Горин Григорий Израилевич. Хочу харчо (Рассказы, Монологи, Сценки, Пьесы)

   - Разберусь, не глупее вас! - снова рассердился Егор. - Отойди от телефона, не мешай человеку...
   Я пожал плечами, отошел в сторонку, сел, закурил.
   Прошло минут двадцать. Наконец Егор кончил говорить, улыбнулся, повесил трубку и вышел из автомата.
   - Ну как? - снисходительно спросил я. - Договорился?
   - А как же! - спокойно сказал Егор. - Сегодня увидимся... На десять условились... На площади Пушкина...
   То есть как? - опешил я.
   - А вот так!
   - Врешь!
   - Не хочешь - не верь! - сказал Егор и пошел прочь.
   Шел он уверенной, твердой походкой.
   Глядя на его широкую спину, можно было верить, что этот человек всего в жизни добьется...
   С праздничком!
   Гражданину Бычкову в районной поликлинике как-то удалили зуб и почти без боли.
   Этот случай настолько запомнился Бычкову, что в канун Дня медика он надел свой новый костюм, побрился, купил букетик цветов и направился в поликлинику, дабы поблагодарить своего врача и лично поздравить его с наступающим праздником... У кабинета стоматолога сидела длинная очередь. Каждый из ожидающих держался за щеку и смотрел на мир грустными глазами.
   Бычков сочувственно оглядел всех и вежливо сказал:
   - Товарищи, разрешите мне пройти к врачу без очереди.
   - Это еще почему? - сердито спросил мужчина с флюсом.
   - Я по личному делу...
   - Мы все по личному делу, - сказал мужчина, - Зубы у нас не общественные.
   - При чем здесь зубы? - улыбнулся Бычков. - Я просто иду поздравить врача с праздником.
   - Поздравить каждый может, - прошамкала маленькая старушка. - Хитрый какой... Букетик купил и думает без очереди пролезть...
   - Очень странно вы ставите вопрос, товарищи, - обиделся Бычков. - Мне же только на минуточку...
   - Один на минуточку, другой на минуточку, - проворчал мужчина с флюсом. - Я уже жду больше часа! Встаньте в очередь, гражданин.
   - Хорошо, - обиженно сказал Бычков. - Раз вы настаиваете... Кто здесь последний?..
   - Последних нет! - сказала старушка. - Мы по талончикам! У вас какой талончик?
   - У меня никакого талончика! - рассердился Бычков. - Я же, кажется, объяснил, что иду по личному делу...
   - Все равно! Без талончика никто не пустит, - сказала старушка. - Без талончика надо всех пережидать...
   - Идите в регистратуру, гражданин! Не теряйте зря время! - сказал мужчина с флюсом.
   Возле окошка регистратуры тоже была очередь. Когда Бычков попытался протиснуться к окошку, очередь недовольно зашумела.
   - Я извиняюсь, - сказал Бычков. - Но прошу пропустить меня. Мне просто нужен талончик.
   - А мы что, за пирожками стоим, что ли? - возмутилась очередь.
   - Но я же не иду лечиться! - взвизгнул Бычков. - Я иду поздравить врача с праздником!
   - Ну и поздравляйте на здоровье! - сказала очередь.
   - Да ведь это какой-то абсурд! - заорал Бычков. - Очередь наверху не пускает без талончика, а очередь за талончиком не пропускает без очереди за талончиком...
   - Товарищи, не шумите, мешаете работать! - сердито сказала регистраторша, высунувшись из окошка. - Вам в какой кабинет?
   - Мне к стоматологу, - сказал Бычков.
   - К стоматологу запись окончена. Могу дать талон на понедельник...
   - Мне не нужно в понедельник! - сказал Бычков. - Мне нужно сегодня к врачу...
   - Сегодня есть запись к терапевту и невропатологу...
   - Но ведь я хотел поздравить зубного врача! - застонал Бычков.
   - Поздравьте невропатолога, какая разница, - сказала очередь. - Заодно и подлечитесь... Вон как у вас стал глаз дергаться...
   Бычков дрожащей рукой взял талончик и пошел на второй этаж.
   У кабинета невропатолога сидели двое: женщина и мужчина.
   - Простите, у кого какой талончик? - спросил Бычков. - За кем я буду?
