Страница:
Ким Ынсон поверил этому сообщению и тут же направил соответствующее донесение корейскому царю. Двор тоже без тени сомнения внял словам Ёдзиро и решил действовать так, как предлагал Кониси Юкинага.
Во второй половине января специальный королевский посланец прибыл в провинцию Чолла и передал Ли Сунсину высочайший приказ, в котором говорилось, что двор и правительство располагают неоспоримыми доказательствами, что в скором времени Като Киёмаса с войсками прибудет в Корею, а посему флотилии под командованием Ли Сунсина предписывается нанести противнику внезапный удар на море в районе Пусана.
Ли Сунсин выразил сомнение в целесообразности таких действий. Он заявил, что не верит в искреннюю заботу Кониси о скорейшем окончании войны и считает абсурдным, чтобы одна воюющая сторона добровольно предоставляла в распоряжение другой воюющей стороне секретные сведения о планируемых военных операциях с той только целью, чтобы избавиться от неугодного военачальника. Вернее всего, убежденно сказал он, речь идет о заговоре, «имеющем целью устроить засаду нашему флоту и одним ударом уничтожить его». При этом Ли Сунсин резонно доказывал нелепость задержки крупных кораблей в прибрежных водах, где их легко могут атаковать даже небольшие силы противника.
Однако все его доводы не принимались во внимание, от него требовали неукоснительного исполнения приказа. И тем не менее Ли Сунсин, убежденный в своей правоте, не подчинился приказу, и благодаря этому спас корейский флот от полного разгрома, на что надеялось японское командование, составившее коварный план использования дезинформации.
Вскоре войска Като, которые переправлялись совсем не тем путем, на который указывал Ёдзиро, благополучно высадились на корейском побережье. Спустя некоторое время Ёдзиро вновь появился у ворот военного лагеря Ким Ынсона и, изображая себя и своего господина обиженными и оскорбленными тем, что корейское командование не воспользовалось предоставленной ему ценной информацией, произнес такую тираду: «Почему вы не атаковали Като Киёмаса на море? Дать ему высадиться на берег все равно что выпустить кровожадного тигра в поле. Теперь японская армия, следуя его воле, вынуждена вопреки своему желанию начать второй корейский поход. Добрые намерения Кониси рассыпались прахом».
Нужно отметить, что в корейских высших кругах в то время шла острая борьба между двумя фракциями, постоянно нападавшими одна на другую. Особенно усердствовала так называемая западная группировка, которая плела интриги против Ли Сунсина, добиваясь отстранения его от командования корейским флотом и назначения вместо него бездарного Вон Гюна, примыкавшего к этой фракции. Вместе с тем удар направлялся и против премьер-министра, который в свое время назначил Ли Сунсина на этот пост. Поэтому, когда Ким Ынсон, ссылаясь на слова Ёдзиро, вновь донес двору на Ли Сунсина, обвиняяего в неповиновении приказу вана, этот донос был использован западной группировкой как главный козырь в политических интригах. Ей удалось навязать царскому двору решение о вынесении Ли Сунсину смертного приговора. Однако восточная фракция все же сумела добиться сохранения его жизни. В конце концов флотоводца разжаловали в рядовые, а Вон Гюна назначили командующим корейским флотом. Как показал ход событий, это была одна из самых роковых ошибок правящих кругов Кореи, которая привела, в сущности, к полному уничтожению, а точнее говоря, к самоуничтожению некогда могущественного корейского флота.
Когда Вон Гюн занял пост главнокомандующего военно-морскими силами, поступила новая информация – все от того же Ёдзиро. На этот раз он сообщил время прибытия в Пусан новых многочисленных японских вооруженных формирований и маршрут следования японской морской армады. При этом он выразил надежду, что на сей раз корейская сторона не оплошает и сможет раз и навсегда покончить с Киёмасой.
Реакция двора была немедленной. Вон Гюну предписывалось срочно направить флот в район Пусана. Но прежде чем выполнить этот приказ, Вон Гюн, не без основания опасавшийся встречи с японским флотом, направил царю депешу, настаивая на том, чтобы сухопутные войска тоже были подключены к этой операции и взаимодействовали с военно-морскими силами. Однако двор ответил отказом, мотивируя его тем, что регулярная корейская армия должна дождаться прибытия китайских войск, чтобы выступить объединенными силами и тем самым добиться военно-стратегического превосходства над противником. Флоту предписывалось действовать автономно.
В первых числах июля 1597 г. по приказу Вон Гюна корабли корейского флота, базировавшиеся на острове Хансандо, снялись с якоря и взяли курс на Пусан. К вечеру 7 июля корейский флот подошел к острову Чоллендо, неподалеку от Пусана, где попал в сильный шторм. Большие волны и шквальный ветер швыряли, как щепки, огромные военные корабли, которые потеряли управление и лишились связи друг с другом. Оказавшись наедине с разбушевавшейся стихией, они становились мишенью, легко расстреливаемой противником. На острове Кадокто, где корейский флот искал убежища, он попал в ловушку, расставленную японской армией. Большое число корейских кораблей с их экипажами было уничтожено. Корейский флот почти полностью был разбит. А Ёдзиро и его хозяин Кониси могли радостно потирать руки.
В этой сложнейшей ситуации корейцам не оставалось ничего иного, как вернуть на место Ли Сунсина, и этот талантливый флотоводец приложил еще немало усилий для изгнания японских захватчиков с родной земли.
«Путешествие» Токугавы Иэясу по провинции Ига. Возникновение отряда Ига-гуми
Глава 9. Тайная война Токугавы Иэясу
***
Оборона замка Фусими
Нинпо княжества Сацума
Во второй половине января специальный королевский посланец прибыл в провинцию Чолла и передал Ли Сунсину высочайший приказ, в котором говорилось, что двор и правительство располагают неоспоримыми доказательствами, что в скором времени Като Киёмаса с войсками прибудет в Корею, а посему флотилии под командованием Ли Сунсина предписывается нанести противнику внезапный удар на море в районе Пусана.
