Горай Борис. Либерея раритетов

   Ким чувствовал, что новый знакомый не привык долго уговаривать. Голос его был тверд, а речь категорична. Несмотря на внешнюю обходительность, это был человек властный. Непонятно, какое Александр Феоктистович имеет отношение ко всей этой компании, но то, что он выступал здесь за главного, сомнении не вызывало И заведующий реставрационной мастерской к.азаченко, и Коптев, который, как понял из разговора Ким работал начальником колонны на автокомбинате, и тем более Владик со Славиком, реставраторы, смотрели на него не то чтобы с уважением, но с какой-то боязливостью. Ким решил не торопить события, дать им развиваться самим по себе. В конце концов не случайно его пригласили сюда, во всяком случае, не картины заурядного живописца заинтересовали этих людей, или одного из них. Но зачем, что? Вот это и предстояло выяснить в первую очередь.
   Рассуждая так, Ким расставлял картон и холсты по стульям, на письменном столе и подоконнике небольшой комнаты, служившей хозяину чем-то вроде кабинета. Через минуту здесь нельзя было повернуться: гости с сигаретами и рюмками заполнили ее. Они громко обсуждали достоинства колорита, особенности композиции, игру света и тени. Игорь Владимирович усмотрел даже то, о чем Ким и не подозревал в себе - особый, своеобразный почерк художника.
   - Сколько вы хотите за это? - придвинулся поближе к Логвинову дядя Леша, держа за спиной правую руку, а левой показывая на один из осенних пейзажей, сделанных на окраине города. За затемненными стеклами очков в красивой широкой оправе нельзя было разглядеть ни каких-либо эмоций, ни работы мысли.
   - Что вы? - чуть ли не воскликнул Ким. - Вы слишком высоко цените мои, право же, микроскопические способности. Все эти -пейзажи сделаны в вашем замечательном городе и его окрестностях сейчас и во время моих прошлых приездов. Я надеюсь, когда начнутся съемки моего нового фильма, мы еще не раз увидимся.
   Все разом заговорили, повернувшись к картинам и оценивая их уже другим взглядом. Глаза Лиды сияли: она была уверена, что лучшую картину, которую она себе присмотрела, Волгин ей подарит.
   Молодой, красивой женщине, привыкшей ,к знакам внимания, особенно льстили ухаживания иностранных туристов. Она охотно принимала сувениры и не очень горячо отказывалась, когда ее приглашали вечером в ресторан. Иногда между шуточными, а порой весьма прозрачными тостами-намеками в памяти всплывали укоризненно смотрящие глаза Ильи, его упрямо сведенные черные брови. Но со временем это происходило все реже, и Лида постепенно свыклась с такой жизнью, тем более что ни Илья, ни кто-либо другой ей всерьез ничего не предлагал.
   - Я хочу выпить за талант и щедрость души, - неожиданно громко предложил дядя Леша, и гости направились в столовую.
   Теперь в центре внимания оказался Ким, и ему предстояло разыгрывать скромность и смущение, что давалось с немалым трудом. Но он знал, что, не "подставившись" сопернику, не показав себя слабее его, трудно рассчитывать, что он быстро проявит истинные намерения, покажет свое лицо. Дядя Леша, похоже, догадывался, что "режиссер" играет на публику. Его взгляд, осторожный, но цепкий, Ким чувствовал даже спиной.
   Захмелевшие друзья расспрашивали о новом фильме, ругали подряд все кинокартины. Ким изворачивался как мог и боялся больше всего одного-единственного вопроса: что он уже снимал? Надо было срочно менять тему разговора. Он подошел к огромной книжной стенке и принялся рассматривать ее содержимое. Ким еще прежде, как только вошел, обратил внимание на обширную библиотеку, но лишь теперь позволил себе разглядеть ее внимательно.
   - О! "Иллюстрированная история Петра Великого", - негромко произнес Ким будто про себя, боковым зрением наблюдая за реакцией Александра Феоктистовича, стоящего сбоку. - Да тут и "Петербургские трущобы" Крестовского, и "Месяцеслов в стихах" Симеона Полоцкого!..
