Горъ Василий. Пророчество. Часть третья

   - Или прирезать кого… - в унисон ему произнесла Оливия…
   Каурая лошадка, доставшаяся мне в качестве моральной компенсации за 'испорченный' обед, довольно резво сорвалась с места и припустила следом за конем Наставника. А я снова задумался о том, что эти воины умеют много больше того, что показывают - чего стоит одно только умение чувствовать людей на таком расстоянии? Да в качестве одних только охранников караванов им бы цены не было… Чувствовать засаду издалека… Потом я вспомнил, что Длинные Руки, по их рассказам, король какого-то там Аниора, и расхохотался - король, охраняющий караван, чтобы подзаработать, смотрелся бы довольно весело…
   Мэнир, скачущий рядом, удивленно посмотрел на меня: сожженный город не очень располагал к веселью. Пришлось, краснея, рассказать о пришедших в голову мыслях. Через минуту мы ржали двое. Потом к нам присоединились Мотт и Маша… Но к этому времени мы въехали под кроны деревьев, и смех тихо умер у нас на устах: картину, которая предстала нашим глазам, было невозможно представить! Десятка четыре с лишним человек со страшными ожогами, вповалку лежащие или с трудом передвигающиеся по небольшой поляне по обеим сторонам от малюсенького ручейка, находились в крайне тяжелом состоянии. Стоило бросить взгляд на застиранные до дыр повязки, на гноящиеся раны и почувствовать тошнотворный запах, пропитавший все и вся, как мы мигом слетели с лошадей и, повытаскивав из переметных сумок чистое белье, принялись рвать его на бинты. Две измученные до предела женщины, сидящие на корточках в дальнем от нас конце поляны, в отличие от всех остальных, казавшиеся совершенно здоровыми, устало улыбнувшись, жестами показали, кому в первую очередь требуется помощь…
   Целебный бальзам, который валялся на дне моего рюкзака с момента окончания Турнира, закончился уже через полчаса. И я на пару с Нейлоном, вскочив в седла, поскакали на северо-восток - как оказалось, в часе ходьбы от Ишнука располагался маленький городок Митц, который, по слухам, совершенно не пострадал, и где должен был быть врач…

Глава 56. Беата.

   Дорога до портала Хранителя Эола заняла почти двенадцать дней. Вместо ожидаемой недели. Из-за Ольгерда и Глаза - по какой-то причине ребята жутко ненавидели мародеров. И, услышав об очередной банде наживающихся на чужом горе ублюдков, тут же забывали про то, что наша миссия на Ронтаре завершена и принимались за их поиски. Хорошо, хоть большинство упивавшихся безнаказанностью и вседозволенностью шаек не задурялись тем, чтобы прятаться - как правило, они занимали по лучшие из оставшихся не разрушенными домов и открывались по полной программе. Пили, жрали, насиловали пленниц и делили награбленное. Найдя такое логово, брат забывал о всяком гуманизме и уничтожал всех, кто казался ему бандитом. Я, как обычно, прикрывала ему тыл. На пару с Мерионом. Еще две боевые тройки - Угги, Оливия, Эрик и Арти, Нейлон, Глаз - завершали начатый разгром. Остальные обычно ждали вместе с детьми неподалеку. Стоило Ольгерду удостовериться, что последний мародер уничтожен, он мгновенно остывал, превращался в себя самого и сразу же поворачивал в направлении Сиреневых гор, частенько забывая даже о том, что жертвам этих самых бандитов может требоваться помощь. Впрочем, рядом тут же нарисовывалась Машка и наше продвижение замедлялось еще на пару часов…
   А я, как ни странно, не спешила - домой, конечно, хотелось, но я старалась получше запомнить этот мир, так похожий на Элион, и в то же время совершенно другой. Острое ощущение того, что я больше никогда тут не появлюсь, заставляло вглядываться и впитывать душой все, до чего доставал взгляд - резные коньки на крышах сохранившихся изб, непривычный для Аниора покрой платьев встречных женщин, оттенок листвы, к которому я вроде бы успела привыкнуть… Еще меня немного тянуло на Глаз Ночи - будь у меня возможность отправиться туда на недельку, я бы с удовольствием согласилась - буйный, опасный животный мир этой планеты меня просто заворожил. Хотя, конечно, я бы прекрасно обошлась бы без встреч с локкрами - эти падлы меня морально утомили. Поэтому по ночам я обычно долго не засыпала, ожидая восхода этой звезды, и мечтала о том, что когда-нибудь смогу отправиться туда на охоту…
