Горький Максим. Васса Железнова (Мать)

Горький Максим
Васса Железнова (Мать)

   А.М.Горький
   Васса Железнова. (Мать)
   СЦЕНЫ
   ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
   В а с с а П е т р о в н а Ж е л е з н о в а.
   А н н а |
   С е м ё н | - её дети.
   П а в е л |
   Н а т а л ь я - жена Семёна.
   Л ю д м и л а - жена Павла.
   П р о х о р Ж е л е з н о в.
   М и х а й л о В а с и л ь е в - управляющий.
   Д у н е ч к а - дальняя родственница Железновых.
   Л и п а |
   А н и с ь я | - горничные.
   ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
   Раннее утро зимнего дня. Большая комната - спальня и рабочий кабинет Вассы Железновой. Тесно. В углу, за ширмами - кровать, налево - стол, заваленный бумагами, вместо пресс-папье положены изразцы. Около стола высокая конторка, за нею, под окном - кушетка. Лампы с зелеными абажурами. В правом углу - изразцовая лежанка, около неё - несгораемый шкаф и дверь в молельную. К ширмам пришпилены булавками бумаги, когда мимо них проходят они шевелятся. В задней стене - широкие двери в столовую; виден стол, над ним люстра. На столе горит свеча. Д у н е ч к а собирает посуду для чая. Л и п а вносит кипящий самовар.
   Д у н е ч к а (тихо). Воротилась?
   Л и п а. Нет.
   Д у н е ч к а. Ой! Что же теперь будет?
   Л и п а. А я знаю?.. (Идёт в комнату хозяйки и осматривает её.)
   (Из двери молельной выходит Васса, поправляя очки и волосы на висках. Смотрит на стенные часы над столом.)
   В а с с а. Почему опоздала? Четверть восьмого, видишь?
   Л и п а. Под утро Захару Ивановичу опять худо было.
   В а с с а (проходя к столу). Депеши нет?
   Л и п а. Нет.
   В а с с а. Все встали?
   Л и п а. Павел Захарович и не ложились ещё...
   В а с с а. Нездоров?
   Л и п а. Л ю д м и л а Михайловна дома не ночевали.
   В а с с а (негромко). Берегись, Олимпиада!.. Я тебе... покажу!
   Л и п а (испуганно). За что же?
   В а с с а. А вот за то, что неприятное мне... со вкусом ты говоришь...
   Л и п а. Васса Петровна! Да ведь я это...
   В а с с а. Ступай, зови всех к чаю. Д у н я, дай мне сюда мою чашку. Олимпиада, стой! Ежели Л ю д м и л а спит ещё, не буди её, - поняла? Она сегодня ночевала у отца. Пошли его ко мне...
   Д у н я (вносит чай). Здравствуй, Вассушка...
   В а с с а. Здорова будь.
   Д у н я. Ой, Вассонька, как Захарушке-то плохо было...
   В а с с а. Ничего не говорил?
   Д у н я. Где уж! Только глазыньками моргает.
   В а с с а. Ты там послушай, что будут про Людмилку болтать. Иди к столу.
   (Дуня ушла. Васса, положив руки на стол, нахмурилась, подняла очки на лоб, шевелит губами.)
   М и х а и л (входя). Доброе утро-с...
   В а с с а. Где дочь-то? Родитель... эх!
   М и х а и л. Ничего не могу сделать... свыше сил...
   В а с с а. Погубили парня...
   М и х а и л. И её...
   В а с с а. Она у тебя ночевала... Понял?
   М и х а и л. Понимаю-с.
   В а с с а. За косы бы её... (Усмехнулась.) Захар как?
   М и х а и л. Плохо-с...
   В а с с а (тихо). Не мог бумагу подписать?
   М и х а и л. Нет.
   В а с с а. Поп согласен?
   М и х а и л. Триста просит.
   В а с с а. Чёрт с ним, пусть пользуется. А другие?
   М и х а и л. Всё в порядке.
   В а с с а (вздохнув). Кончится это всё - подумаем, как быть с детьми...
   М и х а и л. Необходимое дело-с! Беда может быть...
   В а с с а (задумчиво). Не едет А н н а, не едет! И депеши нет... Дуня, чаю! Кто пришёл?