   - Вы тоже собираете? - спросил летчик, быстро переглянувшись с Казаченко.
   - Кто сейчас без этого греха? - улыбнулся Логвинов. - Это третья после кино и живописи моя страсть.
   Конечно, у меня нет всего того, что здесь, - обвел он сожалеющим взглядом многочисленные полки. - Но вот "Историю государства Российского" Карамзина мне удалось достать полностью. Это стоило, понятно, немало. Могу похвастаться романами Дюма...
   - Дюма у меня тоже есть, - заявил подвыпивший Славик, специализирующийся на восстановлении икон.
   - Извините, я не договорил, - прервал его Ким. - Я имел в виду романы Дюма в издании Сойкина.
   Это - раритеты, даже, пожалуй, суперраритеты.
   - Что это такое, раритеты? - спросила сидевшая на кушетке Лида. Глаза ее уже погасли, но она все еще рассчитывала на особое к себе внимание Кима.
   - Раритетами называют редкие, сохранившиеся всего в нескольких экземплярах книги, выпущенные в прошлом веке, - ответил вместо Кима Игорь Владимирович.
   - Не обязательно в прошлом, - поправил Логвинов. - Вообще, много лет назад. Например, все рукописные книги - суперраритеты. Ведь первая русская печатная книга вышла из типографского станка только в 1517 году в Праге. В моей библиотеке, к сожалению, нет ни одной рукописной книги. Первые из них появились только в 1037 году.
   - Вы ошибаетесь, Володя, - послышался вдруг голос дяди Леши из угла. Первые книги появились гораздо раньше.
   - Возможно, - охотно согласился Ким, подавив в себе внезапное волнение. - Я имел в виду дошедшие до нас сведения о первом русском летописном своде 1037-1039 годов и, кроме того, "Слово Иллариона", "Изборник Святослава" и "Послание к Фоме, пресвитеру Смоленскому".
   - Для любителя вы неплохо разбираетесь в истории, - усмехнулся дядя Леша.
   - Лишь постольку, поскольку она меня интересует.
   Моя давняя мечта - разыскать либерею Ивана Грозного.
   - Ли... что? - спросил Владик.
   - Либерею. Она - древнейшая после собрания книг Ярослава Мудрого библиотека на Руси.
   - Ой, как интересно! А она что, пропала? Ее украли? - Лида, широко, по-детски распахнув глаза, смотрела на Кима.
   - Ну, это длинная история, - улыбнулся ей Ким. - Не знаю, стоит ли занимать ваше внимание преданьем старины глубокой. Как бы пыль веков не испортила нам аппетит.
   - Ничего, Володя. Я думаю, лишние знания никому не помешают. Не так ли, друзья? - Дядя Леша обвел взглядом присутствующих. Когда он посмотрел на Александра Феоктистовича и Игоря Владимировича, Киму показалось, что они оба одновременно и едва. заметно кивнули.
   - Конечно, полезно, - ответил за всех уже прилично нагрузившийся Владик и потянулся к бутылке, чтобы наполнить опустевшие рюмки.
   - В общем-то, все эти факты давно известны. Так вот, библиотека Ивана Грозного представляла собой редчайшее в мире собрание древних греческих рукописей, европейских книжных уникумов. В ней были и первопечатные книги, которые в то время ценились даже больше, чем рукописные, так как печатание обходилось дорого, а само типографское дело развивалось медленно. Основная часть библиотеки - собрание греческих манускриптов, некогда служивших украшением книгохранилищ константинопольских царей и патриархов.
   - Как же они попали к нам, если греческие? - удивился Александр Феоктистович.