   Вообще, как мне показалось, на Элион торопилась только Маша - она как-то обмолвилась, что ждет - не дождется момента, когда Эол устроит нам очередной отпуск на Земле - ее начал тяготить наш, не устроенный по сравнению с ее жизнью в Москве, быт. Я бы, конечно, тоже с удовольствием повалялась в ванне или джакузи, прокатилась бы на машине, вместо того, чтобы отбивать задницу в седле низкорослых крестьянских лошадок, и посмотрела бы телевизор, но жизнь ни на Элионе, ни на Ронтаре меня не напрягала. Нисколько. Тем более, что мой Вовка был рядом. Единственное, что меня немного пугало - это его желание завести ребенка. И то только по тому, что потратить девять месяцев своей жизни на то, чтобы двигаться, как каракатица, мне как-то не очень улыбалось. Впрочем, стоило посмотреть на то, как Ольгерд и его супруга глядят на вечно серьезного и страшно делового Самирчика, как все мои страхи улетучивались, и я начинала планировать время, когда смогу согласиться на просьбы моего ненаглядного оболтуса…
   …Полоса разрушений, протянувшаяся на добрые сотни полторы, если не две, километров, закончилась за Байоном - видимо, истребитель локкров до сюда не добирался. Что сразу сказалось на нашем настроении - на постоялом дворе маленькой деревеньки со смешным названием Пятидворки мы даже устроили небольшой пир, посвященный окончанию Ронтарского анабазиса, как непонятно для меня выразился мой благоверный. На мой вопрос, что же такое анабазис, Вовка по хамски посоветовал прочитать Швейка и ехидно заулыбался. Пришлось отвесить ему легкий подзатыльник и пару раз пнуть упавшее тело ногой… А в полдень следующего дня, добравшись до предгорий, за лесом на востоке от дороги мы заметили клубы черного дыма…
 
   …Маленький городок пылал, как костер в ветреную погоду. Пламя, набравшее силу, перекидывалось с одного дома на другой легко и непринужденно, в несколько мгновений охватывая новую жертву с фундамента и до крыши. И его никто не тушил! Те, кто мог бы это сделать, валялись в пыли и золе, с ног до головы залитые кровью. Или хрипели, пытаясь удержать уходящую из изувеченного тела жизнь…
   Это были не локкры. Хотя в первое мгновение мысль о том, что они вернулись, не мелькнула разве что у Самирчика. Ублюдков на Ронтаре и без них было предостаточно. А здесь постарались нормы… По крайней мере, так нам сказал первый же способный разговаривать раненый. Мэнир тут же пошел пятнами, заскрипел зубами и сжал свои кулачки так, что они побелели…
   - У, с-суки… - выразил общее мнение Глаз. - Пожалуй, я бы тут немного задержался… Осталось одно незаконченное дельце… Должок…
   - Мде… - Ольгерд почесал затылок пятерней, посмотрел на Машу, потом подергал за ногу сидящего на его шее сына и задумчиво посмотрел на Деда… - Что скажешь, Наставник?
   - Ну, с тем, что есть должок, я спорить не буду… Я бы предложил следующее: для того, чтобы расплатиться, хватит двух троек… А Машу и детей надо отправить к Кольену - благо тут недалеко… В его бункере им ничто не повредит. А если он сможет открыть портал, то ждать в берлоге у Эола им будет намного комфортнее и веселее, чем мотаться с нами по Ронтару…
   - Я хочу на нормов! - набычившись, пробормотал Мэнир. - Очень хочу…
   - Мы им передадим привет от тебя, парень! - присев на корточки перед еле сдерживающим злые слезы пацаном, пообещал Глаз. - Зуб даю… А когда ты подрастешь, будешь мне спину прикрывать! Договорились?