   П а в е л (в столовой). Я...
   В а с с а. Что прячешься? Поздоровался бы с матерью-то...
   П а в е л (входя). Извольте - с добрым утром! Тестюшка... ага? Где же ваша дочь?
   М и х а и л (угрюмо). Вас спрошу об этом, - вам её дал церкви закон...
   В а с с а. Иди, Михайло Васильич...
   П а в е л. Маменька - мне стыдно, мне - нестерпимо... помоги как-нибудь, ведь ты меня любишь, я знаю... мама!
   В а с с а. Ну полно, полно... погоди...
   П а в е л. Чего мне ждать? Сил моих нет.
   В а с с а. Говорила я - не пара она тебе! Женился бы на тихонькой...
   П а в е л. На уроде? Сам я урод - и жену мне уродку? Кривобокую? Хромую?
   В а с с а (гасит свечу). Перестань!.. Над слезами да жалобами смеются теперь... перестань!
   П а в е л. Господи! Железнова жена - гулящая! Мамаша, неужто вас не терзает... не стыдно вам?
   В а с с а. Сказала - перестань! Ну? Иди, пей чай... (Идёт в столовую.) Ты что свет не гасишь, ворона монастырская?
   П а в е л. Мамаша, дайте денег, я в город поеду... не могу я тут... не могу...
   В а с с а. Отец в опасности, а ты - в город? Ещё что выдумаешь? Умница!..
   П а в е л. Ну, что же мне делать?!.
   (Бросился на кушетку, злобно плачет. В столовой - Н а т а л ь я подходит к свекрови, целует руку. Васса смотрит на Павла через очки.)
   В а с с а. Проспала?
   Н а т а л ь я. Я у батюшки дежурила до трёх часов. (Прислушавшись, испуганно). Кто это плачет?
   В а с с а. Павел - постыдись! Кликуша!..
   Н а т а л ь я (идёт в кабинет). Что ты это? Дуняша, дайте воды!
   В а с с а. О, господи!.. (Дуня вопросительно смотрит на неё.) Ну, что тебе сказано? Воды подай... Эх, Павел, спрятала бы я тебя куда-нибудь...
   П а в е л. Да, я знаю... вам не за меня стыдно, вы меня стыдитесь...
   Н а т а л ь я. Ты мужчина, тебе нехорошо плакать.
   П а в е л. Не тронь... ты брезгуешь мной... у меня жена гуляет...
   (Михаил входит в столовую, дёргает себя за усы, провожая зятя угрюмым взглядом.)
   В а с с а. Ты что?
   М и х а и л (направляясь в её комнату). Пожалуйте сюда.
   В а с с а. Ну? Дуня, выдь вон!
   М и х а и л. Л ю д м и л а уехала с дядей...
   В а с с а (хватаясь за стену). Куда?
   М и х а и л. На хутор...
   В а с с а. Ох... Я уж думала - далеко... совсем! Испугал ты меня... Павел - знает?
   М и х а и л. Узнает... Страшно мне... И дочь - погибла... и дело, которому всю жизнь служил, - разрушается.
   В а с с а (с досадой). Ты бы не охал... я не охаю вот... Так, стало быть, П р о х о р...
   М и х а и л. Он - всем враг!
   В а с с а. Не каркай, говорю! Дело разрушается... Это ещё - посмотрим!
   М и х а и л (с яростью). Его добрым считают... совестлив, дескать... Знаю я эти штуки - совесть да доброту! Видел-с... Они в деле - как песок в машине... И всё это - одна игра, никому не нужна доброта, никому! Дай мне столько,, сколько я стою, больше ничего... Ласки да шутки оставьте себе, да-с! Это - когда человеку нечем внимания заслужить, он в совесть играет! А кругом все от его игры плачут... и никакое дело не может правильно идти... Вредоносный человек он...
   В а с с а (очнувшись). Что ты с ним сделаешь?
   М и х а и л. Что-с? Эх...
   В а с с а. Ну? Говори.
   М и х а и л (не вдруг). Погожу-с... Вам бы сходить к хозяину-то...
   В а с с а. И вправду... А депеши от Анны всё нет... нет!