   - С пересадками, - ответил довольный Ким. - Из-за серьезной опасности для Константинополя со стороны грозного завоевателя Магомета II тогдашний правитель Фома Палеолог отправил наиболее ценную часть библиотеки в Рим. Но там появилась новая опасность - захватнические вожделения Ватикана. В это время начались переговоры о браке между Софьей Палеолог, племянницей Фомы, и Иваном III - дедом Ивана Грозного, и библиотеку было решено отправить на Русь на вечное хранение. Так Софья Палеолог - племянница последнего из византийских императоров привезла в Москву наиболее ценные рукописи из императорской библиотеки. Но молодой царице не понравилось, что в Москве часто вспыхивали пожары. И вот по ее наущению царь начинает строительство каменного Кремля.
   - Давайте выпьем за царицу Софью, - предложил Владик. - Не будь ее, когда бы еще Кремль построили.
   На него зашикали, и Владику пришлось выпить одному. Зажевав коньяк кружочком лимона, он принялся сооружать из салата крепостную башню.
   - Из Венеции выписали, как гласит летопись, искусного подземных дел мастера и пушечника нарочитого - знаменитого строителя Аристотеля Фиораванти.
   Он составил план крепости европейского образца с подъемными мостами, сетью тайников и подземных ходов. Но все это было делом второстепенным, а главное, чем занимался архитектор, - это сооружением трехъярусного подземного тайника для заморской библиотеки; Работы велись скрытно. Официально считалось, что итальянские мастера строят в Кремле Успенский собор, незадолго до этого разрушенный землетрясением.
   - Вот уж не знал, что на Руси случались землетрясения, - покачал головой Казаченко.
   - Век живи, век учись, а все равно... - глубокомысленно изрек Владик и осекся. Славик молчал. Он тихо дремал и, время от времени расталкиваемый бородатым товарищем, пропускал очередную рюмку.
   - Собор строился с прохладцей, - продолжал Ким, не обращая на них внимания. Он пристально наблюдал за реакцией остальных троих мужчин и ждал того момента, когда они проявят себя. - Его сооружали лет, наверное, семь, а кремлевские стены были возведены всего за два года и навсегда сделали подземные секреты недоступными для непосвященных. Главный тайник изготовили из так называемого мячковского камня, способного впитывать влагу. Таким образом, была обеспечена долговременная сохранность книг. Слух о,царской библиотеке распространился по всему миру.
   Но ее мало кто видел. Даже бытовало мнение, что ее вовсе не существует.
   - Ой! Как жаль! - воскликнула Лида. - Неужели все это легенда?
   - Кто знает. Одни ученые считают, что библиотека погибла во время пожара 1571 года. Но немногим более, чем за столетие, если считать с 1453 года, в Москве произошло около десяти пожаров, во время которых сгорел почти весь город. Тем не менее в 1565 году дьяки спускались в хранилище и выносили оттуда прекрасно сохранившиеся книги.
   - Установлено хотя бы, что за книги были в этой библиотеке? - спросил дядя Леша.
   - В описи неизвестного автора упоминаются рукописи Ливия, "Тацитовы истории", "Аристофановы комедии", Цицероновы "Де република", "Историарум", "Светониевы истории о царях". Всего около восьмисот рукописей.
   - Ничего себе библиотека! - покачал головой Александр Феоктистов. - Что же потом?
   - Долгое время о либерее ничего не было слышно.
   В летописях она могла и не упоминаться, ведь местонахождение ее тщательно скрывалось. Можно допустить, что во время одного из пожаров документы, указывающие путь к тайнику, сгорели вместе с описью библиотеки, а сама она была забыта и впоследствии засыпана землей.
   - Откуда же тогда известно, какие там хранились книги?
   - Автора каталога так и не установили. Но в "Сказании" о Максиме Философе, то есть о Максиме Греке - монахе из Афона, который был приглашен в Москву для перевода греческих рукописей, упоминаются некоторые из них.
   - А ему можно верить? - не успокаивался дядя Леша.