Ли Сунсин выразил сомнение в целесообразности таких действий. Он заявил, что не верит в искреннюю заботу Кониси о скорейшем окончании войны и считает абсурдным, чтобы одна воюющая сторона добровольно предоставляла в распоряжение другой воюющей стороне секретные сведения о планируемых военных операциях с той только целью, чтобы избавиться от неугодного военачальника. Вернее всего, убежденно сказал он, речь идет о заговоре, «имеющем целью устроить засаду нашему флоту и одним ударом уничтожить его». При этом Ли Сунсин резонно доказывал нелепость задержки крупных кораблей в прибрежных водах, где их легко могут атаковать даже небольшие силы противника.
Однако все его доводы не принимались во внимание, от него требовали неукоснительного исполнения приказа. И тем не менее Ли Сунсин, убежденный в своей правоте, не подчинился приказу, и благодаря этому спас корейский флот от полного разгрома, на что надеялось японское командование, составившее коварный план использования дезинформации.
Вскоре войска Като, которые переправлялись совсем не тем путем, на который указывал Ёдзиро, благополучно высадились на корейском побережье. Спустя некоторое время Ёдзиро вновь появился у ворот военного лагеря Ким Ынсона и, изображая себя и своего господина обиженными и оскорбленными тем, что корейское командование не воспользовалось предоставленной ему ценной информацией, произнес такую тираду: «Почему вы не атаковали Като Киёмаса на море? Дать ему высадиться на берег все равно что выпустить кровожадного тигра в поле. Теперь японская армия, следуя его воле, вынуждена вопреки своему желанию начать второй корейский поход. Добрые намерения Кониси рассыпались прахом».
Нужно отметить, что в корейских высших кругах в то время шла острая борьба между двумя фракциями, постоянно нападавшими одна на другую. Особенно усердствовала так называемая западная группировка, которая плела интриги против Ли Сунсина, добиваясь отстранения его от командования корейским флотом и назначения вместо него бездарного Вон Гюна, примыкавшего к этой фракции. Вместе с тем удар направлялся и против премьер-министра, который в свое время назначил Ли Сунсина на этот пост. Поэтому, когда Ким Ынсон, ссылаясь на слова Ёдзиро, вновь донес двору на Ли Сунсина, обвиняяего в неповиновении приказу вана, этот донос был использован западной группировкой как главный козырь в политических интригах. Ей удалось навязать царскому двору решение о вынесении Ли Сунсину смертного приговора. Однако восточная фракция все же сумела добиться сохранения его жизни. В конце концов флотоводца разжаловали в рядовые, а Вон Гюна назначили командующим корейским флотом. Как показал ход событий, это была одна из самых роковых ошибок правящих кругов Кореи, которая привела, в сущности, к полному уничтожению, а точнее говоря, к самоуничтожению некогда могущественного корейского флота.
Когда Вон Гюн занял пост главнокомандующего военно-морскими силами, поступила новая информация – все от того же Ёдзиро. На этот раз он сообщил время прибытия в Пусан новых многочисленных японских вооруженных формирований и маршрут следования японской морской армады. При этом он выразил надежду, что на сей раз корейская сторона не оплошает и сможет раз и навсегда покончить с Киёмасой.
Реакция двора была немедленной. Вон Гюну предписывалось срочно направить флот в район Пусана. Но прежде чем выполнить этот приказ, Вон Гюн, не без основания опасавшийся встречи с японским флотом, направил царю депешу, настаивая на том, чтобы сухопутные войска тоже были подключены к этой операции и взаимодействовали с военно-морскими силами. Однако двор ответил отказом, мотивируя его тем, что регулярная корейская армия должна дождаться прибытия китайских войск, чтобы выступить объединенными силами и тем самым добиться военно-стратегического превосходства над противником. Флоту предписывалось действовать автономно.
В первых числах июля 1597 г. по приказу Вон Гюна корабли корейского флота, базировавшиеся на острове Хансандо, снялись с якоря и взяли курс на Пусан. К вечеру 7 июля корейский флот подошел к острову Чоллендо, неподалеку от Пусана, где попал в сильный шторм. Большие волны и шквальный ветер швыряли, как щепки, огромные военные корабли, которые потеряли управление и лишились связи друг с другом. Оказавшись наедине с разбушевавшейся стихией, они становились мишенью, легко расстреливаемой противником. На острове Кадокто, где корейский флот искал убежища, он попал в ловушку, расставленную японской армией. Большое число корейских кораблей с их экипажами было уничтожено. Корейский флот почти полностью был разбит. А Ёдзиро и его хозяин Кониси могли радостно потирать руки.
В этой сложнейшей ситуации корейцам не оставалось ничего иного, как вернуть на место Ли Сунсина, и этот талантливый флотоводец приложил еще немало усилий для изгнания японских захватчиков с родной земли.
«Путешествие» Токугавы Иэясу по провинции Ига. Возникновение отряда Ига-гуми
После того, как армия Нобунаги превратила в пепел провинцию Ига, и многие ниндзя устремились за ее пределы, у даймё из разных концов Японии появилась прекрасная возможность пополнить свои армии настоящими профессионалами «плаща и кинжала». Одним из первых эту возможность оценил дзёнин Хаттори Хандзо Масасигэ, начальник разведки Токугавы Иэясу, который немедленно обратился к своему господину с предложением нанять беглых ниндзя. Иэясу поначалу не придал значения словам своего военачальника, но вскоре обстоятельства сложились так, что ниндзя Ига оказались для него единственным спасением.
Токугава Иэясу по приглашению Нобунаги находился с инспекцией в г. Сакаи (ныне префектура Осака), когда до него дошла весть об убийстве Оды в монастыре Хонно-дзи. В поездке его сопровождало лишь несколько приближенных вассалов – Хонда Тадакацу, Сакаи Тадацугу, Ии Иэмаса, Хаттори Хандзо, Анаяма Байсэцу и некоторые другие. Охраны у него с собой не было, а тем временем все дороги заполнили войска изменника Акэти Мицухидэ. К тому же путь в Окадзаки, родовой замок Токугавы, перекрыли взбунтовавшиеся крестьяне. Казалось, выбраться живым из вражеского окружения уже не удастся. По легенде, Токугава в отчаянии едва не совершил самоубийство, но Хаттори Хандзо сумел убедить его, что выход все же есть. Он предложил князю отступать через провинцию Ига и прибегнуть к помощи тамошних ниндзя. Поскольку это был единственный реальный план спасения Токугаве ничего не оставалось как только согласиться с ним.