   - Нет, я буду в тройке Ольгерда! - задрав нос, выдал мальчишка. - Она самая лучшая на Элионе!
   - Это вместо меня, что ли? - удивилась я. - Или Деда подвинем? Пусть вон с детьми нянчится… Старый уже… Толку от него…
   Мэнир аж поперхнулся от возмущения:
   - И ничего он не старый! Знаете, как он Демона развалил? А как он рубится… Да вам и не снилось…
   Глядя, как тараторит защищающий Наставника ребенок, расхохотались все. Общее веселье поддержал даже ничего не понимающий в нашей речи Самирчик. А через мгновение смех стих, как по мановению волшебной палочки - отряд разбился на две половины и занялся перекладыванием шмоток из рюкзаков уходящих за нормами в рюкзаки тех, кто шел к хранителю Кольену, не нужных в рейде вещей…
   Как ни странно, Ольгерд решил, что идти должны Эрик, Оливия и Глаз. Ну, если не считать меня, его и Угги, в отсутствие в нашей тройке Деда прекрасно заменяющего его в бою. Остальные, несмотря на недовольство и желание оспорить принятое решение, бурча, согласились - делить отряд на заведомо не равные по силе половинки было не логично, ведь возможность появления еще одного отряда нормов в этом районе была вполне реальной. Так что через десять минут, попрощавшись с ребятами, мы скорым шагом рванулись за взявшим след Хмурым…
   …Нормы двигались довольно медленно - нагруженные награбленным добром пленницы, сотрясаемые рыданиями и нервной дрожью, еле плелись в середине отряда и здорово тормозили его передвижение. По мнению Вовки, читающего следы как открытую книгу, впереди нас двигалось чуть больше сорока бойцов. Угги и Ольгерд склонялись к тому, что их там около пятидесяти. А мне было все равно - меня бесило то, что эти звери взяли в плен женщин и девочек - воспоминания о том, как сама шла от Аниора и до столицы Империи, застилали глаза кровавым туманом и то и дело заставляли хвататься за рукояти мечей. Меня, предназначенную для Арены, хоть не насиловали, а те, кто плелся впереди, в полной мере почувствовали на себе всю глубину своего бесправия.
   …Бег по заросшему лесом ущелью быстро выветрил из моей головы всю лишнюю злость - узкая, круто забирающая в гору каменистая тропа заставляла экономить дыхание и внимательно смотреть под ноги, выбирая место для каждого шага. К моменту, когда тропа окончательно исчезла в нагромождении здоровенных камней, под которыми где-то глубоко-глубоко спряталась маленькая горная речушка, или, скорее, ручеек, мы сократили отставание от нормов вдвое. А через десять минут наткнулись на истерзанное тело подвернувшей ногу и добитой за ненадобностью девчушки лет тринадцати. Прикрыв глаза лежащему на спине и непонимающе уставившемуся остекленевшими глазами в яркое синее небо ребенку, Щепкин мрачно вздохнул, поиграл желваками и рванул в сторону уже виднеющейся с этого места седловины, расположенной между двумя здоровенными пиками. Мы побежали следом. Хотя, конечно, назвать бегом очень быстрый шаг было бы не правильно - при такой крутизне склона через пять минут реального бега мы бы, наверное, все-таки сдохли… Впрочем, двигались мы действительно быстро - добравшись до перевала, мы успели увидеть хвост небольшой процессии, втягивающийся под кроны леса, начинающегося на середине склона приблизительно в километре от нас…
   - А они не полные лохи! - буркнул брат через десять минут, когда мы почти преодолели открытое пространство и были готовы зайти в лес… - Чуть правее тропы - боевое охранение. Шестеро смелых. Ждут нас…
   Я прислушалась и тут же ощутила их присутствие - увы, чтобы чувствовать присутствие людей на таком расстоянии, мне надо было прилагать немалое усилие. В отличие от брата или от Деда, делающих это легко и непринужденно. Хмурый, повинуясь команде, двигался рядом, не отрывая взгляда от зарослей, в которых прятались нормы. Момент атаки воины выбрали удачно - мы как раз перелезали через поваленное поперек тропы сухое и на редкость ветвистое дерево и на первый взгляд не были готовы к нападению…