   - Теперь можно. Недавно выяснилось, что автор "Сказания" - ближайший ученик Максима Грека князь Курбский. Да к тому же все биографические сведения из "Сказания" нашли подтверждение в других источниках. Но я так и не рассказал, что стало с библиотекой дальше... - Намеренно возвращаясь назад, Ким хотел проверить свою догадку о том, что компанию интересует какие еще названия составляли библиотеку Ивана Грозного. Если это так, значит, время, проведенное в библиотеке, и сегодняшний вечер не пропали даром и его версия о том, что эти люди имеют непосредственное отношение к похищению и, возможно, смерти Ревзина, к продаже иностранцу старинной книги, подтвердилась. Теперь самое важное определить кто "держит банк", у кого могут находиться изъятые у Москвина книги, а главным образом, ocтальные. Но может быть, и нет других? Тогда кто-то из присутствующих инициатор "разгона". Кто? Казаченко? Вряд ли, он слишком на виду, но он работает в самом монастыре и мог обнаружить книги во время реставрационных работ. Дядя Леша? Не исключено, хотя в процессе расследования дела "Серебряный потир" было установлено, что он являлся только "купцом", принимавшим краденое и перепродававшим его солидным клиентам. Тогда остается Александр Феоктистович, - кстати, надо узнать его фамилию. Если он и компаньон, то скорее всего его можно использовать в роли "купца". Постоянные перелеты из одного города в другой: сутки здесь, ночь - там. Очень удобно.
   Ким задумался, и это не ускользнуло от внимания Казаченко.
   - Так что же дальше?
   - На чем я остановился? Да, библиотеку много раз пытались искать. В конце XVII века царевна Софья, сестра Петра I, затеявшая смертельную борьбу со своим братом, стала подумывать о том, куда ей скрыться, если схватка будет проиграна. Она посылает доверенного дьяка Василия Макарьева осмотреть подземелья Кремля. Тот прошел центральным тоннелем и видел по пути царский архив Ивана Грозного в сундуках.
   Но он и понятия не имел, что в них находится. Перед своей смертью Макарьев рассказал об этом случае своему приятелю-пономарю с Пресни Конону Осипову, который был доверенным человеком Петра. Царь, будучи, как известно, человеком просвещенным, повелел ему искать либерею. Осипов начал с Собакиной, или Арсенальной башни, наугольной. Он намеревался с правой стороны устья Макарьевского тоннеля пробить проход между кремлевской кирпичной стеной и белокаменной кладкой устья арсенала. Но архитектор Кремля не разрешил этого делать, видимо, по соображениям техники безопасности. Но насколько это верно, можно только гадать. Во всяком случае, земляные работы были начаты. Однако вскоре из Петербурга пришло распоряжение "той поклажи больше не искать и денег Осипову не давать". Несколько позже Осипов возобновлял свои поиски, но безрезультатно. Наверно, в кремлевских подземельях имелись секретные хранилища. Так это дело и заглохло, пока в 1912 году археолог Стеллецкий не начал работы по приспособлению части арсенала Кремля под музей трофеев первой Отечественной войны. Осматривая арсенал, Стеллецкий наткнулся на твердый кирпичный свод, издававший при ударе такой звук, словно это был не камень, а пустая бочка. Однако пробить свод и исследовать подземелье археолог не решился.
   - Ну и бог с ней, - вылезая из своего кресла, сказал дядя Леша. Поставь-ка, Лидочка, чайку. Когданибудь найдут эту либерею.
   - Как сказать, - откликнулся Игорь Владимирович. - Возможно, уже давно кто-нибудь нашел, припрятал и. помалкивает. Вы как считаете, Поталов? посмотрел он, слегка склонив голову, на Александра Феоктистовича.
   Ким, сидевший к ним боком, заметил, как тот что-то беззвучно одними губами ответил Казаченко. Поталов побледнел, глаза его стали злыми и колючими.
   Ким сделал вид, что не понял этого разговора, и, обратившись к дяде Леше, сказал:
   - Время от времени старинные книги нет-нет да и объявляются. Одна из версий судьбы библиотеки Ивана Грозного состоит в том, что она была распылена при переводе столицы из Москвы в Петербург. Вполне могли и к вам в монастырь завезти. Жуликов и в то время хватало.