   М и х а и л. Что вы так надеетесь на неё?
   В а с с а (идёт). Ты её не знаешь... молчи!
   М и х а и л (идя за нею). Тяжело...
   В а с с а. Легко жить - просто. Только от лёгкой-то жизни глупеют скоро, слышала я...
   (Ушли. Бесшумно является Дуня, села за стол, крестится и шепчет.)
   Д у н я. Господи - сохрани, помилуй рабов твоих на всех путях... Господи!
   Л и п а (вбегает). Где хозяйка? Приехала!
   Д у н я. А н н а?
   Л и п а. Людмилка! С дядей ночь-то гуляла - ай-ай! Вот так дела!
   С е м ё н (идёт). Какие дела, а?
   Л и п а (убегая). Так-с...
   С е м ё н. Квак-с! Дура! Ну-ка, Дуня, налей мне.
   Д у н я. С добрым утром, Сенечка.
   С е м ё н. Ну, и тебе тоже. Как отец?
   Д у н я. Ой, плох...
   С е м ё н. Гм... мучается долго. (Зевнул.) Все уже напились?
   Д у н я (вполголоса). Павлуша не дотронулся, - жёнушка-то у него не ночевала дома...
   С е м ё н (приятно удивлённый). Да ну-у?
   Д у н я (захлёбываясь). Да, да! С П р о х о ром, слышь, Зах...
   С е м ё н. Да нет? Ах дядя, чёрт кудрявый, а? Добился-таки! Молодец, а-ах ты!
   Д у н я. Добился, видно! Сраму-то...
   С е м ё н. Вот рожа у Павла будет!
   П р о х о р (входит, ворча). Я те уши оборву, погоди...
   С е м ё н. Кому?
   П р о х о р. Уроду. Скотина! Опять мне на голубятню кота пустил... Риголета кособокая... (rigoletto - рогоносец (итал.) - Ред.) Даже ноги дрожат... со зла...
   С е м ё н (ухмыляясь). А чего ты такой красноглазый да измятый? В одёже спал?
   П р о х о р (оглядывая себя). Я? Спал? Экой леший... надо переодеться.
   С е м ё н. Следует.
   П р о х о р. Хавронья - чаю! Ах Пашка, кикимора... Скобаря удушил кот да двух чёрно-пегих...
   С е м ё н. И за что бы ему на тебя сердиться?
   П р о х о р. Ну, ну! А ты знай край, да не падай! Дурак он! Женщине в актрисы надо идти али вообще куда-нибудь... какая она жена ему?
   Л и п а (входит). Прохор Иванович...
   П р о х о р. Ну?
   Л и п а. Управляющий спрашивает...
   П р о х о р. Я твой управляющий... и больше никаких! И нечего тебе тут плутать, Плут`онша... брысь!
   С е м ё н (Липе). Чего ему надо?
   Л и п а (робко). Спрашивает, можно ли видеть.
   П р о х о р. Меня? Нельзя. Я - невидим... Скажи ему, что он болван и жулик...
   С е м ё н (смеётся). Разве жулики бывают болванами?
   П р о х о р У нас, брат, и жулики не больно умны.
   С е м ё н. Люблю я, когда вы сердитесь... смешно очень!
   П р о х о р. Вот - благодарствую! Государственный ум у тебя, брат, право!
   Л ю д м и л а (входит, в капоте). Здравствуйте...
   (Дуня молча кланяется, Семён, ухмыляясь, шаркает ногами, Прохор крутит усы и крякает.)
   Л ю д м и л а. Молока мне. Вы чего, Семён, расцвели?
   С е м ё н. Видя вас - ликует вся природа... вот как!
   П р о х о р. И животные.
   С е м ё н (фыркая). Это я - животный?
   П р о х о р. Коли говоришь - вся природа, стало быть, и скоты все...
   С е м ё н (хохочет). Ой, ей-богу... вот ловко!
   Л ю д м и л а (Дуне). Видите - родитель у него при смерти, а он - зубы скалит. (Семён немедленно стал серьёзен.) Вы, Дуняша, поучили бы его приличиям, как, бывало, меня учили...
   Д у н я. Я-с...
   С е м ё н (тоном оправдания). Родитель - седьмой месяц хворает.