   Бойца, атаковавшего моего пса, я убила раньше, чем он успел метнуть в Хмурого метательный нож. Хотя особой нужды защищать его не было - он был отлично натренирован уходить от таких бросков и вряд ли дал бы себя даже поцарапать. Но, учитывая тот темп, который взял Ольгерд, этот норм был единственным, до которого я бы успела дотянуться. Остальных порубил мой безумно шустрый братец. Угги, не говоря уже о второй тройке, даже не успел подобраться к ним даже на дистанцию удара. И сразу начал ворчать:
   - Ольгерд! Если ты будешь всегда так же торопиться, то иди один - как я могу закрывать твою спину, если не успеваю даже реагировать на твои ускорения?
   Стряхивая с клинков кровь и забрасывая их в ножны, брат неожиданно для меня задумался и, представьте себе, извинился:
   - Прости, я просто не подумал… Их мало было…
   - Ну, как всегда… Он не думает, а я не бью… - хмыкнул Глаз. - Делиться надо! Тебе всегда всего мало, блин…
   - А тебе - много… - подколола я мужа. - Вечно плачешь - 'хватит, я больше не могу!'… Эх, послал же Господь мужика…
   - Это кому много-то? Да я ща…
   - Прямо ща? - перебив его, ехидно поинтересовалась я, расстегивая петельку куртки и делая вид, что готова снять с себя все, что на мне есть…
   - Ты охренела?- покраснел Вовка. - Нашла время…
   - А что? - сделала я круглые глаза. - Эх, опять отказ… А помнишь, как ты мне пел про север дальний? Мол, герой-любовник, каких нет…
   - Харе, клоуны… - обломал весь кайф Ольгерд. - Потом развлекаться будете… Ноги в руки и бегом!
   - Ой, а можно мои ноги - в руки мужа? - хихикнула я и тут же схлопотала по попе.
   - Можно! Только если щиколотки. А ты - на ручки и бегом по тропе… Будешь выпендриваться, я тебя потолкаю… - пообещал братец и я тут же успокоилась - он всегда выполнял обещания… даже такие гнусные…
   …Еще четверо нормов умерли, по очереди отлучаясь от отряда по нужде. Пятого, оказавшегося слишком осторожным и внимательным, убил Хмурый. Догнав, сбив с ног и вырвав глотку заметившему нас и истошно орущему 'Унги!!!' воину. А через мгновение растянутая колонна весьма довольных набегом нормов превратилась в слитный, ощетинившийся оружием, строй. Они были отличными воинами, и если бы не лес, нам бы пришлось туго - атаковать вшестером стальную черепаху было бы крайне затруднительно. А, маневрируя среди деревьев, которые не давали врагу грамотно перестраиваться, мы то и дело находили бреши в обороне. И обычно успевали их использовать. Особенно удачно это получалось у Оливии - брошенные ею клинки практически без промаха поражали глазницы не прикрытых щитами воинов второго-третьего ряда нормов. Как только появлялась удобная для броска щель. Девять из десяти клинков на четверть проредили ряды врага и порядком его взбесили - поняв, что они теряют людей, еще не вступив в бой, и решив, что мы вшестером не такая уж и сила, нормы, завопив что-то жутко страшное, рванулись в атаку. Разбив строй на шесть групп по шесть-семь бойцов. И посчитав, что такое преимущество в количестве им здорово поможет…
   Нашу тройку атаковали сразу с трех сторон. Вернее, атаковали с двух, а третья группа нормов рванула за купу тесно растущих справа от нас деревьев, чтобы обойти с тыла и завершить планируемый разгром. Скоростей, на которых мы способны двигаться, они не учли - пока я сдерживала атаки правой, Ольгерд и Угги уничтожили левую группу и, развернувшись, вместе со мной врубились в правую. Я оказалась ведущей, а они - фланговыми. Не раз отработанное положение. Шесть мечей. Атаки по всем уровням одновременно. Плюс скорость, на которой нормы просто не успевали видеть удары… Вместо боя получилось избиение младенцев. Лично я защитой и блоками не заморачивалась - слишком медленно двигающиеся клинки врага можно было просто 'обходить'. Я колола в незащищенное горло, глаза, подрубала ноги и била под мышки. Те удары, которые, по мнению Ольгерда или Угги, могли мне навредить, блокировали они. И добивали тех, кому, опять же, по их мнению, был необходим контрольный удар. Таким образом, к моменту, когда третья, самая хитрая группа, оказалась у нас 'за спиной', мы встретили ее лицом, с Угги во главе угла…