   - У нас нет талончиков! - с улыбкой сказала женщина. - Просто мы с мужем пришли поздравить нашего доктора с праздником...
   - Нечего! - вдруг заорал Бычков и сам испугался собственного голоса. Я уже здесь час жду, а тут лезут всякие без талонов.
   И, гневно сверкнув глазами, Бычков расправил букетик и толкнул дверь в кабинет.
   Ежик
   Папе было сорок лет, Славику - десять, ежику - и того меньше.
   Славик притащил ежика в шапке, побежал к дивану, на котором лежал папа с раскрытой газетой, и, задыхаясь от счастья, закричал:
   - Пап, смотри!
   Папа отложил газету и осмотрел ежика. Ежик был курносый и симпатичный. Кроме того, папа поощрял любовь сына к животным. Кроме того, папа сам любил животных.
   - Хороший еж! - сказал папа. - Симпатяга! Где достал?
   - Мне мальчик во дворе дал, - сказал Славик.
   - Подарил, значит? - уточнил папа.
   - Нет, мы обменялись, - сказал Славик. - Он мне дал ежика, а я ему билетик.
   - Какой еще билетик?
   - Лотерейный, - сказал Славик и выпустил ежика на пол. - Папа, ему надо молока дать...
   - Погоди с молоком! - строго сказал папа. - Откуда у тебя лотерейный билет?
   - Я его купил, - сказал Славик.
   - У кого?
   - У дяденьки на улице... Он много таких билетов продавал. По тридцать копеек... Ой, смотри, папа, ежик под диван полез...
   - Погоди ты со своим ежиком! - нервно сказал папа и посадил Славика рядом с собой. - Как же ты отдал мальчику свой лотерейный билет?.. А вдруг бы этот билет что-нибудь выиграл?
   - Он выиграл, - сказал Славик, не переставая наблюдать за ежиком.
   - То есть как это - выиграл? - тихо спросил папа, и его нос покрылся капельками пота. - Что выиграл?
   - Холодильник! - сказал Славик и улыбнулся.
   - Что такое?! - Папа как-то странно задрожал. - Холодильник?!.. Что ты мелешь?.. Откуда ты это знаешь?!
   - Как - откуда? - обиделся Славик. - Я его проверил по газете... Там первые цифирки совпали... и остальные... И серия та же!.. Я уже умею проверять, папа! Я же взрослый!
   - Взрослый?! - Папа так зашипел, что ежик, который вылез из-под дивана, от страха свернулся в клубок. - Взрослый?!.. Меняешь холодильник на ежика?
   - Но я подумал, - испуганно сказал Славик, - я подумал, что холодильник у нас уже есть, а ежика нет...
   - Замолчи! - закричал папа и вскочил с дивана. - Кто?! Кто этот мальчик?! Где он?!
   - Он в соседнем доме живет, - сказал Славик и заплакал. - Его Сеня зовут...
   - Идем! - снова закричал папа и схватил ежика голыми руками. - Идем, быстро!!
   - Не пойду, - всхлипывая, сказал Славик. - Не хочу холодильник, хочу ежика!
   - Да пойдем же, оболтус, - захрипел папа. - Только бы вернуть билет, я тебе сотню ежиков куплю...
   - Нет... - ревел Славик. - Не купишь... Сенька и так не хотел меняться, я его еле уговорил...
   - Тоже, видно, мыслитель! - ехидно сказал папа. - Ну, быстро!..
   Сене было лет восемь. Он стоял посреди двора и со страхом глядел на грозного папу, который в одной руке нес Славика, а в другой - ежа.
   - Где? - спросил папа, надвигаясь на Сеню. - Где билет? Уголовник, возьми свою колючку и отдай билет!
   - У меня нет билета! - сказал Сеня и задрожал.
   - А где он?! - закричал папа. - Что ты с ним сделал, ростовщик? Продал?
   - Я из него голубя сделал, - прошептал Сеня и захныкал.
   - Не плачь! - сказал папа, стараясь быть спокойным. - Не плачь, мальчик... Значит, ты сделал из него голубя. А где этот голубок?.. Где он?..
   - Он на карнизе засел... - сказал Сеня.
   - На каком карнизе?