Хандзо немедленно помчался в местечко Тарао, что на границе Ига и Кога, и обратился за помощью к Тарао Сиробэю Мицухиро, главе одной из 53 семей Кога. Вскоре воины Тарао в качестве телохранителей окружили небольшую кавалькаду Токугавы, а Хандзо поднялся на перевал Отоги-тогэ, разделяющий Ига и Кога, запалил огни и стал подавать кодовые сигналы о немедленном сборе ниндзя на перевале. И когда Иэясу благополучно добрался до Отоги-тогэ, там его уже поджидал отряд в 300 синоби из Ига и Кога (200 ниндзя из Ига и 100 ниндзя из Кога).
На перевале Иэясу уселся в паланкин, а ниндзя во главе с Хандзо плотной стеной сомкнулись вокруг него и двинулись в путь по горным тропам. Часть «невидимок» постоянно обшаривала окрестные рощи и кусты, опасаясь засады.
Это был нелегкий путь. Ниндзя пришлось сражаться с бандитами и диверсантами Акэти. Мы почти не знаем подробностей этих столкновений. Известно только, что во время этого путешествия погиб один из близких друзей Токугавы Анаяма Байсэцу, вырвавшийся несколько вперед группы. Но все же, не останавливаясь ни днем ни ночью, Токугава и его телохранители сумели миновать опасный район Кабуто и, переправившись через реки Кидзу и Удзи, добрались до местечка Сироко в провинции Исэ, откуда Иэясу морем отплыл в свою вотчинную провинцию Микава и благополучно вернулся в Окадзаки. Об этом эпизоде имеется специальное упоминание в «Токугава дзикки» [64], где он назван «Опасностью переезда через Ига».
Помимо Хаттори Хандзо и семьи Тарао безопасность Иэясу во время этого «путешествия» обеспечивали также буси из Кога Минобэ, Вада, Миядзима и другие (все эти кланы входили в знаменитые «53 семьи Кога»), а также дзёнин Цугэ Киёхиро из Ига и мастер нин-дзюцу Цугэ-рю.
Этот случай позволил Иэясу наглядно убедиться в невероятных способностях ниндзя и эффективности их организации. Кроме того князь высоко оценил их преданность. Таких воинов стоило пригласить на службу.
Поэтому Иэясу щедро наградил предводителя ниндзя Хаттори Хандзо за его службу, пожаловав ему 3000 коку риса, и поручил набрать из участников операции отряд стражников (досин), выделив на его содержание 1000 кан [65]риса. Так на службе у семьи Токугава появился отряд Ига-гуми.
В состав Ига-гуми вошли многие знаменитые ниндзя того времени: Гэнсукэ, Дэндзиро, Дэнъэмон, Магобэй, Утикура, Синкуро, Ситикуро, Канроку и другие из клана Хаттори; Саннодзё, Итиносукэ, Канхатиро из семьи Цугэ; Собэй и Сукэдаю из рода Ямаока; Томита Яхэй; Фукумори Саданари; Яманака Тобэй; Кикути Тоёфуси; Сибата Сухо; Ёнэти Хансукэ; Ямагути Кансукэ и другие. Все эти ниндзя получили земельные владения, что свидетельствует о высочайшей оценке их мастерства Токугавой – впоследствии воины из Ига-гуми получали лишь рисовый паек, а землю – никогда.
Под командованием Хаттори Хандзо отряд Ига-гуми принимал участие во многих сражениях. В июне 1584 г. он захватил замок Нисиэ, чуть позже бился у горы Нио-яма в провинции Идзу, участвовал в осаде крепости Одавара (1590 г.; за эту операцию Хаттори Хандзо получил поместье в провинции Тотоми с годовым доходом в 8000 коку) и карательных экспедициях в провинцию Муцу и против даймё Асааки. После смерти Хандзо в 1596 г. Ига-гуми сражался в крупнейшей битве при Сэкигахаре (1600) и в 2-х осадах замка Осака (1615).
После переезда ставки Токугавы в июне 1590 г. в город Эдо (будущий Токио), Ига-гуми также передислоцировался туда. Токугава, в благодарность за верность Хаттори Хандзо, пожаловал ему звание хатамото – прямого вассала – и подарил усадьбу неподалеку от одних из ворот замка Эдо, которые позже стали называться «Хандзо-мон» – «Ворота Хандзо» – то ли потому, что рядом была усадьба Хандзо, то ли потому, что он со своим отрядом должен был их защищать в случае опасности, а может быть из-за того, что этими воротами пользовались тайные агенты (оммицу), подчинявшиеся Хандзо, назначенному начальником (оммицу-гасира) тайной службы.
В это время Хаттори Хандзо в память о своем покойном отце, Хаттори Хандзо Ясунаге, принял прозвание Ивами-но Ками – Покровитель Ивами. Его годовое жалование составляло огромную сумму – 8000 коку. В это время в подчинении у него находилось 150 полицейских-ёрики (Кога-моно) и 300 стражников-досин (Ига-моно).
Став начальником секретной службы, Хандзо поместил своих ниндзя в качестве онива-бан – «садовников» – в замке Иэясу. Такая система обладала целым рядом плюсов. Во-первых, «садовники» постоянно находились поблизости от князя и были способны в любой ситуации защитить его от посягательств тайных агентов врага. Во-вторых, широкие просторные дворы замка позволяли ему или его начальнику разведслужбы Хаттори Хандзо незаметно отдавать приказы «садовникам»-ниндзя, которые немедленно отправлялись выполнять приказ, переодевшись соответствующим образом в особой комнатке. После возвращения агентов, точно таким же образом можно было выслушивать их доклады, без риска быть подслушанным непрошенным гостем и не привлекая к себе внимания.
Задания онива-бан получали самые разные: разузнать, кто из даймё тайно ремонтирует замок, закупает оружие, ведет переговоры с соседями, отправить на тот свет опасного противника и т.д. Ниндзя Токугавы действовали по всей стране, подмечая все явное и тайное.