   Вторая тройка, действовала чуть медленнее нас, но тоже довольно успешно - выписывая замысловатые траектории среди тоненьких стволов деревьев, они вывели из себя атакующих их нормов и медленно, но уверенно сокращали количество, начиная с тех, кто быстрее всего бросался в атаку, хоть на пол шага отрываясь от основного строя… К моменту, когда наша тройка закончила разборки с третьей группой и присоединилась к общему веселью, перед ними оставалось от силы половина напавших на них солдат…
   А Хмурый действовал по своему плану. В начале боя, по моей команде отступив назад, он дождался разрешения действовать, и, по одному выхватывая с тыла занятых боем врагов, рвал их, как неведомый мне Тузик грелку - это выражение мужа мне очень нравилось. Я так и представляла себе этого самого Тузика - здоровенного черного пса с обрубком хвоста, с широченной грудью, как у моего Хмурого и такими же мощными лапами. Грелку я тоже себе представляла, но не так четко - согласно объяснениям моего, обожающего приколы и каверзы мужа, она была похожа на большую сумку из негорючего материала, в который складывали горячие угли для того, чтобы согревать ноги замерзающим во льдах путешественникам. Зачем ее было рвать собаке, мне было непонятно - можно было обжечься и наглотаться пепла, но картина разрывающего тряпку пса вдохновляла…
   …Бой закончился довольно быстро. Нескольких попытавшихся убежать нормов догнал Хмурый и метательные клинки Оливии. Добивание троих тяжело раненых солдат тоже не заняло много времени. А вот потом наступило время для раздумий - тридцать семь девушек, еле переставляющих ноги от усталости и тридцать семь тюков с награбленным, которые они не хотели оставлять в лесу ни за какие коврижки, надо было как-то доволочь до городка. Предварительно успокоив несколько истерически хохочущих и глумящихся над трупами своих насильников дамочек…
   Пара пощечин привела в порядок самых нервных. Потом Ольгерд распорядился найти подходящую для ночлега поляну подальше от трупов и заняться костром и ужином - стоило мне услышать про еду, как я почувствовала, что жутко проголодалась. А через полтора часа наступила ночь…
   Сидеть у костра, есть приготовленный из припасов наших жертв сытный ужин и пялиться в небо было бы романтично. Если бы не плач и стоны заново переживающих во сне происшедшее с ними измученных женщин. Более-менее спокойно перенесли свое освобождение только две из них, и сейчас сидели вместе с нами, мрачно глядя в огонь и о чем-то напряженно размышляя…
   Хмурый, сидя около Эрика и Оливии, дурел от удовольствия - его чесали и теребили в четыре руки, а конца и края этому удовольствию не предвиделось. Ольгерд пилил Угги, объясняя тому, как и где в бою он недоработал, хотя, по моему мнению, цепляться к таким мелочам было не справедливо - основной проблемой нашего взаимодействия была появившаяся разница в скоростях, а не тактические ошибки. Немного послушав объяснения брата, я вдруг почувствовала, что мне становится зябко, и придвинулась поближе к костру. А через мгновение моей спине стало намного теплее - почувствовав, что я мерзну, Вовка подкрался ко мне сзади и обнял меня, прижавшись своим большим горячим телом к моей спине и облапив меня ручищами. Я сразу же разомлела и почувствовала, что вот-вот расплавлюсь от ощущения полного и всеобъемлющего счастья…

Глава 57. Маша.