   - Вон на том! - И Сеня показал на карниз второго этажа.
   Папа снял пальто и полез по водосточной трубе.
   Дети снизу с восторгом наблюдали за ним.
   Два раза папа срывался, но потом все-таки дополз до карниза и снял маленького желтенького бумажного голубя, который уже слегка размок от воды.
   Спустившись на землю и тяжело дыша, папа развернул билетик и увидел, что он выпущен два года тому назад.
   - Ты его когда купил? - спросил папа у Славика.
   - Еще во втором классе, - сказал Славик.
   - А когда проверял?
   - Вчера.
   - Это же не тот тираж... - устало сказал папа.
   - Ну и что же? - сказал Славик. - Зато все цифирки сходятся...
   Папа молча отошел в сторонку и сел на лавочку. Сердце бешено стучало у него в груди, перед глазами плыли оранжевые круги... Он тяжело опустил голову.
   - Папа, - тихо сказал Славик, подходя к отцу. - Ты не расстраивайся! Сенька говорит, что он все равно отдает нам ежика...
   - Спасибо! - сказал папа. - Спасибо, Сеня...
   Он встал и пошел к дому.
   Ему вдруг стало очень грустно. Он понял, что никогда уж не вернуть того счастливого времени, когда с легким сердцем меняют холодильник на ежа.
   Беспристрастное мнение
   Молодой автор вошел в кабинет редактора и положил на стол пухлую рукопись.
   - Вот, - сказал он, - написал повесть. Долго думал, куда отнести, и решил отдать вам. Жду от вас самой беспристрастной критики. Мне Симонов так и советовал...
   - Кто советовал? - переспросил редактор.
   - Симонов, - спокойно повторил молодой автор. - Константин. "Жди меня, и я вернусь...", "Живые и мертвые"... Смотрели, наверное, фильм?
   - Да нет, я знаю Симонова, - растерянно пробормотал редактор.
   - Ну вот, - сказал автор, - он самый. Решительно советовал напечатать в вашем журнале... Так сказать, поднять уровень прозы...
   - Мда, это будет очень хорошо! - сказал редактор. - Я обязательно прочту. Зайдите ко мне через неделю.
   - Через неделю? - удивился автор. - Да что вы, Федин эту повесть за один день прочел. Не мог оторваться.
   - Кто?! - ахнул редактор.
   - Ну, Федин! Константин. Только не Михайлович, как Симонов, а Сергеевич. Ну, "Первые радости", "Костер"... Знаете, наверное?
   - Еще бы! - сказал редактор. - Только он Александрович, а не Сергеевич.
   - Ну вот видите... Александрович с восторгом отзывался. "Неси, говорит, в журнал, и пусть прямо в набор отсылают".
   - Так! - вздохнул редактор. - Конечно, если сам Федин... Тогда конечно... Только все-таки я хотел бы сначала ознакомиться.
   - Ну что же, - обиженно сказал автор, - знакомьтесь. Одно заглавие чего стоит. Твардовский как увидел заглавие, так прямо весь загорелся. Твардовского, надеюсь, знаете?
   - Слышал! - сказал редактор. - "Василий Теркин", "Страна Муравия"...
   - Вот, он самый! - обрадовался автор. - Как увидел заглавие, так аж весь задрожал. "Немедленно, говорит, отдайте это в "Новый мир"!"
   - Что же вы не отдали? - огорченно спросил редактор.
   - Да нет, я решил в вашем журнале напечатать. Не все же "Новому миру". Надо и вам интересные вещи. И у Леонова такое же мнение...
   - Ах, у Леонова тоже!
   - Да. И у Шолохова. Все в один голос советовали отдать вам.
   - Ну что же, - сказал редактор, вытирая пот со лба. - Это очень приятно... Только, знаете, я эту повесть не возьму!
   - Почему? - удивился автор.
   - Ну ее к богу... Вдруг она мне не понравится?! И это после таких авторитетных мнений. Я же с ума сойду... С работы уволюсь...
   - Да что вы! - сказал автор. - Прочтите...
   - Нет-нет, и не упрашивайте. Шолохову понравилось, а мне вдруг нет... Это значит, я не гожусь в редакторы. Уж лучше не искушать себя.
