я соглашусь с ним?
   Мэр. Увидим. Мы хотим выдвинуть вашу кандидатуру в мэры. Вы согласны?
   Билдер (невозмутимо). Об этом надо поразмыслить.
   Мэр. Если не вы, то остается только Чантри, но он не пользуется влиянием, и все его интересы связаны не с городом, а с поместьем. А какие у вас возражения?
   Билдер. Все это несколько неожиданно, мэр. (Взглянув на Харриса.) Тот ли я человек, который вам нужен? То есть буду ли я вашим достойным преемником? Я собираюсь завтра охотиться у Чантри. Как он-то к этому относится?
   Мэр. Как, по-вашему, Харрис?
   Харрис. Мистер Чантри, сэр, воспитывался в аристократической школе и в Оксфорде. Я бы не сказал, что он честолюбив.
   Билдер. Я тоже не честолюбив, Харрис.
   Xаррис. Нет, сэр, но у вас высоко развито чувство долга. А мистер Чантри - во всем немного дилетант.
   Мэр. Нам нужен серьезный человек.
   Билдер. У меня и так дел по горло, вы же знаете, мэр.
   Мэр. Но у вас есть все необходимые качества - вы владелец известной фирмы, человек семейный, живете в городе, прилежно посещаете церковь, имеете опыт в муниципальных и судейских делах. Советую вам согласиться, Билдер.
   Билдер. Ведь это значит взвалить на себя огромную дополнительную работу. Я неохотно берусь за новые дела, но если берусь, то всерьез.
   Мэр. Нынче времена опасные. Авторитет власти везде начинает колебаться. Нам нужен человек, обладающий чувством ответственности, и мы полагаем, что нашли его в вашем лице.
   Билдер. Вы очень любезны, мэр. Но, право же, я не знаю, что вам сказать. Я не должен забывать о благе нашего города.
   Харрис. Об этом вам беспокоиться нечего, сэр.
   Мэр. Имя Джона Билдера немало значит. Вас считают человеком, который умеет вести свои дела. Ваша супруга и дочери здоровы?
   Билдер. Вполне.
   Мэр (встает). Ну и прекрасно! Что ж, если хотите, поговорите об этом завтра с Чантри. Нынче люди любят ударяться в крайности, а нам нужен человек с твердыми принципами и здравым смыслом.
   Харрис. Нам нужен человек с крепкой хваткой, сэр, и это именно вы.
   Билдер. Гм! У меня ведь, знаете ли, тяжелый характер.
   Мэр (посмеиваясь). Знаем, знаем! Я вижу, вы скажете нам: да. Без ложной скромности! Пойдемте, Харрис, нам пора.
   Билдер. Что ж, мэр, я подумаю и дам вам знать. Вам известны мои недостатки и мои достоинства, каковы бы они ни были. Я всего лишь самый обыкновенный англичанин.
   Мэр. Ничего лучшего нам и не надо. Я всегда говорю, что у англичан есть одна великолепная черта - они твердо стоят на земле. Вы можете сбить англичанина с ног, но не успеете и глазом моргнуть, как он уже снова твердо стоит на земле... Правда, и у него бывают затмения, но он всегда упорен до конца! Всего хорошего, Билдер, всего хорошего! Надеюсь, что вы согласитесь.
   Он пожимает Билдеру руку и уходит в сопровождении Xарриса. Когда дверь за ними закрывается, Билдер некоторое время стоит неподвижно, с довольной улыбкой на лице; затем поворачивается и внимательно рассматривает свое отражение в зеркале над камином. В это время дверь из столовой тихо открывается, и входит Камилла. Билдер, внезапно увидя ее в зеркале,
   оборачивается.
   Билдер. Что вам нужно, Камилла?
   Камилла (говорит с заметным французским акцентом). Мадам послала меня за письмом; она говорит, что оно у вас, мосье, - это счет из ателье окраски и чистки тканей.
   Билдер (роясь в карманах). Да... Нет. Оно на столе.
   Камилла идет к письменному столу и ищет там письмо.
   Вон тот голубой конверт.
   Камилла (берет его). Non {Нет (франц.).}, мосье, это счет за газ.
   Билдер. А-а! (Идет к столу и перебирает бумаги.)