Самым опасным заданием среди онива-бан считалось назначение на разведку в княжество Симадзу в провинции Сацума: из 10 посланных туда шпионов возвращался только один – столь эффективной была тамошняяконтрразведка, укомплектованная мастерами нин-дзюцу местной традиции Сацума-рю.
Интересно, что мэакаси Симадзу, выпытав секреты организации службы шпионажа Токугавы у кого-то из ниндзя Ига, многое переняли у своих врагов. В частности, в княжестве Симадзу для решения разведывательных задач тоже была создана служба онива-бан. Там она просуществовала до конца XIX в. Известно, например, что знаменитый Сайго Такамори, руководитель мятежа в Сацума, направленного против буржуазных преобразований в стране, в молодости служил «садовником» и выполнял различные задания.
Всей работой онива-бан руководил хитроумный Хаттори Хандзо. Согласно преданиям, он был прекрасным мастером боя копьем, за что его прозвали Яри-но Хандзо – «Копейщик Хандзо». Он считал, что техника боя копьем замечательно гармонирует с общими принципами нин-дзюцу. Неожиданные проникновения во вражеские крепости с последующим мгновенным «растворением в пустоте» он сравнивал с уколами копья, молниеносными и разящими наповал.
Большое внимание в ведении войны этот дзёнин уделял обману. Он утверждал, что прежде, чем обмануть врага, иногда нужно ввести в заблуждение собственных союзников. По легенде, однажды, когда вражеский шпион попытался проникнуть во дворец Токугавы и был уничтожен «садовниками», Хандзо решил воспользоваться этим для того, чтобы усыпить подозрения врага и раскрыть логово заговорщиков, и приказал своим людям молчать об уничтожении вражеского ниндзя.
Тем временем в замке врагов Токугавы царило беспокойство, так как их лучший агент не вернулся с задания. Чтобы уточнить обстановку, было принято решение послать в резиденцию князя еще одного ниндзя.
Этот лазутчик обнаружил, что замок охранялся усиленной охраной, но проникнуть в него было все же возможно (об этом позаботился хитрый Хандзо). Далее он сумел подслушать разговор о замечательной ловушке, которая была расставлена против его предшественника, и о его не менее замечательном побеге. Хотя ему не удалось установить с исчезнувшим ниндзя связи, одной из ночей он увидел, как какой-то весьма похожий на его приятеля лазутчик незаметно подкрался к двум охранникам и молниеносно прикончил их. Окончательно уверившись, что шпион цел и невредим, он решил вернуться в замок своего господина.
По возвращении ниндзя подробно рассказал о том, что ему удалось подслушать и подсмотреть, и высказал предположение, что его товарищ сеет панику среди врагов и должен вскоре вернуться с ценными сведениями. Еще он предположил, что из-за проделок этого ловкого ниндзя Токугава будет слишком занят, чтобы организовать поход против мятежников. Но прежде чем шпион успел закончить свой доклад, замок был окружен войсками Иэясу.
Когда через несколько дней замок был взят штурмом, выяснилось, что в крушении заговора повинен Хаттори Хандзо, который сыграл роль погибшего вражеского агента, сумел выследить его товарища и таким образом раскрыл убежище заговорщиков.
Хаттори Хандзо умер в 14 день 11 месяца 1596 г. в возрасте 55 лет. Его наследником на должности начальника тайных агентов (оммицу-гасира) стал его старший сын Ивами-но Ками Масанари, человек крайне неуравновешенный и совершенно лишенный тех талантов, какими обладал его отец. К чему это привело, речь пойдет далее.
После памятного «путешествия» через Ига не были забыты и другие госи, обеспечивавшие безопасность Иэясу. Например, Токугава сделал Тарао Мицухиро своим хатамото и предоставил ему поместье в местечке Тарао, на родине ниндзя. Официально Иэясу назначил Мицухиро своим наместником в поместье Кицуноама, но секретным приказом поставил под его начало группу синоби-мэцукэ. Замок семьи Тарао сохранился до наших дней. Он знаменит тем, что это самый маленький замок в Японии. Расположен он на вершине горы, откуда открывается широкий обзор на всю провинцию Ига. Неподалеку проходит важнейший тракт средневековой Японии дорога Токайдо и находится г. Хиконэ, одна из резиденций Токугавы.
В 1608 г. провинция Ига была пожалована во владение даймё Тодо Такаторе. Для того, чтобы сделать более эффективным контроль за старыми родами ниндзя, ставшими главным источником формирования секретной агентуры, Иэясу приказал Такаторе создать специальное управление по их регистрации, а семья Тарао была передана к нему под начало. Но когда Токугава начал подготовку к войне против замка Осака, вокруг которого сплотились его враги, он назначил Тарао Сиробэя тайным мэцукэ и приказал ему следить за Тодо Такаторой и даймё Ии. Такая система взаимного явного и тайного контроля была вполне в духе недоверчивого и хитрого князя.
Токугава Иэясу по приглашению Нобунаги находился с инспекцией в г. Сакаи (ныне префектура Осака), когда до него дошла весть об убийстве Оды в монастыре Хонно-дзи. В поездке его сопровождало лишь несколько приближенных вассалов – Хонда Тадакацу, Сакаи Тадацугу, Ии Иэмаса, Хаттори Хандзо, Анаяма Байсэцу и некоторые другие. Охраны у него с собой не было, а тем временем все дороги заполнили войска изменника Акэти Мицухидэ. К тому же путь в Окадзаки, родовой замок Токугавы, перекрыли взбунтовавшиеся крестьяне. Казалось, выбраться живым из вражеского окружения уже не удастся. По легенде, Токугава в отчаянии едва не совершил самоубийство, но Хаттори Хандзо сумел убедить его, что выход все же есть. Он предложил князю отступать через провинцию Ига и прибегнуть к помощи тамошних ниндзя. Поскольку это был единственный реальный план спасения Токугаве ничего не оставалось как только согласиться с ним.
Хандзо немедленно помчался в местечко Тарао, что на границе Ига и Кога, и обратился за помощью к Тарао Сиробэю Мицухиро, главе одной из 53 семей Кога. Вскоре воины Тарао в качестве телохранителей окружили небольшую кавалькаду Токугавы, а Хандзо поднялся на перевал Отоги-тогэ, разделяющий Ига и Кога, запалил огни и стал подавать кодовые сигналы о немедленном сборе ниндзя на перевале. И когда Иэясу благополучно добрался до Отоги-тогэ, там его уже поджидал отряд в 300 синоби из Ига и Кога (200 ниндзя из Ига и 100 ниндзя из Кога).