   И чтобы не концентрировать внимание на сказанном, Ким тут же продолжил:
   - А по другой версии, царскую либерею вывезли при Грозном, во время опричнины, в Александрову слободу вместе с казной. Летописец указывает, что государь вывез из Москвы огромный обоз с наиболее ценными вещами. Что было в том обозе, никто не знает.
   Но в Александровой слободе библиотека не была найдена.
   - Сказки все это. И чего люди себе голову ломают? Какая разница, была или не была. Нам-то что до этого? Давайте лучше выпьем, - предложил Владик.
   - Так ведь в истории столько белых пятен! - Ким не понял, разыгрывает его бородач или в самом деле не понимает, о чем идет речь. - Нам остается только строить догадки о том, откуда есть пошла русская земля, историческое ли лицо Рюрик или появился только под пером летописца, убил ли Борис Годунов царевича Дмитрия и кем был тот самозванец, который захватил на короткое время русский престол. Слишком мало документальных данных, чтобы ответить достаточно точно на все эти вопросы. Нужны новые источники.
   - Да какая разница? Не все ли равно нам, живущим в двадцатом веке, откуда пошла земля?
   - Не просто земля, Владик, - снисходительно улыбнулся Александр феоктистович, подмигнув Киму. - А наша, русская.
   - Так что же тогда в самом деле ученые себе думают? Почему не ищут? спросила Лида, поднимаясь с дивана и направляясь на кухню. - Такая техника, приборы. Можно прямо с поверхности обнаружить пустоты под землей, чтобы зря не копать.
   - Недосуг им, видно, - следуя за ней, ответил Ким. - Я бы с удовольствием этим занялся.
   Сквозь стекло кухонной двери Ким видел, как Поталов и Казаченко о чем-то совещались с дядей Лешей.
   Тот отрицательно качал головой, но Александр Феоктистович продолжал ему что-то доказывать.
   - Историк, академик Тихомиров, помнится, писал в том духе, что, может статься, сокровища царской библиотеки до сих пор лежат в подземельях Кремля и ждут только, чтобы смелая рука попробовала их оты
   - Ой, как здорово! - Лида оставила принесенные вместе с Кимом чашки, которые расставляла на обеденном столе, и прижала ладони к щекам. - Мы теперь так и будем вас называть: "Смелая рука". Можно? Ну, пожалуйста, неотказывайтесь, - произнесла она капризно. - Это так по-индейски. Приглашайте меня на танец, "Смелая рука"!
   Киму не хотелось танцевать. Но на него все смотрели. Отвесив церемонный поклон, он подал Лиде руку и, едва она коснулась ее, гибко изогнулся и закружил ее в стремительном танце.
   - Володя, - дядя Леша тронул Логвинова за плечо, как только Ким, еще не отдышавшись, присел к столу. - Можно вас на минуточку?
   Они вышли в кабинет, провожаемые взглядами остальных.
   - Знаете ли, Володя, меня очень заинтересовала эта история про библиотеку. Я старый книжник, мне это простительно. Сами понимаете, собирательство-болезнь нашего времени. Так вот, мне хотелось бы знать, действительно ли книги Грозного могли оказаться в нашем монастыре? Или это только ваше предположение/
   Ким ожидал, что о чем-то подобном речь зайдет непременно. Не случайно компания совещалась в его отсутствие. Книжных "червей" заинтересовала история либереи лишь с одной точки зрения; кау. бы повыгоднее продать товар. Не очень-то ты осторожен, дядя Леша, не пошло тебе впрок пребывание в местах не столь отдаленных - вернулся к старому. Ну что же, ноготок увяз, надо помочь тебе всю лапу запустить.