   Камилла неподвижно стоит совсем рядом с ним, устремив на него пристальный
   взор.
   А, вот оно! (Поднимает голову, замечает ее взгляд, опускает глаза и протягивает ей конверт. Их пальцы соприкасаются. Он прячет руки в карманы.) Зачем вы приехали в Англию?
   Камилла (скромно). Здесь больше платят, мосье, и... (улыбаясь) англичане такие любезные.
   Билдер. Черта с два! Уж этого про них не скажешь.
   Камилла. О! Я восхищаюсь англичанами. Они такие сильные и добрые.
   Билдер (явно польщенный). Гм! Нам не хватает светских манер.
   Камилла. Французы более вежливы, но не всегда от чистого сердца.
   Билдер. Верно. Что касается сердца, то оно у нас в полном порядке.
   Камилла. Англичанин ищет свое счастье в семье, а француз... на стороне.
   Билдер (смущаясь). Гм!
   Камилла (взглянув на него). Англичанин в своей семье - как кролик в силке!
   Билдер. О! Так вот как вы смотрите на нас! (Его возмущенный, но в то же время заинтересованный взгляд останавливается на ней.)
   Камилла. Пардон, мосье, это я так, сболтнула.
   Билдер (начинает догадываться, что с ним заигрывают). Вы из Парижа?
   Камилла (сжав руки, восторженно). О да, Париж! Какой это город! Вот где можно наслаждаться жизнью!
   Билдер. Еще бы. Распущенный город, этот ваш Париж.
   Камилла. Распущенный? А что это значит, мосье?
   Билдер. Ну, там недостаточно строгие нравы.
   Камилла. Строгие нравы! О, мы, разумеется, любим жить, мы - французы. У нас не то, что в Англии. Я отнесу счет мадам, мосье. (Поворачивается, как будто собираясь уйти.) Извините.
   Билдер. А я думал, что все француженки рано выходят замуж.
   Камилла. Я была замужем, но мой муж погиб en Afrique {В Африке (франц.).}.
   Билдер. Вы не носите кольца.
   Камилла (улыбаясь). Я предпочитаю, чтобы меня называли mademoiselle, мосье.
   Билдер (не очень одобрительно). Ну, нам-то все равно. (Берет со стола еще одно письмо.) Можете отнести и это миссис Билдер.
   Их пальцы снова соприкасаются, и взгляды встречаются на мгновение. Камилла
   выходит. Он поворачивается к своему креслу.
   Что-то в ней не так. Очень уж кокетка!
   Сжав губы, он снова усаживается в свое кресло; в это время дверь из прихожей открывается, и входит его дочь Мод, хорошенькая девушка, довольно бледная, с красивыми глазами. Хотя по ее виду и чувствуется, что она способна на решительные поступки, ведет она себя в эту минуту несколько неуверенно. У нее в руке письмо, она идет к отцу, словно подкрадываясь. Сказав:
   "Здравствуй, Мод!", - он погружается в чтение газеты.
   Мод (дойдя до стола). Папа!
   Билдер (не опуская газеты). Ну, что там? Этот тон мне знаком. Что тебе нужно? Денег?
   Мод. Мне, конечно, всегда нужны деньги, но... но...
   Билдер (вытаскивает из кармана банкноту, не глядя на Мод). Вот тебе пять фунтов.
   Мод подходит к нему и берет деньги, но то, зачем она пришла, теперь волнует
   ее еще больше, чем раньше. Билдер ничего не замечает.
   Дай-ка я тебе продиктую письмо,
   Мод садится у стола за пишущую машинку и готовится писать.
   (Диктует.) "Многоуважаемый мэр! В связи с вашим сегодняшним визитом я... э... очень тщательно обдумал затронутый вами вопрос, и хотя не совсем охотно..."
   Мод. Действительно неохотно, папа?
   Билдер. Пиши: "...поскольку это налагает на меня большую ответственность, - но все же считаю своим долгом пойти навстречу вашему желанию. Это ... честь, которой я вряд ли достоин, но вы можете не сомневаться..."
   Мод. "Достоин"... Но ведь ты же уверен, что достоин.
   Билдер. Послушай-ка! Ты, кажется, хочешь меня рассердить? Сегодня тебе это не удастся.
   Mод. А мне кажется, что это ты хочешь меня рассердить.