   Дверь, закрывшаяся за Кольеном, негромко щелкнула, пробудив во мне давно задвинутые в пыльные углы памяти воспоминания. Про то, что двери могут иметь замки, а не открываться кем попало и когда попало, как это принято в Аниоре; что кроме солнечного света, света факелов и свечей существует электрический или как его там называется этот, включенный для меня Хранителем Ронтара; что ванну можно принимать не в реке или в озере, а в вот такой вот роскошной фигне, которому я даже не могла придумать названия. Воспоминания лезли в голову одно за другим, и к моменту, когда я, раздевшись догола, повернулась к огромному, почти в рост человека, зеркалу, и увидела, во что превратились за время пребывания на Ронтаре мои волосы, и на что похоже обветренное, давно забывшее про всякого рода кремики и маски лицо, я была готова разрыдаться. Быстренько набрав в 'ванну' горячей воды, я, кусая губы, залезла внутрь и сдуру посмотрела на свои ногти. И, не удержавшись, все-таки разревелась - то, во что превратились мои когда-то очень даже ухоженные руки, можно было назвать разве что граблями. Или лопатами. Или хваталками. Но никак не руками! А на то, во что превратились мои ноги, даже не хотелось смотреть. И ведь что страшно, шансов на то, что в Аниоре за время моего отсутствия появился хоть какой-нибудь завалящий косметолог или маникюрша, не было никаких! Вообще! Глубоко вдохнув и погрузившись в воду с головой, я, как могла, сдерживала льющиеся слезы, но безрезультатно. Воспоминания о всякого рода бытовых мелочах вроде фена, утюга, шампуня, и о нормальных средствах передвижения - автобусах, машинах и самолетах, - в которых не было необходимости отбивать себе задницу о круп своевольных животных или сутками бить ноги все глубже ввергали меня в пучину черной меланхолии. Нащупав на краю 'ванны' какое-то явно моющее средство, я намылила голову и, всхлипывая, смыла с нее грязную воду - чувствовать пальцами ежик коротких, не успевших толком отрасти волос было ужасно обидно… А ведь где-то там, за порталом Эола, все так же ходили поезда метро, люди, не знающие, что такое убивать лицом к лицу, ходили в кино, смеясь над придуманными приключениями липовых героев, а нормальные женщины катали детей в колясках по ухоженным дорожкам какого-нибудь парка, а не перли его на себе, вглядываясь в окружающие тропу заросли в поисках неведомого врага!
   - Боже, как же меня все это достало!!! - пробормотала я вполголоса, потом посмаковала получившееся выражение и добавила: - Хочу ДОМОЙ! На Землю!!! И как можно быстрее… И плевать на Аниор, Тварей, Глаз Ночи и все, что мешает мне жить нормальной жизнью!!!
   Последующее мытье получилось, наверное, самым быстрым за всю мою сознательную жизнь - я, как ненормальная, шкребла свое забывшее про мочалку тело, будто бы старалась снять с него кожу; мыла голову, будто пытясь повыдергивать на себе все оставшиеся волосы; обстригала ногти метательным ножом, несколько раз здорово порезавшись, и в итоге выскочила из ванной буквально через десять минут после того, как туда зашла. И решительно направилась из подземного бункера, где у Кольена и были оборудованы все необходимые для цивилизованного человека удобства наверх, где ребята рассказывали резиденту о пережитых нами приключениях…
   …Мерион, сидящий на невысокой деревянной лавке лицом ко мне, увидев выражение моего лица, прервался на полуслове и, смешно приподняв брови домиком, приподнял ладонь, требуя всеобщего молчания и тут же спросил:
   - Что-то не так? На тебе лица нет, Маша!