На перевале Иэясу уселся в паланкин, а ниндзя во главе с Хандзо плотной стеной сомкнулись вокруг него и двинулись в путь по горным тропам. Часть «невидимок» постоянно обшаривала окрестные рощи и кусты, опасаясь засады.
Это был нелегкий путь. Ниндзя пришлось сражаться с бандитами и диверсантами Акэти. Мы почти не знаем подробностей этих столкновений. Известно только, что во время этого путешествия погиб один из близких друзей Токугавы Анаяма Байсэцу, вырвавшийся несколько вперед группы. Но все же, не останавливаясь ни днем ни ночью, Токугава и его телохранители сумели миновать опасный район Кабуто и, переправившись через реки Кидзу и Удзи, добрались до местечка Сироко в провинции Исэ, откуда Иэясу морем отплыл в свою вотчинную провинцию Микава и благополучно вернулся в Окадзаки. Об этом эпизоде имеется специальное упоминание в «Токугава дзикки» [64], где он назван «Опасностью переезда через Ига».
Помимо Хаттори Хандзо и семьи Тарао безопасность Иэясу во время этого «путешествия» обеспечивали также буси из Кога Минобэ, Вада, Миядзима и другие (все эти кланы входили в знаменитые «53 семьи Кога»), а также дзёнин Цугэ Киёхиро из Ига и мастер нин-дзюцу Цугэ-рю.
Этот случай позволил Иэясу наглядно убедиться в невероятных способностях ниндзя и эффективности их организации. Кроме того князь высоко оценил их преданность. Таких воинов стоило пригласить на службу.
Поэтому Иэясу щедро наградил предводителя ниндзя Хаттори Хандзо за его службу, пожаловав ему 3000 коку риса, и поручил набрать из участников операции отряд стражников (досин), выделив на его содержание 1000 кан [65]риса. Так на службе у семьи Токугава появился отряд Ига-гуми.
В состав Ига-гуми вошли многие знаменитые ниндзя того времени: Гэнсукэ, Дэндзиро, Дэнъэмон, Магобэй, Утикура, Синкуро, Ситикуро, Канроку и другие из клана Хаттори; Саннодзё, Итиносукэ, Канхатиро из семьи Цугэ; Собэй и Сукэдаю из рода Ямаока; Томита Яхэй; Фукумори Саданари; Яманака Тобэй; Кикути Тоёфуси; Сибата Сухо; Ёнэти Хансукэ; Ямагути Кансукэ и другие. Все эти ниндзя получили земельные владения, что свидетельствует о высочайшей оценке их мастерства Токугавой – впоследствии воины из Ига-гуми получали лишь рисовый паек, а землю – никогда.
Под командованием Хаттори Хандзо отряд Ига-гуми принимал участие во многих сражениях. В июне 1584 г. он захватил замок Нисиэ, чуть позже бился у горы Нио-яма в провинции Идзу, участвовал в осаде крепости Одавара (1590 г.; за эту операцию Хаттори Хандзо получил поместье в провинции Тотоми с годовым доходом в 8000 коку) и карательных экспедициях в провинцию Муцу и против даймё Асааки. После смерти Хандзо в 1596 г. Ига-гуми сражался в крупнейшей битве при Сэкигахаре (1600) и в 2-х осадах замка Осака (1615).
После переезда ставки Токугавы в июне 1590 г. в город Эдо (будущий Токио), Ига-гуми также передислоцировался туда. Токугава, в благодарность за верность Хаттори Хандзо, пожаловал ему звание хатамото – прямого вассала – и подарил усадьбу неподалеку от одних из ворот замка Эдо, которые позже стали называться «Хандзо-мон» – «Ворота Хандзо» – то ли потому, что рядом была усадьба Хандзо, то ли потому, что он со своим отрядом должен был их защищать в случае опасности, а может быть из-за того, что этими воротами пользовались тайные агенты (оммицу), подчинявшиеся Хандзо, назначенному начальником (оммицу-гасира) тайной службы.
В это время Хаттори Хандзо в память о своем покойном отце, Хаттори Хандзо Ясунаге, принял прозвание Ивами-но Ками – Покровитель Ивами. Его годовое жалование составляло огромную сумму – 8000 коку. В это время в подчинении у него находилось 150 полицейских-ёрики (Кога-моно) и 300 стражников-досин (Ига-моно).
Став начальником секретной службы, Хандзо поместил своих ниндзя в качестве онива-бан – «садовников» – в замке Иэясу. Такая система обладала целым рядом плюсов. Во-первых, «садовники» постоянно находились поблизости от князя и были способны в любой ситуации защитить его от посягательств тайных агентов врага. Во-вторых, широкие просторные дворы замка позволяли ему или его начальнику разведслужбы Хаттори Хандзо незаметно отдавать приказы «садовникам»-ниндзя, которые немедленно отправлялись выполнять приказ, переодевшись соответствующим образом в особой комнатке. После возвращения агентов, точно таким же образом можно было выслушивать их доклады, без риска быть подслушанным непрошенным гостем и не привлекая к себе внимания.
Задания онива-бан получали самые разные: разузнать, кто из даймё тайно ремонтирует замок, закупает оружие, ведет переговоры с соседями, отправить на тот свет опасного противника и т.д. Ниндзя Токугавы действовали по всей стране, подмечая все явное и тайное.
Самым опасным заданием среди онива-бан считалось назначение на разведку в княжество Симадзу в провинции Сацума: из 10 посланных туда шпионов возвращался только один – столь эффективной была тамошняяконтрразведка, укомплектованная мастерами нин-дзюцу местной традиции Сацума-рю.
Интересно, что мэакаси Симадзу, выпытав секреты организации службы шпионажа Токугавы у кого-то из ниндзя Ига, многое переняли у своих врагов. В частности, в княжестве Симадзу для решения разведывательных задач тоже была создана служба онива-бан. Там она просуществовала до конца XIX в. Известно, например, что знаменитый Сайго Такамори, руководитель мятежа в Сацума, направленного против буржуазных преобразований в стране, в молодости служил «садовником» и выполнял различные задания.