   Билдер. Ну, а как бы ты сказала?
   Мод. "Я не хуже вас знаю, что я самый достойный кандидат на этот пост".
   Билдер. До чего же нынешняя молодежь непочтительна, просто неслыханно. Кстати, скажи-ка мне: куда ты ходишь каждый вечер после чая?
   Мод. Я... я не знаю.
   Билдер. Ну, ну, так мы далеко не уедем... От шести до семи тебя никогда нет дома.
   Мод. Да видишь ли, я в какой-то мере продолжаю свое образование.
   Билдер. Да ведь ты закончила его два года назад.
   Мод. Ну, если хочешь, можешь назвать это увлечением. (Берет письмо, которое принесла с собой, и, по-видимому, хочет начать о нем разговор.)
   Билдер. Увлечением? А кем или чем ты изволишь увлекаться?
   Мод. Я не хочу раздражать тебя, папа.
   Билдер. Ты еще больше раздражаешь меня своими тайнами. Посмотри, к чему они привели твою сестру. Да, кстати, я хочу покончить со всем этим сегодня же. Ты будешь рада, если она вернется, а?
   Мод (пораженная). Что?!
   Билдер. Мы с мамой собираемся в двенадцать часов съездить к Атене. Я помирюсь с ней. Она должна вернуться домой.
   Мод (в ужасе, но пытается это скрыть). Ах! Не стоит... Нет, не стоит, папа... Она не согласится.
   Билдер. Увидим. Я уже совсем забыл о своей вспышке, и она, надеюсь, тоже.
   Мод (настойчиво). Папа! Уверяю тебя, что она не согласится, ты только потеряешь даром время и поставишь себя в глупое положение.
   Билдер. Ну, сегодня я могу многое стерпеть. И вообще все это чепуха! Семья есть семья.
   Мод (все больше приходит в замешательство, но старается скрыть это). Папа, на твоем месте я... я бы не пошла, право! Это... это унизит твое достоинство.
   Бил дер. Предоставь мне самому судить об этом. Если у... мэра города незамужняя дочь, в таком юном возрасте, как Атена, живет самостоятельно вне дома, - вот это унижает достоинство... самого мэра. Нашим утверждениям, что она где-то гостит, скоро никто не будет верить. А теперь кончай письмо: "...достоин, но вы можете не сомневаться, что я приложу все усилия, чтобы оправдать... э... это высокое звание..."
   Мод с отчаянием стучит на машинке.
   Написала? "И... э... блюсти традиции, которые вы так достойно..." Нет... э... "так стойко"... э... э...
   Мод. Поддерживали.
   Билдер. Вот, вот, "...поддерживали. Преданный вам...".
   Мод (заканчивая). Папа, ты считаешь, что Атена ушла, потому что обиделась. Ничего подобного. Она давно собиралась уйти. Она нарочно довела тебя до бешенства, чтобы ей проще было это сделать. Она не могла больше жить дома.
   Билдер. Ерунда! С чего бы это?
   Мод. Однако это именно так! И я... (Спохватилась.) Пойми же, ты только выставишь себя в смешном свете, если пойдешь к ней.
   Билдер (встает). Послушай, Мод, к чему ты клонишь?
   Mод. К чему? Да ни к чему!..
   Билдер. Беда в том, что вы, девочки, очень избалованы и вам нравится дразнить меня, но сегодня ты меня не заставишь рычать. У меня слишком хорошее настроение. Вот увидишь, с Атеной я все улажу.
   Мод (вдруг). Папа!
   Билдер (с мрачным юмором). Ну! Выкладывай) Что в этом письме?
   Мод (снова не решается и комкает письмо в руках, за спиной). О, ничего.
   Билдер. Сегодня у тебя все "ничего". Тебе известно, какими людьми окружена теперь Атена? Ведь ты, вероятно, видишься с ней?
   Мод. Иногда.
   Билдер. Ну?
   Мод. Да никакими. Здесь ведь нет никого интересного. Все безнадежно отстали.
   Билдер. Ах, ты находишь? Во всем виноваты эти тлетворные книжонки, которыми вы зачитываетесь. Вот что я вам скажу, сударыня, - чем скорее вы и ваша сестра избавитесь от ваших дурацких взглядов насчет самостоятельной жизни, тем скорее вы обе выйдете замуж и начнете эту самую самостоятельную жизнь! Мужчинам не нравятся женщины нового толка - сколько бы мужчины ни утверждали обратное!