   - Я ХОЧУ ДОМОЙ! - почти прокричала я. - Я хочу домой, в Москву!!! И как можно скорее!!! Я больше так не могу… Не перебивай! - потребовала я, видя, что он пытается что-то сказать. - Понимаешь, мне до чертиков надоела кровь, гибель друзей, трупы на каждом шагу… Вот эта табуретка мне тоже надоела! - я пнула ногой ни в чем не виноватый предмет обстановки и затараторила еще быстрее:
   - Вот это все - не мое! Мне не нравится спать на чем попало, мыться раз в год по обещанию в холодной реке, поросшей всякой дрянью озере или покрытой ряской болоте! Меня бесят вот эти резные подоконники и бычьи пузыри вместо стекол в домах бедноты; седло под задницей вместо мягкого кресла и нож вместо маникюрных ножниц! Я не могу смотреть в зеркало - сама себя пугаюсь! Я хочу смотреть телик и жрать в Макдаке гамбургеры, наконец… А тут этого нет и не предвидится…
   - А Ольгерд? А Самирчик? А мы? - ошалело спросил Нейлон, сидящий справа от Мериона.
   - Да плевать мне на все… Я ХОЧУ ДОМОЙ, понимаете?
   - Мда, приехали… - пробормотал Дед, и, кинув на Кольена короткий взгляд, легко поднялся на ноги.
   - Не надо меня успокаивать и колоть всякой дрянью. Я не маленькая, и знаю, что вы все это можете… Только поймите же наконец: я действительно устала от всего этого 'великолепия' и безумно хочу на Землю… Настолько сильно, что мне сейчас и правда плевать на Олега и всех вас… Кольен! Отправь меня обратно… И не говори, что не знаешь, откуда меня забрали… Никогда в жизни не поверю… Сделай доброе дело, а? Ну, пожалуйста…
   Растерявшийся хранитель молчал. Вместо него голос подал Мерион - тяжело вздохнув, он подошел ко мне, потрепал меня по голове и тихо, но так, что его услышали все, произнес:
   - Хорошо… ты отправишься в Москву. Только не одна. Я поеду с тобой. А когда вернутся ребята, Ольгерд меня сменит…
   - Да что там со мной может случиться? - попробовала было возразить я. - Я не маленькая…
   - Где ты будешь жить? На что ты будешь питаться? Наконец, хоть паспорт у тебя есть? А документы на ребенка? Как мне кажется, не мешает подготовиться к тому, что тебя будет ждать в Москве… Или ты собралась к родителям? - будучи в курсе моих с ними отношений, Дед не мог не знать того, что к ним я бы пошла в последнюю очередь…
   - В гостинице… - буркнула я.
   - Там опять же будет нужен паспорт… - хмыкнул он. - И деньги… Причем немалые… Ладно, не кипятись. Иди спать. Мы с Кольеном все подготовим, и как только появится возможность, отправим тебя в Москву. Вернее, нас двоих… Все, иди, тебе не мешает успокоиться - не давая мне продолжить истерику, он мягко подтолкнул меня к двери и я, послушно повернувшись вокруг своей оси, потопала в направлении выделенной мне и Мотт спальни…
 
   …Мерион не обманул - утром, едва первые лучи солнца осветили нашу маленькую спаленку, раздался тихий стук в дверь. Я подскочила с кровати, накинула на себя куртку и натянула штаны и, на ходу застегиваясь, вышла в коридор. При виде Мериона у меня отвалилась челюсть - одетый в хороший деловой костюм, 'дипломатом' в правой руке и длинным свертком, в котором я с трудом угадала его мечи, он смотрелся, как пришелец с другой планеты!