Всей работой онива-бан руководил хитроумный Хаттори Хандзо. Согласно преданиям, он был прекрасным мастером боя копьем, за что его прозвали Яри-но Хандзо – «Копейщик Хандзо». Он считал, что техника боя копьем замечательно гармонирует с общими принципами нин-дзюцу. Неожиданные проникновения во вражеские крепости с последующим мгновенным «растворением в пустоте» он сравнивал с уколами копья, молниеносными и разящими наповал.
Большое внимание в ведении войны этот дзёнин уделял обману. Он утверждал, что прежде, чем обмануть врага, иногда нужно ввести в заблуждение собственных союзников. По легенде, однажды, когда вражеский шпион попытался проникнуть во дворец Токугавы и был уничтожен «садовниками», Хандзо решил воспользоваться этим для того, чтобы усыпить подозрения врага и раскрыть логово заговорщиков, и приказал своим людям молчать об уничтожении вражеского ниндзя.
Тем временем в замке врагов Токугавы царило беспокойство, так как их лучший агент не вернулся с задания. Чтобы уточнить обстановку, было принято решение послать в резиденцию князя еще одного ниндзя.
Этот лазутчик обнаружил, что замок охранялся усиленной охраной, но проникнуть в него было все же возможно (об этом позаботился хитрый Хандзо). Далее он сумел подслушать разговор о замечательной ловушке, которая была расставлена против его предшественника, и о его не менее замечательном побеге. Хотя ему не удалось установить с исчезнувшим ниндзя связи, одной из ночей он увидел, как какой-то весьма похожий на его приятеля лазутчик незаметно подкрался к двум охранникам и молниеносно прикончил их. Окончательно уверившись, что шпион цел и невредим, он решил вернуться в замок своего господина.
По возвращении ниндзя подробно рассказал о том, что ему удалось подслушать и подсмотреть, и высказал предположение, что его товарищ сеет панику среди врагов и должен вскоре вернуться с ценными сведениями. Еще он предположил, что из-за проделок этого ловкого ниндзя Токугава будет слишком занят, чтобы организовать поход против мятежников. Но прежде чем шпион успел закончить свой доклад, замок был окружен войсками Иэясу.
Когда через несколько дней замок был взят штурмом, выяснилось, что в крушении заговора повинен Хаттори Хандзо, который сыграл роль погибшего вражеского агента, сумел выследить его товарища и таким образом раскрыл убежище заговорщиков.
Хаттори Хандзо умер в 14 день 11 месяца 1596 г. в возрасте 55 лет. Его наследником на должности начальника тайных агентов (оммицу-гасира) стал его старший сын Ивами-но Ками Масанари, человек крайне неуравновешенный и совершенно лишенный тех талантов, какими обладал его отец. К чему это привело, речь пойдет далее.
После памятного «путешествия» через Ига не были забыты и другие госи, обеспечивавшие безопасность Иэясу. Например, Токугава сделал Тарао Мицухиро своим хатамото и предоставил ему поместье в местечке Тарао, на родине ниндзя. Официально Иэясу назначил Мицухиро своим наместником в поместье Кицуноама, но секретным приказом поставил под его начало группу синоби-мэцукэ. Замок семьи Тарао сохранился до наших дней. Он знаменит тем, что это самый маленький замок в Японии. Расположен он на вершине горы, откуда открывается широкий обзор на всю провинцию Ига. Неподалеку проходит важнейший тракт средневековой Японии дорога Токайдо и находится г. Хиконэ, одна из резиденций Токугавы.
В 1608 г. провинция Ига была пожалована во владение даймё Тодо Такаторе. Для того, чтобы сделать более эффективным контроль за старыми родами ниндзя, ставшими главным источником формирования секретной агентуры, Иэясу приказал Такаторе создать специальное управление по их регистрации, а семья Тарао была передана к нему под начало. Но когда Токугава начал подготовку к войне против замка Осака, вокруг которого сплотились его враги, он назначил Тарао Сиробэя тайным мэцукэ и приказал ему следить за Тодо Такаторой и даймё Ии. Такая система взаимного явного и тайного контроля была вполне в духе недоверчивого и хитрого князя.
Глава 9. Тайная война Токугавы Иэясу
***
После смерти Тоётоми Хидэёси в Японии вновь сложилась взрывоопасная ситуация. Хотя походы Тоётоми вынудили могущественных даймё страны признать его власть, они не ликвидировали сепаратизма князей. Незадолго до своей смерти, предвидя возможность возобновления феодальных войн, Хидэёси создал верховный орган управления из 5 тайро – главных министров, в число которых вошли 5 самых могущественных даймё – Токугава Иэясу, Маэда Тосииэ, Уэсуги Кагэкацу, Мори Тэрумото и Укита Хидэиэ. Хидэёси заставил их поклясться, что они будут поддерживать Хидэёри, его пятилетнего сына, до тех пор, пока он сам не сможет править. Маэде и Токугаве он доверил воспитание сына.
5 тайро должны были осуществлять управление страной совместно с 5 бугё – ранее назначенными столичными префектами.
Однако между тайро и бугё согласия не было. Самым могущественным среди тайро был Токугава Иэясу, владения которого еще при жизни Хидэёси включали все 8 провинций равнины Канто – самого доходного района Японии. Токугава не раз вступал в борьбу за власть в стране, однако его все время оттесняли более могущественные или удачливые соперники – Такэда Сингэн, Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси. Но теперь, когда звезды старой гвардии ушли в прошлое, настал его час.
Другие тайро и бугё видели усиление Токугавы. Поэтому они сформировали антитокугавскую коалицию, сердцем которой стал бугё Исида Мицунари, и начали плести заговор против Иэясу.
Прежде всего, Исида вступил в тайный сговор с Уэсуги Кагэкацу, могущественным даймё из Айдзу. Владения Уэсуги располагались к северо-востоку от владений Иэясу, в то время как основные владения других даймё антитокугавской коалиции находились на западе о. Хонсю. По плану Исиды и Уэсуги они должны были одновременно ударить с двух сторон на Токугаву, взять его в клещи и разгромить.