   - Предположение вполне реальное, - рассуждал как бы с самим собой Логвинов. - Есть мнение, что часть своей библиотеки Грозный перепрятал в другие подземелья. Известно, например, что он подарил Троице-Сергиевой лавре "Псалтырь" XIV века, изготовленную на пергаменте прекрасной выделки, отлично исполненную и переплетенную в доски, обтянутые итальянским бархатом. Часть царского собрания могли похитить. Это тоже не исключено.
   - Какое варварство, - грустно покачал головой дядя Леша.
   - Не скажите, - усмехнулся Ким. - "Благодаря"
   профессору Маттеи, совершившему в Синодальной библиотеке ряд хищений, в голландском городе Лейдене появилась рукопись, содержавшая, кроме нескольких песен "Илиады", еще и гимны Гомера. Причем в таком виде, в каком другие рукописи их не имеют. Потом не забывайте, что Конон Осипов выступал доверенным лицом Петра Великого. Что ему стоило умолчать о своей находке, если, конечно, он что-нибудь нашел, и. пару сундуков завезти в ваш монастырь по дороге из Москвы в Петербург? Спрятал до лучших времен. А они не наступали. Так и похоронили тайну. Чём не вариант?
   - Вариант правдоподобный, - почесал подбородок дядя Леша, глядя на Кима исподлобья. - Вот бы найти! А, Володя? - Губы Коптева улыбались, но глаза выражали неуверенность и напряжение.
   - Заманчивое предложение. Только ведь жалко будет отдавать.
   - Кому же отдавать? - хитро подмигнул дядя Леша.
   - Государству, конечно.
   - Можно и себе кое-что оставить, друзьям предложить.
   - А, вы вот о чем. За это и посадить могут.
   - Можно и на гладкой дороге лоб разбить. Вы всетаки подумайте, Володя. Книги, сами говорили, ценные.
   Есть за что постараться.
   - Мужчины, хватит секретничать, - появилась в дверях комнаты Лида. - Вы меня отвезете? - обратилась она к Киму.
   Растолкав спящего Славика, все вышли на улицу.
   - Где же наш автомобиль? - спросила Лида, глядя на Логвинова. Ким выходил из подъезда последним, пропуская Владика, который поддерживал засыпающего на ходу товарища. Машины на месте не было. В первый момент Логвинов даже не понял, что произошло.
   Смолянинов дал "Москвич" до утра, предупредив, чтобы Ким не забыл сменить номера. Неужели угнали?
   Попросив всех подождать внизу, он поднялся в квартиру Коптева. Дядя Леша встретил его настороженно.
   - Такая вот неприятность, - объяснил Логвинов, - машину угнали. Надо позвонить в милицию. У вас по 02?
   Ким набрал номер. Дядя Леша стоял у него за спиной.
   - Здравствуйте, - произнес Ким, услышав голос дежурного по городу. - У меня машину угнали. Какой ваш адрес? - спросил он Коптева, закрыв микрофон рукой. - Советская, восемь... У подъезда... Четыре часа... Нет, в гостях... Волгин, Владимир Сергеевич... Тринадцать-сорок шесть...
   Это был оперативный номер телефона уголовного розыска области, который знали все дежурные по городу, дежурные по районным отделам - все, кому по долгу службы нужно было в случае необходимости передать срочную информацию. Ким беспокоился, сообразит ли сотрудник, о чем идет речь, догадается ли соединить его с отделом.
   Дежурный по городу попросил назвать серию и номер автомобиля.
   - Тринадцать - сорок шесть, - резко произнес Ким. - Нет, вы меня не поняли. Я говорю: три-надцать - со-рок шесть.
   - Понял вас, соединяю, - наконец услышал Ким.
   - Я говорю, угнали машину, - раздраженно продолжал Ким, когда в трубке негромко прошелестело: "Слушаю, Смолянинов". - Адрес: улица Советская, дом восемь...
   - Знаю, знаю, - устало сказал полковник. - Это я приказал машину забрать, чтобы ты сразу позвонил.
   Приезжай в управление. Илья пропал. И к тебе есть вопросы.