   - Да успокойтесь, - сказал автор. - Меня ваше мнение тоже интересует. А насчет Шолохова я пошутил. Он повести не читал.
   - Ну, все равно. Леонов, Твардовский, Федин...
   - Да и они, по правде говоря, не читали...
   - А Симонов?!
   - И он тоже не в курсе, - вздохнул автор. - Я просто знаю цену повести и мысленно представил себе их оценку.
   - Ах так! - воскликнул редактор. - Ну, тогда тем более заберите. Плохая повесть.
   - Как вы можете так говорить? - возмутился автор.
   - Это не я говорю, - сказал редактор. - Это Толстой говорит... Лев Николаевич... "Анна Каренина", "Война и мир"... Фильм смотрели?.. Вот он самый.
   - Да как он мог прочитать повесть? - удивился автор.
   - А он и не читал! - сказал редактор. - Просто я уже понял цену повести и мысленно представил себе его оценку. "Плохая повесть! - сказал Толстой. Верните ее автору!" Так прямо и сказал... И весь аж загорелся... И Гоголь того же мнения... И Чехов!.. Чехова знаете?.. "Дядя Ваня", "Каштанка"... Вот он самый...
   Рассказ о том, чего нет
   Все-таки как важно читать газеты! Всегда что-нибудь новенькое узнаешь...
   Я тут недавно в нашей городской газете прочитал следующие строки: "Обидно, что наша сатирическая литература по-прежнему жует старые темы. Во всех рассказах и фельетонах высмеивается пьянство, а между тем с пьянством в нашем городе уже давно покончено!!!"
   Прочитал я и прямо за голову схватился.
   "Боже мой! - думаю. - С пьянством-то, оказывается, уже давно покончено, а люди не знают и напиваются... Кошмар! Надо предупредить всех!.."
   Было как раз пятое число - день получки. И, конечно, в связи с этим пьяных на улице, можно сказать, не было. Нигде не было! Особенно у гастронома... Человек двадцать не было. Вошел я в гастроном, с трудом протиснулся к прилавку и кричу продавцу:
   - Кончайте торговать спиртными напитками! У нас с пьянством, оказывается, покончено!
   Продавец даже побледнел.
   - Что же вы, говорит, раньше молчали? Мы же все запасы продали!
   - Вот! - возмутился я. - Безобразие какое! Все потому, что не используете в торговле антиалкогольные плакаты!
   - Как - не используем? - удивился продавец. - Мы же в них водку заворачиваем...
   Я не стал его слушать, выбежал на улицу и помчался в соседнюю мастерскую по ремонту бытовых приборов. Там у меня работал один знакомый. Был он человеком эрудированным, разносторонним и всегда живо интересовался всем, что касается алкоголя.
   - Егор Иванович! - закричал я, увидев его. - Радость-то какая! В газете написали, что у нас с пьянством покончено...
   - Ну и что? - спокойно отреагировал он. - Нас этот вопрос не касается...
   - То есть как - не касается? - удивился я. - Разве это не бич производства?! Разве у вас в дни получки некоторые товарищи не появляются на работе в нетрезвом состоянии?!
   - Нет! - сказал он. - Такого не бывало. В трезвом состоянии отдельные товарищи действительно появляются... Но тоже редко...
   Не стал я с ним спорить. Побежал в штаб народной дружины. Думаю, надо товарищей обрадовать. Прибегаю в штаб. Смотрю, там тишина. Дружинники в домино играют.
   - Товарищи! - кричу я, размахивая газетой. - Все в порядке, пьяных нет! Можете не беспокоиться и отдыхать!
   - Не кричите, гражданин! - говорит дежурный. - Мы уже давно так и делаем...
   "Значит, в курсе товарищи", - обрадовался я и вышел на улицу.
   Смотрю, вывеска большая: "Городская организация общества "Знание".
   Захожу туда. В методической комнате сидят лекторы, подбирают материал для докладов. Я им радостно показываю газету.
   - Порядок, говорю, товарищи! Сворачивайтесь... Больше не надо проводить разъяснительную работу с теми, кто пьет...
   - Поздно спохватились, - мрачно говорит в ответ один лектор. - С теми, кто пьет, мы уже работу давно провели... Мы теперь проводим работу с теми, кто после этого не закусывает...