Благодаря ловкости своих ниндзя, Иэясу вовремя выведал планы врага, но притворился, что проглотил приманку, и сделал вид, что выступает в поход против Уэсуги, чего только и ждал Исида, чтобы ударить ему в тыл. Медленное продвижение Токугавы на север к владениям Уэсуги создало у Исиды впечатление, что он успеет овладеть всем центром Хонсю, прежде чем Токугава сумеет вернуться назад. Однако Токугава обманул Исиду и вернулся назад тогда, когда его еще никто не ждал.
Кроме того Токугава, раскусив план врага, предвидел, что антитокугавская армия первым делом обрушится на его главную крепость в районе Кансай замок Фусими, находившийся неподалеку от Осаки. Во время похода против Уэсуги Кагэкацу 25 июля 1600 г. Токугава остановился на ночь в Фусими и провел весь вечер в беседе с командиром гарнизона, старым и преданным другом Тории Хикоэмоном Мототадой. Оба прекрасно понимали, что, как только боевые действия начнутся всерьез, шансов устоять у крепости не будет. Но было ясно и другое: если она продержится хотя бы 2-3 дня, шансы Токугавы на победу резко возрастут.
5 тайро должны были осуществлять управление страной совместно с 5 бугё – ранее назначенными столичными префектами.
Однако между тайро и бугё согласия не было. Самым могущественным среди тайро был Токугава Иэясу, владения которого еще при жизни Хидэёси включали все 8 провинций равнины Канто – самого доходного района Японии. Токугава не раз вступал в борьбу за власть в стране, однако его все время оттесняли более могущественные или удачливые соперники – Такэда Сингэн, Ода Нобунага и Тоётоми Хидэёси. Но теперь, когда звезды старой гвардии ушли в прошлое, настал его час.
Другие тайро и бугё видели усиление Токугавы. Поэтому они сформировали антитокугавскую коалицию, сердцем которой стал бугё Исида Мицунари, и начали плести заговор против Иэясу.
Прежде всего, Исида вступил в тайный сговор с Уэсуги Кагэкацу, могущественным даймё из Айдзу. Владения Уэсуги располагались к северо-востоку от владений Иэясу, в то время как основные владения других даймё антитокугавской коалиции находились на западе о. Хонсю. По плану Исиды и Уэсуги они должны были одновременно ударить с двух сторон на Токугаву, взять его в клещи и разгромить.
Благодаря ловкости своих ниндзя, Иэясу вовремя выведал планы врага, но притворился, что проглотил приманку, и сделал вид, что выступает в поход против Уэсуги, чего только и ждал Исида, чтобы ударить ему в тыл. Медленное продвижение Токугавы на север к владениям Уэсуги создало у Исиды впечатление, что он успеет овладеть всем центром Хонсю, прежде чем Токугава сумеет вернуться назад. Однако Токугава обманул Исиду и вернулся назад тогда, когда его еще никто не ждал.
Кроме того Токугава, раскусив план врага, предвидел, что антитокугавская армия первым делом обрушится на его главную крепость в районе Кансай замок Фусими, находившийся неподалеку от Осаки. Во время похода против Уэсуги Кагэкацу 25 июля 1600 г. Токугава остановился на ночь в Фусими и провел весь вечер в беседе с командиром гарнизона, старым и преданным другом Тории Хикоэмоном Мототадой. Оба прекрасно понимали, что, как только боевые действия начнутся всерьез, шансов устоять у крепости не будет. Но было ясно и другое: если она продержится хотя бы 2-3 дня, шансы Токугавы на победу резко возрастут.
Оборона замка Фусими
27 августа 1600 г., как и ожидал Иэясу, 30000ная армия Исиды Мицунари напала на замок Фусими. Узнав об этом, Токугава тут же приказал своему вассалу Ямаоке Митиами, младшему брату Ямаоки Кагэтаки, владельца замка в Сэта провинции Оми, поднять на борьбу буси из Кога. Сначала на помощь замку Фусими пришло около 100 ниндзя из Кога, а затем подтянулось еще 300 синоби. Всего под началом у Тории Мототады было около 2000 воинов.
Несмотря на многократное превосходство врага, крепость продержалась 10 дней и, возможно, простояла бы и дольше, если бы не предатель, семью которого Исида пригрозил распять, не поджег главную башню замка. Тогда Мототада повел около 200 оставшихся в живых защитников крепости на вылазку и отбросил врага. Когда в живых осталось всего 10 воинов, он удалился во внутренние покои пылающего замка, чтобы совершить харакири. В это время в зал ворвался Сайга Сигэтомо Магоити, предводитель ниндзя из Сайга, и подбежал к нему с копьем наперевес. Но, когда Тории назвал свое имя, он остановился, подождал пока доблестный воин не совершил сэппуку и лишь после этого отрубил ему голову, которую затем выставили на Столичном мосту в Осаке. 6 сентября замок Фусими пал, но обошлось это Исиде очень недешево: в боях он потерял 3000 своих лучших воинов.
Многие буси из Кога погибли при защите Фусими. Свою смерть в бою нашел и Гэнта Кагэмицу нюдо, младший брат Ямаоки Митиами. После победы при Сэкигахаре Иэясу решил воздать по заслугам буси из Кога и создал отряд Кога-гуми из потомков погибших при защите Фусими ниндзя в составе 70 полицейских (ёрики) и 100 стражников (досин). Начальником его был назначен Ямаока Митиами, которому было подарено имение в провинции Оми с доходом в 9000 коку, 4000 из которых должны были идти на содержание Кога-гуми.
Митиами был четвертым сыном Ямаоки Нарисаку-но Ками Кагэюки. В молодости он постригся в монахи, принял буддийское имя Сэйхэй и поселился в храме Кодзё-ин в знаменитом монастыре Мии-дэра. Как это часто случалось с буси периода Сэнгоку-дзидай сначала он служил сёгуну Асикага, затем Нобунаге, а после убийства Оды – Хидэёси. После смерти Хидэёси Митиами поступил на службу к Токугаве Иэясу и во время битвы при Сэкигахаре совершил немало подвигов.