   Мод. Ты судишь по себе, папа!
   Билдер. Ну, что ж. А я такой, как все. Если будешь понаблюдательнее, скоро сама это поймешь.
   Мод. Мужчины считают, что только они имеют право пользоваться свободой.
   Билдер. Это неверная формулировка. (Выколачивает трубку.) Женщинам нашего круга никогда не приходилось сталкиваться с действительностью.
   Мод. Может быть, но мы этого хотим.
   Билдер (добродушно). Знаешь, я готов побиться с тобой об заклад на что угодно: Атена уже достаточно хлебнула этой самой действительности и излечилась от своего сумасбродства.
   Мод. А я держу пари, что... Нет, впрочем, не буду!
   Билдер. И не стоит. Атена вернется домой и будет рада этому без памяти. Позвони Топпингу и прикажи подать автомобиль к двенадцати.
   В то время как он открывает дверь, чтобы выйти, Мод делает движение,
   порываясь подойти к нему, но останавливается.
   Мод (смотрит на свои часы). Половина двенадцатого! Боже ты мой! (Идет к звонку. Звонит. Затем возвращается к столу и записывает адрес на листке бумаги.)
   Справа входит Топпинг.
   Топпинг. Вы звонили, мисс?
   Мод (держа листок). Да. Слушайте, Топпинг! Можете вы съездить на велосипеде очень срочно, сейчас же? Мне надо кое-что сообщить мисс Атене, страшно важное. Всего несколько слов: "Берегись! Папа едет к тебе". (Протягивает ему записку.) Вот ее адрес. Вы должны съездить туда и вернуться до двенадцати. В двенадцать папе и маме будет нужен автомобиль, чтобы поехать к Атене, так что распорядитесь насчет автомобиля, прежде чем отправитесь. На велосипеде у вас весь путь займет не больше двадцати минут. Это там, на набережной, около перевоза. Но наши не должны видеть вас ни когда вы будете уезжать, ни когда вернетесь.
   Топпинг. А если я попаду к ним в лапы, мисс, записочку прикажете съесть?
   Мод. Безусловно! Топпинг, вы просто прелесть! Поторапливайтесь!
   Топпинг. Никаких более подробных указаний, мисс?
   Мод. М-м... Нет.
   Топпинг. Слушаю, мисс Мод. (Читает, стараясь запомнить адрес.) "Брайери Студио, Ривер-Род. Берегись! Папа едет к тебе!" Я уйду с черного хода. Ответ нужен?
   Мод. Нет.
   Топпинг кивает головой и выходит.
   Что ж, это все, что я могла сделать. (Стоит задумавшись, и в это время занавес опускается.)
   КАРТИНА ВТОРАЯ
   Мастерская художника, при ней - квартира; все вместе стоит не дороже восьмидесяти фунтов в год. Тут, конечно, есть какие-то полотна, кисти, краски, мольберт, но атмосфера скорее жилая, чем рабочая. Большой беспорядок. Голые стены, покатый застекленный потолок, окон нет; камина тоже не видно. Слева дверь в спальню, справа в кухню. На заднем плане в центре
   входная дверь. В дверь стучат. Из кухни выходит молоденькая горничная Энни, в холщовом платье цвета синей промокашки, в белом голландском чепчике. Энни хорошенькое розовощекое создание; она сосредоточенно хмурится, идет к входной двери и отворяет ее. За дверью стоит Топпинг. Он входит и
   останавливается у порога.
   Топпинг. Мисс Билдер здесь живет?
   Энни. О нет, сэр. Тут живет миссис Херрингем.
   Топпинг. Миссис Херрингем? А! Молодая дама с темными волосами и большими выразительными глазами?
   Энни. О да, сэр.
   Топпинг. И на белье у нее метка "А. Б."? (Подходит к столу.)
   Энни. Да, сэр.
   Топпинг. А на рисунках подпись "Атена Билдер"?
   Энни (взглянув на один из рисунков). Да, сэр.
   Топпинг. Давайте-ка посмотрим. (Разглядывает рисунок.) Вы сказали: миссис Херрингем?