   - Все равно, - говорю я. - Это сообщение надо довести до сведения общественности...
   - Это ни к чему, - заметил лектор. - Сорвете много полезных дел...
   - Каких еще полезных дел?
   - Ну как же... Вот у нас пионеры по району пустые бутылки собрали и на вырученные деньги купили паровоз...
   Вышел я из этого здания взволнованный и счастливый.. Хотелось бежать домой и писать восторженные, патетические стихи...
   Однако к этому времени на улице уже не было столько пьяных, что спокойно дойти до дома мне не представилось никакой возможности...
   Поэтому я просто остановился посреди улицы, победно посмотрел по сторонам и радостно закричал:
   - Товарищи! Ура! Пьянства больше нет!.. Алкоголизм - это медленная смерть!..
   Прохожие с улыбкой посмотрели на меня и хором ответили:
   - А мы и не торопимся!..
   Тигр
   Этот невероятный случай, эта удивительная история душевного взлета и падения младшего технолога Геннадия Лупенкова была рассказана его сослуживцем Сергеем Клягиным. Мне осталось только записать ее и расставить запятые.
   "Началось все с того, что ко мне на работе подходит Лупенков и спрашивает:
   - Не хотите ли вы, Сережа, с нами в цирк сходить?
   Я спрашиваю:
   - С кем это - с вами?
   Лупенков мнется, но говорит:
   - Со мной и с Зоей.
   Зоя - это наша секретарша из управления, довольно красивая девица: ножки, ручки - все есть.
   Я спрашиваю:
   - А зачем я вам нужен, третий - лишний?
   Лупенков говорит:
   - Да чтобы избежать ненужных сплетен... И потом у меня с Зоей взаимоотношения только еще выстраиваются, и я с ней пока тет-на-тет несколько робею... А вы - человек тактичный: и разговор поддержать умеете и уйти, когда надо...
   Я говорю:
   - Ну пожалуйста! С удовольствием...
   Короче, в воскресенье пришли в цирк, сели, смотрим.
   Гимнастки по канатам ходят, собачки пирамиду делают, у клоуна отовсюду вода брызжет, - в общем, интересно...
   В антракте пошли в буфет, пива выпили, покурили. Лупенков на Зою с обожанием смотрит, я интеллигентный разговор поддерживаю про то, про се, про искусство...
   Зоя, между прочим, и говорит:
   - Интересно бы за кулисы заглянуть. Посмотреть, как артисты готовятся к выступлению...
   Я говорю:
   - Это можно сделать. У меня сосед - циркач. Он здесь пожарником работает... Можем к нему в гости зайти.
   Зоя расцвела, Лупенков меня за плечи обнимает, - в общем, направляемся к служебному входу.
   Вахтер спрашивает нас:
   - Вы куда?
   Мы говорим.
   - Вот туда.
   Вахтер говорит:
   - Ну проходите!
   И вот мы попадаем, как говорится, в мир кулис. Действительно любопытно. Ходят полураздетые люди, бутерброды жуют, разговаривают между собой... На нас никто внимания не обращает, а мы гуляем, смотрим, соседа моего ищем.
   И вот заходим в какой-то длинный пустой коридор. Мне этот коридор сразу странным показался: мрачный он какой-то был, холодноватый, лампочки тускло светят... Сделали мы по этому коридору шагов десять, как с другого конца послышалось какое-то шипение, а затем нам навстречу вышел тигр. Честно скажу, я такого тигра в жизни не видел: огромный, глаза с поволокой, пасть полуоткрыта, и в ней зубы, каждый - с перочинный нож. Наверное, какой-нибудь бенгальской национальности тигр был, потому что у нас таких даже по телевизору не показывают...
   Зоя как его увидела, так и у нее сразу из груди какой-то звук вылетел типа "О-о-о!", и она на пол повалилась. Я ее поднять хочу, но у меня самого тело как проволокой стянуло, рот полуоткрылся, и я чувствую, что нижней челюстью до верхней достать не могу.
   А тигр глазами повел, мяукнул, точно хмыкнул, и идет к нам. И в этот самый момент Лупенков делает шаг вперед и встает ему на пути. Телом своим, так сказать, прикрывает друга и любимую женщину.
   А тигр идет. А Лупенков стоит.