Постоянным местом дислокации отряда Кога-гуми стал квартал Кога-мати в г. Аояма. Днем рождения Кога-гуми был объявлен день памятного сражения за замок Фусими 1 сентября 1600 г. В уезде Кога в этот день каждый год проводились празднества и моления духам погибших в тот день героев, а по прошествии 250 лет со дня этого сражения в 1849 г. сёгунское правительство предоставило 70 пластин серебра на проведение заупокойной службы по погибшим. В это время во многих населенных пунктах уезда Кога появились надгробные памятники в честь героев обороны Фусими.
Ямаока Митиами пользовался большим доверием у Иэясу. Это подтверждается следующим фактом. Так как у Митиами не было детей, он решил усыновить Ямаоку Синтаро Кагэмото, сына Ямаоки Кагэмому, заведующего библиотекой сына Ямаоки Кагэнори. Первая официальная встреча Митиами с будущим наследником восьмилетним Кагэмото состоялась 3 октября 1603 г. В этот день сёгун Токугава Иэясу самолично посетил усадьбу Митиами и подарил ему замечательный меч-вакидзаси из коллекции Такэды Сингэна.
Гарнизон Фусими выполнил свою задачу и задержал врага до подхода основных сил Токугавы. По всей стране разгорелась широкомасштабная война, в которой приняли участие едва ли не все тогдашние даймё. В сражениях обе стороны активнейшим образом использовали ниндзя из Ига и Кога и многих других кланов, которые продемонстрировали в то время чудеса доблести и мастерства. Однако лучше всего показали себя ниндзя из Ига, служившие Токугаве. Тайная агентура, созданная знаменитым Хаттори Хандзо наглядно продемонстрировала свое превосходство в этот период. Благодаря умелым и ловким действиям «садовников», Иэясу всегда на шаг опережал своих врагов и был в курсе всех их коварных замыслов.
Несмотря на многократное превосходство врага, крепость продержалась 10 дней и, возможно, простояла бы и дольше, если бы не предатель, семью которого Исида пригрозил распять, не поджег главную башню замка. Тогда Мототада повел около 200 оставшихся в живых защитников крепости на вылазку и отбросил врага. Когда в живых осталось всего 10 воинов, он удалился во внутренние покои пылающего замка, чтобы совершить харакири. В это время в зал ворвался Сайга Сигэтомо Магоити, предводитель ниндзя из Сайга, и подбежал к нему с копьем наперевес. Но, когда Тории назвал свое имя, он остановился, подождал пока доблестный воин не совершил сэппуку и лишь после этого отрубил ему голову, которую затем выставили на Столичном мосту в Осаке. 6 сентября замок Фусими пал, но обошлось это Исиде очень недешево: в боях он потерял 3000 своих лучших воинов.
Многие буси из Кога погибли при защите Фусими. Свою смерть в бою нашел и Гэнта Кагэмицу нюдо, младший брат Ямаоки Митиами. После победы при Сэкигахаре Иэясу решил воздать по заслугам буси из Кога и создал отряд Кога-гуми из потомков погибших при защите Фусими ниндзя в составе 70 полицейских (ёрики) и 100 стражников (досин). Начальником его был назначен Ямаока Митиами, которому было подарено имение в провинции Оми с доходом в 9000 коку, 4000 из которых должны были идти на содержание Кога-гуми.
Митиами был четвертым сыном Ямаоки Нарисаку-но Ками Кагэюки. В молодости он постригся в монахи, принял буддийское имя Сэйхэй и поселился в храме Кодзё-ин в знаменитом монастыре Мии-дэра. Как это часто случалось с буси периода Сэнгоку-дзидай сначала он служил сёгуну Асикага, затем Нобунаге, а после убийства Оды – Хидэёси. После смерти Хидэёси Митиами поступил на службу к Токугаве Иэясу и во время битвы при Сэкигахаре совершил немало подвигов.
Постоянным местом дислокации отряда Кога-гуми стал квартал Кога-мати в г. Аояма. Днем рождения Кога-гуми был объявлен день памятного сражения за замок Фусими 1 сентября 1600 г. В уезде Кога в этот день каждый год проводились празднества и моления духам погибших в тот день героев, а по прошествии 250 лет со дня этого сражения в 1849 г. сёгунское правительство предоставило 70 пластин серебра на проведение заупокойной службы по погибшим. В это время во многих населенных пунктах уезда Кога появились надгробные памятники в честь героев обороны Фусими.
Ямаока Митиами пользовался большим доверием у Иэясу. Это подтверждается следующим фактом. Так как у Митиами не было детей, он решил усыновить Ямаоку Синтаро Кагэмото, сына Ямаоки Кагэмому, заведующего библиотекой сына Ямаоки Кагэнори. Первая официальная встреча Митиами с будущим наследником восьмилетним Кагэмото состоялась 3 октября 1603 г. В этот день сёгун Токугава Иэясу самолично посетил усадьбу Митиами и подарил ему замечательный меч-вакидзаси из коллекции Такэды Сингэна.
Гарнизон Фусими выполнил свою задачу и задержал врага до подхода основных сил Токугавы. По всей стране разгорелась широкомасштабная война, в которой приняли участие едва ли не все тогдашние даймё. В сражениях обе стороны активнейшим образом использовали ниндзя из Ига и Кога и многих других кланов, которые продемонстрировали в то время чудеса доблести и мастерства. Однако лучше всего показали себя ниндзя из Ига, служившие Токугаве. Тайная агентура, созданная знаменитым Хаттори Хандзо наглядно продемонстрировала свое превосходство в этот период. Благодаря умелым и ловким действиям «садовников», Иэясу всегда на шаг опережал своих врагов и был в курсе всех их коварных замыслов.
Нинпо княжества Сацума
21 октября 1600 г. армия Токугавы сошлась в решающей битве с войсками врага неподалеку от селения Сэкигахара, что на восточном побережье озера Бива. Это было грандиозное сражение, в котором участвовали около 160000 воинов! Токугава Иэясу сумел одержать решительную победу. В битве обе стороны активно использовали отряды синоби. На стороне Токугавы сражались ниндзя из отрядов Ига-гуми и Нэгоро-гуми, многие госи из Кога. На стороне его врагов тоже были ниндзя из Ига, например, отряд князя Мори. Но больше всего в этом бою прославились сутэ-камари даймё Симадзу, воевавшего против Токугавы.