   П р о х о р. Человек - вообще решительный, а умереть - не решается...
   Д у н я (невольно). О, господи...
   П р о х о р. Что?
   Д у н я. Я так...
   П р о х о р. Как?
   Л ю д м и л а (Дуне). Вы идите куда вам надобно. Дядя Прохор безнравственный, и вам, девушке, неприлично с ним сидеть. (Дуня уходит.) Не люблю шпионок. (Прохору.) Послушайте, испанец!
   С е м ё н. Похож!
   П р о х о р. А ты видел испанцев? Тесто!
   С е м е н. И видел. В цирке один плясал.
   Л ю д м и л а. Я пойду спать, в четыре встану, а вы будьте готовы идёт?
   С е м ё н. Кататься?
   Л ю д м и л а. На тройке.
   П р о х о р. Хочешь с нами? Бери жену, и едем...
   С е м ё н (чешется, грустно). Не поедет она. Да и Павел тут...
   Л ю д м и л а. Что - Павел?
   С е м е н. Не того... неловко...
   Л ю д м и л а. Вам неловко? Почему?
   (Семён усмехается смущённо, Прохор смотрит на него, безнадёжно качая головой.)
   В а с с а (входит). Семён, ступай в контору.
   П р о х о р (вслед племяннику). Да не очень умно распоряжайся, не так, как в прошлый раз.
   В а с с а (Людмиле). Ты меня видела?
   Л ю д м и л а. Нет.
   В а с с а. Что же не здороваешься?
   Л ю д м и л а (ласково). Ой, простите! Забыла...
   П р о х о р (встал). Здравия желаю...
   В а с с а (уклоняясь от поцелуя невестки, спокойно, строго). Ты что делаешь, Людмила?
   Л ю д м и л а (не сразу). Не знаю... честное слово, мама! Не знаю... (Быстро ушла.)
   П р о х о р. Бум!
   В а с с а (мягко, миролюбиво). Прохор Иваныч, вот вы человек неглупый, не злой...
   П р о х о р. Главное - неглупый! Вот-с...
   В а с с а. Вы понимаете, надо быть, что поступки ваши конфузят весь дом и дело старинное в постыдном виде выставляют пред людьми...
   П р о х о р. Слышал эти речи не однажды от брата Захара и всегда говорил ему, что учить меня - поздно-с...
   В а с с а (тише). Неужто не жалко вам молодую женщину, девочку почти, - ведь ей - жить...
   П р о х о р. Извините! В молодых женщинах и девочках я понимаю значительно больше вас... равно как и многих женщин почтенного возраста насквозь вижу...
   В а с с а (медленно). Павел - племянник вам...
   П р о х о р. Сделайте любезность - скажите ему, что если он голубей моих кошками травить будет - уши оборву-с!
   В а с с а (не сразу). Значит - вы враг семье?
   П р о х о р. Это вы - оставьте! Семья! Братец покойный не без вашего наущения по миру меня пустил было - не забыли вы об этом? Семья-с? Благодарствую! Тридцать тысяч слизали моих, - будет! Хе!
   В а с с а (тихо). Воевать, значит, желаете?
   П р о х о р. Чего-с? Как это? С кем?
   В а с с а. С племянниками, разумею...
   П р о х о р. Оставьте увертюры наши, всё равно - не вывернетесь! Никаких войн! Закон существует, Васса Петровна, эдакое римское право: моё суть моё! Отыдет Захар в селения горние, мы с вами мирно разделимся, и никаких увертюр! Желаю здравствовать... (Ушёл. Васса смотрит вслед, странно наклоняясь, точно хочет прыгнуть на него. Входит Наталья, садится за стол, наливает себе чаю.)
   В а с с а (глухо). Что Павел?
   Н а т а л ь я. Успокоился немножко... (Молчание. Васса ходит по столовой.) Жалко его...
   В а с с а. Что?
   Н а т а л ь я. Жалко, говорю, его...
   В а с с а (не сразу, тихо). Мне вот арестантов жалко... некоторые совсем безвинно в тюрьме сидят, и дела никакого нет им... а на воле привыкли работать. Тех жаль, кому работать хочется, а - нечего...