   А тигр хвостом по полу постукивает и идет.
   А Лупенков стоит не шелохнется.
   А тигр совсем близко подошел, и дыхание у него тяжелое, как при астме.
   И вот тогда Лупенков делает шаг вперед и со всего маху кулаком тигру в нос как въедет!!
   Тигр ахнул и к стене отскочил, а Лупенков - к нему и с левой в ухо рраз!!
   Тигр кубарем покатился по коридору, но Лупенков его в два прыжка достал, упал на него, схватил за горло и душит...
   Чем бы это закончилось, не знаю, но тут Зоя очнулась и закричала на весь цирк.
   В коридор народ высыпал, артисты, пожарники с брандспойтами... Пустили струю воды и отбили Лупенкова от тигра.
   Лупенков стоит мокрый, глаза у него горят, кулаки сжаты, куски шерсти изо рта выплевывает, а тигр прыгает у стены, фыркает и вдруг как завопит диким голосом: "Хулиганство!"
   Мы обмерли.
   А тигр кричит:
   - Хулиганство! Вы за это ответите!.. Товарищи, расстегните меня!
   Ложится тигр на спину, и тут мы видим, что у него на брюхе "молния", как на джемпере. Расстегивают тут тигру "молнию", и из шкуры выскакивает человек в трусах и майке: сам маленький, худенький, под глазом большой синяк.
   - Хулиганство! - кричит этот человек, бывший тигр. - Кто сюда пустил посторонних?! Да я вам за это знаете что сделаю?!..
   Я смотрю на Лупенкова, он стоит с выпученными глазами и бормочет:
   - Извините, товарищ... Ошибся... Я ведь думал... Извините...
   - Нет! - кричит бывший тигр. - Никаких извинений!.. Вы у меня под суд пойдете! У меня брат - юрист, я этого так не оставлю!.. Ишь, бандит, напился и тигру не дает по коридору пройти...
   Тут Лупенков побледнел, а я говорю:
   - Извините, товарищ артист, но он совершенно не пьяный... Мы просто в буфете пива выпили... А набросился он на вас по ошибке...
   - Нет! - кричит бывший тигр. - Я этого так не оставлю... У меня жена фельетонист... Мы этого негодяя в газете пропечатаем и с работы выгоним... Как фамилия?
   - Лупенков, - говорит Лупенков, а у самого губы трясутся.
   - Где работаете? - спрашивает бывший тигр и достает из-под майки какое-то удостоверение и записную книжку...
   Лупенков шепотом называет наше предприятие.
   - Ах вот как? - ухмыльнулься бывший тигр - Ну тогда вам хана, голубчик! Мой дядя у вас директором работает... Он вам покажет!..
   Тут Лупенкова как-то всего передернуло, ноги подкосились, и он стал вдоль стены медленно падать в обморок...
   В общем, на второе отделение мы, конечно, уже не пошли.
   Кое-как довели Лупенкова домой, весь вечер валерьянкой отпаивали, успокаивали...
   Лупенкова действительно вызывали в дирекцию, поговорили с ним строго... Но ничего, замялось дело...
   Однако Лупенков стал с тех пор какой-то душевно-травмированный. Нервный стал, робкий...
   Не то что тигров или львов - собак теперь боится.
   Увидит на улице бульдога - и за километр его обходит.
   Кто знает, с виду это бульдог, а на самом деле, может, и не бульдог и у него брат - начальник главка или что-нибудь в этом роде".
   К вопросу о Державине
   Недавно у нас на фабрике была назначена лекция о Державине. О Гавриле Романовиче. О поэте прошлого века. Ну, о том, что еще Пушкина заметил и, в гроб сходя, благословил.
   Остались мы все после смены, собрались в красном уголке, ждем. Первым появляется председатель нашего фабкома Чибирев, представляет нам лектора, профессора-литературоведа. Затем такой симпатичный старичок профессор начинает нам рассказывать о поэте Державине. Надо сказать, исключительно интересно рассказывает. Про то, как Державин родился в 1743 году, как он рос, как сформировал мировоззрение, как оды стал писать. Про его взаимоотношения с Екатериной упомянул... Потом стихи на память читал. Короче, увлекательная лекция получилась.