   Энни. О да, сэр.
   Топпинг. Вот так штука!
   Энни. Вы что-то сказали, сэр?
   Топпинг. Бросьте это "сэр", дорогая; я сам служу у Билдеров. Мистер Херрингем дома?
   Энни. О нет, сэр.
   Топпинг. Мне ждать некогда. Передайте вот что. От мисс Мод Билдер. "Берегись! Папа едет к тебе". Так вот, кто бы из них ни пришел первым, надо им это передать, постарайтесь не забыть!
   Энни. О нет, сэр.
   Топпинг. Значит, они женаты?
   Энни. О, я не знаю, сэр.
   Топпинг. Понятно. Во всяком случае, мистер Джон Билдер тоже не знает. Вот почему надо им это передать. Поняли?
   Энни. О да, сэр.
   Топпинг. Ну, смотрите! А мне пора. Значит, от мисс Мод Билдер: "Берегись! Папа едет к тебе!" (Кивает ей, поворачивается и уходит, захлопнув за собой дверь.)
   Энни стоит некоторое время, раскрыв рот,
   Энни. Ой! (Идет в спальню и вскоре возвращается с мужской пижамой, зубной щеткой, ночными туфлями и футляром с бритвами и кладет все это на стол; затем бежит в кухню и возвращается оттуда с большой формой для теста в руках; ставит форму посреди комнаты. Потом снова идет в спальню и возвращается с платяной щеткой, двумя щетками для волос и мужской домашней курткой. В то время как она засовывает все это в форму и уносит обратно в кухню, слышно, как к дому подъезжает и останавливается автомобиль. Энни снова появляется в дверях кухни, как раз в ту минуту, когда раздается стук дверного молотка.) Эх ты, вот досада! (Стук повторяется. Она открывает дверь.) О!
   Входят мистер и миссис Билдер.
   Билдер. Мы мистер и миссис Билдер. Моя дочь дома?
   Энни (в замешательстве). О, сэр, нет, сэр.
   Билдер. Милая моя, "о, сэр, нет, сэр" - это лишнее. Просто "нет, сэр". Поняли?
   Энни. О, сэр, да, сэр.
   Билдер. Где она?
   Энни. О, сэр, я не знаю, сэр.
   Билдер (пристально смотрит на нее, словно подозревая, что она над ним подшучивает). Она скоро вернется?
   Энни. Нет, сэр.
   Билдер. Откуда вы знаете?
   Энни. Я н-не знаю, сэр.
   Билдер. Зачем же вы тогда это говорите? (Чуть было не пробормотал: "Вот дура!", - но, заметив ее разрумянившееся лицо и прерывисто вздымающуюся грудь, похлопал ее по плечу.) Ничего, ничего, не надо пугаться.
   Энни. О да, сэр. Извините, сэр, вам больше ничего не нужно?
   Миссис Билдер (искоса взглянув на мужа, с легкой улыбкой). Нет, можете идти.
   Энни. Спасибо, сударыня. (Поворачивается и убегает в кухню.)
   Билдер смотрит ей вслед, а миссис Билдер смотрит на Билдера, продолжая
   слегка улыбаться.
   Билдер (после того, как Энни ушла). Забавная голландочка... славная фигурка... (Оглядываясь.) Гм! Странный народ эти девушки! Подумать только, что Атена предпочитает все это дому! Что?
   Миссис Билдер. Я ничего не сказала,
   Билдер (пододвигает жене стул и садится сам). Что ж, нам, очевидно, придется подождать. Черт бы побрал это никсоновское наследство! Если б Атене не достались эти жалкие деньжонки, она не могла бы так поступить. Ну, я думаю, от них теперь уже ничего не осталось. Я сделал ошибку - не надо было выходить из себя, когда я разговаривал с ней.
   Миссис Билдер. Но ведь человек всегда совершает ошибку, когда выходит из себя.
   Билдер. Как это мило сказано, как хладнокровно! Вы, женщины, ведущие спокойную жизнь за чужой спиной, всегда говорите такие вещи. Я часто задаю себе вопрос - понимаете ли вы, женщины, в каком напряжении живем мы, деловые люди?
   Миссис Билдер (присущим ей чуть ироническим тоном). Как ужасно, что приходится добавлять к этому еще и бремя семейной жизни!