   Н а т а л ь я. Иные живут хуже арестантов...
   В а с с а (задумчиво). Меня вот никто не жалел. Как Захар банкротиться затеял - была я Павлом беременна, на шестом месяце... Тюрьмой, судом дело пахло - мы о ту пору под заклад тайно деньги давали... чужого добра полны сундуки, всё надо было спрятать, укрыть. Я говорю - Захарушка, погоди! Дай мне ребёнка-то родить! А он как зыкнет... да! Так и возилась я в страхе-трепете месяца два...
   Н а т а л ь я. Вот, может, оттого и родился Павел-то кривобокий...
   В а с с а. Это он после... лет пять было ему, когда заметила я, что криво растёт... Да... То ли ещё было!
   Н а т а л ь я. Вы с тем служащим, которого намедни прогнали, разговаривали?
   В а с с а. Чего с ним говорить? Негоден, ну - иди себе!
   Н а т а л ь я. А про жизнь говорили?
   В а с с а. Чью жизнь?
   Н а т а л ь я. Про всю... про всех?
   В а с с а (не понимает). Невдомёк мне - о чём ты это?
   Н а т а л ь я (поучительно). Он вот говорил, что всякое дело - грех.
   В а с с а (удивлена). Экой дурак!
   Н а т а л ь я (задорно). Почему это? Вы всех ругаете...
   В а с с а (усмехаясь). Значит, дело - грех? Работа - грех? До чего доходят... чтобы лень свою оправдать... Помнится - был эдакой странник, это ещё до тебя... Сидит в кухне и проповеди говорит, вот так же - дескать, все дела рук человеческих - грех один. А я и говорю: "Ты, милый, положи хлеб-то, не тронь его, не ешь, он руками сделан. Не греши-ка, друг, да уходи вон..." Так и прогнала.
   Н а т а л ь я (ворчит). А может, правда-то его...
   В а с с а (не слушая, звонит). Мудрят всё.. Захар не мудрил, да из простых мужиков вот куда дошёл.
   Н а т а л ь я (встаёт). И помирает.
   В а с с а. Ну, что ж? Пожил!
   Н а т а л ь я. Вы жаловались на него...
   В а с с а. Это баба жаловалась. Распутник он был всю жизнь... от распутства и помирает... А кроме этого, ему цены нет... нет похвалы достойной.
   (Входит Липа.)
   Н а т а л ь я (уходя). Вы всегда то одно, то другое говорите...
   В а с с а (тихо). Дура... (Липе.) Кто вчера вечером у Прохора был?
   Л и п а. Евгений Мироныч какой-то...
   В а с с а. Адвокат из города... не знаешь? О чём говорили?
   Л и п а. Не слыхала.
   В а с с а. Почему?
   Л и п а. Заперлись они...
   В а с с а. А через отдушину в печи? Забыла?
   Л и п а. Тихо они очень...
   В а с с а. Смотри ты, еретица!
   Л и п а. В а с с а Петровна! Да я ли...
   В а с с а. Помни, кто ты есть!
   Л и п а. В монастырь бы я...
   В а с с а. Монастырь? (Задумалась.) Я те дам монастырь! (Мягче.) О тебе заботятся... Вытри рожу, ну? Отпусти тебя, - ты пропадёшь! Позови Михаила... Ты что, Павел?
   П а в е л (в двери). Так.
   В а с с а. Всегда - так. А что такое - так?
   П а в е л. Ничего...
   В а с с а (смотрит на сына с недоумением). Господи Исусе... откуда это идёт? Какие-то всё никудышники... бездельники...
   П а в е л. Что же мне делать? Места я себе не нахожу... сердце умирает...
   В а с с а. Коли не умеешь с бабой справиться, - терпи... до поры...
   П а в е л. До какой? Эх, мамаша, жестокий вы человек...
   В а с с а. Я-то? Так!
   П а в е л. Сыном своим вы готовы землю копать, как лопатой, лишь бы денег добыть...
   В а с с а (тихо). Шёл бы ты, Павел, в монахи!
   П а в е л (изумлённо). Я? Зачем?
   В а с с а. А куда тебе деваться?
   П а в е л (пугливо). Мамаша... вы - серьёзно?