   Мы заслушались, не заметили, как два часа пролетело. Наконец закончил профессор лекцию, сел. Встает председатель фабкома Чибирев и говорит:
   - Дорогие товарищи, разрешите от вашего имени поблагодарить уважаемого профессора за содержательную лекцию!
   Мы зааплодировали. Профессор поклонился, говорит:
   - Спасибо, товарищи! Может быть, у кого-нибудь возникли какие-либо вопросы?
   Чибирев говорит:
   - Да, товарищи, если кто хочет о чем-нибудь спросить, то не стесняйтесь...
   Мы молчим, думаем. Но тут встает мастер из второго цеха Самсонов и говорит:
   - У меня есть такой вопрос: когда на нашей фабрике наконец столовую откроют?
   Профессор растерялся, Чибирев вздрогнул и говорит: - Ты что, Самсонов? О чем спрашиваешь? Это же несущественный вопрос!
   - Как так несущественный? - говорит Самсонов. - Четвертый месяц фабком столовую обещает, да все тянет... А мы в обед за пять кварталов покушать бегаем, время теряем... Державина почитать некогда!
   Чибирев разнервничался, кричит:
   - Садись, Самсонов! Не ставь нас всех в неудобное положение перед товарищем профессором! - и уже ко всем обращаясь: - Товарищи, попрошу задавать вопросы по существу, то есть относящиеся именно к поэту Державину!
   Мы опять сидим, молчим. Самсонов опять руку тянет.
   Чибирев подозрительно спрашивает:
   - Самсонов, ты про Державина вопрос имеешь?
   - Про Державина, - говорит Самсонов.
   - Ну, тогда спрашивай! - говорит Чибирев.
   Самсонов встает и говорит:
   - Я интересуюсь, как поэт Державин строил свой рабочий писательский день? Как у него было с обеденным перерывом? Рядом у него столовая была, или ему приходилось до нее по двадцать минут в автобусе ехать?
   Чибирев аж весь побагровел, кричит:
   - Ты что Самсонов, издеваешься? Какие могли быть двести лет назад автобусы?
   - А если не было автобусов, - говорит Самсонов, - то я уверен, что поэт Державин хорошо продумывал этот вопрос и ел вкусно, быстро и недалеко от рабочего места и тем самым способствовал высокой производительности своего труда!
   Тут встает профессор и говорит:
   - Товарищ Самсонов абсолютно прав. Поэт Державин не был гурманом, но очень уважал обеденное время и любил сесть за красиво убранный стол. Вот, например, как он описывал его в стихотворении "Жизнь званская":
   "Багряна ветчина, зелены щи с желтком,
   Румяно-желт пирог, сыр бледен, раки красны,
   Что смоль янтарь-икра, и с голубым пером
   Там щука пестрая - прекрасны!"
   - Спасибо, товарищ профессор, что вы меня поддержали! - говорит Самсонов. - Я считаю, товарищ Чибирев, что после этих стихов затяжка со столовой у нас на фабрике просто неуважение к памяти известного русского поэта Державина!
   Тут Чибирев смутился и говорит:
   - Хватит, Самсонов. Все ясно! Завтра же на фабкоме решим вопрос со столовой! И не к чему сюда Державина путать... Нет вопросов?
   - Нет! - говорит Самсонов. - Тогда все ясно!..
   На этом лекция и закончилась.
   Мы все расходились очень довольные.
   А Самсонов сказал:
   - Видите, что значит вовремя соединить поэзию с жизнью?.. Какой эффект получается!.. Вот, говорят, через неделю у нас будет лекция другого профессора про поэта Тютчева, так я под это дело вопрос о яслях поставлю...
   Брюки товарища Синицына
   (Рассказ непутевого человека)
   Жизнь наша полна сложностей и загадок. Иногда сделаешь что-нибудь эдакое, ненужное, а зачем сделал, почему - непонятно.
   Всегда получается: себе же хуже!
   Вот как-то летом иду я по улице.
   Солнце светит, тепло... Навстречу идут прохожие... Симпатичные, милые люди... Я иду, улыбаюсь... Мне хорошо!
   Вдруг вижу: идет мужчина с портфелем... Солидный такой мужчина, значительный... На нем - коричневый костюм. И вот в этом коричневом костюме я замечаю недостаток: брюки расстегнуты.