   - Вот работнички, - бросил Ким трубку. - Везде одинаковые. Вместо того чтобы искать, вызывают в милицию. Хорошо еще, не выпил. Еще раз до свидания.
   Над вашим предложением я подумаю. Очень интересная идея, но малопривлекательная.
   Распрощавшись с поджидавшими его новыми знакомыми и записав на стоянке такси их телефоны, Ким вместе с Лидой сел в машину. Прощаясь с Лидой у ее дома, Логвинов положил ей в ладонь бумажку с номером телефона в гостинице.
   Когда Ким добрался до управления, было уже около полуночи, но многие окна здания еще светились.
   Смолянвдрв был на месте. Давно он не чувствовал себя так неуверенно и мерзко. На вечернем совещании, где Смолянинов доложил об обнаружении книги, упомянутой в заявлении, написанном якобы Ревзиным, было принято решение временно отстранить старшего оперуполномоченного Логвинова от работы до окончания служебного расследования. Доводы начальника отдела уголовного розыска были выслушаны и приняты к сведению. Но и только. Единственное, чего ему удалось добиться, это непосредственного указания генерала Левко сотрудникам, проводящим служебное расследование, закончить свою работу в течение следующих суток. Чтобы в понедельник была полная ясность.
   ...Ким настолько устал, что слушал рассказ шагавшего из угла в угол Смолянинова о результатах работы Карзаняна полузакрыв глаза. Понимал, что начальник это видит, но ничего не мог с собой поделать. Но, когда полковник, сообщив подробности о внезапном исчезновении Ильи, протянул тоненькую папочку с копией приказа о временном отстранении Логвинова от работы, усталость как рукой сняло. Ким читал, впиваясь взглядом в каждую строчку. Закончив, он поднялся и, не глядя на Смолянинова, которому тоже не хотелось встречаться взглядом с собеседником, заявил:
   - Я поехал искать Илью. Это не входит в мои служебные обязанности.
   IX
   Показания водителя следовало подтвердить, но Илья понимал, что для дальнейших поисков практически это ничего не даст. Приятель Егорова поначалу чтото мямлил, отнекивался, но, когда трубку взял сам Егоров и попросил рассказать все, как было на самом деле, полностью подтвердил его сообщение, на всякий случай добавив, что сам предлагал сразу же заявить в милицию.
   На улице Карзанян поплотнее запахнул куртку, потуже затянул пояс и медленно побрел в сторону своего дома. Сколько исходил за день, сколько раз был близок к той двери, за которой, как ему казалось, находятся ответы на все вопросы! И все напрасно. Хотя почему же напрасно? Обнаружить квартиру, в которую привезли Ревзина, тоже не пустяк. Ни Москвину, ни его жене деваться некуда, рано или поздно они расскажут все как было. "А убийство тут при чем? - сам у себя спрашивал Илья. - Умер-то старик почти через сутки после похищения. Скажут, что с тех пор в глаза его не видели, и ничего не докажешь обратного. Да и вряд ли Москвин имеет отношение к смерти Ревзина. А такси? Что такси? Не искать же через столько времени следы пальцев на ручке или на дверце?" Мысли Ильи пошли в другом направлении.
   "Как мало нужно для того, чтобы предотвратить большую часть преступлений! Достаточно, чтобы каждый без исключения добросовестно выполнял свои обязанности. И только-то. Не оставь Егоров или любой другой таксист машину без присмотра, не состоялось бы это самое похищение. Ревзин считал, что его возили на другой конец города, а был он в дальнем подъезде своего же дома, и весь этот маскарад понадобился только для того, чтобы запутать старика. Не удивительно, что ему там что-то показалось знакомым. Но и сам-то я хорош, - рассуждал Илья. - Мог бы сообразить: около одиннадцати часов такси стояло напротив подъезда той женщины из пятьдесят второй квартиры. Значит, у подъезда самого дальнего от того, в котором жил Ревзин. И счетчик был выключен. Это еще одно подтверждение, что старик был именно в квартире Москвина".