   В а с с а. Ну да...
   П а в е л (обозлился). Нет уж... это вам не удастся! Ишь вы... а-а? Нет-с...
   В а с с а. Ты с кем говоришь?
   П а в е л. С вами!
   В а с с а (негромко). Вон!
   П а в е л (уходя). Не боюсь... ишь вы!
   (Васса проходит в кабинет, садится за стол, разбирает бумаги, поднося их к лицу, руки у неё трясутся.)
   В а с с а (бормочет). Для чего всё? Для кого? (Бросила бумаги, сняла очки и сидит неподвижно, суровая, тоскливо глядя перед собой.)
   М и х а и л (входит, злой). Вы меня звали?
   В а с с а. Что это ты как говоришь?
   М и х а и л. Как?
   В а с с а. Больно сердито. Погоди, сударь мой, я ещё хозяйка здесь...
   М и х а и л (уныло). Ничего нельзя сообразить. Задёргали меня... Семён Захарыч смеются только...
   В а с с а. Ну, ладно! Ты знаешь, что у Прохора адвокат был?
   М и х а и л. Знаю!.. Эта Липа ваша....
   В а с с а. Да... не сумела.
   М и х а и л. Пугнуть бы её...
   В а с с а. Как будто разучилась она бояться-то...
   М и х а и л. Не может этого быть! Детоубийство - не шуточка-с!..
   В а с с а. Опасно тоже... Ребёнок-то Семёнов был...
   М и х а и л. Недоказуемо! Клейма фирмы на дитё не положено. Просто ребенок! И - мать налицо, а его - нет...
   В а с с а. Ты бы поговорил с ней... построже!
   М и х а и л. Можно-с...
   В а с с а. Поговори-ка. Мужчине - сподручнее. Пугни да приласкай... Ну, с Прохором беседовала я...
   М и х а и л. Что же?
   В а с с а. Говорит - разорю...
   М и х а и л. Может-с!..
   В а с с а (опуская глаза). Да... вот какие дни пришли!
   М и х а и л (тихо). Требуют серьёзных мер...
   В а с с а (не глядя на него). Что ты думаешь?
   М и х а и л. У меня одна надежда - сердце его слабое... Этакие в одночасье помирают...
   В а с с а. Пустяки! Он нас с тобой переживёт.
   М и х а и л. Дело божие-с. Лекарства он принимает всё чаще, - я это по счетам аптеки знаю. Фершал Яков говорил - опасные это лекарства...
   В а с с а. Лекарство, а - опасное! Врёт Яков спьяна...
   М и х а и л. Два их... Одно - против сердца, а другое - неловко сказать... для крепости в обхождении с дамами...
   В а с с а (усмехаясь). Старый чёрт!..
   М и х а и л. Яков опасался - микстуры, говорит, одна другой противоречат, во зло употреблять их нельзя-де. Если увеличить порцию...
   В а с с а. Пьяный болтает, а ты - слушаешь... Так поговори с Олимпиадой-то...
   М и х а и л. Обязательно. Ежели бы они скончались теперь...
   В а с с а (усмехаясь). Ты, батюшка, словно травить его собираешься... Опомнись!
   М и х а и л. Господи помилуй! Что вы? И в мыслях не было-с...
   В а с с а. Будь осторожнее... в словах-то...
   М и х а и л. Ф-фу... испугали вы меня...
   В а с с а. Бояться - нечего...
   М и х а и л. Даже - обидно-с...
   В а с с а. Обиды тут нет. Мне не расчёт обижать тебя. Я только тогда спокой вижу, когда с тобой говорю...
   М и х а и л. Вы не забудьте, что всю жизнь я вам служил... за совесть... И даже дочь... единую мою... которая после вас...
   В а с с а. Ну, ну, полно... полно, дружок... Мы ещё, слава богу, жить можем, погоди! А за Людочку - меня не вини! Я её люблю... я против была...
   М и х а и л (вдруг с глухой яростью). Он! Знаю-с... Он! У всякого жулика свой расчёт... я его расчёт верно понял! Девицу любовницей сделать побоялся, выдал её замуж за племянника... знаю-с!
   В а с с а (тихо). Ты не откладывай надолго с Олимпиадой-то...
   М и х а и л. Будьте покойны... клятву дал себе-с!
   В а с с а. Сам-от поспокойней будь...
   М и х а и л. Когда я горячился?
   В а с с а. Ну, иди... иди! Насчёт духовной-то, смотри...
   (М и х а и л почтительно наклонился, поцеловал её руку, она ответила поцелуем в лоб и дважды погладила голову его. Он ушёл, выпрямившись, как солдат; проводив его взглядом, Васса снова садится за стол, невнятно бормочет, разбирая бумаги. Осторожно входит А н н а, смотрит на мать, сначала - насмешливо, но скоро лицо её становится ласковым и грустным.)
   А н н а. Мама...
   В а с с а (обернувшись). Анна... Анюта...
   А н н а. Одна, как и раньше, бывало... седенькая мамочка... Здравствуй!
   В а с с а. Слава богу... как это ты хорошо вошла! Что депешу-то? А я всё депешу ждала...
   А н н а. А не меня? Как отец?
   В а с с а (заглядывая в столовую). Плох... Видел тебя кто-нибудь?
   А н н а. Юноша какой-то, открыл дверь и убежал... даже не спросил, кто я...
   В а с с а. Митька из конторы... разиня! Ну, вот хорошо! Стой-ка, я дверь-то притворю... поговорим одни... чтобы знала ты... Ах, офицерша!.. Ишь, какая стала! Ах ты, военная... (Затворила дверь; взволнованная, берёт дочь за руку, садится на кушетку.) Ну, Анна...
   А н н а (тихо). Значит, отец...
   В а с с а. Не встанет... (Сразу впадая в деловой тон.) Беда идёт на нас, Анна! Дядя хочет свои деньги вынуть из дела... а кто ему деньги нажил? Чьей работой они выросли? Захаровой да моей! Что он делал, Прохор-то? За бабами гонялся, театры заводил... Куда ему деньги? Один...
   А н н а (хмурясь). Подождите...
   В а с с а. Ты - слушай! Семён - у жены в руках, а она - блаженненькая какая-то... и тоже выделиться уговаривает его. Павел - несчастный человечишка... жена у него, - ты её знаешь, он на Людмиле женился... не пара она ему и будто гулять начала! Не верю в это я... брезглива она! Ничего понять не могу, Анна!.. Затем тебя и выписала, - ты со свежего воздуха, ты, может, увидишь, что делать... чтобы хоть греха поменьше вышло...
   А н н а (внимательно). Вот как... да? Разоряемся?
   В а с с а. Рушится всё дело! Тридцать лет работы - всё дымом, дымом! Годы были - тяжелые, убытки - большие... Работников - нет, а наследников много... А наследники - плохи! Для чего трудились мы с отцом? Кому работали! Кто грехи наши оправдает? Строили - года, падает - днями... обидно... Непереносно!
   А н н а. Завещание отец подписал?
   В ас с а (осеклась, не сразу). Духовную? Не... не знаю...
   А н н а (недоверчиво). Не знаете? Вы?
   В а с с а. Наверно - написал... Ты подумай, какое дело падает!
   А н н а. Да...
   В а с с а. Вот! Ты поговори с братьями-то... мне они не верят, сыновья мои! Думают, что я всё в свои руки хочу схватить. А тебе - должны поверить, Аннушка! Ты человек - без интереса, ты - выделена из наследства... прогнана отцом...
   А н н а (встала). Выделена? Дали мне - бросили, как нищей, десять тысяч и - всё?
   В а с с а (усмехнулась). Расписка твоя есть... расписка в том, что ты всю свою часть получила.
   А н н а (ласково). Что же такое расписка? Вы мне её подарите, мамаша!
   В а с с а (как бы шутя). За какие услуги, сударыня моя?
   А н н а (задумчиво). Услуги? А вот, дайте всё понять...
   В а с с а (следит за ней). Ну, ну, понимай! Как живёшь?
   А н н а (неохотно). Так себе.
   В а с с а. Что твой-то?
   А н н а. Подполковника получил после летних маневров. Батальон дали ему...
   В а с с а. А - пьёт?
   А н н а. Офицер, да не пил бы! Болен. Скоро, пожалуй, вдовой буду...
   В а с с а (с улыбкой, тихо). Прошла любовь-то, а?
   (Анна молча усмехнулась.)
   В а с с а. То-то! А как тогда кипела! Говорила я тебе...
   А н н а. Ну, это мы оставим, мамаша!
   В а с с а (разглядывая её). Решительно говоришь... И сидишь смело нога на ногу... да вот и табак куришь!
   А н н а. Курю.
   (В столовой - Павел. Тихо подходит к двери, слышит голоса и прижимает ухо к двери.)
   В а с с а. Не пристало бы даме-то...
   А н н а. Ко мне - идёт.
   В а с с а. А одета благородно.
   А н н а. Умеем.
   В а с с а. Внучата как живут?
   А н н а (гордо). Дети у меня здоровые, весёлые...
   В а с с а. Первый-то помер ведь...
   А н н а. Да... Тот был больной... слабенький...
   В а с с а (усмехаясь). Так! Первый - больной... а потом, слава богу, здоровенькие пошли... от больного-то мужа...
   А н н а (покраснела, взглянула на мать и тихонько смеётся). Умная вы, мамаша...
   В а с с а (довольна). Ну, надо братьев позвать...
   А н н а. Знали они, что я приеду?
   В а с с а (идёт к двери). На что им знать это... (Отворила дверь Павел отскочил, но не успел убежать, запнувшись о стул. Мать смотрит на него, он сконфуженно трёт себе колено.)
   П а в е л (тихо). Всё равно... не слышно ничего...
   В а с с а. Не слышно? Это горе!
   П а в е л (зло). Свой я или нет? Мне сказали - дама приехала с чемоданами...
   В а с с а. Ты бы постучал в дверь-то, а я бы отворила тебе...
   А н н а (выходя). Здравствуй, Павел!
   П а в е л (матери). Ну, не догадался я! Здравствуй, Анюта!
   В а с с а. Вот, спроси его, почто он подглядывает за матерью? (Идёт в столовую.)
   П а в е л. Ну да... Уж и подглядываю!
   А н н а (улыбаясь). Рад меня видеть?
   П а в е л. Конечно. А то у нас - как в сумасшедшем доме.
   А н н а (тихо, заглядывая в столовую). Мать всё такая же?
   П а в е л. Хуже стала. Хочет всё в свои руки забрать.
   А н н а. Да ведь и так всё в её руках...
   П а в е л. Не будет этого, когда папаша умрёт! Шабаш! Мы уже не маленькие - мне двадцать четыре, а Семён на три старше...
   А н н а. Дружно живёте?
   П а в е л. Разно. Он - дураковат, Семён-то...
   А н н а. А жёны?
   П а в е л. У него жена - хитрая... Толстая, а - хитрая! Красивая ты стала! И одета особенно... хорошо! А у нас, как в больнице, все ходят платья чёрные да полосатые...
   А н н а (обняв его, ходит). Ты на Люде женился?
   П а в е л. Ну да. И делать у нас ничего нельзя. Я вот начал старинные иконы покупать у староверов, за рекой, - мать загрызла: богу, говорит, не молишься, а денег тратишь много! Не понимает, что тут десять рублей на рубль можно взять... Выгоднее всего - старинными вещами торговать... в городе один торговец купил шесть тарелок за девять рублей, а продал - за триста двадцать... вот как! А мы тут... кирпич, изразцы, дрова, торф... дьявол идёт!.. У-у!
   П р о х о р (входя). Ба-а! Сколь шикарная дама однако! (Растопырив руки, разглядывает племянницу, вкусно прищёлкивая языком.) Браво! Ну, поцелуй...
   А н н а. А вы, дядя, не смущайте.
   П р о х о р. Тебя-то? Гм... с такими глазками не смущаются... врёте-с!
   А н н а. А вот - Семён! Ух, какой толстый!
   С е м ё н (рад). Анюта! Вот хорошо... Господи! Как я рад, ей-богу... ну - ах ты! Сколько время не видались?
   А н н а. Ты с женой-то познакомь!
   С е м ё н. Обязательно! Наташа, вот она - Анюта! Помнишь, я тебе говорил, колошматила меня всё?..